Прошла неделя, прежде чем Гермиона снова направилась в подземелья в неурочное время. После обеда она постучала в дверь, ведущую в личную лабораторию Снейпа, тихо приоткрыла ее и, проскользнув внутрь, осторожно закрыла. Снейп уже разложил все необходимое оборудование на рабочем столе и теперь сидел, склонившись над книгой. Он поднял глаза, когда Гермиона вошла в комнату, и коротко кивнул ей.
- Здравствуйте, - улыбнулась она и подошла к нему.
- Вот.
Снейп передал ей книгу и указал на стул напротив себя. Гермиона села и начала пролистывать старинную книгу. Время текло медленно и спокойно. Изредка они обменивались мнениями о найденных ключах к разгадке или о чем-то более обыденном, но большей частью в кабинете царила напряженная тишина, пока они оба проверяли каждую крупицу информации, связанную с зельем и Волдемортом. Было почти одиннадцать часов, когда Снейп встал и потянулся. Гермиона подняла глаза, наблюдая за тем, как он вытянулся вперед, а затем назад, разминая мышцы спины и плечи. Его стройное тело можно было увидеть даже сквозь одежду, и Гермиона невольно задумалась, как бы он выглядел в более облегающей одежде. Следующая мысль была – как бы он выглядел вообще без одежды? Гермиона быстро перевела взгляд на лежащую перед ней книгу, поражаясь ходу своих мыслей. Снейп обошел вокруг стола и остановился за спиной Гермионы. Она почувствовала его движения и внезапно поняла, что не может сосредоточиться на чтении книги – вместо этого она очень хотела, чтобы он подошел еще ближе к ней.
Гермиона лениво перевернула страницу, и у нее перехватило дыхание. На странице был изображен человек, бьющийся в судорогах под заклятием Круциатус. Картинка выглядела очень натурально: лицо искажалось от боли, а голова дергалась из стороны в сторону, тем самым показывая жуткую боль, которую причиняла эта пытка. Гермиона издала тихий всхлип, и до того, как она смогла что-либо осознать, Снейп уже стоял рядом, заглядывая ей через плечо, чтобы выяснить, в чем дело. Дрожащей рукой Гермиона закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Снейп был так близко, что она могла чувствовать, как его мантия трется об ее мантию.
Снейп положил руку на стул рядом с ней и еще ниже склонился над книгой, чтобы лучше рассмотреть содержимое страницы. Теперь его лицо было в нескольких дюймах от ее лица, и она чувствовала, как от его дыхания шевелятся ее волосы. Его плечо практически касалось ее плеча, а его пах был так близко к ее бедрам, что в ней начало расти возбуждение, и ускорился пульс.
- Ничего страшного, это всего лишь картинка, - смогла, наконец, выговорить Гермиона, чувствуя на себе его взгляд. Она перестала закрывать глаза рукой и перевернула страницу, все еще сбивчиво дыша из-за его близости. Он все еще не проронил ни слова и продолжал стоять, склонившись над ней.
Снейп неохотно отстранился. Он хотел как-нибудь утешить Гермиону, но не мог подобрать нужных слов и опасался любого физического контакта. Он также почувствовал дрожь где-то в животе, но списал это на давно забытый защитный инстинкт. Его рука словно онемела и приклеилась к столу, каждый мускул был напряжен до предела. Расстояние между их телами было ничтожно мало. Снейп долгое время не был так близок к женщине, и теперь какая-то часть его очень хотела преодолеть оставшееся расстояние. Через мгновение, которое, казалось, длилось целую вечность, он все-таки отстранился, жалея, что вообще позволил Гермионе помочь ему.
Остаток вечера прошел быстро, но в очень напряженной атмосфере. Уже через полчаса Снейп не выдержал этой давящей тишины, резко поднялся со стула и громко захлопнул книгу. Гермиона удивленно посмотрела на него.
- Профессор?
Уже начавший складывать книги Снейп прочистил горло.
