Шайлиха сидела рядом с Селестой, укачивая на руках Моргану. Прошло две недели с тех пор, как, узнав, что Врата рухнули, и Николас не сумел открыть Еретикам дорогу на землю, они вернулись в Редут. Однако до сих пор им ничего не было известно о судьбе Тристана и его сына. Траакс с Оксом обыскали всю местность вокруг разрушенных Врат, но не нашли никаких следов — наверное, тела оказались погребены под многотонными черно-лазоревыми мраморными глыбами. Опасаясь вызвать новые бедствия, маги не решались разбирать завалы.
Они вообще запретили кому бы то ни было приближаться к этому месту до тех пор, пока сами тщательно его не обследуют. Но почему-то не спешили этого делать, проводя большую часть времени в своих покоях. Принцесса полагала, что им не хватает духу собственными глазами увидеть место гибели Тристана.
Командир Фаворитов попросил разрешения перенести тела погибших крылатых воинов в Таммерланд. Маги не возражали, и крылатые воины, соорудив новые гондолы, доставили останки своих соратников для традиционной кремации к королевскому дворцу.
Вокруг дворца запылали сотни погребальных костров. Пять дней и ночей в небо над Таммерландом поднимались дым и пламя, и теперь копоть покрывала заснеженные поля, насколько хватало взгляда.
Офицеры Траакса соорудили еще один костер — дань уважения Тристану.
Зажечь его командир Фаворитов попросил Шайлиху. Под громовые крики «Мы живем, чтобы служить!» принцесса дрожащей рукой поднесла факел к костру. Пламя с ревом взметнулось в небо, символизируя уход того, кто был господином Фаворитов. Это было невыносимо, и она отвернулась, чтобы скрыть слезы.
Она была безутешна. Однако Селеста каждый день приходила к ней, и в конце концов именно эти визиты больше, чем что-либо другое, помогли Шайлихе хотя бы отчасти справиться с горем. За это время обе женщины очень сблизились.
|
|
То, что нет тела, с которым можно проститься, а потом и похоронить его, создавало у принцессы ощущение, что ее печали не будет конца. Весь Редут, казалось, застыл в безмолвной тоске, как будто счастье навсегда покинуло тех, кто жил здесь.
Шайлиха смотрела на спящую дочку, размышляя о том, что Тристана следовало бы похоронить на семейном кладбище, рядом с их родителями и ее мужем.
«Он уже погребен, — внезапно осознала она, глядя на свой золотой медальон, точную копию которого носил и ее брат. — Он уже погребен, вместе со своим единственным сыном, под обломками Врат Рассвета».
— Как ты думаешь, а вдруг?.. — в очередной раз спросила она у подруги, как постоянно делала это последнее время.
Однако постепенно этот вопрос все реже срывался с губ принцессы...
Селеста успокаивающе положила ей на плечо руку.
— Мы должны держаться. Это были едва ли не последние слова, сказанные мне твоим братом. Я недолго была с ним знакома, но, думаю, он хотел от нас именно этого — стойкости. Принц ушел, Шайлиха, и с этим уже ничего не поделаешь. Так говорят мой отец и Феган. А мы должны смотреть в будущее. Мне будет недоставать Тристана, и я знаю, насколько сильно тоскуешь по нему ты. Однако ради нашей страны, ради твоей дочки, ради самого существования магии ты должна смириться со смертью брата. — Она помолчала, собираясь с мыслями. — Ты такая молодая, а уже пережила столько потерь. И ты единственная Избранная, оставшаяся в живых.
|
|
Слезы заструились по щекам принцессы. Она давно знала — случись что с братом, и ответственность быть Избранной полностью ляжет на ее плечи. Однако на самом деле никогда не рассчитывала на это и, уж точно, не думала, что это случится так скоро...
Ко всеобщей радости, Виг снова обрел возможность видеть. Это произошло не сразу и походило на чудо. Маги, со своей склонностью к умалчиваниям, не дали никаких объяснений по этому поводу.
Вторым и, конечно, самым важным событием стало постепенное возвращение силы к Парагону. Теперь его носил Виг, и оба мага вновь обретали свои былые силы.
Однако собратья по магическому искусству и в этом случае не поделились секретом, как именно это произошло. Шайлиха полагала, что со смертью Николаса действия его заклинаний закончились, сила Камня вырвалась на свободу и естественным образом вернулась на свое законное место.
Все это, конечно, радовало принцессу, но не могло заглушить ее боли от потери брата.
— Ты любила его? — спросила она Селесту.
Та опустила взгляд сапфировых глаз с тяжелыми веками.
