– Рейч! – жалобно позвал Дженкс. – Здесь холодно, и ОВ вот-вот приедет. Убери его, а то нас заставят писать бумаги до второго пришествия.
Я покачалась на каблуках. Да уж… Не помогать же демону? У меня и без того репутация ни к черту.
Видя, что я готова его изгнать, Миниас качнул головой.
– Без твоей помощи мы его не поймаем. Он тебя убьет, а если не будет никого, кто мог бы против него свидетельствовать, ему все сойдет с рук.
От уверенности в его голосе меня пробрало дрожью. Я беспокойно глянула на людей за окном, обвела взглядом магазин – от него мало что осталось. На окрестных домах заиграли синие и янтарные сполохи маячков ОВ, и машины от окна начали разъезжаться от греха подальше. Посмотрев на маму, я дрогнула. Как правило, мне удавалось держать ее подальше от самых опасных сторон своей работы, но на этот раз…
– Лучше соглашайся, – сказала она, удивив меня до глубины души, и шустро застучала каблучками, перехватив попытку продавщицы выбежать на улицу.
У меня от дурных предчувствий свело живот. Если Ал отказался от правил, он меня убьет, и наверняка прежде убьет на моих глазах всех, кто мне дорог. Вот и все. Первые двадцать пять лет жизни я подчинялась только инстинктам, и хоть в результате влипала в сотни проблем, но из стольких же и выкарабкивалась. А бойфренда своего погубила. Так что, хотя все до одной струнки моего тела говорили: «Изгони его», я сделала медленный вдох и последовала совету мамы.
– О'кей. Говори.
Миниас наконец оторвал взгляд от моей мамы. На демона пролился водопад безвременья, преобразовав профессорскую желтую мантию в пару линялых джинсов под кожаным ремнем, красную шелковую рубаху и ботинки. У меня щеки похолодели. Именно так любил одеваться Кистен: Миниас наверняка взял этот облик из моих воспоминаний, как конфетку из коробки. Чтоб он провалился.
|
|
Кистен. Меня пронзило воспоминанием о его распластанном на кровати теле. Подбородок у меня затрясся, я изо всех сил стиснула зубы. Я знаю, что пыталась его спасти – а может, это он пытался спасти меня. Но я этого не помнила, и душу скручивало виной. Я его подвела, а гад Миниас на этом играет. Мерзавец.
– Выпусти меня, – издевательским тоном сказал Миниас, будто знал, что сделал мне больно. – Потом поговорим.
Я обхватила правый локоть – с воспоминанием пришла фантомная боль.
– Ну еще бы, – с сарказмом сказала я.
Продавщица вырывалась из рук мамы, ее визг резал уши.
Миниас, не слишком тревожась, с интересом изучил свой новый облик. В руке у него появилась пара модных зеркальных очков, он аккуратно водрузил их на тонкий нос, пряча чуждые глаза, и фыркнул. Меня просто замутило от мысли, насколько же он похож на самого обычного парня с улицы. На симпатичного университетского парнишку, каких полно в любом кампусе – то ли старшекурсник, то ли молодой преподаватель, еще не выслуживший постоянный контракт. Разве что осанка слишком независимая и несколько надменная.
– Твоя мать упомянула о кофе. Думаю, нас всех это устроит. Я даю слово, что буду вести себя прилично.
Мама быстро глянула на шумную улицу, и глаза ее одобрительно блеснули. Я невольно задумалась, не от нее ли я унаследовала потребность в постоянном риске. Вот только я успела уже поумнеть, а потому уперлась рукой в бедро и помотала головой. Сбрендила моя мама. Он же демон, черт возьми!
|
|
Упомянутый демон поверх моего плеча посмотрел на улицу, где хлопали дверцы машин и орало полицейское радио.
– Я тебе когда-нибудь лгал? – сказал он так, чтобы слышала только я. – Я же даже на демона не похож. Скажи им, что я колдун, что помогал тебе справиться с Алом и нечаянно попал в круг.
Я зло прищурилась. Он хочет, чтобы я ради него врала?
