Джер пошёл ко дну, не проронив ни звука. Эгвейн никогда не понимала, почему так происходит. Люди, которые начинали тонуть, не кричали, не поднимали шума, не звали на помощь. Они просто плавно уходили под воду, когда все казалось прекрасным и мирным. Если бы Мэт не наблюдал.
"Он пришел за мной в Тирскую Твердыню", подумала она. "Конечно, он также пытался спасти ее от Айз Седай, не желая верить, что она была Амерлин."
Так какой она была? Тонущей или нет?
"Насколько ты доверяешь Мэтриму Коутону?" спрашивала Мин. "Свет. Я доверяю ему. Пусть я дура, я доверяю. Мэт мог оказаться неправ. Он часто бывал неправ. Но когда он был прав, он спасал жизни"
Эгвейн заставила себя встать. Она колебалась, и Гавин, подошел к ней. Она похлопала его по руке, затем отошла от него. Она не позволит армии, увидеть ее такую, ослабевшую, что ей пришлось опереться на кого‑нибудь в поисках поддержки.
– Какие новости с других фронтов?
– Не так много, сегодня, – сказал Гавин. Он нахмурился. – Действительно сегодня было довольно спокойно.
– Ожидалось, что Илэйн будет сражаться в Кайриэне, – сказала Эгвейн. – Там была важная битва.
– Она возможно слишком занята, чтобы послать весть.
– Я хочу послать посыльного через врата. Мне надо знать, как продвигается эта битва.
Гавин кивнул, спеша прочь. После того как он ушел, Эгвейн прогулялась спокойным шагом, пока не нашла Сильвиану, которая разговаривала с парой голубых сестер.
– Брин? – спросила Эгвейн.
– В столовой палатке, – сказала Сильвиана. – Я только что получила известие. Я послала гонца сказать ему, чтобы оставался на месте, пока вы не прибудете.
– Идём.
Она подошла к палатке, самому большому зданию в лагере на сегодняшний день, и заметила его, когда вошла. Не обедающего, но стоящего рядом с переносным кухонным столом с разложенными на нем картами. Стол пропах луком, который, вероятно, резали на нем постоянно. Юкири держала врата открытые в полу, чтобы смотреть вниз на поле боя. Она закрыла их когда Эгвейн прибыла. Они не оставляли их открытыми долго, не с Шарцами наблюдающими за ними и готовящими плетения, чтобы ударить через врата.
Эгвейн очень спокойно шепнула Сильвиане:
– Соберите Совет Башни. Верните назад любою Восседающую из тех, кого сможете найти. Доставьте их в всех сюда, в этот шатер, настолько быстро, насколько это возможно.
Сильвиана кивнула, её лицо не отразило смущения, которое она похоже ощущала. Она выбежала и Эгвейн присела в шатре.
Суан там не было – похоже она снова помогала с Исцелением. Это было хорошо. Эгвейн не хотела этого пробовать в то время, как Суан пожирала бы её взглядом. Также она беспокоилась о Гавине. Он любила Брина как отца, и уже ощущала тревожные нотки в нем через их связь.
Ей придется подойти к этому очень деликатно и она не хотела начинать до тех пор, пока Совет не прибудет. Она не могла обвинять Брина, но также и не могла игнорировать Мэта. Он был негодяй и глупец, но она доверяла ему. Свет помоги ей, но она доверяла. Она доверяла ему своей жизнью. И события происходили странно на поле боя.
Восседающие собирались относительно быстро. Они были задействованы в войне, и они собирались вместе каждый вечер чтобы получить доклады и тактические пояснения от Брина и его командиров. Брин не видел ничего странного в том, что они пришли к нему сейчас; он продолжил свою работу.
Многие женщины бросали на Эгвейн обескураженный взгляд, когда входили. Она кивала им, стараясь передать бремя Престола Амерлин.
