— Мне больше всего понравилось про выходы в Сеть, — невесело усмехнулся Морис. — Мы, мол, выходим, калеча себя, а они, мол, ходят, как к себе домой.
— Но ведь это так и есть, — заметил Ри.
— Угу, конечно, так и есть, — покивал Сэфес. — Головой подумай. Мы, идиоты, ходим работать, уродуясь и калечась, но при этом ни одно живое существо не страдает! Ри, понимаешь ты это? Ни одно! Даже то, которому, по уму, очень неплохо бы оторвать голову!!! А эти… чистильщики… ходят действительно, как домой. Как неразумные дети, которые бесконтрольно разносят этот самый дом, превращая его в руины!
— Как животные, — подхватил Леон. — Человек строил дом, столетиями его украшал и улучшал, а потом приперлась обезьяна и начала наводить свои порядки. Сильная обезьяна, не спорю. Даже сильнее человека. Вот только без мозгов.
— Сэфес, не торопитесь. Не все так просто, как вы сказали, — возразил Таенн.
— Мы про неофитов и образно, — усмехнулся Леон. — А наш сегодняшний знакомый…
— А он нас слушает сейчас? — вдруг сообразил Ри.
— Вне всякого сомнения, — подтвердил Таенн. — Обязательно. Ему все равно в каком месте клетки находятся птички. Слышит, конечно. Как иначе.
— Тогда зачем мы это все говорим? Он же…
— Ну и что? — Бард усмехнулся, сел в кресло, взял со стола тарелку и принялся меланхолично жевать. — Пусть слушает. Мне даже интересно, что он скажет завтра, после того, как услышит. Например, пусть он услышит то, что я понял. Да, он действительно обладает силой… как ему кажется.
— А на самом деле? — спросил Ит.
— А на самом деле какая-то сила обладает им самим.
— Ты тоже понял? — Морис внимательно посмотрел на Таенна. Тот угрюмо кивнул. — Ит, это не человек. Он выглядит, как человек, говорит, как человек, и так далее. Но на самом деле он — что-то еще. Чужое.
|
|
— Он считает, что стоит рядом с Богом, — едва слышно сказал Леон. — И тот указывает ему, что делать. Ребята, поверьте, это не так.
Ри подсел поближе к Сэфес и успокаивающе положил руку ему на плечо. Леона трясло, инженер почувствовал, как дрожит его рука.
— Ты того… успокойся, что ли, — попросил Ри.
— Успокоишься тут. Я не думал, что это настолько серьезно, — Леон удрученно покачал головой. — Надеялся, что…
— Мы думали, что все как-то проще, — кивнул Таенн. Поставил тарелку на столик. — Выводы хуже некуда, пилот. Нашими нынешними силами бороться с этим всем нереально.
— Даже Контролю? — изумился Ит.
— Даже Контролю. Да никому, если разобраться. Ни Контролю, ни Аарн, никому. Я понял механизм. Искин, дай, пожалуйста, те данные, которые ты собрал за время нашего отсутствия.
— Скажешь тоже, «собрал». Сами дали. Охотно и с гордостью, — проворчал тот. — От нас можно ничего не скрывать, мы же все равно никуда не денемся.
…В течение почти двухсот семидесяти лет в Мир Изначальный приходило ежегодно около миллиона человек, которые проходили тут посвящение и становились после этого неофитами первого порядка. После этого неофиты уходили с проповедями в разные миры. Где-то их принимали охотно, где-то гнали, но все равно каждый неофит набирал в среднем от тысячи до трех тысяч неофитов второго порядка. Эти неофиты проходили посвящение уже не в Изначальном Мире, но это не имело значения — то, что проходило через них, вполне довольствовалось и окольными путями.
|
|
И каждый неофит становился не просто отражением Единого или носителем его идей, нет. Он, по сути, был отчасти тем, что являл собой Великий, находящийся в Мире Изначальном. Мало того, «рука Единого» незримо присутствовала в его жизни с момента посвящения.
