Внутри харчевни только усилился смрад, который стоял на улице. Смесь пота, грязи и пыли превращали воздух в орудие пыток. Приходилось слегка поморщиться, но быстро следовать за Элайзой, руки которой нервно сжимались в кулаки и разжимались обратно. Она нервничала куда больше моего, хотя и до меня страх медленно добрался, пробираясь мурашками по спине. Снизу вверх, будто кто-то медленно проводил рукой.
Столько потных тел в опасной для меня близости заставляли вдыхать воздух глубже, а тот, в свою очередь, отторгался по вышеуказанным причинам. Получался замкнутый круг. Мы с Эл вышли к браной стойке, а от нее каким-то нелепым путем вышли в помещение, гораздо более простое и чистое, после чего я, наконец, смогла откашляться. Мне кажется, у меня мог быть какой-нибудь приступ эпилепсии на почве этого. И по таким заведениям она теперь часто шляется, серьезно? Девушка резко втолкнула меня в зал и подвела к своему, как я понимаю, знакомому.
- Эльзи, здравствуй! – она наградила его кивком, и мы синхронно сели. – Кого ты сегодня привела дядюшке Сиду?
Во-первых, он называет ее «Эльзи», а она терпит. Во-вторых, его зовут Сид. Это уже кое-что. Ну, и в-третьих, Эл задолжала ему огромную сумму денег.
- Я Кэсси, – не даю вставить Эл и слова. Надо провести это по-быстрому. – Давайте сразу к делу.
- Мне нравится твой подход, Кэсси! – хриплым голос заверил Сид. Левой рукой он погладил себя по бороде, наполовину седой. – Итак, с вас две тысячи фунтов.
Сумма была ужасающей. Интересно, каким именно образом Элайза умудрилась влезть в такое дело. Быстро метаю в ее глаза молнии, а затем возвращаюсь к разговору. Раз уж я принялась помогать, придется потратиться конкретно.
- Дай нам полтора часа – и деньги будут у тебя, – произношу это, скрипя зубами. На эту сумму я планировала зимой слетать куда-нибудь в Италию, или что-нибудь в этом роде. В любом случае, сменить обстановку. Но чувствую, что это не последняя сумма, которую мне придется вложить в проект под кодовым названием «Элайза Лифф».
- А ты оказалась сговорчивой! – похоже, «дядюшка» был доволен и счастлив, а еще его кормили обещаниями явно не один день. – Вообще-то, я думал, Эльзи не потянет полный долг, поэтому озвучил только половину…
Что? Четыре тысячи? Он издевается?! Нет, уж, так мы не договоримся.
- С нее хватит и двух тысяч.
- И то верно, – с легкостью соглашается со мной и кивает он. Словно пустой болванчик. Но раз наваривается на таких суммах, значит, неглуп. – Но даю вам только час. Иначе сумма увеличится.
Быстро вскакиваю из-за стола, готовясь вновь пройти адовую пытку.
- Идем, – ни разу не назвала Эл по имени. Эльзи. И ей самой-то не противно?
- Две тысячи фунтов! И на что, интересно знать?
- Это долго объяснять, – это звучало словно «Ты знаешь, что я никогда не признаюсь». Мне оставалось только фыркнуть. Быстро выныриваю из забегаловки и судорожно выдыхаю. Похоже, сегодня мне придется решить не одну финансовую проблему. Больше ни за что не поведусь ни на какие рассказы о семье. Все равно помощь – это дело неблагодарное, в чем я убеждалась не раз. Почему я опять решила наступить на те же грабли?
- Ладно, давай, быстрее разберемся со всем этим, – еле скрываю в своем тоне пренебрежение. Может, мне не стоит так себя вести, но не в моих это правилах.
- Куда ты собралась? – она еще мне не доверяет? Я уже боюсь думать о том, во что она меня втягивает. Элайза влезла в долги, которые оплатить не в состоянии. Я не знаю, хватит ли у меня средств, чтобы ей помочь. Я всего лишь студентка.
- Туда, где можно снять деньги со счета. В этом заведении это вряд ли возможно.
