После обеда Гермиона и Джинни незаметно отделились от остальных гриффиндорцев и тайком выбрались из Хогвартса. Минут двадцать спустя они зашли в «Три метлы» выпить по сливочному пиву — Гермионе нужно было чуть раскрепоститься, чтобы достойно выдержать предстоящее суровое испытание шопингом.
– Итак. Гермиона, – нараспев протянула Джинни, – час пробил, выкладывай! Кто же наш счастливчик?
– Ох... Джинни, я правда не хочу рассказывать. Мне так страшно, вдруг ничего не выйдет, и что тогда станет со мной? Все будут ЗНАТЬ, и будет даже хуже, чем когда про меня ходили эти отвратительные слухи про «умную головку».
Джинни сделала глоток и скороговоркой выдала:
– Ты ведь только мне расскажешь. От меня никто ничего не узнает. Ну давай же, что такого? Расскажи, ничего не случится. – Она доверительно опустила ладонь Гермионе на плечо: – И я уже поняла, что наши покупки предназначены не для Рона.
– Ох... Джинни... Я люблю Рона, честно, но...
– Так же, как Гарри. Да, я знаю, – она замотала головой. – До Рона не дойдёт, пока он не увидит тебя с другим. Мой братец бывает таким болваном.
– Нет, ничего он не болван, он замечательный! Просто... я в него не влюблена.
Джинни вздохнула.
– Раз ты уверена, что не расскажешь, кому достанутся сливки, тогда, по крайней мере, просвети, что мы ищем.
На губах Гермионы заиграла мечтательная улыбка.
– Пеньюар. Из медового шёлка. На тонких кружевных бретельках. До середины бедра.
– Звучит довольно конкретно.
– Он был весьма точен в описании, – ответила Гермиона, устремив взор вдаль.
Брови Джинни взлетели вверх, а глаза округлились.
– То есть он сказал тебе, что купить?
– Ээм... ну, он описал, как бы ОН меня одел...
– Мерлин... Я прямо в растерянности. Это совсем на тебя не похоже, Миона!
– Знаю, – отозвалась Гермиона. – Вся эта «любовь-морковь»... меня просто вводит в ступор. Думаешь, у них будет то, что я ищу?
– Если не будет в «Румяных щёчках», значит, не найдётся нигде.
Через несколько минут они уже подходили к магазинчику. Гермиона резко остановилась и вцепилась в руку Джинни.
— Джинни... мне кажется, я не смогу.
— Конечно, сможешь, — уверенно заявила Джинни. — Я постоянно это делаю.
Гермиона поражённо уставилась на подругу:
— Ты, должно быть, шутишь!
— Не-а... Чарли и Билл прекрасно справляются с покупкой нижнего белья для своих девушек, но Перси просто безнадёжен, а всё, что выбирают Фрэд и Джордж, в итоге оказывается с потайными карманами для чесоточного порошка и удлинителей ушей. Даже не спрашивай — чистой воды извращение. Я здесь МНОГО чего покупаю для их подружек. — Джинни шагнула к двери, влача за собой Гермиону: — Ты в надёжных руках, Миона. Идём.
«Сладкие речи, румяные щёчки» утопал в оборках, рюшах, стразах, перьях, пене и откровенных нарядах. Магазинчик насквозь пропитался ванильным мускусом. Из-за прилавка на вошедших девушек смотрела довольно старомодно одетая ведьма:
— Джинни! Как чудесно, что ты зашла, просто чудесно. А кто твоя подруга? По-моему, мы прежде не встречались.
— Здравствуй, Мусоли! Это моя подруга... э, Джейн. — Её голос опустился до доверительного шёпота: — Мы ищем очень, очень особенный пеньюар.
