Гермиона провела тот вечер и весь следующий день в состоянии непрерывного напряжения, подпрыгивая каждый раз, когда ее звали, с трудом заставляя себя есть и спать. Бедная девушка была убеждена, что Дамблдор вызовет ее к себе в кабинет в любой момент, чтобы немедленно исключить, сразу после прилюдного «расстрела» Северуса. Староста держалась рядом с Гарри и Роном больше, чем за весь год, но их веселья не было достаточно, чтобы выпутаться из цепких лап страха. Она не замечала, правильно поняли ее или нет, не слушала друзей, учителей, никого.
Наихудшими моментами были встречи с Малфоем. Тот был загадочен, в Большом зале игнорировал Золотую троицу полностью, но в коридорах и классах бросал странные взгляды, гораздо чаще, чем обычно. Гриффиндорка пыталась понять, что значит его глазеющая физиономия, это могли быть и злость, и смятение. Может быть, хорек планировал сплести интригу? Его взгляды означали угрозу? В таком случае, его намерения логичны, Малфой был большой угрозой для нее и прекрасно об этом знал.
Неминуемо наступил четверг, все эти дни сомнений и метаний убивали Гермиону. С одной стороны, казалось, что время пролетело как вихрь, а с другой – как будто тянулась вечность. Завтрак было невозможно есть, девушка швырнула ложку в тарелку так, что хлопья закрутились в молоке. С того раза она не отваживалась посмотреть на Северуса. Все внутри ныло от страха, душу глодала тоска по объятиям профессора, когда можно было слушать его заверения в том, что все будет хорошо. Одного ободряющего кивка через Большой зал было бы достаточно, чтобы помочь ей дышать, но она не могла рисковать, не могла рисковать из-за Малфоя или кого-нибудь еще, кто мог заметить связь между ней и Мастером Зелий.
Сразу после отвратительного завтрака началась Арифмантика, которая запомнилась лишь комом в горле и голодом в желудке, едва сдерживающемся, чтобы не зареветь на всю школу. Чувство ступора не покидало девушку до конца Чар, и на деревянных ногах она отправилась с Гарри на Зелья. Друзья успели в последний момент, чтобы, как обычно ввалиться в класс последними. Малфой был уже у двери, во главе короткой очереди, и не заметил появления Гермионы. Профессор же не задержался в проходе, и уже стоял позади своего стола, когда гриффиндорцы только вошли в класс. Девушка проскользнула на свое место, ни на кого не глядя, и урок спокойно начался.
Северус, сидя за столом, обвел взглядом класс, задержавшись на Малфое, а потом на Гермионе, когда она работала над зельем. Та отерла пот со лба и сдула непокорную прядь волос, которая никак не хотела оставаться на своем месте. Северус сдержался, чтобы не улыбнуться и погрузился в книгу перед ним.
В конце урока тихий голос в голове напомнил Северусу, что нужно сделать что-то, чтобы успокоить Гермиону.
Профессор схватил перо, и быстро нацарапал несколько подбадривающих слов и приглашение присоединиться к нему после ужина следующим вечером. Он собрал эссе, которые должен был раздать ученикам, быстро нашел очередной шедевр от своей лучшей студентки и прицепил записку к обороту. Грубовато, зато эффективно, подумал Снейп. Как обычно, Гермиона была первой, кто закончил свое зелье, и теперь девушка сидела рядом с Гарри и ждала, когда придет время сдавать зелье. Северус отдавал проверенные эссе каждому студенту, в обмен на зелье, одаривая несчастных учеников презрительными, и от случая к случаю, унизительными комментариями. Малфой же удостоился кивка и короткого «Все нормально».
Когда Северус передавал эссе Гермионе, он изобразил легкий намек на слабую улыбку, точно такую, которую иногда себе позволял, и он был уверен, что гриффиндорка поняла его правильно. Она вернула ему улыбку, подтверждая, что тот оказался прав. Профессор наблюдал за ее уходом, глубоко дыша и чувствуя облегчение от того, что урок прошел без инцидентов. Сейчас им необходимо сохранять равнодушие и Малфой вскоре забудет то, что видел. Тогда они с Гермионой смогут вернуть свои чувства и продолжить развивать отношения.
Гермиона улыбнулась записке, и запихнула ее поглубже в сумку. Она прочтет сообщение позже.
Сейчас, в общей гостиной у камина Гарри и Рон трудились над домашней работой, которую Гермиона сделала еще вчера. Она вытащила свое эссе и заветный кусочек пергамента спикировал на пол. Староста быстро схватила записку, нахмурила брови и прочла сообщение. Тут же ее лицо засветилось, но она быстро справилась с собой, прогнала улыбку, торопливо сложила бумажку и спрятала обратно в сумку. Это было совсем не криминально. Просто для нее много значило, что Северус не забыл о ней, и выразил это простыми словами «У нас все будет хорошо».
