Глава 11. Человек и другие люди........ 71 7 глава

участвуют в коммуникации», в которой язык вербальный неотделим от языка невербального. Последний служит дополнением к первому и уси­ливает его. По оценке Мерабяна (Mehrabian 1972), только 7% содер­жания сообщений передается смыслом слов, в то время как 38% информации определяется тем, как эти слова произносятся, и 55%-выражением лица, В любой момент времени стиль коммуникации уже сам по себе составляет сообщение, указывая на то, как следует понимать сообщаемое. Речь в этом случае идет о метакаммуникации т. е. о «ком­муникации над коммуникацией».

Нередко бывает так, что разные аспекты сообщения противоречат друг другу. Дети, однако, очень быстро постигают «правила, позво­ляющие изменять правила», Так, ребенок будет смеяться, выслушивая ласковые слова, произносимые грубым голосом. Точно так же он глубже почувствует сделанное ему порицание, если оно будет сопровождаться широкой улыбкой, а не нахмуриванием бровей.

6*

84 Г.юва И_______

Бейтсон1 (Bateson, 1972) показал, что мы можем оказаться в ситуа­ции «двойного принуждения», когда у нас нет никакого приемлемого выбора (см, документ 11.11). Так обстоит дело с ребенком, к которому на людях мать выказывает пылкую любовь, а на самом деле испытывает к нему враждебность. Таким образом, мать ставит ребенка в ситуацию двойного принуждения, когда он должен выбирать, вести ли себя с ней как с любящей матерью, зная, что всякий знак нежности с его. стороны встретит лишь безразличие, или же вообще не реагировать на любве­обильное поведение матери на людях, рискуя тем самым прослыть бесчувственным (рис, 1Ы0)+ «Таким образом, ребенок несет наказание и за то, что он истолковывает поведение своей матери правильно, и за то, что он истолковывает его неверно»2. По мнению Бейтсона, пове­дение шизофреника, по-видимому, обусловлено его неспособностью различать при коммуникации два аспекта сообщения, что исключает для него общение на метакоммуникационном уровне. Мы вернемся к этому вопросу в следующей главе*

Социальное восприятие

Взаимодействие и коммуникация с другими людьми затруднены еще и потому, что мы редко воспринимаем людей объективно. Чаще всего наше восприятие других людей основывается лишь на впечатлениях, а также на истолковании и оценке мотивов их поведения в зависимости от того, какие качества мы в них предполагаем и в какой ситуации они

находятся.

 

Впечатления

Обычно наше восприятие другого человека базируется на поиске впечатлений, отражающих основные характеристики его личности. Раз проявившись, эти характеристики позволяют нам объяснять разные поступки человека и приводить их в соответствие с впечатлением о нем. В эксперименте, проведенном Эшем (Asch, 1946), человек, объективно охарактеризованный как «толковый, умелый, трудолюбивый, решитель­ный, практичный и благоразумный», был представлен одним испытуе­мым как слишком холодный, а другим-как слишком пылкий. Испытуем мым предлагалось изложить свои впечатления об этом человеке, и они рисовали два совершенно разных портрета, один из которых включал

1 Бёрдуистелл, Бейтсон и Уоцлэвик принадлежат к направлению так назы­ваемой «новой коммуникации», рассматривающему коммуникацию скорее как оркестр, в котором каждый человек: «играет всем своим телом», нежели как телеграф, служащий для простой передачи вербального сообщения одним чело­веком другому. (См. La nouvelle communication, Paris, Ed. du Seuil, 198L)

3 Этот пример, однако, не следует путать с ситуацией «матери-палача» и «ребенка-ясертны». Поведение матери можно понять лишь в том случае, если учесть, что она сама оказывается в ситуации «двойного принуждения»»

Человек и другие люди S5

все особенности холодного человека, а второй, наоборот,-человека пылкого. Здесь мы имеем дело с так называемым эффектом ореола.

