Я выждала еще полминуты и вышла из туалета. Дверь Барабаса была открыта. Жалюзи были подняты, и я увидела его сидящим за своим столом, с торчащей во все стороны, будто иголки ежа, ярко-рыжей шевелюрой.
- Он готов вас принять, - уведомил Клерк.
Я вошла в кабинет Барабаса, усадила Куницу на один из клиентских стульев, а сама заняла второй.
Барабас поднял голову. У него было живое лицо с угловатыми чертами и проницательные зеленые глаза. Его кожу (настолько бледную, что только чудом она не светилась по ночам), спасала от солнечного ожога исключительно сила Lyc-V. Несмотря на жару, на нем был костюм, но он снял пиджак и закатал рукава голубой рубашки, обнажив мускулистые предплечья. Все в нем казалось быстрым и отточенным.
Не задерживай дыхание. Веди себя естественно. Ты пахнешь совсем по-другому.
Барабас разглядывал нас с Куницей.
- Чем могу вам помочь?
Я опустила узкий золотой слиток на его стол. Он был длиной примерно с мой палец, полдюйма в ширину и полдюйма в высоту.
Барабас нахмурил брови и потянулся к телефону.
- Чарльз, зайди ко мне на минуту.
Мгновение спустя, в комнату вошел пожилой латиноамериканец. Он поднял слиток, пристально рассмотрел его вблизи и положил на место.
- Настоящее.
Барабас кивнул, и Чарльз молча удалился.
Управляющий Гильдии сложил пальцы домиком перед собой.
- Гильдия к вашим услугам.
Еще бы, за двадцать-то кусков.
- Это Куница.
Барабас протянул руку.
- Рад знакомству, Куница. Я Барабас Гиллиам, управляющий Гильдией.
Куница легонько помахала ему пальчиками, но руки так и не подала.
- Куница у нас беспризорница, - пояснила я. - Она никому не доверяет, особенно взрослым мужчинам.
- Хороший подход. - Барабас откинулся на спинку стула.
|
|
- Мне нужно, чтобы вы ее охраняли.
- Вы обладаете какими-либо законными полномочиями в отношении этого ребенка?
Так и знала, что он спросит. Прежде, чем стать во главе Гильдии, Барабас был юристом Стаи.
- Нет. Однако, у нее нет живых родственников. Девочка - сирота, живущая на улице. Я ее не похищала.
Барабас повернулся к Кунице.
- Ты сирота?
- Да.
- Она очевидец убийства. - Технически, это не было правдой, но на пояснение всех подробностей потребовалось бы время, а Барабасу они были ни к чему. - Ее ищут опасные люди.
- Как надолго ей понадобится защита?
- На неделю.
Барабас глянул на золотой слиток.
- Вы переплачиваете как минимум вполовину, если не больше.
- Думаю, вы меня не поняли. Я хочу, чтобы вы ее защищали. Вы, лично, или...
Черт. Я не могла обратиться ни к кому из них по имени, а Барабас с Кристофером поженились после моего отъезда. И кто взял чью фамилию? Был он Кристофером Гиллиамом, Кристофером Стидом или Кристофером Гиллиамом-Стидом. Или Кристофером Стидом-Гиллиамом? Если я скажу что-то не то, это будет означать, что я знала их до свадьбы. Барабас никогда бы позволил подобному прокатить.
-...член вашей семьи. - Ну, как-то так! - Отсюда и повышенная плата. Если ей понадобится защита спустя одну неделю, я вернусь с аналогичной оплатой.
Это могло проделать брешь в моих нынешних финансах, но оно того стоило.
- А если вы не вернетесь?
- Тогда я ожидаю, что вы поступите так, как посчитаете нужным. У вас репутация достойного человека.
Барабас смерил взглядом золото, посмотрел на Куницу, и снова на меня.
- Хорошо. У меня как раз есть такой человек. - Он слегка повысил голос. - София!
|
|
Куница не сводила с него глаз.
