Ониксия мертва. В Лавовых Глубинах потухло пламя Рагнароса. Силы Альянса и Орды единым фронтом выступили в Ан'Кирадж, дабы положить конец войне, отложенной на тысячелетия. Сообща противостояли они вторжению Пылающего Легиона, когда Темный Портал был открыт вновь. Бесстрашные искатели приключений разорили цитадель Адского Огня, разделавшись с Каргатом Острым Кулаком, предводителем нового выводка падших орков, уничтожили принца Малшезаара в Каражане, пресекли попытки драконов бесконечности изменить время, разрушили замыслы леди Вашш и Кель'таса, забрав у них сосуды с водами Колодца Вечности, и, совершив путешествие во времени, убедились в гибели Архимонда в битве у горы Хиджаль. Наконец, краткое владычество Иллидана над Внешними Землями завершилось с гибелью Клятвопреступника.
Но, сражаясь с врагом в далеких землях, иных мирах, герои позабыли об ином противнике. Король Мертвых искренне наслаждался, наблюдая, как искатели приключений, собравшиеся со всего Азерота, расправляются с ненавистными ему порождениями Пылающего Легиона. Последние четыре года он провел в грезах, вновь переживая этапы своего жизненного пути и сделанные выборы, а на Нортрендом бушевали магические бури, эманации его снов. Но сейчас Король Мертвых восстал вновь, вычленив из сознания своего как образ призрачного мальчишки - остатки собственной человечности в бытность Артасом Менетилом, так и сущность Нер'зула, не ожидавшую столь вопиющего предательства и, посему, исторгнутую.
Неживые миньоны Короля Мертвых атаковали ключевые аванпосты Альянса и Орды, как то Оргриммар и Штормвинд. Морозные ящеры и мертвяки Плети обрушились на города, и защитником оных пришлось приложить немало усилий, дабы отбить яростную атаку. Однако столь дерзкое и неожиданное нападение повергло в смятение лидеров Альянса и Орды; мнения о том, что следует предпринять ныне, разделились.
|
|
В Оргриммаре Тралл держал совет с Гаррошем Адским Криком, Вароком Сорфангом, леди Сильванас Ветрокрылой, сопровождал которую Великий Аптекарь Путресс. "Тралл... Военный вождь..." - смиренно обратился Гаррош к предводителю Орды. - "Армии ожидают лишь твоего слова. Позволь мне повести их за собою в Нортренд, дабы положить конец угрозе нежити!" "Да, Тралл", - согласно кивнула Сильванас. - "Пришел час уничтожить Артаса. Ты можешь взять с собою моего Великого Аптекаря. Знания его окажутся бесценны в противостоянии тем силам, что Плеть бросит против нас".
"Что скажешь, Сорфанг?" - обратился Тралл к своему ближайшему советнику. "Военный вождь, очевидно, что Нортренд представляет величайшую угрозу нашему народу и нам надлежит предпринять необходимые действия, чтобы устранить ее", - тщательно взвешивая слова, молвил мудрый орк. - "Но враг этот не похож на иных. Нам следует соблюдать осторожность". "Душа моя жаждет отмщения", - признался Тралл, окидывая взором панораму разоренного Оргриммара, - "но стихии советуют все тщательно взвесить. Король Мертвых - безжалостный противник... и с ним не следует совершать необдуманных поступков. Мы вышлем лазутчиков, дабы прояснить сложившуюся ситуацию. Также я свяжусь с леди Праудмур, дабы выяснить, какие действия собирается предпринять Альянс".
|
|
"Это невыносимо!" - взъярился Гаррош. - "Пока ты тут разглагольствуешь, наши враги становятся все сильнее! Будь моя воля, я бы двинул все наши силы на эту ледяную скалу и захватил ее во имя Орды!" "Если это ловушка, я не хочу слепо в нее сунуться!" - резонно возразил Тралл, справедливо расценивая нападение на Оргриммар как очевидную провокацию. - "Не совершай тех же ошибок, что и твой отец, Гаррош!" Фраза сия оказалась последней каплей; лицо Гарроша отразило слепую ярость. "И это после всего того, что он сделал для тебя и твоего народа?!" - рявкнул он и, вскинув секиру, уверенно провозгласил: "Мак'гора!"
Прозвучавший вызов Тралл принял, и двое сошлись в поединке в Долине Чести. Никто не осмелился вмешаться в противостояние величайших воителей Орды; затаив дыхание, собравшиеся с замиранием сердца наблюдали за разворачивающимся сражением... Воззвав к стихиям, Тралл направил на Гарроша молнию с небес... и в это мгновение новая волна нежити обрушилась на Оргриммар, а герольды Короля Мертвых громогласно вещали о славе своего сюзерена, приглашая "ничтожеств Орды" в Нортренд, где уготована им поистине страшная кончина. "Должно быть, за нападением на Терамор стояла именно плеть", - предположил Рехгар Ярость Земли, обращаясь к военному вождю. - "Если бы ты погиб, орки оказались бы разобщены пред угрозой со стороны армий нежити". Как бы то ни было, сейчас Тралл, Рехгар и Гаррош, позабыв о собственных разногласиях, сражались рука об руку, отражая атаку на Оргриммар...
