Генерал Вимпфен сначала принял бой у Сен-Манжа за демонстрацию, которая должна помешать поддержке войск на нижней Живонне. Но возрастающий огонь артиллерии на северо-западе побудил его лично убедиться и состоянии дел у 7-го корпуса.
Ввиду того, что командир корпуса генерал Дуэ ходатайствовал о подкреплении гарнизонов Кальвер-д'Илли и леса Гарен, генерал Вимпфен приказал подтянуть обе находившиеся в резерве дивизии 1-го корпуса, л'Эриллье и Пелле, и тотчас же поспешил назад к 12-му корпусу. Он застал его в полном отступлении и теперь послал уже генералу Дуэ приказание о присылке для подкрепления всех частей, без которых тот мог как-либо обойтись. Дуэ сначала отослал отданную в его распоряжение бригаду Моссиона 5-го корпуса в направлении к Базейлю, а затем, на повторное требование, выслал туда еще дивизию своего корпуса. Пока части 1-го корпуса, которые должны были поддержать 7-й корпус, и части 7-го, которые должны были поддержать 12-й корпус, были еще заняты движением в лесу Гарен — одни к северу, другие к югу, — на высотах южнее Сен-Манжа и Фленье 26 батарей открыли сильнейший огонь против неприятельской позиции, а особенно против Кальвер-д'Илли. Они нашли весьма действительную поддержку со стороны гвардейских батарей, расположенных восточнее Живонны. Под перекрестным огнем обеих артиллерийских, групп очень много французских орудий было разбито или приведено к молчанию вследствие потерь в артиллерийской прислуге, много зарядных ящиков взлетело на воздух, а сбитые в кучу части вынуждены к отходу в лес Гарен. Но отдельные батареи и орудия еще держались и вместе с оставшейся пехотой делали пока штурм невозможным. Только семь рот 82-го и 83-го полков проникли до Илли и овладели его южной окраиной (см. схему 101). Под их огнем и огнем обеих артиллерийских групп все более и более гибнут защитники выдвинутого вперед оплота. Гвардейская кавалерийская дивизия, которая при ее движении вверх по Живонне достигла Ля-Фулери, развертывает два взвода гвардейских улан, поддержанных одним эскадроном, против высоты. Они врубаются в батареи, берут одно орудие, но под давлением беглого огня из леса Гарен должны повернуть назад. Все же это смелое дело ускоряет отход защитников, и вскоре одна рота из Илли почти без потерь достигает Кальвера, закрепляется там и открывает огонь по хорошо защищенной северной опушке леса.
Генерал Дуэ поспешно собирает несколько батальонов и несколько раз бросается на потерянную высоту. Сколько бы раз он ее ни захватывал, каждый раз под давлением артиллерийского огня от Илли и ружейного огня с фронта, флангов и тыла он должен ее покинуть. 82-й, 87-й и 80-й полки закрепляются, наконец, в Кальвер-д'Илли и на участке через высоту 920 до Живонна у Ля-Фулери. Против них неприятель удерживает опушку деса.
Еще больших усилий, чем Кальвер-д'Илли, потребовал от атакующего другой фланговый пункт северного французского фронта. Две роты, проникшие в северную часть Флуэна (см. схему 100), держались там два часа без всякой поддержки. Но постепенно, несмотря на сильный ружейный огонь, им посылалась на подмогу, рота за ротой с главной тыловой позиции. Когда накопилось достаточно сил, была предпринята охватывающая атака и на южную часть деревни; в кровопролитной схватке противник был отброшен, а затем был занят ближайший склон прилегающей высоты впереди юго-восточного края деревни. Между тем, роты 83-го, 87-го и 46-го полков, ослабленные упорным боем, считали, что они уже не в силах захватить еще крутую высоту, лежащую к юго-востоку, а дивизия Либера тоже считала себя мало способной вырвать назад у победителя долго оспариваемую деревню. На позиции, казавшейся неприступной, она готова была встретить наступление противника.
