Как оказалось, зря. Итак, мы продолжаем гонку. Вчетвером. Бьемся за двадцать пять тысяч и сваливаем.
Жила поведал нам с Дашей историю про киднэппинг. Он рассказывал скупо, зато Ростик не скупился на комментарии. Не знаю, как Даша, а я был рад, что Жила вернулся. Во‑первых, это физическое прикрытие, а во‑вторых, вместе начинали – вместе и заканчивать. Хотя наш прожорливый друг все‑таки тупой. Но это уже частности.
Когда красочный рассказ про портсигар, кота и маленького мальчика Илюшу подошел к концу, у нас еще осталось немного времени, чтобы скоординировать тактику и поделиться новыми идеями.
Ну а потом у меня зазвонил телефон, который жаждал сообщить нам о начале четвертого этапа.
Logged Псих
За последние сутки он не раз ловил себя на мысли о том, что подсознательно ищет в толпе не Курьеров со Стеком. Он ищет ту сладкую парочку с котом‑котофеичем, которая дважды угробила его машину. Но не из‑за машины и даже не из‑за проигранных этапов, а чтобы прекратить эти надоевшие ему встречи, только казавшиеся случайными.
Нет, Псих не верил в случайности. Теперь уж точно не верил.
Парочка с котом не просто так села в машину, причем дважды в одну и ту же. Они следили за ним, даже коту это ясно.
И водитель «Мерседеса» тоже приставлен мешать. Был приставлен. Теперь преставился.
Авира поганку мутит, больше некому. Она это все организовала. Случайные встречи, неожиданные помехи – все это звенья одной цепи.
Псих снова поделился с организаторами своими сомнениями по поводу Авиры. Ему пообещали все проверить. Но он не успокоился. Черта с два, не дождетесь.
Пора вывести подлую суку на чистую воду. Найти, доказать, а потом прикончить. Всех прикончить.
|
|
Искать Курьеров, искать парочку, искать Авиру… Всех надо найти, всех. И кота в первую очередь.
Внутри уже все клокотало от ярости. Желание было одно – добраться уже хоть до кого угодно.
ЧЕТВЕРТЫЙ ЭТАП
– Улица Социалистическая, дом один. Найдите Влада. С его телефона наберите его же номер. Первый Следопыт вступит в игру через шестьдесят минут. Удачи. – Вот все, что мы услышали по громкой связи, после чего на том конце бросили трубку.
– Черт! – воскликнул Ростик. – Это же «Десять баллов»! Жила?
Да, Жила тут был кстати. Он, как никто другой, из нас знал этот клуб.
Раньше «Десять баллов» был спортзалом. Что‑то вроде боксерской секции, где молодые дарования учились ломать друг другу челюсти и ребра. Жила тоже там зависал, держал форму, пока год назад спортзал не закрыли. Через несколько месяцев он стал клубом «Десять баллов». Официально это считается нейтральной территорией, здесь иногда можно одновременно встретить как людей Лузы, так и людей Армяна. За полгода работы здесь не было ни одной драки, и уж тем более не было выстрелов. Это, наверное, самый спокойный ночной клуб во всем мире.
Жила говорит потому, что хозяин клуба – очень крутой чувак со связями в Москве. Он знает сына хозяина. Его зовут Андрей. Андрей Олегович.
Но Жила не хотел туда идти и всеми силами старался намекнуть нам, что не справится с этой задачей.
– Откуда я знаю, кто такой этот Влад, – бубнил Жила. – Может, охранник какой… Я и Андрея‑то знаю так, «привет – привет». А кто там Влад, я вообще не отдупляю… Может, нарк какой‑нибудь кислотный из публики. Там же сегодня какой‑то движ. Только афиши почему‑то не висят.
|
|
– Вот пойдете с Саней и выясните, что там за движ, – сказал ему Ростик.
У нас еще около получаса оставалось. Я готов был идти, но не в одиночку. То есть продемонстрировал не только храбрость, но и благоразумие.
