Вот оно, блестящее умозаключение.
Асканио одарил меня прямым взглядом.
- Я должен спросить, почему Орден так заинтересован в деле об убийстве пастора Хейвуда, что они привлекли рыцаря-крестоносца?
Неплохое предположение. Когда у Ордена на руках оказывался особенно неприятное дело, они перебрасывают его на крестоносца, который либо зачищает беспорядок и исчезает, либо умирает, пытаясь это сделать. Крестоносцы работали под прикрытием, использовали неортодоксальные методы и пользовались большой свободой действий. Если они проваливались, у Ордена всегда находились правдоподобные отговорки.
Крестоносцы были чертовски опасны и часто сходили с ума. Они делали свою работу не ради почестей. Они делали ее, потому что верили в свое дело. До того, как Ник Фельдман стал рыцарем-защитником, он был крестоносцем, одним из лучших в Ордене.
- Нет ответа?
Я снова улыбнулась ему.
- А чего ты ожидал?
Асканио оттолкнулся от дверного проема и окинул взглядом мою скромную обитель.
- Это место настоящая помойка.
- Спасибо.
- Тот, кто сдал ее тебе, должен быть отстранен от владения недвижимостью. Ник не должен был позволять тебе оставаться здесь
Бросаешь имя рыцаря-защитника, будто вы лучшие друзья.
- Мне здесь нравится. Тихо, живописно, но теперь, когда ты пришел, мне придется поставить табличку: "Торговым агентам вход запрещён".
- Я здесь не для того, чтобы что-то тебе продать. Но я могу предложить тебе лучшее жилье. Ты новенькая в городе, и это действительно не очень хороший район.
- Люди продолжают говорить мне это.
- Потому что это правда.
Мой таймер снова сработал.
- Попридержи эту мысль.
Я вернулась на кухню, спасая свою вторую порцию печенья, и выключила духовку. Хорошо, что газ продолжал гореть даже во время массивных магических волн.
|
|
- Я могу устроить тебя в лучшем доме, - крикнул Асканио от двери. - Бесплатно.
Слишком грубо для него. Он пытался оценить мою реакцию. Я вернулась ко входу и подняла голову, глубоко вдыхая, как это делали оборотни, когда они пытались уловить запах на ветру. Его глаза расширились.
- Чувствуешь этот запах? - спросила я. - Никак не могу понять, что это...
Он нахмурился.
Я округлила глаза.
- Пахнет взяткой.
Он отпрянул с театральным потрясением.
- Я пришел сюда по доброте душевной, предлагая более безопасное место, а ты обвиняешь меня во взяточничестве.
- Я должна спросить, почему Стая так заинтересована в деле убийстве пастора Хейвуда, что они послали бету клана буда расследовать его, подкупили полицию Атланты, чтобы получить доступ к месту преступления, а затем преследовали и пытались запугать и принудить рыцаря Ордена?
- Не припомню, чтобы я тебя запугивал. Если бы я хотел запугать тебя, я бы прорвался через эти обереги. - Он улыбнулся, показав мне свои острые белые зубы. - И забери свое печенье.
Он с полной уверенностью пообещал прорваться через обереги. В его словах не было ни капли заносчивости - сугубо расчет на основании опыта.
Рунический оберег мог бы остановить среднестатистического перевертыша, вот только Асканио Ферара никогда не был посредственным. Все оборотни обладали двумя формами - звериной и человеческой, но у некоторых была способность принимать третью - боевую форму, неукротимую в битве - помесь человека со зверем. Кэрран считал боевую форму Асканио одной из лучших, что было высокой похвалой от человека, бывшего некогда Царем Зверей.
|
|
Похоже, я была не единственной, кто стал сильнее. Мне придется скорректировать свои ожидания.
Я отправилась на кухню, взяла печенье, влила в него шепотом немного магии на забытом языке, вернулась к двери и сбросила оберег.
Асканио моргнул.
Я протянула ему печенье.
- Думаешь, обереги держат меня в безопасности. Будешь печенье? Бери.
Он изучал меня мгновение, оценивающе. Он был молниеносен, и был на девяносто девять и девять десятых процента уверен, что он быстрее меня.
Печенье лежало у меня на ладони и ждало. Совершенно безобидное.
Ноздри Асканио слегка затрепетали. Он пробовал воздух в поисках запаха яда. Не то, чтобы он причинит ему вред. Lyc-V, вирус оборотней, съедал яд на завтрак и просил повторить.