Миниас так наклонился ко мне, что окружавший его барьер безвременья предупредительно загудел.
– Если не скажешь, я продемонстрирую публике как раз то, что они жаждут видеть. – Его взгляд переместился на облепивших окно зевак. – Наглядное свидетельство, что ты якшаешься с демонами, сильно улучшит твою… весьма достойную репутацию.
М-мм… Вот именно.
Дверь звякнула и распахнулась. Продавщица, радостно всхлипнув, отпихнула мою мать и помчалась навстречу двум копам. Заливаясь слезами, она так в них вцепилась, что предотвратила любые их попытки продвинуться дальше. Еще полминуты она мне подарила, но потом решать судьбу Миниаса будет ОВ, а не я.
Миниас все понял по моему лицу и улыбнулся с выводящей из себя уверенностью. Демоны никогда не врут, но и правду никогда говорить не хотят. С Миниасом я уже сталкивалась, и обнаружила, что при всей его мощи и знаниях в общении с людьми он новичок. Он состоял нянькой при самом могущественном за последнее тысячелетие, но, к несчастью, сбрендившем обитателе своего мира. Очевидно, что-то у них там стряслось, кто-то вызвал Ала из заключения и послал его меня убивать.
Черт. Неужели Ник? Желудок ухнул куда-то вниз, я прижала кулак к животу. Опыта у него хватило бы, а расстались мы очень нехорошо.
|
|
– Выпусти меня, – прошептал Миниас. – Я буду вести себя в соответствии с твоими представлениями о том, что такое хорошо и что такое плохо.
Я оглядела разгромленную лавку. Одному полицейскому удалось выпутаться из хватки продавщицы, сама она тыкала в нас пальцем, захлебываясь словами. В дверь проникали все новые люди в форме, становилось шумно. Других обещаний от Миниаса мне не добиться.
– Ладно, – сказала я, стирая ногой меловую линию.
– Эй! – вскрикнул направлявшийся к нам тощий моложавый коп, когда мой пузырь исчез. Он выхватил из-за пояса тонкую волшебную палочку и наставил на нас:
– Всем на пол!
Продавщица завизжала и повалилась. Из-за окна слышался испуганный гомон. Я прыжком заслонила Миниаса, широко разведя поднятые руки.
– Стоп, стоп! – заорала я. – Я Рэйчел Морган из «Вампирских чар», независимое сыскное агентство. Ситуация под контролем. Мы не опасны! Никто здесь не опасен! Уберите палочку!
Напряжение ослабело, и в наступившей тишине у меня челюсть стукнулась о грудь – я узнала колдуна из ОВ.
– Ты! – обвиняющим тоном выкрикнула я и вздрогнула: Дженкс вихрем сорвался с моего плеча. – Дженкс, не смей! – закричала я, вокруг поднялся шум, а я, не слушая приказов остановиться, бросилась к овэшнику с палочкой, пока Дженкс не успел его посыпать и подвести меня под обвинение.
– Ты, дрянной кусок фейрийского навоза! – крикнул Дженкс, зигзагами носясь в воздухе и пытаясь прорваться к колдуну мимо меня. – Ни одна сволочь не тронет меня безнаказанно! Ни одна!
– Успокойся, Дженкс, – умоляла я, стараясь держать в поле зрения и его, и Миниаса. – Не стоит он того. Не стоит!
Мне удалось пробиться к его сознанию: злобно треща крыльями, Дженкс соизволил спуститься на мое плечо. Я поправила шарф и повернулась к овэшнику. Что у меня, что у Дженкса на лице было написано одно и то же. Не думала я, что еще хоть раз увижу Тома – хотя кого же могли послать по вызову, связанному с демонами, как не сотрудника Отдела Арканов?
Том был глубоко внедренным в ОВ «кротом»: состоял на ответственной и высокооплачиваемой должности, шестеря при этом кем-то вроде послушника в одной секте фанатиков. Я об этом узнала, когда он в прошлом году пришел ко мне в роли миссионера – предлагать вступить в их ряды. А до этого парализовал Дженкса заклятием, чтобы не мешал, и бросил его поджариваться на приборной доске моего авто. Козел.