Неофиты не делали ничего, кроме сбора групп и молитв. Во всех мирах, где они оказывались, их признавали максимум — забавными сумасшедшими альтруистами. В худшем варианте — сектантами, но сектантами немножко необычными. Они действительно не занимались тем, чем другие секты. Не отбирали имущество, не вторгались в религии и не оспаривали их, не разрушали семьи, не забирали детей от родителей. Они не причиняли никому зла, наоборот, несли добро и помогали, по мере сил, даже тем, кто не признавал их странной веры.
И в один прекрасный день…
— Их миллиарды. Я затрудняюсь сказать, сколько их вообще может быть, — искин явно был подавлен. — Если учесть, что каждый неофит способен посвящать других… по сути, прицеплять к общей сети, которую они сами образуют…
— Искин, вот чисто теоретически, в какой модели это происходит? — деловито спросил Таенн.
— Могу сказать, что местами это может быть похожим на тот кусок вычислений, который нам дали братья Тирхио. Механизм ты понял правильно, а вот модель… у меня нет аналогов. И примеров тоже нет.
— Спасибо и на том, железяка, — тяжело вздохнул Бард.
— Но… что же будет? — растерянно спросил Ри.
— Что будет? Если никто это не остановит, то мир погибнет. Весь мир, который мы знаем, обречен.
— И ничего нельзя сделать?
— Ну, сделай, — пожал плечами Бард. — А я налью себе и посмотрю, что у тебя получится. Или у тебя, или у кого-то еще.
|
|
— Вы же Контроль, — с упреком сказал Ри. — Как же вы могли это все не увидеть?! Вы же столько умеете — и просмотрели такое… такое…
— Не повторяйся, — поморщился Леон. — Мы не могли этого увидеть. Видеть было нечего.
Контроль не вмешивается в дела людей. Он не устанавливает своих порядков, не поучает. Он не меняет составляющие элементы эгрегоров, он никого не трогает, не исправляет, не направляет. Он позволяет всем жить так, как им того хочется, он гасит конфликты, но при этом — он никогда и ни за что не оспорит чье бы то ни было решение… если оно не в ущерб кому-то или если ущерба нельзя избежать.
То, что делало Братство, на эгрегорах планет не отражалось вообще никак. Их было, с любой точки зрения, ничтожно мало, и их молитвы и песнопения на эгрегоры не влияли. Они были — и в то же время их не существовало. Собственно, их и не существовало до того момента, когда они все одновременно не вышли в Сеть и не нанесли первый удар.
Вернее, почти одновременно.
— Вот эту динамику мы, собственно, и успели снять. Мы, трое, — закончил Таенн. — Агор и Аран Тирхио были правы в том, что «формулы дьявола» не бывает без дьявола. Дьявол — был. Все-таки был, хотя и предпринял все усилия, чтобы показалось, что его нет. И благодаря тому, что мы успели увидеть, можно понять, как он действовал. Запустило этот механизм нечто извне. Что-то, что охраняет Великий. Что-то, для чего этот Великий является дверью и ключом одновременно. Это не он сам. Это нечто большее, чем он.
— Вот оно что… — пробормотал Ит. — Теперь ясно.
— А что с этой ясности толку? — угрюмо спросил Таенн. — Он нас не выпустит. Поиграет еще немного, а потом… не знаю. Может быть, убьет. А может, просто загонит куда-нибудь, где мы будем для него безопасны.
— Сейчас мы опасны? — Ри прищурился.
— Угу, особенно ты, — иронично хмыкнул Морис. — Если хочешь, попроси у искина хорошую палку для завтрашнего визита. Может статься, у тебя получится треснуть его по башке.
* * *
— Знаете, по дороге сюда мы встретили женщину. Она была глупой, недалекой, амбициозной… в чем-то она была похожа на вас, — Таенн вежливо улыбался. — Эта женщина стала снимать энергию с секторальной станции.
Великий с веселым удивлением посмотрел на Барда.
— Да что вы говорите? — всплеснул он руками. — Простая женщина — и с секторальной станции? Не может такого быть.