Гермиона собрала свои вещи и проскользнула в спальню девочек, где в это время было пусто. Скинув туфли, девушка вскарабкалась на свою кровать и задернула полог. Она перечитывала записку снова и снова, улыбаясь приглашению, и безумно желая как можно быстрее оказаться в объятиях своего любимого профессора.
Ее настроение определенно улучшилось, и время понеслось вдвое быстрее, чем за последние несколько дней. Гермиона за ужином почти ничего не съела, рискнув быть уличенной в этом со стола преподавателей.
Северус хмурился на свою еду, как обычно, и казался единственным безучастным к болтовне профессора Вектор, сидящей рядом. Гарри и Рон, как всегда шутили, но Рон иногда все же бросал взгляд на стол преподавателей, где профессор Салливан оживленно беседовала с Хагридом. Гермиона подумала, что снижение страстей Рона связано с тем, что он не так уж и долго сох по преподавательнице. В этом что-то есть. Именно сейчас, во всем правильная староста, не отрицала возможности, что некоторые учителя иногда нарушают правила.
Гермиона покинула Большой зал, будучи уверенной, что встретится с Северусом взглядом, но он кривил губы и хмурился. Гермиона отвернулась, пытаясь скрыть улыбку, и встретилась с пристальным взглядом Малфоя. Она надменно тряхнула волосами, сделав вид, что ее ничто не тревожит. У хорька не было ни улик, ни доказательств, хотя он явно мыслил в правильном направлении. Самым верным было выбросить Малфоя из головы, благо было о чем задуматься по дороге до своей комнаты.
Гермиона почувствовала необходимость сбросить школьную форму - самый большой барьер между ней и Северусом. Она выбрала коричневую замшевую юбку до колена, темно-красную кофточку с V-образным вырезом и бежевые туфли. Быстро взглянув в зеркало, Гермиона схватила палочку и выскочила за дверь. Она выбрала обходной маршрут в подземелья, не желая появляться раньше, и в тоже время, избежать встречи с одним очень проницательным слизеринцем. Становилось все холоднее с каждым коридором, пока она спускалась в освещенные слабым зеленоватым светом подземелья, где камни были почти ледяные на ощупь.
Осторожно крадясь и поминутно оборачиваясь, дабы увериться, что никто ее не видит, Гермиона подошла к ступеням, ведущим к комнатам Северуса, бросила последний осторожный взгляд по сторонам и подошла к тяжелой деревянной двери. Староста взмахнула палочкой и прошептала «Perspicuus», часть двери стала прозрачной и мягко колыхнулась, как вода от легкого бриза. Она увидела гостиную через дверь, ярко разожженный огонь в камине и самого хозяина, который зажигал свечи палочкой. Она улыбнулась и неслышно хихикнула, прежде чем отменить заклинание и тихо постучать в дверь.
Северус открыл через секунду, пропуская гостью и, не забыв внимательно осмотреть лестницу. Потом профессор надежно запер дверь и прислонился к ней спиной, разглядывая девушку тем глубоким взглядом, который невозможно было прочесть.
- Я рад, что ты пришла, - спокойно произнес он, приближаясь к ней и, взяв за руку.
- Я тоже, - прошептала девушка. Снейп провел ее в разогретую камином комнату и приглашающее махнул рукой в сторону дивана, обтянутого плюшем.
- Спасибо, - сказала она с улыбкой и села.
За эту сумасшедшую неделю Гермиона осознала, что их первый раз не был нормальным для раннего этапа отношений. Они, работая над зельем, всегда находились в классе, а в тот раз она оказалось в его комнатах, в его постели. Такой переход несколько сбивал с толку и рождал неуверенность, но здесь и сейчас, при свечах, атмосфера понемногу разгоняла неловкость и склоняла к романтике.
Северус встал на колени перед ней и осторожно снял ее туфли, взглянул на нее и ободряюще улыбнулся. Гермиона вернула улыбку, начиная привыкать к настрою, который он создал для нее.
- Ты выглядишь восхитительно, - слова так естественно сошли с его языка, и Гермиона почувствовала еще большее расслабление. Никто еще не говорил ей такого.
- Спасибо тебе. Комната выглядит чудесно, вся в свечах. Это так мило.
Хоть профессора и передернуло от последнего слова, но он все же улыбнулся и посмотрел на свечи, плавающие в воздухе по всей комнате. Гермиона вдруг поняла, что на нем нет его привычного сюртука, с бесконечным рядом пуговиц, а надета всего лишь обычная черная рубашка.
– Ты тоже выглядишь отлично, - прошептала она. Мужчина поднял голову и выглядел удивленно. Гермиона наклонилась к нему и поцеловала в губы.