А после отражения столь дерзкого нападения Тралл, чаша терпения которого оказалась переполнена, к мрачной радости Гарроша и ликованию Сильванас приказал Сорфангу собирать рати да готовиться к войне...
|
|
В Штормвинде же разгорелся жаркий бой в порту, где натиск отродий Плети сдерживали воители Альянса, ведомые королем Варианом Вринном и лордом Болваром Фордрэгоном. Мертвяки стремились уничтожить корабли, готовые к отплытию в Нортренд, в чем, однако, не преуспели, ибо в дело вступили штормвиндские маги, по приказу короля сотворившие магический барьер над городом. "Услышьте меня, глупые чада Альянса!" - вещали геральды Плети. - "Ибо сегодня мы создадим новый Альянс, ведь вы сложите головы в сражении! А тела ваши восстанут в рядах легионов нежити Короля Мертвых! Да восславится Король Мертвых... коий вскоре станет королем Штормвинда... и всего Азерота!"
Пушки гоблинов непрерывно обстреливались зависший в некотором отдалении от городской пристани некрополь, а вскоре в дело вступили и самолеты, пристанные королем Магни из Железной Кузни. Пилоты их сконцентрировали усилия на уничтожении огромного, удерживаемого цепями изумрудного кристалла в основании некрополя, который мог выступать как артефакт, позволяющий цитадели пребывать в воздухе, а также многократно усиливать заклятия, творимые некромантами.
Некрополь Плети пал в море, и рыцари Штормвинда довольно скоро очистили город от остававшихся в нем мертвяков. "Король Мертвых бросил нам вызов и мы должны ответить на это оскорбление!" - обратился к подданным Вариан. - "Штормвинд сделает все возможное, но сперва мы должны устранить угрозу, что нависла над нашими домами - и лишь после этого отправляться на войну с Плетью в далеких краях. Принц-предатель Артас испытывает нас на прочность, и Альянс не будет безучастно взирать на это. Мы уже готовимся... к войне. Кампания против Короля Мертвых будет долгой и трудной, ибо мы должны одержать верх над самой смертью. Многие лишатся жизней, но от победы зависит будущее Азерота!"
"Да, все наши усилия по возрождению Лордерона пошли прахом", - сокрушенно изрек Болвар Фордрэгон. - "Несмотря на многочисленные поражения, Плеть все еще сильна. Мы должны уничтожить ее источник. Близок час, когда мы отправимся в Нортренд. Уж не знаю, что ожидает нас там: враги сильны и многочисленны, и с радостью перебьют нас всех до единого. Но мы не можем свернуть с намеченного пути. Ибо мы - последняя надежда Азерота!"
***
Говорят, что Азерот не может существовать без драконов... ровно как и драконы - без Азерота. Именно драконов титаны нарекли стражами смертного мира. Каждый из драконьих родов олицетворял могущественную стихию: красные - жизнь, бронзовые - время, синие - магию, черные - землю, камень и потаенные глубины... А зеленые, главенствовала над которыми зеленая драконица Изера, властвовали не только над зелеными просторами Азерота, но надзирали над смертным миром из мистического царствия, рекомого Изумрудным Сном.
Но в последнее время миряне зрят куда более темные и зловещие сны, нежели прежде... Сны распространяются, будто обладая собственной волей... просачиваются в смертный мир... являются спящим, будь то человек, орк, таурен или дворф... И в том состоит величайшая опасность, ибо от снов сих приходят в ужас даже самые доблестные...
В подгорном чертоге Железной Кузни спит король Магни Бронзобородый, и зрит во сне недавнее противостояние с Темножелезными, вражда с кланом которых уходит корнями в века, к предательству тана Туриссана и его колдуньи-королевы Модгуд. Последние сложили головы в Войне Трех Молотов, но ненависть Темножелезных к Бронзобородых продолжала жить по сей день, и нынешний правитель клана злобных дворфов - Дагран - заботливо пестовал ее.
К Даграну Магни и сам испытывал лютую ненависть, ибо считал его похитителем дочери, в то время как расхожая молва говорила о том, что принцесса Мойра ушла к императору Темножелезных по собственной воле.
Разгомив противостоящие им силы Темножелезных, Бронзобородые устремились во внутренние чертоги Чернокаменного Шпиля; Магни же сошелся в поединке с самим чародеем Даграном. "Где моя дочь?!" - допытывался Бронзобородый. - "Если ты принес ее в жертву во славу своего проклятого Рагнароса..." "Наоборот!" - отвечал Дагран, без устали творя заклинания. - "Она в моей постели... где совершенно не прочь остаться".