Дверь распахнулась и в кабинет вошла девочка-подросток с рюкзаком на плече. На вид ей было лет четырнадцать, атлетического телосложения, одетая в шорты и майку. Пара ярко-красных солнечных очков венчала ее голову. Ее волосы, стянутые сзади в короткий хвостик, были светлейшего оттенка платинового блонда. Барабас был бледным, но она была белее фарфора, а ее глаза, обрамленные белыми ресницами, имели странный лавандовый оттенок. Альбинос.
- Папа?
- Это моя дочь, София, - представил ее Барабас.
У Барабаса есть дочь? И Конлан мне об этом не рассказал?
- Приятно познакомиться, - сказала София.
- Она член моей семьи и как нельзя лучше подготовлена для такого задания.
Красный отблеск пробежал по глазам Софии, и на долю секунды я увидела очертания длинного горизонтального зрачка, прежде чем он сузился в обычную для человека круглую форму. Оборотень-мангуст. Как и Барабас.
Альбинизм среди людей был редкостью, примерно один случай на семнадцать тысяч. Среди млекопитающих он встречался чуть чаще, примерно один на десять тысяч. Альбинизма среди оборотней не существовало. Альбиносы были подвержены высокому риску солнечных ожогов и рака кожи, а нехватка пигментации в глазах порой вызывала проблемы со зрением, требующие хирургического вмешательства. Существовала теория, что Lyc-V устранял альбинизм еще в утробе, хотя не было единого мнения, как именно он это делал. Я видела тысячи перевертышей. И ни единого альбиноса среди них.
Был лишь один способ, благодаря которому София могла существовать, и это способ был ну очень незаконным. Барабас знал об этом лучше, чем кто-либо. Что вы с Кристофером сделали, и как, ради всего святого, вам это сошло с рук?
|
|
- Подготовлена для чего? - спросила София.
- Сопровождение телохранителя, 24/7, одна неделя, - сказал Барабас.
- Переработка?
- Полторы ставки.
- Доплата за риск?
- По ситуации, в зависимости от уровня угрозы.
София сощурила глаза.
- Я хочу все это в письменном виде, с детализированной шкалой доплаты за риск.
- Идет, - кивнул Барабас.
Святые боги, он создал маленькую женскую версию самого себя.
София улыбнулась.
- Кого я буду охранять?
- Меня, - сказала Куница.
- Привет. Я София. - Дочь Барабаса протянула руку.
Куница пожала ее.
- Привет. Я Куница. Что у тебя в сумке?
- Нагайна.
Какой отец, такая и дочь.
- Что такое нагайна? - спросила Куница.
София запустила руку в рюкзак и вытащила кобру. Большая и черная, она обернулась вокруг ее руки и поднялась, демонстрируя ярко-желтую грудку. Куница замерла.
- София, ты пугаешь клиента, - заметил Барабас.
- Не бойтесь. Она порядочная египетская кобра. Они довольно послушные и не плюются ядом. - София улыбнулась. - И они не едят сосновых куниц. - Она опустила змею обратно в сумку.
- Вы в этом уверены? - спросила я у Барабаса.
- Вполне. Несмотря на свой возраст, София обладает значительным опытом, и Кунице будет комфортнее с ней.
- Это не мирное задание. Они обе будут в опасности.
- И именно поэтому София как нельзя лучше для него подходит. - Барабас улыбнулся, чуть сверкнув зубами. - Она способна полностью посвятить себя заданию. Днем они будут проводить время здесь, в Гильдии. Ночью они будут у нас дома. Если возникнут проблемы, мы с моим супругом их уладим. К тому же, мы живем в уникальном сообществе. Уверяю вас, там вполне безопасно.
Я в курсе.
- Важно, чтобы никто не допрашивал ее об убийстве, включая Асканио Ферара.
София хрустнула костяшками пальцев.
- О, об этом не беспокойтесь.
У Конлана явно был зуб на Асканио, да и София, судя по всему, тоже от него не фанатела. У него явно был талант наживать себе врагов среди детей.