Неожиданно, достаточное их количество прибыло и Эгвейн решила, что ей следует начинать. Время тратилось впустую. Ей нужно изгнать обвинения Мэта из своего разума раз и на всегда, или ей необходимо что‑то сделать с ними.
– Генерал Брин, – сказала Эгвейн. – Как вы себя чувствуете? Нам было трудно вас найти.
Он посмотрел вверх и моргнул. Его глаза были красными.
– Мать, – сказал он. Он кивнул Восседающим. – Я устал, но вероятно не больше, чем вы. Я бывал повсюду на поле боя, стремясь выяснить все возможные подробности; вы знаете каково это. – Поспешно вошел Гавин.
– Эгвейн, – сказал он, с бледным лицом. – Проблема.
– Что?
– Я… – он глубоко вздохнул. – Генерал Башир повернул против Илэйн. Свет! Он – Друг Тёмного. Битва была бы проиграна, если бы не подоспели Аша'маны.
– Что это? – спросил Брин, отрываясь от своих карт. – Башир, Друг Тёмного?
– Да.
– Невозможно, – сказал Брин. – Он был спутником Лорда Дракона в течение нескольких месяцев. Я не знаю его настолько хорошо, но …Друг Темного? Этого не может быть.
– Это несколько неразумно предполагать – сказала Саэрин.
– Вы можете говорить с королевой сами, если хотите, – сказал Гавин, выпрямленный как струна. – Я слышал это из ее собственных уст.
В палатке успокоились. Восседающие смотрели друг на друга с озабоченными лицами.
– Генерал, – сказала Эгвейн Брину, – Как это могло получиться, что вы послали два кавалерийских эскадрона, чтобы защитить нас от Троллоков на холмах к югу отсюда, отправив их тем самым в ловушку и оставив левый фланг основной армии не прикрытым?
– Как это случилось, Мать? – спросил Брин, – Было очевидно, что вы вот‑вот будет захвачены, любой мог видеть это. Да, я разместил их на левом фланге, но я перебросил Иллианцев из резерва на данную позицию. Когда я увидел, что Шарская кавалерия атаковала правый фланг Уно, я послал иллианцев, чтобы перехватить их, это был правильный поступок. Я не знал, что будет так много Шарцев!
Его голос бы поднялся до визга, но он остановился, и его руки дрожали.
– Я сделал ошибку. Я не совершенен, Мать.
– Это было больше, чем ошибка, – сказала Файзелле.
– Я только что вернулась после разговора с Уно и другими кавалеристами, выжившими в резне. Уно сказал, что он почувствовал запах ловушки, как только он и его люди двинулись на помощь к сестрам, но вы обещали ему помочь.
– Я уже сказал вам, я послал ему подкрепление, я просто не ожидал, что Шарцы пошлют так много войск. Кроме того, у меня все было под контролем. Я приказал шончанской кавалерии укрепить наши войска, они должны были позаботиться о тех Шарцах. Я послал их переправиться через реку. Я просто не ожидал, что они опоздают!
– Да, – сказала Эгвейн стальным голосом.
– Эти люди, не мало тысяч из них, были разгромлены между Троллоками и Шарцами, без всякой надежды на спасение. Вы их израсходовали, и все без уважительной причины.
– Я должен был вытащить Айз Седай из боя! – сказал Брин, – Они наш самый ценный ресурс. Простите, Мать, но вы бы сделали в тот момент тоже самое.
– Айз Седай могли бы подождать, – сказала Саэрин. – Я была там. Да, нам нужно было выйти из боя, на нас давили, но мы держались и могли держаться дольше.
– Вы бросили тысячи хороших людей умирать, генерал Брин. И вы знаете, что самое худшее? Это было ненужно. Вы оставили всех этих Шончан здесь перед бродом, тех, кто собирался, чтобы спасти день, ожидая ваш приказ идти в атаку.
Но этот приказ не пришел, не так ли, генерал? Вы отказались от них, так вы оставили нашу кавалерию.
