Хидден Хиллз, Калифорния 2009

- Ну, хорошо, мистер Озборн, я задам вам вопрос – говорит врач. - Вы употребляли когда-нибудь запрещённые препараты?

Это новый парень, я пришёл к нему, когда решил почистить организм. Более сорока лет я “бухал” по-полной и принимал наркотики, а теперь решил проверить, каковы будут последствия.

- Хм! – говорю, покашливая. – Разок “пыхнул косячок”.

- И всё?

- Да, всё.

Доктор “прощупывает” меня дальше и проверяет свои записи. Вдруг спрашивает:

- Точно?

- Хм… – сказал я и снова закашлялся. – Не брезговал и “спидом”. Давно было дело, знаете ли.

- Значит, марихуана и немного “спида”?

- Примерно так.

Врач продолжает что-то записывать, но через минуту снова прерывается.

- Вы абсолютно уверены, что это была только марихуана и “спид”?

- Хм, мне кажется, что в своё время, несколько раз понюхал “старого доброго марафету”. – Я начинаю куражиться.

- Итак, марихуана, “спид” и … несколько дорожек кокаина?

- Где-то так.

- Вы уверены?

- Ага.

- Я просто хочу убе…

- А героин не считается?

- Считается.

- Ага, значит и героин тоже. Разок-другой, не больше.

- Точно разок-другой?

- Уверен. Полное говно, весь этот героин. Вы когда-нибудь пробовали?

- Нет.

- Слишком много блюёшь после него, как мне кажется.

- Да, может сильно тошнить, это правда.

- Только водяру переводишь понапрасну.

- Хорошо! – отрезал врач. – Давайте остановимся! Существуют ли ещё какие-нибудь наркотики, которых вы не принимали, мистер Озборн?

Тишина.

- Слушаю вас, мистер Озборн.

- Ну, может те, которых я не знаю.

Пауза ещё длиннее. Наконец, врач говорит:

- А что с алкоголем? Вы обмолвились о выпивке. Сколько бутылок в день?

- Ну, может четыре. Плюс минус.

- Можно поточнее?

- Четыре бутылки “Хеннесси”. Но это в зависимости…

- От чего?

- Как долго спал между одной и другой.

- Только “Хеннесси”?

- Пиво наверняка не считается, правда?

Врач качает головой, громко вздыхает и начинает тереть глаза. Выглядит так, будто собрался домой.

- Вы курите, мистер Озборн? – спрашивает.

- Время от времени.

- Вот так сюрприз. И сколько в день, скажите на милость?

- Штук тридцать с гаком.

- Какую марку сигарет вы предпочитаете?

- Я вообще-то о сигарах. Сигареты я не считаю.

Врач сильно побледнел.

- Ну и давно так выглядит ваш обычный день?

- А какой нынче год?

- 2004.

- Ну, в таком случае, уже лет сорок.

- Случалось ли с вами в прошлом что-нибудь важное с точки зрения медицины? – спрашивает врач.

- Хм, раз меня ударил самолет, в определенном смысле этого слова. Я сломал себе шею, когда ездил на квадроцикле. Два раза умирал в коме. Двадцать четыре часа у меня был СПИД. А ещё я думал, что у меня рассеянный склероз, оказалось - паркинсонизм. Однажды порвал “погремушку”. А, и несколько раз подхватил триппер. К этому прибавьте два приступа: один, когда выпил кодеин в Нью-Йорке, а второй в Германии, когда “уделался” “таблеткой насилия”. Вот, вроде бы всё, ну, разве что передозировка лекарств по рецепту тоже считается.

Доктор кивает головой. Потом откашливается, ослабляет галстук и говорит:

- У меня остался один, последний вопрос, мистер Озборн.

- Смелее, доктор.

- А почему вы ещё живы?

Хороший вопрос. Не существует ни одного рационального оправдания тому, что я всё ещё жив. Еще труднее понять, откуда во мне столько здоровья. На сегодняшний день меня ничего, бля, не беспокоит. В натуре.

Конечно, c момента аварии на кваде первичная память уже не такая как прежде, это факт – со мной занимается специалист по лечению памяти – и я по-прежнему чуть заикаюсь. Но мое сердце в отличной форме, а печень будто только сошла с конвейера. После бесчисленных исследований врачи констатировали у меня только повышенный уровень холестерола. Что неудивительно для шестидесятилетнего человека, вскормленного на хлебе со смальцем и чипсах.