Чтобы сделать его возможным, 43-я бригада от Сен-Альбера свернула к Флуэну, обошла селение с запада и развернулась против фронта Голье, Ля-Маладри (см. схему 101). Свое движение вперед она вела правым флангом вплотную к Маасу в направлении на южную оконечность Казаля, левым флангом прямо по склону вверх. Как только бригада приступил, к движению, гарнизон Флуэна также начал наступление с линии Ля-Маладри, кладбище. Карабкаться по крутому откосу от уступа к уступу, от кустарника к кустарнику под огнем при контратаках противника до чрезвычайности трудно. Не раз атакующие отбрасывались назад к Флуэну. Обер-лейтенанту Барделебену удалось снять с высоты 812 восемь орудий и провести их вокруг Флуэна близко к откосу. Артиллерийский огонь с севера и запада производит сильное опустошение среди защитников узкой возвышенной площадки. Обход со стороны Голье помогает сокрушить их упорство. Таким путем немцам удается захватить высоту. Но едва только цепи стрелков успевают взобраться по крутым склонам и достигают края верхней площадки, как навстречу им двигается кавалерия. Дивизия Маргеритта двинулась сюда от леса Гарен, чтобы дать событиям дня новый поворот. Уже на пути своего движения к Флуэну кавалерийские массы были приведены в беспорядок фланговым огнем прусских батарей и многими местными препятствиями. И все-таки атака ведется с подъемом и самозабвением. В некоторых местах первым ударом удается прорвать тонкие стрелковые цепи. Кавалерия врывается в расположение одной батареи. Некоторые кавалерийские группы преследуют до Флуэна, даже до Сен-Альбера и вызывают переполох в тылу и в обозах. Часто дело доходит до рукопашных схваток. Чтобы отразить бешеный натиск французских всадников, немцам приходится прибегать к штыку, холодному оружию, баннику. Но спокойный огонь стойких стрелков в конце концов надламывает силу тяжелого натиска. Повторные атаки встречают уже более устойчивое сопротивление, так как к краю площадки подходит все большее количество пехоты, которая располагается в оставленных окопах и в других укрытиях.
Вслед за отходящим противником двигается 43-я бригада, проникающая до восточной окраины Казаля. Здесь в 300 шагах от гласиса крепости она прекращает преследование. В качестве резерва к ней посылается 17-я бригада. Прежний гарнизон Флуэна двигается в восточном направлении вдоль дороги на ферму Керимон и натыкается при этом на левый фланг тех частей дивизии Либера, которые до конца старались удержать за собой центр французской позиции. Генерал фон-Кирхбах от Фленье посылает против них вниз по ручью того же названия 19-ю бригаду (4 батальона). К ней примыкают несколько рот 11-го корпуса, служивших раньше прикрытием для артиллерии, занимавших различные пункты и т. п. Роты переходят долину ручья Илли со значительными потерями и поднимаются на северный склон хребта между Кальвер-д'Илли и Флуэном, затем отбрасывают выдвинутые сюда части противника и, наконец, штурмуют южный склон, пользуясь поддержкой подошедших от Флуэна рот и некоторых прибывших с ними батарей. Неприятель прогнан в лес Гарен. Начиная от Мааса, у восточной окраины Казаля и по западной опушке леса до участка против Кальвер-д'Илли, а оттуда до Фулери немцы теперь плотно охватывают противника с запада и севера.
В лесу Гарен, который на поле сражения между Маасом, Живонной и Сен-Манж-Фленье выделяется своим командующим положением над всеми другими точками, встречаются в поисках укрытия большая часть 1-го и 7-го корпусов и посланные им с юга подкрепления из пехоты, кавалерии и артиллерии, сильно между собой перемешанные. Против этих масс с севера, северо-запада и востока направляет свой огонь артиллерия. Особенно выделяется гвардейская артиллерия, которая придвинулась ближе к Живонне и систематически по-батарейно или по-орудийно обстреливает части леса к востоку от дороги Седан — Илли. Когда орудия, казалось, достаточно поработали, авангард и 1-я гвардейская бригада двинулись с северо-востока на Керимон, а 45-я бригада — в юго-восточную часть леса. Совершенно расстроенные французские части не без сопротивления отходят к Седану. Попутно к западу от дороги их атакуют роты 11-го и 5-го корпусов, а восточнее дороги — один батальон стрелкового полка и два гренадерских батальона полка императора Франца, которые продвинулись до каменоломен севернее Фон-де-Живонн.
