Дэвид потупил с полсекунды и пробормотал:
– В... в Айдахо.
– Черт.
Сэм подошел к Дэвиду и заглянул ему в лицо уже не требовательно, а просительно:
– Слушай, Дэвид, мы остановились в «Нейлор-Хаус». Знаешь, где это?
Дэвид нервно кивнул.
– Если призрак вернется, позвони туда и дай знать владельцам, ладно?
– Х-хорошо.
– Стоять, ни с места!
Дэвид развернулся и увидел в дверях офицера Монтроза с пистолетом наизготовку:
– Парни, бросайте пушки и руки за голову.
– Офицер... – начал Сэм, но Монтроз перебил его:
– Я не сказал трепать языком, я сказал бросить ружья и заложить руки за голову! Живо!
Братья подчинились.
– На колени и пальцы в замок, – приказал Монтроз.
Они снова сделали, как сказано, причем Сэм выглядел смирившимся, а Дин – обозленным.
– Дэвид, я слышал выстрел. Что тут произошло?
– Эти парни стреляли... стреляли солью... в, понимаете, в... в ЭТО, – даже в разговоре с Сэмом и Дином Дэвид не мог заставить себя вслух выговорить «привидение мистера Хемингуэя».
– Солью? – переспросил Монтроз. – Уверен?
Дэвид быстро закивал.
– Ну ладно, – Монтроз зашел сзади и, опустив руки Сэма к пояснице, защелкнул на них наручники, потом проделал то же с Дином и вздернул обоих на ноги. – Пойдемте, прокатимся, ребятки.
Дэвид сглотнул. Звон в ушах наконец пошел на убыль, и звуки начали восприниматься нормально.
– Дэвид, все хорошо?
– Не совсем... Я... я вам еще нужен?
– Если понадобишься, зайду попозже, договорились?
Дэвид кивнул, но не мог сдвинуться с места еще несколько минут после того, как офицер вывел братьев из музея.
Для Дина наручники были совсем не в новинку. Он не раз оказывался в браслетах – и при арестах, и при умеренно экзотических знакомствах. Он усвоил, что дергать руками бесполезно: только больнее будет, когда наручники врежутся в запястья. Дин не слишком заморачивался болью – у него был довольно высокий болевой порог – но и мазохистом себя не считал, поэтому, оказавшись в наручниках во дворе музея, не пытался ни сопротивляться, ни жаловаться.
|
Сэм не водил близкого знакомства с наручниками: он реже оказывался под арестом и не искал разнообразия в сексуальной жизни, поэтому продолжал трепыхаться, когда офицер подтаскивал их к автомобилю, припаркованному перед музеем.
Неожиданное получилось осложнение. Братьев разыскивало ФБР, и агент Хендриксон просто сгорал от желания снова наложить на них загребущие ручки. Дин не мог винить Хендриксона: такова была работа федерала, к тому же с точки зрения федерального агента, который не знал реального расклада дел, Дин был чокнутым серийным убийцей, а Сэм его подельником. И все-таки старший Винчестер предпочел бы с ним не встречаться. Хендриксон сделал выводы из ошибок, допущенных в Милуоки[2], и перестроил план игры, когда они снова столкнулись в Грин-Ривер[3]. Надо думать, в следующий раз он научится на новых ошибках, допущенных в Грин-Ривер, и сделает их жизнь еще сложнее. А значит, надо как-то избегать знакомства с копами Ки-Уэста. Вот хотя бы с этим конкретным копом – по плоскому лицу, большому носу, иссиня-черным волосам и забавной манере произносить гласные Дин опознал в нем коренного американца, возможно, семинола или кого-то в том духе. Единственное, что придавало старшему Винчестеру бодрости, это то, что полицейский даже не потрудился обыскать их – значит, он не слишком-то профессионален и можно будет попытаться удрать. Монтроз усадил их назад, а оружие положил на переднее сиденье рядом с собой, проверил оба обреза, хохотнул и завел автомобиль. Дин услышал, что двигатель немного «покашливает», и подумал, что неплохо бы его проверить, но не собирался делиться своими наблюдениями с копом.
|
– Где вы остановились? – поинтересовался офицер.
– Прости, но я воспользуюсь своим правом хранить молчание.
