— Все улажено. — Голос дяди Джона становится все ближе.
Это значит, что Каррик тоже приближается. Дерьмо.
— Энди произвела починку. Она была здесь, работая над этим с самого раннего утра, — говорит дядя.
— А сейчас она здесь?
Есть что-то в голосе Каррика такое, что я не могу расшифровать, но его прекрасный ирландский акцент отзывается в моей самой интимной части тела, заставляя меня дрожать.
Его голос трогает меня так же, как и прошлой ночью его руки. Его руки на мне... он во мне...
О, боже. Сконцентрируйся, Энди. Никаких мыслей о сексе с Карриком.
Осознавая, что мужчина, стоящий у моих ног, признает меня, учитывая, что он видел меня голой, я надеваю маску непоколебимости и выталкиваю себя из-под болида.
Черт.
Он выглядит... превосходно. Несправедливо горячо.
Почему он выглядит так охренительно хорошо?
Это лишь все усложняет. Не то чтобы гипотетическая уродливость Каррика упростила бы ситуацию, ведь он по-прежнему оставался бы собой, а это то, что мне нравится больше всего — Каррик хорош не только внешне, но и по своей сути.
Ох, Иисусе. Прекрати. Прекрати сейчас же.
И не успеваю я опомниться, как воспеваю волнительность его голубых глаз.
Которые в этот самый момент сверкают, когда их взгляд устремлен на меня. На его лице непроницаемое выражение. Его волосы цвета грязный блонд в абсолютном беспорядке, словно он и не прикасался к ним с тех пор, как покинул кровать — ту самую, которую он делил со мной.
И теперь я не могу перестать думать обо мне и Каррике в постели.
Его наготе. Его гладкой загорелой коже. Этих шести кубиках. Этом огромном чл....
— Доброе утро, — говорит он, возвращая меня в чувство. Брови его приподняты, а в глазах мерцание, в значении которого невозможно ошибиться.
Он знает, где витают мои мысли.
Я незамедлительно вспыхиваю. Скрывая это, я бормочу:
— Доброе утро, — и поднимаюсь на ноги...
Мне нужно собраться, и побыстрее. В противном случае дядя Джон сразу же раскусит меня. Я веду себя так, что с тем же успехом могу написать о том, что у нас с Карриком был секс, перманентным маркером у себя на лице.
Я могу сделать это. Могу быть взрослой и вести себя так, словно ничего такого не произошло, ведь на самом деле это так. Просто теперь я знаю, как Каррик выглядит голым. И все.
О, господи.
— Твой болид готов. — Я сквозь усилие поднимаю глаза, и когда наши взгляды встречаются, я чувствую удар. Делая глубокий вдох, я глотаю. — У тебя не будет проблем. Теперь он работает исправно.
— Джон, есть минутка? — Это зовет Бен.
— Конечно. Я найду тебя перед гонкой. — Дядя Джон хлопает Каррика по плечу. Он идет к Бену, который находится на другой стороне гаража, оставляя нас с Карриком наедине.
Я наблюдаю за дядей. Когда я возвращаю взгляд к Каррику, то вижу, что он все еще смотрит на меня, но уже более напряженно.
Из-за этого мое сердце ускоряет свой ритм, а в мой живот безжалостно вторгается атакующий рой бабочек. Мне становится жарко, и назрел сильнейший порыв сбежать прочь.
— Итак, да... мне лучше, эм...
Я начинаю пятиться, но Каррик следует за мной.
— Андресса, — его голос звучит низко, — мы можем поговорить?
Как зрелому взрослому человеку, мне следует сказать: "Да, конечно, мы можем поговорить".
Печально, но сейчас я не чувствую себя зрелой, почему и веду себя как совершеннейшее дитя.
Я бормочу:
— Э... Сейчас не могу. Мне нужно, эм... помыть руки.