Разъяренный Магни нанес противнику жестокий удар молотом, проломив ему череп, после чего устремился в покои Даграна, где действительно обнаружил Мойру... на последнем месяце беременности. "Где... где Дагран?" - казалось, принцесса Железной Кузни совершенно не ожидала увидеть отца. "Этот пес мертв", - сплюнул Магни, неверно расценив тревогу дочери. - "Не стоит больше беспокоиться о нем. Эта тварь никогда больше не тронет тебя! Рагнаросу придется поискать себе другую игрушку..."
"А что... мой сын?" - прошептала Мойра, положив руку на живот. "Никогда сын Даграна Туриссана не сядет на трон Железной Кузни", - произнес Магни с непоколебимой уверенностью. - "Прости, девочка... но ты знаешь, что надлежит сделать. Он навсегда будет изгнан из королевства".
"Да, отец, я знаю", - вздохнула Мойра, и, приблизившись к отцу вплотную, вонзила кинжал ему в спину. "Мойра... что ты наделала?.." - прохрипел Магни, оседая на каменный пол. "Я должна защитить своих детей, отец", - молвила девушка. "Д-дагран... Он наложил на тебя заклятие", - молвил Магни, зажимая рукой рану, из которой толчками выбивалась алая кровь. "Единственным "заклятием" была любовь", - тихо произнесла Мойра.
В чертог ворвались дворфы Бронзобородые, но, несмотря на призывы умирающего Магни, воины преклонили колено пред Мойрой. "Они воздают почести своему будущему королю", - улыбнулась девушка.
Рядом с Мойрой возник дворф Темножелезный с огромной секирой в руках. Магни, с каждой секундой слабея, сдаваться, однако не собирался. "Я... клянусь..." - выдавил он. - "Не будет сын Даграна сидеть на троне Железной Кузни..." Темножелезный, сделав шаг вперед, огрел обухом секиры Магни по лицу, и тот, охнув, вновь осел в лужу собственной крови.
"Тебе не стоит волноваться, отец", - недобро усмехнулась Мойра, сжав ладонью плечо неистового Темножелезного. - "Фенран будет лишь приглядывать за троном". "Фенран?" - прошептал вконец сбитый с толку Магни, воззрившись на возвышающегося над ним могучего Темножелезного. - "Но он... должен быть ребенком... А он вырос... Я... не понимаю".
Мойра, усмехнувшись, чмокнула Фенрана в щеку, после чего объяснила: "Трон достанется его сводному брату". "Брату?!" - взревел Магни. - "Ты носишь... еще одного ублюдка от Даграна?" "О, нет!" - воскликнула Мойра, положив руку на живот. - "Я же сказала - сводному брату. Он не от Даграна. Мне была дарована величайшая честь. Фенран поможет мне приглядеть за троном, пока не сядет на него сын нашего великого лорда... А это случится весьма скоро!.."
Глаза Мойры полыхнула огнем, вскоре объявшим всю ее фигуру. Магни с мольбою протягивал к дочери руку, но та лишь издевательски хохотала ему в лицо. "О, да, отец", - говорила она. - "Отец этого ребенка - Рагнарос. И через сына Рагранос очистит в пламени весь Азерот... начав с нашего народа! Ты всегда говорил о необходимости блюсти чистоту рода несмотря ни на что! Теперь-то я поняла... и сделаю именно так... Ведь нет ничего более чистого, чем пламя... куда до него дворфам Бронзобородым..."
Яростное пламя объяло и Магни... Его истошный крик остался частью кошмара, и посему не был услышан стражами у дверей королевской опочивальни...
Той страшной ночью, когда тенета Кошмара просочились в мир, нашли они и иную жертву... в далеком Калимдоре. Военный вождь Орды Тралл в грезах своих перенесся в прошлое, в час осады Дюрнхолда силами воспрявших орков.
"Эделас Блэкмур!" - ревел Тралл, бросая вызов человеку, взирающему на него с крепостной стены. - "У тебя не осталось надежды! Сдавайся или умри!" "Предатель!" - сплюнул Блэкмур, с ненавистью прожигая взглядом своего бывшего гладиатора, за спиной которого ныне сплотилась внушительная рать. - "Я вырастил тебя! Я дал тебе цель в жизни! Я позволил тебе сражаться за меня... и вот как ты мне отплатил!" "Да, ты вырастил меня, человек", - согласился Тралл, - "отыскав подле тел моих убитых родителей. Ты растил меня слугой и гладиатором, жизнь которого всецело зависела от твоих желаний. Я был рабом! Но не теперь! Сдавайся! Я обещаю сохранить жизни тебе и всем, находящимся в крепости!"