- У Стаи есть свой интерес в этом деле? - спросил Барабас.
- Пока не знаю. Зато у мистера Ферара он точно есть. Это все усложняет?
- Отнюдь, - возразил Барабас. - Влияние Стаи на нас не распространяется.
Как и все, кто покинул Стаю вместе с Кэрраном и Кейт, Барабас располагал особым статусом, и я на это рассчитывала.
- Отлично. Здесь ее одежда и туалетные принадлежности. - Я вручила сумку Барабасу. - Оплата должна покрыть питание, поэтому, пожалуйста, убедитесь, чтобы она ела что-нибудь, кроме печенья.
Барабас кивнул.
- Конечно.
- Тебе нравятся медовые маффины? - спросила София Куницу.
Я обожала медовые маффины, которые готовила приемная мать Кэррана, Матильда. Я бы сейчас убила за один из них, а съев его, расплакалась бы прямо здесь в кабинете.
Глаза Куницы загорелись.
- А они вкусные?
- Очень вкусные.
- Тогда они мне нравятся.
- У меня есть парочка в кабинете. - София протянула ей руку.
Куница спрыгнула со стула, подмигнула мне и взяла Софию за руку. Они вышли из кабинета.
Это подмигивание сулило проблемы.
- Она очень хорошо умеет сбегать, - предупредила я.
- София очень хорошо умеет предупреждать побеги. Обещаю вам, мисс Райдер, с ней будут хорошо обращаться. Она будет выкупана, накормлена и уложена вечером спать, и что важнее всего, она будет под постоянным наблюдением.
На этот счет меня терзали смутные сомнения, но тут я ничего не могла поделать. Я обо всем его предупредила. Я наняла их выполнить работу и должна была дать им ее сделать.
Глава 8
| Т |
елефонная линия и близко не находилась рядом с Марта-стрит.
Я прикинула, что с вероятностью пятьдесят на пятьдесят Стелла отправит меня в погоню за призраками. Очевидно, она либо не доверяла мне, либо решила отомстить за то, что я ее кинула. Достаточно справедливо, очко в ее пользу. Я уважала ее за осторожность и за то, что она пыталась поквитаться. На ее месте я бы сделала то же самое.
Улей находился в глубине ущелья - эдакой трещины в земле примерно в три мили длиной и в четверть глубиной, именуемой расщелиной. Улей притягивал к себе железо, собирая его с помоек и заброшенного завода "Форд Мотор". Местность вокруг него лежала в руинах, и карабкаться вверх-вниз с поврежденной ногой и отбитым плечом по развалинам было еще тем удовольствием.
В магический прилив я бы просто призвала Тургана и отправила его исследовать расщелину. Орел бы заметил кабель за считанные секунды. Но без магии, смотреть через глаза Тургана было не вариант. Он был разумной птицей, но все же просто птицей. Попросить его найти кабель самому, было все равно, что спросить у Лесси, не застрял ли Тимми в колодце[4]. Слова вроде "кабель" ничего не значили для орла.
Вместо этого я больше часа пробиралась сквозь обломки и заброшенные здания, прежде чем наконец нашла ее - единственную телефонную линию, ныряющую в Улей от столба, который возвышался на вершине разрушенного трехэтажного здания. Крыша здания исчезла, оставив внутреннюю часть открытой, а высокий деревянный столб был прикреплен к остаткам верхнего этажа бетонной насыпью. Взбираться на упомянутый столб с поврежденным бедром оказалось примерно так же весело, как прижимать к себе дикую кошку, но после того, как я пару раз соскользнула вниз и выругалась на полудюжине языков, я, наконец, перерезала линию, спустилась и села на край осыпающегося верхнего этажа, свесив ноги над пропастью.
