Ник затих, я посмотрела на его задумчиво наморщенный лоб и глянула на Дженкса. Дженкс тоже его разглядывал – с набитым ртом, но челюстями не шевелил. Мы обменялись понимающим взглядом. Человек, который выдержал неделю пыток, легко не сдастся. Айви этого не учла, но она не знает Ника так, как начинала узнавать его я. Господи, и зачем я только взялась ему помогать? Ругала я себя, снова принимаясь хлопать шлепанцами. В мрачном настроении я потянулась за газировкой.
– Значит, ты инсценируешь мою смерть и гибель Фокуса, – сказал с виду побежденный Ник, и Дженкс снова стал жевать, изображая неведение. – Я думаю, они заметят, что «Скорая» меня повезла в больницу, а не в морг.
Айви проследила глазами за кем-то, идущим в нашу сторону. Я со стаканом в руке повернулась и увидела Бекки, несущую три коктейля с зонтиками и вишенками на шпажках. Посмотрев на игривых дам, я поежилась. Ну-ну. Они его пытаются закадрить.
– Я могу достать нам тело, – сказала Айви в наступившем молчании.
Я поперхнулась газировкой, закашлялась от череды мыслей, порожденных этим замечанием, но подошла Бекки, и я уже не могла сказать ни слова – даже если бы сумела перевести дыхание.
– Это тебе, лапушка, – сказала она, ставя бокалы прямо перед Дженксом. – От тех леди возле стойки.
– Вау! – воскликнул он, явно забыв, что означает прием угощения от незнакомца, если ты ростом не четыре дюйма. – Смотри-ка, мечи пикси!
Он потянулся к шпажкам, блестя глазами, и я его одернула быстрым:
– Дженкс!
Айви устало вздохнула, и Дженкс посмотрел на меня, потом на нее.
– Чего? – спросил он и тут же покраснел, потом виновато поднял глаза на Бекки. – Я, гм, я женат, – сказал он, и слышно было, как у бара кто-то выругался. Слава богу, не водитель грузовика, – Наверное, – продолжал он, неохотно отодвигая бокалы, – их надо вернуть этим леди, с моими, э-э, сожалениями.
– Да ладно, оставь себе, – улыбнулась Бекки. – Я же им говорила, что такой карасик давно уже подцеплен на крючок, вытащен из воды, выпотрошен и зажарен. – Она улыбнулась шире: – И съеден.
Айви тяжело выдохнула, а по Нику было видно, что он не знает, гордиться ему своими сородичами или смущаться. Дженкс покачал головой и отодвинул бокалы, думая, наверное, о Маталине.
– Вы говорили, у вас есть пирог? – спросила Айви.
– Да, мэм. – Бекки ловко убрала коктейли с мечами пикси и прочими аксессуарами. – Клубничный или яблочный. Я вам принесу яблочный, раз у вас на клубнику аллергия.
Айви моргнула, но улыбка ее уже не стала:
– Спасибо. – Она подвинула по столу нетронутый гамбургер, и Бекки привычным жестом убрала его и мою пустую тарелку. – Можно положить сверху шарик мороженого? – спросила Айви. – И кофе. Всем кофе? – Она посмотрела вопросительно, улыбаясь так, что я определенно встревожилась. Особенно вот после этого «Я могу достать нам тело».
– С сахаром и со сливками, – тихо попросил Дженкс, и Бекки зашагала прочь, в полный голос сообщая женщинам у бара, что так и знала.
Айви посмотрела ей вслед, потом на меня, внимательно и вопросительно. До меня вдруг дошло, что наверняка Бекки говорила с Терри из бакалейной лавки. Чувствуя, что для меня наступает коронный момент смущаться, я подалась вперед, сутулясь, и сделала глоток, прячась за стаканом. Не удивительно, что весь бар с нами так мил. Все думают, что я нимфоманка, которой для этого дела нужны трое и еще пудинг.
– Откуда у меня аллергия на клубнику? – медленно спросила Айви.