Северус ответил на поцелуй, но это не помогло разогнать чувство замешательства, затопившее его снова. Почему эта юная, прекрасная и умная женщина здесь, с ним, целует его? Говорит ему, что он отлично выглядит. Снейп оторвался от ее губ и пересел рядом на диван, взял за руку и нежно погладил бархатную кожу. Не хотелось, чтобы эта сказка заканчивалась. Он заглянул в сияющие карие глаза и не увидел там ничего, кроме теплоты и искренности. Снейп осознал, что наступил тот момент, когда можно наконец принять правду: по какой бы то ни было причине, у Гермионы есть чувства к нему. Девушка улыбнулась и мягко прикоснулась к его лицу с особой нежностью.
- Что за неделя, - она вздохнула и откинулась на спинку дивана. Северус фыркнул, устроился поудобней и с любовью рассматривал прекрасное личико. Ресницы на закрытых глазах подрагивали, а грудь поднималась от глубокого дыхания. Северус подвинулся ближе и дотронулся пальцами до ее мягкой щеки, нежно погладил оливковую кожу. Она слегка улыбнулась и потянулась за новыми прикосновениями.
Ободренный, Северус наклонился вперед и захватил ее полные губы. Гермиона, казалось, только этого и ждала, мгновенно ответив на поцелуй и обняв профессора за шею. Его же руки нырнули в кудрявые волосы, поглаживали затылок. Северус забыл про все проблемы и позволил себе выпустить всю страсть, которая рвалась наружу, и насладиться восхитительным чувством.
Гермиона не заметила, как оказалась на полу перед пылающим камином, обвив ногами мужчину. Ее блузка осталась на диване, а рубашка профессора была расстегнута, открывая белую кожу. Они целовались так страстно, что могли соперничать с огнем. Руки Северуса сжимали девичьи бедра, забравшись под юбку. Гермиона гладила грудь и живот с крепкими мышцами, одновременно чувствуя его эрекцию, плотно прижимающуюся к ней, и легкий стон сорвался с ее губ, во время поцелуя. Поминутно потираясь бедрами о твердую выпуклость, девушка нащупала пуговицу, и, расстегнув ее, потянула молнию вниз. Нетерпеливо вцепившись в его трусы, девушка рывком попыталась спустить их. Не получилось, и тогда Северус любезно приподнял бедра, чтобы помочь спустить последнюю деталь, и отшвырнуть в сторону. Поцелуи стали хаотичными, безумными, пьяными. Северус опрокинул Гермиону на спину, чтобы стащить юбку и трусики.
Не желая лежать без дела, пока ее раздевают, Гермиона вынудила Северуса лечь на спину, обхватила рукой его член и начала грубо ласкать, одновременно вернув его страстное внимание к своим губам. Разгоряченная пламенем от камина и, тем, что полыхало внизу живота, Гермиона соскользнула вниз, целуя его бледную кожу на груди, на животе, от которого следовала дорожка жестких, темных волос туда, где гордо возвышалось мужское естество. Девушка остановилась на мгновение, чтобы посмотреть на член в своей руке. Орган был с нежной темной кожей и выступающими венами. Облизнувшись, она обхватила головку губами и почувствовала, как мужские руки сжали ее плечи. Гермиона немного глубже взяла головку и бросила взгляд на лицо Северуса. Глаза полуприкрыты, губы и щеки покраснели больше, чем когда-либо можно было увидеть. Она посчитала его реакцию за хороший знак и продолжила сжимать и поглаживать его языком.
Девушка старалась не задумываться о вкусе, хотя находила его не настолько сильным, как ожидала. Медленно лаская, Гермиона взяла его еще глубже, позволяя языку продолжать свою игру. Мужчина реагировал на разные движения по-разному, и Гермиона не была бы Гермионой, если бы не взяла это на заметку. Что ж, мисс Грейнджер всегда была хорошей ученицей. Когда движения стали уверенней, Северус схватил девушку за волосы и дернулся под ней. Неожиданно для себя, Гермиона обнаружила, что возбудилась больше, чем могла представить.
Северус изумился, как быстро она освоила эту науку, как будто у нее было много других мужчин, но эта мысль была мимолетной и рассыпалась в прах между спазмами экстаза. Почувствовав подступающую волну, он начал отстраняться, намереваясь все же продолжить так, как он планировал изначально.