Передо мной раскинулся Улей, уходящий глубоко вниз и достигающий здесь всего нескольких сотен футов в ширину. Со дна тянулся лес изогнутых металлических шипов, поднимающихся вверх по склонам. Всюду высились груды отбросов из металлолома между остовов брошенных машин, медленно поглощаемых пропастью. Между остриями пик и горами хлама клубился туман, своими длинными щупальцами стараясь дотянуться до заброшенных зданий на другом краю. Где-то вдалеке над Ульем промелькнула птица. Отсюда она походила на аиста, но ее вид был обманчив. Улей дал жизнь стимфалийским птицам с железными перьями, режущими похлеще бритвы.
Болела нога. Другие части тела болели тоже, но нога требовала отдельного внимания, как только я доберусь домой. Таблетки Ника лишь немного уменьшили боль, но не смогли ее заглушить. Посидеть на месте, казалось, непозволительной роскошью.
Я позволила себе небрежность. Мне следовало предугадать бросок Джаспера сверху, но я этого не сделала, сосредоточившись на спасении мальчишки. Теперь я за это расплачивалась.
Передо мной мелькнуло лицо Дугласа. Оно того стоило.
Будь я подростком, то я бы просто пристрелила Джаспера. В то время использовать обрез или винтовку не составляло для меня труда. Я была хорошим стрелком. Конечно, не таким хорошим, как Андреа Медрано, но достаточно метким. Я могла попасть в цель из лука с лошади на скаку. Теперь же огнестрельное оружие было для меня недоступно.
Все живые существа генерировали магию. Некоторые сохраняли ее, как например, оборотни, что позволяло им трансформироваться во время технологической волны. Другие же, вроде меня, ее излучали. За многие годы я научилась превращать это излучение в покров, скрывающий мою силу во время магии, но без нее я была миниатюрным магическим генератором. Вырабатываемое мной излучение вызывало короткое замыкание в технике в непосредственной близости от меня. Огнестрельное оружие было бесполезно, а автомобили превращались в азартную игру. Иногда мне удавалось на них проехаться, а иногда они не заводились.
Бабушка предупреждала меня, что с принятием магического наследия, меня ждут последствия. Кейт столкнулась с той же проблемой, и тогда я над ней подтрунивала. Ее магия вызывала короткое замыкание в телефонах и осечку в пистолетах. Пытаясь воспользоваться телефоном, она со злостью бросала трубку, а затем я ее поднимала, и все прекрасно работало. Теперь же со мной все было еще хуже. Она хотя бы могла стрелять из пистолета. Кейт могла не попасть в воду, стреляя из лодки посреди озера, но пистолет хотя бы стрелял. Когда же я нажимала на спусковой крючок, то получала лишь сухой щелчок.
Тем не менее, обмен знаний в области технологий на знания в области магии в то время был легким выбором. Я хотела знать, откуда я родом, и на что способна моя родословная. Я не жалела об этом, но мне пришлось расплачиваться. И все же это был более разумный выбор. В конце концов, магия победит.
Я тихо сидела и наслаждалась покоем. Обитатели Улья, похоже, не спешили чинить свою телефонную линию. Они и поломку-то, вероятно, заметят только спустя несколько часов, когда кто-нибудь из них поднимет трубку и не услышит гудка.
Мне нужна была связь дома. Телефоны работали со мной в половине случаев, и пятьдесят процентов было лучше, чем ничего.
Я провела в городе уже больше суток и пока не продвинулась ни на шаг. Я расправилась с мелким ма'авиром, что не ахти какая победа, и выяснила, что убийство пастора Хейвуда было связано с каким-то неизвестным магическим артефактом. Убила короля Улья. Ничего из этого никак не приближало меня к победе над Молохом.
Такое чувство, будто у меня над головой зависли огромные роковые часы, отсчитывающие каждую секунду.
Я откинулась назад. Нет, нельзя так думать. Если я продолжу в том же духе, то впаду в отчаяние и стану расхлябанной. Мне нужно время на передышку, каким бы ценным оно ни было.