"Всем находящимся в крепости?" - брызгая слюной, рявкнул Блэкмур. - "А, теперь-то мы знаем, чего ты хочешь от меня! Ты хочешь эту шлюху! Мы все знаем, что она побывала в твоей постели!" Тралл задохнулся от ярости: как он посмел!.. "Тарета росла вместе со мной!" - молвил он. - "Она - моя сестра по духу, и единственное пятно на ее чести исходит от тебя! Ты забрал ее у отца, твоего собственного советника! Ты заставил ее лечь с тобой! Никто ее не использовал, кроме тебя, Эделас! Она, и только она - причина, по которой я сохраняю тебя жизнь! Выпусти ее первой - и она поведет остальных туда, где вас отыщет Альянс!"
"О, я самого начала собирался выпустить ее", - расхохотался Блэймур, - "и продемонстрировать тебе судьбу всех предателей!" С этими словами лорд швырнул в сторону Тралла мешок, пребывала в котором отсеченная голова Тареты Фокстон. На глазах ужаснувшегося Тралла голова обратила к нему незрячий взор, молвив: "Почему ты подвел меня, Тралл... Ты всегда подводил меня... Ты - не лидер, не военный вождь... Не военный вождь..."
Последние слова эхом гремели в разуме Тралла, но вздрогнул он, будто пробуждаясь ото сна. Ни Блэкмура на крепостной стене, ни головы несчастной Тареты... Привиделось?.. Дабы не повторять дважды одной и той же ошибки, Тралл отдал Орде приказ к штурму. Крепостные стены пали пред яростью орков; воины Дюрнхолда гибли один за другим...
Влекомый мыслью о спасении Тареты, Тралл ворвался в покои Блэкмура, где тот дожидался его, восседая в мягком кресле с бокалом вина в руке. "Предательский раб!" - заплетающимся языком произнес Эделас. - "После всего, что я для тебя сделал... Я сделал тебя таким..." "И я всегда буду стыдиться этого!" - отвечал Тралл, угрожающе направив молот на Блэкмура. - "Отдай мне Тарету... и я, быть может, сохраню тебе жизнь".
"А мы тебя ждали", - Блэкмур растянул губы в жестокой улыбке. - "Смотри..." Нарочито медленно он поднял крышку с блюда на небольшом столике... и взору Тралла вновь предстала отсеченная голова Тареты. "Ты вновь подвел меня, Тралл!" - прошептали мертвые губы. - "Ты всех подводишь..."
Взревев от ярости, Тралл устремился к Блэкмуру, но тот даже не подумал укрыться от неистового орка. Вместо этого лорд продолжал глумиться над Траллом. "Ты - лидер?!" - хохотал он. - "Освободитель? Ты всегда останешься лишь презренным рабом!!"
И это видение исчезло, рассеявшись, словно утренний туман. Тралл осознал, что находится в лесу, в лагере орков, что готовятся в утреннему штурму Дюрнхолда. Все еще пребывая во власти морока, военный вождь сообщил соратникам, что штурма не будет, а в крепость они проникнуть тайно, без лишнего шума.
И вот, тихо перебравшись через крепостную стену и расправившись со стражей, орки, ведомые Траллом, устремились в замок. Приставив молот к горлу одного из стражей, Тралл проревел ему в лицо: "Где Тарета Фокстон?!" "Они... они вместе!" - проблеял струхнувший воин. - "Господин увел ее в свои покои час назад!" "Он... убил ее?" - выдавил Тралл. "Нет! Нет!" - отрицательно затряс головой воин. - "Хотя он говорил, что сделает это, если крепость падет при осаде..." Тралл возликовал: похоже, он все-таки успел вовремя!..
Наказав оркам оставаться в коридоре, Тралл в одиночку направился к покоям Блэкмура, рывком распахнул двери. Эделас и Тарета стояли у постели, но девушка была живой, и это главное! "Тралл!" - радостно воскликнула она.
"Я знал, что ты вернешься, предатель!" - прошипел Эделас в лицо подступающему Траллу. Тот, однако, обратился к Тарете. "Держись поодаль, пока я разберусь с ним!" - произнес орк, чем привел Блэкмура в ярость. "Разберешься со мной?! Ты - не герой, не освободитель!" - прошипел лорд и стремительным движением швырнул в лицо орку горящую свечу. - "Ты - варвар! Зверь! Раб с непомерными амбициями и безо всякой надежды!"
Расплавленный воск залил Траллу глаза, и орк нанес удар секирой... Но когда зрение вернулось к нему, ужаснувшийся Тралл осознал, что только что своими же руками обезглавил Тарету, а ухмыляющийся Блэкмур с издевкой взирает на него, отступив к окну. "Ты вновь подвел меня, Тралл", - прошептала убиенная в лицо своему палачу. - "Ты будешь подводить всегда и всех... Такова твоя участь..."
Тралл метался в постели, не в силах вырваться из тенет кошмара, и слезы струились у него по лицу, ибо вновь и вновь переживал он гибель дорогой подруги. "Потерял тебя", - стенал вождь. - "Потерял все... Не лидер... не освободитель... Все потеряно..."