- Я думаю, что пора ложиться спать. Спасибо за помощь, мисс Грейнджер. Полагаю, вам стоит вернуться в свою комнату, пока не поздно.
Он буквально прорычал эти слова, и Гермиона поняла, что спорить бессмысленно. Она кивнула и решила помочь прибрать книги.
Снейп на мгновение залюбовался тем, как она взмахнула волосами, когда пересекла комнату, чтобы поставить книги на полку. Он заметил, что сейчас ее волосы были не такими лохматыми, как раньше. Что-то шевельнулось у него в душе, но он уже осознал, что непозволительно долго смотрит на Гермиону и мысленно обругал себя за такую оплошность.
- Спасибо, я сам все приберу. Вы можете идти.
Он развернулся и собрал оставшиеся книги. Гермиона замерла и посмотрела на него. Она спрашивала себя, что она сделала неправильно. Такая резкая перемена в поведении Снейпа, по меньшей мере, сбивала с толку. Он выглядел сердитым и расстроенным и несомненно хотел, чтобы она ушла. Гермиона подошла к своему стулу и задвинула его.
- Эээ… А когда мне прийти в следующий раз? – осторожно спросила она. Снейп стоял возле книжных полок, спиной к ней. Его плечи поднялись вверх, когда он сделал глубокий вдох.
- Во вторник после обеда, - сказал он, не глядя на нее.
- Хорошо. Спокойной ночи.
Гермиона тихо вышла из кабинета, пребывая в полном замешательстве по поводу того, что произошло. Ее удивила собственная реакция на его близость. Она стала больше любить его еще с лета, но никогда не рассматривала его как сексуального партнера. В этот раз она, несомненно, была возбуждена: бабочки в животе, приятное покалывание между ног… Она медленно шла в гриффиндорскую башню, анализируя по пути свои мысли и чувства. Она не смогла найти ответы на свои вопросы и, когда уже собиралась ложиться в кровать в своей спальне, поняла, что запуталась еще больше.
Наступили выходные, и Гермиона отодвинула свои чувства к профессору на второй план. Она сидела в общей гостиной, где Гарри и Рон играли в волшебные шахматы. Оба были подавленны, но это было вполне нормально, учитывая сложившуюся обстановку в волшебном мире. Остальные студенты вели себя более оживленно, и поэтому вокруг притихшей троицы не угасали шум и веселье. Из глубины комнаты до них донесся голос Дина.
- Впустите ее! На улице сильный ветер, а у нее в клюве письмо.
Мощный порыв ветра ворвался в гостиную, когда кто-то открыл окно. Гермиона подняла глаза на взлохмаченную коричневую сову, прыгающую на столе возле окна, в то время как несколько человек пытались поймать ее. Дин снял письмо с ее лапки и направился к Гермионе.
- Здесь твое имя, Миона. Это тебе.
Он вручил ей письмо и пошел дальше играть с Симусом в исчезающие карты. Под немного удивленные взгляды Гарри и Рона Гермиона осторожно вскрыла конверт.
Дорогая Гермиона,
Прости меня, я знаю, что должен был написать раньше. Я считал, что не нужно будить лихо, пока оно спит тихо, но не мог выбросить это из головы. Все получилось так глупо – и то, что произошло, и то, как я себя вел после этого.
Я хочу извиниться за свое поведение. Я очень волнуюсь за тебя, Гермиона. Мне не стоило отталкивать тебя, это произошло не по твоей вине. Я просто так боялся возможных последствий, что решил взять всю ответственность на себя, и поэтому избегал тебя. Но сейчас я понимаю, как сильно я ошибался. Наши отношения – это самое главное, особенно сейчас. Нам нужно держаться друг за друга. Это тяжело, с тех пор, как Сириус… в общем, ты знаешь, что я очень благодарен тебе за поддержку.
Не могу дождаться, когда увижу тебя на Рождество. Тогда мы сможем нормально поговорить и во всем разобраться.
С любовью, Ремус.
