Я должна убить его, чего бы это ни стоило.
Я вылетела через входные двери. Ма’авир висел в воздухе, примерно в пятидесяти футах над лужайкой. Я раскрутила «Даккан» и сложила его половины в ножны за спиной.
Прискакала Тюльпан, и я подбежала к ней, вскочив на седло. Ма’авир пронесся по небу над нами, как чернильно-черный вихрь магии, который на мгновение заслонил звезды. Турган поднялся в воздух, и я отправила его ввысь, вне досягаемости жреца. Я гналась за тенью в небе, направляясь на запад.
Тюльпан помчалась сквозь пустынные предрассветные улицы. Жрец повернул на север. Я свернула налево на Клифтон, и Тюльпан перешла на галоп. Дым повернул вправо, на северо-восток. Впереди замаячили деревья, выход на прорезавшую их тропу подсвечивал одинокий фейри-фонарь. Я повернула Тюльпан в ее сторону.
Тропа петляла влево, затем вправо. Тюльпан слишком резко повернула, и ветки деревьев хлестнули меня по лицу.
Я не могла его видеть, но магия говорила мне, что он все еще был здесь, оставляя след из пряного дыма и эха человеческих всхлипов.
Деревья справа кончились, словно их выдернули из поля зрения. Асфальт заменил утрамбованную землю. Мы скакали галопом вдоль озера, копыта Тюльпан слишком громко стучали по дороге.
Клок тьмы замаячил на краю моего поля зрения и снова исчез за деревьями впереди. Я убью его этой ночью. Или так, или начнут погибать мои люди.
Мы достигли моста и рванули через него. Тропа повернула направо, деревья расступились, как раскрытые ладони. Впереди вырисовывались огромные руины, бледно-серые в свете умирающей луны. Мелькнула вывеска. Медицинский центр Атланты, штат Виржиния.
Существо, за которым я гналась, зависло над ним и нырнуло вниз. Это было оно.
|
|
Я моргнула, попав в поле зрения Тургана. Было нечетко и темно, но я видела руины сверху. Крыши не было, но внешние стены и некоторые из внутренних все еще стояли, возвышаясь в небо на высоту от пятидесяти до семидесяти футов, превращая заброшенное здание в непредсказуемый лабиринт. Внутренняя часть медицинского центра обрушилась и была выпотрошена, вероятно, разграблена или спасена.
Искорка загорелась в сердце развалин. Ма’авир хотел убедиться, что я не заблудилась.
Я спешилась. Тюльпан уставилась на меня дикими глазами, и я прижалась к ней.
- Если я не вернусь, иди к своей матери.
Она боднула меня головой. Я схватила лук с ее седла и нырнула в здание.
В воздухе пахло бетонной крошкой, сухим меловым ароматом, который сохранялся в зданиях, разрушенных магией. Сорняки пробивались сквозь осыпавшийся пол, расширяя трещины. Тут и там поднимались стены, искаженные остатками проводки и водопровода. Я тихо и быстро скользила по нему.
Легкий ветерок подул мне в лицо, принося с собой запах дыма. Уже близко.
Я миновала арочный дверной проем. Передо мной под открытым небом лежала большая квадратная комната. Пол был воспоминанием, трава была усеяна кусочками плитки здесь и там, но стены были прочными, без разломов. На другом конце ждал ма’авир, застыв на фоне белого фона.
Слишком далеко для стрелы. С такого расстояния он сможет уклониться.
Я сделала шаг. И еще один.
Ма’авир выжидал.
Это был ящик для убийств, и он хотел, чтобы я забралась достаточно глубоко, чтобы он мог захлопнуть люк.
- Ты заставляешь меня делать всю работу, - обратилась я к нему. - Выходи. Покажи мне мощь избранных Молоха.
|
|
- Ты права. Ты проделала столь длинный путь. Позволь мне показать тебе гостеприимство, припасенное нами для королевской семьи Шинара.
Ма’авир развел руками и мир воспламенился.