У меня загорелись щеки, а Дженкс ответив, заикаясь:
– Так это… мы с Рэйчел любовники, и очень любим вчетвером и с пудингом. Очевидно, она думает, что вы с Ником и есть Алекшия и Том. У тебя аллергия на клубнику, а долбодятел наш любит фисташки.
– Перестань меня так называть, – буркнул Ник.
Айви медленно выдохнула. Брови у нее были подняты, ситуация ее забавляла.
– Ну-ну…
Я поставила стакан.
– Может быть, вернемся к вопросу о том, как будем убивать Ника? И что там насчет мертвого тела? И говори побыстрее, Айви, потому что я не собираюсь играть в прятки с мертвецом в багажнике. В колледже я однажды играла, и мне не понравилось.
У Айви на губах мелькнула улыбка:
– Правда? – спросила она, и я покраснела.
– Ну, он был не мертвец, – буркнула я. – Но мне сказали, что это труп. Я до чертиков перепугалась, когда он поцеловал меня в ухо – я тогда как раз пыталась его загрузить…
Мне пришлось прерваться, потому что подошла Бекки с подносом кофе и пирогом.
Улыбчивая Бекки раздала кофе и поставила пироге мороженым перед Айви. Напевая «Американскую женщину», она взяла пустые тарелки у Ника и Дженкса и ушла.
Я поглядела на мороженое, потом на свою вилку.
– Ты это целиком съешь? – спросила я, зная по опыту, что Айви редко что доедает до конца.
Взглядом спросив у меня разрешения, Айви сняла мою чашку с блюдца и положила туда шарик мороженого. Я придвинула его ближе и почувствовала, что напряжение отпускает. Ложки у меня не было, но подзывать Бекки мне не хотелось – вилка вполне годилась.
Айви аккуратно отрезала кончик от клина пирога и отодвинула, оставляя напоследок.
– Я предлагаю поиграть в Кеворкяна, – сказала она, и я похолодела не только от мороженого.
– Это противозаконно, – быстро ответил Дженкс.
– Только если поймают, – возразила Айви, не поднимая глаз от пирога. – У знакомой моей знакомой…
– Нет. – Я отложила вилку. – Не буду я помогать вампиру перейти. Не буду. Айви, ты мне предлагаешь убить живого!
Я невольно повысила голос, и Айви отбросила волосы с глаз:
– Ему двадцать, и он так мучается, что на горшок без посторонней помощи сходить не может.
– Нет! – Мне было все равно, что на нас оборачиваются. – Ни за что. – Я обернулась к Дженксу и Нику за поддержкой – и в ужасе увидела по их лицам, что они согласны с Айви. – Да вы больные все! – рявкнула я. – Не буду я этого делать.
– Рэйчел, – убедительно сказала Айви, и в карих глазах виднелось необычно сильное для нее чувство. – Это же делается сплошь и рядом.
– Так вот, я этого ни сплошь, ни рядом не делаю.
В возмущении я отодвинула мороженое, подумав, не было ли оно деталью в плане Айви меня уговорить. Знает она, что у меня к мороженому слабость.
От стойки долетел взрыв смеха, я нахмурилась. Бекки сплетничала с дальнобойщиками, наклонившись через стойку, подняв заднюю часть в воздух. Тут я поняла: они подумали, что мне только что предложили такое, на что даже эта рыжая нимфоманка отвечает «нет». Сложив руки на груди, я сурово посмотрела на Айви.
– Он бы сделал это сам, – тихо продолжала Айви. – Видит Бог, мужества ему хватило бы. Но ему нужна страховка, а если он себя убьет, то ее потеряет. И ждет он уже давно.
– Нет.
Айви поджала губы. Потом морщины у нее на лбу разгладились.
– Я ему позвоню, – сказала она спокойно. – Ты с ним поговоришь, и если ты не переменишь мнение, все отменится. Решать будешь ты.
У меня голова заболела. Если я не скажу сейчас «да», то буду выглядеть злее, чем нянька самого Сатаны.
– Алекшия, – сказала я так, что у стойки было слышно. – Сука ты психованная.