Я поднимаю испачканные руки в качестве доказательства, и прежде чем он успевает сказать хоть слово, я несусь оттуда так, словно моя задница в огне.
Сердце практически вырывается из груди к тому моменту, как я добираюсь до уборной.
Я останавливаюсь у раковины, мои руки трясутся.
Иисусе, какого черта со мной не так? Почему я не могу просто поговорить с ним?
Потому что ты боишься того, что он скажет.
Он скажет именно то, что должно быть сказано: прошлая ночь была одноразовым развлечением. Вот что мне следует сказать. Потому что так оно и было, и ничего больше.
Даже если бы я не была той, кто я есть, и могла бы быть с ним, это Каррик. У него не бывает подружек в отношениях. Он предпочитает одноразовый секс.
Я тру место в области груди, где возникло странное ощущение, заставившее меня дышать с трудом, чем лишь сильнее пачкаю рабочий комбинезон.
Бросаю взгляд на свое отражение в зеркале.
Мне нужно вести себя соответственно возрасту и поговорить с ним. Я взрослая женщина. Я могу завести разговор с мужчиной, с которым прошлой ночью у меня был секс.
Мне неизбежно придется покончить с этим, чтобы мы с Карриком могли вернуться к нашим нормальным взаимоотношениям. Что бы это ни значило.
Решив, что поговорю с ним в следующий раз как увижу, я выдавливаю немного мыла на руки с чувством, что у меня есть новая цель. Я поворачиваю кран с горячей водой и отдраиваю свои руки от грязи. Как только я хватаюсь за бумажное полотенце, в моем кармане пиликает телефон, возвещая о пришедшем сообщении.
Вытираю руки, выбрасываю полотенце в урну, и достаю телефон из кармана комбинезона.
Каррик.
Сердце начинает биться сильнее.
К: Я не знаю, что за херь сейчас была, но нам нужно поговорить — сейчас же. Комната гонщиков. Две минуты.
Пальцы трясутся, когда я печатаю ответ.
Я: Ладно.
Снова смотрю на свое отражение в зеркале, пытаясь набраться смелости. Я произношу приободряющее напутствие.
— Ты можешь. Это будет просто. Каррик игрок. Он опытен в сексе на одну ночь. Вы оба взрослые люди. Ты можешь сделать это.
Делаю глубокий вдох. Покидаю уборную и иду в комнату Каррика.
Еще один глубокий вдох, прежде чем постучать в дверь.
— Войди, — слышится его грубый голос с другой стороны.
Руки дрожат, я делаю шаг внутрь, прежде чем закрыть за собой дверь.
Каррик прислонился к окну, руки его скрещены на груди, глаза не выражают ничего.
— Привет, — говорю я, мой голос звучит пискляво.
— Какого хрена происходит, Андресса?
— Что ты имеешь в виду?
— Я о том, — он перестает держать руки скрещенными, а сам выпрямляется, — что, во-первых, я проснулся в пустой постели. Спускаюсь в гараж, потому что нам нужно поговорить о прошлой ночи, а ты ведешь себя так, словно у меня какая-то гребаная смертельная болезнь, и убегаешь со всех ног.
— Я не убегала. Мне нужно было...
— Помыть руки. Ага, ты говорила. — Пальцами он потирает лоб, в его глазах проскальзывает нетерпение. — Не дури меня. Я знаю, когда меня избегают.
— Я не избегаю тебя. — Врушка. Вот лгунья.
Он одаривает меня взглядом, а затем вздыхает. Он поднимает руки, располагает их на затылке, и отклоняет голову так, что его глаза устремлены в потолок.
Я вижу, как изгибаются и напрягаются мышцы на его руках, и моментально вспоминаю, какими эти руки прошлой ночью были на мне — как эти руки напрягались рядом с моей головой, когда он был во мне. Эти вспышки воспоминаний оставили неприятное ощущение в моей груди.