Я вздохнула.
- Ты будешь печенье или нет?
Он двигался так быстро, что его рука превратилась в размытое пятно. Его пальцы коснулись печенья и прошли сквозь него, коснувшись моей ладони, так легко, словно прикосновение крылышка мотылька. Когда я была уличным ребенком, я думала, что у меня легкое прикосновение. Я думала, что была быстра. По сравнению с Асканио я была рядовым любителем. Если бы я когда-нибудь держала что-то в руке, и он хотел этого, я бы даже не заметила, как он забрал это у меня.
Асканио уставился на совершенно твердое печенье в моей руке.
- В чем дело? - спросила я. - Не хочешь?
Крылышки мотылька опять задели мою ладонь. Он попытался еще раз.
- Хороший трюк, - сказал Асканио.
- Ты сказал, что можешь забрать все мои печенья, а ты даже не можешь взять одно. Я разочарована. - Я поднесла печенье ко рту и откусила кусочек. – М-м-м. Вкусно. Ты действительно не знаешь, что теряешь.
|
|
Он попытался вынуть печенье у меня изо рта. Его пальцы обмахнули мои губы.
- Эй! Личное пространство.
Асканио открыл рот.
Женщина-оборотень метнулась через двор и остановилась рядом с Асканио.
- Я видела его!
В глазах Асканио вспыхнул красный огонек.
- Уверенна?
- Да! - Она помахала рукой перед собой. - Я видела его лицо.
- Мы закончим это позже. - Асканио повернулся к ней. - Покажи мне.
Они бросились в темноту.
Я вышла и закричала.
- Подожди! Ты забыл свое печенье.
Далекий вой с Юникорн-лейн был моим единственным ответом. Это было прекрасно. Я знала, что он услышал меня.
Я вошла внутрь, наложила оберег и закрыла за собой дверь. Итак, Стая, или какая-то ее часть, определенно была заинтересована в этом убийстве. К сожалению, я до сих пор понятия не имела, почему.
Давайте посмотрим, что я выяснила во время этой встречи: Асканио был удивительно быстр, и он не стеснялся использовать деньги, чтобы получить то, что он хотел, а то, что он хотел, было убийцей пастора Хейвуда. Не полный провал, но и пользы мало.
Если Стае требовался доступ к месту убийства, они могли запросить его по соответствующим каналам. Большую часть времени их впускал город. Они были лучшими следопытами, и они прилагали усилия, чтобы играть по правилам с правоохранительными органами. Они также заботились о своих собственных преступниках, поэтому, если оборотень совершил это убийство, Стая проведет внутреннее расследование, задержит его и либо накажет, либо, в зависимости от политической ситуации, передаст его городским властям. Это было беспроигрышное соглашение - Стая избегала ненужных подозрений, и копы меньше истекали кровью, пытаясь выполнить свою работу. Усмирение разъяренного оборотня - это не прогулка по парку.
Но Стая не запросила доступа. Вместо этого они подкупили полицейского.
До сих пор и Асканио, и Ник были заинтересованы в этом деле и изо всех сил притворялись, что это не так.
Интерес Ника беспокоил меня. Много лет назад, еще до того, как Ник стал рыцарем-защитником, он был крестоносцем, и его последним заданием перед повышением по службе было проникнуть в организацию Роланда. Дедушка что-то с ним сделал, что-то ужасное, о чем ни один из них никогда не говорил. Задание закончилось катастрофой, и Ник наблюдал, как весь орден, семь рыцарей, были убиты моим другим дядей, который был не в своем уме. Он никогда не нарушал своего прикрытия. Я даже представить себе не могла, чего ему это стоило. Он смотрел, как умирают рыцари, и выполнил бы свою миссию, если бы мудак, который был рыцарем-защитником, не разоблачил его, когда он лежал, умирая, и убедился, что все это было напрасно.
Ник с самого начала был непостоянен. Этот опыт кристаллизовал все его сумасшедшие наклонности. Он посвятил себя противостоянию дедушке и всему, что тот отстаивал. Ник в лицо называл Кейт мерзостью. Кейт не возражала. Он был единственным сыном ее бывшего опекуна, и она смотрела на него как на брата и помогала ему при любой возможности. Так она двигалась по миру.