Она улыбнулась:
– Вот, слышу нашу ведьму. – С явным удовольствием она вилкой отломила еще кусок пирога. – А ты можешь составить чары, от которых он станет похож на нашего маленького профессора?
Ник напрягся, Дженкс хохотнул:
– Маленький профессор, хм, – и высыпал в чашку четвертый пакетик сахара. Я будто оказалась в школьной столовке, когда задумывается каверза.
– Это я могу, – ответила я, и угрюмо стала гонять по тарелке тающее мороженое. Чары создания двойников незаконны, но они не черные. Подумаешь… По сравнению с убийством…
– Вот и хорошо. – Айви наколола на вилку остатки пирога, задумалась перед тем, как съесть самый кончик, и я знала, что она загадывает желание. И меня еще считают суеверной? – Теперь осталось только найти способ уничтожить эту штуку.
При этих словах Ник встрепенулся:
– Никто ее уничтожать не будет. Ей уже больше пяти тысяч лет.
Я снова захлопала шлепанцами.
– Согласна, – сказала я, и Ник посмотрел на меня благодарно. – Если можно подменить Ника, то уж как-нибудь сможем подменить статую.
Айви откинулась на спинку стула, держа в руках кофе.
– Это мне все равно. Но ты, – она ткнула пальцем в Ника, – ее не получишь. Рэйчел спрячет ее в укрытие, а ты – ничего – не – получишь.
Ник посмотрел угрюмо, и мы с Дженксом обменялись тем же понимающим взглядом. Тут будет непросто. Дженкс помешал кофе.
– Ладно, – сказал он. – Так как будем убивать Ника?
Мне показалось, что формулировка оставляет желать лучшего, но я не стала придираться, и забыла о тающей у меня на тарелке взятке.
– Не знаю. Я обычно занимаюсь тем, что спасаю от смерти.
Дженкс, дуя на кружку, пожал плечами:
– У меня любимый способ – сдавить грудную клетку так, чтобы ребра затрещали и кровь брызнула, как коктейль из блендера, который забыли закрыть. – Он сделал глоток, поморщился. – Так я поступаю с фейри.
Я скривилась от отвращения, когда он добавил еще два пакета сахара.
– Можно его столкнуть с крыши, – предложила Айви. – Или утопить? Воды тут хватит.
Дженкс заговорщицки наклонился к Айви, стреляя зелеными глазами на меня.
– Я бы предложил сунуть ему в задницу динамитную шашку и разбежаться, но тогда его заместитель может серьезно пострадать.
Айви засмеялась, я посмотрела на них сердито. Караоке снова заиграло, и мне просто нехорошо стало, когда снова застучал «Приют любви». Господи ты боже мой. Тощий дальнобойщик вылез на сцену, и эти три куклы ему на подпевку.
Я посмотрела, и снова посмотрела. Наконец сумела оторвать глаза.
– Ребята, – сказала я, чувствуя, как наваливаются проведенные на ногах сутки. – Я со вчерашнего дня на ногах. Можем найти место, куда упасть на день?
Айви тут же выдернула сумочку из-под стула.
– Ага, пошли. Мне надо позвонить Питеру. Он, его наследница и его ментор доберутся сюда за день. Ты поспишь, мы с Дженксом предложим несколько планов, и ты выберешь тот, что удобнее по твоей магии. – Она глянула на Дженкса, он кивнул, и оба они повернулись ко мне. – Устраивает?
– Вполне, – сказала я, делая глубокий вдох, чтобы успокоиться, потому что внутри меня трясло. Я не рвалась выбирать никакой план, если он подразумевает убийство. Но вервольфы не отстанут от Ника, пока он жив, а если не предъявить им тело, они фальшивку раскусят с полпинка.
И еще мне хотелось домой. Домой, в мою церковь, к моей прежней жизни. А если они узнают, что Фокус у меня, они до края земли будут гнать меня с собаками.
Я встала с таким чувством, будто проваливаюсь туда, куда дала себе клятву не попадать. Если нас поймают, судить будут за убийство.
Но разве у меня есть выбор?