– Но я приказал им атаковать, они, в конце концов атаковали, не так ли? Я послал гонца. Я … Я …
– Нет, если бы не Мэт Коутон, они ждали бы на этой стороне реки, генерал!
Эгвейн отвернулась от него.
– Эгвейн, – сказал Гавин, взяв ее за руку, – Что ты говоришь? Только потому…
Брин схватил голову руками. Затем он осел, так как будто вдруг его конечности потеряли свою силу.
– Я не знаю, что со мной не так, – прошептал он пустым голосом, – Я продолжаю делать ошибки, Мать. Человек ведь может исправить их, говорил я себе. Тогда я делал еще одну ошибку, и еще чтобы исправить их.
– Ты просто устал, – сказал Гавин голосом полным боли, глядя на него.
– Мы все устали.
– Нет, – тихо сказал Брин, – Нет, это больше, чем это. Я устал раньше. Это как. мои инстинкты вдруг стали неправильны. Я даю приказ, а после этого, я вижу уязвимые места, проблемы. Я …
– Принуждение, – сказала Эгвейн, чувствуя холод. – Вы были под Принуждением. Они атакуют наших великих полководцев.
Несколько женщин в комнате, обняли Источник.
– Как это возможно? – запротестовал Гавин, – Эгвейн, у нас есть сестры проверяющие лагеря на наличие признаков направления!
– Я не знаю, как это случилось, – сказала Эгвейн, – Возможно, это было введено в действие месяцы назад, еще до начала битвы.
Она повернулась к Восседающим.
– Я предлагаю Совету снять Гарета Брина с должности командира нашей армии. Это вам решать, Восседающие.
– Свет, – сказала Юкири, – Мы….Свет!
– Это должно быть сделано, – сказала Дозин. – Умный ход, способный уничтожить наши войска пока мы не увидели ловушку. Мы должны были видеть. Великие генералы должны были быть лучше защищены.
– Свет! – сказала Файзелле, – Мы должны послать сообщение Лорду Мандрагорану и в Такан'дар! Это может включать и их, слишком похоже на попытку разбить все наши четыре армии сразу в скоординированной атаке.
– Я прослежу за этим, – сказала Саэрин, двигаясь к пологу палатки. – Прямо сейчас, я согласна с Матерью. Брин должен быть отстранён.
Одна за другой кивали. Это было неформальное голосование Совета, но что делать. Рядом со столом, Гаррет Брин сел. Бедный человек. Он был потрясен, несомненно, обеспокоен.
Неожиданно он улыбнулся.
– Генерал? – поинтересовалась Эгвейн.
– Спасибо Вам, – расслабленно сказал Брин.
– За что?
– Я боялся, что схожу с ума, Мать. Я продолжал видеть то, что я сделал…
– Я оставил тысячи людей умирать. но это был не я. Это был не я.
– Эгвейн, – сказал Гавин. Он хорошо скрывал боль. – Армия. Если Брин был вынужден привести нас в беду, мы должны немедленно изменить нашу командную структуру.
– Приведите моих командиров, – сказал Брин, – Я должен буду отказаться от контроля над ними.
– А если и они были подвергнуты тому же, а? – спросила Дозин.
– Я согласна, – сказала Эгвейн, – Это пахнет одним из Отрекшихся, возможно, Могидин. Лорд Брин, если бы вы попались в этой борьбе, она знала, что ваши командиры будут следующими на командование. Они могут иметь такие??же неисправные инстинкты, как и вы.
Дозин покачала головой.
– Кому сейчас мы можем доверять? Любой проклятый мужчина или женщина, которого мы назначим командиром может пострадать от Принуждения.
– Нам, возможно, придется командовать самим, – сказала Файзелле.
– Воздействовать на человека, который не может направлять легче, чем на сестру, которая будет ощущать направление и заметит женщину, умеющую направлять. Мы, скорее всего, должны быть чистыми.
– Но кто из нас обладает знаниями о тактике боя? – спросила Феране.
– Я считаю себя достаточно начитанной, чтобы контролировать планы, но, чтобы воплотить их?