— Может-может, — заверил Таенн. — Она была действительно очень похожа на вас. Искренне хотела добра всем и каждому.
— Так что же в этом плохого?
— В том, что она убила больше, чем спасла, — жестко сказал Таенн.
— И что же с ней сталось? — участливо спросил Великий.
— Она погибла.
— Видимо, в этом ей помогли вы, раз секторальная станция здесь, — заметил Великий.
— Нет, вот тут вы ошибаетесь. Она умерла сама, от рака. Но знаете, Великий, глядя на вас я все равно вижу что-то от нее. Вы слепы, Великий. Точно так же, как и она.
— Да нет, Бард. Слепы как раз вы. Говорите, Контролю несколько миллиардов лет? Завидное упрямство, скажу я вам. Огромное количество времени биться о стену в тщетных попытках ее проломить, и не заметить, что совсем рядом находится дверь…
Беседа шла уже не первый час. Сначала снова говорил преимущественно сам Великий, потом вмешались Сэфес, а потом вступил Таенн, и теперь все, за исключением Скрипача, с интересом следили за словесной пикировкой. И Бард, и Великий развлекались уже в открытую. Исход дуэли был заведомо известен всем, но это нисколько не мешало наблюдать за ней.
…То есть вы хотите загнать весь мир, всю вселенную в это ваше счастье, даже не спросив, хотят они этого или нет? Может, все-таки стоит поинтересоваться?
…Будто бы вы спрашиваете кого-то о чем-то, уважаемый Бард. Вы и такие, как вы, делаете все скрытно, тайно, за спиной у всех живущих. А мы придем к ним в открытую, с миром и добрым знанием.
…К тем, кто останется вы, может, и придете. А как вы намерены им объяснить, куда девались все остальные? Мы были в конклаве, который называется Далат. Из восемнадцати планет конклава осталось десять.
…Они получат сто крат больше! Жаль, что вы этого не увидите, но уверяю вас — это действительно так.
…А погибших вы тоже вернете в стократном размере? Позвольте узнать, каким образом?
…Они погибли только потому, что были поражены вашей же заразой, Бард. Да, они погибли из-за того, что были грязными — иначе неофиты и пальцем бы их не тронули.
…А Зивов, биологическую цивилизацию, которую мы видели… да нет, мы не ее видели, а то, что от нее осталось. Их неофиты за что пальцем тронули? Зивы вообще не имели никакого отношения ни к Контролю, ни к зонированию. Равно как и тот биологический мир, который мы посетили одним из первых после вашей… ах, вам не нравится слово «атака»? А как прикажете называть? «Вторжение» тоже не подходит? Ну, тогда не знаю. Этот мир тоже не имел отношения к Контролю — его за что?
…Вы, Бард, не в состоянии уразуметь дела Единого и его провидение. Если неофиты увидели эти миры грязными, значит, так оно и было. Неважно, что вы говорите сейчас. Важно то, что было на деле. А на деле они видели то, что видели — кучи грязи. Липкой и омерзительной грязи. Которую они убрали.
…А сейчас вы нас в каком виде видите? Мы тоже грязь? Вот сейчас, в ваших глазах?
…Мне вы не страшны. Наоборот, интересны. Я хочу понять, как вы сумели увидеть то, что другие не сумели.
…А что мы увидели?
…Вы увидели, как открылись Глаза Единого. Все остальные, не вынеся его взгляда, погибли сразу же. А вы трое — нет. Пока я не пойму, что отличает вас от других, вы будете мне интересны.
…И что будет с нами, когда вы поймете?
…В отличие от вас, мне не чуждо великодушие.
…И как следует это понимать?
…Вы не умрете. И вы, и ваша золотая клетка будете находиться в том месте, где я решу. В месте, где вы никому не причините вреда. А я обещаю, что буду иногда приходить к моим птицам и развлекать их беседой. Завтра я приду в первый раз.
…Можете нас еще иногда кормить. Великий, мы, пожалуй, пойдем. Обратно в золотую клетку. Вы позволите?