Мне следовало бы обидеться на Ника, но я этого не сделала. Он был рыцарем Ордена в самом прямом смысле этого слова, и он полностью посвятил себя миссии Ордена по защите человечества от всех угроз. Кейт представляла собой потенциальную угрозу катастрофических масштабов. Кейт также была другом Ника, и если бы ей понадобилась помощь, он бросил бы все, что делал, и поехал бы с оружием в руках и обнаженными мечами, как он делал не раз. Он просто отказывался видеть конфликт между этими двумя вещами. Он работал с Кейт, он искренне любил Конлана, и он ходил к Кейт и Кэррану на ужин, но он всегда был начеку, если бы Кейт впала в безумие. Если она решит стать тираном, он будет первым в очереди, чтобы пронзить ее своим клинком.
Возможно, годы, проведенные в качестве рыцаря-защитника, стабилизировали его, но я сильно в этом сомневалась. Его паранойя была бездонным, темным озером, и он был превосходен в уловках.
Я вышла в коридор, открыла потайную дверь, вошла в свой настоящий дом и закрыла за собой дверь. Она лязгнула с обнадеживающим глухим стуком. «Щит Энки» закрылся, отрезав внешний мир.
Я прошептала слово, и зажглись магические фонари, заливая комнату ярким желтым светом. Еще одно преимущество классического образования. Мои фейри-фонари были снабжены выключателем магии и светились разными цветами, в то время как у большинства людей фейри-фонари были синими и светились непрерывно, когда магия была в зените. Я не была поклонником голубого света, за исключением редких акцентов здесь и там. Слишком сурово.
Я подошла к своему столу и села в кресло.
До сих пор это убийство было сплошными вопросами и без ответов.
Я потянулась к знакомой связи в своем сознании, ища Тургана. Свет вспыхнул в моем сознании и развернулся в виде дома с ярко освещенными окнами. Ник Фельдман сидел за кухонным столом у окна первого этажа, ел бутерброд и читал толстую книгу. Вид слегка наклонился, когда Турган поправил хватку на ветке.
- Следи за ним, - прошептала я.
Хищник щелкнул клювом в знак подтверждения.
Я отпустила, и изображение исчезло.
Орел окликнет меня, если что-нибудь случится. Пока магия действует, я буду знать каждое движение Ника. Завтра я буду копать глубже, но прежде чем я смогу это сделать, мне нужно выяснить, с чего начать.
Я придвинула к себе большую стопку бумаг. Я подобрала их по дороге домой, трехмесячный выпуск "Атланта Джорнал-Конститьюшн". Давайте посмотрим, объявил ли кто-нибудь о своем открытии новых христианских реликвий.
Глава 6
| В |
восемь утра, убедившись в отсутствии хвоста, я отправилась в город. Асканио никого не оставил нянчиться со мной. Может, он решил, что за мной не стоит присматривать. Возможно, это просто вылетело у него из головы. Обе возможности казались одинаково маловероятны. Значит, что тот, кто следовал за мной, держался намного позади. К тому времени, как я остановилась у голубого дома, чтобы спрятать пакет для Куницы, я дважды посыпала свои следы аконитом. Это не остановит моего преследователя, но зачем облегчать ему задачу?
Двадцать минут спустя я подъехала к Методистской церкви Святого Луки на краю парка Такседо.
После разрушений, вызванных вялотекущим магическим апокалипсисом, богачи Атланты бежали на север. Такие районы, как Такседо-Парк, имели преимущество в том, что были древнее, с историческими особняками, которые выстояли намного лучше, чем современные офисные башни и высотки. В то время как небоскребы падали и рушились, такие места, как Вилла Хуанита, официальное поместье Такседо, площадью в десять тысяч квадратных футов, не пострадало, оставаясь таким же роскошным, как и полтора века назад.
Церковь Святого Луки располагалась на границе между богатым Такседо-парком и новым деловым центром, возникшим вдоль Пичтри-роуд. Назвать это церковью было бы преуменьшением. Массивный собор, построенный из кирпича и белого бетона, занимал пять акров с его территорией и вспомогательными зданиями. Свидетельствуя о стоических ценностях готического Возрождения, весь комплекс представлял собой крепость: больница, школа и административный центр, расположенные в одном аккуратном прямоугольнике с собором спереди и в центре, выглядящим как младший кузен Нотр-Дам.