Резкий высокий крик прокатился по Улью. Стимфалийская птица. Когда-то мы с Дереком приходили сюда за ее перьями один-два раза в год. Из них получались отличные ножи, никогда не требовавшие заточки. Мы брали с собой перекус и проводили здесь целый день, прочесывая Улей на наличие выпавших перьев, а затем обедали в каких-нибудь развалинах вроде этих.
Когда мы познакомились, мне было тринадцать, а ему восемнадцать. На тот момент, за мою короткую жизнь у меня был всего один бойфренд, скользкий мелкий пройдоха по имени Ред, желавший украсть мою магию. Я же считала его потрясающим, пока он не продал меня морским демонам. Затем на сцену вышел Дерек, подобно ослепительному солнцу, и печальная предательская лужа в виде Реда испарилась в небытие.
Закрыв глаза, я могла представить, как Дерек сидит рядом со мной с закрытыми глазами, свесив с края длинные ноги и подставив покрытое шрамами лицо солнцу.
На меня нахлынуло жутковатое чувство. Волоски у меня на затылке встали дыбом.
Кто-то наблюдал за мной с другой стороны расщелины. Я окинула взглядом развалины.
Ничего.
Кто бы это ни был, он хорошо спрятался. Но он там был.
Я чувствовала тяжесть чужого взгляда, словно за мной следил крупный хищник, готовый сделать бросок. Каждая клеточка моего тела была начеку. Я уже чувствовала нечто похожее, когда только въехала в город. Что-то во тьме наблюдало, как я пересекала мост, что-то пугающее и жуткое, и вот оно снова здесь. Шло за мной следом? Но для чего?
Я подняла руку, улыбнулась и помахала.
Да-да. Я знаю, что ты здесь. Выходи поиграть.
Ничего. Руины хранили молчание.
Он все еще был здесь, наблюдая за мной. Все мои инстинкты кричали об угрозе - угрозе, с которой я бы не хотела встретиться с покалеченной ногой. Мои примитивные животные инстинкты требовали, чтобы я сидела как можно тише, в надежде, что наблюдавшее за мной создание обо мне забудет. Сумасшедшая же человеческая часть меня хотела рассмеяться ему в лицо, пока страх не смоет нахлынувшая волна адреналина.
Заставив себя тяжело вздохнуть, я встала и пошла прочь, стараясь не хромать. Я вернусь в Улей позже, и, надеюсь, магия будет в зените. Если мой молчаливый наблюдатель решит познакомиться поближе, его будет ждать "веселый" сюрприз.
* * *
В ОДНО МНГНОВЕНИЕ магия затопила мир. Боль в моем бедре вспыхнула жаром и растаяла в сносное покалывание. Я поерзала на бетонном обломке и прищурилась на заходящее солнце. Добравшись домой, я приняла одно из травяных зелий моей тетки Элары, и теперь волна активировала его магию. Если мне удастся не слишком напрягать ногу, то уже завтра я смогу вернуться в строй.
После Улья я отправилась на перекресток Иисуса и переговорила с представителями всех трех церквей. За последние полгода никто из них не нанимал пастора Хейвуда и никого ему не рекомендовал. Очередной тупик.
Затем я посетила управление жилищного хозяйства, показала там свой значок и пару стодолларовых купюр, и попросила их протянуть телефонную линию мне в дом. Деньги дали им стимул, а значок послужил удобным предлогом, чтобы бросить все остальные дела и обслужить меня вне очереди как сотрудника правоохранительных органов. В итоге, несмотря на конец рабочего дня, мне выделили личного специалиста. Сказать, что он не был в восторге от моего дома и его расположения, было бы преуменьшением, поэтому мне пришлось остановиться между ним и Юникорн-лейн, чтобы официально "оградить его от этого проклятого места".
Мастер направился ко мне широким шагом. Он был низкорослым и коренастым, не толстым, а скорее плотным, с копной темных вьющихся волос и оливковой кожей, и говорил с мягким акцентом. Он мог быть марокканцем, но я не была уверена, а спрашивать не стала.