…Идите, глупые, конечно. Но только учтите, что завтрашняя наша встреча будет итоговой. Я почти разгадал вашу загадку. После того, как я разгадаю ее окончательно и покину вашу клетку, она отправится на свое место. И видеться мы будем уже значительно реже. До завтра, мои неразумные. До завтра…
* * *
— Ребята, я сейчас, — сдавленно, скороговоркой пробормотал Таенн и опрометью бросился в медблок. Бросился с такой скоростью, что искин едва успел открыть ему проход.
— Что это с ним? — с тревогой спросил Ри.
— Похоже, его тошнит. Видимо, объелся религией, — сочувственно заметил Леон. — А может быть, Великий вызывает у него рвотный рефлекс. Как знать.
Таенн вернулся через несколько минут и обессилено рухнул в кресло. Скрипач подошел к нему, опустился на корточки, заглянул снизу вверх в уставшие глаза Барда и принялся гладить его по коленкам. Тот вяло улыбнулся и потрепал Скрипача по макушке.
— Хорошо тебе, чудо, — сказал он. — Ничего-то ты не понимаешь. Может, оно и к лучшему. Ребята, это конец. Завтра он разберется окончательно… вы понимаете, о чем я… — Сэфес синхронно кивнули. — И все. Нас отправят на полку.
— В смысле? — удивился Ри.
— Ну он же сказал, что с нами сделает. Я так понимаю, что он загонит станцию в какую-нибудь дыру и оставит там на веки вечные. Вырваться мы не сможем, а значит… значит, там и сдохнем, по всей видимости. Мы трое — довольно быстро, вы трое — через какое-то время. Со станции он нас больше не выпустит.
— Совсем не выпустит? И завтра тоже?.. — у Ита округлились глаза.
— Ит, ты действительно та еще птичка. Наивная. На планете он нас уже посмотрел. А завтра посмотрит отсюда… глазами искина. Что он увидит, как ты думаешь?
— Черт… — прошептал Ри. — Дошло…
— До меня дошло еще раньше.
— Таенн, у меня есть одна мысль, — начал Ри. — Если все так, как ты говоришь, то мы ничем не рискуем.
— Что за мысль?
— Я выходил в Сеть, там, в магическом мире. Подожди, не перебивай меня. Ит… думаю, он сумеет сделать то же самое, особенно после Маданги. Если мы с ним вдвоем попробуем вывести станцию отсюда через Сеть, то…
— То вы сгорите оба за несколько секунд! — возмущенно рявкнул Бард. — Ри, это идиотизм! Это даже не безумие, а просто глупость!
— Ты же сам говоришь, что шансов выбраться нет!
— У нас нет, пилот! У нас! У Сэфес и у меня!.. Но вы останетесь живы и, может быть, когда-нибудь потом…
— А я за предложение Ри, — созидающий подошел к пилоту и встал рядом с ним. — Он все правильно придумал. Я согласен. Хотя бы с тем, что лучше умереть свободным, чем жить в клетке. Пусть даже такой большой и хорошей, как секторальная станция. Прости, искин. Думаю, ты понял.
— Да я чего… Но, ребята… Бард, он умный. Он правильно сказал. Вы погибнете, оба. А станцию даже сдвинуть не сумеете, ее сейчас такая сила держит, что…
— Не сумеют, — кивнул Леон. — Даже мы бы не сумели. Никто бы не сумел.
— Вот завтра и посмотрим, кто что сумеет, — твердо сказал Ри. Ит согласно кивнул.
Скрипач сидел на полу и разглядывал свои ладони.
Никто, кроме него, не видел то, что он видел на самом деле в этот момент.
На ладонях у него лежали два флакончика, в точности таких, как подарила ему Мариа. Два крошечных флакончика с серебряной искрой. Два совершенно одинаковых флакончика. Неожиданно тот, что на левой руке, стал наливаться темнотой идущей словно бы отовсюду. Через секунду тьма заполнила его полностью. Скрипач посмотрел на второй флакончик. Он слабо светился. Скрипач вгляделся внимательно и увидел, что во флакончике находится небо, а в самом центре этого неба летит крошечная золотая птица.