Не надеялся я, скажу вам честно, что когда-нибудь разменяю седьмой десяток и уж тем более, что я к тому времени еще буду на ходу. Если бы в детстве меня поставили у стены с другими детьми с улицы и попросили сказать, кто дотянет до 2009 года, у кого будет пятеро детей, четверо внуков, дома в Бекингемшире и Калифорнии… я на себя наверняка бы не поставил. Порой смеюсь по этому поводу, ведь против меня была целая система. Меня выгнали из школы в возрасте пятнадцати лет, я не умел толком прочитать и одного предложения.

Но, в конце концов, победил. Мы все победили: я, Тони, Гизер, Билл.

И теперь я чувствую себя отлично, лучше, чем когда-либо.

Знаете, не скажу, что у меня нет проблем. Я испытываю сильный страх перед незнакомыми людьми, хоть это и накатывает волнами. И я очень суеверный. Когда занимаюсь на тренажерах, всегда делаю больше тринадцати повторов. Всегда. И никогда, хоть камни с неба, не надену на себя ничего зелёного. Зелёный цвет меня как-то пугает. Понятия не имею почему, может просто потому, что я ездил когда-то на зеленой машине, которая постоянно ломалась. Даю слово, в трезвом уме, у меня начали проявляться способности к телепатии. Например, говорю Шарон: “Интересно, а как поживает такой-то?”. То есть, тот, кого я не видел годами. И на следующий же день этот кто-то стучит к нам в дверь.

Нечто подобное со мной случилось, когда погибла принцесса Диана. За неделю до происшествия, у меня был сон. Был таким ярким, что я рассказал об этом Тони Деннису. Через несколько дней она погибла.

- Не вздумай, бля, во сне увидеть меня! – сказал Тони.

Люди спрашивают меня, чист ли я на самом деле, по-настоящему. Не могу ответить так, как они бы хотели. Могу их только заверить, что на сегодняшний день я чист. Так есть сейчас. И по-другому никогда не будет.

Но сегодня я определённо чище, чем в предыдущие сорок лет. В последний раз нажрался как свинья пару лет назад, после концерта в Праге. Чувак, пиво было классное, я не смог устоять. И пошел в город со своим гитаристом Закком, для алкоголиков он является самым опасным приятелем. Парень осушает бокалы с невероятной скоростью, как машина. О, это была памятная ночка! После гулянки в городе возвращаемся в мой апартамент на десятом этаже фешенебельного отеля и начинаем “потрошить” мини-бар. Примерно в час ночи мне в голову приходит одна идея.

- А ты знаешь, – обращаюсь к Закку, - чего я никогда-никогда ещё не делал?

- Список должен быть офигенно коротким, старик – отвечает он.

- Я серьёзно, Закк – говорю. – Есть один рок-н-ролльный обычай, до которого за все эти годы как-то руки не доходили.

- И какой же?

- Я никогда не выбрасывал телек в окно.

- Блин, старик! – говорит Закк. – С этим надо что-то делать.

Ну, мы вытаскиваем телевизор из ниши, тащим его к окну, которое пытаемся тут же открыть. Но окно запроектировано так, что его можно только приоткрыть. Для этого разхерачиваем ударами дырокола петлю, пока окно не открылось и мы можем выбросить туда 50-дюймовый телек. Придаем ему необходимое ускорение.

Фууууууууууууу!

“Ящик” падает, минует девятый этаж, восьмой этаж, седьмой, шестой, пятый…

- Там чё, внизу какой-то типок курит? – спрашиваю я Закка.

А телевизор продолжает полёт.

- Не переживай! – говорит Закк. – До него далеко.

БА-БАХ!

Что за взрыв, это нужно было видеть. Офигеть. Как будто рванула бомба. Бедняга, который там курил, чуть не проглотил сигарету, хотя он стоял на другом конце площади.

Когда нам надоело рассматривать обломки, я влез в нишу для телевизора, прикинулся диктором, стал читать новости. Вдруг звонит телефон.

- Я могу поговорить с мистером Озборном? – спрашивает менеджер отеля. – Случился некий… инцидент.

- Его здесь нет – отвечает Закк. – Его сейчас по телеку показывают.