Да, сожаления о прошлом могут породить самые темные сны, и в этом военный вождь Тралл не одинок. Бездействие или же действие запоздавшее могут привести к личной трагедии... а могут иметь необратимые последствия для всего Азерота... и именно сие явилось подоплекой кошмару, отравившему этой ночью сны Джайне Праудмур, леди Терамора.
Во сне она вновь перенеслась в Стратолм, в час приснопамятной резни, учиненной Артасом Менетилом. Принц Лордерона приказал своим людям безжалостно расправиться с горожанами, ибо могли те заразиться чумой, и сжечь Стратолм дотла.
Некогда паладин и волшебника любили друг друга, но выборы, сделанные ими... выборы, стоившие жизни столь многим... заставили их пойти разными путями в жизни. Но во сне... выборы могут быть иными. И выборы вполне могут изменить ход истории и предотвратить преображение Артаса в чудовище, куда более страшное, нежели Плеть. В темного лорда, Короля Мертвых.
Артас убивал как нежить, так и простых жителей Стратолма - мужчин, женщин, детишек... "Мы не можем поступить иначе, Джайна!" - говорил он волшебнице, сомневающейся в целесообразности учиненной резни. - "Один может заразить чумой сотни! Я не позволю этой чудовищной чуме распространиться!" "Но они невинны! И у них есть дети!" - молила Джайна, пытаясь удержать принца, с мрачной уверенностью приближавшегося к горожанам, с ужасом и мольбой взиравшим на него. "Зараженные перебьют этих детей, Джайна", - вздохнул Артас, не замедлив шага. - "В любом случае... мы даем им быстрое избавление! Нет времени для разговоров! Мы должны действовать быстро, или будет слишком поздно!"
Один из обратившихся в нежить мирян бросился на Джайну, но волшебница испепелила его огненным потоком. Пламя немедленно охватило город... "Ты сделала то, что должна была сделать", - тихо произнес Артас, смотря ужаснувшейся девушке прямо в глаза. - "Как и я. Все к лучшему. А теперь... мы должны отправиться вслед за Мал'ганисом, который бежал в Нортренд".
Джайна Праудмур всегда гадала, как сложилась бы судьба, если бы она не оставила Артаса, а, продолжала верить в него. Быть может, страшного момента чудовищного преображения принца Лордерона удалось бы избежать.
Со сне Джайна перенеслась на заснеженные берега северного континента. Артас, словно одержимый, шагал по горной тропе, а она наряду с Мурадином Бронзобородым следовала за ним, тщетно моля остановиться. "Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить свое королевство!" - отвечал Артас. - "Так и ты... То, что ты здесь, это подтверждает". "Я здесь потому, что позволила своим эмоциям затмить рассудок", - возразила Джайна, - "несмотря на все то, что поняла во время обучения волшебству! На меня это не похоже..." "Ты все та же", - покачал головой Артас. - "Ты все еще моя любимая Джайна. Ты сделала правильный выбор, вот увидишь! Когда мы уничтожим Мал'ганиса... все будет кончено. Мурадин рассказал о могущественном рунном мече, Ледяной Скорби, сокрытом здесь, в Нортренде... и клинок этот может покончить с демоном!"
"Я испытываю немало сомнений по поводу этого меча, милорд", - предостерег принца Мурадин. - "Что-то не нравится мне в том, что спрятан он здесь..." "Мы не должны упускать этот шанс!" - с жаром воскликнул Артас. - "Меч - ключ к спасению Лордерона и всего Азерота!"
Но неожиданно пред Артасом, Мурадином и Джайной вырос Мал'ганис, а из снежных сугробов восстали мертвяки. Очертя голову, Артас ринулся в бой; Мурадин устремился было следом, но лед под ногами его проломился, и дворф едва успел уцепиться руками за кромку образовавшейся ямины, на дне которой кишели мертвяки.
Джайна оказалась пред лицом сложнейшей дилеммы, ведь спасти она могла лишь одного из друзей. Быть может, Артас - последняя надежда Лордерона и Азерота... но Мурадин оказался в опасности из-за бездумной атаки Артаса... Но... если погибнет Артас, нежить вполне может заполонить Азерот. Тяжело вздохнув, Джайна мысленно попросила прощения у Мурадина, испепелив заклинанием наседающих на Артаса мертвяков. Принц триумфально расхохотался... и в это же мгновение Мурадин рухнул в пропасть, в жадные руки ненасытных мертвяков.
"Не плачь о нем и о тех, кто погиб в Стратолме, милая Джайна", - молвил Артас, с занесенным для удара молотом устремившись к Мал'ганису. - "Мы сделали то, что должны были сделать! Если дрогнем сейчас, это будет означать, что жертвы их оказались напрасны! Моим мечом и твоей магией они будут отомщены!" "Жалкий глупец!" - громыхнул Мал'ганис. - "Даже если ты убьешь меня, выстоять против моего могущественного господина у тебя нет никакой надежды!"