– Здравствуй, Том, – сухо сказала я. – Палочку не уберешь?
Колдун попятился, не отрывая глаз от Дженкса, и залился краской, когда кто-то хихикнул, заметив его страх перед четырехдюймовым пикси. А страх вполне оправдан, надо сказать. Крылатая мелкота отлично умеет убивать, и Том это знал.
– Морган… – Том сморщил нос от пропахшего жженым янтарем воздуха. – Следовало ожидать. Что, уже на людях демонов вызываем? – он обвел взглядом разгромленный магазин, издевательски прицокнув языком. – Да-а, недешево это тебе обойдется.
Тут я вспомнила про Миниаса и повернулась под зачастивший пульс. Верный слову, демон вел себя отлично: тихонечко стоял под направленным на него оружием всех до единого входивших в дверь сотрудников ОВ – как обычным, там и магическим.
Мама фыркнула и направилась к демону, звонко стуча каблучками.
– Это он, что ли, демон? С ума сошли? – спросила она возмущенно, прижимая сумочку локтем к боку, а другой рукой похлопывая по руке Миниаса. Я опешила от удивления. Миниас, судя по его виду, еще больше.
– Вы на самом деле считаете мою дочь такой дурой, чтобы выпустить демона из круга? – с лучезарной улыбкой продолжала она. – Посреди Цинциннати? За три дня до Хэллоуина? Он в маскарадном костюме был! Добрый человек помог моей дочери справиться с демонами, а сам попал под перекрестный огонь. – Она просияла улыбкой Миниасу в лицо. Демон осторожно высвободил руку из ее пальцев и туго сжал кулак. – Я все правильно говорю, солнышко?
Миниас бочком отошел от моей матери. Со всплеском тревоги я ощутила, как из безвременья что-то будто перетащили на нашу сторону линий, и демон достал из заднего кармана бумажник.
– Мои документы… джентльмены. – Демон ухмыльнулся мне, протягивая Тому нечто вроде удостоверения в кожаной обложке, какие случается видеть в полицейских шоу.
Продавщица с воем навалилась на первого вошедшего полицейского:
– Их было двое в мантиях, а один в зеленом костюме! Это зеленый, наверное… Они разгромили магазин! И звали ее по имени! Эта женщина – черная ведьма, все это знают! Про это в газетах было и по телевизору. Она опасна! Спятившая ведьма!
Дженкс так и подпрыгнул от злости, но мама успела первой:
– Приди в себя, Пэт. Она их не вызывала.
– Мой магазин! – не унималась Патрисия. В присутствии полиции ее страх перешел в ярость. – Кто за это все заплатит?
– Послушайте, – сказала я, чувствуя, как дрожит Дженкс, сидя под шарфом у меня на шее. – Мой партнер чувствителен к холоду. Не могли бы мы разобраться побыстрее? Насколько я могу судить, я не нарушала никаких законов.
Том на миг оторвался от изучения бумаг Миниаса. Прищурившись, он сравнил физиономию демона с фотографией, потом передал удостоверение стоявшему рядом существенно более старшему сотруднику, коротко бросив:
– Пробейте по картотеке.
Меня кольнуло беспокойством, но Миниас казался безмятежным. Дженкс ущипнул меня за ухо, и я вышла из задумчивости: Том шагнул ко мне.
– Не надо было от нас сбегать, Морган, – сказал колдун. Он придвинулся ко мне так близко, что на меня волнами накатывал характерный запах красного дерева. Чем больше занимаешься магией, тем сильней пахнешь, так что от Тома просто несло. Тут я вспомнила о Миниасе и испугалась. Пусть он на вид колдун, но пахнет-то он как демон, а я его выпустила из круга и все это видели! Черт! Думай, Рэйчел. Не подавай виду и думай!
– Почему-то мне кажется, – тихим угрожающим тоном сказал Том, – что на вашего друга Миниаса ничего не будет. Вообще ничего и нигде. Как будто демон явился, а?