В конечном счёте, менеджер переселил меня в другой номер, потому что в старом окно ни на что не годилось. А когда я выезжал из отеля, к моему счёту в графе “разное” прибавили 38 000$! Объяснили это тем, что номер будет непригоден к проживанию в течение месяца. Вот ведь херня! Закка “побрили” на десять “штук”. А ещё одну тысячу мы заплатили за бухло из мини-бара.

Но это стоило того, в определенном смысле.

Когда я оплатил этот счёт, то осознал, что не хочу больше быть таким человеком. Задал себе вопрос: “И что дальше, Оззи? Хочешь жить как прежде, одной ногой в могиле и закончить так, как другие рок-фраера? Не лучше ли тебе выбраться из этой ямы?”.

Я опустился на самое дно, скажем так. У меня это путешествие заняло сорок лет, пока я наконец достиг этого дна. Я чувствовал отвращение к самому себе. Жизнь меня пугала, но я боялся умереть.

Такое существование не по мне, увольте!

Ну, и я решил покончить с дурными привычками.

Во-первых, я бросил курить. Люди спрашивают: “Как же это тебе, бля, удалось?” Но мне уже осточертело отклеивать пластырь ради одной сигареты, а потом обратно его приклеивать. Подумал: “На хер!” – и завязал с этим раз и навсегда. Просто я не хотел больше курить.

Потом пришла очередь алкоголя. Помню, однажды, когда я уже был в “завязке”, спрашиваю Шарон:

- Можно мне выпить?

Она мне в ответ:

- Ты уже достаточно взрослый, чтобы самому принимать решения.

- Но у меня это как-то плохо получается – говорю я. – Всегда принимаю неправильные решения.

- Ну, хорошо, Оззи, а ты хочешь выпить? – спрашивает Шарон.

Впервые в жизни я мог честно сказать: “нет”. В былые времена, когда я “подвязывал” с выпивкой, то обычно мечтал о прекрасных мгновениях, по которым скучал. И только теперь понимаю, что эти прекрасные мгновения всегда – подчеркиваю, бля, всегда! – превращались в паскудство.

Сегодня я уже не скажу вам, сколько стоит бокал пива и не хочу этого знать. Удивительно дело, принимая во внимание, что когда-то вся моя жизнь вращалась возле паба. Сейчас мне это просто не интересно. Недели две назад в “Beverly Hills Hotel” я встретил Ронни Вуда из “Rolling Stones”. Кореш выглядел так, будто минуту назад осушил пару бокалов. Я подумал: “Офигеть, вот у кого здоровье”. А недавно столкнулся на вручении каких-то наград с Кейтом Ричардсом.

- Как делишки, Кейт?

- Недурно, как для живой легенды – отвечает он.

У меня чуть не вырвалось: “Живой? Кейт, бля, мы с тобой уже ходячие трупы!”.

Много моих товарищей по бутылке ещё кое-как держатся, но возраст берёт своё, и в организме начинаются необратимые процессы. Один из них умер недавно от цирроза печени. После похорон все пошли в паб. Стали у барной стойки с черными траурными повязками на рукавах и глушили тёмное пиво с ромом.

- А вы что? – спрашиваю я. – Собрались его догнать?

Но именно так поступают англичане: идут в паб, чтобы почтить память умершего от чрезмерного посещения паба. Это страна алкоголиков. Когда я был помоложе, то думал, что весь мир бухает. Потом попал в Америку, и оказалось, что “бух а ет” только Англия.

Некоторое время спустя “завязал” и с наркотой. Если не считать лекарств для успокоения дрожи в руках и антидепрессантов, я - зона свободная от наркотиков. Когда иду к врачу, сразу предупреждаю его: “Я наркозависимый, я алкоголик, поэтому прошу меня не слушать, если буду нести чушь”. На все визиты хожу вместе с Тони, так, на всякий случай.

Лекарства, которые я сейчас употребляю, не имеют стольких побочных эффектов – в отличие от тех, которые раньше прописывали мне врачи. Хотя антидепрессанты разрегулировали мой сексуальный “моторчик”. “Малыш” встаёт, но без фейерверков. Целую ночь потею над Шарон как отбойный молоток, и ничего не происходит. Попробовал с виагрой, но когда она начинает действовать, Шарон уже сладко спит. Сижу, трусы палаткой, и мне ничего не остаётся - только смотреть “History Channel”.

Однажды спросил об этом врача.

- У вас ещё этим голова забита? – удивляется он.

- Мне осталась одна забава… – таков был мой ответ.

