Я открыл глаза. Сначала один, потом другой. Собственно, всё было в порядке, я был ещё жив и даже когда зашевелил головой, всё осталось на своём месте. Вместо ожидаемой пульсации, я ощутил всего лишь лёгкое давление на виски. Кружка вмещала в себя полторы меры... И Рагнар, видимо, правильно описал особенные достоинства Кронскрагера. Неудивительно, что он назвал его королевой среди пива.
- Вижу, ты ещё жив, - раздался голос Лиандры со стороны письменного стала. Она улыбалась. Я сел - мир всё ещё оставался на месте - и выглянул во двор. Было ещё светло, хотя тени стали более отчётливыми. Должно быть я спал не более пол отрезка свечи.
- На удивление, да.
Я встал, подошёл к умывальнику и умылся.
Вода с ароматом розы... Кто сейчас заботился о таких вещах? Лиандра? Вряд ли. Она знала, что мне нравилось, когда так пахло от неё, но не от меня. Зиглинда? Это было бы на неё похоже.
Лиандра внимательно меня изучала.
- Серафина рассказала мне, что случилось. И сколько ты выпил. В такую жару, Хавальд, ты идиот! Должно быть боги благоволят к тебе, другие бы сейчас лежали на смертном одре.
Я покачал головой. Осторожно. Она не упала с плеч. Пиво действительно поразительное.
- Я упоминал Рагнара, моего друга с севера. Того, о котором Янош думал, что он меня обманывает.
Она кивнула.
- Он рассказал мне об особенном пиве, которое варят северяне и которым они даже, якобы, торгуют с гномами.
Она приподняла вверх бровь. Я ещё никогда не видел живого гнома, вероятно, она тоже, но баллады в этом отношении были предельно ясны: гномы пили только своё собственное пиво. Что ж, теперь я поверил, что есть исключение.
- Тёмный Кронскрагер. От него нет похмелья.
Я подошёл к ней, положил руку на плечо и хотел наклониться для поцелуя, но она упёрлась мне рукой в грудь, а другой замахала перед моим носом.
- Если бы у тебя был мой нос, ты бы этого сейчас не сказал. Ты воняешь пивом! - она улыбнулась и заметив мой взгляд, захохотала. - Не смотри на меня так! - сказала она, отталкивая меня. - Ты сам виноват.
- Ты права, но поверь, это был лучший выбор, - я провёл рукой по волосам и снова сел на кровать. - Я ещё никогда не делал ничего подобного.
- Не пил пива?
Я покачал головой.
- Другое? - тихо спросила она.
Я кивнул.
- Ещё совсем недавно это сердце билось. Прикоснуться к нему... Во время своей учёбы ты когда-нибудь видела вскрытое тело? - она лишь кивнула. - Всё чудесным образом связано и компактно уложено. И какими бы непонятными на первый взгляд казались органы, во всём есть смысл, там виден порядок, воля богов и творения. Чудо... и в то же время ужасное зрелище, - я закрыл глаза. - При помощи острия меча я научился прокладывать дорогу между рёбер к сердцу и достаточно часто находил её. Я видел взгляд учёного - врача, когда он вскрывал грудную клетку. Он знал, что делает, и как бы жестоко это не казалось, в его глазах читалось благоговение.
Он был человеком, которым я восхищался. Кто-то, кто использовал свою жизнь, чтобы исцелять то, что уничтожают другие, кто ещё никогда в своей жизни не убивал. Я помнил, как чувствовал себя, когда впервые убил... Но уже больше не помнил чувства невинности, до того, как это случилось, - я посмотрел на неё.
- У нас есть свобода воли, ведь боги не могут желать, чтобы их творение разрушало само себя...
Я посмотрел на свою руку, один палец обхватывал широкий золотой обруч. То самое кольцо. Я потянул, но оно крепко застряло на пальце. Однако его можно было поворачивать туда-сюда, поэтому я повернул, чтобы была видна печатка, которая обычно была со стороны ладони.