Как чудовищная пыльная буря поднялось пламя и направилось ко мне. Я закрыла глаза. Оно опалило мою кожу и продолжало наступать. Я открыла глаза. Стены были в огне. Они не должны были быть такими, но они пылали так ярко, что казались белыми. Невыносимый и плотный жар окутал меня. Это было совсем не похоже на слабые атаки, которые пробовал другой жрец. Это было все равно, что стоять в самом центре солнца. Или в аду.
В другом конце комнаты жрец был живым пламенем, подобием созданного человеком ада.
Жар обжег мне спину. Я сделала шаг вперед. Комната сжималась, или скорее огонь приближался. Ма’авир загонял меня в свою сторону.
- Ранар каир! - Иди ко мне.
Агония погрузила в меня свои клыки и разорвала на части. На пугающее мгновение я даже решила, что она меня убила.
Поток силы выстрелил из меня в жреца. Вспыхнул огонь... и ничего.
Одной этой командой я сумела притянуть к себе пятьдесят вражеских отрядов. Он же даже не пошевелился.
Заклинание не сработало. У него не было тела. Он был священным огнем Молоха, и это делало его неподвластным моей силе. Я могла изменить окружение вокруг него, я могла заключить его в заклинание, но прямая атака была обречена на провал.
Жар снова лизнул мою спину. Каменные стены проседали, тая.
Еще шаг.
Выжженная земля в двадцати футах передо мной вспыхнула пламенем. Тонкий слой почвы сгорел, открыв зияющую яму. Внизу торчали шипы высотой в четыре фута. Не сталь, вольфрам, только начинающий светиться от жара. Мое сожжение поглотит мою плоть. Мне потребуется больше времени, чтобы восстановиться. Это может даже убить меня. Верховный жрец не хотел рисковать. Вместо этого он приготовил для меня ловушку для тигра.
|
|
У меня был выбор: сгореть заживо или же напороться на колья. Как продуманно.
Жар опалил меня. Я сделала еще один маленький шаг.
Яма была минимум десять метров в ширину. Даже будь я олимпийской чемпионкой, я бы не смогла ее перепрыгнуть.
Воздух был густым, словно суп. Дышать становилось все труднее.
Я не могу умереть здесь. Я не умру здесь. Я зашла слишком далеко.
Огненная стена позади меня приблизилась еще на шесть дюймов.
У меня был один выстрел. Один-единственный шанс подобраться достаточно близко. Если я не справлюсь, если…
Еще полфута. Я сделала еще один шаг. Этот будет мой последний.
Я сорвала с пояса бутылочки с кровью и сжала их колпачки. Выскочили два маленьких лезвия. Я вонзила их себе в плечи. Магия, дрожащая в моей крови, вырвалась на свободу, готовая к действию. Я потянула за нее, и она вырвалась из меня двумя потоками, превратившись в багровый туман. Я швырнула содержимое бутылочек в воздух, смешав его со своей неразбавленной кровью, и бросилась к яме с луком в руке.
Огонь ма’авира вспыхнул, и я увидела сквозь него лицо, губы расплывшиеся в широкой улыбке. Он знал, что я у него в руках. Он думал, что я выбрала более легкую смерть.
Кровавый туман устремился ко мне, окутывая меня, покрывая мою кожу и волосы. Я облачалась в кровавые доспехи точно так же сотни раз. Теперь это было так же легко, как дышать. Я просто надеялась, что они были достаточно крепкими.
Я прыгнула в яму. Мгновение я летела в невесомости, пока моя кровь и магия соединились на моем теле. Затем ударила гравитация, и я рухнула, как камень, когда ма’авир исчез из поля зрения. Низкий смех прокатился по комнате.
Кровавая броня сомкнулась, покрывая меня с головы до ног. Только мои глаза и ноздри остались незакрытыми. Мне нужно было зрение и воздух в следующие несколько секунд.