Участок лужайки, место убийства, граничил с собором, что было еще одной забавной особенностью нашего апокалипсиса. Длинная дорожка пересекала лужайку, ведя к широкой террасе перед лестницей в церковь. Терраса была завалена срезанными цветами. На тротуаре лежали розы, лилии и полевые цветы, между цветами и маленькими деревянными крестиками горели свечи. Город превратил это место в мемориал пастору Хейвуду. Три дня спустя несколько скорбящих все еще оставались на месте, сидя на низкой каменной стене, окаймлявшей террасу, и молясь.
Я прискакала к боковой стоянке, спешилась, привязала Тюльпан и пешком пошла к дверям.
Белый мужчина средних лет с залысинами и очками в проволочной оправе встретил меня у входа и окинул долгим взглядом мой изодранный плащ. Под плащом на мне была зеленая футболка, пара удобных коричневых брюк, закрепленных ремнем с мешочками трав, серебряной пылью и другими полезными вещами, и пара кроссовок. Ничего особенного.
Этим утром я открыла ящик с оружием поменьше и вытащила два ножа, идентичных тому, который я потеряла вчера. Я также носила короткий, плоский меч с лезвием длиной двадцать два дюйма, которое было около двух целых одной десятой дюйма в поперечнике в самой широкой части. При весе в фунт и одиннадцать унций он был тяжелым, а вес и профиль лезвия делали его хорошим убийцей. Плащ скрывал все это, но он не мог скрыть «Даккан», мое копье. У моей бабушки была огромная проблема с этим именем, потому что самым близким переводом его на английский язык был бы «Крепыш». Она утверждала, что это неподходящее название для оружия, поэтому после того, как первый «Даккан» сломался, я предложила назвать нового Крепышом Крепышевичем, то бишь сыном Крепыша, после чего она застонала и покинула мои комнаты, сопровождаемая толпой своих советников, которые бросали на меня укоризненные взгляды.
«Даккан» покоился в ножнах в двух частях на моей спине. Если их скрепить вместе, то длина его составит шесть футов. Части торчали у меня за правым плечом, их легко было выхватить, и часовому у церковной двери явно было трудно понять, зачем я носила две металлические палки за спиной.
После нескольких неловких секунд он решил перестать размышлять о моем выборе оружия.
- Чем я могу вам помочь?
Я достала удостоверение личности.
- Меня зовут Аурелия Райдер. Я расследую убийство пастора Хейвуда.
Мужчина слегка вздрогнул.
- Это ужасно. Похоже на ночной кошмар... - он осекся. - Вы не могли бы подождать? Епископ в резиденции, и она, возможно, захочет поговорить с вами.
- Я не возражаю.
- Пожалуйста, следуйте за мной.
Внутри церкви было на десять градусов прохладнее. Успокаивающий свет струился в приемную через витражные окна, окрашенные в дюжину оттенков синего и красного. Через открытые двери мне было видно внутреннюю часть церкви, ряды деревянных скамей с кобальтовыми подушками, помост и простую деревянную кафедру на нем. Эта церковь не знала роскоши, она была добротно сделана, но сдержанно.
Я немного почитала на тему методистов, пока ехала по лей-линии в город. Методисты всегда рассматривали исцеление как важную теологическую тему, и после того, как магия разрушила мир, они сосредоточились на ней с еще большей интенсивностью. В результате методистские конгрегации расширились, и возникла необходимость в точечном персонале для больших географических районов, обычно в епископе, иногда избираемом, иногда назначаемом. Епископ, с которым я собиралась встретиться, отвечала за всю Северную Джорджию. Она могла открыть множество дверей. Она также могла захлопнуть их.
Боковая дверь открылась, и вошла женщина средних лет в бежевом деловом костюме, мужчина, который встречал меня, следовал за мной по пятам. Женщине было за пятьдесят, с прямыми черными волосами, подстриженными в опрятную прическу, и чертами лица, которые намекали на восточноазиатское происхождение.
Женщина протянула руку.
- Хейзел Чао. Я методистский епископ Северной Джорджии.
Я пожала ей руку. У нее было крепкое, сухое рукопожатие.
- Аурелия Райдер, рыцарь Ордена.
- Приятно познакомиться с вами, хотя я хотела бы, чтобы это было при лучших обстоятельствах. Почему бы нам не поговорить в саду?
Я последовала за ней через боковую дверь, по коридору и через другую дверь, которая вела наружу. Мы вышли в большой сад во внутреннем дворе, прямо за нами находился собор, а с трех сторон вспомогательные здания, каждое высотой в три этажа и увенчанное башенками по углам.
