Легкие штрихи стали появляться на просторном листе бумаги. Все было в лучших традициях студий рисования: мольберты, закрепленные «холсты» и атмосфера творчества. Кто-то оказался еще более безыдейным, чем я, и рисовал обыкновенный шар. Ну, это уже совсем просто.
Чувство покоя пока еще проходило по мне густыми волнами, одаривая теплотой. Не было ничего приятнее этих кратких мгновений. Почему кратких? Потому что раздражающие факторы никто не отменял! Постоянно происходило что-то, что могло отвлечь, сбить с мысли. То кто-то громко чихнет, то позовет мисс Иквел, то опять пристально пялится.
И да, этот Ребел снова был здесь. Сидел ровно напротив и периодически усмехался. Перед тем, как зайти, осведомился, не займет ли вновь мое место. Как же хотелось сорвать на нем всю свою злость: на него, его тупые переглядки, на Тину. Наверно, это был бы неплохой козел отпущения. Козел, именно.
Мне кажется, что я знаю, почему выбрала именно такой вид деятельности. Вместе с ним всегда шло уединение и отстранение от остального, обыденного мира. Проработка деталей и идей всегда успокаивала, не так ли? Многие говорят, что в нынешнем мире художником стать легко. Возможно, каким-нибудь шарлатаном, что тычут во все углы своим «современным искусством» – да. Пожалуй, таким легче легкого. Но человек, который действительно желает постичь мастерство и грезит о развитии своего возможно существующего таланта, должен трудиться немало. И вот именно этот труд мне и нравится. Я чувствую, как он доставляет удовольствие, занимает мои мысли, побуждает к новым действиям, в конце концов.
Два часа пролетели за раздумьями и аккуратным выведением штрихов даже слишком незаметно. Когда мисс Иквел попросила сдать то, что у нас получилось, я чуть ли не подпрыгнула на месте от неожиданности. Зато, если подумать, была готова к звонку с пары.
Ее мягкое лицо всегда одаривало меня особой, какой-то снисходительной улыбкой.
- Кэсси, – размеренно позвала она, окончательно вырывая меня из мира несуществующего. – В этом году объявляется один интересный конкурс специально для таких интересных художников, как ты. Мне кажется, тебе стоит поучаствовать.
- Я не очень уверенна в этом, профессор Иквел, – стараюсь как можно деликатнее обойти эту тему я. Мне никогда не везло с конкурсами. Не умею я делать работы, прогибаясь под кого-то. Если ограничений слишком много (а их всегда слишком много), то все сводится к какой-то безвкусице или скуке.
- Да, я понимаю, – она поджимает губы. Нет, правда, я бы попробовала, но знаю себя. – Если все же передумаешь, обращайся.
Киваю ей и стараюсь быстрее сдать работу, чтобы выйти. Мне отчего-то становится стыдно. Мне кажется, она верит в меня. В прошлом году она даже хвалила мои работы, но я ничего не могу сказать по этому поводу.
Быстро выбрасываю дилемму из головы. У меня есть одно свойство: принимать решения на ходу. Но зато наверняка. Я не хочу думать о проблемах, которые касаются меня косвенно, долго. Это не приводит ни к чему хорошему, только тратит время и мозговой ресурс. Не понимаю людей, которые много беспокоятся о других. Это похвально, но иногда стоит больше задумываться о себе. Никто больше этого не сделает.
Эта планета давно стала миром одиночек. Вы можете твердить сколько угодно, что любовь еще жива и бла-бла-бла. Только ответ на поверхности. Предательства повсюду, и они сильнее любви. Каждый выживает поодиночке, каждый сам за себя. Если понять этот принцип, то можно и самому хорошо жить научиться. Я вот не жалуюсь на жизнь, потому что ни о ком не беспокоюсь. Это не значит, что я отказываюсь помогать или не могу дать совет, вовсе нет. Просто я не планирую это, не думаю долго. Все просто.