Мои ноги коснулись кольев, и меня опалил жар, но я продолжила бежать, ступая кровавыми ботинками на острия, на ходу формируя стрелу из моей крови. Впереди показался край ямы. Я потеряла драгоценные полсекунды, чтобы присесть и прыгнуть вверх. Удивлённое лицо жреца мелькнуло всего в каких-то двадцати пяти футах от меня.
Невероятно горячий огненный конус с ревом несся на меня.
Я закрыла глаза, позволяя кровавой броне залить все мое лицо. Оглохшая и ослепшая, я приняла удар.
Приземлилась я неудачно. Моя левая лодыжка подвернулась под меня, и жар опалил подошвы стоп сквозь броню.
Воздух исчез. Я задержала дыхание и стала ждать. Было такое чувство, будто я варилась заживо. Я бежала изо всех сил, и теперь мое тело молило о глотке воздуха.
Я, пошатываясь, двинулась вперед. Несколько драгоценных мгновений кислорода, которых стоило мне мое движение, не имели бы никакого значения.
Двадцать секунд.
Тридцать.
Черт с ним.
Я позволила маске соскользнуть с лица, и она рассыпалась на части черными лохмотьями, тая в воздухе вместе с исчезающей магией.
Ма’авир висел на стене напротив меня, уже сотканный не из огня, а из бледной плоти. Моя стрела пронзила его сквозь сердце, или через то место, где оно когда-то было.
Попался. Я его поймала.
- Зачем ты здесь? Зачем вам нужна божественная тварь, убившая священника? Отвечай!
Его светлые глаза сфокусировались на мне.
- Теперь я вижу. Я понимаю, почему он хочет тебя.
- Зачем ему существо?
- Тому, кто поглотит сердце твари, будет позволено увидеть проблеск истинного будущего. Однажды увиденное, это будущее уже не изменится. - Голос жреца утихал. - Прости меня. Когда ты вознесешься на место подле него, я буду прислуживать тебе в загробной жизни.
Его глаза закатились. Я бросилась на землю, сооружая новый лицевой щит из той толики крови, что у меня осталась.
Жрец взорвался.
Глава 11
| Т |
юльпан двигалась по улицам ровным шагом. Небо посветлело до люминесцентного предрассветного серого, и разрушенный Мидтаун проскользнул слева от меня, темный на фоне перламутрового фона. Моя кровавая броня стала угольно-черной, ее магия испарилась. Она рассыпалась в суставах от движений лошади, превратившись в черную пыль. Ветер подхватил ее и унес прочь.
Болело все. Я дрейфовала в океане боли, и только это чувство удерживало меня в сознании. Поездка когда-нибудь закончится. Мне просто нужно дождаться этого момента.
Тюльпан повернула на нашу улицу, и вокруг потянулись знакомые пейзажи. Куча строительного мусора с торчащим из нее куском ярко-бирюзовой кафельной стены. Высокий дуб, на котором любил сидеть Турган. Край нашего двора. Входная дверь.
Я сползла со спины Тюльпан, рассыпая вокруг кучу черных ошметков. Расседлать ее стало еще одним нечеловеческим подвигом, но это нужно было сделать. Я поставила ее в стойло, убедилась, что у нее чистая вода, и усилием воли заставила себя дойти до входных дверей. Я прошла через две внешних преграды, вошла в дом и заперла за собой дверь. В воздухе витал насыщенный аромат трав. Конлан нашел очищающий сбор моей тети и сжег его в печи, чтобы скрыть свой запах. Если поблизости появятся оборотни, запах отобьет у них нюх.
Братишка у меня молодец.
Я поплелась в свое святилище.
Даже поворот ключа в замке причинял боль.
Дверь скользнула в сторону, открывая знакомый известняковый пол и колонны. В канале журчала неторопливо бегущая вода.
Я закрыла за собой дверь святилища, услышала, как встал на место толстый металлический штырь замка, и, наконец, выдохнула. Кровавая броня треснула, теряя ту кроху целостности, что осталась. Я медленно пошла по дорожке, теряя на ходу куски доспехов, разбивающихся об пол тучами темной пыли.