Глава двадцать первая
В номере мотеля стоял густой запах корицы и гвоздики, как на солнцестояние. Ник готовил имбирное печенье, и маленькая экономичная печка приятно грела спину. Стряпать – не слишком необычное для Ника занятие, но я думаю, им двигало желание меня подкупить, чтобы я с ним поговорила, а не тоска по домашнему печенью. Ну и при том, что Дженкс включил для Джакса детский канал, а Айви не допустила бы Ника к обсуждению планов его собственного устранения, нашему человеку было просто нечего делать.
Дженкса вервольфы знали, так что, пока я спала, Айви прогулялась за покупками, вооружившись списком и моим размером обуви. Выходить где-нибудь есть три раза в день (для Дженкса – шесть) не казалось благоразумным. Мы нашли номер в мотеле в пяти минутах от бара, и, увидев комнаты с низкими потолками, выкрашенные в коричневый и золотой цвета, я ясно дала понять, что в микрике буду спать я. Айви заняла кровать в маленькой комнатке рядом с большой, Ник – в большой комнате, а Дженкс – диван, который он разложил и сложил дважды за то время, что мы с Айви разгружали микрик: Нику она не давала ни к чему притронуться. В машине было тесно и холодно, но тихо, а с кругом, который я поставила, еще и безопаснее, чем в мотеле.
Я проснулась ни свет, ни заря аж в девять утра, все затекло и ломило, но проспала я двенадцать часов, и снова заснуть уже не удалось бы. А так как Дженкс и Джакс уже встали, а Ник тем более, я решила воспользоваться возможностью заняться приготовлениями к колдовству. Ага, как же.
– Хочешь ложечку облизать, Рэй-Рэй? – спросил Ник, и его изможденное лицо было спокойнее, чем я видала у него… с прошлой осени, да.
Я улыбнулась, стараясь, чтобы это вышло небрежно и мимолетно:
– Нет, спасибо.
И вернулась к экрану лэптопа. С помощью Кистена Кери мне по электронной почте переслала рецепт земных чар для создания маскирующего амулета, и некоторые свои дополнения, превращающие эти чары в запрещенное заклинание двойников. Чары при этом все-таки оставались белыми, но сама я не знала, какие нужны дополнительные ингредиенты, чтобы настроить их на дублирование конкретной личности.
Потягиваясь, я придвинула к себе блокнот и добавила к списку тыквенные семечки. Лампочка на печи бросила отблеск на мой новый заговоренный браслет, и я встряхнула черное золото, подчеркивая звоном и жестом свой разрыв с Ником. Он, не обращая на это внимания, продолжал ляпать тесто на жуткого вида сковородку. Потом он остановился, будто хотел что-то сказать, но передумал вовремя. Первая партия печенья вышла из печи совсем недавно, и аромат от нее был небесный.
Из какого-то неясного принципа я печенье не трогала, но Дженкс наложил себе полную тарелку и склонился над работой Джакса за столом у занавешенного окна. Хотя телевизор был включен, на него никто не обращал внимания, все занимались делом. Рекс сидела на теплых коленях Дженкса, подогнув под себя симпатичные белые лапки, и глядела на меня издали. То, что на столе мельтешит Джакс, ей сейчас не было важно.
Бдительный отец Дженкс все-таки поглаживал ее по шерстке – на случай, если она вспомнит про Джакса и попытается его схватить. Но кошечка смотрела на меня, отчего у меня слегка мурашки бежали по коже. Она как будто знала, что это я была той волчицей, и ждала, что я обратно превращусь.
Насторожив ушки, она прислушалась к дальней комнате, и резко спрыгнула, услышав там тяжелый стук. Дженкс взвыл, когда когти вонзились ему в штаны, но кошка уже была под кроватью. Джакс метнулся за ней облачком золотистой пыльцы, подзывая высоким пронзительным голосом, от которого у меня виски ломило. А из комнаты Айви донесся поток приглушенных проклятий. Так. И что теперь?
Дверь в комнату Айви резко распахнулась. Айви в своей обычной шелковой ночнушке, с растрепанными от сна волосами, тонкая и ловкая, решительно зашагала по вытертому ковру, и во всей ее фигуре читалось намерение кому-то сейчас нанести увечья.
