— Расскажите о вашей профессии, — начала светский разговор бабушка Аманда. — Доминик сказала, что вы ландшафтный дизайнер.
Она спрашивала таким тоном и с таким почтением, как будто это была самая лучшая профессия в мире.
— Самая обычная профессия, — сказал Брендан Файлер. — Главное — приносить радость людям.
— Да, это главное, — полностью согласилась с ним тетя Бетси.
— А какие территории вы озеленяете и благоустраиваете? — спросила бабушка Аманда.
— От маленьких садовых участков до больших городских парков.
— И совсем не бывает недовольных заказчиков? — удивилась тетя Бетси.
По нашему ресторану она прекрасно знала, что значит работа с клиентами, когда они заказывают одно блюдо, а подразумевают другое.
— Любая работа начинается с проекта. Чем лучше проработан проект и выяснены всевозможные мелкие детали, тем меньше претензий в конце.
— Ой, как интересно, — сказала бабушка Аманда.
Потом мы пили чай и говорили о книгах и искусстве. Брендан Файлер поддержал все темы, которых коснулись мои родственницы, чем произвел на них впечатление вполне эрудированного человека.
— Очень милый молодой человек, — сказала мне после его ухода бабушка Аманда. — Советую тебе обратить на него свое внимание.
— Она и так обращает на него свое внимание, — сказала тетя Бетси. — Они же беседуют каждое утро.
— Я советую обратить на него внимание как на потенциального молодого человека, а не как на нашего соседа слева, — подчеркнула бабушка Аманда.
Продолжить захватывающую тему никто из нас не успел, потому что в дом вошла Ванесса. Она вся светилась от любопытства.
— Ой, а что это за молодой атлант сейчас вышел из вашего дома? — сказала она.
|
|
— Нет, Ванесса, — твердо сказала ей бабушка Аманда.
— Я просто спросила, — сказала Ванесса.
— Ванесса, нет, — твердо сказала ей тетя Бетси.
А на следующий день от нашего дома к океану была проложена дорожка поверх песка.
— О мой бог, — сказала я, когда выехала на веранду в пять часов утра.
Брендан Файлер в спортивных шортах сидел на перилах нашей веранды. Ванесса была права — фигура молодого атланта, загорелые ноги, бицепсы, все как полагается.
Он улыбнулся своей открытой улыбкой, и мне стало тепло на душе.
— Я мог бы сказать тебе — закрой глаза, — сказал Брендан Файлер, — но, думаю, ты захочешь увидеть это путешествие.
Он проложил пластмассовые щиты разной величины на лестнице с веранды и дальше — по песку к самому океану. Интересно, во сколько он сегодня встал?
— Ты прав, — сказала я, — это действительно путешествие.
Он подошел ко мне. С ним было так просто, как будто мы уже сто лет знали друг друга.
— Поехали? — спросил он.
— Поехали, — улыбнулась я.
Он наклонился и взял кресло за ручки.
— Но я боюсь, — сказала я.
— Чего ты боишься?
— Тут слишком крутой спуск.
Я показала пальцем на спуск с двух ступенек нашей веранды.
— А что ты скажешь, когда я тебя в горы с собой возьму, — улыбнулся Брендан Файлер.
Так мило и просто. А ведь мы и недели не знакомы. Когда мужчина вот так решает, что он дальше будет делать в жизни женщины, это очень впечатляет.
— Ты меня в горы возьмешь?
— Когда там выпадет снег, — совершенно серьезно сказал он. А потом наклонился и сказал: — Тогда я тебя немного придержу, чтобы ты не боялась, хорошо?
|
|
Я повернулась к нему сказать «хорошо», коснулась вскользь своей щекой его щеки и тут же отодвинулась. Обалденный запах.
Мы смутились оба.
— Хорошо, — тихо сказала я.