Я сосредоточилась на металлической розе на моем столе. Еще немного. Всего пара шагов.
Почти.
Мои обгоревшие пальцы сомкнулись вокруг холодного стебля, и я достала цветок из вазы. Получилось.
Следующим этапом был мешочек трав - самый обычный пакетик с пятью фунтами бесценной травяной смеси, стоящий в углу на третьей полке. Когда хотите спрятать что-то ценное, оставляйте это на виду.
Я отнесла сумку и розу в свою спальню. Вода в ванне была безмятежной. Ручей наполнял ее, а магические спирали, спрятанные под ним, обеспечивали, чтобы вода оставалась теплой, когда главенствовала магия.
Я положила розу на край ванны и высыпала содержимое мешочка в ванну. Травы, цветы и порошки падали в воду, выпуская голубые, а затем красные завитки. Сухие листья и цветы медленно разворачивались. Молотый голубой чертополох, бритая мандрагора, печать Соломона, пасквиль, золотистая трава, шалфей, женьшень, лаванда, валериана, французская мальва… Все было обработано магией, тщательно отобрано и приготовлено для меня моей тетей. Я только что бросила в ванну двадцать пять тысяч долларов.
Зеркало на боковой стене не знало пощады. Весь мой перед был ярко-красного цвета. Броня сдерживала урон, но теперь на моей шее и лице принялись лопаться волдыри.
Я вытащила нож и разрезала футболку. Мои грудь и живот были сплошным созвездием из волдырей. Жар приготовил меня словно лобстера в панцире.
Следом я рассекла лифчик, и он распался на части. Меня пронзила боль и я заскулила. Нужно только продержаться достаточно долго, чтобы избавиться от одежды.
Справиться с ботинками было сложнее всего. Подошвы моих стоп были зияющими ранами с опаленными краями. Я стянула резинку с волос, раскручивая узел и распуская волосы. Броня защитила их от прямого огня, но даже если бы этого не случилось, я бы недолго ходила лысой.
Вода в ванне вспенилась и стала почти непрозрачной, баклажанно-фиолетовой. Лепестки и листья покрывали поверхность. Я опустила ногу в воду. Я знала, что она была достаточно теплой, чтобы травы заваривались быстрее, но она казался обжигающе горячей. Я стиснула зубы и заставила себя сделать это, опускаясь на маленькую полку. Жара была невыносимой. Я опускалась постепенно, погружая лицо в смесь.
Медленно, при помощи обезболивающих трав боль притуплялась. Мне нужна была моя роза, но я оставила ее на другой стороне ванны, далеко за пределами досягаемости, и добраться туда прямо сейчас было выше моих сил. Я случайно уронила на нее разрезанную футболку, и сейчас могла только разглядеть намек на металлические лепестки, выглядывающие из-под пропитанной лимфой ткани. Просто прекрасно.
Волна агонии накрыла меня, магия, которую я украла у Молоха и сделала своей собственной, жаждущей исправить ущерб. Сейчас было больно, но я знала, что будет еще больнее, прежде чем мое тело полностью исцелится. Я положила голову на гладкий край, вода была чуть ниже моих губ, вдохнула ароматный туман, поднимающийся от лечебной ванны, и позволила шафрану, мелиссе и валериане успокоить меня и погрузить в сон.
* * *
Я БЫЛА не одна.
Чувство присутствия просочилось сквозь дрему, запуская внутреннюю тревогу. Кто-то был со мной в этой комнате. Я потянулась к магии и ничего не нашла. Снова царила техноволна.
Здесь никого не должно было быть. Я заперла за собой обе двери. В этом я была твердо уверена.
Едва теплая вода коснулась моей шеи. Я все еще лежала в ванной.
Я попыталась открыть глаза, но мне удалось увидеть лишь крохотную щёлочку света, закрытого какой-то прозрачной пеленой. Что за чертовщина? Неужели я ослепла?