Немного покрасневшая от смущения Гермиона сложила письмо обратно в конверт и засунула в карман. Она покраснела еще больше, когда к ней вернулись воспоминания о той ночи на площади Гриммо. Она поднялась и выскользнула из гостиной, чтобы пойти в спальню и перечитать письмо. Почти все время после обеда она провела перечитывая письмо и анализируя события той ночи – как ее встречу с Ремусом, так и ее разговор со Снейпом. Поцелуй был настолько опьяняющий, что одни только воспоминания о нем вызывали дрожь в ее теле и заставляли улыбнуться. У нее не было никаких романтических чувств к нему, но все же она чувствовала незримую связь с ним, и их поцелуй только усилил это чувство. Исходя из его письма, она надеялась, что эта связь перерастет в более крепкую дружбу и оставит позади всю неловкость, вызванную поцелуем.
Ее мысли вернулись к Снейпу, и она поняла, что начинает все больше ценить его как мужчину, члена Ордена, талантливого зельевара и человека, который перенес столь испытаний, будучи шпионом. Размышляя об этом на следующую ночь, она внезапно осознала, какой он привлекательный. Не в общепринятом смысле, конечно. Но у него несомненно было стройное и накачанное тело под всей этой просторной одеждой, а его глаза были настолько пронзительными, что она была уверена, что он смог бы видеть сквозь стены, если бы попытался. Она понимала, что ее реакция на его близость была не привычной, она никогда не испытывала ничего подобного, когда находила рядом с Гарри или Роном. Что-то похожее она чувствовала, когда встречалась с Виктором. Между ними действительно были довольно страстные отношения, и она несколько раз переспала с ним. Но по отношению к Снейпу это чувствовалось гораздо сильнее. В конце концов, он был для нее запретным плодом, учителем и кем-то, кому не так уж и легко доверять. Она также ощутила растущее чувство опасности в то затянувшееся мгновение, от воспоминания о котором у нее снова начало покалывать в низу живота.
В то же время ее удивила и его реакция, но, взглянув на его прошлое, она предположила, что он просто почувствовал что-то, что посчитал неуместным. Гермиона улыбнулась при мысли, что если он что-то чувствовал, значит она ему нравится. В ней зашевелилось что-то вроде надежды, и она погрузилась в сладкое предвкушение того, как увидит его во вторник на уроке Зельеварения, а затем снова останется наедине с ним. Она осторожно свернула письмо и, чтобы не потерять, засунула его за заднюю часть обложки ее школьного дневника.
В ту ночь, лежа без сна и уставившись на перегородку возле кровати, Гермиона позволила своим мыслям снова вернуться к профессору Зельеварения, что возродило в ней напряжение и чувство покалывания с их прошлой встречи. Она погрузилась в свои фантазии, в которых он не отодвинулся и не выгнал ее из лаборатории, а продолжил склоняться над ней так, что она ощущала его жаркое дыхание на своей шее. Ее глаза в блаженстве закрылись, когда она представила, как он начинает тяжело и сбивчиво дышать. Она почувствовала, как его палец ласково касается прядки ее волос и заправляет ее за ухо, пока его губы приближаются к ее щеке, а затем очень нежно прижимаются к ней. Она задрожала и издала тихий стон.
Его руки лежали на ее плечах, его губы легонько целовали ее шею. Он расстегнул ее мантию и снял ее. Для удобства Гермиона представила, что под мантией на ней была только школьная юбка и сексуальный бюстгальтер. Снейп провел ладонями по ее рукам, все более страстно целуя ее ключицу. Затем он начал одной рукой ласкать ее грудь, а второй скользнул ей под юбку.
Больше терпеть она не могла. Гермиона резко поднялась и отодвинула стул, бросаясь в руки Снейпу. Она прильнула к его губам в глубоком, страстном поцелуе, на который он немедленно ответил.
Перейдя какую-то границу, ее фантазии превратились в сны. Они казались то реальными, то нереальными, но совершенно точно были наполнены сильными эротическими ощущениями и картинками, которые никак не могла вспомнить проснувшаяся Гермиона.