Тогда он протянул руку, приложил ладонь к моему животу и таким образом слегка прижал меня к креслу, чтобы я не выскользнула из него на ступеньках. Весь мой живот был в его большой ладони.
Он медленно свез меня с веранды и убрал руку. Потом покатил кресло дальше по каменной дорожке к нашей ограде, провез через пешеходную дорожку и осторожно покатил по щитам по пляжу к океану.
Думаю, щиты были крепкие, но легкие. Иначе как бы он сам приволок их и сложил на такое расстояние.
Прохладный ветер обдувал мое лицо и развевал волосы. Надо мной было бездонное небо.
Я посмотрела на него и улыбнулась.
— Брендан, ты волшебник.
— Тебе понравилась моя идея? — спросил он.
— Очень.
Я видела, что ему приятно доставлять радость другим.
Океан в это утро был как всегда спокоен и величественен. Летали морские птицы, а редкие люди совершали пробежки вдоль берега.
Брендан Файлер подкатил меня к воде, и первая волна тут же мягко накрыла мою правую ногу. У меня на сердце были слезы, но внешне я была спокойна.
— Какая теплая вода, — сказала я.
— Думаю, она еще долго будет теплой, — сказал Брендан.
— Может, я даже успею искупаться в этом году.
Брендан улыбнулся.
— Я буду рад.
Он отпустил кресло и присел рядом на корточки. Мне почему-то захотелось погладить его по голове.
Вот так бывает — с человеком и недели не знаком, а он уже поселился и живет в твоей душе. И только океан передо мной жил своей жизнью и ни от кого не зависел.
|
|
— Вот именно об этом и мечтал я когда-то темными снежными вечерами, — сказал мне Брендан Файлер.
Только смотрел он при этом не на океан перед собой, а мне в глаза. Задумчиво и серьезно.
Через неделю о наших встречах узнал Маркус. Оказывается, с девушкой в таком состоянии кто-то мог познакомиться, а он и не ожидал этого.
Он пришел к нам в дом и сделал вид, будто ничего особенного не случилось. Хотя в глубине души понимал, что случилось.
Тетя Бетси потчевала его супчиком с грибочками, и Маркус делал вид, что у него прекрасный аппетит.
— Как дела дома? — спросила его тетя Бетси.
— Хорошо, — сказал Маркус.
— А как дела в институте? — спросила его бабушка Аманда.
— Тоже все хорошо, — ответил он.
— Не спишь на лекциях? — спросила тетя Бетси.
— Нет, что вы, я добросовестный студент и очень порядочный человек, вы же знаете, — похвалил себя лишний раз Маркус.
А я зевнула, извинилась и уехала в свою комнату спать.
— Доминик не высыпается? — спросил Маркус.
— Кто тебе сказал? — в один голос сказали бабушка Аманда и тетя Бетси. — Доминик прекрасно высыпается, просто она еще слаба, у нее другое расписание, чем у всех остальных людей, она восстанавливается после травм.
— Ей надо по утрам подольше спать, — со знанием дела сказал Маркус. — Я слышал, что в ее положении очень помогает утренний сон.
— Странная теория, — сказали тетя Бетси и бабушка Аманда.
На следующий день в пять утра Маркус был на нашей веранде. Он пришел после того, как мы встретились там с Бренданом Файлером.
Маркус прошел мимо Брендана прямиком ко мне, по-хозяйски поцеловал меня в щеку и сказал:
— Привет, милая. Как ты себя сегодня чувствуешь?
Я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться.
— Познакомьтесь, — сказала я, — это — Маркус, а это — Брендан.
Маркус повернулся к Брендану.
— Ой, извините, — сказал он, — не заметил из-за тумана.
— Нужно быть более внимательным, — сказал с улыбкой Брендан Файлер, протягивая Маркусу руку.
— Я рад, что вы беседуете с моей девушкой, ей нужна поддержка, — сказал Маркус, — но она — моя девушка, и я волнуюсь за нее.