– Мы будем лучше, тех, кто, возможно, был поражен, – сказала Файзелле.
– Нет, – сказала Эгвейн, стиснув руку Гавина.
– Тогда кто? – спросил Гавин.
Эгвейн стиснула зубы. Тогда кто? Она знала только одного человека, который гарантировано не был под Принуждением, по крайней мере не от Могидин. Человек, который был застрахован от последствий саидар и саидин.
– Мы должны поставить наши войска под командованием Мэтрима Коутона, – сказала она, – Пусть Свет присмотрит за нами.
Глава 32
Жёлтый Цветочный Паук
Мэт осматривал поле боя через проход, открытый в полу командной палатки.
Мэт потер подбородок, все еще под впечатлением, хотя он уже почти час использует эти дыры для наблюдения, после того как разгадал ловушку приготовленную Брином для армий Эгвейн. Он послал дополнительные силы кавалерии Шончан укрепить оба фланга войск, обороняющих реку, и дополнительных дамани, чтобы противостоять вражеским направляющим и остановить поток Троллоков давящий на их защиту.
Конечно, было бы лучше присутствовать на поле боя самому. Может, ему снова выйти и немного подраться. Он взглянул на Туон, которая сидела на троне… огромном, десятифутовом троне… у стены штаба. Туон сузила глаза, как если бы знала, о чем он размышляет.
Она Айз Седай, твердил себе Мэт. О, она не могла направлять – она все еще не позволяла себе узнать это. Но она в любом случае треклято одна из них. "И я женат на ней".
Все‑таки она потрясающая. Он чувствовал волнение каждый раз, когда Туон приказывала, и делала это так естественно, что Илэйн и Найнив могли бы брать у нее уроки. Туон подходил этот трон. Мэт пристально посмотрел на нее, что принесло ему в ответ сердитый взгляд, и это было совершенно несправедливо. Если муж не может покоситься на свою жену, так на кого же ему смотреть вообще?
Мэт повернулся обратно к полю боя.
– Хорошая уловка, – сказал он, наклоняясь, засунув руку в отверстие. Они были высоко. Если бы он упал, то успел бы спеть три стиха "Она нагая, вот что я вижу", прежде чем коснулся земли. Может быть, даже успел бы спеть припев.
– Это изучила она, – сказала сул'дам, обращаясь к своей новой дамани, – Наблюдая за плетениями Айз Седай. – Сул'дам, Катрона, чуть не подавилась словами "Айз Седай". Мэт не мог винить ее. Эти слова могли быть жесткими для них, чтобы говорить.
Ему было слишком трудно не смотреть на дамани, ни на эти татуировки цветущих веток на ее щеках, достигающих от ее затылка к рукам, чтобы придать ее лицу чашевидную форму. Мэт был ответственен за то, что она была захвачена. Это было лучше, чем ее борьба за Тень, не так ли?
"Кровь и кровавый пепел", думал он про себя. "Ты делаешь хорошую работу в попытке убедить Туон не использовать дамани, Мэтрим Коутон. Захватывая одну самолично…"
Его расстраивало, как быстро Шарская женщина подчинилась своему захвату. Все сул'дам заметили относительно этого. Только минута борьбы, затем полное подчинение. Они ожидали, что недавно захваченную дамани обучить должным образом займет месяцы, но эта была готова в течение часов. Катрона фактически сияла, как будто она была лично ответственна за характер Шарской женщины.
То отверстие было замечательным. Мэт стоял прямо на краю, смотря вниз на мир, считая знамёна и подразделения, потом отмечал их в своей голове. Что Классен Байор сделал бы с одним из этих открытий, задался он вопросом? Возможно Битва Колесар сложилась бы иначе. Он никогда не потерял бы свою конницу в болоте, наверняка.