Блондинко было слишком сильно напугано сегодняшней перестрелкой, но я на нее и не рассчитывал. Я рассчитывал на Жилу, и тот наконец согласился.
– Эту дуру оставь в машине, – сказал мне Ростик.
– Ты про Дашу? – не отказал я себе в легком хамстве.
– Кретин, – услышал я с переднего сиденья.
– Я про Стек говорю, – буркнул Ростик. – Пусть в машине останется.
– Зачем?
– Следы путать будем. Сань, у вас с Жилой цель – найти Влада и достать телефон. Получаете телефон, звоните нам, мы привозим Стек и проходим этап.
– А если мы сейчас найдем? – спросил Жила.
– Ты за двадцать минут найдешь телефон? Если найдешь, тогда оставлять не надо, а если нет?
Ответ на этот вопрос мы знали. А если нет, то приедут Следопыты и наши денежки уйдут кому‑то другому. Все. И мы останемся с кукишем.
Я отдал Стек Ростику, ну и, собственно говоря, мы пошли, а они поехали.
Несмотря на то что Жила знал сына хозяина, пускать нас внутрь не хотели. Мой приятель долго рассказывал охране, что он Андрею Олеговичу как брат и знает его с детства, но решающую роль все‑таки сыграли пятьсот рублей, которые пришлось сунуть одному из охранников.
Мы вошли в клуб и осмотрелись. Здесь был очень странный движняк.
Во‑первых, тут не было никакой кислоты и дискотечных танцулек. Что в зале, что на сцене находились какие‑то бритоголовые гопники в модной одежде, которые вели себя ну просто нереально цивильно. Одни исполняли рэп, другие слушали, в основном сидя за столиками либо возле стен. Без мата, без крика. На столах – минеральная вода.
|
|
Во‑вторых, гопники были двух видов. Славянообразные и китайские. Наши заняли сцену и все столики справа, а китайцы – столики слева от сцены и стоячие места под балконом.
Странная тусовка. В любом другом месте подобный винегрет обязательно закончился бы мясорубкой, но только не здесь.
Ни одного знакомого в зале я не увидел. То есть были те, кого я знал, но они меня не знали, и подходить к ним мне не хотелось. Общаясь с теми, кто работает на Лузу, стопроцентно можно влипнуть в неприятности.
Полчаса попыток наладить контакты с кем‑нибудь из охранников не дали результата. Никто не знал здесь никакого Влада. Да и вообще с нами не особо хотели разговаривать.
Пришлось звонить Ростику. Стоя у входа под странным плакатом со взорванной бензоколонкой и надписью: «АГСЛ ЩАА!» – я набрал его номер. Жила стоял рядом и настороженно озирался, выискивая потенциальных Следопытов.
– Слушай, Ростик, тут вообще никого знакомых нет. А публика в основном из каких‑то блатных, – начал я обрисовывать обстановку. – Концерт какой‑то странный.
– Шансон, что ли? – спросил Ростик и сразу же, не дав мне вставить и слова, сказал: – Саня, ищите Влада. Мы пока с Дашей путаем следы, тут ситуация очень опасная. Звоните сразу, как Влада найдете.
Ростик отсоединился, оставив нас в неведении относительно дальнейших действий.
Сетуя на нехватку денег и отрицательный баланс, Жила попросил у меня телефон позвонить своей бывшей жене. Он с ней не общается, но раз в два‑три месяца у него вдруг «проясняется голова». Тогда Жила начинает названивать ей, рассказывает что‑то про недопонимание и недосказанность. «Вернись, я все прощу… Не вернешься? А можно, тогда я вернусь?»
Такие всплески длятся недолго. Неделю, а может, даже и меньше. Заканчиваются они, как правило, тем, что Жила снова укрепляется на позиции женоненавистника… до следующей подобной эпопеи.