Очень часто наше первое впечатление оказывается и самым прочным. В этом случае речь идет об эффекте первичности. У школьников, получавших з начале года отличные отметки, а затем переставших работать, больше шансов оставить у преподавателя благоприятное впечатление, чем у учеников, посредственные результаты которых в на­чале года сменились неуклонным прогрессом, продолжавшимся до его конца.

Каузальная атрибуция

Пытаясь определить черты личности другого человека на основании своих первых впечатлений, мы часто ищем причину его поведения либо во внутренних склонностях этого человека, либо, наоборот, в элементах той ситуации, в которой он оказался.

Например, успех студентки на экзамене мы можем приписать либо ее умственным способностям и упорной работе, либо тому факту, что экзамен был легким или что во время экзамена она сидела рядом с сердобольной подругой. Супружескую ссору можно объяснить либо дурным характером одного или обоих супругов, либо денежными затруднениями, которые они испытывают. Совершенное преступление можно приписать либо «злобной» или «агрессивной» личности преступ-ника, либо той ситуации, что вынудила его нажать на курок пистолета. Как отмечалось в главе 9, сторонники генетической теории склонны объяснять условия жизни обездоленных классов скорее нехваткой у их представителей «таланта» или духа предпринимательства, чем социаль­ной средой и неравными шансами на успех. Точно так же более высокую школьную успеваемость белых детей они приписали бы скорее их интеллекту* нежели особенностям экзаменов и системы школьного обучения.

Таким образом, поведение человека всегда можно объяснить либо внутренними, либо внешними причинами, В связи с этим Джонс и его сотрудники (Jones et al, 1971) говорят о «ситуационной» атрибуции,

Е

Критерии атрибуции

Если нет доводов, позволяющих говорить о внутренних причинах, поведение обычно связывают с ситуацией. В других случаях, согласно Келли (Kelly, 1967), при попытках понять причину поведения другого человека мы пользуемся тремя критериями: мы стараемся определить, является ли данное поведение постоянным, отличающимся и обычным или нет1. Поведение называют постоянным, если в сходных условиях

1 Келли употребляет английские термины consistency* distinct] veness и

йпСис

consensus.

Глава И

Если в сходных ситуациям чепоеек редко обчвруживвет данный образ дебетами, его поведение можно объяснить

снень специфической внешней причиной

Схема 1Ы, Критерии внутренней и внешней атрибуции поведения (по Kelly, 1967).

оно всегда однотипно; оно будет отличающимся,, если в других случаях проявляется иначе; и, наконец, поведение считается обычным, если в сходных обстоятельствах оно свойственно большинству людей.

Как видно из схемы ИЛ, если в похожих обстоятельствах человек ведет себя всегда одинаково (постоянное поведение), если он ведет себя так же и в других ситуациях (мало отличающееся поведение) и если в сходных ситуациях так же ведут себя лишь немногие люди (необычное поведение), то мы склонны приписывать поведение внутренним причи­нам. Напротив, если в похожих ситуациях человек ведет себя одинаково (постоянное поведение), если в других случаях он ведет себя иначе (отличающееся поведение) и если в сходных ситуациях такое же пове­дение свойственно большинству людей (обычное поведение), мы объяс­няем его действия внешними причинами.

По мнению Келли, именно так мы поступаем при расшифровке агрессивного, дружеского, любовного и других типов поведения всех тех людей, кого изо-дня в день видим рядом (см. документ 11.12).

 

Стереотипы.

 

Наше восприятие других людей зависит, и от того, как мы их «классифицируем»,-подростки, женщины, преподаватели, негры, гомо­сексуалисты, безработные, политические деятели и т, д- Подобно тому как восприятие отдельных предметов или событий со сходными особен­ностями позволяет нам образовывать понятия (см. гл. 8), так и люди

и

обычно классифицируются нами по их принадлежности к той или иной группе, социально-экономическому классу или по их физическим харак­теристикам (пол, возраст, цвет кожи и т. п.)* Эти два типа категоризации, однако, существенно различаются, поскольку в последнем случае речь идет о социальной реальности и о бесконечном разнообразии типов людей, составляющих общество.