Я хотела в очередной раз сказать Маркусу что я не его девушка, но не стала этого делать, а решила посмотреть, что будет дальше.
А дальше Брендан Файлер мило улыбнулся и сказал:
— Ничто не вечно под луной.
Потом он извинился, кивнул мне и пошел совершать свою утреннюю пробежку.
— Что он имел в виду, когда сказал, что мне нужно быть более внимательным? — спросил Маркус.
— Это надо у него спросить, — улыбнулась я.
— Тебе не нужно с ним связываться, — сказал Маркус.
— Я с ним и не связываюсь.
— Что подумают люди?
— Мне безразлично.
— Свидания в пять часов утра? — Маркус расхаживал передо мной и размахивал руками.
— Маркус, это не свидания!
— А что это?
— Просто случайные встречи, — сказала я, еле сдерживая смех.
— Случайные?
— Маркус, скажи своим осведомителям, что в пять утра нужно спать, а не наблюдать за тем, что я делаю на своей веранде.
— Вот и спи, а не морочь мне голову.
— Маркус, при чем тут ты?
— Я в ответе за тебя.
— Оставь эту ответственность бабушке Аманде и тете Бетси.
— Не могу.
— Постарайся. И всегда помни, что ты — просто друг.
— А что он имел в виду, когда сказал, что ничто не вечно под луной? — вспомнил Маркус.
Но я только покачала головой и уехала в дом.
Маркус опять остался глух к моим словам о том, что я не его девушка. А потому на следующий день он снова был на нашей веранде и опять намекал Брендану Файлеру, что тому нужно заниматься какими-нибудь другими своими делами, а не смущать девушку Маркуса на ее веранде.
А на следующий день он проспал.
— Где наш импульсивный друг? — спросил с улыбкой Брендан Файлер.
— Наверное, спит глубоким сном, — сказала я.
— Это хорошо, а то я как раз хотел, чтобы мы с тобой прогулялись вдоль квартала, а он бы только мешал.
— Но я не могу прогуливаться вдоль квартала.
— Не бойся, — сказал он, — людей нет. А если они и встретятся, то никому не будет никакого дела, почему мы решили прогуляться вдоль квартала именно в пять часов утра.
Я совсем не это имела в виду, но он это тоже понял. С ним было как-то легко. Просто и легко. Я уже начала привыкать, что он мог взять мое кресло и без разрешения покатить его туда, где меня ждал какой-нибудь утренний сюрприз.
То мы наблюдали, как на большом дереве в соседском саду спала сова. То смотрели на радугу после ночного дождя, которая уходила высоко в небо над океаном. Иногда он кидал мне мяч, и мы делали вид, что играем в пляжный волейбол.
— Я и вечером могу прийти за тобой, — сказал как-то Брендан Файлер.
— Вечером — нет, — твердо сказала я.
Я была не готова разгуливать в своем кресле на колесиках еще и вечером.
Ванесса все-таки заставила меня рассказать о молодом атланте, который поселился у нас по соседству.
— Он просто красавец, — сообщила она.
— Ванесса, главное — душа, — рассмеялась я.
— Умом-то я понимаю, — согласилась Ванесса, — а как его зовут?
— Брендан.
— Какое красивое имя.
— Самое обычное.
— Не скажи. В нем есть сила и романтика.
— В имени?
— Ну да. А чем он занимается?
— Ландшафтом.
— Как благородно!
— Ванесса! А как поживает наш преподаватель литературы?
— Я поняла свою ошибку, — вздохнула Ванесса, — он гораздо старше и умнее меня, это меня и сбило с толку.
— На свете много мужчин старше и умнее нас, это не должно сбивать с толку.
— Но все оказалось к лучшему, благодаря этой истории я поняла, что Аллен Мэйл — не мой человек. Хорошо, что я родителей с ним не успела познакомить, то-то бы они расстроились.
— А он уже знает, что он — не твой человек?