Телефон я ему дал, потому что в некотором смысле даже сочувствовал, видя его страдания. Мне почему‑то казалось, что когда‑нибудь Жила обязательно разрулит отношения с женой.
Ну а сам я в это время пошел по клубу искать Влада.
Конечно же, я не стал подходить к каждому и говорить что‑то вроде: «Привет, я Саша, а как зовут тебя?» Печень и зубы у меня не казенные, так что фулл‑контакта я рассчитывал избежать. Я переходил от одной компании к другой, пытаясь услышать имена. Просил прикурить – думал разговориться, сказать, что ищу друга… Но все попытки оказались бесплодными.
Пока Жила пытался устроить личную жизнь, я успел оглохнуть от музыки и речитатива. Вышел в коридор, закурил, стоя возле двери, ведущей в мужской сортир, и стал размышлять, что еще можно предпринять.
Вообще‑то у меня была одна идея. Зарядить диджею соточку, чтобы он объявил что‑то вроде: «Следующая песня для Влада от его старого приятеля». И посмотреть, кто как себя в зале поведет. Любая реплика или похлопывание по плечу могли помочь мне решить первую часть задания – найти Влада. Но там ведь не десять человек сидело, а гораздо больше. За всеми не проследишь. Китайцы, гопники и еще охрана.
Я как раз раздумывал над тем, может ли Влад быть китайцем или мне сконцентрироваться на правой половине зала, когда появился Следопыт. Внезапно так, из‑за спины. На самом деле я не сразу понял, что это мой соперник. Решил, что это либо охрана, либо кто‑то из блатных, принявших меня за шпиона.
Помню, я тогда подумал, что Следопыты не должны здесь появиться, они должны за Стеком гоняться. А меня местные бандюки приняли за стукача милицейского и сейчас, скорее всего, выдворят из клуба. Даже приготовился объяснить, что я свой, живу недалеко и все такое.
Но, к моему огромному несчастью, это оказался Следопыт.
Почему к огромному несчастью? Потому что когда он схватил меня за шкурятник и открыл мной дверь сортира, швырнув меня к писсуарам, то вытащил из‑под майки молоток и спокойно поинтересовался:
– Где Стек?
Майка у него была мятая. С рисунком Карлсона на груди. Моя любимая детская книжка, почему‑то вспомнилось мне, когда я поднимался на ноги.
Следопыт шагнул ко мне, поднимая молоток. Выглядело все достаточно угрожающе.
– Ты что, больной? – возмутился я. – Это же только игра…
– Где Стек? – спросил он тем же тоном.
Ничего не изменилось, но при этом Следопыт ударил меня. По ноге, по ляжке. С такой силой, что я свалился на пол и заорал:
– Бля, ты что делаешь?! Остановите игру! Вы что, не видите, он же убьет меня!
Никто ничего не остановил. Зато я увидел первые эмоции на морде этого ненормального. Удивление, причем искреннее:
– Так это правда? Вы действительно не знаете правил?
Мне было что ответить ему. И про правила, и про то, что, когда я позову Жилу, этот молоток засунут Следопыту в жопу и там еще провернут два раза. Я хотел ему сказать, что произошло какое‑то недоразумение и если в игре можно применять физическую силу, то должны быть какие‑то рамки. Я очень много хотел рассказать, но даже не успел начать.
– Эй, что тут…
Охранник, видимо услышавший мои крики, вошел в туалет. Последняя часть фразы так и не была произнесена. С одного разворота Следопыт молотком снес охраннику подбородок. Это произошло у меня на глазах, и я чуть не задохнулся от того, что увидел.
Кровавое месиво, ошметки на белоснежных стенах, молоток с налипшими на нем волосами…
И ненормальный Следопыт, который уже отвернулся от своей жертвы и смотрел на меня. В его глазах жирным «курьером» было четко пропечатано:
YOU’RENEXT.
Я тогда подумал, что все это не должно происходить со мной. Это не я, это кто‑то другой сидит в туалете долбаного клуба. Я не играю ни в какие игры и не хочу играть. Я хочу вернуться на работу.