— Да. Вернее, это чувство только начало зарождаться в моей душе. Я ведь все еще... боюсь мужчин. Может, это не пройдет никогда, не знаю. Надеюсь, что нет. Сердце мое словно заледенело и не хочет никого подпускать к себе. Никого, даже Тристана... а ведь он спас мне жизнь. Он был первым мужчиной, который обошелся со мной по-человечески. И я никогда не забуду этого. — Селеста помолчала, задумавшись. — Отец и Феган говорили, что у них в отношении меня есть какие-то планы. В подробности они меня не посвящали, сказали лишь, что считают это очень важным.
|
|
Селеста взглянула на принцессу, укачивающую малышку. Теперь она свободна, и, может быть, когда-нибудь у нее будет собственный ребенок. Эти мечты нередко овладевали молодой женщиной, но каждый раз вместе с ними почему-то приходили воспоминания о Тристане. И тут же прежние страхи вспыхивали с новой силой.
— Несмотря на необъяснимую смерть Николаса и разрушение Врат, осталось еще множество проблем, — задумчиво проговорила Шайлиха, прервав раздумья подруги. — О «магах резерва», которые, по словам Николаса, перешли на его сторону, все еще ни слуху, ни духу. И мы по-прежнему не знаем, где находятся дети с «одаренной» кровью. А может быть, в живых остались и взрослые женщины, прошедшие обучение магии...
Она сделала паузу. После гибели Тристана, больше всего ее огорчало исчезновение детей. И по этому поводу маги тоже хранили странное молчание.
— Ситуация в Пазалоне тоже пока не улучшилась, — закончила свою мысль принцесса.
— И без Тристана решить все эти проблемы будет гораздо труднее, — добавила Селеста.
Шайлиха промолчала; у нее не нашлось, что добавить.
Звучали голоса. Пугающие голоса. Они появлялись и исчезали, настойчиво пробиваясь сквозь туман. Поначалу неразборчивые, потом в них как будто бы появлялся некоторый смысл. Потом они смолкали — слова, приходящие ниоткуда, уходящие в никуда и не значащие ничего.
Еще была лазурь, цвет магии, — она вихрем кружилась повсюду, словно обнимая и лаская, но никогда не прикасаясь.
И была боль. Безжалостная, ужасная, пронзающая каждую клеточку тела. Боль, не отпускающая ни на мгновение.
— Это наш последний шанс, — произнес где-то вдалеке голос.
— Знаю, — ответил другой.
— Ты готов?
— Да.
Надолго воцарилась тишина. Потом снова голоса. Снова лазурь. Снова тьма, снова боль.
— Начнем, — сказал первый голос.
Раздался настойчивый стук в дверь, и на пороге появился Траакс.
— Прости, госпожа, — извинился он, — но маги просят вас обеих прийти к ним.
Принцесса с тревогой обернулась к Селесте. Все это время как Виг, так и Феган избегали общения с ними. Наверное, что-то случилось. Даже Траакс, обычно такой спокойный, выглядел взволнованным — редкое зрелище, в особенности для командира Фаворитов.
«Может, снова появились какие-то твари Николаса. Или Рагнар на самом деле жив... » — пронеслось в голове Шайлихи.
— Мы идем, — сказала она Трааксу. Знакомая часть Редута осталась позади.
— Это здесь, — сказал командир Фаворитов и пропустил женщин вперед.
Все еще задаваясь вопросом, зачем она вдруг понадобилась магам, принцесса огляделась... и в обмороке упала на руки стоящего позади Траакса.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ
— Говорил же я, что так и будет. Она вам этого не простит, поверьте мне! — Тристан из дома Голландов сидел, откинувшись на подушки. Все его тело по-прежнему пронизывала ужасная боль, и он чувствовал такую слабость, что вряд ли сумел бы встать на ноги. Бледное, исхудавшее лицо принца покрывала отросшая за две недели борода.
Он очнулся еще вчера, испытывая неимоверную радость от одного только факта, что жив. Как и почему это случилось, он не имел ни малейшего понятия. С тех пор как принц пришел в себя, маги сосредоточились на его физическом состоянии, и им было не до разговоров. Однако Тристана не покидала решимость добиться от них объяснений.
Он посмотрел на сестру, без памяти лежащую на руках Траакса. Малышку взяла на руки Селеста. Глаза принца увлажнились. «Мы оба живы», — подумал он и обвел взглядом всех остальных, собравшихся в комнате. Шеннон, Толстый Майкл, Окс, Гелдон и Селеста, не говоря уж о Виге и Фегане, конечно. «Все живы. Нам сказочно повезло».
— Отнеси ее туда, — велел Тристан командиру крылатых воинов, жестом указав в сторону дивана.
— Как это возможно? — Селеста несмело сделала шаг вперед. — Ты и вправду жив?
— Жив, — ответил принц.