Силы Мэта продолжали сдерживать Тень на восточной границе Кандора, но он не был доволен текущей ситуацией. Природа ловушки Брина была тонкой, настолько же трудной, как увидеть желтого цветочного паука, лежащего на лепестке. Мэт знал, что это так. Нужен истинный военный гений, чтобы поставить армию в такую плохую ситуацию, но и этого не требовалось, чтобы увидеть, армия была в плохом положении. Такие штуки не происходят случайно.
Мэт потерял больше людей, чем он рассчитывал. Его войска были прижаты к реке и Демандред, несмотря на продолжающиеся бредни о Драконе Возрожденном, то и дело испытывал защиту Мэта, пытаясь найти слабые места: посылая рейды тяжелой кавалерии на один фланг, затем организовывая атаку Шарских лучников и Троллоков на другом. В результате чего, Мэт должен был сосредоточить своё внимание на действиях Демандреда, чтобы вовремя на них отреагировать.
Скоро наступит ночь. Отступят ли приспешники Темного? Троллоки могут сражаться в темноте, а вот Шарцы скорее всего нет.
Мэт раздал следующую очередь приказов, и гонцы проскочили через врата для их доставки. Казалось бы, прошло всего лишь несколько минут, прежде чем его войска отреагировали.
– Как быстро… – сказал Мэт.
– Это изменит мир, – сказал генерал Галган. – Ответ приходит мгновенно, командующий может наблюдает за сражением, и составлять план одновременно.
Мэт хмыкнул в знак согласия.
– Держу пари, что, однако, все еще требуется весь проклятый вечер, чтобы дождаться ужина из кухни.
Галган на самом деле улыбнулся. Это было все равно, что увидеть трещину в камне.
– Скажите, генерал, – сказала Туон. – Какова ваша оценка способностей моего супруга?
– Я не знаю, где Вы нашли его, Ваше Величество, но он – алмаз большой ценности. Я наблюдал за ним в течении этих прошедших часов, пока он спасал силы Белой Башни. Несмотря на… нетрадиционный стиль, я редко видел командующего сражением, столь же одаренного как он.
Туон не улыбнулась, но он видел по ее глазам, что она была довольна. У нее были красивые глаза. И, собственно, Галган вел себя не так грубо – возможно, это не такое уж и плохое место, чтобы здесь находиться.
– Спасибо, – пробормотал Мэт Галгану, и они оба наклонился изучая поле сражения.
– Я считаю себя откровенным человеком, мой Принц, – сказал Галган, потирая подбородок мозолистыми пальцами. – Вы будете служить Хрустальному трону хорошо. Это было бы унижением, увидеть как вас убьют столь рано. Я прослежу, чтобы первый, кого я пошлю за вами, был из новичков, и вы легко справитесь с ним.
Мэт почувствовал, как у него отвисла челюсть. Человек сказал это с совершенной искренностью, почти любовью. Как будто он собирается выразить Мэту своё почтение, пытаясь его убить!
– Троллоки вот тут, – он указал на их группу вдалеке, – отступят в ближайшее время.
– Я согласен, – ответил Галган.
Мэт потер подбородок.
– Мы должны узнать, что Демандред будет делать с ними. Я обеспокоен тем, что некоторые Шарские марат'дамани могут попытаться проскользнуть в наш лагерь ночью. Они выказывают исключительную преданность своему делу. Или проклято глупо относятся к своему самосохранению.
Айз Седай и сул'дам не были особенно робкими, но в целом не лишены осторожности. Шарские направляющие были совсем не такими, особенно мужчины.
– Дайте мне несколько дамани для освещения реки, – сказал Мэт. – И изолируйте лагерь, поставив дамани кольцом и расположив их вдоль всего лагеря, чтобы наблюдали за направляющими. Никто не должен направлять, даже чтобы зажечь трёклятую свечу.
– Айз Седай… Может это не понравиться, – сказал генерал Галган. Он очень колебался, используя наименование Айз Седай. Они стали использовать это определение вместо марат’дамани по указанию Мэта, указанию, которое, как он ожидал, будет отменено Туон. Но она не отменила.