К своим чайникам, ценникам и веникам. И я согласен работать без Интернета, только пусть эта проклятая игра окажется сном. Пусть это будет какой‑нибудь сраный эксперимент. И пусть он поскорее закончится.
Кровь стекала по кафелю, как бы подтверждая, что сейчас она доберется до пола и я стану следующим.
Следопыт поймал мой молящий взгляд и медленно, смакуя удовольствие, сказал:
– По правилам игры я могу убить тебя. И я это сделаю. А потом пойду к твоему жирному другу, приведу его сюда и выясню, где находится Стек.
Это был не эксперимент, а просто игра. Подпольная игра на потеху богатым людям. И в данный момент передо мной стояла задача не выбраться из нее, а просто выжить. Потому что молоток уже начал подниматься вверх, причем достаточно быстро.
– Подожди! – воскликнул я. – Он не у меня.
– Я знаю, придурок! – воскликнул Следопыт. – Стек последний час нарезает круги вокруг этого района! Самая тупорылая тактика, которую я видел. Звони своему другу.
Молоток уже был на максимальной высоте, но следующей его жертвой снова стал не я. На этот раз в туалет зашли сразу двое. Тоже охранники, и один из них даже с винчестером. Они, по‑моему, даже не отдуплили, что происходит, – Следопыт забил их несколькими резкими ударами. Четкими, хорошо отработанными и оттого еще более страшными.
Я сблевал. Меня трясло, а еще я понимал, что шансов у меня немного. Сказать, что я был напуган, – это значит ничего не сказать. Прислонившись к стене, я смотрел на молоток, и голова кружилась от страха.
– Звони, или я тебе сломаю лодыжку. – И Следопыт посмотрел на мою ногу.
Если бы у меня был телефон, конечно, я бы позвонил Ростику. Я бы сказал, что меня сейчас грохнут и лучше отдать Стек. Я бы сказал, что я вертел такие игры, что я хочу жить и вообще, ну его на хер, Ростик, отдай им Стек.
Но моя труба осталась у Жилы, потому что он решил позвонить своей бывшей. А если я скажу это Следопыту, то мне наступит конец. «Убью тебя, потом приведу сюда твоего жирного друга и…»
Приведет. И убьет. А потом и Ростика. И будет убивать до тех пор, пока не получит Стек.
– Номер… Он в мобильнике записан, – сказал я, тяжело дыша и не отрывая взгляда от молотка, – а мобильник я в машине забыл.
Конечно, можно было сочинить что‑то и похитроумнее, но времени думать не было.
Своими словами я подписал себе смертный приговор. Это я прочитал в глазах моего противника, ощущая, как холодеет все тело, словно готовится к новой перманентной температуре.
– Не бойся, – ласково сказал Следопыт. – Я одним ударом.
Молоток дернулся, я автоматически поднял руки вверх и получил удар в живот.
Согнувшись, я уже понимал, что ничего не смогу сделать. Это были две самые поганые секунды в моей жизни. Секунда отчаянного страха и следующая – секунда тупой апатии.
А потом прозвучал выстрел. Следопыт рухнул всем телом на меня, и я понял, что умирать еще рано. Я оттолкнул мертвое тело, и оно свалилось на пол. Молоток выпал из руки Следопыта – его я тоже пихнул ногой, и он откатился к писсуарам. Поднял голову и посмотрел на того, кто стрелял.
Почему‑то я подумал, что это был еще один Следопыт.
Logged Псих
Он давно пытался начать курить. Но все время не мог себя заставить. Не хватало силы воли. Брал сигарету, смотрел на нее, представлял, во что превратятся легкие после первой же затяжки, – и его начинало тошнить.
Никотин – лучшее средство для успокоения нервов. Сигареты – то же самое, что и вода, только более брутальное. Выкурить сигарету утром, сидя на унитазе, – отличное начало для утра. После обеда покурить, после тяжелой выполненной работы – это те самые маленькие счастливые мгновения жизни.