. Создающиеся таким образом стереотипы часто порождают у нас слишком условное и упрощенное представление о других людях; если мы затем устанавливаем с этими людьми контакт, заранее зная, чего от них можно ожидать, такое представление нередко лишает нас выгод, связанных с познанием отдельной личности.

Образование стереотипов

Стереотипы редко бывают плодом нашего личного опыта. Чаще всего мы приобретаем их от той группы, к которой принадлежим* особенно от людей с уже сложившимися стереотипами (родителей, учителей, приятелей), а также от средств массовой информации, обычно дающих нам упрощенное представление о тех группах людей, о которых мы не располагаем больше никакими сведениями.

Понятно, что сегрегация между группами может только способство­вать закреплению стереотипов» в то время как просвещение, взаимные контакты и особенно сближение групп часто ведут к изменению стерео­типов, а иногда й к их полному исчезновению. Удалось* например, показать, что если две группы представителей разных рас живут в одном здании на разных этажах, то их стереотипы сохраняются и даже укрепляются, И наоборот, стереотипы быстро стираются, когда пред­ставители разных групп занимают один и тот же этаж, сталкиваются

Рис, 11,11, Взаимоотношения между группами людей часто ухудшаются из-за стереотипов, усиливающих неблагоприятное представление этих групп друг о друге и потому ускоряющих развитие конфликтов,

88______________________________Гита I!________________________________

с одними и теми же бытовыми трудностями и, добиваясь удовлетворе­ния общих требований, вынуждены действовать сообща (рис. 11.11).

Однако главную проблему здесь составляет не столько сам стерео­тип, сколько связанная с ним установка, заставляющая нас придер­живаться того или иного поведения. Как мы увидим, в этом случае стереотип превращается в предубеждение.

Установки

Наши истолкования и оценки внешнего мира основываются на установках, создающихся у нас на протяжении всей жизни. Установки -

это те ориентиры, которые позволяют нам в любой момент предстать перед тем или иным человеком, событием или сообщением в «полной готовности».

Составляющие установок

Установки имеют три измерения: когнитивное, аффективное и пове­денческое. Когнитивное измерение включает мнения и убеждения, ко­торых мы придерживаемся относительно тех илн иных предметов и людей и которые позволяют нам судить, что, на наш взгляд, является истинным, правдоподобным или возможным. Аффективное измерение составляют положительные или отрицательные эмоции, связанные с этими убеждениями, они придают установке эмоциональную окраску и ориентируют действие, которое мы собираемся совершить. Это дей­ствие и есть поведенческое измерение установки, которое предполагает реакцию человека, соответствующую его убеждениям и переживаниям.

Так, например, если преподаватель кажется мне слишком строгим (когнитивная составляющая установки), а я не люблю, когда меня заставляют что-либо делать (аффективная составляющая), то очень вероятно, что я редко буду посещать его занятия, где меня может ждать принуждение (поведенческая составляющая).

Точно так же, если девушка кажется мне образованной (когнитивная составляющая)» а мне нравится обсуждать те темы, в которых она, похоже, разбирается (аффективная составляющая), я, наверное, буду искать ее общества (поведенческая составляющая). Моя установка,

/

Рис. 11.12. Можно держать пари, что жизненные установки этих двух людей во многом противо­положны, А каково было бы ваше мнение, если бы вы встретились с этими людьми, ничего о них не зная?

к if dpysitc люди

очевидно, была бы совсем иной, если бы я принадлежал к числу тех, кого слово «образованность» обращает в бегство.

Можно было бы бесконечно долго иллюстрировать различия мнений и убеждений людей относительно, например, нужды в атомных стан­циях, генетических манипуляций, веры в астрологию и т. п.

 

 

Выработка установок

Все свои мнения, оценки и убеждения мы приобретаем через кон* такты в семье, социальной группе, школе, со знакомыми супружескими парами и т.д. Таким образом, формирующиеся в результате этих контактов установки - это тоже в основном продукт влияний, которым мы подвергаемся с самого раннего детства, нашего личного опыта и взаимодействий с другими людьми,

В детстве очень многие установки развиваются в соответствии с родительской моделью. Свою окончательную форму они* однако, приобретают между 12 и 30 годами жизни. Структурировавшие в от­рочестве, установки между 20 и 30 годами «кристаллизуются». После этого установки меняются с большим трудом.