Полицейский пожал плечами:
– Отлично. Выброшу вас, где придется.
– Чего? – удивился Дин.
– Парни, вы бегаете с заряженными солью ружьями. Это значит, вы или психи, а в таком случае я не хочу возиться с бумажками, или вы охотники.
События снова приняли неожиданный поворот. Винчестеры обменялись озадаченными взглядами.
– Ну...
– У меня приказ не трогать охотников. Тут бывает много вашей братии.
– Да-да, – ожил Дин. – Мы охотники. Здесь развелось много...
– Да, знаю. Слишком много привидений. Я так и думал, что кого-нибудь из ваших можно ждать на днях. Сегодня закрыли Малый Белый дом после того, как туристы увидели Гарри Эс собственной персоной, играющего в покер.
Дин грешным делом подумал, как бы было круто сыграть в покер с привидением Гарри Трумэна, но быстро отогнал эту мысль.
– Надо там пошуровать, – проговорил Сэм.
– Не советую, – офицер свернул на Вирджиния-стрит. – Имейте в виду, что президент и прочие большие шишки там все еще бывают, и спецслужбы не дремлют. Если дом закрыли, то уж наверняка.
|
– Будем иметь в виду, – кивнул Сэм. – Кстати, мы остановились в «Нейлор-Хаус».
Полицейский улыбнулся:
– Хорошее место. Передавайте привет Ники и Бодж.
Они раздражающе медленно ползли по Дюваль-стрит. На улице было полно народу, перебегающего из бара в бар, и даже полицейская машина не могла заставить другие автомобили двигаться быстрее.
– А этот приказ... – медленно проговорил Сэм. – Он всех местных копов касается?
– Некоторых, – полицейский снова улыбнулся. – Тех, кто в курсе, что здесь на самом деле творится.
– А вы, случаем, не знакомы с МакБейн из Нью-Йорка? – продолжил расспросы Сэм. – Или с Баллард из Балтимора?
– Не-а. А что?
– Да ничего.
Дин хмыкнул. МакБейн из Нью-Йоркского отделения полиции состояла в организации, которую она называла сетью полицейских – туда входили копы, знающие о существовании сверхъестественного. Впрочем, громкое слово «сеть» обозначало всего трех-четырех человек, включая Баллард, женщину-полицейского из убойного отдела, с которой братья столкнулись в Балтиморе. Видно, Сэм подумал, что этот коп имеет какое-то отношение к сети. А Дина это не интересовало: он предпочитал двигаться на пару шагов впереди правоохранительных структур, которые по большей части не могли принять то, с чем Винчестеры встречались каждый божий день. В свою очередь, надо признать, братья сами едва ли сладили бы с убийцами-наркоманами, так что у каждого была своя работа. И когда каждый занимался своим делом, жить было куда легче.
Наконец, они выехали на Итон, и полицейский припарковался около дома с башенкой. Он открыл дверцу, освободил братьев от наручников и вернул им оружие вместе с двумя визитными карточками.
– Моя фамилия Монтроз. Если что-то понадобится, здесь записан мой телефон.
Дин не собирался воспользоваться предложением, но Сэм поблагодарил:
– Спасибо большое.
– Эй, и примите-ка душ. Вами вся машина провоняла.
Когда офицер уехал, Сэм признал:
– Офицер Монтроз прав. Мы действительно не розами пахнем.
Они в самом деле мылись последний раз еще у Бобби, так что Дин скрепя сердце был вынужден согласиться, хотя в жизни не высказал бы этого вслух.
– Отлично. Когда покончим с водными процедурами, прошвырнемся по барам.
– Дин...
– Слушай, мы же договорились осмотреть дом через улицу, правильно? С этим можно подождать до темноты, когда народу станет поменьше.
Младший Винчестер окинул взглядом подвыпившие толпы и согласился:
– Хорошая идея.
– И потом, – ухмыльнувшись, добавил Дин, – охота музычку послушать.
Сэм, естественно, закатил глаза. Старший Винчестер вздохнул, и братья вошли в гостиницу.
ГЛАВА 9
Том Трейси очень надеялся, что ему повезет.