Псих хотел получать эти мгновения. Покупал сигареты, зажигалки, но всякий раз, когда представлял себе клубы дыма, оседающие на легких, его тянуло на рвоту. Он выбрасывал сигареты, нервничал, но не мог заставить себя пустить внутрь немного сажи.
Но нервы, нервы… Вот и сейчас, в связи с последними событиями, он нервничал, и надо было как‑то успокоиться.
Псих купил пачку «Мальборо», распечатал, достал сигарету, зажигалку. Целый ритуал провел.
Мессага ориентира застала его врасплох: «MO/\OTOK Logged 0».
Отбросив в сторону неприкуренную сигарету, Псих запросил информацию о смерти Молотка. Пришлось пожертвовать двумя баллами, чтобы узнать, что Молоток был убит из огнестрельного оружия.
Еще один конкурент выбыл из игры. И убили его не Курьеры. Те не регистрировали оружие, только машину.
Может, Авира Молотка грохнула? Скорее всего она.
Молоток еще с самого начала своей карьеры экономил баллы. Передвигался на велосипеде, оружие выбирал такое, которое не требует регистрации, – молотки, топоры, удавки. Говорят, у него чутье на точки отменное. Было.
Узнать бы, где грохнули Молотка, да нельзя. Эта информация будет доступна только после окончания этапа. То есть тогда, когда она на хрен никому не будет нужна.
Но Курьеры все еще живы. Все четверо. И каждый теперь стоит сорок баллов. А за сто шестьдесят баллов на следующую гонку можно взять и тачку поинтереснее, и оружие повеселее.
Размахнувшись, Псих выбросил пачку сигарет в кусты и поднялся с лавочки. Если он когда‑нибудь и начнет курить, то только не сегодня.
ВОКРУГ ШУМ
Первое, что я увидел, – это дуло пистолета. И только потом лицо стрелявшего.
Это был Ростик.
Он подошел к Следопыту, выстрелил в него еще раз, а потом посмотрел на меня. У него дергалась щека и немного тряслись руки.
– Ну давай, скажи, что я вовремя, – произнес он чужим голосом.
– Ты… Ты просто… Просто пиздец как вовремя. – В моем голосе тоже шла война связок, когда я выпрямился. – Это был Следопыт. Один из тех, что за нами гоняются.
Ростик кивнул, как мне показалось, слишком спокойно.
– Ростик, в этой игре можно убивать! – воскликнул я. – Ты понял? Это игра, в которой Следопыты убивают Курьеров! И… наоборот.
Меня снова стошнило. Целую вечность меня выворачивало наизнанку, на этот раз в раковину.
Ростик в это время, глядя на меня, достал телефон.
– Я знаю, где точка, – сказал он, набирая номер. – Дашка, бери Стек и срочно сюда. – Отключился, кивнул мне: – Возьмешь винчестер.
Я открыл кран, плеснул на лицо воды.
Вроде полегчало, но страх остался. Даже не страх, скорее паника от понимания того, что ничего еще не закончилось. Я повернулся и посмотрел на тела. Меня передернуло.
– Саня, – Ростик облизал губы, – у нас сейчас начались реальные проблемы…
Это он мне говорит про проблемы! Мне, только что пережившему такое! И спокойно так говорит. Ну то есть не очень спокойно, тоже нервничает немного… я бы сказал, волнуется.
– Я вижу, – повернулся я. – У нас очень реальные…
– Саня, – Ростик посмотрел на часы, – до следующего транша осталось двадцать минут. Если мы не успеем закончить игру, здесь очень скоро будет еще один Следопыт.
– Тут четыре трупа, какая игра?! – Я обвел все руками. – Это же…
– Хватит истерить! – взвился Ростик. – Бери винчестер, и идем в зал. Саня! Мы проходим этап, заканчиваем игру и потом думаем, что делать! Очнись, мудило! Ты понял? Я нашел Влада. Жила позвонил мне и сказал, кто тут выступает.