Вы знаете, меня никогда не прельщало “замутить” с молоденькой “тёлочкой”, как некоторые парни в моём возрасте. Блин, о чём говорить с двадцатилетней? О рынке недвижимости? О ситуации в Афганистане? Это всё равно, что поговорить с ребёнком.

Я в “завязке” уже четвертый или пятый год. Не считал. Не помню точно дату, когда “завязал”. Это же не какие-нибудь сраные гонки. Просто утром просыпаюсь и не пью, не принимаю наркотиков. Несмотря на это, я продолжаю пропускать занятия “Анонимных Алкоголиков”. Мне кажется, что человек заменяет привязанность к алкоголю привязанностью к программе лечения. Я не утверждаю, что это бессмысленно, наверняка, смысл есть, и ещё какой, но именно от меня должно исходить желание перемен.

В свою очередь, терапия мне очень помогла, несмотря на то, что в начале я её не понимал. Я совершил ту же самую ошибку, что и раньше, когда ходил в центр реабилитации. Я думал, что там меня вылечат. Но за то, они научили меня говорить о вредных привычках и, таким образом, бороться с ними. Это помогает, но если вы будете замалчивать проблему, она останется в вашей голове и у вас “съедет крыша”.

У меня есть спонсор (личность зависимая, с опытом терапии, выступающая в роли проводника и помогает другим реализовать решение жить в трезвости) - Билли Моррисон гитарист из “Camp Freddy”. Я познакомился с ним в клубе “Анонимных Алкоголиков”. Если мне хочется “пыхнуть косячок” для вдохновения или что-то в этом роде, я набираю номер Билли. И у меня сразу же пропадает охота курить, когда он говорит:

- После “косячка” тебе будет хорошо минуты две, а вечером будешь вливать в себя вискарь литрами.

Это хорошая система, потому что обычно человек начинает пить из-за вранья и незнания.

А вот я не гожусь в спонсоры. Я не доверяю людям и, как уже говорил, не езжу на встречи, а значит, никогда не прошел требуемых двенадцати шагов. (Программа АА заключается в двенадцати шагах - рекомендациях). Меня вовсе не пугает вера в Бога (например, шаг третий: “Мы решили доверить нашу волю и нашу жизнь опеке Бога, как бы мы это не понимали ”), потому что не нужно верить в Бога, чтобы пройти программу. Достаточно согласиться с тем, что существует какая-то высшая сила – это может быть лампа в комнате - им всё равно. Для одних - это природа, для других – океан или собственный член - что угодно, что взбредёт в голову.

С абстиненцией так получается, что если бы я сейчас “сорвался в запой”, то мог бы и “загнуться”. Когда вы завязываете с “бухарестом”, сопротивляемость организма летит вниз с высокой скалы. Два пива - и я готов. Поэтому если я не на гастролях, то редко выхожу из дому. А мне и не надо: у меня есть жена, друзья, собаки - все семнадцать – да плюс имение. Ну, и вы должны увидеть наш новый дом в Хидден Хиллз. Это называется резиденция рок-звезды! Когда я лежу в кровати, то просто нажимаю на кнопку и из-под пола вырастает огромный телевизор с плоским экраном, который через мгновение висит у меня над головой. А туалеты, просто обосраться! Жаль, что мой папанька не сможет их опробовать. В детстве я должен был ходить в ведро, потому что в доме не было “толчка”, а сейчас у меня компьютеризованные японские туалетные причиндалы: так, после нажатия кнопки, нагревается крышка унитаза, вода ополаскивает тебе задницу, а теплый воздух завершает процедуру. Наверное, через пару лет мне поставят унитаз с рукой робота, которая сама будет вытягивать из меня кот я х, чтобы я зря не т у жился.

Неплохо мне живется, скажем так.

И я постоянно нахожу себе какое-нибудь занятие. Например, снова собираюсь сдавать на права. За рулём уже почти сорок лет, но всегда незаконно и, как всегда, “под газом”. Хотел бы я хоть раз, пока не “сыграл в ящик”, сесть в машину с правами в кармане. По секрету скажу: мой инструктор предпочёл, чтобы я учился вождению в машине, оборудованной двумя рулями. Хера с два! Ставлю ему условие:

- Или мы едем на моём “Рейндж Ровере”, или не едем вообше.

Хотя, после последнего урока, я не удивлюсь, если на следующее занятие он придёт в шлеме. Этот парень считает меня чокнутым. Всякий раз, когда я вхожу в поворот, инструктор весь сжимается, как будто я иду на таран с огромной фурой.