Доезжаем молча. К слову, ехать пришлось около двадцати минут. Удивительно, как только подобное место нашлось так быстро. Как по мне, мы находились за городом, да еще и в глуши, на другом конце Ливерпуля относительно общежития.
Смотрю на счетчик и думаю, сколько же денег снять. Сейчас две тысячи, но ведь этот долг – не конец. Я знаю наверняка. Чего мне ожидать от Эл? Я ее совсем не узнаю, я даже не могу предположить, что будет дальше. Что, если этот бородатый, вонючий и грязный Сид – меньшее из зол, или с ним она просто напортачила меньше всего? То, что она напортачила – это вне всяких сомнений.
Снимаю почти все, на всякий случай, оставив пятьсот фунтов: я довольно экономно поступаю со сбережениями, поэтому на счету было кое-что. Видимо, это «кое-что» ждало своего часа.
Сид нервничал, я видела, как его мощные руки то напрягались, то расслаблялись. Подойти к нему не хватало смелости, но нужда заставляла. Раз уж моя сестрица превратила все это в балаган, я должна попытаться что-то изменить.
- Успели, надо же! Минута в минуту! – бородач постучал кулаком по столу, когда мы вновь к нему подсели. Еле сдерживая свою брезгливость, я улыбнулась.
- Здесь вся сумма, можешь пересчитать, Сид, – делаю акцент на его имени. Я сижу просто нервная до чертиков, но взгляд сосредоточен на предмете, а голос пока что тверд. Не представляю, на сколько меня хватит.
- Я тебе верю, чудесный посланник.
Какой неожиданно высокий слог. Сид смеется, будто плюет мне в душу. Невольно морщусь, но игнорирую его слова.
- Что ж, девушки, я удивлен, – вдруг этот старый хрыч хлопает меня по плечу. Хлопает. По плечу. Это выводит меня из равновесия. Я терпеть не могу, когда меня трогают люди. Тем более незнакомые!
- Мы в расчете? Я не хочу иметь проблем, – голос становится жестче, но чувствую, как через несколько секунд он уже сорвется. Быстро замолкаю, последние слова выпаливая, как пулемет. Нет, только не сейчас, не так быстро. Не сдавайся, Лифф!
- Да, Кэсси. Ты погасила ее долг.
- Тогда нам пора.
Быстро дергаю молчавшую Элайзу за локоть. Почему она не может сказать ни слова? Заглядываю в ее робеющие глаза и снова отвожу взгляд. Даже не прощаясь, молча двигаю на выход, уже помня дорогу. Надеюсь никогда не вернуться в это место, пропитанное гнилью и падалью.
- Спасибо, Кэсси. Я, я правда…
- Не время для разговоров, – мой голос срывается, а сама я неровно оседаю на средство для передвижения и размякаю. – Не хочу задерживаться с этим, Эл. Уже даже не важно, на что, я просто хочу закончить с этими проблемами. Садись. Что дальше?
Сестра молчит, внимательно изучая меня. Вдруг становится заметной горечь в ее глазах. Это не к добру. Не подумайте ничего плохого, но жалость – это последнее дело. Она никогда не доводит ни до чего хорошего. Я вот пожалела старшую сестру, и что? В итоге сейчас расстаюсь с накопленными и заработанными сбережениями. Безвозмездно. Правда, круто?
Я бы помогала без зазрений совести и прочего, но только не в случае с Элайзой. Вряд ли что-то изменится, хотя хотелось бы надеяться, что наоборот, мои действия хоть чему-нибудь ее научат.
Все, казалось, было зря. Все мои действия, мой уход. Но нет, это просто помутнение в голове, здесь пахнет, как на помойке. Тем не менее, Эл не спешила садиться за руль, чем вызвала строгий вопросительный взгляд.
- Я тебе не все рассказала, – начала она, и я еле сдержала судорожный вдох.
- Конечно, ведь ты не обмолвилась о своих долгах и о том, сколько их у тебя.
- Я влезла не только в долги.
Элайза умела удивлять. Даже сейчас я думала, что хуже быть уже не может.