Думаю, я пришел в себя именно после того, как Ростик назвал меня мудилой. А остальное я уже пропустил мимо ушей.
В таких ситуациях, когда счет идет на минуты, надо уметь быстро ориентироваться и принимать решения. Я этого не умею. А Ростик умеет. Вполне возможно, что если бы я подумал, то придумал что‑нибудь получше. Но сейчас у нас действительно не было времени. И после слов «очнись, мудило» я понял, что надо не задавать глупых вопросов, а делать то, что говорят. Особенно если на кону твоя жизнь.
– Бери винчестер, и пошли! – опять повторил Ростик.
Когда я брал в руки оружие, снова ощутил спазмы. Но желудок уже был пуст. К счастью, винчестер не был в крови. Иначе я бы просто не смог взять его так, как надо держать оружие.
Когда мои пальцы удобно обхватили этот недообрез, я неожиданно почувствовал что‑то совершенно другое. Я почувствовал… какую‑то уверенность, что ли?
Мне стало гораздо спокойнее, когда я понял, что могу быть не только жертвой. Я готов был защищать свою жизнь и жизнь своих друзей. И слушать четкие инструкции Ростика.
– Заходим в зал, я звоню, и мы удаляемся. Саня… Все делаем спокойно. Твоя задача – молчать и прикрывать меня. Не стрелять. Только на крайняк, да и то в потолок. И молчать.
Я и не смог бы ничего говорить. А вот прикрывать – да. Я находился на таком взводе, что готов был расстрелять собственную тень, если бы заподозрил в ней Следопыта.
Мы вышли из туалета и встретили Дашу. Холл был пуст, и ей показалось странным, что тут нет охраны.
Я не успел ей сказать, что охрана там, за нашими спинами, лежит в лужах крови на кафельном полу клубного сортира. Ростик дал мне отмашку, оттащил Дашу в сторону и сказал ей несколько фраз. Та кивнула с удивленным видом. Затем она подняла вверх руку со Стеком. Ростик осмотрел нас, взглянул на часы.
– Четырнадцать минут. Должны успеть до транша. Пошли. – И махнул рукой с пистолетом.
Я еще подумал, откуда он его взял, ведь у моего друга вроде не было никогда оружия.
Когда мы вошли в зал, то столкнулись с администратором. Холеный толстяк хрюкнул, когда ему в лоб уткнулось дуло пистолета. Никаких резких движений он делать не стал, а чуть приподнял руки и умоляюще посмотрел на Ростика.
– Тихо, – произнес Ростик. – Иди к сцене, ну!
И мы пошли, лавируя между столиков и ловя удивленные взгляды посетителей, которые опасливо переглядывались, но суеты не выказывали. Когда парни на сцене наконец‑то заметили нас и умолкли, мы уже давно оказались в центре внимания всего зала.
Жила стоял неподалеку и разговаривал с каким‑то типом. Когда наш друг увидел нас, у него отвисла челюсть.
– Выключи музыку! – заорал Ростик диджею. – Выруби на хер звук!
Музыка прекратилась, и наступила тишина. Мы стояли вплотную к сцене. Сверху на нас взирали умолкнувшие рэпперы, из зала – китайцы и спортсмены.
– Никому не двигаться! – крикнул Ростик.
Никто и не думал двигаться. Все сидели‑стояли на своих местах и обменивались недоуменными взглядами. Публика была точно загипнотизированной.
Я подумал о том, что мы только что взяли заложника, что само по себе дело скотское, а по Уголовному кодексу грозит долгими годами в местах не столь отдаленных. Тем временем идейный вдохновитель этого спектакля начал претворять в жизнь свой план.
– У нее там бомба! – закричал Ростик, показывая на Стек в Дашиных руках. – Если кто‑то двинется с места, я или мои помощники активируют взрыватели и мы все взлетим на воздух!