Очередь долгожданного обеда. Сегодня я впервые за несколько дней действительно проголодалась. Я чувствовала, как хочу есть. Наверно, просто потому, что не стала вчера ужинать на ночь. Просто вредная привычка.
Поблизости в столовой нигде не было видно Тины. Странно, ведь на парах она была, да и поесть в здешней среде никогда не отказывалась, тем более что ее здесь почти все знали и почти все любили. Что поделать – душа компании! Этим мы с ней и отличались сильнее всего: я не умела специально нравиться людям, не собиралась быть твердолобой и навязывать мнение человеку. Если меня не хотят услышать или просто выслушать – я брошу попытки и уйду восвояси, делая то, что мне нужно.
Не стоит никогда гнаться за людьми. Что в них хорошего? Вечное нытье и противные поиски себя, которыми они прикрывают все свои грехи. Нет ничего проще, чем признать, что ты не идеален. Ты не можешь быть таким, сколько бы ни совершенствовался. Но нет. Люди упрямо и упорно пытаются доказать, что они поступают так, как надо. Кому?
Вздрагиваю от внезапного толчка стола и растерянно поднимаю взгляд. Опять. Что нужно этому человеку от меня? Он же не будет меня преследовать, верно?
- Значит, Кассандра? – медленно спрашивает шатен, расставляя тарелки на подносе. Сразу же отмечаю, что он любит плотно поесть.
- Значит, мистер Ребел? – в голосе проскальзывает раздражение. Ну же, Кэс, пока еще не время сразу срывать цепного пса. Потерпи.
- Меня зовут Фред, – мягко улыбается парень и даже кажется милым в этот момент. Но мне не интересно.
- Кэсси, – только и произношу я, на что вижу непонимание в глазах и вздернутые брови. – Что?
Минутная пауза, будто этот юный маньяк чего-то не догоняет. Не понимаю его заторможенности и стараюсь не обращать внимания на то, что он сидит прямо рядом со мной и смотрит на меня. Вместо этого проверила, мог ли он сесть куда-нибудь еще? Увы, нет. Даже обидно. Значит, надо просто быстрее закончить с едой.
- Ничего, просто «Кэсси» звучит как-то по-дружески. А ты враждебно настроена, – хмыкнул Фред и пожал плечами.
- Верно подмечено, – стараюсь вести себя естественно. Даже получается. Я не сильна в общении с людьми. Если быть точнее, я бы многое отдала, чтобы свести все общение к элементарному минимуму. – Не думаю, что мы еще пересечемся, Фред.
Похоже, у него много вопросов, но парень не спешит их задавать. Умнее, чем я думала, раз избрал хорошую тактику. Не знаю, что у него на уме, но взгляд его становится все более хищным, глаза так и горят.
- Ты так уверена? – отпивает колу и жует, хотя ведь подразумевается продолжение. Надо заметить, что такой тип ребят склонен нравиться девушкам. Очень симпатичен, в нем пышет энергия и есть довольно много харизмы. Девушкам этого достаточно. Они уже готовы ловить каждое его слово и каждый его взгляд. – Не стоит утверждать наперед.
- Могу ответить тебе то же самое, – иногда мне кажется, что этот чудак способен меня разговорить. Определенно чудак: волосы лежат непонятной взъерошенной копной, он улыбается всем вокруг, разговорчив и, что самое главное, дружелюбен. Не мне говорить, что жизнь таких ломает.
- Ты ко всем так относишься? – решается спросить он. Думаю, в голове Ребела этот вопрос был с самого начала этого нелепейшего разговора. Может, он даже догадается быстрее, чем я отвечу?
- Разумеется. Мне абсолютно все равно, кто передо мной.
Кажется, я расстроила маленького мальчика. Или не такого уж и маленького? Пожалуй, разбираться просто не было времени. Надеюсь только, что он больше не займет мое место и додумается не подсаживаться ко мне. Я терпеть этого не могу.