Мусоли заговорщически подмигнула:
— Не переживайте, барышни, у нас найдётся ИМЕННО то, что надо, — она сосредоточенно окинула Гермиону взглядом с головы до ног, а затем мечтательно посмотрела куда-то вверх: — Так-так... Тонкий шёлк, цвета мёда... нет, янтарного. Нет... мёда на солнечном свету. Ах, да. Ничего слишком откровенного, но при этом достаточно соблазнительное... где-то до середины бедра... ооооо, и ТАКИЕ бретельки. У кого-то просто исключительный вкус.
Гермиона вздрогнула: Мусоли только что удивительно искусно применила Легиллименцию — возникло стойкое ощущение, что кто-то искал картинку пеньюара в сознании.
— Обычно с готовым изображением работать проще, — пояснила Мусоли, поймав настороженный взгляд Гермионы. — Не беспокойся, милая, меня интересовало только это, и ничьего лица я не видела. — Она улыбнулась, и на щеках появились ямочки. — Однако руки у него просто изумительные, такие ловкие, красивые. Тебе очень, очень повезло.
Гермиона открыла от удивления рот и резко развернулась, намереваясь покинуть злосчастный магазин. Джинни звонко рассмеялась и потянула её обратно к прилавку:
— Не волнуйся, Мусоли можно полностью доверять! — она довольно хлопнула в ладоши. — Ох, сейчас повеселимся!
— Идёмте сюда, — проворковала Мусоли.
Они расположились в Гостиной Сновидений, где Мусоли, рассекая воздух палочкой, создавала дымчатые эскизы пеньюаров, которые, на её взгляд, больше всего походили на подсмотренный в сознании клиентки. Образы кружились вокруг быстрее, чем Гермиона успевала их рассмотреть, и отражались в расставленных по комнате огромных зеркалах в тяжёлых позолоченных рамах. Через какое-то время Джинни воскликнула:
— Вон тот!
Палочка Мусоли замерла в ожидании.
— Ты уверена?
Джинни кивнула. Мусоли взмахнула палочкой в направлении Гермионы, и та вдруг оказалась одета в самое тонкое, самое гладкое, самое соблазнительное облачение, которое только можно вообразить. Мантии, джинсов и свитера нигде поблизости видно не было. Она посмотрела вниз и нервно скрестила руки на груди. Вещица была не совсем прозрачной и не совсем плотной, не совсем... её как будто совсем не было. Как-то так. Не чувствовалось, что ткань где-то касается тела.
— Ммм... — промямлила она. — А на мне вообще ХОТЬ ЧТО-ТО надето?
— Это ведь паучий шёлк, дорогуша. Он невесомый. Эта сорочка целиком поместится в перепелином яйце.
— Нет, — задумчиво протянула Джинни. — Не совсем ТО, но близко. Может... чуть пониже здесь, и определённо гораздо, гораздо ниже сзади. Так, Гер... э, Джейн, опусти руки и дай мне толком взглянуть.
Она обошла Гермиону кругом, критически осматривая наряд. Гермиона с трудом могла устоять спокойно.
— Джинни, я это не надену... — она едва не сказала «к Снейпу в подземелья», но вовремя замолкла. — Мне же будет... холодно, — неловко закончила она.
Джинни издала тихий смешок.
— Ему понравится, если тебе будет прохладно, — пояснила она, махнув на грудь Гермионы — соски заметно отвердели. — Кроме того, весь смысл пеньюара в том, чтобы волшебник захотел тебя поскорее раздеть. Так? — Джинни подхватила двумя пальцами подол неглиже. — Мусоли, может, сделать разрез до самого бедра, прямо здесь, слева? И добавить немного тоненьких золотых паутинок, как на бретельках, и чтобы они чуть выглядывали?
— Джинни... Серьёзно, насколько ЧАСТО ты тут отовариваешься? — ошарашенно спросила Гермиона.
Мусоли добавила разрез.
— По правде говоря, она здесь бывает почти каждые выходные. Пусть только закончит Хогвартс — возьму её в подмастерья. У тебя настоящий талант по части дизайна, согласна, дорогая? — На этот раз она сама обошла Гермиону кругом. — И всё же пока не совсем то, да? Знаю... Изменим линию ворота... самую… малость...