Собственно, он и взялся работать на стройке в Ки-Уэсте потому, что именно здесь можно подцепить горячую девочку – не зря же тут снимали сериал «В гостях у сказки»[1]. План был прост: затащить в кровать столько красивых цыпочек, столько получится, заснять это дело (или хотя бы просто цыпочек, если они не согласятся фотографироваться голышом), а фото отослать бывшей подружке. Да, именно так. Мисси ляпнула, что порвала с ним, потому что он не блещет в постели, и это заявление просто вывело Тома из себя.
«Сука, я тебе покажу «не блещет в постели!»
Пока везло не так сильно, как хотелось бы. Первую гостью, которую он привел в снятую на время работы маленькую мансарду, вывернуло еще на лестнице, и она настояла на том, чтобы вернуться в отель. Вторая отрубилась, едва успев раздеться. Правда, Том сфоткал ее голую в постели, решив соврать, что это было уже после того, как они переспали. Третья красотка оказалась трансвеститом. Том не смутился и сфотографировал и его, просто чтобы окончательно задурить Мисси голову, но прыгать в постель с этим было уже слишком. Кстати, парень ни капли не обиделся и даже порекомендовал ресторанчик со стейками на Кау-Ки. Расстались они друзьями.
Сегодня Том твердо решил, что наизнанку вывернется, а кого-нибудь найдет. Он начал с «Уистл», а потом переместился в бар «У Рика». Огромный комплекс включал несколько танцполов на разных уровнях, и на одном из них диджей крутил клубную музыку. Том не был любителем, но студентки ее обожали, и Том рассудил, что если присоединиться к какой-нибудь девчонке на площадке, то можно сделать ее номером четвертым в своей коллекции и уложить, наконец, в койку, черт бы ее побрал! Кроме того, этот диджей точно не поставит «Brown-Eyed Girl». Том не сомневался, что еще не раз и не два услышит эту проклятую песню.
Первые несколько девиц, с которыми он пытался потанцевать, отстранялись, но одна, кажется, искренне наслаждалась его вниманием: эдакая красотка с хвостом темных волос, при каждом движении головы бьющим по шее, карими по-кошачьи вырезанными глазами, острым носиком и восхитительными скулами. Она двигалась в такт музыке настолько самозабвенно, что Том даже засомневался, что сумеет привлечь ее внимание. Но через минуту девушка начала кружить около него, не дотрагиваясь, но притираясь, как стриптизерша на коленях у клиента. А что, по авторитетному мнению Тома, она вполне могла бы танцевать в стриптизе – с ее-то весьма женственной фигурой (по меньшей мере четвертый размер, плоский живот и в меру широкие бедра). Девушка носила свободную белую маечку на бретелях (а под ней лифчик, который явно не справлялся с этим самым четвертым размером) и джинсовые шорты. У нее были роскошные ноги и сияющая улыбка, которой она тут же одарила Тома.
Так они протанцевали две композиции, все ближе подходя друг к другу. От нее пахло текилой и свежим потом, а еще она открыто поглядывала на его грудь и накачанные руки. В начале новой песни Том решил взять инициативу на себя. Он наклонился к ее уху, перекрикивая музыку:
– Можно тебя угостить?
Девушка, ослепительно улыбаясь, кивнула. Том схватил ее за руку и через толпу танцующих отбуксировал к ближайшему бару:
– «Джек Дэниэлс», не разбавленный, а леди по ее желанию.
– Леди желает текилу, – проговорила она чуть хрипловато: наверное, провела здесь не один час, и часто приходилось перекрикивать грохот музыки.
Он протянул руку:
– Я Том.
– Тереза. Ты классно танцуешь.
– Ты тоже, – не остался в долгу Том. – А еще у тебя потрясные глаза.
Она рассмеялась:
– Да, ничего себе. Но сиськи круче. А главное, все свое родное.
«Положим, я хотел подойти к этому постепенно, но так тоже сойдет...» К тому же, теперь Том мог бросить притворяться, что не таращится на ее грудь.
– Это же просто отлично.
Бармен подал напитки, и Том расплатился наличными: он не собирался оставаться здесь достаточно долго, чтобы вписывать заказы в счет. Им обоим здорово надоело кричать, тем более у Терезы все больше садился голос. Том попросил для нее стакан воды со льдом, и они переместились к отдаленным от диджея и танцплощадки столикам, где можно было нормально поговорить. Поблизости продавали пиццу и мороженое. По соседству сидели люди, которым понадобилось отдохнуть от танцев, перекусить и пропустить стаканчик.