Постижение этой женщины станет настоящим наслаждением, если они оба выживут в этом треклятом бардаке.
Тайли вошла в комнату. Высокая, с шрамом на лице, темнокожая женщина шла с уверенностью давнего солдата. Она простерлась ниц перед Туон, в окровавленной одежде и вмятинами на броне. Сегодня ее легион терпел поражение, и она вероятно чувствовала себя подобно коврику, который выбивала добросовестная жена.
– Меня тревожит наша позиция вот здесь. – Мэт повернулся и присел на корточки, глядя через отверстие. Как он и предсказывал, Троллоки начали отступать.
– По какой причине? – спросил Генерал Галган.
– Мы загоняли наших направляющих до изнеможения, – сказал Мэт. – И мы сгрудились у самой реки, трудное положение для долгосрочной обороны, особенно от такой огромной армии. Если бы они сделали несколько Врат и переправили часть Шарской армии на эту сторону реки ночью, они могли бы сокрушить нас. – Я понимаю, что Вы имеете в виду, – сказал Галган, качая головой. – Учитывая их силу, они продолжат изматывать нас до тех, пока мы не станем так слабы, они смогут накинуть петлю на нас и затянуть ее.
Мэт посмотрел в глаза Галгану.
– Я думаю, что нам пора отказаться от этой позиции.
– Я согласен, мне кажется это наш единственный разумный план действий, – кивнул Генерал Галган. – Почему бы нам не выбрать поле боя с преимуществами в нашу пользу? Согласятся ли ваши друзья из Белой Башни отступить?
– Давай выясним это, – предложил Мэт, выпрямляясь. – Кто‑нибудь пошлите за Эгвейн и Восседающими.
– Они не придут, – сказала Туон. – Айз Седай не встретятся с нами здесь. И я сомневаюсь, что Амерлин примет меня в своем лагере, с теми мерами предосторожности которые я затребую.
– Замечательно, – Мэт махнул в сторону врат в полу, которые закрывала дамани, – Мы используем врата и будем переговариваться через них, как через дверь.
Туон не стала возражать, и Мэт отправил гонцов. Потребовалось немного времени на организацию, но Эгвейн, похоже, идея понравилась. Туон развлекала себя в ожидании, перемещая свой трон на другую сторону комнаты, Мэт понятия не имел, зачем. Затем она начала надоедать Мин.
– А этот? – поинтересовалась Туон, когда вошёл и поклонился один из Высокородных.
– Он скоро женится, – сказала Мин.
– Ты дай мне сначала знамения, – сказала Туон, – А потом уже толкование, если пожелаешь.
– Я точно знаю, что это означает, – запротестовала Мин. Для неё установили меньший трон рядом с троном Туон. Девушка была столь сильно укутана в тонкие ткани и кружева, что её можно было ошибочно принять за мышь, прячущуюся в кипе шелка. – Иногда, я знаю сразу, а….
– Сначала ты дашь мне предзнаменование, – не изменившимся тоном произнесла Туон. – И ты будешь обращаться ко мне, как Ваше Величество. Тебе дарована великая честь говорить со мной напрямую. Не позволяй мироощущению Принца Воронов стать твоей моделью поведения.
Мин успокоилась, хотя она не выглядела слишком уж испуганной. Она провела слишком много времени рядом с Айз Седай, чтобы Туон могла запугать ее. Это дало Мэту паузу. Он предчувствовал, на что Туон могла быть способна, если она недовольна Мин. Он любил ее‑Свет, он был уверен, что он любил. Но он также позволил себе немного опасаться ее.
Он должен следить, чтобы Туон не решила "воспитывать" Мин.
– Предзнаменования для этого человека, – проговорила Мин, с трудом контролируя свой тон, – это белые кружева, плавающие в пруду. Я знаю, что это означает свадьбу в ближайшем будущем.
Туон кивнула. Она шевелила пальцами в сторону Селусии – человек, которого они обсуждали, был низким Высокородным, не достаточно высокого ранга, чтобы говорить непосредственно с Туон. Он низко прижал голову к земле что можно было подумать он выискивает экземпляр для коллекции жуков.
