Данный признак включает в себя два традиционно выделяемых свойства отношений в сети - удаленность сторон и вопросы определения так называемой юрисдикции, т.е. применимого права и органов, которые имеют полномочия по регулированию данных отношений. Между тем оба этих подхода к отношениям в сети Интернет, как уже отмечалось, не совсем корректны.
Стороны отношений в Интернете действительно могут быть удалены друг от друга, что может влечь сложности в тех случаях, когда необходима передача материальных предметов при заключении (обмен бумажными документами) и исполнении договора. В то же время, поскольку использование электронных средств обмена может заменить необходимость непосредственного общения сторон, отношения в Интернет оказываются более удобными и постепенно вытесняют традиционные формы ведения отношений. Однако сама по себе удаленность сторон не имеет какого-либо юридического значения: расстояния в 100 и в 10 тыс. км. также требуют использования почтовых услуг или транспортных служб.
Употребление же термина "юрисдикция" применительно к частному праву не совсем уместно. "Юрисдикция" - термин, относящийся к международному публичному праву и означающий право судебных административных органов государства рассматривать и разрешать все дела на его территории *(125). Для договорных же отношений в сети Интернет более важным является вопрос о применимом к таким отношениям праве, т.е. о действии закона в пространстве и по кругу лиц. Вопрос о подведомственности и подсудности возникающих споров также важен, но он производен от вопроса о применимом праве.
Кроме того, наибольшую сложность для регулирования отношений в Интернете вызывает не фактическое нахождение сторон на большом расстоянии либо в разных государствах - для разрешения этих вопросов международным частным правом выработаны соответствующие методы, - а именно неопределенность местонахождения сторон. В связи с этим многие говорят о необходимости рассматривать все гражданско-правовые отношения в глобальной сети как отношения, потенциально осложненные иностранным элементом *(126). Но неопределенность относительно присутсвия иностранного элемента даже не столь страшна, как нерешенность вопроса - право какой именно страны является применимым: доступ в сеть имеют граждане почти двухсот государств, и гражданин любой их них потенциально может стать участником отношений в сети.
Для преодоления указанной проблемы обычно используются два подхода: решение вопросов юрисдикции на уровне международных договоров и создание специального, интернет-ориентированного массива норм с использованием механизмов саморегулирования в глобальной сети. В качестве примера реализации первого подхода можно привести Брюссельскую конвенцию о юрисдикции и о признании и исполнении судебных решений по гражданским и торговым делам 1968 г., в соответствии с новой редакцией которой в случае любого конфликта по поводу товара или услуги, заказанной на сайте в сети Интернет, потребитель может обратиться с иском к поставщику услуг в своем родном государстве *(127). Однако в этом случае вопрос о применимом праве также остается открытым. Если продолжать пример с Брюссельской конвенцией 1968 г. и защитой прав пользователей в ЕС, то согласно ст. 2(с) Директивы об электронной коммерции лицо, оказывающее услуги с использованием сети Интернет, должно соблюдать законодательство "страны своего происхождения" (так называемый state-of-origin principle). При предъявлении потребителем иска в соответствии с указанной Брюссельской конвенцией, по месту нахождения потребителя, вопрос о применимом к отношениям сторон праве будет решаться судом с учетом конкретных обстоятельств дела.
Второй подход - создание специальных норм на основе саморегулирования - также связан с необходимостью решения большого количества проблем. Главная - возможность придания таким социальным нормам (soft law, netiquette) статуса общеобязательных. Подобные нормы не могут быть признаны общеобязательными законом отдельного государства (в этом случае такие законы должны быть приняты всеми странами), международным договором (потребуется ратификация документа во всех странах), не могут они быть сделаны общеобязательными и соглашением самих пользователей (путем отсылки к ним или присоединения), так как большое количество правонарушений и конфликтных ситуаций при использовании сети Интернет возникает в отсутствие между сторонами каких-либо ранее заключенных соглашений. "Саморегулирование могло бы стать общеобязательным, только если все пользователи заранее - по возможности, до входа в Сеть - сделали волеизъявление о том, что все возможные впоследствии правонарушения будут рассматриваться на основе таких норм (установленных в порядке саморегулирования. - Примеч. авт.). Но даже если все точки доступа в Интернет будут сконструированы именно таким образом, остается под вопросом, будет ли такой общий "выбор права", направленный на будущее, допустимым" *(128).
Кроме того, еще одним препятствием использованию саморегулирования в сети Интернет является разнородность тех общественных отношений, которые складываются с ее использованием, разный уровень и интересы пользователей глобальной сети. "Пользователи Интернета имеют совершенно различные горизонты, разный опыт и, следовательно, различные потребности в защите в тот или иной момент" *(129).
Таким образом, сегодня не существует эффективных способов преодоления неопределенности в применимом к отношениям сторон праве, а следовательно, проблема неопределенности местоположения сторон продолжает играть значительную роль в процессе осуществления субъективных прав и исполнения обязанностей с использованием сети Интернет.