Женщина бросилась к нему и прижалась к его груди. От ее волос на Тристана снова пахнуло запахом мирры, напомнив о многом, что он считал потерянным навсегда. Моргана заворочалась между ними и вдруг вцепилась крошечной ручкой в волосы принца.
Виг знакомым движением вскинул бровь и нарочито громко откашлялся. Селеста смущенно отпрянула от Тристана. Только тут заметив, что подаренный ею платок повязан вокруг запястья принца, она с улыбкой дотронулась до лоскутка ткани.
— Он помог мне, — сказал Тристан. — Этот платок и медальон все время напоминали мне, за кого я сражаюсь.
— Тебе не кажется, что пора привести в чувство твою сестру? — с нехарактерной для него резкостью внезапно спросил Верховный маг. — Предупреждаю тех, кто на радостях забыл об этом: я снова обрел зрение и прекрасно вижу все, что происходит вокруг.
Принц почувствовал, как у него вспыхнули щеки.
— Конечно, — сказал он. — Ты ведь лучше любого из нас можешь помочь ей, мой старый друг. И заметь: я вас об этом предупреждал.
Шайлиха медленно поднялась, опираясь на руку Вига.
— Тристан... — прошептала она и протянула к нему дрожащую руку с таким видом, словно боялась, что в любой момент он может исчезнуть. Принцесса преодолела несколько разделявших их шагов и с рыданиями упала в объятия брата.
— Они сказали, что ты умер... Я сама подожгла твой погребальный костер... Как?.. — еле слышно прошептала она.
— Пока не знаю, — ответил Тристан и перевел зловещий взгляд сначала на Фегана, а потом на Вига. — Магам еще многое придется нам объяснить.
— Маги... — Шайлиха скривила губы и, вскочив, с силой ударила Вига по плечу. — Ты горько пожалеешь, Верховный маг, если когда-нибудь еще раз посмеешь так со мной обойтись!
Принц попытался сдержать смех, но безуспешно; Феган тоже громко расхохотался.
Шайлиха обратила на него яростный взгляд карих глаз. И Тристан стал свидетелем редкостного зрелища — увечный маг смущенно залился краской. Однако не в силах долго сдерживать свой восторг от того, что им с Вигом удавалось столько времени морочить остальным голову, он снова заулыбался, но тут же опасливо зажал рот руками. Принцесса не сводила с него сверкающих гневом глаз.
— Я вас предупреждал, — усмехнулся принц. — А теперь мне все-таки хотелось бы получить от вас ответы на кое-какие вопросы. И первый... не знаю, как сказать... Каким образом я все еще жив?
— Это долгая история, — отозвался увечный маг.
— Разве вы оба не защищены снова «чарами времени»? — с сарказмом возразила Шайлиха. — Насколько я понимаю, со временем у вас проблем нет.
Виг степенно откашлялся.
— Ну, как бы это начать получше...
— Вот именно, — прервал его Тристан. — Начни-ка, будь любезен, с того, как после сражения моя Птица вдруг понесла меня куда-то. Птица, которая, как вы утверждали, «не умела говорить»! Меня она не слушалась, а Фавориты последовали за мной, решив, что я скомандовал отступление. — Вскинув бровь, он посмотрел на сестру. — Это ведь ты постаралась, Шай?
Гнев принцессы, казалось, несколько утих.
— Я... ну и маги, разумеется. Что касается начальной стадии, я в курсе, но об остальном мне мало что известно.
— То есть?
— Помнишь, как Феган обнаружил в моей крови «отсроченное заклинание», позволяющее вступать в мысленный контакт с «полевыми красавицами»? — спросила Шайлиха.
— Помню, конечно.
— Ты также знаешь, что, собираясь сделать из меня пятую волшебницу, Фейли внедрила это заклинание в мою кровь, чтобы я могла мысленно связываться с Фаворитами. По мнению магов, ее конечная цель состояла в том, чтобы я проникала в сознание Фаворитов и проверяла, не замышляют ли они мятеж. Когда обнаружилась моя способность общаться с бабочками, Виг и Феган предположили, что это заклинание может распространяться и на другие крылатые создания, вызванные к жизни силами магии. Это подтвердилось, и взятая тобой в плен Птица признала меня своей госпожой. Маги попросили меня внушить ей, чтобы в определенный момент сражения она произнесла: «Доверься течению событий, Избранный», а потом выполнила ряд других приказов. Кроме этих слов, Птице было запрещено произносить любые другие. Перед началом сражения я сама сказала тебе эту фразу, специально, чтобы впоследствии ты мог связать ее со словами Птицы и понял, что все происходит так, как мы задумали. Еще я приказала ей лететь к Призрачному лесу, надеясь, что Фавориты последуют за тобой, а Птицы бросятся им вдогонку. — Принцесса улыбнулась. — Так все и произошло.