Скоро Том узнал, что Тереза работает ассистентом бухгалтера в Майами, но подумывает уволиться и податься в модели:
– Мои фотки уже висят на нескольких сайтах. Можно неплохо заработать, и потом, работать секретарем – такая скукотень! А мой босс полный придурок.
– Из тебя бы вышла отличная модель.
Она снова улыбнулась:
– Из тебя бы тоже. Качаешься?
– Мне и не нужно. Я работаю строителем.
Ее глаза стали большими, как блюдечки, а губы округлились:
– Серье-е-езно? Классно!
– Мы строим дом на Саут-стрит на месте разрушенного «Катриной». Какие-то богатеи выкупили участок, снесли развалины, и моя компания возводит новый дом. Там будет круто.
– Отвезешь меня туда?
Том моргнул:
– Ээ...
– Обожаю новостройки! Они меня реально заводят. Все так многообещающе. Обожаю представлять, как там все будет выглядеть.
На «реально заводят» Том и попался. Заглотав остатки виски, он выпалил:
– Пойдем!
Она буквально завизжала от радости – в обычной жизни Том такого ни разу не слышал.
Стройка располагалась на южной окраине острова, так что пешком дотуда было далековато, и он вызвал такси на Уайтхолл, потому что по Дюваль-стрит машина пробиралась бы целую вечность. Том быстро усвоил, что стоит отойти на квартал от главной улицы – и картина откроется совершенно другая. Тереза цеплялась за него всю дорогу, а в машине чуть ли не вскарабкалась ему на колени. Том только жалел, что камера осталась дома.
«Ну и черт с ней. Можно на телефон снять. Качество не ахти, но эта леди-огонь затмит все...»
По идее, гулять по стройке ночью запрещалось, но охраны тут не было. Том никогда не занимался сексом на стройке, даже в голову не приходило. Все же строительство – это работа, а секс – развлечение. Их мешать не положено. Так, по крайней мере, думал Том. Неважно.
Сдвинув брезент, защищающий будущее здание от осадков, Том провел Терезу внутрь – они просто спрыгнули в котлован. Том мог бы помочь ей спуститься, но ему понравилось, как качнулись ее груди, когда она приземлилась. Оторвав взгляд от фантастического зрелища, Том обвел площадку рукой:
– Здесь будет фундамент. Мы...
– А там что?
Том понял, что девушка показывает на что-то на земле. Он пригляделся и различил конец кости, выглядывающий из песка.
– Да, странно, – он подошел, присел и начал разгребать землю.
– Наверное, здесь кто-то закопан!
Том не возражал. Если здесь кто-то закопан, то полиция начнет расследование, строительство затянется и тогда можно будет подцепить больше девушек и отплатить Мисси сполна. Так что он принялся копать дальше, находя все новые кости.
– Ух, ты, – прокомментировала Тереза. – Потрясающе.
– Ага, – Том полюбовался ее восторженным лицом и принялся гадать, неужели он снова пролетит с сексом, только на этот раз из-за того, что девица истекла слюнками по кучке костей.
Теперь они копали вдвоем – Том походя впечатлился тем, что Тереза ничуть не жалеет свой первоклассный маникюр – и вытаскивали все больше костей. Уже можно было различить несколько рук, пару черепов и какие-то другие человеческие запчасти.
– Наверное, это индейское захоронение! – с придыханием выговорила Тереза.
«Господи, только не это!»
В таком случае стройку прикроют. Если кости принадлежат семинолам или другим индейцам, то вмешаются местные племена, и здесь начнется порядочная буча. Строительство отложат на годы.
– Слышишь? – вдруг спросила Тереза. – Что это?
Том ничего не слышал, но, когда девушка спросила, тоже расслышал низкое гудение:
– Не знаю.
И внезапно на него навалилась усталость. Как будто всю энергию разом выкачали. Это как в два раза дольше проработать, только гораздо хуже.
«Боже, как хочется спать...»
Он с трудом удержал глаза открытыми и посмотрел на Терезу, которая тоже выглядела сонной.
«Да что происходит, черт возьми?»