— Я думал, мы прекрасно провели время прошлой ночью, — его голос смягчился, стал нежнее, взгляд снова устремился на меня, а руки упали и повисли по бокам от его тела.
Внезапно я почувствовала себя незащищенной. Я обхватываю себя руками и смотрю мимо него в окно, на городское небо за его спиной.
— Мы действительно отлично провели время...
— Но?
— Но... — я выдыхаю. — То была прошлая ночь... ну, а это сегодняшний день.
— Что это значит?
— Я имею в виду... Я не знаю, Каррик. — Опуская руки, я беспомощно пожимаю плечами. — Полагаю, это значит, что прошлая ночь прошла, и мы возвращаемся к тому, что у нас было.
Нечто, похожее на неверие, проскользнуло в его глазах.
— Ты отшиваешь меня.
— Я не отшиваю тебя. Просто... мы переспали, это было великолепно, но... это была прошлая ночь, а сегодня есть сегодня.
— Ну, продолжай.
Он не упрощает задачу, и я не понимаю, почему. Я думала, он захочет этого. Честно говоря, мне казалось, что он скажет это раньше меня.
Рукой я провожу по заплетенным волосам, запуская в них пальцы.
— Что ты хочешь услышать?
— Говори, что собиралась.
— Тебе нужно, чтобы я сказала это вслух?
— Да, именно так.
— Почему ты так поступаешь?
Он пожимает плечами и это выводит меня из себя.
— Хорошо. Прошлая ночь была одноразовым развлечением, которое не должно повториться. — Это прозвучало грубее, чем я того хотела. В его глазах я вижу вспышку чего-то, до ужаса напоминающего боль, из-за чего я почувствовала себя сукой. — У нас обоих были правила, которые нужно было нарушить, и мы сделали это прошлой ночью. В любом случае, ты не похож на того, кто заинтересован в отношениях, а я не связываюсь с гонщиками.
Боже, но как бы я хотела этого. Правда, на самом деле хотела бы быть с тобой.
Он смотрит на меня так, будто не узнает. И сейчас я с ним согласна. Я тоже не узнаю себя. Я не из тех девушек, которые говорят подобные слова.
Каррик тяжело выдыхает, его взгляд устремлен в потолок.
— Итак, что происходит?
— Не понимаю, о чем ты.
Его глаза встречаются с моими, брови его нахмурены.
— Чего тут непонятного? Какого хера происходит? — четко проговаривает он каждое слово.
Точно могу сказать, он становится все злее.
От этого я съеживаюсь.
— Ну... наверно мы снова будем друзьями.
Он недоверчиво смеется.
— Ты загоняешь меня во френд-зону?
Я раздражаюсь и хмурюсь.
— Мы всегда в первую очередь друзья, Каррик.
Раздается глухой смех.
— Поверить не могу, что выслушиваю речь "давай останемся друзьями".
— Это не так.
— Нет? — Он устремляет на меня пристальный взгляд. Затем смотрит в сторону, руками хватается за спинку кресла перед ним, крепко ее сжимает и опускает глаза в пол.
Прежде, чем он снова поднимает взгляд на меня, проходит вечность. И лучше бы он этого не делал, потому что взгляд его стал холодным. Из его глаз исчезла вся теплота, которую я пробуждала, и к которой привыкла, ее сменило нечто безжалостное.
— И что будет, если я скажу, что не хочу быть твоим другом?
Меня сразил резкий удар, в самый центр груди, оставляя меня задыхаться.
Мысль о том, чтобы не быть с ним друзьями... невыносима. За такой короткий промежуток времени он для меня стал слишком важным.
— Каррик...
— Отвечай на гребаный вопрос, — его голос твердый и решительный.
Я не знаю, что говорить. В горле встал ком. Я нервно верчу руками перед собой.
Пытаюсь найти слова, но ничего не выходит.
Все, что заполняет мою голову, это вероятность никогда больше не быть близкой с ним... никогда не иметь возможности пообщаться с ним.