У меня шестеренки в голове так и закрутились, но тут я скорей почувствовала, чем увидела, как расслабился Миниас у меня за спиной.
– Уверен, что у мистера Бансена не будет претензий к моим документам, – сказал он, а я вздрогнула от холодного ветерка, поднятого заработавшими крыльями Дженкса.
– Тинкины штаны! От Миниаса пахнет колдуном! – шепнул пикси.
Я глубоко втянула воздух, и плечи отпустило: Миниас и правда утратил характерный для демонов запах жженого янтаря. В ответ на мой удивленный взгляд он пожал плечами и чуть махнул рукой. Рука так и оставалась сжатой в кулак, и у меня вдруг рот открылся: я сообразила, что он не разжимает пальцев как раз с того момента, как мама потрепала его по руке.
С круглыми глазами я повернулась к маме и наткнулась на сияющую улыбку. Она ему амулет дала? Пусть моя мать сумасшедшая, но хитра она как лисица.
– Мы свободны? – спросила я, видя, как принюхивается к демону Том.
Полицейский сощурил глаза, схватил меня за локоть и оттащил от Миниаса.
– Это демон!
– Докажите. Кроме того, однажды вы мне сами сказали, что вызывать демонов – не запрещено законом.
Рожа у него стала противной:
– Зато вы в ответе за причиненный ими ущерб.
Дженкс невольно застонал, а у меня лицо застыло.
– Она разгромила мой магазин! – взвыла продавщица. – Кто за это заплатит? Кто?!
Вернулся сотрудник с документами Миниаса; Том жестом велел мне подождать и повернулся к нему. Мама подошла ко мне, еще один коп принялся разгонять зевак за окном. Отпустив полицейского, Том состроил сердитую гримасу, а я, прибавляя ему радости, мило улыбнулась. Ему придется меня отпустить. Ежу понятно.
– Миз Морган, – сказал он, убирая палочку. – Я вынужден вас отпустить…
– А мой магазин?! – завопила продавщица.
– Засунь свои жалобы себе в задницу, Патрисия! – предложила мама, и Том скривился, будто паука проглотил.
–…в том случае, если вы признаете, что демоны явились сюда из-за вас, – добавил он, – и согласитесь возместить ущерб.
С этими словами он протянул Миниасу бумаги.
– Но я не виновата. – Скользнув взглядом по разбитым витринам и раскиданным амулетам, я попыталась прикинуть сумму. – С какой стати я должна платить, если их наслал на меня какой-то мерзавец? Я их не вызывала!
Том улыбнулся, и мама сжала мой локоть.
– Вы можете прийти в ОВ и заявить встречную жалобу.
Лучше не придумаешь.
– Я оплачу ущерб. – Плакали мои денежки на кондиционер. – Пошли, – сказала я, хватая Миниаса за рукав. – Нечего нам тут делать.
Рука прошла насквозь. Я похолодела, но больше никто, кажется, не заметил. Глянув на его взбешенное лицо, я с кислым видом махнула ему идти вперед.
– Я за тобой, – добавила я и призадумалась. Кофейня в двух кварталах меня уже не устраивала, потому что овэшники жужжат вокруг, будто фейри у воробьиного гнезда. – Машина примерно пятая от входа. Открытая красная спортивная машина, садись назад.
Миниас приподнял брови.
– Как скажешь, – пробормотал он, шагая вперед.
С видом гордым и довольным мама подхватила наши покупки, просунула руку мне под локоть – и толпа расступилась как по волшебству, открыв нам дорогу к дверям.
– Ты как, Дженкс? – спросила я, когда в лицо ударил ночной холод.
– Скорей в машину, – отозвался он, и я еще раз тщательно обернула шею шарфом, чтобы ему было потеплей.
Пить кофе в компании мамы и демона. До чего мило.
Глава вторая
В кофейне было тепло, плыл запах бисквитов и пар с ароматом зерен. Дженкс перебрался на плечо к маме. Шарф я уложила посвободней, но совсем не сняла – на случай, если на шее остались синяки от хватки Ала. Болело так, словно остались. Ал на свободе? И что мне теперь делать?