Тереза раскраснелась, а потом ее кошачьи глаза распахнулись во всю ширь, рот приоткрылся, а кожа... А кожа пошла морщинами.
«Что за...?»
Опустив взгляд на собственные руки, Том увидел, что кожа на них увяла и повисла на костях.
«Невозможно!»
Тереза уже кричала. Ее щеки обвисли, лицо осунулось, кожа обтянула череп. Под майкой можно было ясно разглядеть ключицы и ребра, грудь опала...
Том тоже закричал было, но просто не осталось сил. Он так устал... не мог даже руку поднять.
Последнее, что он услышал – на незнакомом языке, но почему-то понял – было: «Наконец-то!»
ГЛАВА 10
– Тебе никто не говорил, что у тебя потрясающие голубые глаза?
Если отвечать по правде, следовало бы сказать «нет», потому что глаза Дина голубыми не были, и он вообще не понимал, как можно решить, что у него голубые глаза. Но этот вопрос задала пресимпатичная цыпочка, поэтому Дин широко улыбнулся ей:
– Ну, спасибо!
Кроме того, прокричать благодарность было легче, чем на повышенных тонах объяснять, что на самом деле глаза у него каре-зеленые, потому что дело было в салуне «У капитана Тони» и местная кавер-группа очень громко играла классический рок. Дин сидел у стойки, наслаждаясь любимой музыкой и видом красивой девушки, которая только что сделала ему комплимент.
Чуть позже они с Сэмом проверят дом на Итон-стрит, в котором погибло два человека. Пока Дин чинил сканер ЭМП, Сэм поколдовал над ноутбуком и выяснил, что жертвы были обнаружены с размозженными черепами, но убийца не оставил никаких следов – полиция нашла только солому из кукольной набивки. Ники и Бодж рассказали легенду, по которой кукла из башенки была одержима призраком. Если активность этого призрака подхлестнуло то же, что привидения Нейлора и Хемингуэя, оно вполне могло оказаться причастным. Тем более, что солому нашли на обоих телах, а в башенке лежал только труп девушки – парня пристукнули на первом этаже, вдали от куклы.
Но это потом. А пока Дин вытолкал вопящего и сопротивляющегося брата в одно неплохое местечко за углом бара «У Слоппи Джо».
– Видишь ли, Сэмми, – объяснял он по пути к Грин-стрит, – «У Слоппи Джо» – это натуральная ловушка для туристов. Они там обедают, потому что где-то рядом, понимаешь ли, проходил Хемингуэй. Напитки дорогущие, потому что с наценкой продают... Нет уж, если хочешь по-настоящему хорошо провести время, ты пойдешь в бар «У капитана Тони», – он указал на дверь, к которой они приближались. – Владелец был когда-то мэром, а внутри растет пара деревьев, причем одно из них было местным деревом висельников.
– Правда? – этот факт неожиданно вызвал у Сэма нездоровый ажиотаж.
Внутри бар представлял собой большой прямоугольник с сиденьями по всем четырем сторонам. Слева, за деревом висельников, стояли столики и стулья; открытая танцплощадка выходила прямо к сцене, на которой группа в составе пяти музыкантов как раз перешла с «House of the Rising Sun» на «Like a Rolling Stone»[1]. Справа несколько ступеней вели к площадке, занятой двумя бильярдными столами и телевизорами, показывающими спортивный канал. Владельцы не одобряли игру на деньги, поэтому Дин не видел в здешнем бильярде никакой пользы, тем более что столы нестандартного размера всегда мешали ему играть. Стены от пола и до самого потолка были покрыты визитками, а кое-где свисал лифчик-другой.
– Так вот почему ты сюда так рвался, – протянул Сэм, завидев лифчики.
Было за половину третьего, и один из барменов объявил, что можно последний раз заказать напитки. Дин потягивал пиво, а его новая знакомая – он, хоть убей, не мог вспомнить ее имя – заказала джин с тоником. Группа доиграла песню, закончив длинным соло, и певец объявил сквозь аплодисменты:
– Еще одна, и мы заканчиваем. Напомню, здесь играет «Grande Skim Latte», и спасибо, что были сегодня с нами! Спокойной ночи, Ки-Уэст!