- Нет, остановись, - он даже запнулся, настолько ему не хотелось прерываться. Снейп ослабил хватку ее головы, и девушка воззрилась него своими огромными карими глазами, полными непонимания. Вместо ответа последовал страстный поцелуй, от которого внизу живота снова все свело. Молча, Гермиона склонилась над ним, направляя себя к его эрекции, и мужчина почувствовал, как горячий женский вход давит на его влажную головку. Он обхватил ее бедра и осторожно насадил на себя. Гермиона громко застонала от сладостного соприкосновения, закрыла глаза и откинула голову назад, пока они оба переживали долгожданный момент восхитительного чувства. Северус любовался девушкой, пока она наслаждалась чувством наполненности. Она была узкой, такой узкой, и это было замечательно, стоило признать. Он мог ощущать каждое, едва заметное движение, свое или ее, через эрекцию в ее влагалище, кожа к коже. Он тихо прошептал контрацептивное заклинание, вперемешку со вздохами, и стал блуждать руками по ее мягкой, округлой груди, лаская каждый изгиб ее податливого молодого тела.
Кожа Гермионы покрылась мурашками от такого прикосновения. Она, наконец, открыла глаза и посмотрела в глубокие и нечитаемые глаза, соблазнительно прищурилась и начала медленно двигаться, чувствуя, как его головка трется об ее самую чувствительную точку. Казалось, что она вот-вот взорвется. Чувство было просто нереальным, позволяло ощутить себя живой даже более, чем это возможно представить. Подобрав ритм, девушка двигалась, будто через храм удовольствия внутри нее, и наблюдала за лицом Северуса, которое подергивалось от его собственного блаженства. Положив руки ему на плечи, Гермиона начала двигаться быстрее. Их лица были близко друг к другу, так, что мужчина опалял горячим рваным дыханием ее щеку. В запале страсти девушка рьяно впилась мужские в губы, лаская его рот своим языком и целуя с неистовостью, которая ей немедленно возвращалась.
Северус обхватил спину Гермионы и целовал ее глубоко, совершая языком те же поступления, что и членом. Он чувствовал, что ее движения стали все более хаотичными, словно боролись с подступающим оргазмом, их поцелуй внезапно прервался, и она закричала. Мужчина победно улыбнулся и руками поддерживал движения ее бедер, помогая продлить удовольствие. Гермиона была прекрасна в своем оргазме – пухлые покрасневшие губы, кожа, блестящая от тонкого слоя пота, волосы, обрамляющие растрепанной гривой стройные плечи. Он сфокусировался на ее полузакрытых глазах и шумном дыхании, когда она вернулась к своему жесткому и быстрому ритму, мог чувствовать, как нежные груди с твердыми сосками трутся об его грудь, и сжал ее бедра так сильно, что они побелели под пальцами.
Оргазм Гермионы стих, и она стала бешено скакать на нем, желая подарить ему не менее яркий оргазм. Давление внутри нее было ошеломляющим, и девушка вдруг начала чувствовать подрагивание клитора.
- Нет, нет, - застонала она, стараясь игнорировать нежданное чувство.
- Что, что не так? – Северус с беспокойством всматривался в милое лицо.
- Мне надо в туалет.
Он усмехнулся и еще крепче обхватил ее бедра.
- Нет, не надо, продолжай, - приказал он.
Гермиона напряглась, выискивая на его лице малейшее нежелание быть описанным, но увидела только ожидание и твердую уверенность.
-Доверься мне, - прошептал Северус, и Гермиона осторожно продолжила движение. Вскоре давление страсти и мочевого пузыря объединились, и она почувствовала приближение второго оргазма.
- О, Боже, - выдохнула она, - ааах!- почти закричала девушка, не в состоянии совместить в себе два чувства – бешеного удовольствия и желания сходить в туалет. Потом произошло то, чего она не ожидала, и никак не могла объяснить. Большая волна оргазма накрыла ее, и что-то липкое и влажное пролилось изнутри. Северус напрягся, яростно насаживая девичьи бедра на свой готовый взорваться член, и, мгновение спустя его спина изогнулась, а голова откинулась назад. Долгожданный выпуск сопроводился одним коротким стоном удовольствия.
Бедра Гермионы медленно прекратили свое движение, ощущение влажности между их телами и дрожание прекратилось. Девушка исчерпала все свои силы, медленно поднялась, чувствуя, как его, все еще эрегированный член выскользнул наружу. Она откинула голову слабым рывком, который послал финальную волну удовольствия по телу.
- Черт, - выдохнула Гермиона, когда рухнула на плед рядом. Она провела рукой по горячей жидкости между бедер и поднесла палец к носу. Хорошо, что все же не обмочилась во время последнего оргазма, - У меня была эякуляция?
Северус довольно улыбнулся и медленно кивнул. Вот это да! Она достигла всего-то на четвертый раз того, к чему бессчетное количество женщин, как маггл, так и ведьм стремились всю жизнь.