И я не собираюсь за это оправдываться. Все, что здесь происходит – да, в моей голове. Да, мои родственники всерьез думают, что у меня проблемы с головой. Я этого не особо понимаю, но это уже их проблемы – не мои. Мне живется просто прекрасно, если честно.
Одного я искренне не понимаю: почему все они считают своим долгом навязать мне свою помощь, сделать, на их взгляд, лучше? Все это только теребит меня еще больше, выводит из внутреннего равновесия. Снаружи я уже давно научилась все аккумулировать и не воспринимать. Главное – не забивать себе голову лишними пустыми словами. Но я не железная. Если бы это не происходило каждый раз, когда я звоню или приезжаю, то, может быть, я бы не придавала всему этому так много значения. Но ситуация обратная. Все же хорошо, что я живу в общежитии.
Отличный способ общения – это книги. Автор никогда не интересуется тобой, тебе не важно, кто такой автор. Это просто обмен мыслями и идеями. Бескорыстный и самый честный. Я считаю, что библиотеки – это очень клевые и интересные места обитания, целое собрание множества миров, которые удивительным образом умещаются в такое небольшое пространственное вместилище. Как вы могли догадаться – я в библиотеке. На самом деле сумасшедший Кестен задал множество конспектов по книгам, название которых запоминает только он. Можно, конечно, все найти в интернете – и так даже проще. Но это не всегда возможно. Сегодня у меня было время, и место оказалось безлюдным и так подходящим для того, чтобы остыть.
Некоторые страницы были просто невероятно ветхими – кажется, Кестен и ему подобные задавали конспекты из года в год: были даже подчеркнуты строки, по несколько раз.
«Некоторые победы доставались стране косвенно, но история не любит подобных терминов. Если победа достается государству – то считается, что полностью. Без остатка. Поэтому всегда получалось, что нужно вовремя вступить в нужный союз и выиграть без военных действий».
Удивительно, но один этот абзац вызывает у меня уважение к автору. И даже к моему историку. Если он рекомендует эту книгу каждому, значит, хочет взрастить в каждом человеке собственное мнение, а не порождение тупой зубрежки учебника. Я вообще отношусь к истории скептически. Ее нельзя преподать правильно. Нет никаких критериев – есть только условия, выгодные правительству.
Особенно мне не нравится то, что творится сейчас. В мире слишком много информации, и люди уже творят невесть что, чтобы история их запомнила. Но вот беда – чем дальше, тем меньше заинтересованных лиц. Все превращается в передозировку поступающих новостей, лиц, идей… все это так глупо.
«Если когда-нибудь встрянет вопрос о роли истории в обществе, мой ответ будет таковым: история никогда никого ничему не учит. Почему же? Почему люди наступают на одни и те же грабли? Ответ прост. Человек – тщеславное существо, которое готово многое сотворить, чтобы удержать свой статус. Статус, который, в сущности, ничего не значит. Даже если Вы запоминаетесь, как великая личность, в конечном итоге Вас забудут. Вы умираете – и Вам уже все равно. Люди все умирают. Это неизбежно. Любые попытки наступать себе на горло ради “лучшей жизни” – истинная человеческая глупость».
Книгу в электронном варианте я не нашла. Но она меня уже зацепила, и я действительно хочу ее прочитать. Автор ненавязчиво делится мнением. Книга – это вообще самый ненавязчивый способ поделиться информацией, не думаете? Книга не заставляет себя читать: мирно стоит на полке и просто показывает корешок. Прочитаете вы ее или нет – зависит только от вас самих. Это и замечательно.
Я люблю тишину библиотеки. Она вроде и наполнена шумом выдыхаемых лесов, листья которых беспрестанно шелестят от ветра, яростью битв, лязгом оружия, девичьими и мальчишескими голосами, задорно рассекающими пространство… а вроде и абсолютно мертва, и только листы бумаги вносят в нее такую оживляющую свежесть.