Вроде нет ничего в этом удивительного, ведь столько безумных вещей говорилось обо мне все эти годы. Откусил башку летучей мыши. В порядке. Откусил башку голубю. Похоже на правду. Но я не убийца щенков, не поклонник сатаны и не похож на того, кто хочет, чтобы его поклонники разнесли себе башку. Меня подобная хрень утомляет. Знаете, люди приукрашивают свои рассказы. Как дети на школьном дворе. Один говорит: “Джонни порезал палец”. Через минуту на другом конце двора уже слышно, что Джонни оторвало, на фиг, голову.

В последнее время дома слушаю в наушниках ранних “битлов” и что-нибудь рисую. Так, мазня. Ну, нет у меня к этому таланта. Придумываю шаблон и мазюкаю странные формы яркими красками, типа поп-арт 60-х. Благодаря этому, я не попадаю ни в какие переплёты. Ага, и ещё собираю нацистские артефакты. У меня есть флаги, эсэсовские кинжалы, кожаные плащи, весь джентльменский набор. Только при жёнушке, которая у меня наполовину еврейка, редко представляется случай напялить на себя мундир со свастикой. Большинство из того, что куплено мною, оседает в коллекции Лемми. Вот кто фанатик. Ты должен увидеть его дом, чувак. Это настоящий музей.

Теперь я значительно больше времени провожу с семьей, чем в то запойное время. У Эйми, Келли и Джека всё хорошо. Я вижусь с Джесс и Луисом. Определенно они унаследовали от Телмы интеллект, потому что Джессика работает оценщицей, а Луис окончил юридический. Они сделали меня в общей сложности четырежды дедушкой, во что просто трудно поверить. И я продолжаю по воскресеньям болтать по телефону с моей старшей сестрой Джин.

- Что новенького? - всегда интересуюсь я. – Всё ли у вас в порядке?

C “Black Sabbath” тоже всё нормально, хотя сейчас неизвестно, кто обладает правом на название. Лично я считаю, что у нас у всех одинаковые права. Посмотрим, что будет дальше, но я надеюсь, что всё “устаканится”, потому что я очень уважаю Тони Айомми. С Гизером уже давно не разговаривал – сидит, обложившись своими книжками – но я поддерживаю отношения с Биллом. Он уже двадцать пять лет не пьёт и не принимает наркотики. Если бы вы знали его четверть века назад, вы бы поверили, что это граничит с чудом.

Если же речь обо мне, то я до конца дней своих хотел бы быть рокером. Определённо, не хотел бы больше “светиться в телевизоре”, за исключением, может быть, нескольких реклам, если они будут смешными. Знаете, раньше мне мешало то, что люди не понимают меня, но благодаря этому я сделал карьеру. Сегодня намеренно строю из себя клоуна, ведь этого ожидают от меня люди.

Наверное, последняя амбициозная цель, которую я себе ставлю - это первое место для моей пластинки в Америке. Но не буду плакать, если этого не случится, потому что, кроме этого, я уже всего достиг. Знаете, это радость для меня, что я остаюсь собой, что я нахожусь там, где я нахожусь и что могу и дальше радоваться жизни.

Даже если бы завтра я умер, можно было бы сказать, что всё равно получил больше, чем простой смертный. Прошу только об одном: если я закончу свои дни в больнице с отключенным мозгом, пожалуйста, вырубáйте меня целиком. Хотя сомневаюсь, что до этого дойдёт. Зная себя, помру при каких-нибудь глупых обстоятельствах. Споткнусь на лестнице и сломаю себе шею. Или подавлюсь леденцом для горла. Или птица серанёт на меня и я заражусь каким-нибудь смертельным вирусом с другой планеты. Вспомните моё приключение с квадроциклом. Несколько десятков лет я уничтожал себя алкоголем и наркот о й, но чуть не погиб у себя во дворе, когда со скоростью три километра в час въехал в какую-то выбоину.

Поймите меня правильно, я не каждый день рассуждаю на такие серьезные темы. И пришел к выводу, что в жизни всё расписано наперед. Ну, если должно с вами случиться какая-то гадость, ничего не поделаешь. Просто вы должны выдержать до конца. Пока не придёт смерть, как приходит она ко всем.

Я сказал Шарон:

- Не кремируйте меня после смерти, ни за что.