Я села. Что-то треснуло с сухим щелчком, и пелена спала. Тонкий, почти прозрачный слой кожи отслоился с моего лица и упал в воду. Фу.
Напротив меня, по другую сторону ванной, на полу сидел Дерек.
Мое сердце бешено колотилось в груди, пока мой мозг боролся с тем, что я видела, пытаясь понять это в лихорадочной спешке. Я была в сознании и в ясном сознании. Он не был сном. Он не был и галлюцинацией. Во-первых, все остальное выглядело нормально, а во-вторых, если бы мой одурманенный лекарствами мозг служил мне версией Дерека, он не одел бы его в современный костюм ниндзя, испачканный пятнами и точками черного и серого. Я никогда в жизни не видела, чтобы он носил что-то подобное.
Нет, это был он. Воплоти. Сидящий на полу моей спальни и буравящий меня взглядом своих глаз, пока я сбрасываю мертвую кожу, будто змея.
Я уставилась в ответ. Он выглядел жестким и холодным, более резким, каким-то образом более собранным, чем я помнила. Тонкая сеть шрамов пересекала его лицо. Много лет назад какие-то существа вылили ему на лицо расплавленное серебро. Он должен был умереть. Он выжил вопреки всему, и шрамы были ценой, которую он заплатил. До появления шрамов люди обычно описывали его как красивого. Теперь они использовали другие слова. Опасный. Жуткий. Смертельный.
Он сидел совершенно расслабленно, будто обнаружение посреди Атланты замаскированной крепости, набитой странными магическими артефактами и оружием было обычным будничным делом. И его это абсолютно не смущало. Как и голая я, сидящая в темной воде или мои исцеляющие ритуалы. Он просто наблюдал, сверкая глазами. Папино золото в глазах было словно солнце, горячее и жёлтое. Сияние же Дерека было ледяным золотом лунного света
Я заставила себя не задерживать дыхание и не искать в его глазах узнавание.
Не осталось ни следа от старой Джули. Едва я вставила глаз Молоха в свою пустую глазницу, как он начал преображать мое тело и исправлять его недостатки. Он разорвал мои мускулы и переплавил кости самым беспощадным образом. Ничто не могло его остановить.
В отличие от оборотней, превращение которых сопровождал биологический коктейль из эндорфинов и болеутоляющих, мне пришлось переносить свою трансформацию медленно и мучительно. Я спросила об этом у бабушки между приступами агонии, и она ответила, что многие особенности, которые мы считаем красивыми, на самом деле просто признаки здоровья и удачной адаптации. Род Молоха поколениями был сосредоточен на выживании, и глаз постарался увеличить мои шансы не умереть.
Для начала, он сделал мое лицо идеально симметричным, увеличил глаза, выпрямил нос, подарил мне длинную шею и изящные пальцы. Ему не понравилась текстура моих волос, поэтому он сделал их гуще, волнистее и придал им золотистый оттенок. Оба моих глаза стали светло-зелеными, как у Молоха. Мне никогда не нравился мой низкий рост, и глаз вытянул меня, подарив три дюйма роста, б о льшие легкие и сердце. Сопутствующая боль была неописуемой.
От невыносимой боли у меня помутился рассудок. С каждым новым мучительным улучшением, я все ближе скатывалась к безумию.
Когда боли стало слишком много, Эрра наколдовала для меня карманную реальность, сотканную из ее воспоминаний. Это был единственный способ сохранить мне рассудок. Она и дюжина ее помощников погрузились вместе со мной в магическую кому, чтобы я не была одна. Моя бабушка так сильно меня любила, что рискнула ради меня собственной безопасностью. Она уснула, оставив свое тело беспомощно лежать рядом с моим, уязвимым и лёгким для убийства.
Мои тетя и дядя охраняли нас девять месяцев. Во сне же для меня прошло четыре года.