Выбор был простым.
Он отшвырнул от себя флакончик с чернотой, а флакончик с птицей бережно спрятал в карман.
«Второй Порог»
Шаги в темноте
Первая локация, вторая, третья — Баг после полученного в разрыве пространства рассчитывал их намного быстрее, чем раньше. А если точнее, он их сначала просто видел, а уже потом вычислял физические координаты, по-детски изумляясь и радуясь этой новой своей способности. Другой частью сознания физик продолжал крутить так и эдак фрагменты формулы, которые биокомп частично сохранил. Баг очень жалел, что сохранилось не все, он был просто заворожен красотой и стройностью этой формулы, и понимал, что восстановить ее полностью сумеет далеко не сразу. Слишком глубинные основы мироздания затрагивала она, слишком многое, до сих пор неясное, объясняла. Он постепенно начинал осознавать, что формула имеет какое-то отношение к действиям Блэки, дает возможность понять со временем алгоритм этих действий. И физику становилось страшно от одной мысли о том, что он прав, что все так и есть. Это значило, что противостоять Блэки при нынешнем уровне знаний Аарн просто не смогут. А значит, необходимо срочно доставить фрагменты формулы домой — пусть лучшие умы ордена возьмутся за ее доработку. Да, в конце концов, все Аарн в случае необходимости пойдут на полное слияние. Не слишком приятный выход, но если иного не будет…
— Внимание! — заставил его встрепенуться эмообраз дварха. — Выходим из гипера! Полная боевая готовность!
Баг насторожился. Тариэль предсказал, что секторальная станция попала в неприятности, ее чуть ли не захватили в плен. И захватили именно в той точке, куда сейчас выходил «Второй Порог». Именно поэтому капитан и объявил заранее боевую тревогу — можно было напороться на Блэки. Неуязвимых Блэки, будь они неладны! Если крейсер напорется на них, придется отстреливаться из всех орудий, отвлекая внимание, и уходить куда угодно, лишь бы оторваться. На всякий случай Баг подключился к биоцентру, чтобы быть в курсе событий.
— Готов? — Ленц повернул голову к Тариэлю, сейчас ведущему крейсер.
— Да, — отрывисто ответил тот.
— Если напоремся, уводи корабль. Не маневрируй, а сразу уходи.
— Ладно тебе, я понимаю, что сейчас не та ситуация.
Капитан привычно ускорил восприятие, задействовав вживленный биокомп на полную мощность, затем запросил готовность всех служб крейсера, прежде всего орудийной. Все были на своих местах и готовы к любому повороту событий, они не в первый раз вступали в бой. В углу глаза Ленца медленно сменялись цифры обратного отсчета. Три. Два. Один. Ноль…
Крейсер, прикрывшись защитными полями, выскользнул в реальное пространство. В то же мгновение информация со сканеров потоком полилась в мозг капитана, совместно со всеми двархами корабля подключенного к биоцентру. Секторальной станции в точке выхода не было, однако сканирование говорило, что она ушла отсюда совсем недавно, причем ушла под конвоем множества кораблей. Невдалеке дрейфовал чей-то флот, скорее даже эскадра, состоящая из примерно полутора сотен самых настоящих ржавых лоханок. Этот факт сразу говорил об их принадлежности. Впрочем, еще через несколько мгновений двархи подтвердили, что на этих лоханках — Блэки. Ленц принял решение за долю секунды — атаковать и уходить.
— Всем орудиям — огонь! — скомандовал он. — Пилотам после первого залпа уводить крейсер по указанным ранее координатам!