Я даже никогда не учитывала такой вариант развития событий.
Сглатываю страх и разлепляю пересохшие губы.
— Тогда... я буду уважать твое желание. — И проведу остаток жизни, скучая по тебе.
— Конечно же будешь, — голос его отдает горечью.
Я запуталась и не понимаю, что происходит.
— Господи, Каррик, неужели для тебя так невыносимо, что не ты первый сказал, что эта ночь была одноразовой? Я задела твое эго или что? Потому что если дело в этом, тогда я с радостью выйду отсюда и вернусь обратно, чтобы мы могли начать сначала. И тогда ты сможешь произнести речь про секс на один раз. — Я сделаю что угодно, лишь бы мы вернулись к нашим прежним взаимоотношениям.
— Да, дело именно в этом — ты задела мое охеревшее эго, — огрызается он.
— Просто... я не понимаю тебя! — Внутри меня закипает гнев. Я практически вне себя от злости. — Ты все время трахаешься с женщинами. Почему же этот случай делаешь каким-то особенным?
Что-то в нем изменилось, и когда я заметила это, Каррик закрыл глаза, отгораживаясь от меня.
— Я и не делаю. Неважно, Андресса. Все кончено. — Он разворачивается и уходит от меня в направлении окна.
— Кончено? — Паника хлещет меня по лицу. — Каррик, я не могу из-за этого потерять работу. — Слова слетают с языка раньше, чем я успеваю остановиться и понять, что сказала отвратительные вещи, но было слишком поздно.
Я даже не представляю, почему именно эти слова первыми вырвались из моего рта, почему интерпретировала сказанное им именно так, ведь больше всего я боюсь потерять его. У него первостепенное значение в моей жизни.
Он поворачивается ко мне, выражение его лица стало ожесточенным. Живот скрутило оттого, насколько мне стало плохо.
— Ого... — Он горько смеется. — Я и не думал, какого низкого ты мнения обо мне.
— Это не так. Просто... то есть... — Я перебираю слова, пытаясь исправить свою ошибку.
Он поднимает руку, останавливая меня.
— У тебя все еще есть твоя работа. Вопреки популярному мнению, у меня все же есть некоторые принципы. — Он поворачивается ко мне спиной. — Закрой дверь с другой стороны.
— Каррик... — Я делаю шаг по направлению к нему. — Я не пыталась быть сукой. Просто, понимаешь... Эми и Шарлотта — они обе потеряли работу, потому что переспали с тобой. — Почему я не могу заткнуться? Я делаю только хуже, но предложения все выходят и выходят.
Его спина стала несгибаемой. Он медленно разворачивается ко мне, и его взгляд будто бы обдает меня жидким азотом, потому что от него я превращаюсь в лед.
Он смотрит на меня так... словно на самом деле ненавидит меня.
Я чувствую, как задыхаюсь.
Его челюсть сжата так сильно, что кажется, будто вот-вот начнет дробиться от напряжения.
— Убирайся отсюда нахер, Андресса. Сейчас же, — предупреждает он меня спокойным голосом, что гораздо хуже, чем если бы он кричал на меня.
Прикусывая губу, чтобы не заплакать, я поворачиваюсь к двери. Трясущейся рукой берусь за ручку и дергаю ее, чтобы открыть. Выскальзываю из комнаты, закрываю дверь, и прислоняюсь к стене.
Тело дрожит, сердце колотится.
О боже. Кажется, я только что совершила огромную ошибку.
Мой живот втягивается. Я рукой хватаюсь за него, когда рыдания достигают горла и одновременно второй рукой прикрываю рот. Но не могу остановить слезы. И вытираю их тыльной стороной ладони.
Поверить не могу, что наговорила ему таких ужасных вещей. Мне нужно все исправить, но я знаю, что на данный момент он не станет меня слушать. Он слишком зол, да и к тому же я наверняка наговорю еще какой-нибудь ахинеи.
Быстро моргая и успокаивая дыхание, я заталкиваю эмоции за мысленный стальной капкан, думая разобраться с этим позже.
Я дам Каррику успокоиться и поговорю с ним после гонки. Все будет в порядке. У нас все будет хорошо.
Сейчас же у меня есть работа, которую нужно выполнять, и я могу быть для него куда лучшим другом, убедившись, что его болид идеально подготовлен к гонке. Вот что важно сейчас.
Делая глубокий вдох, я расправляю плечи и иду вниз по лестнице в гараж.
Когда приходит время гонки, Каррик спускается в гараж, но даже не смотрит в мою сторону, так что я и не пытаюсь заговорить с ним. Сейчас не время, не перед гонкой.
Он уходит из гаража и направляется к трассе пообщаться с прессой.
Как только с интервью покончено, стайка стройных моделей и грид-герл, нанимаемых для держания зонтиков над головами гонщиков и просто для украшения мероприятия в целом, облепляют его со всех сторон, а он упивается вниманием. Это красивые девушки, одетые в микроскопические шорты и футболки c растянутыми на их пышной груди рекламными нашивками.
Видение его с этими девицами напрягает. Одна чрезвычайно красивая блондинка проскользнула поближе к нему, создавая между ним и остальными пространство. Она всем телом прижимается к его боку, кладет ему на грудь свою руку, тем самым завладевая его безраздельным вниманием.
Меня поражает настолько сильная вспышка ревности, что это шокирует меня до глубины души.
Понадобилось какое-то время, чтобы до меня дошло, что я беспокойно сжимаю и разжимаю руки.
Я пытаюсь дышать, превозмогая боль, хочу отвести взгляд, но не могу. Не могу перестать смотреть на разворачивающуюся передо мной сцену.
Он флиртует с ней, кладет руку на ее плечо, накручивает ее волосы на свой палец, пока она говорит ему что-то.
Я закрываю глаза, моргая очень медленно. Когда я открываю глаза, то вижу, что Каррик смотрит прямо на меня.
Во взгляде, обращенном ко мне, нет ничего, словно он смотрит сквозь меня. Будто я больше для него не существую.
Это ранит даже больше, чем я предполагала. Мое сердце разбито.
Затем, отвергнув меня взглядом, он смотрит на эту девушку, улыбаясь ей его фирменной флиртующей улыбкой, когда она обращается к нему. Убирая ее волосы в сторону, он наклоняется и говорит что-то ей на ухо.
Я могу лишь представить, что он говорит — хотя, беру слова обратно. Не хочу даже представлять.
Она робко улыбается ему, а рукой двигается от его груди все ниже.
Живот болезненно скрутило. Я прижимаю к нему руку, пытаясь сдерживаться.
И когда я улавливаю движение его руки, направленное к заднице девицы, то понимаю, что увидела достаточно.
Отрывая взгляд от этой сцены, я бормочу дяде Джону, что ухожу в уборную, и сразу же несусь туда со всех ног, задерживая дыхание и удерживая слезы, что так и норовят брызнуть из глаз.
Запираясь в кабинке, я опускаю сидение туалета, сажусь и лишь тогда даю волю глупым слезам, стекающим по моим щекам.
Я знаю, что смешна. Все происходит так, как и должно.
Видеть его с другой женщиной больно, и это нормально, безусловно. Просто... я не ожидала увидеть его с другой женщиной так быстро.
Хотя, с другой стороны, я говорю о Каррике Райане. Он не скучает подолгу.
И это к лучшему. Видеть его с ней, как он увлечен ею — это именно то напоминание о том, кто он такой, это мне и нужно.
Игрок.
Гонщик.
Мужчина не для меня.
Однако я все еще сижу здесь, прячусь в кабинке туалета, пока не дойду до состояния понимания того, что не разражусь рыданиями при виде Каррика, лапающего очередную женщину.