Она вошла в кухню под тему из «Электрической компании». Я с вытаращенными глазами повернулась так, чтобы не выпускать ее из виду. Ник в углу довольно заблестел глазами, держа длинными пальцами миску с тестом. Айви, сжав губы в ниточку, схватила рукавицу-прихватку, распахнула печь и выхватила оттуда противень с недопеченным печеньем. Она с глухим лязгом поставила его на другой противень, где катышки сырого теста ожидали своей очереди в печь.
Карие глаза на миг остановились на Нике, потом Айви схватила прихваткой оба противня и решительно зашагала к двери. Так же молча открыла ее и выбросила все на тротуар. Почти с вампирской быстротой она вернулась, выдернула у Ника миску (он отдал без сопротивления) и смела туда остывающее на кухонном столе печенье.
– Айви? – обалдела я.
– Доброе утро, Рэйчел, – ответила она сдавленно.
Не глядя на Дженкса, открыла дверь и металлическую миску вышвырнула туда же на тротуар. Выхватив печенье у Дженкса, она его метнула через порог и скрылась у себя в комнате.
Ничего не понимая, я уставилась на Дженкса. Пикси пожал плечами, потом приглушил громкость на телевизоре, и мы вместе посмотрели на Ника. Выражение лица у нашего человека было положительно мстительное. Я прищурилась, скрестила руки на груди.
– И что все это значит? – спросила я.
– Ох, забыл, совсем забыл! – Он щелкнул заживающими пальцами. – Вампиры чувствительны к запаху гвоздики. Ох ты черт, это, видно, запах ее разбудил.
Я сжала зубы. Не знала я про гвоздику, и Дженкс, очевидно, тоже, потому что это он в магазин ходил. Ник отвернулся слишком медленно, чтобы скрыть улыбку.
Я перевела дух и решила, что Нику повезло: Айви его могла и в нокаут послать. В том виде, в котором он сейчас, ему много не надо. Я посмотрела на амулет от боли у него на груди, подумала, насколько глупа вся эта ситуация. Дженкс мне сказал, что Айви сидела в Интернете всю ночь, пока Ник пытался заснуть. Это он так расплатился?
Я забарабанила пальцами по ламинату стола. Вставая, я закрыла крышку лэптопа, сгребла со стола книжку демонских проклятий.
– Я буду в машине, – сказала я очень вежливо.
– Рэйчел… – начал Ник, но я схватила список и карандаш и вышла из кухни. От тяжести книги я шла неуклюже, перекосившись набок. Что соответствовало моему настроению.
– Да ладно, Ник, – бросила я устало, не обернувшись.
Дженкс был сама подозрительность и тревога. Бумагу перед ним на столе испещряли каракули Джакса – у того уже получалось лучше.
– Я в машине буду, если понадоблюсь, – сказала я проходя.
– Ага.
Он не сводил глаз с Джакса, который пытался выманить Рекс из-под кровати. Зрелище пикси, приподнимающего покрывало и зовущего кошку, даже мне казалось рискованным.
– Рэйчел! – возмущенно начал Ник, когда я открыла дверь, но я не повернулась. Шагнула назад и схватила сумку, где лежал Фокус. Нечего ему тут валяться.
– Выдающийся дурак, – сказал ему Дженкс, когда я вышла. – Ты что, не знаешь, что она всегда на стороне…
Щелкнула захлопнутая дверь, отсекая его слова.
– Слабейшего, – договорила я за него и прислонилась к двери.
Фокус был зажат между мной и демонской книгой, а голову я опустила. Нет, не на этот раз. Я не буду на стороне слабейшего. А им, несмотря на инцидент с печеньем, был Ник.
Но птичьи песни и утренняя свежесть заставили меня поднять голову. Было тихо и влажно, и не было трафика часа пик. Солнце пыталось пробиться сквозь легкий туман, придавая всем предметам золотистый блеск. Проливы, наверное, красиво смотрелись, хотя с моего места их видно не было.