“Лорд Гокхэн из Высокородных,” провозгласила Селусия, “должен быть отправлен на линии фронта. Ему запрещается жениться до конца этого конфликта. Предзнаменования говорили это, он будет жить достаточно долго, чтобы найти жену, и таким образом, он будет защищен.”
Мин скривилась, и хотела возразить что это не работает таким образом. Мэт поймал её взгляд и покачал головой, она отступила.
К Туон ввели следующего, молодого солдата, Низкородную. У женщины была светлая кожа и неплохое личико, хотя Мэт не мог увидеть большего под этой броней. Мужская и женская броня на деле не очень‑то отличались, что он нашел постыдным. Мэт спросил оружейника Шончан, "разве определенные области женского нагрудника не должны быть подчеркнуты", если можно так выразиться, и оружейник смотрел на него как будто, он был полудурком. Свет, у этих людей не было понятия морали. Человек должен был знать, боролся ли он с женщиной на поле битвы. Это было правильно.
Поскольку Мин раздавала свои предзнаменования, Мэт устроился на стуле, закинув ботинки на стол с картами и нашаривая трубку в кармане. Она выглядела довольно симпатичной, та солдат, хотя он не видел некоторые важные части. Она могла бы составить хорошую партию Талманесу. Парень провел слишком мало времени, рассматривая женщин. Он смущался рядом с ними, Талманес был таким.
Мэт проигнорировал взгляды окружающих, когда откинувшись, оперся на две ножки стула, пристроив свои пятки на столе и набивая при этом трубку. Шончан могли быть такими чувствительными.
Он не был уверен, что он думал о таком количестве Шончанских женщин‑солдат. Многие из них походили на Бергитте, которая совсем не плоха. Мэт скорее провел бы вечер в таверне с нею, чем половиной мужчин, которых знал.
– Тебя казнят, – сказала, выражая мнение Туон, Селусия, обращаясь к солдату.
Мэт почти упал со стула. Он ухватился за стол перед ним, передние ножки стула опустились на землю.
– Что? – потребовала Мин. – Нет!
– Ты видела знамение в виде Белого Вепря, – сказала Туон.
– Я не знаю что это означает!
– Вепрь – символ одного из домов Гандоин, он один из моих конкурентов в Шончан, – терпеливо объяснила Туон. – Белый вепрь – предзнаменование опасности, возможно предательства. Эта женщина работает на него, или будет работать в будущем.
– Вы не можете просто так казнить ее!
Туон моргнула, глядя на Мин. Казалось комната опустилась во мрак и стало заметно холоднее. Мэт вздрогнул. Он не любит, когда Туон испытывала подобное. Этот её взгляд … казалось, взгляд другого человека. Человека без сострадания. В статуе было больше жизни.
Рядом Селусия пошевелила пальцами в сторону Туон. Туон поглядел на них, затем кивнула.
– Ты моя Говорящая Правду, – сказала она Мин, почти против воли. – Ты можешь поправить меня на людях. Ты видишь ошибку в моих решениях?
– Да, вижу, – сказала Мин, тактично. – Вы не используете мои навыки по назначению.
– А как мне следует? – спросила Туон. Солдат, которой вынесли смертный приговор, продолжала лежать ниц. Она не возражала – она не занимала того положения, которое позволило бы обратиться к Императрице. Она занимала настолько низкое положение, что разговор с кем‑то еще в присутствии Туон был бы оскорблением чести.
– То, что кто‑то может сделать, это не является основанием, чтобы убить их, – сказала Мин. – Я не хочу выказать неуважение, но если вы собираетесь убивать людей из‑за того, что я говорю вам, я не буду говорить.
– Ты можешь быть принуждена говорить.
– Попробуйте, – тихо сказала Мин. Мэт вздрогнул. Кровавый пепел, она выглядела такой же холодной, как Туон мгновение назад. – Давайте посмотрим как Узор вас накажет, Императрица, за издевательства над приносящей знамения.