— Но откуда тебе было знать, получилось задуманное или нет? — спросил Тристан. — Откуда ты узнала о нашем приближении?
— Неподалеку от места сражения находились Причуда и несколько других «полевых красавиц», — Ответила Шайлиха. — Знаешь, мы должны быть им очень благодарны. И я страшно рада, что все они вернулись в целости и сохранности.
Принц пораженно выслушал сестру и перевел взгляд на увечного мага.
— Ваши умозаключения выглядят, конечно, весьма оригинально, только почему было не попросить Шайлиху связаться с Трааксом, а не с Птицей? Или, если уж на то пошло, просто рассказать о своих планах мне? И вдобавок, раз моя Птица умела говорить, можно было бы через нее связываться непосредственно со мной. Знай я, как обстоит дело, не волновался бы так, когда она вдруг ни с того ни с сего покинула поле боя.
— У нас возникала эта мысль, — отозвался Феган. — Однако слишком велика была опасность того, что ты можешь неправильно нас понять, а рисковать без крайней необходимости мы не хотели. Кто знает, что бы на самом деле произошло, если бы Шайлиха обратилась таким образом к Фаворитам? А между тем, мы отчаянно нуждались в их преданности. Нужно было сделать так, чтобы ты ничего не знал. И если бы мы связывались с Фаворитами, минуя тебя, им вряд ли пришлось бы по вкусу, что их господина, грубо говоря, дурачат. Под влиянием своего долга, как они его понимают, они могли рассказать тебе о нашем плане, и тогда рухнуло бы все.
— Ты совершенно прав, маг, — сурово заявил Траакс, сложив на груди мускулистые руки. — Если бы мы узнали это, то сочли бы своим первым долгом сообщить обо всем нашему господину.
Тристан кивнул, начиная понимать.
— Так значит, Шайлиха приказала моей Птице покинуть сражение и лететь в Призрачный лес, в надежде, что Фавориты и остальные Птицы отправятся следом?
— Вот именно, — ответил Виг и назидательно поднял указательный палец. — Но нам также было ясно, что слишком рано покидать поле боя тебе не следует... как, впрочем, и слишком поздно. В первом случае это не выглядело бы окончательным отступлением и могло бы навести противника на мысль о ловушке. А во втором уцелело бы слишком мало твоих воинов, чтобы с успехом завершить дело в ущелье.
— И все-таки я не понимаю, почему нельзя было рассказать обо всем мне, — не сдавался принц. — Я бы просто увел свои силы в нужный момент, и обошлись бы безо всяких уловок.
— Верно, — заметил Феган. — Однако мы не знали, что в отношении тебя замышляет Николас. Вспомни, он ведь до последнего момента надеялся, что ты явишься к нему. И кто знает? Он в конце концов мог попытаться доставить тебя силой. Приказал бы Скрунджу с Птицами похитить тебя, к примеру. Мы не могли пойти на такой риск.
— Значит, Шайлиха велела моей Птице лететь к ущелью. — Тристан задумчиво провел рукой по волосам. — Это ведь тоже был определенный риск, верно? Ущелье видят лишь те, кто обучен магии, но ни к Фаворитам, ни к Птицам это не относится. Почему вы были так уверены, что они последуют за мной и туда?
— Мы как раз не были в этом уверены, — с улыбкой ответил Виг. — Просто полагали, что в данном случае неравенство сил сработает в нашу пользу. Мы надеялись, что крылатые воины поступят так из преданности, увидев, что их господин не разбился о землю, а просто исчез. А что касается Птиц... Ваше таинственное исчезновение было, скорее всего, воспринято ими как некоторый маневр, позволяющий вам укрыться, — что-то напоминающее твою тактику с использованием облаков.
«Да уж, сколько живу, столько маги и поражают меня», — с улыбкой подумал принц.
Внезапно он почувствовал, что этот разговор смертельно утомил его, и откинулся на подушки.
— Тебе нехорошо? — тут же спросила, заметив его побледневшее лицо, сестра.
— Нет, Шай, все прекрасно. Просто нужно время, чтобы переварить все это. — Он посмотрел на Вига. — Все Птицы уничтожены?
— Да, — с гордостью ответил Траакс. — Все до одной. И Птицы, и их предводитель.
Известие о гибели Скрунджа позволило Тристану немного расслабиться.
— Окс своей рукой убил много Птиц, — заявил бородатый Фаворит, горделиво выпятив грудь. — Окс славно позабавился!
Что бы там ни было в прошлом, эти двое стали не только его преданными слугами, но и друзьями.
— Я очень вам благодарен, — от всей души сказал он.