- И ты все еще надеешься на меня? – я даже не была зла. Скорее, обескуражена. Я не всемогущая, не стоит ждать чуда от того, кто его сделать не может.
- Иначе бы я не пришла к тебе.
Выдыхаю. Зачем я на это согласилась? Молча смотрю, выжидая, когда она снова заговорит, все еще не веря, что меня втянули в подобное.
- Я пыталась измениться, – начала она, будто история затянется надолго. – В лучшую сторону. Правда. Но каждый раз срывалась, потому что подобная жизнь не для меня. Все эти «правильные вещи», – Эл усмехнулась, смотря в землю. – В какой-то момент я познакомилась с одним парнем, а он оказался неформалом. Втянул меня в свое общество.
Перевожу злобный взгляд на нее: ей мало байкеров, что ли? Или в ее возрасте поиски себя только начинаются?!
- Чего ты хочешь от меня, Элайза? – я привыкла спрашивать прямо и получать такие же ясные ответы. Намеки? Нет, не в этом случае. Мягкость? Ее не заслужили. Губы брюнетки дрожали, а глаза блестели.
- Я не могу там оставаться. Я нарушила сотню правил, но меня не выгоняют, – судорожный выдох сорвался с ее уст, а холодный ветер так и пронесся прямо за шею. Становилось неприятно, скоро должен был грянуть дождь. – Остается сделать только одну вещь, которая непростительна.
Сестра внимательно посмотрела на меня, будто я тут же должна была догадаться? Что за игры в избранных людей? Почему столько пауз?
- Какая же? – вынужденный вопрос. Терпеть таких не могу.
- Привести неподходящего человека. Человека, который будет все портить и всем мешать.
На такое моя фантазия не была способна. Я закатываю глаза и отворачиваюсь.
- Прошу, Кэсси! Я ни к кому не могу с этим обратиться, ты же понимаешь!
- От того, что я понимаю, мало что меняется. Мне все также не хочется лезть в подобное дело. Может, сразу перечислишь, что мне еще сегодня разгребать? – голос становился все громче и нетерпеливее, хотя я и старалась сохранять спокойствие. Что стало с людьми, которых я знала с рождения? – Ты потратила кучу чужих денег и оставила за собой огромный долг, ты ввязалась в какую-то дурацкую секту… что еще, Эл?
Естественно, она молчала. Вряд ли тут вообще можно сказать что-то путное, тем более – признаться в чем-то еще. Мне хотелось уже пнуть что-то.
- Кэс, ты поможешь? – спросила она через пару минут, когда я перестала буравить взглядом землю и стала поглядывать на небо.
- У меня не такой уж большой выбор. Скоро будет дождь, поехали.
Их сборище было в подвале на северо-западе города. Выглядело все, словно пародия на готов. Точнее, даже клоунада. Прямо на входе стоял разряженный высокий парень с патологически мрачным выражением лица, в котором не было и доли искренности.
- Зиза, – произнес он, явно обращаясь к моей сестре. – Это кто еще такой?
Отлично, еще одно тупое имечко. Если нужно, чтобы я вела себя несоответствующе – это на раз-два. Сборище идиотов.
- Я Кэсси! – дружелюбно вставляю я, прежде чем что-то сказать.
- Это моя сестра, – тихо шепчет она, плохо понимая, должно быть, мою перемену в настроении. - Я должна была привести человека…
- Помню, – кивает юноша, но смотрит с недоверием. Тупо улыбаюсь, пока Эл не толкает меня дальше внутрь.
В общем-то, все было обставлено со вкусом, но явно все с теми же клоунадскими наклонностями.
- Зиза? Мы уже и не думали, что ты придешь, – прошептал парень, у которого явно был хорошо поставлен голос. И, похоже, он за главного.
- Здравствуйте! – задорно и нарочито громко трещу я. – Я Кэсси!
Кажется, Элайза понимает, к чему я, и неловко пожимает плечами.
- Кэсси? Занятно, – хмыкает брюнет (но здесь почти все брюнеты, что объяснимо). – Здесь у всего свои имена. Отныне ты будешь наречена именем Сис.