Осторожно потирая шею, я задержалась у двери, глядя, как Миниас, Дженкс и моя матушка пристраиваются в хвост очереди. Сигнал детектора сильных заклятий раскалился ярко-красным – скорее всего на Миниаса, – но посетителям и персоналу битком набитой кофейни было на это плевать. За три дня до Хеллоуина каждый старается испытать свои заклятия.
Рядом с моей оживленной матерью демон казался особенно высоким. У мамы кремовая кожаная муфта идеально подходила по цвету к туфлям, а у меня чувство моды, наверное, отцовское. Рост мне точно достался от него – на несколько дюймов выше мамы, но даже в сапогах все-таки чуть-чуть ниже Миниаса. Спортивная фигура тоже от папы. Не сказать, что у мамы фигура нехороша, но память о днях в Иден-парк и фотографии убеждали меня, что я дочь своего отца не в меньшей степени, чем своей матери. И мне было приятно думать, что какая-то часть его продолжает жить на свете, хотя самого его уже двенадцать лет нет. Он был прекрасным отцом, и мне очень его не хватает, когда жизнь начинает лететь вразнос – что случается чаще, чем мне хочется признавать.
Надоедливый детектор у меня за спиной мигнул последний раз и погас.
Я с облегчением пристроилась за Миниасом, и у него плечи напряглись. В машине он был на удивление тих, и у меня мурашки ползли по коже, когда он сидел за мной, прямой, словно аршин проглотил, а мама повернулась боком, чтобы на него смотреть. Этот осмотр она замаскировала попыткой втянуть его в разговор. Я в это время позвонила Айви и наговорила на автоответчик сообщение, попросив ее сбегать через улицу и предупредить Кери, что Ал снова на свободе. У бывшей фамилиарши демона телефона не было, и это иногда очень раздражало.
Я надеялась, что мать щебечет сознательно, чтобы снять напряжение, а не по своей привычке несет все, что на ум приходит. Они с Миниасом уже были на «ты» – просто супер, как на мой вкус. Впрочем, если б он хотел создать проблемы, он бы десять раз успел по дороге сюда от лавки амулетов. Но он тянул время, а я дергалась, как жук на булавке.
Мама с Дженксом вышли из очереди поглазеть на витрину с выпечкой, и когда троица стоявших впереди вервольфов сделала заказ и отошла в сторону, Миниас шагнул вперед, с ленивым удовольствием разглядывая висевшее перед ним меню. Позади нас нетерпеливо запыхтел мужчина в деловом костюме – Миниас обернулся к нему, глянул из-под темных очков. Мужчина побледнел и отступил на шаг.
Миниас отвернулся к стойке и улыбнулся продавцу:
– Латте гранде, двойной эспрессо, итальянский. Пена не обильная, корицы побольше. Сделайте на цельном молоке. Не двухпроцентное и не пополам со сливками – цельное молоко. Подайте в фарфоровой чашке.
– Сделаем! – с энтузиазмом отозвался парнишка за стойкой. Голос его показался мне знакомым, и я подняла голову. – А для вас, мэм?
– Э-гм, – начала я, запинаясь, – мне, гм, кофе. Черный. Да, черный.
Миниас покосился на меня с удивлением, заметным даже через черные очки. Мальчик за стойкой захлопал глазами.
– А какой сорт? – спросил он.
– Безразлично. – Я неловко переступила с ноги на ногу. – Мам, тебе что?
Мама с Дженксом на плече радостно пробилась к стойке:
– Мне эспрессо по-турецки и кусочек вот этого чизкейка – если с кем-нибудь пополам.
– Со мной! – пропел Дженкс так звонко, что мальчик за стойкой вздрогнул. Дженкс по-прежнему был при своей шпаге из скрепки для бумаг, и это меня немножко успокоило.
Мама посмотрела на меня, и когда я кивнула в знак согласия, просияла:
– Значит, вот этот чизкейк. И вилки на всех.