- Что ж, я все подключил, но заработает связь или нет, мы узнаем только когда, схлынет магия.
Вот так всегда. Когда мне нужна магия, чтобы навалять переростку из Улья, ее нигде нет. Но когда мне понадобился телефон – вот она, тут как тут.
- Спасибо, - поблагодарила я. - Я вас провожу.
Он посмотрел на Юникорн-лейн. Примерно в трех кварталах отсюда из бывшего небоскреба бил небольшой водопад. Голубоватая жидкость, мерцающая завитками лаванды, перелилась через вершину развалин и медленно скользила по ее склону ручьем шириной в три фута. Она выглядела вязкой.
- Не откажусь, - ответил техник. – Пойду, соберу инструменты. Если завтра не заработает, дайте знать.
Мастер вернулся со своим чемоданчиком, и мы двинулись вниз по Персиковому кольцу на юг, навстречу цивилизации. Моя нога снова начала ныть. Как только доберусь домой, зачарую ее на регенерацию.
Персиковое кольцо переходило в 15-ю улицу. Когда-то это был трехсторонний перекресток, теперь же превратившийся в небольшую кольцевую развязку с западным концом 15-й улицы, отрезанным обломками рухнувших кондоминиумов. Единственным выходом оставался другой конец 15-й, на юго-востоке.
На кольцевом перекрестке развернулась небольшая торговля на два киоска: прилавок с пирогами под управлением улыбчивого блондина, и автобус со всякой всячиной и темнокожей пожилой продавщицей. Автобус продавал кое-какие медикаменты и предметы первой необходимости: соль, туалетные принадлежности, перевязочный материал и так далее. Пирожковая продавала отменные пироги. Я сняла пробу этим утром по дороге в церковь Святого Луки. Перекресток сейчас был пуст, за исключением одинокого нищего, сидящего на потрепанном одеяле у горы обломков.
Мастер помахал мне рукой и направился к своему фургончику, припаркованному у лотка с пирогами. Бездомный смотрел на меня. Худющий, старый, с испещренной морщинами, кожей цвета темного каштана, он сидел, обняв колени. Тонкие сальные волосы свисали длинными прядями на его лицо. Рядом с босыми грязными ногами стояли потрепанные древние ботинки. Он сидел в той напряженной позе, какая бывает у людей, которым каждое движение причиняет боль.
Он выглядел таким одиноким.
Подул ветер, принеся с собой запах застарелой мочи и давным-давно немытого человеческого тела.
Я подошла к автобусу. Пожилая женщина уже убирала товар с раскладки и сделала вид, что меня здесь нет. Я не сдвинулась с места. Наконец, она соизволила на меня посмотреть. Вытащив сорок баксов, я положила их на прилавок.
- Мужские носки и аспирин.
Она посмотрела на нищего, затем на меня, вздохнула, положила две пары носков на складной прилавок и добавила маленький пузырек аспирина на двадцать таблеток.
- Спасибо. - Я проковыляла к прилавку с пирогами, купила один с грибами - меньше шансов встретить крысиное мясо, и отнесла его вместе с остальными покупками к бездомному.
Он отпрянул от меня, отползая назад. Оставив вещи и двадцать баксов на краю одеяла, я пошла прочь.
После прогулки меньше мили до дома, моя нога была готова вот-вот отвалиться. Я прошла в дом, заперла за собой дверь и направилась в убежище. Дойдя до двери, я остановилась.
Кто-то был внутри.
Я никого не слышала, никого не видела, но я точно знала, что кто-то проник в мой дом.
Войдя внутрь, я закрыла за собой дверь и опустила тяжелый засов, запирая незваного гостя вместе с собой.
Тишина. В русле ручья журчала вода. Растения, стремясь к свету, раскинули свои листья.
Я хрустнула костяшками пальцев.