Следует, однако, различать центральные установки, которые обра­зуют ядро системы убеждений, используемой нами при «расшифровке» общества, и установки периферические, основанные на мнениях и убежде­ниях, играющих меньшую роль в нашей социальной адаптации. По­скольку периферические установки значат для нас меньше, они меняются легче, чем центральные. Например, легче сменить марку зубной пасты, чем свои политические убеждения или установки, заложенные воспи­танием.

Изменение установок

Мы постоянно подвергаемся влиянию телевидения радио, газет, семьи, преподавателей, друзей и подруг, сознательно или бессозна­тельно пытающихся изменить наши установки. Речь здесь идет об убеждающей коммуникации, связанной с действием целого рада фак­торов. Но, осознавая свои собственные установки, мы точно так же пытаемся повлиять на других или изменить свое собственное восприятие фактов, с тем чтобы сохранить соответствие между ними и нашим поведением.

Убеждающая коммуникация '

Удастся ли путем убеждения изменить наши установки, зависит от

многих факторов, связанных с качествами человека, передающего нам информацию (коммуникатора), с особенностями этой информации и, наконец, с типом реципиента (т.е. с нашей собственной личностью).

Коммуникатор. Чем больше доверия внушает коммуникатор, тем легче ему убедить другого человека и вызвать изменение его' установок.

fiti П

Рис, 11.13. «Пьяный за рулем-преступник- Помните об этом!» Некоторые рек­ламные кампании имеют своей целью изменить поведение людей с помощью простых и логичных призывов. Но достаточно ли этого?

Именно так обстоит дело в случае признанных экспертов или людей, пользующихся определенным авторитетом. Врач может скорее убедить человека курить меньше, чем школьный приятель. По этой же причине реклама, стремящаяся увеличить спрос на кукурузные хлопья или моющие средства, часто прибегает к услугам знаменитых спортсменов

или кинозвезд1.

При этом, по-видимому, важно, чтобы коммуникатор не говорил слишком быстро, а его словарь (если коммуникатор-эксперт) был доступным для собеседника (Miller et аЦ 1976; Carbone, 1973). Известно также, что чем привлекательнее и дружелюбнее человек, передающий информацию, и чем больше он похож на нас* тем большее влияние он может оказать на наши установки.

Радио- и телесообщения, Чем убедительнее сообщение, тем быстрее может измениться установка. Сообщение, однако, не должно слишком сильно отличаться по своему содержанию от мнения реципиента. С дру-1 гой стороны, сообщение окажет более сильное воздействие, если удастся показать реципиенту, какие драматические события могут произойти, если он не изменит своей установки. Очень действенным в этом плане часто оказывается страх, к которому иногда прибегает реклама,-при условии, однако, что предрекаемые последствия носят правдоподобный характер и что одновременно предлагаются новые реалистичные реше­ния проблемы. Недостаточностью первого или второго из этих двух элементов можно объяснить, например, сравнительно низкую эффек-

1 Следует тем не менее отметить, что эксперт (ученый или профессионал) всегда оказывает на людей более сильное и длительное влияние, чем образ «звезды», доверие к которой целиком зависит от ее популярности среди публики.

тивность кампаний против курения или за пользование ремнями безо­пасности в автомобиле.

Как бы то ни было, эффективнее всего, по-видимому, сообщение действует в том случае, если (помимо прочего) оно часто повторяется по радио или телевидению.

Реципиент. Мы более восприимчивы к тому сообщению, которое близко нас касается -с учетом сложившейся ситуации, насущных потреб­ностей и преследуемых нами целей. Например, кампания против загряз­нения среды легче вызовет изменение установок у тех людей, плантации которых страдают от кислотных дождей, или у тех, кто вынужден пить воду, ставшую мало пригодной для питья, а также у представителей экологических движений.