Все зеркала благоговейно вздохнули. Джинни и Мусоли с улыбками переглянулись.
— Это он, — удовлетворённо заключила Джинни. — Если это не сразит его наповал, то помочь твоему избраннику нечем. — Она подвела Гермиону к огромному зеркалу. — Постой... твои волосы... — Достав свою палочку, Джинни сделала пару замысловатых движений над лохматой головой подруги. — Теперь смотри.
Гермиона взглянула на своё отражение. И расплакалась.
— Я такая красивая, — прошептала она. — Никогда не была такой красивой...
— Конечно же, была, — проникновенно заверила её Мусоли. — Просто сейчас ты влюблена. Джинни, будь зайкой, сбегай за коробкой и упаковочной бумагой. И выбери подходящие трусики. Джейн, дорогая, не разводи слёз — мы ведь не хотим, чтобы ты раньше времени испачкала свой наряд.
Вновь взмахнув палочкой, Мусоли призвала восхитительную ночную сорочку к себе, а мантию Гермионы — на положенное место. Гермиона снова взглянула в зеркало: хогвартская староста выглядела иначе даже сейчас. Джинни зачаровала воронье гнездо во французскую косичку, которая придавала образу утончённость.
Пока Джинни не было, Гермиона повернулась к Мусоли.
— Мне нужно кое-что ещё, — сказала она.
— Говори, — Мусоли деловито складывала неглиже.
— Вы можете изготовить две пары вечерних перчаток из паучьего шёлка? Одну для меня, подходящую к пеньюару.
— Разумеется, — она расчертила палочкой воздух, и у неё в руке материализовались две медовые перчатки, длиной до локтя, отделанные тончайшими золотыми нитями. — А вторая пара? Такая же?
— Нет, — ответила Гермиона, густо краснея. Она прочистила горло и постаралась совладать с голосом: — Эээ, помните те изумительные руки? Перчатки для них должны быть чёрными.
Мусоли чуть заметно улыбнулась, но в ту же секунду рядом с первой парой перчаток уже появилась вторая, чёрная. Пальцы на них были необычно длинными.
— Я бы хотела, чтобы вы отправили их совой Мастеру Зелий в Хогвартс.
— А какое будет послание в карточке, милая? — мягко спросила Мусоли. Гермиону затрясло: естественно, Мусоли знала, кто преподавал в Хогвартсе Зельеварение. Что она теперь подумает?
— Там должно быть написано: «Небольшой сувенир от вашего джинна». И сразу предупреждаю — Джинни не должна узнать о тексте на карточке, чёрных перчатках и о том, куда они отправляются.
— Считай, что всё уже сделано, дорогая. Дело лишь за счётом.
И счёт, понятно, оказался астрономическим, но Гермиона ни секунду не раздумывала. Подумаешь, обойдётся без шоколада из «Сладкого королевства» ближайшую тысячу лет. Зато идеальное неглиже для соблазнения Мастера Зелий теперь в её распоряжении.
Джинни сочла медовые перчатки завершающим штрихом настоящего гения. А Гермиона подумала, что трусики-танга выглядят слегка диковатыми, словно могут цапнуть, если попытаешься завязать на себе эти верёвочки, но ничего не сказала, поскольку они уже лежали в коробке вместе с ночной сорочкой и перчатками. Всю обратную дорогу в замок Джинни трещала про свою будущую работу в салоне белья и поблагодарила подругу, наверное, раз двадцать. В спальне Джинни научила Гермиону заклинанию для волос и тренировала до тех пор, пока та не стала уверенно справляться самостоятельно.
И остаток дня Гермиона решила потратить с пользой: чуть-чуть вздремнуть, поужинать, принять продолжительную расслабляющую ванну и... ждать, когда окончится вечер.