Она застенчиво глянула на Миниаса, и демон отступил так, что я его даже краем глаза почти не видела.
Мальчик, поглядывая на Дженкса, пробил заказ и объявил:
– Четырнадцать восемьдесят пять.
– Нас не трое, а четверо, – сказала я, стараясь не хмуриться, и Дженкс приземлился на стойку – руки в боки. Очень не люблю, когда Дженкса не видят в упор. А предложить ему поделиться, потому что он много не съест – это слишком снисходительно-высокомерно.
– Мне эспрессо, – гордо произнес он. – Черный. Но наш, не турецкий, потому что от этого турецкого дерьма у меня понос открывается на неделю.
– Не всем интересно, Дженкс, – буркнула я ему сквозь зубы, перебрасывая сумку вперед. – Слушай, ты не нашел бы нам столик? Где-нибудь в уголке, где народу поменьше?
– И чтобы за спиной у тебя стена. Ща будет, – ответил он.
В теплом и влажном климате кофейни ему явно стало лучше. Долгое охлаждение ниже сорока[1] погружает его в спячку, но хотя в Цинциннати такая температура по ночам уже теперь бывает частенько, пень, где живет Дженкс со своим многочисленным семейством, сохранит достаточно тепла где-то до середины ноября. Я с ужасом предвидела их переезд в церковь, где живем мы с Айви, но им нельзя впадать в спячку и рисковать, что Маталина, жена Дженкса, с ее хрупким здоровьем умрет от холода. Так что шарф я сейчас надела ради Дженкса, а не ради себя.
Сама тоже обрадовавшись теплу помещения, я расстегнула куртку, протянула мальчику двадцатку и бросила сдачу в банку для чаевых. А тому бизнесмену пришлось ждать, пока я писала на чеке «встреча с клиентом» и убирала его в сумку.
Обернувшись, я увидела, что моя мать и Миниас неловко переминаются перед столом, стоящим у стены. Дженкс сидел на люстре, и сыплющаяся с него пыльца поднималась в потоке горячего воздуха от лампы. Они ждали, чтобы первой села я, так что я прихватила салфеток и пошла к ним.
– Отличное место, Дженкс! – одобрила я, пробираясь мимо мамы к стулу у стены. Тут же мать села от меня слева, Миниас выбрал место справа, отодвинув стул на фут назад перед тем, как сесть. Он оказался почти в проходе – кажется, мы оба не хотели сидеть слишком близко друг к другу. Я воспользовалась возможностью снять куртку – и сама почувствовала, как оледенело у меня лицо, когда на запястье соскользнул браслет, когда-то подаренный Кистеном. Меня охватил почти панический приступ душевной боли, и я, не глядя ни на кого, сдвинула браслет обратно под рукав свитера.
Я носила его, потому что любила Кистена и все еще не была готова его отпустить. Однажды я сняла браслет, но оказалась не в состоянии положить его в шкатулку для драгоценностей рядом с острыми наконечниками – имитация зубов вампиров – которые он мне тоже подарил. Вот если бы я знала, кто убил его, – мне легче было бы дальше жить.
Айви пыталась выследить вампира, которому Пискари передал Кистена как легальный дар крови, но успеха не добилась. Я думала, что Сэм, один из лакеев Пискари, должен знать, кто это сделал – но Сэм не знал. Полиграф, который используют в ФВБ – это Федеральное Внутриземное Бюро, то же самое, что ОВ, только работают там обыкновенные люди, – вещь хорошая, но зачарованный амулет, который я ему надела на шею во время допроса у Айви, еще лучше. Но это последний раз я ей помогала в допросе. Когда эта вампирша сердится, хочется держаться от нее подальше.
То, что Айви не добилась результата – вещь необычная. Допрашивать она умеет не хуже, чем я умею попадать в беду. После «инцидента с Сэмом» мы с ней договорились, что розыском занимается она. Результатов не было, и меня уже одолевало нетерпение, но не идти же мне самой вытряхивать информацию из вампиров – крайне было бы неосмотрительно. Самое обидное, что разгадка сидит где-то в моем подсознании. Может, мне стоило бы поговорить с тем психологом из ФВБ, и он что-нибудь вытащит на свет божий? Нет, мне в присутствии Форда неуютно. Он ловит эмоции даже быстрее, чем Айви их чует носом.