Специальные исследования, однако, показали, что реципиент всегда охотнее укрепляет собственные установки, нежели меняет их. По-види­мому, мы склонны учитывать только ту информацию, которая согла­суется с нашими установками, и игнорировать то, что им не соответ­ствует. Таким образом, этот механизм избирательного восприятия позволяет человеку сохранять стабильность и непротиворечивость своих установок, но в то же время редко делает его объективным,

•

Поддержание внутренней согласованности

Иногда, столкнувшись с определенными обстоятельствами, мы вы­нуждены, несмотря ни на что, изменить свое поведение. Что происходит с человеком, желающим бросить курить? Каковы будут реакции моло­дого человека, чьи нравственные устои пошатнулись при сообщении о гомосексуальных склонностях его младшего брата? Что будет пере-жйвать молодая женщина, борющаяся за свободу абортов, если она полюбит мужчину, религиозные убеждения которого идут вразрез с этим правом? =

Когда мы испытываем затруднение в связи с необходимостью радикально изменить свои установки из-за какой-то новой информации или новых обстоятельств, это чаще всего заставляет нас искать разные

 

Рис, 1L14. Согласно Фестингеру, человек, бросаю­щий курить, сделает все возможное* чтобы ослабить когнитивный диссонанс, созданный таким решени­ем.

 

способы освободиться от беспокойства и несоответствия между нашими установками и требующимся поведением- Чтобы показать, как в таком случае люди будут стараться сохранить определенную гармонию в си­стеме своих убеждений, были предложены различные теории. Мы остановимся на двух из них-на теории когнитивного диссонанса и тео­рии когнитивного равновесия.

Когнитивный диссонанс. Речь идет о теории, предложенной Фестин-гером (Festinger, 1957). Согласно этой теории, когда нам нужно сделать выбор между двумя вещами, которые для нас одинаково привлека­тельны (продолжать курить или бросить) или находятся в противоречии (любить кого-либо, чьи убеждения или поведение отличаются от наших собственных), мы сделаем все возможное, чтобы ослабить возникающий диссонанс, и отыщем тысячу доводов, чтобы убедить себя в том, что выбор, который мы собираемся сделать,-наилучший.

Если человек решает продолжать курить, он выдвинет, например, такие аргументы: «Бросить курить - значит растолстеть»; или «Когда я не курю, я становлюсь таким раздражительным, что для других будет лучше, если я курить не брошу»; или «Стоит ли ради каких-нибудь двух или трех липших лет жизни все остальные годы лишать себя этого удовольствия?». Наоборот, если человек решил бросить курить, он все больше будет интересоваться статистикой рака легких, участвовать в кампаниях против курения, гордиться своей «непрокуреаностью» и т.д. ' -

Точно так же молодой человек убедит себя в том, что он принимает «порок» своего брата, потому что по-настоящему его любит, а молодая женщина-в том, что мужчина, которого любит она, обладает столь многими другими достоинствами, что она может и не обращать вни­мания на такое «пустячное» разногласие* В противоположном случае молодой человек может найти, что у его брата нет силы воли, и он сам, похоже, не хочет, чтобы ему помогли, а потому лучше держаться от него подальше; а молодая женщина, выступающая за свободу абортов, решит, что дело, за которое она борется, имеет слишком большое значение, чтобы она могла оставить его ради сомнительной любовной связи.

Во всех случаях диссонанс между установками человека и его поведением ослабевает, что позволяет ему снова чувствовать себя в «полной гармонии».

Когнитивное равновесие. Хайдер (Heider, 1958) предложил теорию, основанную на склонности человека отыскивать такие установки, ко­торые могли бы поддержать на высоком уровне гармоничные отно­шения и «равновесие» между ним'и другими людьми, и, наоборот, избегать таких установок, которые могли бы привести к нарушению этой гармониц. Таким образом, гармоничность в системе убеждений человека будет тем выше чем больше общих взглядов он разделяет с другим человеком, к которому он испытывает привязанность.