- Это кольцо что-то со мной делает. Я не видел того, что видели другие, и я что-то почувствовал, когда прикоснулся к сердцу эмира. Ты бы видела эссэру Фалу, стоящую там, с каменным лицом. Её мышцы были так напряжены, что я думал, её челюсть сейчас треснет, когда да Халат начал резать, - я страдальчески поднял взгляд на Лиандру. - Как я мог рассказать ей, что почувствовал в тот момент?
- И что ты почувствовал, Хавальд? - тихо спросила она.
- Некромант забрал у эмира не только жизнь, но и душу. Как Ордун забрал у Хелис. Как почти случилось со мной!
Глаза Лиандры расширились.
- Но там стояла только фальшивая Марина, никто к нему не прикасался. А разве не говорят, что чтобы похитить душу, некромант должен сначала прикоснуться к человеку?
- Вот и я о чём, - серьёзно промолвил я, откидываясь на кровать. - Этот может убивать и забирать душу издалека. Невидимый, никем незамеченный. Когда я это понял, я постарался думать о другом, в противном случае опозорил бы себя прямо там в комнате. Тёмный Кронскрагер, - я тихо рассмеялся и покачал головой. - Это была единственная мысль, которой я позволил остаться. Легендарное пиво. О чём-то другом я не хотел думать, не хотел видеть, не хотел чувствовать этот привкус железа во рту и оставил место только одной этой мысли. Когда я прикоснулся к отпечатку некроманта, эта мысль была единственная, не давшая сойти мне с ума. Я хотел только пива, - я посмотрел на неё, она села рядом. - Бред, правда?
- Я подумала так, когда Серафина рассказала мне. Теперь же думаю иначе, - она наклонилась и поцеловала меня. Я ответил на поцелуй и удивлённо посмотрел на неё, когда она отстранилась. Она рассмеялась, наморщив нос. - Иногда можно чем-то пожертвовать.
Она встала и прошла к небольшому секретеру и взяла два листа плотно исписанного пергамента.
- Я только что закончила. Хочешь почитать?
Я кивнул, взял оба пергамента и вышел с ними на балкон. Тени были почти горизонтальными, вечер приближался.
Её почерк был тонким и чистым, легко читаемым. Не то, чтобы я был одарён в этом отношении. Я умел писать, и уже был этому рад. В письме было мало личного, кроме того, что мы действительно нашли путь в Аскир и планировали набрать там легион.
Лиандра была реалисткой, считая маловероятным, что до истечения года легион сможет прийти на подмогу Иллиану. А то, что я прочитал между строк, было кое-что другое: горькое признание того, что помощь придёт слишком поздно, и что есть лишь надежда, снова освободить страну. Надежда - было скорее неподходящим словом. Это было обещание. Она не упомянула магические порталы, в то числе и горную крепость, и оставалась осторожной при выборе слов.
Я посмотрел на неё поверх пергамента и вернул бумаги. Она вздохнула, одним движением зажгла небольшую свечу, стоявшую на столе под небольшой конструкцией, заканчивающейся медной чашей. В чаше лежало несколько кусочков сургуча. Хорошая идея, так сургуч не покроется копотью, когда она будет ставить печати, а так как с одной стороны чаши была ручка, то не обожжёт пальцы.
Она осторожно сложила листы бумаги, свернула против сгиба и обмотала тонкой белой полоской шёлка, которую связала сложным узлом. Я вместе с ней наблюдал, как сургуч начал плавиться, затем она взяла яблочное семя, которое лежало на бумаге.
- Нет, - сказал я. - Я тоже поставлю свою печать, если ты не возражаешь.
Она лишь кивнула, вылила сургуч на узел и прижала печать, а потом протянула свиток мне.
- У тебя есть чёрный шёлк? - тихо спросил я.
Она выдвинула ящик и потянувшись к шелковой ленте, замерла, когда почувствовала мои пальцы на своей шеи, где я осторожно вытащил цепочку, на которой она носила другое кольцо. Она ничего не сказала, когда я снял цепочку. Завязав чёрным шёлком свой собственный узел по диагонали к узлу Линдры, я аккуратно положил семя так, чтобы оно торчало из сургуча, вылил сургуч и впервые за долгое время поставил печать её кольцом с единорогом и розой.