Даша держала Стек, словно футболист кубок УЕФА. И тянула вверх. А я мысленно добавил к захвату заложников и убийству еще и терроризм.
– Ребята, я администратор и… – Толстяк потел нещадно, щеки его блестели в свете ярких ламп.
– Пасть закрой и слушай! – заорал Ростик. – Все слушайте! Мы не хотим, чтобы кто‑нибудь пострадал! Нам нужно сделать одно дело, и мы уйдем.
Я подумал, что на нас смотрят как на часть представления. Только уж очень часто спортсмены косятся на китайцев, а те на спортсменов. И взгляды недобрые такие.
Еще международный скандал может быть, приплюсовал я в уме, глядя на соотечественников Брюса Ли и Джеки Чана. Хреновые у нас перспективы.
А Ростик, закончив предупреждать, повернулся к сцене и перешел к делу:
– Кто из вас Влад?
Рэпперы переглянулись.
– Я, – сказал один из них в кепке ну просто нереально яркого белого цвета. Конечно же, повернутой набекрень.
– Правильно, ты, – осклабился Ростик. – Мобила с собой, Влад?
– Что?
– Дай свою трубу. – Ростик направил на Влада пистолет. – Слушай, мне нравятся твои песни, но у меня очень мало времени, и мне очень нужен твой мобильный телефон.
– Это здесь так на гоп‑стоп берут? – негромко поинтересовался другой рэппер, худой и долговязый.
Ростик не отреагировал. Когда Влад протянул ему мобильник, он повертел его в руке и вернул обратно.
– Включи, я чего‑то не понимаю как. – Получив назад включенный телефон, Ростик произнес: – Теперь номер скажи свой.
– Что?
– Номер телефона продиктуй. Вот этого, который ты мне дал. Не бойся, спамить не буду.
– Восемь – девятьсот…
В полной тишине, под пристальным вниманием всех, кто находился рядом, Ростик набрал номер и потом поднес трубку к уху. А потом начал говорить:
– Да? Я в курсе, что мы его прошли. Мы заканчиваем игру… Да… Мы хотим получить деньги и закончить эту херню!.. Когда? Ах, когда начнется… Да я ваш долбаный Стек прямо сейчас… – Тут он осекся, а затем продолжил уже более миролюбиво: – Ладно. Хорошо… Мы лоханулись, но свои обязательства выполнили и правил не нарушили… Хорошо.
Я не знаю, что подумали те, кто все это видел. Ростик звонит на тот же телефон, который держит возле своего уха, потом с кем‑то разговаривает… Нам светит психушка, решил я. И уже неважно, что на нас повесят. Запрут в одиночных палатах, будут пичкать лекарствами и держать в смирительной рубашке всю оставшуюся жизнь.
Мысли мои развеял один из посетителей. Он не был ни спортсменом, ни китайцем. Обычный чувак, который, насидевшись рядом с ушуистами и борцами, почувствовал себя героем. Хотя, может, он просто отлить захотел очень сильно.
Чувак вскочил с места и, если бы не Жила, вполне мог сбить меня с ног. Жила вовремя перегородил дорогу и вырубил его своим коронным. Есть у него такой – боковой справа.
– Сидеть всем! – заорал Ростик. – Аллах ак‑бар! Джихад до победы! «Аль‑Каида»!
День одиннадцатого сентября, раскрученный Госдепом даже в России, еще не выветрился из памяти наших сограждан. И долго не выветрится. Телевизор надежно закрепил в их мозгах историю о том, как три здания Всемирного торгового центра и часть Пентагона уничтожила «Аль‑Каида». Невидимый враг, почти что всемогущий, раз добрался даже до штаб‑квартиры американских военных. Что этому врагу какой‑то клуб в российской глубинке? Страшно? На этом‑то страхе и играл Ростик. И ему это удавалось: все сидели тихо, как мыши.