Бабушка посвятила это время моему обучению. Я прожила его как принцесса Шинара, в том Шинаре, каким он когда-то был. У меня были уроки магии, боевых искусств, политики и истории. Я научилась говорить на древнем языке, и когда я проснулась, английский остался воспоминанием, а я приобрела легкий акцент. Я училась, я улучшала себя, я изучала древние магические навыки, которые требовались мне для выживания. Я изо всех сил старалась окупить жертву своей бабушки. Она верила в меня.
Глаз подхватил мою целеустремленность и снова решил помочь мне против моей воли. Хотя мое тело и ассимилировало его магию, он сумел изменить мою внешность еще раз. Я хотела быть как Эрра и как Кейт. Я хотела принадлежать к их семье и быть сильной, как они.
Глаз нашел во мне кровь Кейт и использовал ее. Он превратил меня в принцессу Шинара, какую я себе представляла. Когда я очнулась, я выглядела словно дочка Кейт.
Никто бы нас не спутал, ведь наши лица были слишком разными. Но если бы вы поставили рядом мою бабушку, Кейт и меня, вы бы увидели три поколения Шинара. Вы бы увидели одинаковый разрез глаз, изгиб бровей и линию подбородка. У меня была более светлая кожа, светлые волосы зеленые глаза, как у Молоха, и более выразительные черты, но кровное родство между нами было налицо.
Увидев свое лицо в первый раз, я орала, как резаная, решив, что сошла с ума. Когда мой дед увидел новую меня, он молча разглядывал меня несколько минут, пронизывая своей магией, пока, наконец, не сказал: «Что ж, настоящая наследница своей матери».
Меня изучили лучшие знатоки, каких сумела найти бабушка, и заключили, что изменения были необратимыми. Если у меня будут дети, они будут походить на новую меня. Глаз больше не мог изменить меня обратно. Он стало частью меня и утратило эту силу.
Прежняя я исчезла навсегда. Дерек не может меня узнать. Он никогда не узнает, почему мое сердце пытается выпрыгнуть у меня из груди.
Мое сердце. Так. Нужно успокоиться. Если он сосредоточится, то услышит мое сердцебиение.
В тишине мы смотрели друг на друга целых пять минут. Никто из нас не решался заговорить.
- Это ты, - сказала я. Блестящее начало.
- Это я, - подтвердил он.
- Ты нашел мой дом. - Я говорила спокойно и невозмутимо. Никаких громких звуков. Никаких резких движений.
Дерек кивнул. Он выглядел расслабленным, окутанный своим привычным высокомерием, что пришло с убийством бесчисленного количества всякой нечисти. Само его присутствие заполняло собой комнату. Его невозможно было игнорировать.
- Я пытался с тобой поговорить, но ты в спешке ускакала. - Его голос звучал по-прежнему, низко и хрипло - результат повреждения голосовых связок, которое даже Lyc-V не сумел исцелить. От этого он звучал, будто волк воплоти.
- У меня много дел.
- Поэтому я решил навестить тебя дома.
- Как предусмотрительно с твоей стороны.
- Мне нравится планировать наперед.
Его плечи были шире, чем я помнила. Тело стало крупнее, мощнее. Его одежда не была облегающей, но я видела очертания руки, лежащей на его колене, и твердый контур мускулов на его бедре. С магическим отливом от моего арсенала остался пшик, в то время как он все еще обладал преимуществом скорости, силы и регенерации. Прежний Дерек никогда не напал бы на человеческую женщину без провокации. Этот новый Дерек был неизвестной переменной. Если он решит на меня напасть, мои шансы будут невелики.
Но оборотни все еще были людьми, и их регенерация не была мгновенной. Я знала, куда бить и как резать, чтобы обезвредить перевертыша. Вопрос только, смогу ли я заставить себя перерезать Дереку глотку, если он меня вынудит?
Мне нужно избежать этой схватки любой ценой.
- Итак, ты меня выследил и вошел в мой дом. Чем я могу тебе помочь?
- Тебе нужен врач?
Мой мозг попытался переварить услышанное, и затея провалилась.
- Что?
- Прошлой ночью кто-то устроил пожар в старой больнице. Она все еще горит. Металл расплавился. Бетонные стены потрескались от теплового удара. По всей улице тянется твой запах, ведущий к пожарищу, а на твоем дворе воняет обугленной человеческой плотью. Поэтому я спрошу еще раз: тебе нужен врач? Я знаю одного хорошего медика.
- Нет.
Мы уставились друг на друга.
- Прекрати тратить наше время и скажи мне, что ты хочешь, - сказала я.
- Я бы хотел, чтобы ты рассказал мне об убийстве пастора Хейвуда.
- Зачем тебе это знать?
- У меня личный интерес в этом деле.
- Ага, значит, это личный интерес заставил тебя вломиться в мой дом и угрожать мне, когда я сижу в своей ванне голая? Хочешь сказать, пастор Хейвуд бы это одобрил?
Он пронзил меня своим взглядом альфы.
- Я проник в твой дом, потому что ты обладаешь важной информацией, и мне показалось, что ты можешь быть при смерти. На твоем месте, я бы постарался ответить на мои вопросы.
Его взгляд давил на меня словно физическая тяжесть. Даже не знаю, чего мне хотелось больше: выскочить из ванны и придушить его, или же броситься бежать, куда глаза глядят.
Так вот как это бывает? Ладно, приятель. Я в игре.
Я смотрела на него с презрением, как смотрела на тех, кто угрожал новому королевству, когда хотела, чтобы они отступили, поджав хвост. Я Шинар возрожденная, оборотень. Я не подчиняюсь.
Комната погрузилась в тишину, холодную и давящую. Почему я продолжаю играть с ним в перетягивание каната? Будь это кто-то другой, я бы уже перевела разговор в нужное мне русло. Вместо этого я превратила все в противостояние.
Он не искал меня. Не звонил. Не писал. Боги, как же я на него злилась. До этого момента, я даже не осознавала, как сильно. Злость просто сожгла весь мой здравый смысл до тла.
Эмоции бурлили и в глазах Дерека, но я не могла их определить. Досада, злость? Немного того и другого? Нет, точно не это. Чем бы это ни было, оно явно действовало ему на нервы. Он смотрел на меня так, словно я была причиной всех бед в его жизни.
Из соседней комнаты донесся слабый звук. Вошел мужчина и остановился у арочного входа в спальню. Ему было чуть за двадцать, и у него была грива мягких рыжевато-каштановых волос, которые он убрал с веснушчатого лица. На нем был такой же серый костюм, и когда он двигался, то делал это с плавной грацией оборотня. Не волк. Что-то еще. Что-то поменьше.
Дерек продолжил сверлить меня взглядом.
- Да?
- Гиены нашли Джерома. Он устроит им веселую погоню.
Легкий славянский акцент.
Перевертыш замялся.
- Может, я мог бы помочь вам найти общий язык...
- Нет, - отрезали мы с Дереком одновременно.
- Лааадно. Тогда я пойду.
Перевёртыш удалился.
- Я не уйду, пока не получу ответы, - сказал Дерек.
- Тогда ты умрёшь от старости в этом доме.
- Я думал, ты сильно обгорела, но, похоже, я ошибался. Вероятно, ты просто здорово ударилась головой, раз не понимаешь сложившейся ситуации.
- Просвети меня. Чего именно я не понимаю?
Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
- Я голоден. Сейчас я выйду и найду что-нибудь поесть, а ты тем временем оденешься. Используй эту возможность, чтобы подумать о...
Я встала. Последние клочья моей сброшенной кожи упали в воду.
Дерек уставился на меня, разинув рот.
Я отбросила волосы с лица, смахивая воду и остатки лепестков обратно в ванную, вышла наружу и прошла мимо него к гардеробу одеться.
* * *
КОГДА Я ВЫШЛА из спальни, Дерек сидел в моем святилище за кухонным столом, намазывая ломоть хлеба тонким слоем медовой горчицы с помощью жутковатого ножа. Второй ломоть хлеба с трехсантиметровым куском копченой ветчины ожидал на тарелке. Он водрузил намазанный хлеб поверх ветчины.
Этот сукин сын сделал себе сэндвич. Чтоб он им подавился.
- У тебя нет ни капли холодного чая, - заявил он.
Так тебе и надо.
- Это только одна из множества вещей, которых у меня нет.
Дерек разрезал сэндвич пополам.
- Вот как?
- Ещё у меня совершенно нет терпения к людям, ворующим мою еду.
Дерек укусил половинку сэндвича и принялся жевать.
Еда имела особенное значение для оборотней. Когда они предлагали накормить кого-нибудь, то таким образом показывали свое желание защищать и заботиться о нем. Оборотень, неспособный защитить свое мясо, был слабаком. Дерек проник в мой дом и съел мою ветчину, а сейчас просто глумился надо мной.
Ну, погоди. Ты ещё пожалеешь.
Я села напротив него.
- Ну, как, вкусно?
Он облизал губы.
- Очень.
Мне приходилось вести мирные переговоры с людьми, которых я терпеть не могла. И я не доставлю ему удовольствия, выбив остаток сэндвича у него из рук. Как бы сильно мне этого не хотелось.
Я взяла листочек бумаги для заметок, черкнула на нем "20$" и вручила ему.
- Что это?
- Счёт за сэндвич.
- Сэндвич с ветчиной за двадцать баксов?
- Ты сам решил здесь поесть. Нужно было заранее спросить о расценках. - Я указала на дверь. - Выход там. Ресторан закрыт. Забирай остаток сэндвича с собой.
Он прикончил первую половину сэндвича и лениво откинулся на спинку стула, прямо волк на привале.
- Давай поговорим как взрослые люди.
- Какая приятная перемена.
- Несколько лет назад, я оказался в одном паршивом месте. Я пришел к пастору Хейвуду за наставлением, и он мне помог.
Когда это случилось? Что за паршивое место? Я открыла рот спросить и прикусила язык. Он был незнакомцем, и мне следовало относиться к нему соответствующе.
- Я пообещал, что если ему понадобится помощь, я приду на выручку. Он позвонил мне в ночь накануне своей смерти. Сказал, что встревожен и попросил моей помощи. Голос у него был испуганным. Я отправился в путь через час после звонка, но, к сожалению, я был на другом конце страны. Я не успел добраться вовремя.
Вот черт.
- Я здесь, чтобы узнать, кто его убил. - Лунный свет сверкнул в его глазах и исчез. - Мы на одной стороне.
- Сомневаюсь.
- Расскажи мне, зачем ты расследуешь это убийство, и что узнала, а я скажу тебе, почему пастор Хейвуд был напуган тем вечером.
Каждая крупица информации могла стать решающей в вопросе жизни и смерти Кейт. Будет ли какой-то вред, если я поделюсь с ним? Я попыталась найти минусы и не смогла. В конце концов, я не обязана рассказывать ему всё.
- Идёт. Ты первый.
- Нет.
Я сощурила глаза.
- Ты мне не доверяешь?
- Нет. Ты обманщица. - Он взял остаток сэндвича и сделал хороший укус.
- Почему это я обманщица?
- Ты прикидываешься рыцарем Ордена.
Я вытащила значок из кармана и положила его на стол.
- Не поленись спросить обо мне у Ника Фельдмана.
- Твой значок настоящий, в отличие от твоей рыцарской клятвы. У меня для тебя два слова. Джейден Хиггс.
- Мне это должно о чем-то говорить?
- Семь лет назад у рыцаря-защитника Джейдена Хиггса случился психоз. Он считал, что одержим, и с ним говорят демоны. Джейден взял в заложники трех людей и забаррикадировался в начальной школе на Джефферсон-стрит. После череды проблем он был сослан в Атланту, и Ник Фельдман взял его под свое крыло.