Так же осторожно я снова одел цепочку ей на голову.
- Почему? - тихо спросила она.
Я подумал о девочке под яблоней.
- Потому что она всё ещё верит в сэра Родерика, - ответил я, вставая. - Остальные уже вернулись с рынка? - спросил я немного резко, надевая сапоги.
Левый немного жал, но это уйдёт.
- Да, - сказала она.
Я одел портупею и подвесил Искоренителя Душ, чья жажда постепенно снова просыпалась. Проклятому клинку видимо всегда было мало. Я попытался не обращать на него внимания.
- Когда они уйдут, у нас будет достаточно времени, чтобы сделать здесь всё необходимое, - заметил я.
- Разве у нас не достаточно собственных проблем?
Я снова почувствовал тёмную тень, лежащую вокруг сердце эмира и покачал головой.
- Это то, что мы не смогли понять вовремя, - тихо объяснил я. - Эти проблемы касаются и нас.
- Выспались? - спросил Янош, широко ухмыляясь. Он кивнул Лиандре, которая вошла на кухню вслед за мной. - Вы должны показать мне, где находится этот трактир, - весело продолжил он. - Думаю, я бы умер за приличное пиво!
- Думаю, там вам сделают это одолжение, - промолвила Серафина.
На кухне собрались все, включая Зокору и Вароша. Зокора, как обычно, уединилась в углу и оттуда наблюдала за происходящим. Варош стоял позади неё, рука на одном из её изящных плеч. Наталия молча стояла на коленях рядом с Зокорой.
- Люди действительно были там такими высокими, как утверждает Серафина? - спросил Янош.
- Я бы предпочла, чтобы вы все называли меня Хелис, - прервала она, благодарно кивая, когда Зиглинда поставила перед ней кубок охлаждённого вина. Остальные удивлённо посмотрела на неё.
- Охотно, но почему? - спросила Зиглинда, одевая на длинный железный вертел большой кусок жаркого, а затем смазывая его пряной пастой. – Я, например, рада, что знаю тебя такой.
- Потому что Серафина принадлежит другому времени, - ответила цейгмейстер старой империи, вставая, чтобы обнять Зиглинду. Зиглинда выглядела удивлённой.
- Мы с тобой ближе, чем сёстры, Линда, - нежно сказала Серафина. - Это никогда не изменится. Но будет более правильно называть меня Хелис.
- Это более подходящее имя, - заметил я, в то время как Зиглинда неловко улыбнулась, подвесив вертел над открытым очагом. - Разве я не говорил, что ты не должна обслуживать нас? - спросил я.
- Мне это нравится. А сегодня это в последний раз на долгое время, - она выпрямилась, вытерла пальцы о фартук и по очереди посмотрела на нас. - Пройдёт, наверняка, два месяца, прежде чем мы снова воссоединимся. Я полюбила всех вас, но никто не знает, увидимся ли мы когда-нибудь снова. Поэтому... прошу, будьте сегодня вечером моими гостями.
- Спасибо, с удовольствием! - промолвил я, а остальные кивнули.
- За это нужно выпить! - воскликнул со смехом Янош, делая большой глоток из своего кубка. Учитывая то, что я сегодня уже превысил свою меру - во всех отношениях - я сдерживался, разбавляя вино больше, чем обычно.
- Возвращаясь к твоему вопросу, Янош: большинство людей в этом трактире были ненамного ниже меня ростом, но имели скорее твоё телосложение, - я вспомнил хозяина трактира. - Некоторые были даже ещё шире.
- Они действительно выглядели как варвары, только выше, - любезно добавила Серафина.
Я с удовольствием буду называть её Хелис, но для меня она навсегда останется Серафиной.
Зиглинда подбросила в очаг несколько брёвен и добавила хвороста. - Лиандра? - спросила она.