Голова наливается приятной тяжестью, загружает в себя тонны страниц, испещренных буквами разных шрифтов. Так и слышится звук печатных машинок и современных клавиатур, которые в бешеном темпе отстукивают свою механическую симфонию. Хотя, конечно, печатные машинки атмосфернее, определенно.
Боясь испортить книгу или выронить страницы, аккуратно укладываю оную в сумку с самодовольной улыбкой. Нисколько не жалею, что задержалась. Возможно, даже из-за этого разминусь с соседкой и избегу очередного выяснения отношений. Как сентябрь – она в запой да гулянки, уже не новость для меня.
На улице было жарче, чем утром, хотя уже близилось к вечеру. Я живу просто в удивительной стране, которую не поймешь, следуя обычным законам логики. Нет, вы можете опровергать это сколько угодно, но вам просто стоит здесь пожить – и вы все поймете сами. Ужасно радуюсь тому, что телефон еще не разряжен, и возможность слушать на обратном пути домой музыку у меня осталась. Давно мне не было просто хорошо, просто солнце светило, где-то слышался звук несущегося велосипеда.
Все было замечательно. Разумеется, до тех пор, пока я не заметила знакомую фигуру. Брови самопроизвольно нахмурились, а недовольство, словно заразная болезнь, начало захватывать клетки мозга. Чувство, что за мной установлена какая-то непонятная слежка, начало зарождаться и усиливаться. Я опять вижу эту копну наспех причесанных волос, и в груди разрастается огонь ненависти. Но Фред идет впереди меня, даже не смотрит, с другой стороны дороги. Не знаю, почему мне все время кажется, что он меня преследует? Может, потому что я натыкаюсь на него слишком часто в один день? Тем более что мне не нужно его общество. Не верю в совпадения, не может быть все просто так. Но я не верю и в то, что он за мной следит: зачем это? Мои знакомые – никто из них – не стал бы так заморачиваться и беспокоиться о моей судьбе.
Дальше происходит удивительное: Ребел переходит дорогу, но, не замечая меня, проходит сквозь ворота Гринбанка. Вижу в его глазах напряжение и какую-то тревогу, беспокойство. Мне даже становится его жаль, ведь ему сейчас явно не до меня. Лицо становится слишком серьезным для светлого и дружелюбного парня, но не это заставляет меня остановиться в изумлении. Он живет напротив. Мать его, напротив. Прямо в соседнем здании.
Это все значит только, что я буду видеться с ним чаще, чем запланировано. Слишком уж я люблю прогуливаться по здешним тропинкам. Правда, иногда здесь прилипают нежеланные собеседники, но от каждого можно отвадиться. Почему я так беспокоюсь? Нет, это понятно: несмотря на все конфликты, он все равно пытался наладить контакт. Он просто неугомонный, вот и все. Но если все понял, то больше не будет навязываться.
Я не узнаю себя: почему я так беспокоюсь? Может, просто заболела? Но, кажется, это проходит, как только захожу в родной коридор. Уже не беспокоит ничто, хочется окунуться в принесенный собой целый мир старой книги. Ничто, уясните, так не отвлекает человека, как хорошо написанная книга. Если вы хотите отвлечься, то лучший способ – почитать что-нибудь потрясающее. Моя сущность начала медленно восстанавливаться. День слишком был полон расстройств, но начало недели всегда идет тяжело, я понимаю.
Тем более, сентябрь. Это только ведет к неподготовленному столкновению с множеством людей. Мне нужен твердый панцирь.
Как вы уже поняли, я Кэсси. И я ненавижу людей и общение с ними. Добро пожаловать в мой мир.
Глава 2. «Приключения Элайзы».
Дни проходят очень тяжело, отчего-то осень в этот раз сильно веет тоской. Хотя нет, мне просто каждый раз так кажется: каждая осень навевает грусть и пробуждает какую-то неистовую внутреннюю боль, природа которой неизвестна.