В некоторой досаде я стала оглядывать интерьер кафе. У мамы за спиной висела одна из тех дурацких картинок, где младенцы одеты под цветы, плоды и тому подобное. Тут у меня рот раскрылся, и я посмотрела сперва на Дженкса, потом за прилавок, где с профессиональной сноровкой трудился парнишка студенческого возраста. Вот оно что! – ударило меня узнавание. Это же та самая кофейня, где мы с Айви и Дженксом приняли решение уйти из ОВ и работать самостоятельно! Только паренек теперь держался куда профессиональней. У него на полосатом красно-белом фартуке красовалась нашивка менеджера, и несколько подчиненных были готовы помочь ему в самых неприятных моментах управления заведением.
– Рейч! – зашептал Дженкс, взволнованно посыпая мой свитер золотом. – А это не та забегаловка, где мы…
– Она, – перебила я, не желая посвящать Миниаса в подробности моей жизни больше, чем это необходимо.
Демон тем временем развернул бумажную салфетку и так аккуратно разложил ее на джинсовой коленке, как будто это был драгоценный шелк. Я с некоторой неловкостью вспоминала тот вечер, когда решила уйти из ОВ. Не зная броду, бухнуться в жизнь независимого сыщика/охранника/на-все-руки-оперативника в компании вампирши – это было одно из самых глупых и самых удачных решений за всю мою жизнь. Очень согласуется с мнением Дженкса и Айви, будто я постоянно хожу по краю гибели, чтобы наслаждаться адреналином.
Может, когда-то и ходила, но больше я так не делаю. На сто процентов излечилась, пока думала, что из-за меня погибли Дженкс и Айви, а смерть Кистена забила последний гвоздь. И я это докажу: я не буду работать с Миниасом, что бы он ни предложил. Прошлого повторять не стану. Я умею менять свое поведение. И я это сделаю. Прямо сейчас. Вот смотрите.
– Кофе готов! – крикнул парнишка за стойкой, и Миниас снял салфетку с колена, будто собирался встать.
– Я возьму, – опередила его я, стараясь, чтобы он как можно меньше взаимодействовал с кем бы то ни было.
Миниас протестовать не стал. Я собралась встать – и поморщилась. Нет, с матерью я его тоже не хочу оставлять.
– Да ради бога, – сказала мама, вставая и шлепая сумку на стол. – Я принесу.
Миниас тронул ее за рукав, и я ощетинилась.
– Алиса, ты тогда не могла бы и корицу захватить? – спросил он. Мама кивнула, медленно высвободила руку и пошла. При этом она держалась за то место, где были его пальцы.
– Не трогай мою мать, – предупредила я и почувствовала себя увереннее, когда Дженкс принял на столе агрессивную позу, зловеще стрекоча крыльями.
– Кто-то ее должен тронуть, – сухо ответил Миниас. – Ее уже двенадцать лет никто не трогал.
– Только не ты.
Я отклонилась назад, скрестив руки на груди и глядя на маму, которая по-старушечьи мило ворковала с продавцом у стойки. Я задумалась. Мама не вышла замуж после смерти отца, и даже не встречалась ни с кем. Я знала, что она намеренно одевается старше своего возраста – чтобы мужчины держались на расстоянии. Если ее как следует постричь и одеть, мы вполне сошли бы за сестер – старшую и младшую. У нее как у колдуньи срок жизни добрых сто шестьдесят лет, и в то время как колдуньи обычно только в шестьдесят создают семью, она нас с Робби родила рано, пожертвовав для этого вероятной карьерой. Может быть, впрочем, мы появились случайно – дети страсти.
От этой мысли я расплылась в улыбке, но согнала ее с лица, заметив, что Миниас смотрит.