— Но это еще далеко не все. — Шайлиха скрестила на груди руки с таким видом, который не оставлял сомнений в том, что на этот раз она не позволит магам отмахнуться от ее вопросов. При виде ее вызывающей позы уголок рта принца дрогнул в улыбке. — Объясните, почему принцу удалось выжить, а Николасу — нет и почему рухнули Врата Рассвета? Это, наверно, будет не так-то просто?
Вместо ответа Верховный маг прищурился, и скрытая панель на дальней стене отошла в сторону, открыв проход в соседнее помещение.
Фавориты подошли к Тристану и помогли ему встать и дойти до находящегося в смежном помещении удобного кресла, установленного возле овального стола. Остальные заняли места рядом.
— Что там? — спросил принц, указывая на нечто лежащее на установленных вдоль стены длинных столах и покрытое лоскутами ткани.
— Ответ будет дан немного позже, — сказал Виг. — Начнем с другого. Прежде всего, почему погиб Николас. — Взгляд аквамариновых глаз старого мага обежал собравшихся и остановился на принце. — Николаса убил ты, Тристан. Ты, Сакку и Фейли.
— О чем ты говоришь? — воскликнул тот в немалом изумлении. — Сакку и Фейли мертвы. Ты сам сжег их тела.
— Это на самом деле так, — вмешался в разговор Феган, — чему все мы, разумеется, очень рады. Но прошу тебя, дослушай Вига.
Верховный маг развернул какой-то свиток и положил его на стол перед Тристаном.
— Узнаешь?
— Конечно, — вглядевшись, ответил принц. — Это кровное имя Николаса.
— Верно. Проведи по нему рукой и расскажи, что чувствуешь.
Тристан подтянул к себе пергамент, приложил кончики пальцев к лазурному узору, но не почувствовал ничего, кроме вполне ожидаемого ощущения прикосновения к засохшей крови.
— Ничего не чувствую, — он убрал руку.
— Все верно, — произнес Виг. — А теперь, пожалуйста, дай мне руку.
Принц повиновался. Старый маг закрыл глаза, и их соединившиеся руки охватило мерцание магии. Тристан почувствовал легкое покалывание. Виг открыл глаза, и лазурное свечение погасло. Принц отдернул руку.
— Что ты сделал? — недоуменно спросил он.
— С помощью магии временно повысил чувствительность твоих пальцев. Теперь снова проведи рукой по узору. Остановись, когда почувствуешь что-то необычное. И между прочим, эффект будет больше, если ты закроешь глаза.
Тристан снова приложил кончики пальцев к кровному имени своего сына.
Ощущение было удивительное. Сейчас он чувствовал каждый бугорок, каждую деталь засохшей крови. И вдруг... Его рука замерла на одном из верхних изгибов. Принц немного отступил назад и снова провел по этому месту пальцами.
Открыв глаза, он посмотрел на пергамент, но не увидел ничего необычного.
— В этом месте — разрыв, — сказал Тристан, не понимая, что бы это могло значить. — Почему я чувствую его пальцами, но не вижу глазами?
— Ответ прост, — заметил Феган. — Верховный маг не повысил чувствительность твоих глаз.
— Но как это понимать? — спросила Шайлиха. — «Разрыв» — это ведь какой-то дефект, не так ли? Откуда он взялся? Что, и в кровном имени Тристана тоже имеется такой же? И мне пока все еще непонятно, почему ты сказал, что Николаса убили Тристан, Сакку и Фейли?
— Что ж, начну по порядку, — откликнулся Виг. — Прежде всего, откуда взялся этот «дефект». — Он помолчал, собираясь с мыслями. — Вы уже знаете, что Фейли создала «отсроченные заклинания», а в кровь Тристана их внедрила Сакку, когда вступила с ним в насильственную связь. Она зачала от него ребенка, и Николас унаследовал не только кровь Тристана, но и внедренные в нее «отсроченные заклинания». В том, то такие заклинания могут передаваться по наследству, мы убедились, проверив кровное имя Морганы, дочери Шайлихи.
— Выходит, Николаса убили унаследованные им «отсроченные заклинания»? — спросила Селеста.
— Нет, дорогая, — ответил ее отец. — «Отсроченные заклинания» Николаса придали ему еще большую силу.
— К чему ты ведешь? — нетерпеливо осведомился принц.
— Напряги свою память, — сказал Верховный маг. — Вспомни тот роковой день, когда ты поднялся вслед за Сакку на крышу Цитадели. Знаю, эти воспоминания мучительны для тебя, но скажи все-таки... Разве Николас когда-нибудь на самом деле появился на свет в этом мире?
Тристан закрыл глаза, припоминая тот дождливый день, когда он потерял сына.
— Нет. Сакку спрыгнула с крыши, когда у нее начались схватки, и разбилась насмерть. Я извлек ребенка из ее утробы, а потом похоронил его тело.