Мои сомнения насчет Фреда развеялись: тот больше не занимал моего места, не подсаживался, да и вообще оказался очень понятливым. Только здоровался иногда, напоминая о себе. Единственное, что меня пугало, – это то, что я, видимо, ошиблась. Всего за один день Ребел из солнечного мальчика превратился в огромную всепоглощающую и молчаливую тучу. Он ходил очень хмурый, постоянно цепляя мой взгляд. Да, надо быть честной с собой: я часто замечала его, и это заставляло меня думать о его состоянии. Это явление еще не было мне знакомо: никто не ходил таким понурым долго. Подойти и спросить я могла, конечно, но мне не свойственно такое самоотверженное любопытство и желание общаться. Я желала просто наблюдать, как он сам раскроется, как прекрасный цветок. Фред ведь новичок, в этом году перешел к нам из другого университета. Это не помешало ему быстро привыкнуть ко всему.
Сейчас я лежала на своей кровати и сквозь дрему смотрела в потолок. Все мои мысли витали в суматохе и словами выкладывались на белом пространстве. Это было так странно: видеть все то, о чем ты думаешь, пытаться это осознать… получался откровенный бред, но почему нет? В конце концов, всего шесть утра, выходной, два часа назад в квартиру заявилась Тина, нервно что-то буровя. Сначала я хотела дать ей подзатыльник за то, что не соблюдает тишину, но та завалилась в постель в том, в чем была, и быстро замолкла. Это меня вполне устраивало. Что могло нарушить такое хрупкое равновесие в моем шатком состоянии? Я признаю, сейчас не все хорошо, потому что осень всегда больно бьет по необходимости общаться с большим количеством людей. Но через неделю я привыкну.
Вдруг на всю комнату, неожиданно пустую, раздается оглушающе громкая мелодия, динамик моего телефона просто разрывается, а сам телефон словно бьется в конвульсиях. Еле дотягиваюсь до аппарата, точно зная наперед, что Берт не проснется от этого звука. Слишком усталая и пьяная. Выдыхаю и разлепляю глаза окончательно: спустя пару секунд думаю, что это все еще сон, но снимаю трубку.
- Элайза, какого черта? – когда дело касается родственничков, мне не до вежливых прелюдий. Все они – лицемерные мрази.
- Кэсси, ты спала? – похоже, сестра пытается сделать вид, что у нас с ней нормальный разговор и даже крепкие дружеские отношения. Это так только отчасти.
- Не совсем, – решаю не врать я. – Что тебе нужно?
- Родители уехали по работе, оставив меня с Робом, – понятно. Хочет сплавить мне брата. – А у меня куча проблем, которые нужно срочно решить. Ты говорила, что живешь с соседкой?
- Да, но она сегодня…
- Отлично. Мы с Робом приедем через час, будь готова.
Сбрасывает. Ее дурная привычка. Решила притащить ко мне младшего брата, не дав ничего объяснить. В ее стиле. Вот только придется их спровадить. У меня нет никакого желания сегодня за кем-либо присматривать. Однако у Элайзы проблемы, отчего мне становится еще более неспокойно.
Элайза Лифф – моя старшая сестра и просто эпицентр неприятностей, которому все сходило с рук. Почему? Потому что у Эл всегда была замечательная младшая сестра, готовая в любую минуту прикрыть ее зад. С возрастом я понимала, что мне незачем это делать, но все равно все беды и несчастья стали валить на меня, а сестрица по-прежнему выходила сухой из воды. Тогда я нашла выход: если в семье не будет меня, не будет и возможности видеть вину во мне. Вероятно, во всем стали винить мой отъезд и попытки на самостоятельное существование, но мне стипендии и доли с пособия хватало на месяц проживания.
Поэтому я приезжала только на рождество, пропуская даже какие-то остальные важные праздники, ограничиваясь поздравлениями по телефону. Собственно, я не могу быть в курсе дел, которые натворила Элайза. До этого она никогда не просила сидеть с Робертом (возможно, их не оставляли одних – но это вряд ли). Видимо, она вляпалась в самое настоящее дерьмо.