Лиандра подняла взгляд со свитка, который держала в руках, потом поняла, чего хочет Зиглинда. Она сунула руку в один из мешочков на поясе и вытащив небольшое количество пепла, растёрла его кончиками пальцев. Когда пепел поднялся в воздух, он на мгновение вспыхнул, и с шипящим звуком хворост загорелся, а с ним и самое маленькое бревно в куче. Лиандра стряхнула пепел с пальцев и рассмеялась, когда заметила мой удивлённый взгляд.
- Кухонная магия. В такую жару это очень просто, - промолвила она с улыбкой.
Просто. Мне самому всё ещё было ужасно сложно, когда я хотел зажечь свечу!
- По крайней мере, она полезна, - заметила Серафина, снова садясь за стол. - Как далеко ты продвинулась в своём обучении? - спросила она.
- Она не смогла выстоять против Бальтазара, - сказала Наталия из угла, где стояла на коленях рядом с Зокорой. - Никому из нас это не удалось. Я рада, что вы смогли победить его. Надеюсь, вы отрубили ему голову и похоронили отдельно от тела. Я больше никогда не хочу видеть этого ублюдка.
- Бальтазар полностью сгорел, - произнёс я. - Не осталось тела, чтобы что-то хоронить. Я думал, ты это знаешь.
- Тела не осталось? - растерянно переспросила она, глядя на меня широко распахнутыми глазами. - Тогда он ещё жив!
- Я видел, как он горит, - объяснил я.
Другие, Лиандра, включая Зокору, лишь недоверчиво смотрели на Наталию.
- Он сгорел? Полностью? - спросила Наталия. - Значит вы, без сомнения, нашли в пепле остатки его кольчуги, колец и пряжки?
- Он горел таким горячим пламенем, что не осталось пепла. Магия поглотила его полностью, - решительно заметила Лиандра.
- И это хорошо! Пусть Сольтар осудит его на вечность за то, что он сделал, - подтвердила Серафина, сжав кулаки. – Так предать своих товарищей! А когда-то он притворялся нашим хорошим другом! Мы доверили ему свои жизни!
- Ты же видел, как он горит, Хавалльд, - сказала Лиандра. - Это ведь так, верно? - все смотрели на меня, в том числе Янош, который застыл в движении с яблоком в руке, от которого только что откусил кусок.
- В тот момент я был немного... растерян, - медленно произнёс я. - Он кричал достаточно громко. Мучения, должно быть, были ужасны. Он не только горел, он святился изнутри, а потом распался на волокна. От него ничего не осталось, кроме волчьего фокуса.
- Волчий фокус остался, но больше ничего? - спросила Наталия, внезапно задрожав, будто от холода. Она закрыла глаза и замотала головой. Она не прекращала мотать ей и теперь, стоя на коленях, ещё начала раскачиваться взад и вперёд, издавая тихие скулящие звуки. Мы, потеряв дар речи, смотрели на неё, и я почувствовал, как и у меня пробежала по позвоночнику дрожь.
Зокора разрушила чары, прикоснувшись к шее Наталии.
- Тссс, - сказала она на удивление нежно, поглаживая её по голове. - Он уничтожен.
- Я в этом не сомневаюсь, - сказал я как можно твёрже. - Его больше нет.
То, что я слышал, без сомнения, был его предсмертный вопль... И я видел, как магия буквально разорвала его на части... Он должен быть мёртв. В этом нет сомнений, - повторил я, для самого себя.
- Что ж, если он вернётся, у меня, по крайней мере, будет шанс ещё раз врезать ему по яйцам, - промолвил Янош, с аппетитом откусывая и жуя яблоко. - В последний раз это как-то не слишком получилось, - сказал он с полным ртом и сглотнул. - А если он не будет стоять на этом волчьем алтаре, то даже самая лучшая магия не защитит его от болта, меча или обычного бесшумного кинжала между рёбер, - он огляделся. - Во всяком случае, он больше нас не обманет.
- Он мёртв, - повторил я.
Янош кивнул.