Северус медленно сел, ощущая небольшое головокружение, дотянулся до палочки и очистил следы их удовольствия. Он оглянулся на Гермиону, ее глаза были закрыты и она выглядела удовлетворенной, раскрасневшейся, блаженной, до боли красивой, что он не смог сдержаться, чтобы не поцеловать ее в припухшие губы. Было очевидно, что пока ноги не в состоянии держать своего хозяина в вертикальном положении, поэтому он прилег рядом, обнял свою гриффиндорку, по-хозяйски поцеловал в макушку, и они оба растворились в блаженном сне.
Глава 15. Принятие
Ресницы Гермионы затрепетали и она открыла глаза. Огонь еще горел, хотя пламя было совсем маленьким. Руки Северуса были обвиты вокруг ее тела, голова покоилась на ее волосах. С улыбкой, девушка медленно выскользнула из его объятий, стараясь не разбудить. Северус пошевелился от ее движений, и перевернулся на живот, не подавая никаких признаков пробуждения. Гермиона прокралась по полу, морщась от холодных плит под босым ногами. В спальне стояла полутьма, единственным источником света были отблески огня из камина. Пройдя на цыпочках через спальню, девушка наткнулась на ручку ванны. Когда она открыла дверь, бра на стене ожили и загорелись слабым, теплым светом, достаточным для того, чтобы не бить в глаза после темноты. Это была простая, но приятная ванная комната, с мраморными стенами и полом, удобства были черными, а полотенца и коврики на полу темно-зелеными. Гермиона улыбнулась, эта комната вполне соответствовала тому, что представляла себе девушка.
Северус проснулся, и понял, что он был один. Профессор поскреб рукой по подбородку и перекатился на спину. Шум воды в ванной говорил сам за себя. Северус медленно встал и потянулся, разминая суставы. Он все еще чувствовал усталость и несколько удивился, что прошло уже довольно много времени. Снейп зашел в ванную, оставив дверь приоткрытой, и оперся о дверной проем. Его малышка стояла, склонившись над раковиной, и ополаскивала лицо водой. Гибкое, соблазнительное, обнаженное тело покрылось мурашками. Глаза Северуса заскользили по упругой попке, и член тут же проснулся. Можно было позволить самому себе маленькую улыбку. Гермиона была здесь, в его ванной, все еще пахнущая сексом, такая прекрасная и обнаженная, она была его.
Мужчина двинулся прямо к ней, положил руки ей на спину. Девушка не подпрыгнула, как будто знала, что он здесь. Северус накрыл ее своим телом, прижимая к себе и нежно поцеловал в плечико. Он почувствовал ее вздох и обхватил тонкую талию, потом бедра. Одной рукой погладил упругую грудь, животик и двинулся дальше. Девушка раздвинула для него ноги, в то время как он продолжал целовать спину и плечи. Мужчина погрузил средний палец в горячую влажность и немного раздвинул складочки, потом пристроился сзади, прикоснувшись эрегированным членом, и почувствовал, как его головка встретилась со сладким, манящим центром. Снейп не смог сдержать стон, когда протолкнулся вперед.
Гермиона облокотилась о раковину, предоставляя ему лучший доступ. Северус двигался в ней легко, смазки было достаточно, но эта позиция была новой для девушки, под таким углом мужчина дарил ей максимум удовольствия, заставляя дрожать от предвкушения. Северус медленно входил и выходил, зажигая маленькую вспышку огня, каждый раз, когда касался самой чувствительной точки, и каждый раз Гермиона громко стонала. Его руки страстно сминали грудь, губы целовали спину и шею, а холодный пол посылал дрожь по ногам, заставляя слабеть колени. Или вовсе не пол? Когда Северус увеличил темп, Гермиона совсем оторвалась от реальности, растворилась в лужице на полу, ее чувства обострились, а тело ослабело, пока она не задрожала крупной дрожью и не потеряла контроль над голосом. Северус сжал ее бедра, выпрямился и двигался к финишу быстрыми грубыми движениями. Гермиона закричала, неистовый крик отражался от мраморных стен ванной. Минуту спустя она открыла глаза и посмотрела в зеркало, висящее над раковиной. Светлая кожа профессора блестела в свете бра, а темные глаза безотрывно смотрели в отражение ее собственных карих глаз. На его лице было выражено больше чувств, чем когда-либо, и именно это зрелище пробудило очередную вспышку жара внутри. Зеркало отражало быстрые мощные движения, профессор в своей страсти казался безумно притягательным.
Лицо Снейпа напряглось, когда он ускорил темп, и тут ее оргазм накрыл его собственный. Постепенно обретая способность мыслить, мужчина ослабил хватку бедер. Он улыбнулся и счастливо вздохнул. Девушка тоже улыбнулась в зеркало, откинула голову, устраиваясь у него на груди, чувствуя расслабление и невероятную усталость. Ноги отказывались держать, были как желе. Медленно Северус отодвинулся, и девушка почувствовала, как сперма стекает по бедрам. Она замерла, когда их глаза встретились в зеркале. Северус выглядел шокированным.