Вместо этого, Туон улыбнулась.
– Ты неплохо держишься. Объясни мне чего ты желаешь, Провидица Судьбы.
– Я описываю Вам свои видения – сказала Мин, – но с этого момента, толкования – являются ли они моими, или теми, что читаете вы в образах – сохраняются в тайне. Лучше всего только между нами. Вы можете наблюдать за кем‑то из‑за того, что я сказала, но не наказывать их – до того как не поймаете их на чем‑то. Освободите эту женщину.
– Да будет так, – проговорила Туон. – Ты свободна, – выразила она своё повеление голосом Селусии. – Иди с преданностью к Хрустальному Трону. За тобой будут наблюдать.
Женщина поклонилась ниже, затем отступила из комнаты, опустив голову. Мэт заметил струйки пота, стекающие по ее лицу. Так значит она все же не статуя.
Он повернулся к Туон и Мин. Они все еще смотрели друг на друга. Без ножей, но он чувствовал себя так, как если бы кого‑то зарезали. Если бы только Мин выказала немного уважения. Вскоре ему похоже придется тащить ее прочь от Шончан за воротник, она была в одном шаге от палача, он был уверен в этом
Врата внезапно раскололи воздух на той стороне комнаты, где Туон указала, что это должно произойти. Внезапно, Мэту пришло в голову, почему она переместила свой трон. Если бы захваченную дамани вынудили сказать, где Туон сидела, то Айз Седай, возможно, открыли бы Врата именно в этом месте, разрезая ее пополам. Это было настолько маловероятно, что даже смехотворно – Айз Седай скорее бы научились летать, чем убили кого‑то, кто не был Другом Темного – но Туон не рисковала.
Врата открылись чтобы показать Совет Башни восседающий в шатре. Перед ними, Эгвейн расположилась в большом кресле. Сам Престол Амерлин, осознал Мэт. Кровь и пепел…она заставила их доставить его.
Эгвейн выглядела измотанной, хотя и хорошо это скрывала. Другие были не лучше. Айз Седай были на пределе. Если бы она была солдатом, то он никогда не послал бы ее в бой. Кровь и кровавый пепел – если бы у него был солдат с кожей как у приведения и такими глазами, Мэт послал бы парня отдохнуть недельку в кровати.
– Мы хотим знать цель этой встречи, – спокойно сказала Саэрин.
Сильвиана сидела на маленьком стуле около Эгвейн, а другие сестры были организованы по их Айя. Некоторые отсутствовали, в том числе одна из Желтых, как догадывался Мэт.
Туон кивнула Мэту. Он должен был провести эту встречу. Он коснулся своей шляпы, глядя на нее, чем заработал полуприподнятую бровь. Ее опасный взгляд пропал, хотя она все еще была Императрицей.
– Айз Седай, – сказал, вставая Мэт. Он поклонился в сторону Восседающих уголком своей шляпы, – Хрустальный Трон высоко ценит вас и, взывая к вашим треклятым сердцам, просит позволения командовать битвой.
Сильвиана выпучила глаза так, как будто кто‑то наступил ей на ногу. Краем глаза Мэт поймал подобие улыбки на губах Туон. Кровь и кровавый пепел, обе женщины должны знать лучший способ, чем так провоцировать его.
– Ты красноречив как всегда, Мэт, – сухо сказала Эгвейн. – Твой ручной лис все еще при тебе?
– Да, – ответил Мэт, – Он уютно расположился и теперь согревает.
– Позаботься о нем, – сказала Эгвейн. – Не хотела бы я, чтобы тебя постигла участь Гарета Брина.
– Так это действительно было Принуждение? – спросил Мэт. Эгвейн кивнула.
– Скорее всего. – сказала Саэрин. – Как я говорила, Найнив Седай может увидеть плетения на чужом разуме, но никто из нас не обладает этим умением.