— Правильно, — мягко сказал Виг, прекрасно понимая, чего стоили эти слова принцу. — И значит, Николас никогда на самом деле не был «рожден».
— Все равно пока не понимаю, — заметила Шайлиха.
— Все достаточно просто, — ответил увечный маг. — Спрыгнув с крыши и убив себя вместе с еще не родившимся ребенком, Сакку, можно сказать, прервала беременность.
— Нет, я не согласен, — запротестовал Тристан. — Схватки-то у нее уже начались, а это значит, что срок беременности истек. Разве не так обстоит дело? Или вы хотите сказать, что он родился преждевременно?
— Нет, — произнес Виг. — Он родился не преждевременно, и все же его кровь не прошла все стадии своего формирования.
— О чем ты?
— Мы с Феганом очень тщательно изучили рукопись Эглофа и пришли к выводу, что кровное имя человека формируется в последний момент. По-видимому, перед самым его появлением на свет, возможно даже в процессе схваток. Если бы не все случившееся, у нас не было бы никаких доказательств этого. Однако странная, неожиданная смерть Николаса вкупе с обстоятельствами его рождения убеждают нас, что мы пришли к верному выводу. Видишь ли, формирование кровного имени — способ, каким магия помечает «своих», если можно так выразиться. Тело ребенка было готово к рождению, но формирование кровного имени не завершилось. Совсем немного, судя по тому, насколько мал имеющийся в нем разрыв. Если бы Сакку сначала родила Николаса, а потом спрыгнула с крыши, его кровное имя успело бы сформироваться полностью. И в этом случае наше будущее было бы совсем иным, можете мне поверить.
— Значит, его убил этот разрыв, этот незначительный дефект? — спросил принц.
— Сам по себе — нет, — ответил старый маг, — но он был главной причиной, которая привела его к гибели. Николас вобрал в себя слишком много силы Парагона и испытал чудовищное перенапряжение, открывая Врата, вот что его убило. Если бы он не попытался подняться до таких высот магии, то, может быть, прожил бы долгую жизнь, и дефект его крови никак бы себя не проявил. — Виг откинулся в кресле, глядя в недоуменные лица собравшихся. — Когда прошедший обучение человек обращается к магии, его «одаренная» кровь взывает к Парагону. Подобный симбиоз существовал всегда. Тристан, помнишь тот день, когда я сказал тебе, что определяющим фактором могущества человека является врожденное качество его «одаренной» крови? Вобрав в себя слишком много силы Камня, Николас в неимоверное число раз увеличил свое могущество. При этом преследовались две цели. Первая и главная — чтобы иметь возможность осуществить «слияние». И вторая — чтобы одновременно уменьшить нашу с Феганом силу. Так с самого начала задумали пославшие его Еретики. Пока требовалось использовать магию в, так сказать, обычном варианте ее применения, скажем, для создания Птиц, дополнительная мощь Камня была не нужна, и кровь Николаса «не перенапрягалась», образно говоря. В подобных ситуациях ее дефект никак себя не проявлял.
Верховный маг помолчал, давая слушателям осмыслить суть сказанного.
— Однако чтобы открыть Врата, понадобилось столько силы, что его кровь просто не выдержала этого напряжения, — Виг перевел взгляд на Тристана. — Фактически Николас умер от потери крови. — Он помолчал, наблюдая за сложной игрой чувств на лице принца. — Помнишь, как твоя кровь реагировала на воду в Пещере, когда мы задержались там, решая, входить ли в туннель? Теперь представь себе, что творилось бы с твоей «одаренной» кровью, если бы воздействие оказалось во много тысяч раз сильнее.
В комнате воцарилось молчание. Нарушил его Тристан.
— И все же мне кое-что по-прежнему непонятно. Николас выглядел как взрослый мужчина, вот почему я так долго не мог окончательно поверить, что он мой сын. Как это могло произойти за столь короткое время?
— Отличный вопрос, — сказал увечный маг. — И, если Виг не возражает, ответить на него попытаюсь я. — Его собрат кивнул в знак согласия. — Прежде всего, Еретики, как мы полагаем, вернули его в наш мир еще младенцем. Однако они, конечно, знали об «отсроченных заклинаниях», унаследованных им от Тристана. И прежде чем послать его сюда, скорее всего, привели в действие многие из них, наделив его, таким образом, невероятной мудростью и могуществом, не соответствующими его возрасту. Как нам теперь известно на примере Шайлихи, эти заклинания могут быть приведены в действие, даже если человек не обучен магии. Логически рассуждая, все способности Николаса порождены «отсроченными заклинаниями». Если это соответствует действительности, можно предположить, что он продолжал бурно развиваться и физически и умственно по мере того, как выкачивал силу из Камня.