Еще порция аплодисментов – и группа начала исполнять «Devil with the Blue Dress»[2].
– Эй, Дин, – позвала девушка. – Ты надолго здесь?
А Дин-то надеялся, что она тоже не вспомнит его имени. У нее были прямые каштановые волосы, собранные в длинный хвост, карие глаза, как у олененка, и полные губы. Короткие розовые шорты открывали великолепные ноги, а ноготки на ногах и на руках были накрашены в тон – розовым с блестками. Белая футболка казалась минимум на полразмера теснее, чем надо бы, но Дин не жаловался: под футболкой ясно проглядывались очертания бюстгальтера.
– Не знаю точно. Мы с братом обычно вперед не загадываем. Посмотрим, как получится.
– Кажется, я знаю, как получится, – ее ладонь легла ему на ногу и медленно поползла к внутренней стороне бедра.
Дин улыбнулся:
– А ты здесь надолго?
– На праздники.
«Есть!»
– Слушай, сегодня у меня дела... и потом тоже, но может, встретимся здесь в субботу вечером?
Девушка наклонилась ближе, и Дин втянул носом смесь запахов джина, пота и цветочных духов (очччень возбуждающая комбинация!)
– А если я за это время найду кого-нибудь получше?
«Grande Skim Latte» перешла на «Good Golly Miss Molly»[3], и Дин понял, что они повторяют попурри, которое Брюс Спрингстин[4] исполнял на концерте «No Nukes» в семидесятых. Значит, следующей песней будет «Jenny Take a Ride»[5].
Дин придвинулся еще ближе, едва ли не коснувшись губами ее уха:
– Поверь мне, не найдешь.
Девушка широко улыбнулась, допила джин с тоником и вытащила из забавной сумочки визитку:
– Здесь мой телефон. Звони или набери СМС в любое время, если не дотерпишь до субботы. А может, тебе повезет, и в субботу вечером я буду здесь.
На карточке значилось «Сюзанна Халлас». Дин спрятал карточку и пообещал:
– Увидимся в субботу, Сюзанна.
– Люблю уверенных мужчин, – она погладила его по подбородку. – Кстати, в следующий раз надень что-нибудь полегче. В своих джинсах ты выглядишь, как распоследний турист, – и она ушла, напоследок бросив через плечо соблазнительный взгляд.
«Теперь остается надеяться, что к субботе мы управимся. Знал ведь, что это удачное место!»
В конце концов, если что-то изменится, всегда можно будет позвонить. Или набрать СМС, хотя такую форму общения Дин не понимал совершенно и полностью соглашался с высказыванием Джина Рамми из мультика «Гетто»[6]: «Еще никто никогда не набирал ничего мало-мальски ценного большими пальцами». Старший Винчестер радовался, что Яфет позвонил: прошлая поездка с Сэмом была слишком краткой, а вот с папой они когда-то проехались замечательно.
Он уже и позабыл о местной «униформе»: футболка, шорты и шлепанцы (или сандалии). После той первой поездки Дин готов был побиться об заклад, что никто на острове не может похвастаться ни единой парой носков. Братья сложили рубашки в багажник Импалы, отдав предпочтение футболкам, но все же остались в джинсах, носках и ботинках. Оглядев публику в баре, Дин убедился, что они с Сэмом оказались единственными, кто не сверкал голыми ногами.
Группа тем временем сыграла «Jenny Take a Ride» и завершила выступление песней «Devil with the Blue Dress». Дин похлопал вместе со всеми остальными и подумал, что надо бы откопать кассету с тем попурри и послушать как-нибудь в Импале. Пока музыканты укладывали инструменты, со стороны бильярдных столов вернулся Сэм. Дин знал, что брат твердо намерен освободить его от условий сделки – настолько твердо, что даже застрелил демона перекрестка. Дин ценил его рвение, но не слишком-то беспокоился по поводу собственной судьбы. Он обманул смерть дважды: первый раз после удара током в Оклахоме, когда целитель вылечил его, но взамен погиб совершенно посторонний парень[7]; а во второй раз отец отдал свою жизнь за то, чтобы Дин выздоровел после аварии[8]. Получается, со времен Оклахомы Дин жил взаймы, используя время, украденное у людей, которые, если честно, заслуживали жизни больше, чем он. В третий раз Дин сам пожертвовал собой. Когда-то несчастный парень в Оклахоме и отец умерли, чтобы Дин мог жить; теперь Дин умрет, чтобы мог жить Сэм.