- Прости, Гермиона, я забыл про заклинание, - он огляделся по сторонам и схватил полотенце с крючка. Обернув его вокруг бедер, мужчина бросился из ванны. Гермиона тоже схватила полотенце и выскочила за ним.
- Северус?
- Все хорошо, не волнуйся, - ответил он, не оглядываясь, взмахом руки зажег все факелы и начал рыться в ящиках стола. Снейп извлек оттуда маленький пустой фиал, наполнил его тягучей синей жидкостью, а потом добавил что-то крохотное и извивающееся, что-то, что Гермиона не смогла опознать.
Он повернулся и посмотрел на нее, прижимающую полотенце к своей груди. С ободряющей улыбкой Северус подошел ближе и коснулся подушечками пальцев ее щеки.
- Извини, - он погладил ее бедро и скользнул пальцем к внутренней части, зачерпнул немного жидкости и отстранился, чтобы посмотреть в доверчивые глаза. Профессор сцедил эту жидкость в пузырек, заткнул пальцем горлышко и энергично встряхнул. И все под широко раскрытым, выжидательным взглядом своей студентки. Перемешав как следует, Северус протянул фиал.
- Это не очень приятно на вкус, даже горько, но, если выпьешь залпом, будет не так противно.
Гермиона взяла пузырек, и не отрывая от профессора взгляд, опрокинула в себя. Она чуть-чуть поморщилась, тряхнула головой и вытерла рот. С небрежностью девушка вернула фиал Северусу и лукаво улыбнулась. Возможно ли это, что он нашел женщину, которая может так много дать одним своим поступком, настолько верящую ему, чтобы держать язык за зубами, а не сыпать тысячи вопросов роящихся в ее пытливом уме, и готовых вывалиться наружу. Гермиона была подарком для него, он знал - теперь есть ради чего бороться и выжить. Ему еще предстоит борьба за свою женщину с Дамблдором, с ее друзьями, семьей, со всем волшебным сообществом. Но, прежде всего – Волдеморт. До того, как это конкретное зло не исчезнет, они никогда не будут счастливы, страх будет следовать за ними при каждом тайном свидании. Снейп уже однажды пострадал от палочки своего хозяина, позволив прочесть в глазах больше, чем необходимо. Волдеморт хоть и не увидел всей правды, но смог разглядеть в зельеваре каплю любви, не к самому себе, а к другому человеку, и этого было достаточно, чтобы бывалому шпиону поволноваться.
Северус взглянул на фиал, и окончательно понял, что все кусочки мозаики собраны, для зелья, лишающего силы… Ему понадобится кровь Волдеморта.
Глава 16: Уроки
Рон пристально наблюдал. От него не укрылось движение солнечного лучика по ее волосам, от которого они местами казались ярко-красными. Рону виделись ее волосы, как мягкие и шелковые локоны, к которым так хотелось прикоснуться. Парень мечтал назвать молодую женщину своей, обнять и поцеловать в пухлые губы. Он представил, что женская улыбка предназначена специально для него, что его чувства взаимны, если даже не сильнее… Но есть правила, неукоснительные правила, их необходимо придерживаться до тех пор, пока она – преподавательница, а он ее студент. Не так давно у них состоялся разговор, где профессор мягко дала понять, что пока она не видит Рона своим парнем, что ему нужно повзрослеть и, как только он закончит Хогвартс – они будут вместе. Пусть она не сказала об этом прямо, но парню очень хотелось думать, что имелось ввиду именно это.
Вздохнув, Рон вернулся к своему завтраку. Гермионы не было рядом, и уже не в первый раз за последние дни, когда подруга исчезала еще с вечера и не появлялась на завтраке в Большом зале. Впрочем, Гарри тоже не было, он торчал в библиотеке, пытаясь дописать домашнюю работу перед первым уроком. Рон снова вздохнул, ощутив себя до боли одиноким. Этот учебный год пролетает так быстро, и трое друзей находят все меньше времени, чтобы видеться. Казалось, с той рождественской вечеринки в Норе, когда они все были вместе – смеялись и веселились - прошло целое столетие.
Зима уступила свои права, травка привычно колышется от теплого ветра, покрываясь росой по утрам, деревья уже приоделись молодой листвой, а в воздухе стоит терпкий запах весны, приправленный свежестью от небольшого дождя. Март уже давно наступил, и Рон с удивлением отметил, что уже почти два месяца не болтал со своими друзьями, как это бывало прежде. Это маленькое открытие шокировало его. Почему он не замечал этого раньше? Настолько был поглощен профессором Салливан? Парень хмуро уставился на свою овсянку, наблюдая, как она с липким хлюпом падает из ложки обратно в тарелку. Гул в Большом Зале постепенно стихал по мере того, как ученики расходились по классам в ожидании первого урока.