В понедельник за завтраком Гермиона не могла удержаться и время от времени поглядывала на Снейпа. Он сидел как всегда угрюмый и медленно пил кофе. Может быть у нее просто разыгралось воображение, но ей показалось, что она тоже поймала на себе его взгляд. Ни Гарри, ни Рон не спросили ее о письме. Они оба были какими-то притихшими и казалось, их мысли витали далеко отсюда. Гарри рассеянно тыкал вилкой в яичницу, по-видимому, у него пропал аппетит. Рон сидел, уставившись на профессор Силливан, его медленно остывающий тост замер на полпути к его рту. Гермиона мысленно посмеялась над ними и попыталась как ни в чем не бывало продолжить завтракать, выбросив из головы мысли о том, что она хотела бы сделать со Снейпом.
За этот день она всего пару раз увидела Рона. Он носился между уроками, а в конце дня ушел из Большого Зала сразу после профессор Силливан с решительным выражением лица. Гермиона посмотрела, как он уходит, и наклонилась поближе к Гарри, который мял вилкой картофельное пюре.
- Что с Роном? – спросила она.
- Хм? – Гарри поднял глаза и пристально посмотрел на уходящего Рона. – О, думаю, он пошел следить за ней. Он немного одержим ею.
У Гермионы округлились глаза. Было немного грустно видеть его в таком состоянии, но это не вызвало у нее жалости. Она поклялась себе, что не дойдет до такого из-за Снейпа, и даже не влюбится в него, может только…
- Гарри?
Она снова переключила внимание на него. Гарри уже успел неохотно вернуться к еде.
- Ты в порядке?
Он молча кивнул и слабо улыбнулся, жуя. Гермиона решила не трогать его, хотя ей было больно видеть его подавленным. Как бы она хотели снять всю его боль каким-нибудь заклятием.
Наступил вторник, и Гермиона проснулась с бабочками в животе. Он медленно оделась, стараясь выглядеть чем можно лучше. Ее соседки по комнате бросали на нее вопрошающие взгляды и тихо перешептывались, недоумевая, что могло сподвигнуть на такое Гермиону.
В другом конце замка Снейп, как обычно, рано проснулся и теперь сидел в своих комнатах и пытался прочесть свои записи, которые вел все долгие годы шпионажа, ища хоть какую-то информацию о защитных чарах Волдеморта. Внезапно он понял, что не может сосредоточиться. Он уже час смотрел на одну и ту же страницу, а его мысли неслись по коридорам и лестницам к портрету Полной Дамы, а затем наверх, в спальню к невероятно умной, красивой и чувственной молодой женщине.
Он в блаженстве закрыл глаза и представил себе спящую Гермиону. Нет, она не спала, просто ее глаза были прикрыты от удовольствия. Он целовал ее. Нет, он был занят менее благородным делом, обнимая нежные изгибы ее тела и наслаждаясь ее мускусным ароматом. Она поощряла его сладостными звуками, вырывающимися из ее груди. Он резко распахнул глаза и быстро поднялся, его записи рассыпались по полу.
- Черт!
Он наклонился, чтобы поднять разбросанные пергаменты. Теперь они были сложены в беспорядке, так как у него не хватило бы терпения на то, чтобы рассортировать их. Его мысли одновременно удивили и напугали его. У него никогда не возникало таких мыслей по отношению к студенткам, с тех пор как Одри Силливан начала выводить его из себя. Тогда он не смог с ней справиться, и поэтому стал уважать ее на последнем году ее обучения. Он быстро взял себя в руки и пошел на завтрак.