Заклинание Джайны обожгло демоны бок, а удар молота Артаса поверг наземь. Мал'ганис был мертв, но Артас и не думал останавливаться на достигнутом: принц был полон решимости продолжить поиски Ледяной Скорби! "Нам нужен этот меч, чтобы противостоять его таинственному господину", - пояснил Артас, кивнув на труп Мал'ганиса.
И, не глядя на Джайну, продолжающую разить заклинаниями наседающих мертвяков, принц Лордерона бросился прочь. Напрасно Джайна кричала ему вслед, моля остановиться: Артас не желал слышать голос разума. В отчаянии волшебница устремилось следом, догнав юношу у огромной ледяной глыбы, заключавшей в себе рунный меч.
"Подожди, Артас!" - попыталась удержать принца Джайна, не отрывая глаз от зловещего клинка. - "На нем что-то написано... на калимаге, стихийном языке. Позволь мне сперва прочесть!.." Артас кивнул, и Джайна, склонившись к клинку, внимательно рассмотрела письмена. "Тот, кто возьмет сей клинок, обретет невероятное могущество", - прочла чародейка. - "Подобно тому, как меч рассекает плоть, могущество оставляет шрамы в душе". Страшное предостережение! Мы должны последовать ему, Артас..." "Нет!" - воскликнул принц, протянув руку к Ледяной Скорби. - "Меч нужен нам для противостояния истинному господину Мал'ганиса и для сдерживания Плети! Проклят он или нет - я получу его! Я отдам все, заплачу любою цену за спасение своего народа!"
Ледяная глыба рассыпалась и пред Артасом, и готов тот был уже сжать руку на рукояти рунного меча... но неожиданно выросший за спиной принца Мал'ганис с силой оттолкнул его в сторону, после чего сжал тело человека могучими руками, не давая тому пошевелиться. Конечно, одного удара молота явно недостаточно, чтобы сразить создание Бесконечной Пустоты...
Джайна пришла в замешательство: Мал'ганис закрылся Артасом, как живым щитом, и заклинание нее наверняка испепелит в первую очередь принца. И чародейка приняла немыслимое прежде решение: не думая о том, что станет с ней самой и желая лишь спасти возлюбленного, она схватила рунный меч и одним ударом снесла голову Мал'ганису. Задыхаясь и мотая головой, Артас пал в снег...
"Не бойся, любимый..." - прогремел исполненный новообретенного могущества глас Джайны Праудмур. - "Ты в безопасности... Я сделала то, что должно, чтобы уберечь тебя от страшной ошибки... И теперь я изменю мир, как то надлежит для нас... и для всех остальных".
С ужасом в очах воззрился Артас на статную фигуру в черных доспехах, в руке которой сияла обагренная демонической кровью Ледяная Скорбь. Джайна одержала победу. Она уберегла Артаса от страшной участи - теперь в мире не будет Короля Мертвых, что объявит войну всему Азероту. Его место займет более могущественная, более ужасающая королева, ибо теперь магия Джайны Праудмур обращена во тьму...
"А теперь, любовь моя, ты займешь особое место среди моих подданных", - молвила Королева Мертвых, занося клинок над обреченным Артасом Менетилом. - "Как первый среди нежити!"
Та слабая сущность, что осталась от истинной Джайны, молит об освобождении, но ничто не в силах даровать ей оное...
Да, это всего лишь сон, но Джайна не может проснуться... как не могут проснуться ни Тралл, ни Магни Бронзобородый... Ибо истинный Кошмар лишь начинает распространяться в Азероте...
И единственная надежда справиться с ним пребывает с архидруидом Ночных эльфов, Малфарионом Свирепым. Но тот вот уже более двух лет пребывает в тенетах собственных кошмаров...
***
Гарона, препровожденная стражами в покои властительницы Терамора, пребывала в отчаянии, желая, но не имея возможности исправить ситуацию, в которой оказалась по чужой воле. И теперь Мед'ан похищен, а сама она ничегошеньки не помнит о тех, марионеткой которых выступала.
"Как только мы узнаем, куда нападавшие забрали твоего сына, Гарона, я немедленно отправлюсь за ним", - обнадежила полуорчиху Валира, ободряюще улыбнувшись. - "Мы видели, что его забрала чародейка, нежить. Нам нужно знать..." "Стасия", - прохрипела Гарона, понурив голову. - "Ее зовут Стасия. И она отправилась... Не могу вспомнить!" Взвыв от беспомощности, Гарона обхватила голову закованными в кандалы руками, да так и застыла, дрожа всем телом.