Рон огляделся, заметив, что вместе с профессором Спраут уходит и профессор Салливан, причем улыбка последней была такая милая, такая теплая… Парень решил, что именно сегодня ему придется сильно постараться, чтобы не думать о преподавательнице. Он и так весь год пребывал в мечтах.
***
Гарри поспешно затолкал учебники в сумку и покинул стол, за которым сидел, как только зазвенел звонок. Другие студенты – в основном семикурсники - также выскочили из библиотеки и рассыпались по коридору в надежде успеть проскочить в класс раньше преподавателей. Гарри напряг все свои силы, чтобы добежать до кабинета вовремя и не опоздать на ЗОТИ. Он резко остановился перед дверью и, переведя дух, спокойно вошел вместе с последним студентом в класс. Когда он шлепнул сумку на стол и опустился на свое место, то со стороны Гермионы послышался расслабленный вздох.
- Ты почти опоздал, Гарри. Опять. Ты делаешь домашнюю работу исключительно по утрам? – зашептала она, раскладывая тетради и свитки. Гарри кивнул, доставая свои собственные принадлежности и бросая сумку под парту, куда та упала с глухим стуком.
- Мы почти не виделись эти дни. Как там твои «занятия» с неведомым мне парнем? – Гарри лукаво приподнял бровь.
- Ничего особенного, - отмахнулась Гермиона и оглянулась по сторонам. Позади сидел Рон и о чем-то увлеченно и довольно громко говорил с Дином.
- Да ладно тебе, ты проводишь с ним кучу времени. Кто он, открой тайну? – поддразнил Гарри.
Гермиона вздрогнула и смешалась.
- Что?
Гарри с удивлением отметил испуг в глазах сконфуженной подруги, и уже собрался уверить ее, что просто шутит, как вошла профессор Салливан и призвала класс к тишине.
На протяжении всего урока Гарри косился на Гермиону, но каждый раз видел ожесточенную сосредоточенность и хмурый вид. Похоже, он своей репликой затронул что-то важное. Выглядело так, будто Гермиона сама только что осознала, что и правда проводит слишком много времени с кем-то, кто также увлечен Арифмантикой. Гарри пытался вспомнить, рассказывала ли девушка о других совместных уроках с загадочным парнем. Увы, ничего такого на ум не приходило, подруга регулярно исчезала на долгое время, и, по всей видимости, причина тому одна единственная. Возможно, она просто хотела уединиться и позаниматься в одиночестве, и поэтому придумала отговорку, которую, как считала, ребята проглотят и не раскусят.
С другой стороны, а вдруг Гермиона так отреагировала, потому что у нее действительно кто-то появился, с кем она тайно встречается? Или, может, страдает втихомолку также как Рон. Гарри долго вглядывался в лицо подруги, безмолвно задаваясь вопросом о ее тайне и о пропасти, выросшей между их троицей.
***
Пролетела еще неделя, в течение которой гриффиндорцы почти не виделись. Суббота была ознаменована квиддичным матчем Гриффидор – Халфпафф. Гарри и Рон вместе с другими игроками завтракали под подбадривающие напутствия своего факультета. Гермиона прибежала почти к самому окончанию утренней трапезы, схватила тост и с особой жадностью вгрызлась в поджаристую корочку, даже не садясь на лавку. Она перекинулась парой слов с девчонками, присоединилась к пожеланиям удачи команде и быстро обняла Гарри и Рона. Рон, в свою очередь, суховато отреагировал на ее смех и улыбки, которыми она обменивалась со всеми.
- Симус! – голос Гермионы перекрыл жужжащую болтовню, а смех колокольчиком прокатился по сводам Большого Зала.
Наконец, Рон немного оттаял, видя, как счастлива подруга, но внутри и так все сжималось от того, что он сам счастлив не был. В некоторой степени, парень завидовал, что кто-то может радоваться и улыбаться, наслаждаться этим днем, в то время, как у него самого внутри сидел комок нервов, мешающий дышать полной грудью. Ну почему они все так счастливы без него? Рон бросил взгляд на Гарри, на коленях которого устроилась Джинни. Кто-то по-дружески хлопнул парня по спине, но тот даже не отреагировал – он внимательно следил за Гермионой, и его лицо выражало оттенок легкой печали. Удивительно, но это несколько подняло настроение рыжего. Позже, стоит поговорить об этом, выяснить, что происходит. Но не сейчас.
***
Выбравшись из толпы студентов на стадионе, Гарри и Рон вместе с командой отправились в раздевалку. Гарри собирался поговорить с другом так, как они обычно это делали. Гермиона при этом, как правило, закатывала глаза, бормоча что-то об истинно мужской манере общаться. Однако сейчас время поджимало, не позволяя начать диалог. Это решающий матч. Парень оглянулся на гриффиндорских болельщиков, занимающих трибуну. Казалось, что их группа поддержки одна шумит на весь стадион. Гермионы среди них не было. Гарри последний раз видел девушку в Большом зале, и эта мысль не давала ему покоя. Неужели она пропустит матч? Все ее друзья в команде… Гарри нахмурился, обдумывая эту мысль. Что-то подсказывало ему, что пока не стоит зацикливаться на отсутствии Гермионы – здесь и сейчас он капитан, он должен поддерживать боевой дух среди своих игроков и привести команду к победе.
Спустя два с половиной часа счастливая улыбка озарила его лицо, когда он поймал снитч. Стадион взорвался аплодисментами. Вырвать победу оказалось не так легко – две команды поочередно опережали друг друга то на десять, то на двадцать очков. Когда снитч оказался в поле зрения, ловец Халфпаффа уже был у Гарри на хвосте, так близко, будто дышал в затылок. Уже в гостиной головокружительное чувство эйфории затуманило внимание капитана, отвлекая от того, что он собирался поговорить с другом. Даже присутствие Гермионы вдруг оказалось незначительным фактом – так много народу сыпали поздравлениями, а сливочное пиво лилось рекой.
****
Гермиона перекатилась на свою сторону и посмотрела на то, как часто поднимается и опускается бледная грудь из-за рваного дыхания, как блестят бусинки пота на лбу, и как покраснели щеки и губы мужчины в тусклом свете.
- Не могу поверить… это было восхитительно, - довольно улыбаясь, прошептала Гермиона.
Северус хмыкнул и повернулся к ней. В его глазах плескалось столько жизни, что девушка невольно поразилась тому, что ей представился шанс увидеть это невероятное зрелище.
- Знаешь, до того, как ты пришла, я не планировал пропускать событие, на котором мне полагается присутствовать, - усмехнулся Северус так, что его волнующий с хрипотцой голос прокатился дрожью по ее коже, и Гермиона самодовольно улыбнулась.
- Мне нравится оставаться с тобой наедине тогда, когда вся школа где-то еще, - она лукаво улыбнулась, - так я чувствую себя нарушительницей, - Гермиона пробежалась пальчиком по его груди, погладив редкие волоски на ней.
Что-то странное промелькнуло на лице мужчины, то, отчего улыбка девушки померкла. Такое уже происходило между ними – будто в какой-то момент они резко осознавали всю тяжесть ответственности за свои действия. Стоило ли скрывать, что Гермиона ненавидела такие моменты. За прошедшие два месяца такое случалось всего пару раз, но это давило достаточно сильно, принося массу дискомфорта и легкой печали. Впервые это произошло во время приема экстренного контрацептивного зелья. С той ночи, когда Северус понял, что за ингредиент им необходим для уничтожения Темного Лорда.
- Нам нужно вставать и отправляться в лабораторию. Скорее всего, Дамблдор изъявит желание навестить меня после матча.
Гермиона в ужасе застыла. Быть пойманной директором школы голышом в постели профессора не числилось в списке дел на сегодня. За эти два месяца Дамблдор действительно пару раз заходил к Северусу, но, к счастью, они оба работали над зельем в тот момент. И каждый раз при этом Гермиона с колотящимся от страха сердцем ожидала в любую секунду, что директор догадается, что происходит между студенткой и Мастером Зелий. К чести ее любовника, он вел себя, как всегда, с привычной долей элегантности и ехидства. Девушка, привыкшая и научившаяся ценить тонкий, завуалированный под сарказм юмор Северуса, едва сдерживалась, чтобы не захихикать на уроках, но общение с Дамблдором всегда проходило по иной схеме, и Гермиона не видела повода для смеха.
Северусу и Гермионе было уютно вдвоем, они умудрялись делить их общее время между лабораторией и спальней. Гермиона взяла за обычай занимать плюшевый диван Северуса, чтобы сделать домашнюю работу, в то время как сам профессор черкал замечания в студенческих работах за своим столом. Они бросали друг на друга быстрые взгляды почти всегда одновременно, что не могло не вызвать улыбку.
Гермионе такое положение вещей казалось естественным, будто так и было всегда, а времена, когда испуганная ученица сдавала свои работы злобному учителю, оставались всего лишь старым забытым сном. После того, как Северус забыл про контрацептивное заклинание, он взял за правило поить девушку зельем раз в неделю, чтобы не забивать голову предосторожностями в такие приятные моменты. Се