«Второй Порог» содрогнулся раз, другой, третий, десятый… Гипер- и мезонные орудия выплеснули тераджоули энергии на эскадру Блэки. И тут капитан удивился — около половины вражеских кораблей мгновенно превратились в пыль. А остальные покрылись мертвенно-белым сиянием, точнее, Ленцу так показалось, ведь он смотрел сейчас не своими глазами, а посредством сканеров крейсера. Вот и их защита! Он резко повернулся к Тариэлю, но сказать ничего не успел, тот и сам сделал все, что нужно. «Второй Порог», разгоняясь, прыгнул вперед и перешел в гипер. В момент перехода его и накрыла ответная атака.
…Глаза не хотели открываться, голова нестерпимо болела, буквально раскалывалась. Ленц с трудом приоткрыл глаза, веки показались ему неподъемно тяжелыми, чтобы приподнять их, ему пришлось приложить огромные усилия. Он обвел рубку мутным взглядом и закусил губу — все пилоты были без сознания, включая Тариэля. Капитан запросил биоцентр и узнал, что тоже самое произошло со всем экипажем. Он очнулся первым. Даже двархи не отвечали на вызовы, только однажды отозвался из инженерной секции Хатрарх, невнятно пробурчав, что ему плохо, и он просит его не беспокоить. Чем же Блэки ударили их? Как? Ответа не было.
Утешало хотя бы то, что никто не погиб — аарн один за другим приходили в себя, двархи тоже начали отзываться. Вражеского флота поблизости не оказалось, Тариэль все же успел увести крейсер, за что ему огромное спасибо. С кряхтением встав, Ленц поковылял к пилоту и глухо вскрикнул — из ушей эльфа сочилась кровь.
— Главного целителя в рубку! Срочно! — швырнул в общий эмоэфир образ капитан.
Не прошло и минуты, как из закрутившейся в стене черной воронки буквально вывалился едва стоящий на ногах пестрый керси. Он, выписывая зигзаги, поплелся к Тариэлю. Видно было, что каждый шаг дается целителю с немалым трудом, но он все равно шел исполнять свой долг. Су Панарг протянул руки к вискам эльфа и просканировал его, используя свои новые способности. Через несколько мгновений он понял, что самостоятельно не справится и вызвал помощников, чтобы срочно доставить Тариэля в ти-анх. Тот был еще жив, и времени терять было нельзя, возвращать душу из белого канала окажется значительно труднее.
— Что с ним?! — встревоженно спросил Ленц.
— Инсульт, — сообщил Су Панарг. — Не беспокойся, через три, максимум пять часов он будет в полном порядке. Действующего пилота, похоже, ударило сильнее других, он был слишком плотно связан с крейсером.
— Ясно… — тяжело вздохнул капитан.
Проводив взглядом целителей, унесших Тариэля в воронку гиперперехода, Ленц немного подумал и решил пойти поспать, слишком отвратительно себя чувствовал, как, впрочем, и все на крейсере. Отдав биоцентру приказ разбудить его, когда эльф выйдет из ти-анх, капитан перебрался в ближайшую кают-компанию, до своей каюты добираться было лень, рухнул на первый попавшийся диван и тут же отключился.
Когда он проснулся, выяснилось, что Тариэль уже несколько часов находится в рубке — он приказал биоцентру не беспокоить уставшего капитана. Ленц выругался про себя — эльф в своем репертуаре. Но слава Благим, что с ним все в порядке. Однако придя в рубку, он вскоре заметил, что Тариэль стал странно задумчив, постоянно о чем-то размышляя и порой не слыша, что к нему обращаются.
Выслушав мысли Бага о том, что добытую информацию необходимо как можно быстрее доставить в родную вселенную, она слишком важна, капитан задумался. Лететь в одиночку? Вряд ли это разумно, другие корабли и станции флота тоже могли узнать что-то важное, дополняющее то, что узнали они. Но как найти здесь корабли Ордена, в этой галактике нет гипермаяков, дающих возможность мгновенной связи на любом расстоянии. Нет, у местных имелись свои способы, когда Сеть была в порядке, но сейчас она далеко не в порядке.
— Нужно найти «Путь Тьмы», — Тариэль неслышно подошел к нему и положил руку на плечо.
— Как найти? — вздохнул Ленц.