- Согласен. Но если он всё же вернётся, мы отправим его прямо в руки Безымянного! - он протянул Зиглинде свой кубок. - Ещё один глоток, любимая, - заметив наши взгляды, он рассмеялся, в то время как Зиглинда налила ему ещё. - Не смотрите так испуганно, - воскликнул он, и чтобы поцеловать, притянул Зиглинду к себе. Из кувшина, который она держала, пролилось вино, но ему было всё равно. - У него были кошмары из-за сержанта... Как думаете, как он наделает в штаны, когда увидит воскресшую Серафину? Может Бальтазар и владеет всей силой магии, но он жалкий трус!
Серафина покачала головой.
- Он не был трусом. В чём бы я не обвиняла его, что бы он не сделал, он никогда не был трусом.
Янош снова рассмеялся, сделав большой глоток вина. Он всё ещё прижимал Зиглинду к себе.
- И всё-таки он им был! - воскликнул он. - Жалкий трус, боящийся своей собственной тени! Я сразу узнаю труса, когда вижу. И он жил в постоянном страхе, что этот сержант однажды появится перед ним. Я достаточно часто слышал, как он скулил во сне о пощаде и прощении, - Янош выпрямился во весь рост. - Семьсот лет он дурачил Сольтара, избегая смерти. И каждую ночь просыпался и скулил, как напуганная собака. Да, он поработил Наталию и не только... Но он пинал её так сильно только потому, что боялся, боялся её, боялся всех нас. А больше всего её..., - он указал пальцем на Лиандру, затем на меня. - Тебя тоже, даже когда ты был стариком, - он рассмеялся. - Вы должны увидеть свои лица, - воскликнул он, недоверчиво качая головой. - Этот тип, вероятно, действительно труп, покойник и теперь скулит под сапогом Сольтара. И он это заслужил, ублюдок. Но а если всё же нет, я имею в виду, если он ещё не труп, то сделает всё возможное, чтобы больше никогда не встречаться с вами. Как я слышал, он стоял на этом помосте и никогда не был сильнее, чем в тот момент... и всё же вы спалили ему задницу, - он вырвал кувшин из рук Зиглинды и сделал большой глоток. Видимо, на то, что большая часть вина пролилась на его новую льняную рубашку, ему было плевать. - Я выпью за этого труса! - воскликнул он, подняв кувшин. - Пусть горит огнём, а если нет, бежит как паршивая собака, только завидев нашу тень вдалеке! Нет причин для ваших растерянных лиц, ни одной, слышите? Мы надрали ему задницу, развели огонь, а не наоборот... И горит ли он в аду Сольтара или морозит яйца или всё-таки бродит где-то ещё как привидение... он никогда этого не забудет!
Он снова напомнил мне Яноша - главаря разбойников, который так очаровал нас.
Теперь я снова почувствовал это: его убеждение в том, что он победит, что он прав, как он смеётся над страхом других. И он добился успеха, тут и там я увидел улыбку, даже Наталия слегка кивнула, а её глаза прояснились.
Янош был прирождённым лидером, с должным уровнем неустрашимости и непоколебимой верой в себя. Он ухмыльнулся, поднял вверх кувшин и опустошил. Затем бросил мне пустой кувшин, схватил Зиглинду за бёдра и поднял.
- Прежде чем я позволю ему приблизиться к тебе, дорогая, - тихо сказал он, когда посмотрел ей в глаза, - я самолично разорву его на части. И дважды отрублю голову, чтобы он, наконец, оставил нас в покое.
- Он уже мёртв, - снова повторил я, ставя пустой кувшин на стол.
Янош перевёл взгляд на меня.
- Я верю тебе, Хавальд. Ты видел, как он горит. Я лишь говорю, что лучше ему оставаться мёртвым.
Жаркое удалось Зиглинде на славу, и все его похвалили. Приправу и соус она придумала сама, и Зиглинда ожила от нашей похвалы. Никто больше не упоминал Бальтазара, скорее мы говорили о постоялом дворе «Молот», о зиме, которая всё ещё держала в узде землю у нас дома, должен ли Янош просто передать кому-то послание или же ехать сам. Мы выбрали последнее.