Сколько я знаю этого человека, она всегда старалась, чтобы у нас не было конфликтов, но при этом ни разу не пыталась вытащить меня из ямы. Странное положение старшей сестры. Ведь я, почему-то, была обязана ей помогать. Не сказать, что я считалась прямо-таки паршивой овцой, но нас всегда сравнивали. Всегда говорили, какая же Элайза умница и красавица, и во что превращаюсь я. Но мне было все равно, пока меня не заставляли говорить. По-моему, я несла какой-то несвязный бред, совершенно не думая.
Люблю ли я свою сестру? Сложный вопрос, потому что с ней было не так плохо. Конечно, не как с дядей, но все-таки она никогда не стремилась нарушать мое личное пространство. В ее обществе можно было спокойно находиться и заниматься своим делом, не опасаясь, что тебя начнут доставать.
За час я успела приготовить завтрак на троих, умыться, привести в порядок кухню и даже кое-как прибрать нашу комнату. В 6.40 я услышала, как Тина поднялась с постели, что меня удивило. Пока та пользовалась душем, я пыталась соорудить еще порцию. Если Эл что-то нужно, то она просто мисс Пунктуальность, поэтому все было готово в срок. Берт медленно поедала блинчики, спрашивая, почему я сделала так много и встала так рано. Объяснять не было ни сил, ни желания, ни времени, ведь мои горе родственнички уже пришли.
Робким этот стук в дверь не назовешь, но все было как-то очень аккуратно.
- К нам гости, – проворчала я, слабо скрывая свое недовольство. Сейчас мне придется хорошенько посердиться. – Потом объясню.
Вряд ли Тина в принципе нуждалась в объяснениях. Все, что было нужно этой тусовщице, – это хороший завтрак и крепкий кофе. Почему она последнее время так плохо спит? Может, у нее какое психическое расстройство? Или бессонница?
Передо мной стояли двое: высокая стройная брюнетка с карими глазами. Ее локоны длиной до лопаток струились блестящими волнами, сама Элайза была какой-то неестественно бледной и осунувшейся, в глазах била плохо скрываемая тревога, но родителям было достаточно и этого, чтобы ни о чем не спрашивать. Рядом с сестрой был мальчуган примерно вдвое меньше ее ростом. Волосы светлее, чем у Элайзы, но зато почти черные глаза, которые заставляли испытывать страх. С каких это пор его взгляд стал таким умным? Он стоял и неуверенно озирался, будто не готов был меня узнать.
- Привет, сестренка, – прошептала Эл, нервно поджимая губы. Ей определенно было неловко, но так, я думаю, и должно было быть. Киваю ей.
- Здравствуй. Эй, Роб, – присаживаюсь на корточки и равняюсь с ним лицом. Умные глаза прослеживают за мной, но выражение лица не меняется, в нем так и читается испуг. – Все в порядке?
Это дети, их нельзя впутывать в мирские дела лет до четырнадцати. Роберту всего десять, и опека родителей над ним кажется просто феноменальной. У нас с Эл разница всего два года, с Робом – восемь лет. И по-настоящему смотреть за ребенком начали, видимо, только в третий раз. Только сейчас обращаю внимание не на их лица. Мальчик боится что-либо произнести.
- На улице так холодно? – смотрю в окно и жестом провожаю их на кухню.
- Мы приехали на мотоцикле.
Для меня это новость, поскольку вряд ли бы миссис и мистер Лифф позволили себе раскошелиться на байк для дочери, даже для Эл.
- На чьем?
- На моем.
- Какого черта? – Роберт покосился на меня так, словно я сотворила что-то аморальное. – Прошу прощения.