— Думаю, ему, как и твоему Маркусу, надо будет долго это объяснять.
— Может, они просто делают вид, что нас не слышат, а на самом деле все понимают?
— Мужчины не могут отказаться от навязчивой идеи, будто они управляют миром.
— А на самом деле мир управляет нами всеми.
— Да, — вздохнула Ванесса.
В таком духе мы с ней обычно разговариваем о нелегкой женской доле.
— Так у вас свидания по утрам? — продолжила Ванесса.
— И ты туда же?
— А что это тогда?
— Случайные встречи.
— В пять утра?
— Ну да. Он занимается бегом. А я как раз дышу свежим воздухом.
— Никогда не знала, что ты любитель вставать в такую рань.
— Я тоже многих вещей о себе не знала, — сказала я.
Через пару недель мне сняли гипс с ноги и нацепили легкую снимающуюся пластмассовую штуку, как у Ричарда Камера.
— Снимать можно только один раз в день, когда будешь принимать ванну, — строго сказали врачи.
И первым делом я сняла эту штуку и полдня провалялась в ванне.
— Доминик, у тебя нога неправильно срастется, — причитали за дверью тетя Бетси и бабушка Аманда.
— За это время уже и так должно было все срастись, как бы там ни было, — отвечала я.
— У тебя особый случай, мы должны строго следовать предписаниям врачей, — не давали мне спокойно жить бабушка Аманда и тетя Бетси. — Ты что, не можешь еще немного потерпеть?
А надо сказать, что врачи были строги и категорично заявили, что моя нога обязательно должна быть зафиксирована в течение полугода, и точка. И мне теперь надо было что-то придумать, чтобы скостить этот срок. Мое лечение и так шло усиленными темпами.
К нам все так же приходила массажистка и делала мне массаж, а с помощью тети Бетси я нагружала свои руки и ноги специальными упражнениями. А еще тетя Бетси постоянно потчевала меня разнообразными лечебными отварами, витаминами и свежевыжатыми соками из всех существующих плодов и растений.
— Каких-то полгода, и ты свободный человек, — говорили бабушка Аманда и тетя Бетси, — такая ерунда.
В восемнадцать лет. В гипсе. Без движения. Полгода. Если бы они знали, как это тяжело.
Когда весь мир за окном постоянно бежит куда-то по своим делам. И вообще бежит куда захочет.
Когда ты мечтаешь о велосипеде, волейболе, плавании или, на худой конец, просто пройтись босиком по пыльной каменной дорожке до конца квартала. Ощутить мягкую траву, колючие камни или горячий песок.
Делать то, что ты хочешь, а не то, что нужно. И перестать читать книги и смотреть телевизор хотя бы на время. А жить самой, вдыхать запах улицы и видеть лица людей тогда, когда пожелаешь, а не в пять часов утра.
На следующий день я выехала на веранду в тот момент, когда к дому подходил Брендан Файлер. Он шел и улыбался.
Он был рад меня видеть, я ему нравилась, это было видно. И это было чертовски приятно.
— Я соскучился, — сказал он.
Я не могла сдержать улыбку, но не решилась сказать, что я тоже соскучилась.
— Что это за штука? — спросил Брендан.
Моя нога все так же торчала передо мной как упавший маяк. Но он видел, что теперь она какая-то другая.
— Она очень легкая, — сказала я, — а еще она снимается и надевается.
— Я вижу, что она легкая. — Он посмотрел на меня. — Это значит, что теперь я смогу запросто носить тебя всюду на руках?
— Ее нельзя снимать.
— Я понял.
Что-то этот человек со мной делал, и я пока не могла понять что. Мысль, что он теперь будет запросто носить меня всюду на руках, меня смутила.
— Куда ты собрался меня носить? — поинтересовалась я.
Он улыбнулся.
— На край света и дальше.
— Тебе все равно будет неудобно.
— Давай попробуем. — Он подошел поближе.
— Давай пока не будем пробовать.
Он уже собрался взять меня на руки, но после моих слов остановился.
— Хорошо, скажешь, когда будешь готова.
Я кивнула. Этот человек был внимателен к моим чувствам и к моему личному пространству. Это тебе не Маркус с его претензией на большую роль в моей жизни.
— Что нового на работе? — спросила я.
Я знала, что они трудились над большим детским парком.
— Через пару недель заканчиваем.
— Красиво получилось?
— Скоро повезу тебя посмотреть.
— Ты так расскажи.
— Там видеть надо. Фонтаны, гроты, деревья...
А на следующий день пришел Маркус.
Он все точно рассчитал. Он пришел сразу же после Брендана, с большим букетом белых роз, спокойно, даже не поздоровавшись, прошел мимо Брендана, наклонился ко мне и властно поцеловал в губы.
Я так растерялась, что не сразу отреагировала. Это было так неожиданно, что я так и осталась сидеть с раскрытым ртом.
Это дало Маркусу дополнительные драгоценные секунды. Он погладил меня по голове и страстным громким шепотом сказал, что он очень соскучился. Достаточно громким, чтобы это ясно услышал и Брендан Файлер, и даже бабушка Аманда и тетя Бетси, если пожелают подслушать за дверью.
Брендан Файлер спокойно наблюдал за ситуацией.
Я, конечно, добрый и отходчивый человек, но когда я сержусь, я могу планету столкнуть с орбиты. А я давно так не сердилась.
— У меня столько занятий в университете, совсем не получается к тебе выбираться, — сказал тем временем Маркус.
— Ты же знаешь, Маркус, что, когда я сержусь, я планету могу столкнуть с орбиты, — сказала я.
— О, не сердись, скоро у нас будет побольше времени для встреч, обещаю тебе, — как ни в чем не бывало сказал Маркус.
Свои цветы он положил мне на колени. Ведь сейчас было не так важно, хочу я принимать эти цветы или не хочу.
В моем теперешнем положении их можно было просто положить мне на колени — и все, я уже никуда от этого не денусь. Просто подходи и клади на меня свои розы, очень удобно.
— Доминик, я пойду, — сказал Брендан Файлер.
И он ушел.
— Наш друг расстроился? — усмехнулся Маркус.
Мне хотелось ударить его ногой, но я бы все равно не достала. Да и еще бы свалилась со своего кресла на колесиках.
— Правила приличия не позволяют мне бросить эти цветы тебе в лицо, — ледяным голосом сказала я.
Маркус улыбнулся.
— Но я брошу их туда, куда достану, — сказала я и бросила в него его букет роз.
Маркус опешил, но, как я поняла, не сильно расстроился. Главной его задачей было поддеть Брендана Файлера, и это ему вполне удалось.
Я развернулась и уехала в дом. Чуть позже тетя Бетси аккуратно собрала ни в чем не повинные цветы и поставила их в вазу в нашей гостиной.
На следующее утро Брендана Файлера на веранде не было.
Но к перилам была прикреплена записка. Я подъехала к ней, развернула и прочитала: «Буду вечером, часов в одиннадцать. Приглашаю на пикник на берегу».
И почерк был не Маркуса.
К одиннадцати вечера мы с бабушкой Амандой и тетей Бетси устали ломать голову, что на меня надеть, чтобы моя нога тоже выглядела красиво во время свидания. На веранде я обычно сидела в платье, накинув сверху кофту.
Бабушка Аманда предлагала мне свои широкие штаны, в которых она ходила беременной моей мамой и тетей Бетси.
— Что ты, это не очень модно, — говорила ей тетя Бетси.
Тетя Бетси предлагала свой комбинезон, в котором она трудилась в нашем палисаднике.
— Согласись, это слегка вызывающе, — говорила ей бабушка Аманда.