Я выпрямилась, увидев идущую к нам маму, – она несла баночку корицы и свой чизкейк. А следом за ней нес все остальное продавец из-за стойки.
– Спасибо, Марк, – сказала она, когда он поставил все на стол и отступил. – Что бы я без вас делала? Вы такой милый юноша.
Я улыбнулась в ответ на вздох Марка – он явно не был польщен таким званием. Потом он посмотрел на меня, на Дженкса – и глаза у него заблестели.
– Эй! – сказал он, засовывая поднос под мышку. – А я ведь вас видел!
Я скукожилась. Меня обычно узнавали по сюжету из теленовостей – там, где демон за шиворот тащит меня по улице. Местная служба новостей включила его в заставку. Наподобие того парня на лыжах, который в муке поражения кубарем летит через финишную черту.
– Нет – нет, ошибаетесь, – ответила я, все свое внимание сосредоточив на чашке, с которой снимала крышку. Кофе – это прекрасно.
– Да нет же! – Он подался вперед для убедительности. – Вы же открыли эту службу эскорта? В Низинах?
Не зная, лучше так получается или хуже, я посмотрела на него устало. Да, я занималась эскортом – не тем, что вы могли бы подумать, а настоящим, реально опасным. Однажды, к примеру, взорвали яхту, на которой я была с подопечным.
– Да, это я.
Миниас, аккуратно трясущий корицей над своим кофе, поднял на меня глаза. Дженкс захихикал, и я пнула стол коленом снизу, чтобы у него кофе пролился.
– Ну, ты! – крикнул он, подлетев на пару дюймов, и тут же опустился, не прекращая смеяться.
Зазвенели колокольчики входной двери, парнишка нацепил налицо профессиональное выражение «как-мы-вам-рады» и бросился навстречу клиентам. Остался только Миниас.
Я ссутулилась над дымящимся кофе, глядя на демона. Его длинные пальцы переплелись, охватив большую фарфоровую чашку, будто наслаждаясь ее теплом, и – хотя за темными очками видно не было, – мне показалось, что он закрыл глаза, делая первый глоток. Блаженство, которого невозможно подделать, отразилось у него на лице.
– Я слушаю, – напомнила я, и лицо Миниаса тут же стало пустым, хотя с виду не изменилось. Мама молча ела чизкейк, но поглядывала то на меня, то на Миниаса, и у меня возникло отчетливое впечатление, что она сочла мое поведение грубым. – И я не слишком довольна, – добавила я, отчего мама поджала губы. – Вы мне сказали, что Ал под арестом. – Я подняла чашку, слегка на нее подула. – Что вы с ним сделаете за то, что он нарушил слово и явился за мной? И как вы думаете, что случится, когда это станет известным?
Я глотнула кофе, ощутила, как течет по мне его теплота, снимая легкую головную боль и расслабляя мышцы. Я даже на миг забыла, где я, но Дженкс кашлянул, возвращая меня к реальности.
– После этого вам больше никого никогда не соблазнить на сделку, – договорила я, когда в глазах прояснилось. – Фамилиаров больше не будет. Не правда ли, славно? – закончила я с деланной улыбочкой.
Не отрывая глаз от идиллической картины младенцев-цветов-фруктов, Миниас, поставив локти на стол, сделал глоток из своей чашки, наполняя рот наслаждением.
– На этой стороне линий он куда лучше, – сказал он тихо.
– Ага, – согласился Дженкс. Его чашка доходила ему до пояса. – Там ведь запах жженого янтаря просто в горле стоит.
Тень досады мелькнула на лице Миниаса, легкое напряжение появилось в этой позе расслабленной лени. Я вдохнула поглубже, но ощутила лишь запах кофе, чизкейка и характерный аромат красного дерева, присущий колдуну или ведьме. Не приходилось сомневаться, что мамочка сунула ему амулет, и я знала, что цена этой штуки в списке убытков магазина меня не обрадует. Но раз уж этот амулет отбивает запах демона, предотвращая панику, то мне грех жаловаться.
– Так чего ты хочешь? – спросила я, ставя чашку на стол. – У меня время не казенное.