- Сис? Но мне не нравится. Я Кэсси! – строю тупое и нагловатое недовольство. – Я думала, что здесь уважают чужое мнение. Эл мне так и рассказывала…
- Не Эл, а Зиза, – сестра вновь не успевала вставлять ни слова, а я уже вошла в роль. Все равно мне за это ничего не будет. Ведь не будет? Я бесцеремонно прошлась по всему помещению, потрогала все, что можно и нельзя, словив с десяток недовольных глаз и еще пару перешептываний.
- Эл! – позвала я ее через весь зал. – Что-то я не понимаю, чем мы тут будем заниматься?
- Зиза, нам надо поговорить, – похоже, я смогла его разозлить. Это проще, чем может показаться. Всех людей легко разозлить, но обычно у меня нет такой цели. Ладно, общество клоунов – это простая миссия для меня.
- Это по поводу меня, да? – подхожу к этому пареньку, пересекая зал по прямой и наступая, видимо, на что-то очень важное. Не разбираюсь в этом. – Я не хотела, честно! Я сделала что-то не так?
- Что ты творишь?! – юноша свирепо хватает меня за руку и со злостью сжимает ее так, что я морщусь. – Ты наступила на белую пентаграмму, ты в своем уме?
- Ой-ой-ой, прости! Отпусти меня! – воплю, как ненормальная. Ужас какой, что я творю? Самой от себя стыдно, поскорее бы это все закончилось. Ладно, Кэс, придется быть глупой еще несколько минут.
- Какого черта ты тут делаешь? – недовольно, скорее рассуждая с самим собой, пробуровил главарь, разворачиваясь к Элайзе. – Забирай ее и уходи, Элайза.
Голос его был тверд и непоколебим. Надо сказать, что изображать дураков у нас семейное. Девушка невинно похлопала глазами и, иногда открывая рот, издавала нечленораздельные звуки.
- Но… я же… Мэд, но…
- Никаких но. Чтобы ноги твоей здесь никогда не было. Ты нарушила достаточно правил, и я тебя прощал, но это, – он тыкает в меня пальцем, но не удосуживает даже взглядом. – Я простить не могу. Вон отсюда.
Бью этого наглого типа по руке и закатываю глаза.
- Больно надо! Эл в сто раз лучше вас, вместе взятых, религиозные фанатики! – смеюсь на всю комнату и с невообразимым удовольствием удаляюсь прочь. Ладно, это был весело. Но все равно в моей голове остался ряд вопросов.
Высокий парень проводил нас взглядом, нахмурившись.
- Бог мой, Кэсси, ты фантастическая! – не удерживается от восторгов Элайза. Только поджимаю губы: мне нечего на это сказать.
- Надеюсь, мне больше не придется притворяться тупицей? – пытаюсь состроить выражение лица, изображающее и вопрос, и недовольство одновременно. Это сумело смутить сестру и сбить с нее фонтанирующую спесь.
- Ну… я не знаю. Ты сумела решить уже две огромные проблемы, и я не знаю, на что способна твоя фантазия.
- Моя фантазия пропорциональна твоему умению находить отвратных знакомых, Эл, – усмехаюсь я и уже по привычке забираюсь на мотоцикл. – И не говори мне, что этот чувак, что прогнал тебя, и был тем самым знакомым.
Элайза молчит, ясно давая мне понять, что я права. Думаю, рядом с ней я всегда буду в сотню раз правее, и это даже не самомнение. Элайза была прекрасной девушкой, дружелюбной и приятной, но только со стороны. Потом, при близком знакомстве, ей нередко хочется дать леща. Тем временем брюнетка забирается на мотоцикл и снова берется руками за руль. Все, что я успеваю спросить, это:
- Мэд? Серьезно? – на лице моем впервые за этот день стоит улыбка. Не могу сказать, что меня что-то осчастливило или успокоило. Нездоровая улыбка.
- Ну, вообще-то его зовут Эдмунд, – Эл жмет на газ, и мы снова окунаемся в пыльную дорогу.