В тех случаях, когда аффективная связь 'нарушается из-за расхожде­ний во взглядах, мы стараемся преуменьшать или даже вообще отрицать

Человек и другие люди 93

это расхождение, а иногда и убедить себя, что вопреки очевидным фактам установки другого человека в основе своей согласуются с на­шими собственными.

Молодой человек, имеющий брата-гомосексуалиста, будет поддер­живать с ним такие же взаимоотношения, какие сложились прежде, систематически избегая, например, обсуждения с ним больного вопроса или же говоря себе, что его брат, должно быть, ужасно страдает от того, что с ним приключилось, и что он> безусловно, сделает все возможное, чтобы изменить свою ориентацию. А молодая женщина, возможно, сочтет, что дело, за которое она борется, для нее не столь важно, как любовь к партнеру, и скажет себе, что последний, безусловно, относился бы к ее борьбе благосклоннее, если бы не его религиозные убеждения.

Предубеждения

Одна из серьезных трудностей, возникающих при необходимости изменить свою установку, связана с темт что многие из наших установок обусловлены нашими предубеждениями относительно тех или иных явлений или людей, рационально обсуждать которые нам слишком трудно.

Как уже отмечалось, предубеждение отличается от стереотипа. Если стереотип представляет собой обобщение, которого придерживаются члены одной группы относительно другой, то предубеждение предпо­лагает еще и суждение в терминах «хороший» или «плохой», которое мы выносим о других людях, даже не зная ни их самих, ни мотивов их поступков.

Формирование предубеждений чаше всего бывает связано с нашей потребностью определить свое положение по отношению к другим людям (особенно в плане превосходства) и в результате успокоиться насчет ценности собственной персоны. Именно предубеждениями объяс­няется отношение некоторых белых к неграм, жителей крупных горо­дов-к провинциалам, представителей доминирующей культуры-к представителям культуры меньшинства, молодых-к старикам, муж­чин-к женщинам и наоборот1. Следует заметить, что из всей инфор­мации об интересующей нас группе людей мы склонны принимать к сведению лишь ту> которая согласуется с нашими ожиданиями. Благодаря этому мы можем укрепляться в своих заблуждениях на основании лишь отдельных эпизодов, что так способствует формиро­ванию предубеждения. Например, если на 10 водителей, допускающих небрежное управление автомобилем, приходится хотя бы одна женщина» то это автоматически «подтверждает» предубеждение, что женщины не

г

1 Иногда предубеждения распространяются столь широко и укореняются столь прочно, что их жертвы часто сами начинают разделять и поддерживать их до тдкой степени, что порой теряют реальное представление о своей собственной личности; поэтому очень трудно изменить установки как у носителей пред­убеждений, так и у их жертв.

if

Рис; \\Л5, Бытующие р повседневной жизни стереотипы включают негативные компоненты* составляющие основу многих предубеждений.

умеют водить. Точно так же достаточно лишь одному безработному однажды отказаться от предложенной работы, как сразу же усиливается распространенное мнение, что все безработные лентяи. Сказанное от­носится и к «неграм» в США или «арабам» во Франции, всякое правонарушение со стороны которых сразу же приписывается их расо­вой принадлежности, даже если относительное число преступлений в этих группах такое же, что и в группах национального большинства, живущих в сходных условиях.

Предубеждение позволяет людям направлять свою агрессивность на «группу-мишень». Например, во время кризисов ксенофобия и расизм позволяют усмотреть причину экономических трудностей в националь­ных меньшинствах, которые, таким образом, оказываются «козлами отпущения». Самый известный и наиболее драматичный из подобных случаев-судьба евреев; их преследование в нацистской Германии в ЗО-е годы, жертвами которого стали миллионы людей и которое доходило до настоящего.массового истребления, велось с молчаливого одобрения фанатизированного немецкого большинства, В других случаях геноцид чаще всего «оправдывали» торможением прогресса из-гэа присутствия в стране строптивых «дикарей». Благодаря подобным предубеждениям были разорены или просто уничтожены все аборигенные культуры обеих Америк.