— А он не знал о дефекте своего кровного имени? — спросил принц.
— Думаю, что нет, — ответил Виг. — И Еретики тоже, иначе они не послали бы его сюда. В этом нам исключительно повезло.
— Но как вы-то сумели вычислить то, о чем ни сам Николас, ни Еретики не догадывались? — осведомился Тристан. — По правде говоря, мне это кажется просто невероятным.
— Еще одна часть головоломки, — с улыбкой отозвался увечный маг. — За это мы должны поблагодарить Рагнара.
— Рагнара? — воскликнула Селеста, нахмурившись; лицо ее мгновенно помрачнело.
— Рагнар ослепил Вига, — продолжал Феган, — и тем самым обрек его на необходимость «рассматривать» кровное имя Николаса пальцами. Вот тогда-то он и заметил эту аномалию. — Он поджал губы, обираясь с мыслями. — Отталкиваясь от этого факта, мы и начали свои исследования. У Еретиков же, в отличие от Вига, не было необходимости изучать кровное имя Николаса подобным образом. Самой мысли о том, что это следует делать, не возникало. Почему? Да потому, что мыслящим существам, даже таким неординарным, как Еретики, не свойственно искать то, что, по их мнению, существовать не может.
— Николас не смог довести до конца «слияние», — сказал принц, — процесс прервался, и Врата рухнули. Душам Еретиков пришлось вернуться на небеса.
— Да, — согласился с его выводом Верховный маг. — А заклинание, предназначенное для уничтожения Жуков, уже действовало, и большая их часть погибла еще до того, как «слияние» прервалось, а остальных уничтожили Фавориты. Однако на тебя, Тристан, по-прежнему идет охота. К тому же не следует забывать о перешедших на сторону Николаса «магах резерва». Их много, и они могут оказаться очень опасны.
— И где дети, мы тоже пока не знаем, — с грустью добавила Селеста. — Так же как и где женщины, прошедшие обучение магии.
— Но я так и не получила ответа на свой первый вопрос, — требовательно заявила Шайлиха. — Как Тристану удалось выжить?
— Мне запомнилось, что я был почти при смерти, — сказал принц. — Потом возникло ощущение, будто я плыву. Как если бы моя кровь пыталась перенести меня в какое-то другое место. Ну, а дальше все, что я помню, это лазурь, боль и тьма. И голоса... они то звучали, то пропадали, но смысла слов я не понимал. А потом очнулся, здесь, в Редуте. Что же на самом деле произошло?
— Твой четвертый и последний приступ случился, когда Врата под тобой начали рушиться, — сообщил Виг. — Ты не сумел добраться до противоядия, которым искушал тебя Николас.
— Но откуда тебе все это известно? — удивился Тристан. — Тебя же там не было!
— Правильно, — ответил старик, поджав губы. — Зато были Траакс и Окс.
— Что? — воскликнул принц.
— Приказав Птице отнести тебя к Вратам, мы послали их следом, — с улыбкой сообщил Виг.
Тристан посмотрел на гордо приосанившихся Фаворитов.
— Окс спас Избранного. — Бородатое лицо воина расплылось в широкой улыбке. — Окс выполнил свой долг.
Принц закрыл глаза, осознав, наконец, что произошло.
— И когда Николас умер, а Врата рухнули, Фавориты подхватили меня, не дав упасть вместе с ними?
— Верно, — сказал Феган, явно довольный тем, что сюрпризы для Тристана еще не закончились. — И не только тебя.
— Что ты имеешь в виду?
Увечный маг с заговорщицким видом наклонился вперед.
— Они унесли с собой и тело Николаса.
— И, найдя при нем противоядие, влили его мне в глотку! — воскликнул принц.
— Именно так, — подтвердил его догадку Виг. — Там и для меня осталось немного, вот по какой причине я прозрел.
Шайлиха накрыла руку брата своей; в ее глазах дрожали слезы.
— Мы страшно волновались — а вдруг ты умрешь раньше Николаса? — продолжал свои объяснения Феган. — Ведь Трааксу и Оксу непременно нужно было дождаться, чтобы он умер, и только после этого забрать противоядие. Однако у нас не было выбора. Мы надеялись на чудо, и оно произошло.
— А потом они бросили тело Николаса под обломки Врат, — высказал предположение Тристан. — Что ж, там для него самое место.
— Не совсем так. — Виг с улыбкой посмотрел на своего собрата.
— Что ты хочешь сказать?
Старый маг повернулся и, повинуясь движению его руки, с одного из лежащего на столах предметов слетела ткань.
Под ней лежал Николас, в белом одеянии, запятнанном лазурной кровью.