Эйгвинн и Джайна, внимательно следившие за нею, переглянулись, придя к одному и тому же выводу. "Череда заклинаний..." - задумчиво молвила Эйгвинн, - "ментальных блоков, множество из которых установлено еще с самого детства, мешают тебе вспомнить то, о чем было приказано забыть. Если удалим их все, твой разум будет разрушен, как карточный домик". "Чем поспешнее мы будем действовать, тем серьезнее опасность", - добавила Джайна. - "Мы должны быть очень осторожны". "Нет! Неужели не понимаете?!" - вслхипывая, молвила Гарона, не отрывая ладоней от лица. - "Промедление ставит под угрозу жизнь моего сына! Уничтожьте мой разум... если это нужно сделать ради моего сына!"
В Ан'Кирадже же Стасия Отбрасывающая Тень предстала пред Чо'галлом, передав лидеру Сумеречного Молота Мед'ана, все еще остающегося без сознания. "Ты подвела меня, Стасия", - чеканя слова, произнес огр, нависая над чародейкой. - "Вариан. Андуин. Тралл. Гарона. Они все живы".
"Тебе следовало бы наблюдать за сражением через магический шар, Чо'галл", - ничуть не смутилась Стасия, зная, что чернокнижник лишь испытывает ее. - "И ты, конечно же, знаешь, что я преуспела в одном из важнейших аспектов возложенной на меня миссии. Мальчишка Мед'ан узнал о том, что Гарона - его мать. Он попытался ввязаться в бой. Он оказался в опасности. Я обездвижила его мать, надеясь, что Вариан прикончит ее. А Мед'ана доставила тебе".
"Без сознания", - огр слегка встряхнул безвольно тело получеловека, зажатое в его правой лапище. "Я не дура", - не сдавалась Стасия. - "Он - источник невероятной силы... как ты знаешь. Что до Гароны, малейшая попытка заставить ее заговорить приведет к ее гибели. Если же нет, мы позже решим эту проблему. Может, даже отправим мальчишку, чтобы он убил ее для нас".
Мед'ан резко вскинулся при этих словах: его бессознательное состояние было лишь притворством! Он не успел юноша произнести заклинание, как Чо'галл отбросил его прочь... к исполинской неподвижной туше истинного властителя Ан'кираджа, щетинящейся костяными наростами, закрытыми очами и раззявленными пастями. Око, чудовищное воплощение Старого Бога К'туна, было уничтожено во время недавней кампании в Силитусе, но не сущность. "Время, проведенное с голосом нашего господина, поуменьшит твой боевой дух", - посулил огр, и, действительно, сознание Мед'ана захлестнули настойчивые нашептывания: "Беспомощный... покинутый... отчаявшийся... слабый... одинокий..." Юноша отчаянно замотал головой, но шепот не умолкал, туманя сознание, обволакивая душу.
"Видишь, как легко он освободился от твоих чар, Стасия!" - утратив интерес к Мед'ану, Чо'галл вновь обратился к чародейке. - "Именно из-за этого могущества наш владыка и хочет использовать его в своих целях. Нам нужно надежно подчинить себе его разум, как было проделано с его матерью..."
Хрустальный шар на столике воссиял - знак того, что таурен, лазутчик Сумеречного Молота в сердце Дуротара, желает немедленно связаться с лидером культа. "Король Мертвых начал свою атаку, Чо'галл", - сообщил таурен, лишь Чо'галл приблизился к сфере. - "Некрополи атаковали Оргриммар и Штормвинд, в то время как иные устремились к иным крупным городам Азерота". "Как и предсказывал наш владыка!" - возликовал Чо'галл. - "Внимание лордов Азерота отвлечено, и настал час его воскрешения!"
Джайна Праудмур с превеликой осторожностью проводила магический ритуал, должный хотя бы частично снять ментальные блоки, наложенные на разум несчастной Гароны. Полуорчиха права: медлить действительно нельзя, и Джайна, ровно как и присутствующие в заклинательном чертоге Эйгвинн и Валира, прекрасно это понимали.
"Твоя истинная суть скрывается за стеною лжи..." - вещала Джайна, плетя узор сложнейшего заклятия, - "возведенной иными... скрепленной временем. Камень, добавленный в нее недавно..." "То, что я делаю..." - отстраненно молвила Гарона, пребывая в глубоком трансе, - "отражает лишь мои... собственные желания. Ничего не помни... забудь о существовании..."
"Вспомни!" - резко выкрикнула Джайна, сметая ментальный блок. Глаза Гароны вылезли из орбит от нестерпимой боли, но перед тем, как лишиться сознания, она успела прохрипеть: "Ан'Кира..."
"Никогда не видела подобной храбрости", - покачала головой Джайна, с жалостью глядя на распростертое в центре покоя тело Гароны. "Она заговорила, несмотря ни на что", - согласилась Эйнгвинн. - "Мальчика забрали в разрушенный город Ан'Кирадж". "Что ж, пойду собираться", - буднично молвила Валира.