Он еще ребенок, поэтому пока «черт» для него – бранное слово. Как это все наивно и глупо, даже до смешного. Мне отчего-то кажется, что он хочет посмеяться надо мной – совсем не узнаю этого ребенка. Я как будто не с членами своей семьи, они для меня словно незнакомцы, хотя всего полтора года я их не видела. Странно это все, неужели жизнь так быстро переворачивает?
Мне становится все больше не по себе. Наверно, я все еще сплю, это кажется нереалистичным. Я замечаю в Элайзе все больше байкерских черт, но она же живет с родителями, неужели им настолько насрать, что творится с дочерью? Она исхудала, мешки под глазами и прочие симптомы не самого привлекательного образа жизни.
- Твоя соседка может посидеть с Робом? – тихо спросила сестра, придерживая мальчика за плечи.
- С… соседка? Тина? – я оборачиваюсь на кудрявую знакомую, и та неловко поднимает голову. Глаза не выглядят помутненными, улыбка проступает на лице, как только она замечает гостей.
- Здравствуйте! – радостно протягивает она. – Как тебя зовут, ребенок?
- Роберт, – мальчишка тут же заулыбался. Похоже, у Берт просто дар заводить хорошие отношения.
- Очень приятно, Роберт. А меня Тина, – она протягивает руку, подзывая его, а затем предлагает блинчики, на что Роб охотно соглашается.
- Присоединяйся, – вяло произношу я, не зная, что думать и делать, сложно сообразить все, да еще и Тину впутывать не хочется. Но, похоже, ей только в удовольствие. Мне не понять.
Завтрак проходит в каком-то полусонном состоянии. Я поспала не так много, как хотелось бы, но достаточно, чтобы выспаться. Удивительно то, насколько бодрой оставалась соседка.
- Кэсси, мне надо с тобой поговорить, – тихо, исподтишка сообщает Элайза, заставляя меня нервничать еще больше. Все это пугает. Отвожу ее в нашу с Берт комнату.
- Что происходит? – спрашиваю я, все еще зевая. – Спасибо, что хотя бы за час предупредила.
- Не ерничай, – одергивает она. – У меня сейчас не так много времени. С тех пор, как ты уехала, многое пошло наперекосяк. И, в общем…
Эл замялась и не могла смотреть мне в лицо. Я же изучала ее детально. Губы высохшие и кое-где искушены до крови. На руках виднеются плохо зажившие царапины, хотя одежда подобрана хорошо, чтобы все это скрыть.
- Не тяни, Эл, – призываю я. Не могу дольше ее рассматривать, потому что мне становится только не по себе.
- Ты мне очень нужна, Кэс, – мне казалось, будто она сейчас расплачется, голос дрожал, но девушка держалась. – Я думала, что если ты нас бросила, значит, и так проживем. Значит, семья станет крепче. Ты бы слышала, с какой руганью тебя провожала мама… – ну, конечно же, я слышала. Только это было уже не важно. – Она начала изменять отцу, а он до сих пор не догадался. Всем стало на все плевать, абсолютно.
Ее голос был уже абсолютно равнодушным, что одновременно и успокаивало, и пугало: глупое противоречие, правда? Все это казалось таким неестественным, ведь у них явно должно было все хорошо сложиться. Но дело-то не во мне.
- А во что ты-то встряла, Элайза? – я смотрела в налитые болью глаза. В этот момент она решилась на меня взглянуть, и страх, я увидела в них бесконечную бездну страха. – И как ты достала мотоцикл?
- Мать пускает деньги налево и направо, одаривая хороших деток, – еле слышно пробормотала сестра. Это заставило меня засмеяться.
- Вот оно что! – я не сдерживала себя. Ладно, мне было действительно плевать, но мама поступала как ребенок, совершенно не думая о будущем. Разве что, она нашла достаточно богатого для подобного поведения дуралея.
- Кэсси, не перебивай, пожалуйста, – я покорно кивнула, но уже не могла слушать серьезно. – В общем, я связалась с парочкой байкеров. Потом еще с парочкой… и, в общем, затянуло. Влезла в долги. Все очень плохо, даже несмотря на то, что мама иногда дает деньги, этого мало. Все приходится вкладывать в мотоцикл и бензин.