— Слегка вызывающе? — говорила я. — Вам что, совершенно безразлично, как я буду выглядеть на свидании?
— Нет, конечно, — спокойно отвечала бабушка Аманда. — Вон, видишь, я даже тебе свои щипцы для завивки локонов принесла.
— Да и вообще, вечером на берегу совсем ничего не будет видно, а на твою ногу все равно ничего не налезет, — в один голос говорили они.
В конце концов широкие летние брюки были найдены и в моем гардеробе. Тетя Бетси стала хлопотать над моим макияжем, а бабушка Аманда давала ценные советы.
— В мое время так не красились, — говорила она.
— Ну ты и вспомнила, — отвечала ей тетя Бетси.
— Зачем ты меня так накрасила, ты же сказала, что вечером ничего не будет видно? — поинтересовалась я.
— Мужчина, если нужно, всегда все разглядит, — сказала тетя Бетси.
— Это верно, — сказала бабушка Аманда.
— Зачем же ты мне тогда свои ужасные штаны надеть предлагала?
Бабушка Аманда обиделась и отвернулась к окну. Тетя Бетси раскидала мои кудри в идеальном творческом беспорядке по моим плечам.
К нашему дому кто-то подошел, бабушка Аманда приметила его в окно.
— Идет, идет! — в восторге сказала нам бабушка Аманда.
— А наша красавица давно готова, — сказала тетя Бетси, любуясь мною, красавицей.
— Мы пойдем тебя проводить, — сказала бабушка Аманда.
— Нет, вы не пойдете меня проводить.
— Мы только дверь придержим, — клянчила тетя Бетси.
— Я голодовку объявлю, если вы дверь придержите.
— Тебе будет трудно, — сказала бабушка Аманда.
— Ничего, я справлюсь.
— Мы должны с ним поздороваться, — вспомнила тетя Бетси.
— Нет, не должны.
— Вдруг тебе понадобится наша помощь, — придумала бабушка Аманда.
— Не понадобится. — Я была непреклонна. — Дайте же мне свободу, — сказала я, — так давно ее не видела!
— Не расстраивай ее, не хочет принимать нашу помощь, что ж поделаешь, — поджала губы бабушка Аманда.
Тетя Бетси обиделась. Клянчили вместе, а дурой сделали ее.
— Ну хорошо, пусть поступает как хочет, — вздохнула она.
Ничего с ними не случится. В крайнем случае, подглядят из окна.
Перед тем как выехать из дома, я подъехала к умывальнику и смыла половину того, что тетя Бетси старательно нарисовала на моем лице. Тот, к кому я иду на свидание, не должен думать, что я придаю нашей встрече огромное значение.
Я выехала на улицу. Передо мной стоял Брендан Файлер. Я улыбнулась.
— Привет, — сказал Брендан Файлер.
— Я соскучилась, — сказала я.
— Я тоже, — улыбнулся он.
Мне так захотелось, чтобы он подошел ко мне и поцеловал меня, но он этого не сделал. Он просто подошел ко мне поближе, наклонился и, слегка коснувшись моей щеки рукой, убрал мне за ухо непослушные пряди волос.
Он был близко-близко. Мне казалось, что вот-вот, и он возьмет мое лицо в свои руки, но этого он тоже не сделал. Он просто с улыбкой смотрел в мои глаза.
Он был какой-то другой. Может, это потому, что вечером и так все было другое, и по вечерам мы еще не встречались, а в это время у людей бывают совершенно другие чувства?
— Ты немного другая, — сказал он.
— Это потому что тетя Бетси трудилась над моим макияжем.
— Ничего не заметил. Огонь в глазах никаким макияжем не спрячешь.
Мы рассмеялись.
— Ты готова?
Я кивнула. Тогда он подошел со стороны здоровой ноги и взял меня на руки. Нежно, аккуратно и легко.
— Тебе удобно? — спросил он.
— Да, — сказала я, — но неожиданно. Я думала, мы поедем.