Я предложил ему свою лошадь, во всей конюшне было не сыскать коня лучше, в то время как Лиандра предложила Зиглинде свою. Что ж, может лошадь Лиандры была немного быстрее, но точно не такой стойкой и выносливой, как моя. Янош вернулся к своему обычному состоянию, непристойно шутил и заставил всех нас смеяться. Мне была знакома большая часть его анекдотов, но то, как он их преподносил, было освежающе непринуждённо.
Позже, заперев входную дверь, мы все собрались в подвале перед тайной портальной комнатой. Заглинда и Янош до самого кончика носа были облачены в тёплые меха, а под ним поблёскивала сталь доспехов. Янош держал в руке топор Рагнара на тот случай, если возле портала будет поджидать одна из этих проклятых крылатых собак или что-то другое.
Зиглинда несла зажжённый фонарь. В Громовой крепости будет очень темно.
Затем Янош тоже стал серьёзным, взвесив могучий топор Рагнара в руке. Он ненадолго взял фонарь, пока Зиглинда по очереди прощалась со всеми нами. Когда она подошла ко мне, я увидел её влажные глаза и сердечно прижал к себе.
- Мы вернёмся, - тихо молвила она.
- Я в этом не сомневаюсь, - согласился я с улыбкой, которая должна была выразить оптимизм.
Зокора и Варош тоже были готовы, Варош в шубе и с заряженным арбалетом, Зокора одета, как всегда. Похоже, холод был ей не почём. Зокора будет возглавлять обратный поход в «Молот», и как можно скорее вернётся с Варошем назад. Тёмные пещеры под Громовыми горами скрывали свои собственные опасности, поэтому и требовался эскорт.
Заглинда забрала у Яноша фонарь, прикоснулась к рукоятке Ледяного Защитника и в последний раз застенчиво улыбнулась.
- Мы скоро вернёмся, - сказал Варош, поднимая арбалет в знак прощания. Затем все четверо вошли в круг. Лиандра уже разложила камни, ещё раз тщательно проверила комбинацию и кивнула. Зокора подняла центральный камень и в последний раз посмотрела на всех нас. Возможно, на её губах заиграла мимолётная улыбка, я не разглядел. Она бросила камень в углубление в центре. В мгновение ока комната опустела, и нас встретил поток холодного воздуха.
Мы стали ждать.
- Это жутко, - тихо заметила Наталия.
Действительно жутко. Я посмотрел на Серафину.
- Хелис, ты знаешь какие-нибудь другие портальные комбинации?
Она покачала головой.
- Только Джербил знал секреты порталов.
Мы продолжили ждать, пока внезапно и бесшумно, вместе с ещё одним порывом холодного воздуха, в круге не появилась монета. Лиандра с облегчением вздохнула, подобрав монетку и подняв вверх.
- Лежала орлом вверх, - улыбнулась она. - Они хорошо добрались, и опасности нет.
Я лишь надеялся, что так и останется. Я собрал портальные камни, помог Лиандре закрыть портальную комнату и замести следы в пыли, прежде чем мы поднялись наверх. День близился к вечеру. Мы сели в кухне, и в этот раз я налил нам всем - Наталии, Лиандре, Серафине и себе - разбавленное вино.
Внезапно кухня показалась пустой и слишком большой. Она уже не была тем уютным местом, как ещё совсем недавно. Я подошёл к остаткам жаркого, отрезал себе кусок и вопросительно посмотрел на остальных. Они все кивнули. И таким образом Зиглинда накормила нас ещё раз.
- Просто не верится, - сказала Лиандра чуть позже, ни к кому конкретно не обращаясь. Она смотрела на винное пятно на полу, которое ещё никто не вытер. - Никогда бы не подумала, что признаюсь в том, что скучаю по нему.
- Мне нужен меч, - заметила Серафина, не отрывая взгляда от своего бокала. - С прямым лезвием имперского типа. Иногда кинжала недостаточно.
- Ты можешь взять мой второй меч, - предложил я. В начале нашего путешествия я носил с собой дополнительный меч, выкованный так же, как Искоренитель Душ, но без его проклятой жажды крови. Я использовал его, когда не хотел ощутить в себе то, что убивал. Только в последнее время я почти не брал его с собой. - Он ближе всего подходит к тому, что ты ищешь.