— Я могу попытаться, мне кажется, что я чувствую, где она находится… — как-то неуверенно улыбнулся эльф. — Странное ощущение, но оно есть.
— Попытка — не пытка, — пожал плечами капитан. — Пробуй. Если за трое суток не найдем, пойдем к порталу сами. Наши должны знать, с чем мы столкнулись, Баг абсолютно прав.
— Прав, — согласился Тариэль. — Эти Блэки слишком опасны.
Он некоторое время помолчал, затем смущенно сказал:
— Не знаю почему, но я ощущаю «Путь Тьмы» вон в том направлении, — эльф показал куда-то рукой. — На расстоянии… э-э-э… где-то триста пятьдесят светолет, плюс-минус.
— Странное заявление для навигатора, — заметил Ленц.
— Сам знаю… — еще сильнее смутился Тариэль. — Но это именно так.
— Что ж, все в твоих руках, — скептически посмотрел на него капитан. — Веди крейсер, куда считаешь нужным.
— Спасибо, — на губах эльфа появился намек на улыбку.
Он без промедления сел в пилотское кресло, прирастил управляющий щуп к левому глазу и бросил крейсер, все еще находящийся в гиперпространстве, в одном ему известном направлении, сразу набрав максимальную скорость. Одновременно эльф распорядился постоянно передавать во все стороны просьбу о срочной встрече через зашифрованный протоколами Ордена закрытый гиперканал. Как только какой-либо корабль Аарн окажется в зоне приема, а это около пятидесяти световых лет без гипермаяков, он ответит.
Ленц с некоторым недоумением наблюдал за эволюциями крейсера. Пилот порой резко менял курс, непонятно чем руководствуясь, сбрасывал и наращивал скорость, двигался то короткими прыжками, то длинными пульсациями. Он словно бы искал что-то, видимое ему, но невидимое всем остальным. Неужели Тариэль действительно ощущает станцию? Хорошо бы — очень полезное свойство для пилота.
Час шел за часом, однако ничего не менялось, крейсер по-прежнему рыскал со стороны в сторону, и капитану это начало надоедать, но он решил потерпеть еще немного. Если уж доверяешь другу, то не показывай сомнений, даже если ты испытываешь их. Эти мысли он непроизвольно скрыл за щитом, не хотелось, чтобы Тариэль обиделся.
— Нас вызывают! — заставил Ленца вздрогнуть обрушившийся как снег на голову эмообраз дварха. — На связи боевая станция «Путь Тьмы», дварх-адмирал Дарли Фарлизи.
Тариэль резко выдохнул и обессилено откинулся на спинку кресла.
На вспыхнувшем напротив капитана голоэкране появилось невозмутимое лицо Белой Стервы, как Дарли часто звали даже среди своих — она не обижалась.
— Что случилось, Ленц? — поинтересовалась она. — И скажи мне на милость, как ты нас вообще нашел?
— Это не я, — потряс головой капитан, показывая на эльфа. — Это он. Сказал, что чувствует вас, и вот мы здесь.
— Тариэль, как?! — изумленно посмотрела на того Дарли.
— Почувствовал… — устало пожал плечами он. — После разрыва, куда мы провалились, я, похоже, многое так могу найти.
— А секторальную станцию, которую мы ищем? — тут же насторожилась дварх-адмирал.
— Не могу, — отрицательно покачал головой Тариэль. — Мне нужен образ, сам я на этой станции никогда не бывал.
— Никто из нас не бывал, — вздохнула Дарли.
— Единственное, что нам известно, — продолжил эльф, — так это то, что из последней точки локации станция ушла в сопровождении множества кораблей, как бы не десятков тысяч. Возможно, ее захватили Блэки.
— Очень надеюсь, что это не так, — резко помрачнела дварх-адмирал. — Мы кое-что про этих тварей выяснили и, если честно, мне не по себе.
— Мы тоже выяснили немало, — заговорил непонятно когда появившийся в рубке Баг Бенсон. — Считаю, что нам необходимо поделиться сведениями и в срочном порядке двигаться к порталу в родную вселенную. Блэки опасны и для нас.