К моменту моего возвращения в гараж гонка уже началась. Я и не осознавала, что отсутствовала так долго.
— Где тебя, черт побери, носило? — прошипел Бен, подойдя ко мне.
— Прости. Я себя неважно чувствую — Я прижимаю руку к животу, изображая недомогание. Это не абсолютная ложь. Я паршиво себя чувствую с тех пор, как увидела Каррика, тискающего ту девушку.
Глаза Бена мгновенно обратились к моему лицу.
— Ты выглядишь немного болезненно. Тебе нужно вернуться в отель?
— Нет, я уже в порядке. — Я выдавливаю улыбку и затем обращаю свое внимание на монитор, чтобы посмотреть гонку.
Каррик финиширует четвертым.
Этот финиш одновременно не оправдавший надежд и удививший своим исходом, учитывая его заезд во время квалификации в первый день. Пересекать линию на позиции ниже третьей не в его стиле. Такого прежде никогда не случалось.
И на какой-то момент меня затошнило от мысли, не я ли виновата в этом. Может, наша ссора перед гонкой сбила его концентрацию.
Думая в таком ключе, я еще больше начинаю ненавидеть себя за то, что наговорила ему.
Когда Каррик въехал в бокс, я решилась поговорить с ним, но он вылез из болида без единой реплики кому-либо. Он отправился прочь, поднимаясь по лестнице в комнаты гонщиков.
Я только собираюсь последовать за ним, когда вижу идущего наверх Оуэна.
Тогда я погружаюсь в работу и не вижу Каррика до конца дня.
Позже, когда я возвращаюсь в отель после подготовки болида к перевозке, первым делом я иду не к себе в номер, чтобы помыться, а к нему. Нам необходимо уладить творящееся между нами безобразие и вернуть нашу дружбу к тому, какой она была, потому что я не могу потерять его. Он стал для меня слишком важен, чтобы потерять его.
Я добираюсь до его номера и обнаруживаю дверь открытой, внутри же находится хозяйничающая горничная.
— Каррик Райан? — спрашиваю я у женщины. — Мужчина, который жил здесь? ‒ поясняю я, видя непонимание на ее лице.
— Он выехал, мэм, — отвечает она мне на ломанном английском.
Он уехал.
Мое сердце упало, в этот миг я осознала, что может быть у нас с Карриком ничего не будет в порядке. Может статься, что прошлая ночь была последним моментом моей близости к нему.
Когда я иду от его номера, внутри расползается тягучее отвратительное ощущение опустошенности, разрушающее меня по кусочку. Я ненавижу себя чуточку сильнее.
Глава четырнадцатая
Монте-Карло, Монако
Я НЕ ВИДЕЛА КАРРИКА ПОЧТИ ДВЕ НЕДЕЛИ. Когда он покинул Барселону, он отправился домой в Англию.
Я знаю это лишь потому, что тем же вечером после ужина наконец сдалась и спросила дядю Джона, что стряслось с Карриком после гонки. Он сказал, что у Каррика было паршивое настроение из-за того, что тот финишировал четвертым, и он улетел домой первым же рейсом.
На следующий день после отбытия Каррика я вместе с остальной командой отправилась в Монте-Карло, и с тех пор я здесь.
Мне довольно тяжело находиться в Монте-Карло. Когда я подписывала контракт с «Райбелл», я не рассматривала перспективу приезда сюда. Именно здесь четырнадцать лет назад моя жизнь изменилась навсегда.
Именно на трассе Монте-Карло случился роковой несчастный случай.
Здесь умер мой отец.
Дядя Джон не устает спрашивать, в порядке ли я. Перед полетом он даже предлагал пропустить эту гонку. Говорил, что я могу поменять билет и отправиться обратно в Англию. Это мило с его стороны, но я знаю, что если бы поступила так, это вызвало бы вопросы, а мне не нравятся вопросы. И если я собираюсь строить карьеру в мире Формулы-1, то не смогу постоянно избегать это место. Лучше пережить это и двигаться дальше.