Темная фигура бросилась на меня слева, летя по воздуху, будто у нее были крылья. Я отступила в сторону, схватив незваного гостя за руку, и перевернула его в воздухе, используя свой вес, чтобы сбить его с ног. Его спина ударилась об известняк. Он перевернулся, закинув ноги на плечи, подпрыгнул, словно был сделан из резины, и присел в десяти футах от меня с широкой ухмылкой на лице.
Черт бы тебя побрал, Конлан.
- Тебе стоит поработать над своей атакой.
В его серых глазах плясали лукавые искорки.
- А тебе стоит подправить слух. Прежде, чем войти в дом, я целую минуту простоял в пяти футах от тебя, а ты даже не обернулась.
Выходит, он прокрался сюда еще до прилива магии. Тогда понятно, как он обошел мои преграды.
- Напомни, что я тебе говорила насчет моего прикрытия?
Брат пожал плечами.
- Разве нас кто-то здесь увидит? Никого нет. - Он сделал вид, что разглядывает растения. - Ты же не прячешь шпионов в этих милых кустиках?
Проблема с Конланом заключалась в том, что у него была непоколебимая уверенность его отца и рот его матери. Он также был внуком Роланда. Он говорил полными предложениями, когда ему было восемнадцать месяцев, и щелкал, как орешки, сложные заклинания, когда ему было пять. Математика была детской забавой, инженерное дело - забавным развлечением, химия - хобби, и он не воспринимал ничего из этого всерьез.
Его глаза загорелись.
- У тебя есть еда?
А еще он был девятилетним львом-оборотнем.
- Возможно.
Я направилась к холодильнику, заполненному Тамирой Миллер по моим указаниям. Посмотрим. Что бы такое приготовить сытное и на скорую руку?
- Ветчина, курятина, оленина?
- Да!
- Обычно, я требую одно объятие за порцию, но для тебя, так и быть, это будет бесплатно.
Не в моих правилах было заставлять детей обниматься. Если он захочет меня обнять, то будет знать, что я не против.
Конлан наигранно вздохнул, подошёл ко мне и обнял. Он сделал это очень осторожно, используя лишь толику своей силы, зная, что обнимает человека. Я наконец-то увидела своего брата во плоти спустя долгих восемь лет.
- Ну, привет, - шепнула я.
Он ухмыльнулся и высвободился.
Я вытащила кусок копченой ветчины, лесные грибы, четыре ломтика бекона, чеддер и моцареллу, достала разделочную доску с ножом и развела огонь в печи. Конлан устроился на стуле за кухонным столом.
- Неужели ты не рада меня видеть?
- Конечно же, я тебе рада. Но теперь здесь повсюду твой запах, а Асканио знает, где я живу.
Конлан сморщил лицо, показав мне клычок.
Я поставила на огонь сковороду, отправила на нее бекон, и принялась нарезать ветчину кубиками.
Конлан развернулся на своем стуле, наклонился в сторону, пока не оказался почти в горизонтальном положении, сорвав металлическую сферу с ближайшего пьедестала. Она была размером с баскетбольный мяч, шар из тонкого металлического кружева и шестеренок. Я разместила шесть таких вокруг святилища.
Конлан подкинул ее над головой, посылая сквозь нее искру магии. Сфера развернулась в чудовищного металлического паука над его головой, с бритвенными жвалами, металлическими когтями, готовыми к убийству. На долю секунды он завис над ним, выглядя готовым проглотить его голову, затем крошечная капля магии, питающая его, иссякла, и он упал, скатываясь обратно в шар. Конлан поймал его другой рукой. Контроль, необходимый для достижения этого, заставил бы мудрецов в Новом Шинаре закружиться от радости. Конлан покрутил сферу в пальцах и подбросил ее снова.
Сфера, паук, сфера, паук, сфера...
Покончив с ветчиной, я перевернула бекон и перешла к нарезанию грибов.
- Что у вас за терки с Асканио?
- Мне он не нравится.
Я нарезала сыр тонкими ломтиками.
- Он что-то сделал?
Конлан пожал плечами.