Пока мы с Ростиком обводили весь зал оружием, а Даша еще выше подняла над головой железную коробку, Жила нагнулся к вырубленному «герою» и вытащил у него из‑за пояса пистолет.
Спортсмены заворчали и недоброжелательно так стали смотреть на китайцев. Китайцы продолжали сидеть молча и коситься на спортсменов. Тоже без особой любви. Но и нас из виду не теряли.
Жила подошел к нам поближе и подмигнул с важным видом: мол, какой я красавчик. Видел бы он бойню в туалете, наверное, не перемигивался.
Ростик бросил телефон хозяину. Рэппер поймал телефон, нажал, видимо, последний вызов, посмотрел на Ростика, потом протянул трубку своему долговязому дружку. Тот посмотрел на табло, ухмыльнулся и поинтересовался:
– Есть чё? – На этот раз слова прозвучали более громко.
Все это были пустяки по сравнению с тем, что этап был закончен. Я думаю, только из‑за этого Ростик обратил внимание на фразу длинного. Ему нужна была разрядка после всего того, что произошло. Выплеск эмоций.
– А ты кто? – Ростик уставился на него вместе с дулом пистолета. – Их я знаю, видел фотки в журнале, а ты кто?
– Змей, – ответил долговязый. – Ты ствол лучше убери.
– И что ты тут делаешь, Змей?
– Да так… Гранями мерцаю…
Долговязый смотрел в глаза Ростику, а Ростик медленно, но верно заводился. Точнее, быстро заводился. Очень быстро. Мы с Жилой поняли это сразу.
Вот только этого нам не хватало, подумал я. Ну все ведь, прошли этап, ну зачем нарываться на неприятности? Нам уйти бы отсюда побыстрее.
– Братан, они нормальные темы задвигали! Даже я заценил! – крикнул Жила, но Ростик его уже не слышал.
– Змей, ты про Джона Леннона слышал?
– Для меня Бах авторитет, – ответил Змей. – Убери волыну, я и без нее тебя понимаю.
Я услышал, как Влад негромко произнес:
– Змей, не кипешуй.
– Слышь, Змей… – медленно начал Ростик. – Там, в туалете, четыре трупа. Одного убил я. Первый раз в жизни. Застрелил. Вот из этого пистолета.
Он говорил это, а я снова перенесся на несколько минут назад, в туалет, под молоток Следопыта.
– Я пережил шок, Змей. Я сейчас кое‑что понял. Знаешь, что? Количество значения не имеет, достаточно одного раза. Ты просто переступаешь черту – и назад путей нет.
Ростик говорил очень эмоционально. И убедительно. У него это всегда хорошо получалось, а сегодня особенно. И при этом специально подрагивал той рукой, в которой пушку держал.
– Ладно, ты чего хочешь?
Змей спросил довольно миролюбиво, да только Ростика уже несло.
– Я всего лишь хочу знать, что ты делаешь на сцене вместе с группой, которую я каждый день слушаю в своей машине.
– Осветителем работаю.
Каждый день Ростик слушает в машине сотни, тысячи разных групп. При этом для меня его фонотека разделялась на два вида: «Раммштайн» и рэп. Русский рэп, французский рэп, гангста‑рэп, мазафака‑рэп… У него две огромные сумки забиты дисками без коробок. Сборники, концерты, альбомы, саундтреки к фильмам.
Я думаю, Ростик сказал правду. Он любому рэпперу может сказать то же самое – и это будет правдой.
– Братан, все в порядке, – произнес Влад. – Змей с нами вместе. Объединенная…
– Чувак, я тебя уважаю, но если в наш разговор будут влезать посторонние, я его убью и займусь тем, кто захочет поговорить, – выпалил Ростик, держа Змея под прицелом. – Парни, это всех касается, о’кей?
– Ростик, он нормально пел! – Не переставая направлять на столики пистолет, Жила пробрался поближе к сцене и махнул рэпперу: – Слышь, а ты спой, пусть он заценит.