Полдня. Я мотаюсь с ней уже полдня, без наушников, без музыки и без одиночества, все время противопоставляя себя людям, которых не смогла одолеть старшая сестра. Мне становится все страшнее и неуютнее, потому что я не чувствую хоть какой-то твердости в намерениях и действиях. Музыка дает ощущение отчужденности, принадлежания самому себе. В любой момент я твердо могу сказать, что я – это я. Сейчас я этого не чувствую.
Я помогаю Элайзе. Разгребаю то, что она натворила. Я не знаю, на что она столько спустила и почему с ней все это происходит. Я не понимаю, для чего я сама это все делаю. Чего добиваюсь? Исправить семью, которую я же и ненавижу? Из беспокойства за Роба? Его это не касается, да и не спасет.
Я не могу понять, что не так, но явно кроется какой-то подвох. Думаю, что я не фаталист, но объяснить свои поступки сейчас могу только тем, что испытываю судьбу. Где-то в конце ждет сюрприз, и я неумолимо двигаюсь к этому финалу, ломая стены на своем пути. Но чем дальше я тащу за собой этот тяжкий груз, тем больше мне становится не по себе. Мне хочется вернуться в комнату, закрыться и просто побыть в четырех стенах. Я готова сдаться, но не могу из-за сестры. Опять все идет по кругу, опять я наступаю себе на горло из-за нее.
Но ведь это же ради чего-то. Да?
Эл заглушила двигатель прямо на обочине, и как только я слезла, спрятала байк где-то у дороги, как следует замаскировав.
- Дальше мы пойдем пешком, – неожиданно серьезно сказала она. Все это время мы молчали, но мне не хочется разговаривать. Я устала, ведь мы ехали на этом драндулете около двух часов, если не больше! Когда же я снова буду у себя в квартире? Я даже больше рада буду видеть кудрявую голову Тины и выслушивать ее нытье о Томасе, чем все это. Сколько еще проблем свалится на мою голову?
- Почему?
- Так будет лучше, – без особых объяснений бросила Элайза. Но мне этого достаточно. – И заодно надо кое-что обсудить.
Подобные слова настораживают, вы должны понимать. Но с другой стороны, я уже так намаялась, что мне просто не хватало сил насторожиться. Пожав плечами, я пошла вперед, по витиеватой дороге, поскольку это был единственный возможный путь.
- Я обещала им Роба, – спустя несколько минут молчания, наконец, Элайза начала говорить. Я тут же нахмурилась.
- Роба? Кому? – мне следовало сразу догадаться, что дело тут нечисто.
- Ты скоро увидишь. Я, правда, надеюсь на тебя. Я… я оказалась такой слабой, что мне самой не верится.
- Меня удивляет только одно, – начала я, даже не смотря ей в лицо. Мне не хотелось видеть этого человека. Хотелось поскорее со всем этим закончить. Это последнее дело, с которым я ей помогу, клянусь. Последнее в моей жизни. – Ты, зная, что наживаешь проблемы, не можешь вовремя остановиться. Куда тебя несет, Лифф?
- Только не кори меня, – ворчит сестра, отговариваясь.
- Что мне остается, Эл? – я нервно пожимаю плечами. – Ты не думала, что мне это может надоесть? И почему ты не можешь все сказать заранее? Почему я должна импровизировать каждый раз?
- Ну, Кэс… хватит, – Элайза явно не знала, что сказать. Голос ее становился все мягче, в противоположность твердости моего. Но с меня хватит. Я и так была натянута, как струна, все мои нервы были на пределе и выжимали из себя последнее самообладание. Что меня ждет за дверью, показывавшейся в тридцати метрах от меня? – Я и так боюсь довериться кому-то. Ты последняя и единственная…
- Опусти эту болтовню.
Прерываю ее грубо. Здание смахивает на бордель. Только не говорите мне, что Элайза еще и шлюхой подрабатывает. Хотя тогда проблем с деньгами было бы поменьше.