Собрав свою решимость, я перехватила книгу поудобнее и полезла в карман за ключами от микрика. Мы припарковались в тени большой белой сосны между дорогой и мотелем, так что я могла поставить круг и не бояться, что кто-то на него напорется. Новые стодолларовые кроссовки, что купила мне Айви, шли по мостовой беззвучно, и странно было в такую рань быть на ногах. Жутковато. По привычке я перебрала ключи так, чтобы они не звякнули, и только приглушенный щелчок замка нарушил тишину, пока я не оттащила в сторону дверцу под визг вращающихся резиновых роликов и скользящего металла. Все еще раздраженная, я шагнула внутрь и с лязгом захлопнула дверцу.
Бросив демонскую книжку на разложенную постель, я села рядом, уперлась локтями в колени, ногой задвинула сумку под себя. Не хотелось мне здесь быть, но в номере хотелось быть еще меньше. Тишина нарастала, и я нехотя подняла книгу заклятий себе на колени. Раз уж я тут, то могу с тем же успехом заняться делом. Сбросив кроссовки, я села по-турецки, спиной к занавеске, протянутой между мной и передним сиденьем. Было темно, и я чуть ее отодвинула, чтобы впустить свет.
Мой амулет в виде молнии шелестел по желтеющим страницам, которые я листала в поисках чего-нибудь знакомого. Оглавления не было, и потому удовлетворить мое любопытство было трудно. Большой Ал с помощью демонской магии мог принимать вид людей, которых никогда не видел, собирая их внешность и голос из воспоминаний – как я собираю в саду цветы для букета. Я не собиралась свивать для маскировки демонское проклятие, если можно использовать незаконные, но белые чары земли, но сравнение одного и другого давало мне понимание, как три существующие ветви магии подпитываются силой друг друга.
Мое внимание привлекло латинское слово для копирования, и я наклонилась ближе – ноги заныли от напряжения. Надо бы вылезти да побегать, а то окостеневаю. Я медленно разобрала рецепт и решила, что слово вернее переводить как перенос, а не копирование. Тут есть разница: это заклятие не придавало одному лицу внешность другого, а переносило способности одной личности на другую. У меня отвисла челюсть: вот почему Ал не только превратился в Айви, но и обрел способности вампира!
Подняв брови, я задумалась, от кого же Ал получил вампирские способности. От Пискари в обмен на услугу? От какого-нибудь слуги-вампира в безвременье? Кери наверняка знает.
Бросив взгляд на сумку, я ощутила, как частит у меня пульс от мчащихся мыслей. Невозможно сделать дубликат Фокуса, не давая заказа художнику, который провозится целую вечность и потом его надо будет чаровать, чтобы забыл… но вот если перенести силу Фокуса на новый предмет…
– Демонское проклятие, Рэйчел, – шепотом сказала я себе. – Хорошие девочки о таком даже не думают!
Открылась и закрылась дверь мотеля, я слегка насторожилась. Шагов я не слышала. Выругав себя, что не сделала этого раньше, я зачерпнула из линии.
– Rhombus! – шепнула я, наученная не одним тяжелым уроком ставить круг в один миг. Защекотало протекающее через меня безвременье, тело будто наполнилось гулом. Интересно, что здесь у линии был другой «вкус», почти электрический. Наверное, все дело в почвенных водах.
– Ух ты! – тихо сказал голос Дженкса. – Когда она хочет быть одна, то сомнений в этом не остается, правда?
В ответ что-то тоненько прощебетали, и я скинула книгу с колен, высунулась из-за занавески.
– Дженкс! – я постучала в окно, а потом сунула ключ в замок зажигания и опустила стекло. – Что стряслось?
Высокий пикси, открывавший «корвет» Кистена, повернулся, прищурился, улыбаясь, и пошел ко мне через парковку – два амулета на шее и красная бейсболка на голове. Один амулет отбивал запахи, второй, который где хочешь можно купить, делал его волосы черными. Не очень это много, но вполне годится. Он дошел до черного тумана разделяющего нас безвременья, и я убрала круг. Пульс на миг зачастил при всплеске силы в момент отключения от линии.
– Мне еще зубные щетки нужны, – сказал он, подходя ближе. – И помадки купить хорошо бы.
Встав коленями на сиденье, я положила скрещенные руки на раму окна. Зубные щетки? У него уже шесть штук открытых в ванной на полочке.
– Ты знаешь, их можно и не одноразово использовать, – сказала я, и его передернуло.
– Нет уж, спасибо. Кроме того, хочу Джакса забрать на урок по работе при низких температурах, так что Айви сможет крепко выдать нашему долбодятлу, если он захочет и дальше на нее катить бочку.
– Здрасти, мисс Морган! – прозвенел голосок. У Дженкса на макушке приподнялась кепка, и оттуда выглянул Джакс.
Я невольно улыбнулась:
– Привет, Джакс. Прикрой папочке спину, ладно?
– Это уж не сомневайтесь.
В глазах Дженкса заискрилась гордость:
– Джакс, проведи быструю рекогносцировку. Следи за своей температурой. И поосторожнее, я тут слышал голубых соек.
– О'кей!
Джакс винтом вырвался из-под бейсболки и полетел прочь в треске крыльев. Я вздохнула со смесью гордости и грусти, что Джакс осваивает новое умение.
– Ты не перестал бы называть Ника долбодятлом? – спросила я, устав от роли рефери на ринге. – Когда-то ты ему симпатизировал.
Дженкс скорчил рожу.
– Он сделал моего сына вором, а моей напарнице разбил сердце. С чего я буду ему сочувствовать?
Я в удивлении подняла брови. Не знала, что наш разрыв с Ником его трогает.
– Брось ты свои девчоночьи гримасы, – проворчал Дженкс. – Пусть мне всего восемнадцать, но я уже десять лет женат. Ты превратилась в кусок студня, и я не хочу опять такое видеть. Зрелище жалкое, так и хотелось тебя пыльцой посыпать. – Выражение его лица изменилось на озабоченное. – Я видел, как тебя тянет к опасным мужчинам, и знаю твою слабость к побежденным. Ник – опасный, и он побежден. В смысле, ему досталось, и досталось здорово. – Дженкс продолжал говорить, ошибочно списывая мой обалделый вид на счет страха. Блин, я что, так прозрачна? – И он снова будет тебя терзать, даже если сам того не хочет.
Обескураженная, я стерла с руки осевшую влагу от тумана.
– Ты про это не беспокойся. С чего бы мне возвращаться к прошлому? Я люблю Кистена.
Дженкс улыбнулся, но потом нахмурил брови:
– Так зачем мы тогда здесь?
Я уставилась на занавешенные окна мотеля:
– Он мне жизнь спас. Я могла бы его любить. И не могу притворяться, что прошлого не было. Ты же тоже не стал бы?
На это Дженкс мало что мог сказать.
– Что-нибудь тебе нужно привезти, раз я пойду по магазинам? – спросил он, обозначая смену темы.
У меня поднялись уголки губ:
– Ага. Одноразовую камеру можешь достать?
Дженкс заморгал, потом улыбнулся.
– Конечно. Будет очень приятно сняться с тобой на фоне моста.
Продолжая улыбаться, он свистнул Джаксу и повернулся уходить.
А я вдруг припомнила, зачем мы здесь, и в животе у меня собрался ком.
– Э-э, Дженкс… мне бы еще одна штука пригодилась. – Он смотрел ожидающими глазами, и я нервозно облизала губы. Плохая ты девочка, Рэйчел. – Мне нужен какой-нибудь предмет из кости.
Дженкс приподнял брови:
– Из кости?
Я кивнула:
– С кулак примерно. Не трать на него много денег. Я подумала, что смогу переместить проклятие со статуи на что-нибудь другое. Надо только, чтобы этот предмет когда-то был живой, а дерево, боюсь, не настолько живое.
Дженкс остановился, кивнул:
– Будет сделано, – ответил он, поворачиваясь на сухой отчаянный стрекот крылышек пикси. Измотанный Джакс чуть не свалился папочке в ладонь.