Шайлиха ахнула, прикрыв рукой рот; Селеста, Гелдон и гномы изумленно распахнули глаза; Фавориты лишь понимающе усмехнулись.
— Но зачем? — еле слышно спросил принц.
— Сначала мы хотели приказать Фаворитам сжечь тело Николаса на развалинах Врат, — ответил Виг. — Но потом передумали, решив провести дополнительное исследование его крови. Нам казалось, это многое поможет прояснить. В конце концов, мы никогда не имели возможности исследовать кровь того, кто, побывав в Вечности, вернулся обратно. К тому же мы сочли более разумным, чтобы тело твоего сына находилось здесь, в катакомбах Редута. Кто знает, может, Еретики опять нашли бы какой-нибудь способ оживить Николаса. Почему они этого не сделали сразу, когда его тело было еще на Вратах, можно только догадываться. Может быть, заметили наконец аномалию крови и решили, что толку от него не будет. — Старый маг заломил бровь. — А потом выяснилось, что есть еще одна, более важная причина забрать его тело.
— Какая же? — осведомился принц.
— Ты был на грани смерти, когда Окс принес тебя сюда, — ответил Виг, глядя на Фаворитов. — Обезвоживание, длительное переохлаждение и еще целый букет подобных этому «прелестей». Сетка вздувшихся темных вен покрывала почти все твое тело. Противоядие не дало тебе погибнуть, но к тому моменту, когда оно проникло в твой организм, четвертый приступ уже приступил к разрушительной работе. Действовать следовало очень быстро. — Он снова с улыбкой посмотрел на Фегана. — Пришлось импровизировать.
— Импровизировать? — воскликнул Тристан. — Даже спрашивать боюсь, что ты под этим подразумеваешь.
Без единого слова Верховный маг снова вскинул руку, очередной лоскут ткани упал на пол. Увидев, что было под ним скрыто, принц широко распахнул глаза.
На столе стоял большой прозрачный шар, разделенный внутри по вертикали на две равные части прозрачной перегородкой. В одной его половине плескалась какая-то лазурная субстанция, а в другой — неподвижно застыла более темная жидкость.
От шара отходили прозрачные трубки, каждая из которых заканчивалась иглой.
— Вечность, это что еще за штука? — удивленно воскликнул Тристан. — Где вы ее взяли? И что там внутри?
— Мы не знаем, как это устройство называется, — ответил Феган, — и вообще есть ли у него название. Мы с Вигом называем его «сферой».
— А для чего оно? — спросила Шайлиха.
— «Сфера», по меньшей мере, спасла Тристану жизнь, — ответил Верховный маг. — Когда Траакс и Окс принесли сюда принца, мы влили ему в рот остаток противоядия. Пока мы пытались исцелить его, Траакс с большим отрядом Фаворитов по нашему приказу полетел к Замку в надежде на то, что кто-нибудь из детей уцелел. Детей они не нашли, однако наткнулись там на Птиц, по-видимому, оставленных защищать Замок. Не исключено, что Николас планировал туда вернуться. На этот раз, однако, численное преимущество было не на их стороне... Войдя в Замок, воины увидели вот эту самую сферу. Все пространство вокруг нее было забрызгано высохшей кровью. Находка Траакса оказалась чрезвычайно важна, хотя мы не сразу поняли ее значение. — По лицу Вига скользнула мрачная тень.
— Мы взяли кровь из «сферы», получили кровные имена и поняли, что Николас собирал в нее «одаренную» кровь детей.
— И каким образом эта штука спасла мне жизнь? — поинтересовался Тристан.
В том, как он сделал глубокий вдох и провел рукой по волосам, чувствовалась глубокая усталость.
— «Одаренная» кровь, хотя и недолго, может жить вне тела, — ответил увечный маг. — Подтверждение тому — кровные имена.
Принц с задумчивым видом откинулся в кресле.
— Ну, а я-то тут при чем?
— После того как «слияние» оборвалось, кровь Николаса жила гораздо дольше, чем у любого обычного человека; видимо, из-за того, что она была насыщена мощью Парагона, — продолжил свои объяснения Феган. — Эта в высшей степени неординарная ситуация, вкупе с обнаружением «сферы», навела нас с Вигом на любопытную мысль. Мы разработали кое-какой план и удачно его осуществили.
На губах мага заиграла озорная улыбка. Он явно наслаждался моментом, прекрасно понимая, насколько удивит собравшихся то, что они сейчас услышат.
— И что же вы сделали? — не выдержал Тристан.
— Использовали сферу для того, чтобы откачать часть твоей отравленной крови, одновременно замещая ее равным количеством крови из тела твоего сына.
Принц потерял дар речи; ни о чем подобном ему слышать никогда не приходилось.
— Что вы сделали? — воскликнул он наконец.