— Ты же видишь. Щитов нет.
— Не заметила. На тебя смотрела.
Мы опять рассмеялись.
Я обхватила его руками за шею. Почувствовала теплую кожу и жесткие волосы.
Он понес меня на пляж. Я спиной ощущала, как из окна на нас умильно смотрели бабушка Аманда и тетя Бетси.
Вечерний ветер трепал мои кудри, заботливо уложенные тетей Бетси. На шее был кулон на счастье от бабушки Аманды. Я обнимала за шею Брендана Файлера и думала о том, как я люблю эту жизнь.
На пляже, прямо на песке, Брендан Файлер расстелил огромное теплое одеяло. Он осторожно посадил меня на это одеяло.
— Как уютно, — сказала я.
Он подложил мне под спину большую подушку, он все предусмотрел.
— Тебе правда удобно? — спросил он.
В темноте я чувствовала улыбку в его голосе.
— Даже удобнее, чем в собственной постели, — улыбнулась я.
— У меня еще теплый плед есть, — сказал он, — сейчас я тебя им укрою.
— Мне тепло, Брендан.
Меня умиляла его забота, очень приятное было чувство.
— Ветер поднялся, чувствуешь?
— Я чувствую, это теплый ветер.
— Хорошо, скажешь, когда замерзнешь.
— Ладно, скажу.
— Я тебя сразу укрою.
— Хорошо, ты меня сразу укроешь.
Мои глаза потихоньку привыкли к темноте, и я увидела, что на пляже кипит жизнь. Вдоль берега на одеялах и пляжных ковриках сидели люди. Это были маленькие людские оазисы, маленькие миры, которые люди создали сами себе в этот вечер на берегу общего океана.
— А мы тут не одни, — сказала я.
— Да, планета густо заселена, — сказал Брендан Файлер.
Мы рассмеялись.
— Я взял нам сандвичи и картошку фри. Вот еще напитки.
Он вытащил все из дорожной коробки.
— Теперь это настоящий пикник, — улыбнулась я.
Океан темнел передо мной. Фонари остались позади, вдоль домов, а темная вода освещалась звездами и половинкой луны.
Легкий плеск волн щекотал чувства. Хотелось сорвать с себя одежду, пластмассовую штуку с ноги и осторожно войти в прохладную вечернюю воду.
Но я была дисциплинированной пациенткой, моя нога была сломана в нескольких местах, я не могла рисковать и слушалась врачей. Я осторожно ходила по дому на костылях, но выходить на улицу, обняв их, пока не решалась и ногу не нагружала.
— Ты будешь купаться? — спросила я Брендана.
— Без тебя не буду.
— Боюсь, я только в следующем году смогу. А ты искупайся, утешусь радостью за тебя.
— Но мне сейчас и так хорошо.
Он сел рядом и протянул мне сандвич. Умопомрачительный океанский теплый ветер обдувал мое лицо.
— Расскажи мне о Маркусе, — сказал Брендан Файлер.
— Он просто друг, — сказала я. — Я не могу выгнать его из своей жизни, даже если он и дальше будет так вредить. Бабушка Аманда и тетя Бетси расстроятся.
— А еще? — сказал он.
— Мы вместе выросли, и он подумал, что наше будущее — вопрос решенный.
— А что думаешь ты?
— А я думаю, что человек, который должен быть рядом, должен обжигать своим присутствием.
Брендан помолчал и сказал:
— Вопросов больше нет.
— Вообще?
Он рассмеялся.
— Нет, только насчет нашего импульсивного друга.
Я тоже улыбнулась.
Брендан полусидел рядом, опираясь на согнутую в локте руку, мы с ним в темноте вытаскивали из упаковки картошку фри.
— Тихо так, спокойно, — сказал он.
— Очень спокойно, — сказала я.