- Это не важно.
- Допустим. Что тогда важно?
Я сняла бекон, слила большую часть жира в банку и закинула на сковородку грибы и ветчину.
- Я хочу помочь.
- Помочь с чем?
- Помочь с тем секретом, о котором ты говорила с дедушкой в мое отсутствие. Секретом, который держит тебя здесь и не дает вернуться домой.
- А. Ты об этом секрете.
Я достала шесть яиц, разбила их на сковородку и принялась перемешивать лопаткой. Конлан, как и папа, терпеть не мог глазунью. Он как-то жаловался на нее, когда мы обсуждали школьные обеды. И как его отец и большинство перевертышей, он не выносил остроты в еде. Если бы я готовила для себя, то добавила бы халапеньо.
Я посолила болтунью и потянулась за сыром.
Разделочная доска исчезла. Конлан сидел на столе, держа доску с аккуратной стопкой сырных ломтиков вне моей досягаемости.
- Давай сюда.
- Ты избегаешь ответа.
- Отдай мне сыр, и мы поговорим.
Он вернул мне сыр. Я смахнула его на яйца, чуток перемешала и сняла сковороду с огня под пристальным взглядом Конлана. Выудив вилку из ящика, я достала большую тарелку, выложила на нее яичницу с расплавленным сыром и подвинула к нему.
Брат снял пробу.
- На вкус как мамина.
Ну, еще бы.
- Как думаешь, кто научил меня готовить?
- Помнишь, когда мне было семь, у меня были проблемы с друидской компашкой в школе?
- А это еще к чему? - Друиды обладали магией, влияющей непосредственно на животных. Ему было семь, а издевавшиеся над ним ребята были вдвое старше. Конлан отказался рассказывать об этом Кейт или Кэррану, а если бы он прибегнул к насилию, то был бы исключен.
- Помнишь, что ты мне тогда сказала? Ты сказала: "Ты должен рассказывать мне о таких вещах. Я ведь твоя сестра". А на следующий день, когда у нас был обеденный перерыв, во дворе меня ждал Роман в своей черно-серебряной мантии. С собой у него была его птичья голова, которая визжала при виде людей, но когда я подошел, она начала мурлыкать. Он сгреб меня в объятья и сообщил, что принес мне пирожки, которые его мама испекла специально для меня. Мы пообедали и поболтали о семье и о том, что дарят людям на Коляду и Рождество. После этого у меня никогда не было проблем.
Роман был черным волхвом, языческим славянским жрецом. Он служил Чернобогу - богу разложения, войны и тьмы. Все нео-язычники с младых ногтей знали о других нео-язычниках, и Роман официально числился в их списке с пометкой "обходить по большому кругу". Его мать, Евдокия, была одной из ведьм-пифий. Я обучалась у нее в юности, где и подружилась с Сиенной. Попросить Романа о небольшом одолжении было в порядке вещей. Прислужнику Бога всеобщего зла нравилось помогать людям. Это была его минута славы, и он постарался использовать ее по максимуму. Когда я была подростком, Кейт поступила со мной похожим образом.
- Так к чему ты ведешь?
Он оторвался от еды и поднял голову. На тарелке не осталось и половины.
- Ты должна делиться со мной подобными вещами. Я ведь твой брат.
Как мило.
Но ему было всего девять. Ма'авиры были чертовски опасны.
Конлан подался вперед, не сводя с меня немигающего взгляда.
- Я не ребенок.
Прямо телепат какой-то.
- Ты не ребенок, но часто себя так ведешь. Ты не любишь учиться, не стараешься, и со скрипом выдавливаешь самый минимум, лишь бы не рассердить деда...
Конлан поднял руку и сквозь ее плоть прорезались когти. Рука вытянулась, покрывшись угольно-черным мехом, а пальцы удлинились в монстроподобные крючья. Он полоснул себя по предплечью. Тонкие нити крови растянулись из царапин, обвились вокруг его руки и превратились в перчатку.