Старший Винчестер покатал в пальцах амулет, подаренный младшим братом в один из тех многочисленных рождественских вечеров, когда отец пропадал на охоте, а они сидели в мотелях вдвоем. Дин всю жизнь защищал Сэма и не собирался терпеть поражение, позволив брату умереть от глупого удара ножом в спину.
И вот теперь Сэм пытался спасти его. Дин не был бы собой, если бы не сделал все, чтобы уберечь братишку; Сэм не был бы собой, если бы не пытался выбить из судьбы тот счастливый исход, на который им даже не стоило надеяться.
– Ну что, у всех выиграл? – обратился Дин к брату, подошедшему с еще на четверть полной кружкой.
Сэм фыркнул:
– Ты же знаешь, что я профан в бильярде.
– Знаю, просто хотел, чтобы ты признал это вслух.
– Я просто смотрел, – Сэм залпом допил пиво.
– Ты бильярдный вуайерист, вот что, – ухмыльнулся Дин.
– Надыбался куда-то с девушкой в розовых шортиках?
Ухмылка сделалась еще шире:
– Ага. Встречаемся здесь в субботу. Я подумал, что мы успеем со всем разобраться.
– Надеюсь, – Сэм отставил кружку. – Ну что, готов продемонстрировать непревзойденные воровские навыки?
– Погнали.
В такой час, да еще после праздников, на Дюваль-стрит было не особенно много народу, хотя и отнюдь не пусто: по ней бродили небольшие группки пьяных гуляк и случайные прохожие. Большинство баров уже прекратили работу, и было странно видеть их с закрытыми воротами и окнами: теперь они выглядели не как симпатичные местечки, так и зовущие посидеть, а как обычные здания. Проходя мимо «Булл-энд-Уистл», Дин с удивлением обнаружил Яфета на прежнем месте.
– Эй, мужики! – позвал он. – Я надеялся, что вы пройдете мимо. У нас тут типа волнение в Силе[9].
– В смысле? – переспросил Сэм.
– На стройплощадке по Саут-стрит. Там дерьмо какое-то творится, простите за мой французский. Двое залезли, а назад не вылезли. Там сейчас копы, но ненадолго, понимаете?
– Слушай, а ты знаешь копа по имени Ван Монтроз?
– Ага. Чувак из семинолов. Ничего себе, хоть и коп.
– Ему можно верить?
Яфет передернул плечами:
– Ну не знаю даже. Он же фараон, а им я верить не могу. Но для фараона он не плох.
Дин понял, что это самая лучшая рекомендация, которую удастся получить, и взглянул на брата:
– Хочешь заняться этим вместо потусторонней компании?
– Надо бы и то, и другое, – отозвался Сэм. – Может, разделимся?
– Нет уж, каждый раз, когда мы решаем разделиться, все идет наперекосяк.
– Когда мы вместе, все тоже идет наперекосяк, – парировал Сэм. – Так какая разница? Мы же не в фильме ужасов, где всех съедают по одному.
– Парень, у нас вся жизнь – сплошной фильм ужасов, – Дин поднял руку, не желая слушать возражения. – Идем вместе и точка. Пошли, – он оглянулся на поэта. – Держи ушки на макушке, Яфет.
– А то, братишка! Эй, Сэмми, ты еще не читал стих?
Сэм вдруг занервничал:
– Ээ... пока нет.
– Ну ладно, скажешь потом, как оно, лады?
– Разумеется! – самым сладким голосом пообещал Сэм.
Когда они отошли, Дин поинтересовался:
– Что, такой хреновый стих?
– Даже хуже.
На Итон-стрит народу оказалось еще меньше. Заглянув в гостиницу за ЭМП, отмычками, фонариками и оружием, Винчестеры подошли к дому с башенкой. По улице кто-то прошел, и Дин тут же решил попробовать сперва заднюю дверь, но та была опечатана, тогда как парадная дверь просто заперта и поставлена на сигнализацию. Жаль только, с улицы открывался хороший обзор. Дин опустился перед дверью на колени и попросил: