– Кола потянет. Эта штука работает?
Официантка глянула в ту же сторону.
– Нет, сломана, но за пять баксов можно запустить караоке, если хотите.
Дженкс сделал большие глаза.
– Преле-естно, – сказал он с калифорнийским акцентом. Над головами возбужденно запищал Джакс – что на плафоне полно высохших от жара мертвых жуков, и не будет ли кто против, если он обгрызет их крылья вместо чипсов?
О Господи. А так все было мило.
Айви кашлянула, шокированная поведением Джакса: пикси перелетал с лампы на лампу и приходил во все больший восторг, судя по количеству сыпавшейся пыльцы.
– Э-э… Все, наверное, – сказала я, и официантка поспешила прочь, стукнувшись об угол стола по пути, потому что таращилась на Джакса. У меня на затылке волосы встали дыбом: в баре все до единого смотрели на нас. Даже барменша.
Джейкс проследил мой взгляд и поднял блондинистые брови.
– Щас разберемся, – сказал он, вставая. – Рейч, у тебя наличные есть? Я свои в «Доме бабочек» оставил.
У Айви потемнели глаза:
– Я сама улажу.
Дженкс негромко фыркнул.
– Как в ФВБ? – ухмыльнулся он. – Сиди, несчастье. Теперь меня в кулек не засунешь.
В ощутимо сгустившейся атмосфере я отыскала в сумке и подала Дженксу кошелек. Не знаю, что у него на уме, но наверняка не такое экстремальное, как планы Айви, да и в местный участок мы не загремим.
– Все не трать, о'кей?
Он криво и очаровательно улыбнулся, блеснули идеальные зубы.
– Это ты мне говоришь?
Щелкнув пальцами Джаксу, он прошелся до бара. Соблазнительной походочкой – что было уже лишнее. Он и представить не мог, как он здорово выглядит.
– Только медовый пунш не бери! – крикнула я вслед, он отмахнулся. Айви недовольно на меня глянула. – Что? – возмутилась я. – Ты же знаешь, что с ним бывает от пунша.
Ник прыснул и поскорей поставил стакан с водой на стол. Джакс описал сияющую траекторию к автомату караоке впереди отца, Дженкс целеустремленно направился туда же. Бекки не отрывала глаз от маленького пикси, с кем-то болтая по телефону, и мне показалось, что он нарочно сыплет пыльцой направо и налево. Интересно, как они собираются отвлечь от нас всеобщее внимание? На себя переключить?
Папочка с сыном вдвинули головы у экрана, слушая аудио-инструкцию и изучая набор песен. Айви глянула на них, подвернулась к Нику:
– Помочь им не хочешь?
Ник обратил к ней костлявое лицо:
– Зачем это?
Айви стиснула зубы.
– Затем, что мне надо поговорить с Рэйчел.
Нахмурившись, Ник встал, скрипнув стулом по деревянному полу. Официантка принесла напитки – вишневый коктейль, три стакана колы и запотевший кувшин. С коктейлем в руке Ник поплелся к Дженксу с Джаксом.
Я сделала глоток колы – пузырьки огнем пробежали до самого желудка. В животе было абсолютно пусто, от запаха жареного мяса уже голова трещала. Отодвинув стакан, чтобы не задеть его ненароком, я обмякла на стуле, веря, что Айви за мной присмотрит в случае чего. Она тоже успокоилась и расслабилась – мускул за мускулом.
– Хорошо, что ты приехала, – сказала я. – Я все запорола. Он попал прямо в лапы «выживальщикам», черт бы их взял. Я такого не ожидала. – Надо было лучше думать, – выругала я себя, но вслух это говорить было не обязательно. И так ясно.
Айви пожала плечами, глянув на Ника в компании Дженкса и Джакса.
– Ты его вытащила. Я не собиралась задерживаться, – добавила она, – но раз уж я здесь, то побуду еще немного.
Я вздохнула с облегчением.
– Спасибо. Только… Правильно ли это? – Поколебавшись, я добавила: – Пискари просто рассвирепеет, если ты к закату не вернешься.
Она смотрела на Джакса, носящегося от Ника к Дженксу.
– И что? – поинтересовалась она, теребя новые сережки. – Он знает, что я вернусь. Тут всего шесть часов на машине.
– Да, но ты вышла из зоны его влияния, и он не… – Она предупреждающе подняла руку. – Ему это не понравится, – упрямо закончила я. Пульс зачастил. Наверное, только здесь, среди людей, я могла решиться так на нее давить. Она очень себя контролировала, и я собиралась извлечь из этого максимум пользы.
Айви опустила голову, но подстриженная черная челка теперь не скрывала ее лицо полностью. Смутный запах ее духов вдруг стал отчетливым, по мне пробежали мурашки.
– Все будет нормально, – сказала она, но я не слишком поверила. Она подняла голову: щеки окрашивал легкий румянец беспокойства, а может и страха. – Кистен на месте. Если уеду я, никто не заметит, кроме нескольких больших шишек – которые все равно ничего не станут делать. Это Кистену нельзя уезжать. Если уедет он, заметят все, разговоры пойдут, и полезут выпендриваться всякие олухи, которые клыков и месяца не носят. В общем, не переживай.
Собственно, беспокоилась я не о том. Сейчас мне очень хотелось принять ее объяснение за чистую монету и на этом закончить, но другая, более мудрая, а может, более глупая я хотела услышать всю правду, чтобы потом не было неожиданностей. Но тут открылась дверь, вошла какая-то женщина, громко заговорила с Бекки и направилась на кухню, стаскивая на ходу плащ.
– Айви, – негромко спросила я. – А как быть с кровью? Здесь нет твоих… – я замолчала, не зная, как назвать тех, у кого она брала кровь. Доноры? Особые друзья? Ценные люди? Я остановилась на выражении: – …добровольных помощников?
Айви застыла, во мне всплеснулся адреналин. Блин. Лучше бы мне помолчать было.
– Прости, – искренне сказала я. – Это не мое дело.
– Вечно ты время выберешь! – отозвалась она, и напряжение ушло. Я не переступила границ.
– Ну… – моргнув, сказала я. – Я же не знаю, как ты устраиваешься.
– Уж во всяком случае, не нападаю на первого встречного, – язвительно сказала она. Глядела она жестко, мне непонятно было, то ли она мне возражает, то ли чему-то внутри себя. – Я бы в монстра превратилась, если б свела все к примитивной жажде, которую можно утолить на ком угодно. Кем ты меня считаешь, вообще?
– Я не о том говорила! – возмутилась я. – И давай полегче, чего ты на меня так напустилась? Я не знаю, как ты обходишься, и до сих пор боялась спросить. Я только знаю, что ты уходишь из дому вся на нервах, а возвращаешься спокойная, но с отвращением к себе.
Признание насчет «боялась спросить» до нее дошло – складка на лбу разгладилась. Она поставила ноги под столом ровно, потом опять закинула ногу на ногу.
– Прости, просто вопрос был неожиданный. Я бы несколько дней еще нормально пережила, но при стрессе… – Айви замолчала на полуслове и вздохнула. – У меня несколько знакомых. Мы друг другу помогаем, но живем каждый своей жизнью. Я их ни о чем не спрашиваю, и они не задают вопросов. Они все вампиры, если тебе интересно. Я никого не привязываю… Больше никого.
Одинокая бисексуальная вампирша ищет партнеров для удовлетворения жажды крови. Серьезные отношения не интересуют, – подумала я, расслышав в последней ее фразе невысказанное предложение. Я на него не готова была реагировать.
– Мне такая жизнь не нравится, – сказала Айви спокойным, безо всяких оценок голосом; глаза тоже не поменяли привычный карий цвет. – Но куда деваться? Ты на этот счет не беспокойся, все со мной в порядке. А что до Пискари – так пусть хоть в аду сгорит, если его душа уже не пошла дымом.
Лицо у нее опять утратило эмоции, но я знала, что это маска.
– Значит, останешься? – спросила я, чувствуя и смущение, и гордость, что я научилась наконец просить помощи, когда она мне нужна, – а видит Бог, сейчас она мне нужна еще как.
Она кивнула, и я со спокойной душой потянулась за своим стаканом.
Вариант залечь на дно и до конца жизни притворяться мертвой пугал меня так, как не пугал смертный приговор от ОВ. Мне нравилось жить, как я живу, и не хотела я все бросать и начинать заново. Я слишком долго искала друзей, которые остаются на моей стороне, даже если я натворю глупостей. К примеру, из обычного дела устрою межвидовую распрю.
Дернув плечом в этаком полупожатии, Айви достала из-под стула прихваченный бумажный пакет.
– Почту свою посмотреть не хочешь? – спросила она. – Учитывая, что я ее в такую даль везла?
Она меняла тему, но я только рада была.
– Я думала, ты шутишь, – сказала я, когда Айви поставила пакет передо мной на стол. Дженкс с Джаксом пришли в восторг от какой-то обнаруженной в списке песни, люди вокруг перестали глядеть на них украдкой и уставились в открытую. Ну, зато на нас не смотрят.
– Там пакет, который меня заинтриговал, – сказала Айви, глядя, как Ник с Дженксом тычут пальцами в экран.
Я вывалила все на стол, отложила в сторону благодарственное послание от предыдущего клиента, счет за страховку от компании Дэвида и последний каталог семян от садоводческой фирмы. Осталась завернутая в бумагу посылка размером как два моих кулака. Приглядевшись к почерку, я невольно глянула на Ника.
– Это от Ника, – сказала я, беря столовый нож. – Что же он мне послал, раз думал, что я погибла?
Лицо Айви выразило молчаливое осуждение, явно направленное на Ника.
– Уверена, это как раз то, за чем охотятся вервольфы. Я так решила, увидев его почерк, но хорошо бы убедиться.
Кожей чувствуя присутствие Ника, прихлебывающего коктейль и читающего названия песен через плечо Дженкса, я переложила пакет на колени и под стук сердца быстренько вскрыла почтовую упаковку. Похолодевшими пальцами открыла коробку и вытащила тяжеленький завязанный мешочек.
– Там свинец, – сказала я, ощупывая мягкую ткань. – Свинцом проложено. Айви, мне это не нравится.
Она небрежно наклонилась вперед, перекрыв Нику обзор.
– Ну, что там?
Облизав губы, я потянула завязки и заглянула в мешочек. Похоже на статуэтку. Я опасливо ее потрогала – на ощупь холодная. Уже уверенней, я ее вытащила, поставила на стол между нами и вытерла руки о джинсы.
– Фу, уродство какое, – сказала Айви. – Правда, уродство. – Она глянула на меня карими глазами. – Слушай, она страшная, или просто необычная?
У меня мурашки по коже побежали, я подавила дрожь.
– Не могу понять.
Статуэтка была желтого цвета, с темными бороздками – костяная, видимо. Кость очень старая, она оставила у меня на ладонях знакомое ощущение холода. В высоту фигурка была сантиметров десять, и в ширину примерно так же, и казалась живой – как дерево, или как тарелка с заплесневевшим сыром.
Хмурясь, я попыталась понять, кого или что она изображает. Двумя пальцами, трогая ее только за основание, я ее повернула и фыркнула от отвращения. На меня смотрела длинная, искаженная страданием морда.
– Это голова? – спросила я. Айви поставила локти на стол.
– Похоже. Но зубы… Это же зубы, да?
Я вздрогнула, меня будто обдало могильным холодом.
– Ой, – прошептала я, поняв, на что это похоже. – Вот так выглядела Пэм, когда перекидывалась.
Айви глянула на меня и снова на статуэтку. И тут лицо ее побледнело, а глаза округлились.
– Черт, – пробормотала она. – Кажется, я знаю, что это. Спрячь ее. Мы по горло в крокодилах.
Глава двадцатая
Ник внезапно появился у стола, и я вздрогнула. Длинное лицо его покраснело, было сердитым и испуганным одновременно – опасное сочетание.
– Ты что делаешь? – зашипел он на Айви, выхватывая статуэтку и прижимая к себе. – Зачем ты сюда ее принесла? Я ее ей отослал, чтобы не нашел никто. Я думал, она мертва. Никто не заставил бы меня сказать, у кого она, если я ее отошлю покойнице, а ты ее сюда приносишь? Дура ты!
– Сядь, – сказала Айви, стиснув зубы. Глаза у нее стали чернеть. – Дай сюда.
– Не дам. – Пальцы Ника сжались так, что побелели. – Эти фокусы с аурой оставь для тех, на кого они действуют. Я тебя не боюсь.
На самом деле-то боялся, и у Айви рука задрожала.
– Николас, я голодна и я устала. На тебя мне глубоко плевать, идиот. Из-за тебя мой партнер оказался в глубокой заднице. Дай сюда!
От импульса адреналина у меня голова заболела. Ник балансировал на грани паники, автомат-караоке заиграл что-то грустное и печальное. Дженкс смотрел на нас внимательно, но остальные посетители бара понятия не имели, что Айви вот-вот сорвется, вся на грани – от напряжения и оттого, что дом далеко.
– Ник, – сказала я очень спокойно. – Все будет хорошо, отдай ее мне, я спрячу.
Ник подвинулся, Айви дернулась, едва не потянувшись его схватить. Облизнув потрескавшиеся губы, Ник спросил:
– Ты ее у себя подержишь?
– Я ее сохраню, – уверила я его, нашарив мешочек со свинцовой подкладкой и растянув горловину. – Давай сюда.
С испуганным лицом он осторожно положил статуэтку в мешочек. Распухшие пальцы вцепились в ткань, и я выдернула мешок у него из рук, затягивая шнурки. Не какое-то магическое притяжение не давало ему с ней расстаться, а жадность.
Айви трясущимися руками схватила стакан и осушила его до кубиков льда. Я поглядывала на нее, укладывая статуэтку в сумку, потом поставила сумку на колени. Тяжелую, как что-то мертвое. Из угла доносился голос Дженкса, певшего «Балладу про Эдмунда Фитцджеральда». Тощий тип у бара смотрел на него, полностью отключившись от игры по телику. Надо же, Дженкс умеет петь.
– Сядь, – выдохнула Айви, и на этот раз Ник сел, заняв место Дженкса рядом со мной и переложив пальто Дженкса на стул рядом с Айви. – Где ты ее нашел? – спросила она очень тихо.
– Она моя!
Я пошевелилась, учуяв запах еды, которую нам несли. Женщина поставила блюда на стол и сразу ушла: в воздухе разлилось такое напряжение, что даже она почувствовала. Я уставилась на тарелку: это был мой вожделенный бургер, сочащийся соком, с салатом, луком, грибами, сыром и – Боже ты мой! – беконом. А я не могу его есть, потому что сначала нужно закончить спор об этой мерзкой статуэтке Ника. Да черт бы ее побрал, подумала я, снимая с бургера верхнюю горбушку и убирая лук.
Айви налила себе из графина; вокруг ее зрачков разрастался карий ободок.
– Я не спросила, чья она. Я спросила, где ты ее нашел?
Ник придвинул тарелку ближе. Видно было, что ему очень хотелось не отвечать Айви, но разум победил.
– Как тебе пришло в голову сюда ее привезти? – повторил он, резкими движениями перекладывая огурцы. – Я ее послал Рэйчел, в безопасное место.
Айви посмотрела сердито:
– Если ты неглупых людей используешь втемную, не удивляйся, что их неожиданные поступки рушат твои планы.
– Я думал, ее нет в живых! – возразил Ник. – И я не ждал никого себе на помощь.
Я утащила у Дженкса ломтик картошки. Кетчупа на столе не было, а попросить – так нас отсюда вышибут. Люди причину Поворота видели в помидорах, но ведь это же они сами начали баловаться с генами?
– А отчего они готовы сплотиться, чтобы ее удержать? – спросила я.
У Ника вид был – краше в гроб кладут.
– Я не обязан вам ничего рассказывать.
Я открыла рот от изумления и повернулась к Айви:
– Продолжает свою аферу.
– Вот уж нет! – Глаза его наполнились выражением невинности, но я на него уже не покупаюсь. – Только нельзя ее отдавать вервольфам. Вы знаете, что это?
Последние слова он произнес едва слышным шепотом, и Айви глянула мимо меня на дверь, куда входили три без особого изыска одетых женщины, пересмеиваясь между собой. Бекки тут же принялась с ними чирикать, не спуская глаз с Дженкса. Похоже, созвала их на свежатинку.
– Я знаю, что это, – сказала Айви, выбросив этих красоток из головы. – Где ты это взял?
У автомата пел уже один из клиентов: пока мы сгорбились над тарелками в споре, Дженкс того типа у бара уговорил спеть про танкер, потонувший сорок с хвостиком лет назад. Удивленно качая головой, я снова повернулась к Нику.
– Мы ждем, – сказала я, отправляя бургер в рот и закрывая глаза от наслаждения благословенным вкусом. Ох, до чего ж хорошо.
Напряженно прищурившись. Ник взял бургер со своей тарелки, поставил локти на стол.
– Рэйчел, ты видела там на острове три стаи? Которые действовали совместно?
Я нашарила салфетку.
– Жуть до чего странно это было, – прожевала я с полным ртом. – Видел бы ты, как быстро перекинулась их альфа, и они так мерзко разошлись – как альфы, которых ничего не держит. Сопляки наглые…
Последние слова прозвучали нечетко, потому что я откусила еще кусок.
– Вот это она и делает, – сказал Ник, и Айви тихо выругалась, почти про себя. – Я ее нашел в Детройте.
– Это Фокус? – спросила она шепотом. Я помахала рукой, пытаясь привлечь их внимание, злясь, что не могу ничего понять в их обмене репликами, но они меня не слышали. – Это не может быть Фокус, – решила Айви. – Его пять тысяч лет назад уничтожили. Неизвестно даже, был ли он на самом деле. Если даже и был, то, черт побери, не мог он быть в Детройте!
– Нашел я его именно там. – Ник откусил кусок бургера и тихо застонал. – Такую мощную штуку уничтожить невозможно, – промычал он с полным ртом. – Камнями и палками – уж точно никак. И магией тем более. Может, справился бы пресс для автомобилей, но в те времена его не было.
– Да что это такое? – спросила я настойчиво, только краем сознания отмечая идущий в другом конце бара флирт под куплеты о погибающих в волнах людях, – Ай да Дженкс.
Айви оттолкнула от себя нетронутую тарелку.
– Беда это, – ответила она. – Хотела я было заставить его отдать эту штуку вервольфам, но теперь…
– Черт побери! – гаркнула я, и три тетки, что строили Дженксу глазки, захихикали и закачались призывно – в таком порядке. Я понизила громкость. – Пусть мне скажут, что это лежит у меня на коленях, пока я не взорвалась.
– Профессор у нас ты, – едко сказала Айви Нику, беря с тарелки Дженкса ломтик картошки. – Ты ей и скажи.
Ник запил свой первый бургер и начал издалека:
– Вампиры бывают рожденные и укушенные, но единственный способ стать вервольфом – это им родиться.
– И что? То же с колдунами и ведьмами, да почти со всем Внутриземельем.
– Ну вот… – Ник замолчал, покосился в одну сторону, в другую. – У вервольфов считается, что эта штука может творить вервольфов с помощью укуса.
Я прожевала и проглотила кусок:
– И они хотят тебя за нее убить?
Айви подняла голову:
– Ну, подумай, Рэйчел, – заговорила она убедительно. – Сейчас на вершине пищевой цепи находятся вампиры.
Я красноречиво поморщилась, откусывая очередной кусок бургера так, чтобы попался бекон.
– Я хотела сказать, – поправилась она, – что у нас сейчас больше политического влияния, чем у любого другого вида Внутриземельцев. У нас такая организация, что каждый смотрит на другого, и вампиры наверху стольким обязаны одолжениями, что эффективность у них, как у членов парламента. Паутина тугая, но обычно мы добиваемся, чего хотим. И у людей палец заплясал бы на спусковом крючке, если бы наша численность не сохранялась стабильной за счет того, что только неживые могут инфицировать человека настолько, чтобы хотя бы возможность появилась его обратить.
Я сперла у Дженкса еще ломтик картошки, жалея, что кетчупа нету.
– А у вервольфов, – подхватил Ник, – нет политического веса как у группы, потому что они ни на кого не оглядываются, кроме как на вожака стаи. И численность их не может расти быстрее тех ограничений, которые ставит рождаемость.
Ник подался вперед, постукивая по столу распухшим пальцем, весь с ног до головы – ментор.
– Фокус дает возможность очень быстро увеличить численность вервольфов. И этот союз стай, который ты видела на острове – ерунда по сравнению с тем, что будет, если узнают, что Фокус цел и невредим. Все захотят своей доли в нем, слияния со стаей, которая им владеет. Ты видела, что с ними сталось. Можешь себе представить, что будет, если на подобную стаю вервольфов нарвется вампир?
Недоеденный ломтик картошки застыл у меня в пальцах – я о нем забыла. До меня начало доходить, и ничего хорошего не было в этой картине. Беда не в том, что Фокус даст вервольфам возможность соединиться в одну стаю. Беда в том, что Фокус даст им возможность эту стаю сохранить. Я в тревоге глянула на Айви – она кивнула, увидев, что я поняла.
Вервольфы на острове держались вместе несколько дней, если не недель, и это всего лишь в надежде заполучить Фокус. Заполучи они его, объединение стало бы постоянным. Я вспомнила кольцо вервольфов, окруживших меня на острове, три стаи, слившиеся под властью вервольфа, держащего силу шести альф. Их наглость и дикость потрясали меня. Уолтер не только взял от них силу для своего господства – он еще это отношение высшего к низшим передал обратно им, не смягчив и не ограничив спокойствием и моральной силой, которая есть у всех альф. Даже не в том вопрос, насколько быстро они теперь могли перекидываться, заглушая боль друг друга, а в другом: к этому добавить возникшую агрессивность, да устойчивость к боли?
Я опустила недоеденный ломтик – аппетит пропал. Во внутриземельном сообществе вервольфы вели себя достаточно смирно – только у альф хватило бы силы личности, чтобы бросить вызов политической структуре вампиров. Убрать эту робость – и два вида сойдутся в схватке. Всюду, где только можно. Для того, наверное, вампиры прежде всего и скрыли Фокус.
Блин, если вампиры о нем узнают, они же и за мной начнут охотиться.
– Да, нехорошо будет, – сказала я с тяжелым чувством.
– Нет, правда? – фыркнула Айви.
Дженкс на той стороне бара допел песню, тут же перейдя на непристойную версию «Американской женщины», завертел бедрами, отчего три женщины и один водитель грузовика завопили и засвистели в знак одобрения. Джакс летал над ним и пускал искры. Интересно, кто-нибудь хоть намек почуял, что мир меняется, начиная прямо здесь и сейчас?
Вытерев пальцы, я взялась за сумку у себя на коленях.
– Эта штука может нарушить равновесие сил во Внутриземелье, – сказала я, и Айви кивнула, качнув кончиками волос.
– Как если тигра запустить на дог-шоу, – сказала она сухо. – Считается, что у вервольфов когда-то была политическая структура, очень напоминающая вампирскую. И даже лучше, поскольку вервольфы никогда не предают друг друга, как это свойственно вампирам из-за крови. Их иерархия базировалась на владении Фокусом, и его исчезновение расшатало общественный строй вервольфов, политически их кастрировало и заставило распасться на мелкие стаи.
Ник взялся за второй бургер.
– Согласно демонскому тексту, – сказал он, снимая верхнюю булочку с бургера, чтобы съесть ее отдельно, – они собирались обратить человечество насильственно. Тех, кто не соглашался стать вервольфом, убивали. Во имя победы вервольфов над вампирами вырезали целые семьи. У них были хорошие шансы на успех, но колдуны примерно тогда вышли из безвременья и встали плечом к плечу с людьми и вампирами. С помощью их магии мы отбили нападение.
Я стала нервозно сгибать и разгибать пальцы ног, прихлопывая шлепанцами по подошвам. Интересно, что он отдал демону за это знание. Я никогда раньше этой истории не слышала. Впрочем, Айви ее вроде бы знала, так что, быть может, я просто не слушала соответствующий курс. И вертелась у меня мысль, что на самом-то деле наверху пищевой цели – колдуны и ведьмы с их независимым образом жизни и отсутствием структуры власти. Любое действующее заклинание, кто бы ни использовал его – человек, вампир или вервольф, – создано колдуном. Без нас все эти политические войнушки велись бы палками, камнями да ругательствами.
– Фокус был уничтожен, – сказала Айви тихим голосом и с полными тревоги глазами.
Ник покачал головой, глотнул газировки:
– Это изделие демона, и только демон может его уничтожить. Его много поколений передавали друг другу власть имущие вампиры.
– Пока ты не продал за него кусок души, – прошептала я, и Ник побелел.
Кретин ты человеческий! Я прикрыла собственное запястье.
Дженкс допел песню под приветственные дружественные клики, поклонился, рассылая воздушные поцелуи, спрыгнул со сцены и легко зашагал к нам. Блеснула фотовспышка, и я пожалела, что свой аппарат забыла. Джакс порхал над дамами у бара, тщательно их чаруя и давая папе возможность их обойти. Благодаря Дженксу настроение в баре поменялось резко: сейчас даже водители грузовиков поглядывали на нас с некоторым оттенком дерзновенного вуайеризма.
– Жратву принесли? – спросил Дженкс, отдавая мне мой бумажник, плюхнулся на стул и впился в первый бургер с энтузиазмом оголодавшего подростка. Джакс остался с женщинами, отвлекая всех, и сам оставаясь вне зоны взрослых разговоров. – Что тут без меня было?
Он откусил кусок бургера. Я втянула воздух сквозь зубы и посмотрела на Айви, скривившись:
– Ник спер один вервольфовский артефакт, который может нарушить равновесие сил во Внутриземелье и развязать войну между вампирами и вервольфами, – ответила я, кладя кошелек рядом со статуей.
Надо бы позвонить Дэвиду и выяснить его мнение… а если подумать, так и не надо, наверное.
Дженкс застыл с оттопыренными от еды щеками, заглянул в глаза каждому – не шутим ли мы, и только когда Ник кивнул, он вспомнил, что глотать тоже надо.
– Вот это нифига себе, – оказал он.
– Примерно в этом смысле, – вздохнула я. – И что нам с ним делать? Отдавать его нельзя.
Ник заедал бургеры картошкой:
– Я это дело начал. Я ее возьму и исчезну.
Айви грациозно выпрямилась, спокойная, владеющая собой, но я видела по тому, как она пальцами искала отсутствующее распятие, что это не совсем так.
– Не так это теперь просто, профессор. Они знают, кто такая Рэйчел. За Дженксом они гоняться не станут, но Рэйчел, спасая твою шкуру, подставилась под огонь. Ей теперь нельзя вернуться в Цинциннати, как если бы ничего и не было. Ради этой штуки они ее выследят до самого ада. – Положив руку на стол, она подалась вперед с угрожающим видом. – И если они ее поймают, будут пытать, как пытали тебя, а я этого не допущу, ты понял, мудило?
– Прекрати, – сказала я, а Ник покраснел. – Отдать ее мы не можем. Что нам остается делать?
Айви сняла с бургера кунжутное семечко, вид у нее был угрюмый. Ник тоже надулся так, что вот-вот лопнет. И только у Дженкса лицо нахмурилось от размышления, а не гнева.
– Можно сделать так, чтобы все о ней забыли? – спросил он, прожевывая очередной кусок. – Или хотя бы забыли про нас?
Я отодвинула тарелку:
– Слишком много народу, кого-нибудь я да пропущу. Не говоря уже о том, что это будут черные чары земли, а их я не делаю.
А демонские заклятья творишь, однако? Что ж, о вкусах не спорят. Но для проклятий Кери не надо никому причинять боль. Кроме меня, конечно.
Дженкс, медленно жуя, спросил:
– А если ее снова спрятать?
– Не буду я ее прятать, – возразил Ник. – Я годовой доход потратил, чтобы ее добыть.
Я нахмурилась. Он все еще пытается получить свою выгоду?
– Все равно они будут охотиться за Рэйчел, – сказала Айви. – Если ты, – обратилась она ко мне, – не можешь заставить всех забыть, то я одно только могу придумать, чтобы сделать так, как было до того, как твою жизнь перепохабил этот долбодятел.
Ник гневно задышал:
– Только попробуй меня еще раз так назвать, и я…
За движением я не уследила – только тихо подпрыгнула на стуле, когда вдруг оказалось, что Айви держит Ника под подбородок. У него глаза лезли на лоб, но он не шевелился. Ник вырос в Низинах и знал, что дернуться – только хуже будет. И глаза у Айви были черные-черные.
– Так что ты мне тогда сделаешь, долбодятел?
– Айви, – устало сказала я, – перестань.
Дженкс посмотрел на меня, на Айви. Глаза у него блестели, лицо было тревожным.
– Айви, полегче, – сказал он тихо. – Ты же знаешь, она всегда на стороне слабейшего.
Слова Дженкса дошли туда, куда не доходили мои, и Айви, сверкнув карими радужками, вернулась к нормальному состоянию. Благосклонно улыбаясь, она отпустила подбородок Ника, но тут же поймала его за шиворот, не дав ему отшатнуться, и сделала вид, что поправляет ему воротник.
– Прости, Ники, – сказала она, и бледные пальчики потрепали Ника по впалой щеке – быть может, чуточку слишком сильно.
Пока я старалась снизить в крови уровень адреналина. Ник отодвинулся на стуле, осторожно потирая горло. Айви, двигаясь, пожалуй, чуть быстрее, чем нужно, налила себе снова из кувшина.
– Есть только одно решение. – Она согнула соломинку под прямым углом. – Наш профессор должен умереть.
– Ну-ну-ну! – воскликнула я, а Ник застыл, как каменный, с красным от злости лицом. – Айви, это уже слишком.
Дженкс придвинул к себе тарелку с картошкой.
– Вот тут я двумя руками за, – заявил он, оглядывая бар – наверное, в поисках несуществующего кетчупа: – Это решает все проблемы. – Он замолчал, вытер пальцы салфеткой. – Ты его подержи, а я твой меч принесу из микрика.
– Да идите вы! – рявкнула я. Я знала, что они не всерьез, но они уже начали меня доставать. Хихикающие девушки у стойки обернулись на нас, и я заговорила тише. – Ник, расслабься. Никто тебя убивать не будет.
Дженкс, посмеиваясь, принялся за свою картошку, а Айви в уверенной, почти соблазнительной позе раскинулась на стуле, улыбнулась уголком рта.
– Ладно, ладно, – сказала она. – Раз ты так возбухаешь по этому поводу, мы его не убьем. Мы инсценируем зрелищную смерть на глазах у публики, а попутно уничтожим эту штуку.
Ник уставился на уверенную в себе Айви.
– Я вам не дам ее уничтожить, – заявил он. Она выгнула брови.
– Ты мне не сможешь помешать. Это единственная возможность сбросить вервольфов со следа Рэйчел, так что если у тебя нет другого предложения, у меня к тебе предложение есть: заткнуться.