Я хочу быть похороненным в земле, в каком-нибудь красивом саду, чтобы надо мной могло расти дерево. Лучше - дикая яблоня, пусть ребятня делает из меня вино и пьет от души.

А если речь идет о надписи на надгробии, здесь у меня нет ни малейших сомнений. Когда закрываю глаза, я вижу примерно такое:

ОЗЗИ ОЗБОРН

Род. 1948 г.

Ум. (когда-то там)

Откусил башку летучей мыши.

Благодарности:

Моей дорогой жене Шарон, ты всегда поддерживала меня. Я люблю тебя.

Моим замечательным детям: Эйми, Келли, Джеку, Джессике и Луису.

Моим очаровательным внукам: Айси, Гарри, Мие и Элайдже.

Колину и Метте Ньюманам; без вас я бы этого не сделал.

Моим братьям и сёстрам: Полу, Тони, Айрис, Джиллиан и не забудем мою замечательную старшую сестру Джин (которая всегда была для меня второй мамой, а не старшей сестрой) – и, конечно же, моим своякам Норману Расселлу, Тому и племяннику Терри.

Моим родителям: маме и папе, безних ничего бы не вышло.

Джине и Дину Мазлин, их детям: Оливеру и Амели.

Моим большим друзьям Билли и Джен Моррисонам, которые помогли мне найти путь назад.

Моим друзьям по жизни из “Black Sabbath”: Биллу Уорду, который во всём меня поддерживал, благослови тебя Бог. Тони Айомми и Теренсу “Гизеру” Батлеру.

Моей второй семье, моей команде: Майклу Гуаррачино, его жене Денни

и его сыну Джесси; Джону Фентону и его жене Санди; Кевину Томсону; Сильване Арине; Линн Сигер; Клер Смит; Дэвиду и ШаронГодманам; Джуд Алкале; Бобу Трою; Сабе; Дари; Трино; Стиву и Мелинде Варга; Лаки и девушке Скерли (кто это сказал?).

Особая благодарность моему лучшему другу Тони Деннису

(ну, фто же ты, фынок, входи, выпей бокальчик, у его папы есть лодка, а у мамы – мотоцикл).

Моим дорогим друзьям миссис Делорес Роудс; Питу Мертенсу, его жене Дэниэлль, их дочери Фёбе; Глории Батлер; и моему другу и сопродюсеру Кевину Чарку.

Антонии Ходжсон, которая сподвигла меня на написание этой книги.

Крису Айрсу, соавтору этой книги. Спасибо за то, что превратил истории из моей жизни в форму книги. Без тебя я бы этого не сделал.

Закку и Барбаре Вайлдам, моему крестнику Джесси, Хэйли-Рей и Хендриксу Вайлдам.

Моей группе: Майку Бордину и его семье: Мерили, Эбби и Вайолет; Бласко и его жене Кэрол, Адаму Вейкману и его семье.

Всем моим четвероногим ангелочкам, которые ежедневно гадят в моем доме.

Авторы фотографий

Князь Тьмы в детстве.

Я с мамой и папой. Жизнь у них была не сахар.

Папа обещал мне купить длинные брюки по случаю свадьбы Джин. Вместо них я получил эту хрень.

Тут перегнул палку Джим Симпсон. Это была его идея устроить кабаре “Big Bear” голышом.

Билл Уорд, Гизер Батлер, Тони Айомми и я в “Long Beach Arena”. Не знаю, отчего все такие хмурые, ведь мы были конкретно “под кайфом”.

Нет, это не паб. Это кухня в Atrocity Cottage, которую я меблировал как настоящий пивняк. Со мной сидит моя старшая дочь Джессика.

Снова с Джессикой, а так же я со своим сыном Луисом.

Я, парни из “Black Sabbath” и, хм, резиновая курица. Лондон. На нас новые шмотки, мы только что подписали контракт на запись пластинки.

Я со свежим личиком. И наверное “поддатый”.

Peace…

… and Love, чувак.

С Тони на сцене.

Парни из Астона радуются успеху. Наше десятилетие. По такому случаю мы решили конкретно “нажраться”, что нам было не свойственно. Через несколько месяцев меня “выпрут”.

Начинаю сольную карьеру. Состав на концерты в поддержку альбома”Diary of a Madman”. Слева направо стоят: Руди Сарзо, Рэнди Роудс, я и Томми Олдридж.