Так и есть, это бордель. Мне стало даже еще более противно, и жуткий холодок пробежал по коже. Не думала, что когда-нибудь в принципе попаду сюда. Пусть это все кончится быстро, прошу! Умоляю! Все кажется мне отвратительным, думается, что я сейчас блевану. Почему я должна это терпеть? Ах, да! Элайза. Ладно, Кэсси, осталось немного.
Эл подходит к одной из девушек, что стоят на входе.
- Я пришла к Хельге и Саре, – полушепотом произносит она, но ее собеседница все поняла и, похоже, узнала мою сестру. Как же мне становится неприятно. Нет, пускай эти бордели существуют, но до тех пор, пока мой глаз всего этого не видит. Я не стыжусь своего мнения и могу высказать его в лицо каждому.
Спустя полминуты девушка пришла обратно и одним жестом призвала нас к следованию за ней. Коридоры казались мрачными и неестественными. Хотя, если честно, я не очень представляю обстановку борделя. И кто сюда идет по своей воле?
Мы прошли множество дверей, за некоторыми были слышны стоны, за другими удары, третьи и вовсе были открыты… все приводило в ужас. В конце концов, мы просто уперлись в нужную дверь. Она единственная смотрелась по-настоящему богатой, на нее и, видимо, убранство внутри не жалели денег. Девица ушла, оставив нас перед дверью наедине. Эл занесла кулак прямо на уровне глаз и вдруг опустила голову.
- Я, понимаешь, задолжала и им, – прошептала еле слышно брюнетка. – Две старые грязные шлюхи. Только и делают, что пьют, да гребут деньги лопатами. Они сказали, что простят все, если я отдам младшего брата или сестренку. А я… была не в себе и согласилась. Ты же понимаешь меня?
- Если честно, нет, – обрубила я и взялась за ручку. – Но отступать уже некуда.
Все было обставлено с роскошью, но абсолютно безвкусно. Как будто кто-то просто решил скупить все самое дорогое и выставить напоказ, никакой проработки, детализации и прочих плюшек. Мой незамыленный глаз видел все так явственно и четко, что я, чуть было, не сконфузилась.
Элайза была права: эти Хельга и Сара пили даже сейчас, обе были очень даже жирны, и кожа рядами свисала с их приукрашенных тел. Не сказать, чтобы обе были совершенными уродинами, но образ жизни, весь тот смрад, что они вобрали в себя с годами, делал их отвратительными любому нормальному человеку. В них уже отсутствовал какой-либо шарм, они отдавали все предпочтение деньгам.
Как бы они ни старались сделать себя лучше, их прогнившую душу я видела хорошо, и от этого все вокруг становилось еще более гнилым.
- О… Элиза, я вижу, что ты решила выполнить свое обещание, но… – старушка посмаковала наступившую паузу. – Но мы говорили о более юном возрасте.
- Подожди, Хельга. Юное лицо может нам также пригодиться, – произнесла, очевидно, Сара, и ее голос, в отличие от грубого немецкого акцента Хельги, был ласковым и добрым. Они что – лобызались друг с другом?
- Я не ее сестра, – нахмурилась я, соображая, какую же очередную ложь вплести в орнамент на этот раз. – Элайза – моя девушка. И я пришла сюда ее поддержать, а точнее, поговорить с вами, многоуважаемые леди, о ее долге.
Я пыталась подойти к ним ближе, но ноги еле гнулись, голос едва не дрожал, не знаю, что помогало мне все это время. Разве что адреналин.
- София, родная, – в игру, неужели! – вступила моя сестра. Голос ее был необычно ласков и мягок, а маленькая и аккуратная ладонь упала мне на плечо. – Может, я все же…
- Нет, – я отрезала твердо, даже не смотря на нее. – Я знаю, как ты решаешь проблемы, теперь этим хочу заняться я.
- А молодой человек Элайзы знает о Вас? – молодой человек? Может, тот самый Мэд, который наверняка трактует себя как бунтаря, хотя сам не может отступиться от правил их маленького клуба.
- Да, разумеется, и он совсем не против, если вы понимаете, о чем я, – усмехаюсь, а жирные дамочки начинают весело улыбаться, Хельга не сдерживается и даже начинает ржать.