Потому я здесь.
Чем дольше я нахожусь здесь, тем мне становится легче, но наверняка в день гонки все будет совсем иначе.
Когда я впервые пришла на трек, я была одна, и это было... больно.
Особенно болезненно было увидеть статую, воздвигнутую в честь моего отца на площади Казино.
Я долго стояла там и просто смотрела, размышляя о том, какой была бы моя жизнь, если бы мой папа был жив.
И думала я о подобном вовсе не потому, что моя жизнь ужасна, ведь у меня прекрасная жизнь. Моя мама делала все лучшее, что могла, когда мы остались без папы, но все эти четырнадцать лет эта потеря больше была похожа на зияющую дыру в моем сердце.
Это лишнее напоминание, почему Каррик никогда не сможет стать "тем самым" для меня.
Мама переживает из-за того, что я здесь. Она звонит каждый день по два раза, чтобы убедиться, что со мной все в порядке.
Я знаю, что она тяжело переносит мое нахождение здесь. Ведь из-за этого плохие воспоминания выходят на поверхность.
Я старалась занимать себя. Когда я не работаю, то живу жизнью обычного туриста и по вечерам тусуюсь и развлекаюсь с ребятами.
Четверг, гоночные дни начинаются завтра. Каррик прибыл сегодня, не то чтобы я его видела. Просто слышала, что он должен был быть здесь сегодня, а так как уже вечер, то он должен быть тут.
Я не знаю, что сейчас между нами.
Я ничего от него не слышала, хотя не сказала бы, что искала встреч. Я практически сломалась и написала ему извинения через пару дней после его отправления в Англию. Я переполнена эмоциями из-за прилета сюда, да и просто соскучилась по разговорам с ним. Я написала целую поэму, но затем струсила перед самой отправкой и все стерла.
Знаю, что момент, когда я столкнусь с ним, приближается все быстрее, и страшусь этого.
Больше всего боюсь, что он будет меня игнорировать, ведь знаю, что это ранит сильнее прочего.
Из всего перечисленного ясно, почему я в баре с командой, и выпиваю для храбрости на случай, если увижу Каррика.
Мы в баре «Паттая», из которого открывается вид на гавань. Очень милое местечко. Мы сидим снаружи, и я потягиваю из стакана местное пиво, общаясь с Беном. Петра еще не прибыла в Монако. У жены ее брата вчера начались преждевременные роды, раньше запланированной даты на шесть недель, так что она перенесла полет. Она захотела остаться и убедиться, что с ребенком все хорошо. К счастью, все прошло как надо, и Петра теперь гордо может называться тетей мальчика, у которого пока нет имени.
Она смогла достать билет только на вечерний рейс, так что прилетит несколько позже. Уже не могу дождаться ее. Несмотря на то, что парни отличные, честно говоря, мне не хватает ее компании.
— Только что написал Каррик, спросил, где мы, — проинформировал меня Бен. Он устремил взгляд в телефон и стал печатать, предположительно отвечая Каррику.
— Он здесь? — Мой голос прозвучал немного сдавленно. Я замаскировала это кашлем.
— Ага, идет к нам. — Он кладет телефон на стол.
Паника схватила меня за горло и с силой сжала. Я делаю несколько успокаивающих глотков пива.
Я справлюсь. Все будет в порядке.
Мне нужно время, потому я извиняюсь и отхожу в уборную. Когда я возвращаюсь, Каррика все еще нет.
Я на грани, нервы сдают. Не могу сидеть спокойно на стуле. Я вне себя от волнения, верчу головой каждые пару минут в поисках намека на его появление. Мне просто нужно увидеть его, чтобы понять, что между нами происходит.