Снейп пришел одним из первых. В Большом Зале было всего несколько студентов, когда он занял свое привычное место возле профессор Спраут. Зал медленно наполнялся учениками, пока Снейп поглядывал на дверь поверх своих мюсли. Когда он увидел Гермиону, ложка, находившаяся на полпути к его рту, выпала из его рук, выплеснув молоко обратно в тарелку. Она выглядела очень необычно. Он заметил, что ее волосы были собраны в хвост и только пара выбившихся прядок прикрывала ее шею и плечи, а ее мантия выгодно подчеркивала все изгибы ее тела. Она действительно изменила свою внешность? Или он теперь просто видит ее в другом свете из-за разыгравшегося воображения. Он встряхнул головой и вернулся к своему завтраку, старась избавиться от нахлынувших чувств.
Снейп не пошел на ланч в Большой Зал, перекусив принесенными ему в кабинет сэндвичами, пока он проверял сочинения второкурсников. Как всегда, было мало хороших оценок. Редко случалось, чтобы какой-то студент раньше пятого курса проявлял способности к его предмету. Практически никогда не бывало так, чтобы двое студентов с одного курса с ранних лет проявляли талант в зельеварении. Исключение составляли Драко и Гермиона. Он был вынужден признаться себе в этом и постараться никак не проявлять свою веру в ее способности. Он хотел испытать ее, посмотреть, будет ли она дальше развивать их, если к ней будут относиться так же, как и ко всем остальным студентам. Но совершенствование ее знаний продолжало поражать его. Она была самым способным учеником в школе, и он тайком восхищался ее непрекращающимся попыткам помочь Невиллу Лонгботтому. Он чуть было не пожелал, чтобы Лонгботтом продолжил изучать зелья на продвинутом уровне. Тогда он смог бы дальше наслаждаться талантом и осторожной помощью Гермионы.
Ланч закончился, и Снейп покинул свой кабинет, заходя в класс через боковую дверь. Он мог слышать шум в коридоре и знал, что шестикурсники уже ждут за дверью. Приготовив все необходимое для урока, он повернулся к двери и привычным заклинанием распахнул ее. Все студенты, кроме Малфоя, резко замолкли, входя в класс. Северус встретился взглядом с Гермионой, когда она проходила мимо него. Гермиона обернулась, поддерживая зрительную связь, а затем с сексуальной улыбкой отвела взгляд, дойдя до своего места. Снейп подавил улыбку, закрывая дверь и становясь перед классом.
Он начал урок, решив не отвлекаться на мысли о Гермионе. Он подумал, что ему это удалось, так как весь урок он был занят тем, что выставлял оценки и отвечал на вопросы. Он не позволял себе лишних мыслей.
Гермиона без особого энтузиазма начала читать и делать пометки. Она хотела привлечь внимание Снейпа, хотела, чтобы он подошел к ней и, проверяя ее работу, снова склонился над ней. Но она не знала, как это сделать, и была неуверенна, хватит ли у нее смелости. Он ни разу не взглянул на нее за весь урок, отчего она все больше и больше расстраивалась и не могла сконцентрироваться на работе. Прозвенел звонок, означавший конец всех уроков. Терпение Гермионы подошло к концу. Она не знала, почему это так волновало ее, но хотела чем можно быстрее пообедать и вернуть к исследованию, отчаянно желая остаться наедине со Снейпом. Она наспех собрала вещи, перекинула сумку через плечо и вышла следом за Гарри, убедившись, что ее бедра соблазнительно покачиваются при ходьбе, и надеясь, что Снейп видел, как она уходила.
Снейп встал из-за стола, пока студенты выходили из класса. Он не сводил глаз с Гермионы, особенно его привлекли ее намеренно покачивающиеся бедра. Он посмеялся над собой и пошел к двери, что закрыть ее, но по пути заметил свернутый пергамент, лежавший на полу возле парты Гермионы. Он наклонился и, подняв его, развернул. Его глаза пробежались по написанных корявым почерком строчкам. Пока он читал, напрягся каждый мускул его тела. Когда он увидел подпись «С любовью, Ремус», он с силой стукнул кулаком по столу. Звук от удара эхом разнесся по пустому классу. Снейп почувствовал жгучую боль в руке и нахмурился.