Сразу становится понятно, что частью переговоров здесь заправляет Сара – более мягкая, тактичная и хитрая.
- Элайза, милая, будь добра, оставь нас со своей любовью наедине, – голос ее совсем не похож на пьяный, не выдает жестокости. Со стороны можно было бы подумать, что старушка ни о чем плохом не помышляет, но моя натянутая струна внутри каждый раз звенела от звуков ее голоса, и это приводило меня в ужас.
- Я хотела бы остаться.
- Нет, эта дама права, Элайза, – впервые за последние минуты поворачиваюсь к ней и смотрю в пустые глаза. До чего же противно это все. Отдайте мне мою нормальную жизнь! – Я все улажу.
Эл нехотя пожимает плечами и, уходя, периодически поглядывает на меня.
Что ж… впервые за день я с врагом один на один. В борделе, полном из подчиненных, которым нечего бояться. Что ж, если уж и есть, что сказать, то только одно: теперь я точно влипла.
Хельга тут же встала с места и начала бродить по комнате со скучающим видом. Это ей было явно неинтересно. Думаю, старуха не прочь вернуть свои годы, чтобы хорошенько оттрахать какого-нибудь красавчика. Грубые и неотесанные желания ограниченных людей.
Сара же – сразу видно – была рождена в среде дипломатии. Иначе нельзя было бы все это объяснить. А потом просто умудрилась попасть в подобную сферу. Ну, это чисто мое предположение. Женщина долго не сводила с меня глаз, а я должна была выдержать этот взгляд. К слову, я уже успела сесть в удобное, обитое зеленой кожей кресло, и теперь мы были лицом к лицу.
- Понимаете, София, – я уже и забыла, как меня нарекла Эл. Ее любимое имя. – Мы с Элайзой заключили договор, и обычно подобные дела не пересматриваем.
- Прекрасно понимаю, – мне надо было вести себя достойно. Где бы взять дар красноречия и выдержку? – Но, Сара, поймите и вы: у Элайзы с роду нет ни братьев, ни сестер – я знаю точно. Она просто была под кайфом. Я стараюсь отучить ее от этой дури.
Очередная ложь. Хоть бы этот день кончился, и я проснулась в своей постели, и не было бы никакого звонка, и моя семья не пыталась бы втянуть меня обратно, как водоворот.
- Что ж, нам нужен любой ребенок, не обязательно кровного родства.
- Вы занимаетесь продажей и эксплуатацией детей? – может, попытаться наехать? – Не боитесь, что я могу задействовать свои связи? – выдерживаю драматическую паузу, и теперь уже я смакую ее. – Подумайте дважды, ведь я – не Элайза.
- Зачем Вам эта девушка? Вы умны, наверняка талантливы, – пытается меня заболтать и задобрить. Не так-то все просто, знаю я вас всех. – Почему бы не бросить разгребать ее проблемы, а отдать бы сразу нам?
- Нет, Сара, так проблемы не решаются, – резко прерываю ее. Сдать сестру шлюхам было заманчивой идеей только тогда, когда я злилась на нее больше всех людей, вместе взятых. Это было слишком давно, чтобы быть правдой. – Сколько она вам задолжала?
Женщина снова долго и внимательно меня изучала. Интересно, я похожа на богатого человека? Наверняка нет, ведь Тина всегда говорит, что я выгляжу, как бомж с помойки. Возможно, так и есть. Но сейчас это не играло мне на руку. Они хотят забрать Роберта, и сестра готова сдаться, но этого мальчугана, еще имеющего шанс на будущее, я не хочу отдавать жирным старухам.
- Три тысячи! – буркнула откуда-то издалека Хельга. – Сара, дорогая, побойся Бога! Она ее любит, дай ей расплатиться и уйти!
Удивительно. Я думала, что эта немка сурова и непреклонна, а оказалось, что ее легче пробить на жалость. Что ж, в какой раз убеждаюсь в неприступности англичан. Недовольно закатываю глаза и отсчитываю деньги.
- Вот, наличные, – кладу еще не мятые бумаги на дорогущий дубовый стол и встаю с кресла. – Надеюсь, любимая больше не втянется в подобную историю. Благодарю за милосердие.