Прошло немало времени с тех пор, как Бен отправил сообщение Каррику, потому я начинаю думать, что он вовсе не придет. Но затем я слышу, как Робби начинает свистеть и улюлюкать, и остальные парни присоединяются к нему и понимаю, что Каррик пришел.
Живот наполнен порхающими бабочками, как и голова, отчего я чувствую легкое головокружение.
Будь беззаботной, Энди. Беззаботной...
Пытаясь вести себя как ни в чем ни бывало, я бросаю взгляд через плечо на Каррика.
И чувствую, словно мне по лицу врезали кирпичом.
Он идет к нам с держащей его под руку девушкой. Симпатичной и высокой, может с меня ростом, модельной внешности девушкой с длинными каштановыми волосами.
Бабочки превращаются в пыль, и я чувствую себя опустошенной.
Поверить не могу, что он выбрал и привел сюда случайную девицу.
Еще бы он так не сделал. Это же Каррик.
Глубокий вдох. Это не имеет значения.
Не мое дело, что он делает и с кем. Все, что меня заботит, это возвращение наших прежних дружественных отношений.
Так же?
Сжимая губы, я поворачиваюсь обратно к столу. Хватаю телефон и смотрю на него так, словно читаю что-то действительно интересное.
— Здорово, — говорит Каррик за моей спиной.
Его голос, этот ирландский говор, который я не слышала почти две недели, отзывается во мне дрожью.
Я подавляю чувства и заталкиваю их куда подальше.
Учитывая, что обращается он ко всему столу, а не конкретно ко мне, я не оборачиваюсь, хоть и нечетко бормочу слово: "Привет".
Некоторые из ребят встают, чтобы пожать ему руку, и Бен среди них.
— Возьму тебе выпить, — говорит Бен.
— Ха. Не парься. Я возьму. Что пьете?
— Пиво, — отвечает Бен.
— Возьмешь мне "Космо", малыш? — спрашивает девушка.
Малыш?
У нее приятный английский акцент, милый и пафосный. Не то что мой гребаный английский вперемешку с бразильским.
— Конечно, малышка.
Малышка?
Воспоминания обо мне с Карриком в его постели, когда он обнимал меня всем телом и сонным голосом бормотал "Спокойной, малышка" отозвались дикой болью.
Для людей, которые только что встретились, они на удивление скоро начали давать друг другу нежные прозвища.
Или может быть они встретились не только что.
Эта мысль стремительно переменила мое ощущение опустошенности на чувство недомогания. Настоящего недомогания.
— Давай я достану тебе стул, — предложил Бен.
По всей видимости, он обращается к этой девушке.
Он находит стул и ставит его рядом со мной.
Спасибо, Бен.
Уголком глаза я вижу, как она садится с грацией газели. Она одета в короткую юбку, которая задирается вверх, оголяя ее длинные стройные ноги еще больше.
Я смотрю вниз на мои ноги и благодарю маму за то, что ее гены передались мне, и мою интуицию за то, что я хотя бы надела джинсовые шорты, чтобы продемонстрировать их длину — не то чтобы это было соревнованием. Да и к тому же я и близко не выгляжу как она. Она оделась для вечерней вылазки, подобрав наряд из короткой юбки, крошечного топа с бретелькой через шею и туфлями на высоких каблуках. И все это от именитых дизайнеров, не то что у меня: недорогие джинсовые шорты, шлепанцы и красная футболка с надписью "Geek" на груди.
(Geek - по-русски гик, ботаник, заучка.)
Боже, я ботан.
Вообще-то, единственное, что сейчас говорит в мою пользу — это мои ноги и волосы. Они распущенны и выглядят красиво.
С каких это пор я стала думать о том, как выгляжу, и сравнивать себя с другой женщиной?
С тех пор, как появился Каррик.
— Что пьют остальные? — спрашивает Каррик.
Ему выкрикивают множество заказов с выпивкой, в основном пиво.