- Хорошее место, чтобы выдержать осаду, - отметила я.
- Старый мир умирает, а новый мир борется за то, чтобы родиться: "сейчас время монстров", - процитировала она.
- А монстры требуют замков, - сказала я. - Хотя я сомневаюсь, что Антонио Грамши[2] имел в виду монстров нашего вида.
Было два перевода этой цитаты, и, как это часто бывало, наименее точный звучал лучше всего.
Она удивленно посмотрела на меня и улыбнулась.
- И я только что показала свою собственную предвзятость. Я не ожидала, что вы будете начитанной.
- Моя семья уделяет особое внимание образованию. Между нанесением ножевых ранений, конечно.
- Конечно. - Она взглянула на мужчину. - Все в порядке, Джеральд. Я не верю, что рыцарь причинит мне вред, а если она попытается, я все равно не уверена, что ты сможешь ее остановить.
Джеральд подозрительно посмотрел на меня и вошел внутрь.
Мы с епископом пошли по тропинке. Справа пчелы жужжали вокруг нежных розовых цветов горного лавра. Слева кусты рододендрона были усыпаны гроздьями малиново-красных цветов. Голубоглазая трава и голубая звезда окаймляли тропинку, предлагая фиолетовые и голубые цветы. Должно быть, где-то на территории у них были ульи.
- Я буду откровенна, - сказала епископ Чао. - Смерть пастора Хейвуда стала сокрушительным ударом. На личном уровне он был одним из моих самых близких друзей. Его вклад в церковь и в народ Атланты невозможно оценить. Тот, кто убил его, проделал в нашем городе зияющую дыру. Я помогу вам всем, чем смогу.
- Спасибо.
- В поисках ответов я несу ответственность перед его прихожанами и перед городом в целом. Он очень много значил для очень многих людей. Он был любим, но все же был убит с такой шокирующей жестокостью и по неизвестным причинам.
Она придавала большое значение этим «неизвестным». Атланта считала пастора Хейвуда святым. Она только что предупредила меня, что если я узнаю какие-либо неприятные секреты, которые привели к его убийству, ответственность за разрушение памяти святого человека ляжет на мои плечи. Интересно.
Я должна была оставаться в образе, так что настала моя очередь тянуться за причудливыми цитатами.
- Ибо каждый понесет свой собственный груз.
Епископ Чао взглянул на меня.
- Послание к Галатам 6 стих 5.
- Моя задача выяснить, кто убил пастора Хейвуда. Его грехи, какими бы они ни были, являются его бременем. Ваша задача справиться с последствиями его потери. Думайте обо мне как об инструменте. Я не принимаю ничью сторону. Не мне решать, что люди будут делать с моими находками.
- Поняла, - сказала епископ Чао. - Возможно, мне следует поговорить об этом с рыцарем-защитником.
О, Нику бы это просто понравилось.
- Возможно.
Если бы пастор Хейвуд сделал что-то отвратительное, удар по церкви стал бы сокрушительным. Будут заданы вопросы. Знала ли епископ ответы, а если нет, то почему нет?
Епископ Чао вздохнула.
- Итак, чем я могу вам помочь, рыцарь Райдер?
- Незадолго до своей смерти к пастору Хейвуду обратился человек по поводу "священного артефакта".
Епископ нахмурилась.
- В самом деле? Какого рода священный артефакт?
- Мой источник не уверен. В то время они были заняты печеньем. Я точно знаю, что пастор Хейвуд уехал на машине на следующий день и вернулся через несколько часов.
- Натан? - спросила епископ Чао. - Вы уверены?
- Почему это так необычно?
- Его укачивало в машине. Он предпочитал ходить пешком или ездить верхом. Кроме того, у многих людей, которым он служил, не было автомобиля. Он не хотел выделяться. - Она грустно улыбнулась. - Но его действительно ужасно укачивало. Его дважды вырвало по дороге на собственное посвящение. Нам пришлось уговаривать его вернуться в автобус, потому что он заявил, что раз Иисус ходил, то и он будет ходить. И это было тридцать лет назад.
Магия пала. Мы обе остановились, приспосабливаясь к внезапному отсутствию силы. Технология временно взяла верх. Это ненадолго, но тем временем в моем распоряжении было меньше инструментов.
- Значит, этот артефакт, должно быть, был очень важен для него?
- Несомненно. Не представляю, что могло бы сподвигнуть его сесть в машину, да еще и к незнакомцу. Не понимаю, почему он мне не позвонил. Он всегда созванивался со мной о подобных вещах.
- Пастору Хейвуду часто приходилось аутентифицировать артефакты?
Епископ Чао снова вздохнула.
- Случалось. Никто не любит об этом говорить, но священные предметы - это большой бизнес. Особенно христианские реликвии. Из них девяносто девять процентов - подделки, но оставшийся один процент способен творить чудеса.
Не все чудеса сулили добро. Пару лет назад в Египте нашли жезл Аарона. При ударе о землю он создал огромного неубиваемого змея, успевшего сожрать несколько дюжин человек до того, как армия, в конце концов, сумела его утопить.
- Натан обладал даром проницательности, - продолжила епископ. - Но он был избирателен в своем деле. Пять лет назад, католики попросили его аутентифицировать обрезки ногтей святого, поскольку хотели мнения независимого эксперта. К сожалению, обрезки не принадлежали святому. Никто не знал, откуда они взялись, но они вызывали безумие в верующих. Натан три дня провел в бреду. После этого он был очень осторожен.
- Вы уверены, что запрос поступил не через Церковь?
- Абсолютно. Я проверю, но после случая с обрезками, все подобные запросы поступали напрямую ко мне.
Выходит, либо они сами связались с ним, либо она лгала. Если она лгала, то должна была быть невероятной актрисой, поскольку выглядела искренне потрясенной.
- Поймите правильно, - сказала она. - Натана не заботили деньги или престиж. То, что они показали ему, должно было быть действительно необычным.
- Кто в регионе самые видные охотники за реликвиями? Кто обладал бы репутацией, способной выманить человека, вроде пастора Хейвуда, из его церкви?
Ее лицо перекосило от презрения. С тем же успехом я могла бы спросить у нее, кто здесь лучшие сутенеры на районе.
- Я бы сказала, что Вэйлон Биллиот, но он умер три или четыре года назад. Кроме него, есть еще Деррил Нокс и Дакота Муни. Деррил и Дакота были женаты. У них произошел какой-то разлад, и по слухам, Дакота подстрелила его зад... ягодицу. Теперь они терпеть друг друга не могут. Есть еще Марк Рудольф - чрезвычайно неприятный тип. Я попрошу Джеральда предоставить вам список. На это ему может понадобиться пара часов.
- Спасибо, - поблагодарила я. - Тогда я зайду за ним позже.
- Это нехорошие и невменяемые люди, рыцарь Райдер. Такие, как они, переплывают кишащий монстрами океан, забираются в жуткие темные гробницы, а затем продают найденное там тому, кто больше заплатит. Они застрелят вас за доллар. Если они решат, что вы лезете в их дела, то ударят в ответ.
- Спасибо за совет.
- Держите меня в курсе, - попросила епископ Чао. - Пожалуйста.
- Постараюсь, - пообещала я.
* * *
ТЮЛЬПАН БЕЖАЛА по пустынной улице. Позади меня возвышались тополя и дубы, защищавшие высокие стены, охранявшие дома в Такседо-парке. Впереди лежали городские руины. Покинув церковь Святого Луки, я повернула на юг, а затем на восток, на Уэст-Пейс-Ферри-роуд. Скоро она пересечет Нью-Пичтри-роуд, и я снова поверну направо, направляясь на юг к перекрестку Иисуса.
Перекресток Иисуса, иначе известный как самое безопасное место в Атланте, находился на пересечении трех дорог: Пичтри, Ист-Уэсли и Уэст-Уэсли. Это было место, где три церкви образовывали грубый треугольник: собор Христа-Вседержателя, Церковь-мать католической архиепископии Атланты, Вторая баптистская церковь Понсе-де-Леон с собором Святого Филиппа, где проживает одна из крупнейших епископальных конгрегаций в стране. Хороший кусок Бакхеда лежал в руинах, но перекресток Иисуса стоял нетронутым, маяк безопасности среди хаоса, молитвенные дома, защищенные от зубов магии верой своих прихожан.
Пастор Хейвуд и раньше работал с католиками, и среди всех христианских конфессий католическая церковь покупала больше всего реликвий и предлагала самые высокие цены. Если бы я продавала священные артефакты, я бы сначала обратилась к католикам.