Рэнди Роудс и Рэйчел Янгблад, (Боже, благослови их обоих!), позируют возле гастрольного автобуса в Америке.

Я с Рэнди на сцене. И таким я его помню лучше.

Величайший гитарист своего поколения и человек, ушедший из жизни так рано.

Женитьба на Мауи, 1982 год. В торт ушло семь бутылок “Хеннесси”. Я потом отрубился в коридоре гостиницы. К счастью, свадебная церемония была уже позади.

Клыки на память.

В 1983 году я принимал столько наркотиков, что чувствовал себя как на другой планете. Наверное, поэтому Эйми одета в космический комбинезон.

Я и мои прекрасные девочки.

На Харви стрит - отличные дантисты.

Снова день неудачных причесок. Снимок для рекламы альбома “Bark at the Moon”.

Еду автостопом с Келли.

Я со своей любимой ослихой Салли, которая жила в Outlands Cottage и смотрела со мной телек.

Я с Келли и Эйми.

До…

…и после.

Сбрасываю балласт.

Я оболванился “под ноль”, лишь бы не выходить на концерт. Но Шарон и так вытолкала меня на сцену.

После конкретной выволочки от моей жёнушки.

Почтовая открытка из Мемфиса.

Ещё один тихий вечерок с “Mötley Crüe”.

На борту корабля “Queen Elizabeth 2”. Я подыхаю от скуки. Шарон была беременна Джеком, поэтому мы не могли лететь самолетом.

Снова вместе - по случаю “Live Aid” в 1985году. Билл, я, Гизер и Тони.

На сцене с Тони во время “Live Aid”.

У меня по-прежнему проблемы с алкоголем. Не могу попасть себе в рот.

Редкое фото: клан Озборнов в полном составе.

В этот раз это просто шутка.

Я и Джек. Его любимым занятием в то время было влезать мне на плечи, когда я выходил петь на бис.

Расслабляюсь дома с Джеком и Келли… а также в компании своего самого лучшего друга - бульдога Болдрика.

“Сколько песен мне осталось спеть?”. На Оззфесте 1996 года.

Тони снова дал мне пинка под зад.

Хотел бы я так выглядеть сегодня.

“Я, кажись, потерял часы. Может там завалялись?”

Я учил своих сыновей хорошим манерам с раннего детства. Я, Луис и Джек на моём пятидесятилетии в 1998 году.

Мои красавицы-дочки: Келли, Джессика и Эйми.

Разогрев…

… и расслабон.

Фото для рекламы “Семейки Озборнов” в 2002 году. Мы еще понятия не имеем во что “впрягаемся”.

Вместе с Шарон на телепередаче ”The Tonight Show” Джея Лино, сразу после того, как началось это сумасшествие.

Получаю свою звезду на голливудской Аллее Славы в апреле 2002. Слева направо: Джек, Мэрилин Мэнсон, я, Робби Вильямс и Келли. Я не уверен, что хочу знать, о чём тогда думал Мэрилин Мэнсон.

Я и моя самая верная фанатка.

“Зажигаем” с Келли. Наш дуэт “Changes” попал на первое место в 2003 году.

В Welders House. Я гоняю на своём кроссовике.

До…

… и после. Я сломал себе шею, ключицу и восемь рёбер. Пробил ими лёгкие и восемь дней лежал в коме.

С Элтоном. Самым щедрым человеком, которого я когда-либо знал.

Встреча с Лиз Тэйлор. Мой отец однажды сказал мне, что она самая красивая женщина в мире.

Мой рок-идол.

Рукопожатие с королевой. А вот приносить мне цветы было необязательно.

А это встреча с … эээ… с самим собой. Я и актёр-двойник Джон Калшоу. Это он слева. Я так думаю.

Жаль, что я не был так одет, когда поймал вора у себя дома в 2004 году.

Мэгги, одна из моих семнадцати собак.

Я и Шарон после ограбления. У нас украли драгоценностей на сумму два миллиона фунтов.

На сцене в Tower of London. Выступаю в поддежку фонда “Prince’s Trust” в 2006 году.

“Black Sabbath” на введении в Зал Славы. Тони - посередине, а Билл - справа.

Плечом к плечу со своими сестричками. Слева направо: Джиллиан, я, Айрис и Джин.

Шарон пытается удержать меня от применения ножа на моём шестидесятилетии в декабре 2008 года.

Моя чудесная семья.

Хидден Хиллз, Калифорния 2009

Поиск по сайту