- Будьте осторожны, София, – говорит Сара, когда я уже у дверей. – Вы слишком добры.
Усмехаюсь. Она не знает ничего, но зачем-то делает выводы.
Пулей вылетаю из их кабинета и тяну за руку кусающую ногти сестру.
- Клянусь всем, что у меня есть, Эл, – меня всю трясет, но я судорожно несусь к выходу. – Когда-нибудь я сама растерзаю тебя за все эти выходки на мелкие кусочки!
Топот моих ног разносился по всему коридору, по лестнице, с которой я спускалась, а хлопок двери так и вовсе был оглушающим. Хватаюсь за голову и пытаюсь привести себя в порядок. Хотя о каком порядке в принципе может идти речь? Руки дрожат, я за день испытала столько отвращения, сколько не испытывала за год! Перед глазами все неровно плывет, а вдохи становятся шумными, как вдруг Эл начинает играть в заботливую сестру.
- Эй, Кэсси! Что с тобой? – ее голос похож на писк свиньи, которую приговорили к расчленению на мясо. – Что они сделали? Накачали тебя чем-то?
Не хочу слышать ее противный истеричный визг, не хочу ее видеть, ничего не хочу. С меня хватит, и это абсолютно точно. Она убирает мои руки от лица, а я нервно дергаюсь.
- Убери от меня свои руки! – грубо кричу на нее, но прихожу в нормальное состояние с каждым новым вдохом. Не жалею ни о чем. – Больше ничего не проси. Мы едем домой, понятно?
- Я и не хотела, – тихо говорит Элайза и смотрит на меня испуганными глазами. До чего же предсказуемо! Невероятная трусиха. – Ты и так много сделала…
Чтобы доехать живой, мне надо держаться за нее. Знали бы вы, как мне не хочется делать это. Этот человек – моя старшая сестра. Безвольный отбросок стада. Она не может ничего решить сама, все время надеется на чудо в лице какого-нибудь человека.
Таких, как она – много. Они ничего не могут, ими легко управлять. Из таких, как Эл, легко высасывать деньги, они быстро идут на уступки, послушны, и именно такие, как они, являются большинством. Куда стаду укажешь, туда оно и пойдет. Но им всегда указывают на погибель. Кто бы ни тянул на себя одеяло, кто бы ни брал власть в свои руки, он губит народ. Но народ-то жаждет только хлеба и зрелищ.
Элайза выглядит опасной, она умеет жить за счет других. За счет тех, кто умеет проявлять слабость, и я этим иногда страдаю. Вряд ли бы я стала помогать кому-то незнакомому. Все дело в том, что она является моей сестрой, разумеется, но и семей таких миллионы. В итоге страдает еще большее количество людей, и ничего хорошего не получается.
Неужели это конец? Неужели все закончилось, и я не должна больше ничего придумывать, не должна лгать? Хочу снова залечь на свое уютное дно и пролежать там до рождества так точно. Даже не верится, что скоро это станет возможным. Почему я попала под прицел? Не думаю, что мама бы не стала помогать золотой девочке.
Слышу свист тормозов и открываю глаза. Родные стены красного кирпича греют душу. Я даже помню, что меня ждет томик по истории, который я еще не дочитала. Надо непременно потратить на это время, и я сделаю это с большим удовольствием, чем все за сегодня.
Вернулись мы, когда уже стемнело. Было где-то около десяти, скоро комендантский час, охрана будет дотошно проверять, кто входит и выходит отсюда. Хорошо, что успели. Мы стояли на главной аллее недалеко от здания, где я проживаю.
- На этом моя помощь кончается, серьезно. Больше ни о чем меня не проси, – говорю то, что есть. Никогда не боялась все высказать. Может, поэтому родственники считают меня сумасшедшей?
- Да, я понимаю, – Эл кивает головой и смотрит куда-то в сторону. Ей явно нужно что-то сказать, но сейчас слово за мной. Весь день я просто так тратила свои деньги на нее и помогала ей. Имею право.