Они лишь кивнула.
Я поднял кувшин, всё ещё стоящий на столе. Он был пуст.
Имя врага
Я встал, чувствуя, что устал и открыл дверь в прохладную комнату, где мы хранили наше вино. Там стоял ещё один глиняный кувшин, покрытый тканью. Я взял его и принёс к столу.
- Надеюсь, что завтра не будет ничего важного, - заметил я, тяжело опускаясь на один из стульев за кухонным столом. Я развязал верёвку, удерживающую ткань на кувшине, и подлил себе вина.
- Ты имеешь в виду что-то официальное? - Лиандра покачала головой. - Послезавтра проводы эмира в последний путь, скорее всего, нас пригласят. Но на этом всё. Хоть в это и трудно поверить, но следующие два дня нам не нужно ни о чём заботиться, кроме как о своих собственных интересах, - она задумчиво посмотрела на меня. - Или о том, что мы считаем своими интересами.
Если в её голосе и был упрёк, он был так хорошо скрыт, что я не смог его расслышать.
- Я уверен, что прав, Лия, - промолвил я. - У нас один и тоже враг. Если мы навредим ему здесь, то навредим в целом. Подумай, что случилось бы, если бы фальшивая Марина преуспела. Племя Льва и, скорее всего, весь Бессарин был бы в руках правительницы, которая служит Безымянному. Одним ударом враг захватил бы страну, которая сама по себе уже сильнее, чем три королевства.
Я выпил глоток вина. Оно было хорошим, и я подумал, нужно спросить Зиглинду, откуда оно, пока не вспомнил, что пройдёт много времени, прежде чем я снова её увижу. Не говоря уже об опасении, что я, возможно, уже больше никогда не смогу увидеть её дружелюбное лицо.
- Ты не услышишь от меня возражений, Хавальд, - сказала Лиандра, отстегивая Каменное Сердце и ставя его рядом с собой. Со вздохом облегчения она сняла парик и обоими руками почесала голову. - Ужасно чешется, - возмущённо объяснила она, когда увидела мой взгляд. - Как бы мне хотелось обходиться без него.
- Только рабыни носят здесь волосы коротко подстриженными, - заметила Серафина. - И только в том случае, если были наказаны.
- Я знаю, - вздохнула Лиандра. - Это просто желание, не более того.
- А нет какого-нибудь заклинания, которое может заставить волосы вырасти? - спросила Наталия, которая до сих пор не проронила ни слова, так что о ней легко можно было забыть.
Лиандра посмотрела на неё и покачала головой.
- Мы с моим учителем подробно обсуждали такое заклинание, - объяснила она, улыбаясь воспоминанию. - Он сам был лысым. Тех волос, что у него ещё остались по краям, было недостаточно, поэтому он сбривал их, предпочитая лысину. Если бы существовало такое заклинание, - объяснила она, то нашёлся бы и маг, который был бы безмерно богат, - она снова улыбнулась. - Строго говоря, такой вид магии скорее подпадает под ответственность храмов. Может спросить у служительниц Астарты?
- Почему этот вид магии относится к божественной? - спросил я.
- Потому что это была бы целительная магия. Ни один маэстро не смог бы излечить твою руку, Хавальд. Всё удалось лишь благодаря милости твоего бога.
- Я знаю, - ответил я. Но есть ли какая-то причина, почему бы маэстро тоже не исцелять при помощи магии?
- Согласно принципам магии - это возможно. Но магия священства основана на жизни, а магия науки - на энергиях, окружающих нас.
- Но если её недостаточно, то вы питаете вашу магию своей собственной жизнью, верно? - удивлённо спросил я. - Разве этот процесс нельзя обратить?
Теперь она в свою очередь удивлённо посмотрела на меня.
- Можно, в теории, - ответила она. - Но должна быть какая-то причина, почему никто не пытается, - она серьёзно посмотрела на меня. - В магии случаются промахи. Но как бы не было сложно изучить её, она гораздо проще феномена жизни.