– Тинкина ж… жизнь! – успел поймать себя за язык Джакс в середине фразы. – Холодина же там. У меня даже крылья не работают. Па, ты точно уверен, что мне сейчас стоит быть на улице?
– Нормально. – Сняв кепочку, Дженкс поднял руку, и Джакс перепрыгнул ему на голову. Дженкс аккуратно надел бейсболку. – Сколько времени могут у тебя крылья работать на холоде, и когда надо пойти греться – это постигается только практикой. Для чего мы это и делаем.
– Ага, но ведь холодно! – пожаловался Джакс приглушенным из-под кепки голосом.
Дженкс встретился со мной глазами и заулыбался.
– А интересная работа, – сказал он слегка удивленно. – Может, мне стоит профессионально заняться обучением агентов-пикси.
Я усмехнулась, потом мне стало грустно. Да, это скрасит ему последние месяцы – учить тому, чего он сам уже делать не может. По эмоциям, отразившимся на лице Дженкса, я поняла, что его мысли близки к моим.
– «Дженкс. Школа пиратов-пикси», – произнесла я название, и он улыбнулся, но улыбка быстро исчезла.
– Спасибо тебе, Дженкс, – сказала я, когда он шагнул к машине. – Очень тебе благодарна, на самом деле.
– Без проблем, Рэйч. – Он поднес руку к козырьку. – Разыскивать всякое барахло – это четвертая вещь, которую пикси умеют лучше всего.
Я фыркнула и влезла в машину, зная заранее, какая вещь первая. Нет, не спасение моей шкуры, как говорит он всем и каждому.
Подняв окно от утреннего холодка, я вернулась на кровать, гадая, нет ли где-нибудь здесь у Кистена запасного одеяла. Гул «корвета», на котором выехал Дженкс, растворился в шуме уличного движения. «Кость», – сказала я себе под нос, записывая это слово рядом с латынью. У меня перехватило дыхание, а потом я выдохнула с досадой, когда следы карандаша растаяли в воздухе. Ах, да. Кери фиксировала пометки заклинанием. При следующем нашем разговоре спрошу.
– Зачем? – буркнула я себе под нос, сама чувствуя свое мрачное настроение. Вроде бы я не собираюсь заводить привычку использовать демонские проклятия. Так ведь? Закрыв глаза, я что-то буркнула еще и уперлась пальцами себе в лоб. Я – белая колдунья. А проклятием я воспользуюсь еще только раз. Чем больше можешь, тем хуже понимаешь, что хорошо и что плохо, что правильно и что нет, а я и без того достаточно запуталась. Я трусиха или дура? Бог ты мой, кажется, я себе организую хорошую головную боль.
Тут я подняла голову на скрип открываемой двери мотеля. Он не сопровождался звуком заводимой машины, и у меня лицо стало пустым, когда в заднюю дверцу микрика постучали. На забрызганном грязью стекле виднелась чья-то тень.
– Рэй-Рэй?
Надо было снова круг поставить, – мрачно подумала я, заставляя себя опустить плечи и пытаясь решить, что делать. Пять секунд решала – для меня это вечность.
– Рэйчел, прости меня, мне очень жаль. Я тебе горячего шоколаду принес.
Голос звучал виновато, и я вздохнула. Закрыв «большую книгу демонских проклятий», я подошла к двери и открыла ее, думая, что не надо бы.
Там стоял Ник в чужих серых трениках, в таком виде, будто оделся на пробежку: высокий, худой и потрепанный. Жертва. У него в руках была пенопластовая кружка с растворимым шоколадом, а в глазах – виноватая мольба. Волосы он убрал назад, щеки чисто выбрил. От него пахло шампунем после душа, и я потупилась от воспоминания, какие у него мягкие волосы, когда они вытерты полотенцем, но еще влажные, просто шепчутся у меня в пальцах.
У меня в голове еще звучало предупреждение Дженкса, и я подавила невольное сочувствие. Да, ему досталось. Да, потенциально он опасен. Но черт меня побери, если я на это клюну.