Некоторые люди плавали недалеко от нас. Другие люди на берегу ждали их с волнением. Все-таки вода была уже прохладная, и вечером было темно. Да и просто потому, что в этом мире нельзя жить, пустив все на самотек. В этом мире всегда нужно за кого-нибудь волноваться.
— О чем ты мечтаешь? — спросил Брендан.
Я задумалась.
— О многом, — сказала я.
— Например?
— Я хочу нащупать свои чувства, чтобы точно знать, чего я хочу.
— Как это?
— Ну например, все говорят, что я должна учиться дальше.
— В общем-то они правы, — сказал он.
— А я не понимаю, зачем я должна учиться дальше, если я уже сейчас знаю, как сделать свою жизнь интересной.
— И как сделать ее интересной?
— Я хочу быть ассистентом режиссера.
— Я слышал, ты хочешь быть журналистом.
— Это — на поверхности. А внутри я чувствую другое. Обожаю кино. Режиссеры творят иную реальность, в их руках весь мир.
— Почему же ты не можешь стать ассистентом режиссера?
Я вздохнула.
— Потому что это расстроит бабушку Аманду и тетю Бетси.
— Почему это их расстроит?
— Потому что они считают, что это несерьезная профессия и что в ней все зависит от случайностей.
— В профессии журналиста тоже многое зависит от случайностей.
— Все равно в профессии журналиста больше стабильности.
— Даже в моей профессии все нестабильно, — сказал Брендан.
— А еще они считают, что в жизни все должно быть так, как надо, а не так, как хочется.
— И ты никак не можешь их расстраивать?
— Их смысл жизни во мне. Я должна хоть как-то соответствовать их ожиданиям.
— А если поговорить с ними?
— Они сделают вид, что глухи и немы, я уже пробовала.
Мы рассмеялись.
— Что же делать? — сказал Брендан.
— Думаю, время все расставит по своим местам, — сказала я.
— А если будет поздно и ты станешь тем, кем не хочешь быть? — лукаво спросил он.
— Ну что ты, — улыбнулась я, — поздно в этой жизни не бывает никогда, это я уже точно знаю. В этой жизни все приходит вовремя. Кстати, мы взяли салфетки?
— О да, вот, конечно, взяли.
— Вот видишь как вовремя.
Мы вытерли руки салфетками.
— Могу поделиться своей подушкой, — улыбнулась я.
Мы с ним легли на подушку. Над нами было темное небо, полное огромных звезд, которые величественно наблюдали за нами.
Брендан все-таки взял плед и укутал меня.
— С тобой хорошо, — сказала я.
— Почему? — сказал он.
— С тобой можно разговаривать. И с тобой можно молчать. Это здорово.
Он улыбнулся в темноте.
— А как на тебя действуют мои прикосновения?
Я покраснела.
— Еще не поняла, — тихо сказала я.
Тогда он сделал так, как я потом очень полюбила. Он легко взял пальцем мой подбородок, мягко развернул к себе мое лицо и нежно-нежно поцеловал в уголок губ.
Он сделал это воздушно и слегка коснувшись. А мое сердце совершило кульбит куда-то вниз живота.
— Все равно еще не поняла, — совсем тихо сказала я.
По его дыханию я поняла, что он смеется.
Когда Брендан Файлер принес меня домой целую, невредимую, но в растрепанных чувствах, бабушка Аманда и тетя Бетси ждали нас на веранде. Вернее они делали вид, что пьют там чай.
И наверняка они уже упились его. К двум-то часам ночи.
— Ой, а у Нас бессонница, — сказали они, старательно подавляя зевоту, — мы подумали, все равно ты вот-вот подойдешь, решили немного подождать.
— Вы меня тут три часа преданно и терпеливо ждали.
— Ой, а мы и не заметили.
Я вздохнула.
— Я бы и сама прекрасно справилась, — сказала я.
— Ну а вдруг бы понадобилась какая-никакая помощь двух старух? — сказала бабушка Аманда.