Как было показано, наиболее подвержены предубеждениям люди с авторитарным типом личности, сформированным средой и воспита­нием. Такая личность характеризуется известной склонностью к жесто­кости, с трудом налаживает контакты с другими людьми, склонна до крайности упрощать ситуации и обычно нерушимо верит в превосход­ство своей социальной группы и своей культуры. Подобные люди обнаруживают сильное стремление каталогизировать всех, кто отли­чается от них самих и не разделяет их образа мыслей.

Так создается понятие нормы* которое даже в науке очень часто определяют исходя из субъективных критериев. Практика «приклеива­ния ярлыков», характерная, например, для традиционной психиатрии,

Чел-wi'K и ttyJiviiv tfo.iu 05

тоже нередко основывается на предубеждениях; предубеждения мешают разглядеть за одинаковым ярлыком, приклеенным разным людям, всю сложность внутренней динамики индивидуума и те пути, которыми он пытается включиться в окружающий мир. Это! вопрос будет рас­смотрен в последней главе книги.

ч

Документ 11 Л. «Внутренняя галактика».

-

Лорен Эйэли- антрополог и писатель; он возглавляет отделение антропологии Пенсильванского университета. Приведем фрагмент одно­го из его рассказов, объединенных под общим заглавием «Неожиданная Вселенная» в книгу, в которой автор пытается отыскать «лик безгра-ничной'любви в планетарном масштабе» (Eiseley L,, L'univers inattendu, Paris, Editions EP/Denoel, p. 163-164).

 

г

«Много лет назад в одном небольшом городке в Калифорнии произошел любопытный случай. Сам по себе этот случай не представлял ничего особенного. Но сопровождавший его психологический эпизод был настолько необычным, что я решил о нем рассказать,

Я долгое время работал над книгой, которую мне не терпелось закончить. Дело было днем, я шел один, погруженный в свои мысли, и случайно лопал ногой в маленькую подвернувшуюся по пути канавку. Я грохнулся с необычайной силой, и в моих ушах раздался при этом страшный треск. Открыв глаза, я обнаружил, что растянулся на дороге, уткнувшись лицом в землю и разбив свернувшийся набок нос. По лицу из раны на лбу текла кровь.

Усилием воли я заставил себя продолжать самообследован иё, осторожно проведя языком по внутренней поверхности рта и зубам. Тоненький ручеек крови* под головой все расширялся. Вот так, среди бела дня, все это и случилось. Смущенный, мучимый болью; равнодушный к двигавшимся вокруг меня ногам и к тревожным возгласам, поднял я мокрую от крови руку и жалобно про­бормотал: «Нет, не покидайте меня. Я так сожалею о том, что всем вам причинил)».

Слова эти относились не к окружавшей меня толпе. Они были адресованы внутрь, к тому, из чего я был сделай. Я находился в здравом уме, в ясном и трезвом рассудке, и обращался я к своим клеткам, крови, фагоцитам- ко всему тому, что жило во мне своей собственной жизнью и что теперь, по моей небрежности, умирало подобно выброшенной на камни рыбе. Сознание мое охватила волна раскаяния и даже какого-то обожания, что-то вроде любви в космическом масштабе, ибо случившаяся катастрофа по-своему была столь же огромна, как и катастрофа, жертвой которой становится галактика, теряющая часть своих солнечных систем.

Ведь я был сделан из многих миллионов этих крошечных существ. Своим трудом и самопожертвованием исправляли они повреждение огромного сущест­ва, над созданием которого бессознательно, но с любовью трудились долгие годы, А я за всю свою грешную жизнь впервые поглядел на них не через микроскоп, как на какие-то чужеродные образования. Отзвук той силы, что приводила их в движение, дошел до моего сознания из самых глубин моего существа и охватил мой потрясенныр мозг. Я и был ими-их галактикой, их творением. Впервые в жизни я полюбил их сознательно-в то время, когда меня

Глава П

...-..

 

Рис. 1L16. Лишь благодаря активности миллиардов живых организмов - наших клеток, неутомимо выполняющих свои функции, удается всей «машине» нашего тела сохранять равновесие, позволяющее ей работать на уровне ее собственной целостной организации.