Я посмотрел на свой меч, стоящий рядом.
- Асканон дал этому проклятому клинку силу исцелять меня... и даже больше.
Она покачала головой.
- Только когда он отнимает жизнь. А Вечный Правитель..., - она улыбнулась. - Я узнала, что существует семь уровней знаний. Асканнон... О нём говорят, что он достиг десятого.
- Которого не существует...
- О котором никому ничего не известно, кроме него. Возможно, знает ещё этот проклятый богами Талак.
- Его зовут Коларон, - тихо сообщила нам Наталия.
Мы все посмотрели на неё.
- То, как вы о нём говорите, не верно, - всё ещё тихо продолжила она. - Вы всегда говорите о Талаке, как если бы он сам был вашим врагом. Талак - это всего лишь остров, где зародилась империя, но имя нашего врага - Коларон. Его сила велика, потому что он является одновременно маэстро и некромантом. Он владеет искусством магии, и он крадёт свои таланты, собирая их, - казалось, по её телу пробежала дрожь. - У него есть целая империя, которую он обыскивает в поисках людей с талантами, которые могли бы быть ему полезны, - она посмотрела на нас обоих. - Пока я находилась под его властью, я этого не осознавала и не задумывалась. Но мне повезло, что Бальтазару был нужен ассасин и собака для его игр. Потому что теперь я знаю, что мой талант вполне привлёк внимание тёмного правителя. Если я когда-нибудь снова попаду ему в руки, он заберёт то, что называет своим: мою душу и талант, - она перевела взгляд с Лиандры на меня. - Я даже представить не могу, как его можно остановить.
- Мы найдём способ. Что ты ещё знаешь о нашем враге? - с любопытством спросила Лиандра.
- Я видела его три раза. В первый, когда меня представили ему после моей первый крови. В другой, когда выросла и получила своё первое полотно и в последний, когда он передал меня Бальтазару, - она посмотрела на нас своими тёмными глазами. - Вы понятия не имеете, с кем хотите бороться, - продолжила она. - Представьте себе мужчину моего роста, грациозного, с тёмными, волнистыми волосами, спадающими на плечи. У него чёрные глаза, смотрящие прямо в душу, чётко очерченный нос и тонкие губы. Он стройный, почти худой, при других обстоятельствах его можно было бы назвать женоподобным, хрупкий, с мягкой, гладкой кожей женщины, с умелыми руками арфиста, - она глубоко вдохнула. - Он, возможно, самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Он выглядит как молодой человек, может как дюжина и десять лет, и всё же в его глазах заключены века. Когда смотришь на него, чувствуешь его могущество, как будто все тонкие волоски встают дыбом. Хотя вы называете его тёмным правителем, он одет всегда в белое с чёрной вышивкой, изображающей забытые тайные символы, которые сами являются рунами силы. Он владеет Анж-ту-илом - безоружным стилем боя моей родины, но как меченосец, управляется с двумя лёгкими и смертоносными клинками. Если нанести ему рану, она заживет за несколько мгновений, от яда ему становится плохо, но он его не убивает. Если лишить его жизни, он пожертвует одной из многочисленных душ, которые держит в плену, таким образом постоянно надувая Сольтара, - она настойчиво посмотрела на нас. - По слухам, за последние несколько столетий его больше никто не побеждал. Он образован, изучает белые и тёмные искусства, оратор, который увлекает людей и владеет пером не менее искусно чем мечами. Ему не нужна армия. Говорят, что достаточно, чтобы он один стоял у ворот города. Потому что тогда город откроет ему врата и предложит свою голову. Если вы с ним не знакомы и не знаете, какие тёмные желания таятся в нём, то его можно полюбить. Коларон, Тёмный Правитель, император Талака, бессмертный, а для тех, кто следует за ним - бог, который ещё ходит по земле, - она сделала глоток вина и встала. - Это тот враг, которого мы хотим победить, - закончила она свой отчёт. - Надеюсь, что боги и дальше будут на нашей стороне и поддерживать нас, потому что нам понадобится их помощь.