А тем временем к берегам Калимдора стремительно приближался грифон, на спине которого восседал Мерил. Разум древнего чародея пребывал в смятении, но в то же время был исполнен непоколебимой решимости. Ведь Мед'ан был ему как родной сын, и с детства он учил мальчишку ставить истину превыше всего. Почему же сам поклялся Гароне, что скроет от него правду? "Да, мать его была обезумевшей убийцей в бегах", - размышлял Мерил. - "Даже не назвала имени отца. Да, я боялся за ребенка... но сказать ему, что мать его мертва!.. Да, почти за три тысячи лет существования я мог бы и поумнеть... Но прошло так много времени с тех пор, как я сам был ребенком!.. Конечно же, он отправился в Терамор. Силы Мед'ана возрастают день ото дня. Благодарение Свету, он взрослеет медленно и у него было время, чтобы взять их под контроль. Мне нужно было бы задать ей больше вопросов... не думал я, что личность отца его так важна. А теперь вот не уверен!.."
Заметив над Великим Морем некрополь Плети, величаво плывущий по направлению к Терамору, Мерил наказал грифону как можно скорее достичь крепостных стен, а, оказавшись над ними, спрыгнул со спины крылатой бестии, сообщив стражам о скорой атаке нежити. Те, впрочем, справедливо приняли за нежить и самого мага, бросившись на него с мечами. Вздохнув, Мерил заклинанием обездвижил стражей, после чего направился во внутренние помещения крепости, разыскав комнату, где Джайна, Эйгвинн и Валира сгрудились у ложа впавшей в кому Гароны, тихо обсуждая, как случившееся затронет ее разум.
"Вижу, Гарона у вас", - с порога заявил Мерил. - "А ее сын?" Заметив обращенные на него недоуменные взгляды, чародей сообщил о скорой атаке Плети и о том, что он должен как можно скорее разыскать сына Гароны, но внезапно осекся. "Эйгвинн? Ты?!" - в изумлении выдохнул он. "Ты знаешь этот ходячий труп?" - поразилась Валира.
"Я бы посоветовала тебе поучиться вежливости, Валира", - сухо молвила Эйгвинн. - "Это - легендарный герой Мерил Зимняя Буря, один из основателей Совета Тирисфаля, в который некогда входила и я сама. Он был смертельно ранен во время Войн Троллей, но обстоятельства вынудили его выжить в обличье нежити. Целью его всегда была защита Азерота, и честь Мерила стала светочем надежды для всех нас. Будучи юной и исполненной гордыни, я не понимала этого раньше... Но как получилось, что сын Гароны остался с тобой?" "Она оставила мальчика со мной, но тайно наблюдала за ним", - отвечал Мерил. - "Она хотела, чтобы Мед'ан думал, что она мертва. Но в итоге он все-таки узнал правду".
"И пришел, чтобы отыскать ее", - закончила Джайна. - "Это нормально. А кто его отец?" "Гарона никогда не говорила мне об этом", - покачал головой Мерил. - "Я думал, это не важно. Но..." Он с изумлением воззрился на Эйгвинн, только сейчас заметив пугающее сходство той с Мед'аном. Неужели его отец... Но это невозможно!.. Хотя, судя по возрасту юноши... Решив покамест не делиться своей догадкой с Эйгвинн, Медан бросил взгляд в окно, благо черный некрополь уже отчетливо выделялся на фоне окрашенного багряными красками заката неба.
"Хотел бы я помочь вам в сражении, но мой долг - отыскать Мед'ана!" - с сожалением заявил Мерил. - "Я только сейчас осознал, сколь важен он в свете куда более глобальных событий. Уже произошло одно покушение на его жизнь! Вы что-нибудь о нем знаете?.." "Его забрала с собой чародейка-Отрекшаяся!" - молвила Джайна: "Валира! Отправляйся за мальчиком вместе с Мерилом!"
"Нет!" - в ярости выкрикнула Кровавая эльфийка, устремив в окно исполненный ненависти взгляд. - "Плеть убила мою семью и опустошила родину. Может, Мерил и не принадлежит Плети, но по мне нежить - она и есть нежить! Я хочу остаться здесь и сражаться! А не..." "А теперь послушай меня, Валира!" - оборвала ее Эйгвинн, и Валира осеклась, столь властным тоном обратилась к ней советница Джайны Праудмур. - "Твоя судьба... и, быть может, всего Азерота... может оказаться в руках Мед'ана. Доверяй ему... слушайся его так же, как слушаешься меня!" Валира согласилась, хоть и не по душе ей было сие предприятие, и Мерил приготовился произнести телепортирующее заклинание, которое мгновенно доставит их в Ан'Кирадж...
А в следующее мгновение они означились среди столившихся у жаркого костра культистов Сумеречного Молота, немедленно ввязавшись в бой. "Страж Мед'ана!" - узнала чародея Стасия. - "И Кровавая эльфийка из Терамора! Убейте их!" Валира, однако, полоснула Отрекшующся кинжалом по шее, после чего толкнула тело в огонь костра.