Это все заставило меня нахмуриться: я вновь должна решать ее проблемы? Нет, история великолепная, достойная оскароносной драмы. Но я в ней уже не участвую. Разве что, косвенно.
- Кэс, я понимаю, что ты можешь отказаться, – выдохнула Элайза, изучая мою мимику. – Но прошу, поедем. Помоги мне, я полтора года тебя не трогала.
- Неправда.
Я была твердой. Теперь это просто необходимо, потому что я перестала быть частью этой разрушающейся семьи. Я просто отдельный человек, обыкновенный посредник.
- Кэс… – было видно, что еще немного, и из глаз тоннам польются слезы. Нет, только не чистый пол.
- Ладно, Эл. Я помогу, – напряженно констатирую я. – Но ты должна понимать, что это разовая благотворительность.
- Бог мой, Кэсси, спасибо! – впервые за все это время Эл позволяет себе расчувствоваться, будто у нее камень с души упал. Похоже, я тоже могу влипнуть в огромное дерьмо из-за своей сестрицы. Опять.
Элайза обнимает меня, крепко стискивая и прижимая к себе – даже не реагирую, просто стою истуканом и думаю, как быть дальше и как при случае выпутаться. Мне не нужны лишние проблемы и лишние люди.
Поездка на мотоцикле является чем-то незабываемым. Даже в шлеме и при необходимом утеплении мороз медленно, клетка за клеткой, пробирается под кожу, воздух проникает и внутрь с каждым вдохом, и постепенно ты словно переплываешь в новый мир. Этот мир полон скорости, боли и адреналина, а мрачность кажется еще безысходнее.
Меня словно окунули в прорубь, я явно не была к этому готова. Эл больше ничего не рассказала, и я не знала, чего ждать от ее нового амплуа. Я взяла деньги, немного, сколько было. Мне бы хватило, чтобы прожить две недели. И еще я взяла карту, на которой лежало на крайний случай. Почему-то подумалось, что может пригодиться.
Вся обстановка пугала меня. Мы ехали долго, казалось, что на другой конец города, и я не знала, чего ждать. Я не знала, что делать при случае. Элайза, похоже, ждала, что решением всех проблем буду я. Но чем я смогу помочь?
Удивительно, как легко Тина согласилась посидеть с Робом. Он все еще был милым и неиспорченным. Может, просто ничего не знал? Нет, он был очень вредным ребенком, но теперь кажется очень запуганным. Вся ситуация, кажется, совсем вышла из-под контроля, и семья стала превращаться в полную разруху. Но не я была связующим звеном. Я не держала видимость порядочного семейства. Наоборот, я была ее «худшей стороной», изгоем. Говорят, в семье не без урода. Этим уродом-то я и была.
Поэтому мне очень тяжело поверить в происходящее. Очень тяжело поверить, что все оборачивается так, что я снова помогаю старшей сестре. Не должно быть так, наоборот, старшая сестра должна помогать младшей, быть опытнее. Это все неправильно, неестественно. Так не должно было быть просто напросто.
Мы приехали к какому-то придорожному кафе. Не знаю, что это было за место, но от него несло так, что я сама бы ни за что к нему не приблизилась. Обыкновенная забегаловка, где часто останавливаются дальнобойщики и… байкеры. Ну, как же я сразу не догадалась? Эл привезла меня в общество байкеров. Сама связалась с ними, а расхлебывает проблемы опять Кэсси. И зачем я только согласилась на это? Я же стремительно рвала со всем этим. Не я напросилась на возвращение к прежнему состоянию.
Только теперь все хуже. Все серьезнее. Это не просто прикрыть сестру, пока та идет на вечеринку или свидание. С такими парнями особо не пошутишь. Хотя, о чем это я? Я же не умею шутить.