Я как раз миновала исторический центр Атланты, когда услышала звон. Это был странный, сбивающий с толку звук, будто кто-то отчеканил несколько металлических монет и теперь вытряхивал их в мешок. Я уже слышала его раньше.
Тюльпан встрепенула ушами.
Настойчивый звон раздался снова. Дзынь-дзынь. Царапание металла о металл, достаточно резкое, чтобы заставить вас поежиться.
Интересно. Я развернула Тюльпан. Посмотрим, что там такое.
Двое мужчин вышли на дорогу из-за руин Регионального банка. Парень слева был качком под два метра ростом, с золотой цепью на загорелой шее, делавшей его похожим на типичного тертого калача с улицы, зарабатывающего деньги выбиванием долгов, и носящего кастет в кармане. На нем были джинсы, майка и пошитые вручную теннисные туфли. На плече у него болталась винтовка. Он был крупным мужчиной, но по сравнению со вторым парнем, выглядел ребенком.
Второй мужчина был на добрых две головы выше первого. Огромные плечи, грудь колесом, бугрящиеся мускулами непривычно длинные руки. На нем были засаленные камуфляжные штаны, заправленные в гигантские желтые ботинки и коричневая майка, открывавшая голые плечи. Метровая деревянная дубинка висела у него на поясе. Каждый дюйм его открытой кожи был покрыт рыжими волосами в тон сальной гриве на его голове. Его грубое лицо щеголяло постоянным солнечным ожогом, за исключением мест, прикрытых бородой.
Двое мужчин вышли на середину улицы и остановились, преграждая мне путь. Качок слева не будет проблемой. Его развязность говорила мне, что он силен и, вероятно, полагался на грубую силу и свою массу, а не на скорость и подготовку. Гигант рядом с ним был совсем другой историей. Он двигался, как человек вдвое меньше его, с какой-то животной плавностью. Как медведь, на вид неуклюжий, но большой и быстрый, и его трудно остановить, как только он бросится в атаку. Нехорошо. С дубинкой его досягаемость была длиннее моей на полфута. С включенной магией у него не было бы проблем. Но магия ослабла, и он перевешивал меня, по меньшей мере, на сто семьдесят пять фунтов.
Дзынь-дзынь. Все ближе и ближе.
Меньший мужчина снял винтовку и наставил ее на меня.
- Ни с места.
Я выбрала эту дорогу, чтобы избежать дорожного движения. Некогда Бакхед был оживленным районом в верхней части города, с многоэтажными отелями, офисами, кондоминиумами и ресторанами, которым не удалось пережить Сдвиг. Еще здесь нередко появлялись на свет магические отродья во время магических волн. Как и центр с его окрестностями, эта территория была сокровищницей для восстановительных бригад, но в центре было безопаснее, и потому город по большей части оставил Бакхед уповать на собственные силы.
Эта парочка явно не была уличными бандитами. По этой дороге редко кто ездил, а настойчивый звон говорил мне, что они были далеко от дома. Неужели они ждали меня? Зачем?
Я бы могла подстрелить их из лука, но был велик шанс прикончить обоих, и все ответы могли умереть вместе с ними.
Из-за здания банка показался здоровенный пес. Метр в холке, вылепленный сплошь из чудовищных мышц, с настолько низкой и широкой грудной клеткой, что его задние конечности казались недоразвитыми. Он перебирал по земле лапами размером с дыню, один удар которых мог раздробить человеческий череп. Его голова с крупными челюстями сидела на шее толщиной с мое бедро. Длинные металлические шипы торчали из его черепа, проходя по всему позвоночнику вплоть до длинного хвоста. Вся его шерсть была лесом из голубоватых металлических игл.
Железная гончая. Было лишь одно место в Атланте, откуда она могла прийти.
Зверь увидел меня. Его бирюзовые глаза сфокусировались на моем лице. Он открыл свою пещерообразную пасть, сверкнув четырехдюймовыми клыками, и зарычал. Шипы с металлическим скрежетом встали торчком. Пес сделал шаг ко мне и остановился, остановленный толстой цепью, обмотанной вокруг его горла.
Мгновение спустя в поле зрения появился его владелец. Он был небольшого роста для мужчины, но с весом великана, и большую часть этого веса он нес в пивном брюхе. Белый, волосатый, в джинсовом комбинезоне без рубашки. На бедре, в ножнах у него висело мачете. Он держал собачью цепь в левой руке, а вторую цепь, протянутую за здание, в правой.