— Более чем опасны, — согласно покивала Дарли. — Хорошо, встретимся на орбите восьмой планеты системы Хорсет, нам до этой точки идти примерно одинаковое расстояние.
* * *
По прошествии полутора часов «Второй Порог» пристыковался к одному из бортовых причалов «Пути Тьмы». Баг, Ленц и Тариэль сразу после этого переместились в кают-компанию, где их дожидались Кержак Черный, Дарли Фарлизи и пленный Блэки. На последнего всем троим было очень интересно взглянуть, особенно после того, как им сообщили, что практически все неофиты Блэки орденопригодны, что большей частью они просто обманутые дети, искренне верящие своим наставникам.
Блэки оказался ничем не примечательным внешне человеком средних лет с короткими русыми волосами, какой-то нескладный, что ли, из глаз его смотрели усталость и тоска. Нелегко, похоже, далось ему осознание того, что сделал. Аарн неслышно для него переговорили о своем, затем Баг сел напротив.
— Добрый день, Эйтаро! — вежливо поздоровался он. — Я Баг Бенсон, ученый. Мне хотелось бы поговорить с вами. Вы позволите?
— Да, конечно, — понуро ответил тот. — Но я уже все, что знал, рассказал…
— Я хотел бы узнать, как именно, применяя какие методы, вы считали координаты в Сети.
— Вы имеете в виду Белую Грань? — поднял на него глаза Эйтаро.
— Именно. Она, конечно, не совсем Сеть, но сейчас это неважно. Постарайтесь вспомнить свои расчеты максимально точно. Не нужно пытаться облечь это в слова, я считаю прямо из вашего сознания.
— Хорошо, — тяжело вздохнул посвященный, которому, несмотря ни на что, не нравилось, что кто-то роется в его голове.
Он начал вспоминать, и от воспоминаний стало так тошно, что Эйтаро едва не задохнулся. Осознание того, что он сотворил, желая добра, действительно нелегко ему далось. А ведь Единый спросит за все эти загубленные жизни! Что ответить на его вопросы?! Хотел как лучше, слушал Старших?! Этого мало. Каждому дано право выбора, и каждый же отвечает за свой выбор только сам. Пусть даже его обманули! Это значит, что теперь он до конца жизни обязан исправлять содеянное, как-то искупать его. Вот только Эйтаро не был уверен, что можно искупить гибель миллиардов разумных.
Баг постарался абстрагироваться от переживаний Эйтаро, ему необходимо было понять, совпадают ли методы расчета посвященного с увиденными в разрыве фрагментами формулы, описывающей происходящее, ложатся ли они в общую канву. Вскоре физик убедился, что совпадают, полностью совпадают. Разве что являют собой частный случай общего закона.
— Мне нужно примерно трое суток в полном слиянии, чтобы свести воедино данные, полученные в разрыве и здесь, — встал Баг, считав всю возможную информацию с мозга посвященного. — Благодарю вас за помощь, Эйтаро!
— Не за что, — отозвался тот, он выглядел уныло. — Я рад, если это хоть чем-то вам помогло.
— Помогло, — заверил физик.
— Пока ты работаешь, мы можем двигаться к порталу? — поинтересовалась Дарли.
— Можете, только не слишком спешите, — кивнул Баг. — Форсаж нарушает слияние.
Он коротко поклонился всем и вышел, нужно было еще собрать всех, кто хоть чего-то стоил, как математик или физик.
Дарли тоже поблагодарила Эйтаро и отправила его в выделенную ему каюту, а сама принялась выспрашивать Ленца с Тариэлем о мельчайших подробностях их путешествия. Вскоре они оба мысленно взвыли — о дотошности Белой Стервы не зря слагали легенды. Она заставила их вспомнить все поминутно, в том числе и эмофон каждого, кто находился рядом. Когда Дарли отпустила капитана с навигатором, они были счастливы без меры и отправились в ближайшую кают-компанию с твердым намерением — надраться до посинения.