Так как император Наполеон III отказался участвовать в «бесполезном предприятии», Вимифен должен был по собственному почину предпринять попытку прорыва к Вазейлю. Ему удалось, используя превосходство в силах и применяя охватывающее наступление, постепенно оттеснить через Балан слабую 5-ю баварскую бригаду, а также и подкрепления, присланные 6-й бригадой. Но наступление в конце концов разбивается о сопротивление частей, приведенных, сюда через Базейль и Ля-Монсель, и прусско-баварских батарей, расположенных на вершине высоты 635. Повторные приказания императора вступить с противником в переговоры ускоряют приказ об отходе. Это был крайний момент, чтобы положить конец борьбе, ибо остававшиеся на левом берегу Мааса батареи 2-го баварского корпуса и вюртембергекой дивизии открыли огонь уже по самому Седану, а кронпринц Саксонский уже отдал приказ 12-му и гвардейскому корпусам приблизиться своими батареями к крепости на дальность наиболее действительного огня.
Переговоры, начатые поздно вечером, только к 11 час. следующего дня привели к сдаче 118 000 чел., в том числе 14 000 раненых, и 549 орудий.
Назад
_______________
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Наконец-то разыграно сражение при Каннах, достигнуто полное окружение противника! Ни один из великих полководцев последних столетий не знал, как протекало сражение на р. Ауфиде, но то, что было в нем достигнуто, каждому в большей или меньшей степени рисовалось, как цель, достойная того, чтобы к ней стремиться. Король Фридрих, как только в начале Семилетней войны в его распоряжении оказались до известной степени достаточные силы, окружил саксонцев у Пирны, австрийцев при Праге. Но этим его средства были сильно истощены. С тем, что у него оставалось, он уже не чувствовал себя достаточно сильным, чтобы атаковать со всех сторон вторую, прибывшую на смену австрийскую армию, и при Колине ограничился тем, что сковывал противника с фронта, направив сокрушительный удар против его правого фланга. Двинутый для атаки этого фланга прусский левый фланг наталкивается на удлиненный тем временем австрийский фронт. Однако, слабая прусская армия оказывается бессильной произвести лобовую атаку против мощной позиции, она сама попадает в положение армии, охваченной с обеих сторон, и терпит полное поражение. Лучше теперь ориентированный Фридрих под Лейтеном оставляет фронт совершенно незанятым, своими 35 000 обходит 65 000 чел. принца Карла Лотарингского и обращается против его левого фланга. Австрийцы быстро развертывают в угрожаемую сторону глубокую массу с узким фронтом и на этом новом фронте попадают в положение охватываемых справа и слева. Они терпят поражение и вынуждены, переменив фронт, отступить в сторону фланга с большими потерями. Под Цорндорфом обход ведется в таких размерах, что прусская армия в конце концов оказывается в тылу русской, причем последняя делает быстрый поворот кругом. Охватывающими атаками сначала против правого, а потом против левого фланга русские, наконец, оттесняются к Одеру. Они почти окружены; еще один удар, и они будут уничтожены. Но нанести этот последний удар при огромном упорстве русских истощенные пруссаки, даже будучи победителями, едва ли уже были в силах. Они совсем выдохлись и становятся неспособными к продолжению войны. Русским открывается дверь, через которую они могут ускользнуть. Они не уничтожены, но для этой кампании они устранены со сцены. Когда на следующий год они снова появляются, Фридрих под Кунерсдорфом решает атаковать их с четырех сторон и, не считаясь с их превосходством в силах, окончательно, их разгромить. Однако, атака разбивается об исключительно сильную неприятельскую позицию и превращается в полный разгром атакующих. Эти несчастные Канны дают все же некоторый результат: русские продолжают захватывать прусские земли, но они ни в коем случае не согласны на новое сражение с Фридрихом. При одном лишь известии «король идет» они стараются исчезнуть.
Фридрих вынужден теперь отказаться от атаки с четырех сторон и при Торгау пробует осуществить атаку с тыла и фронта. Штурм и здесь и там терпит неудачу. Но огонь спереди и с тыла оказывается невыносимым: австрийцы ночью уходят в сторону свободного фланга. Вскоре после того, как с Россией был заключен мир, а из мира родился союз, Фридрих у Буркерсдорфа переходит к нормальной атаке против фронта, обоих флангов и тыла. Но австрийцам удается во-время избежать окружения, так как русские, на долю которых выпадает атака фронта или его удержание, считают нужным ограничиться одной демонстрацией.
Наполеон I разыгрывает свои сражения на уничтожение тоже посредством обходов противника, но они не осуществляются, как у Фридриха, по соседству с полем сражения, при наличии у обходящего более слабых сил. Обходы Наполеона после продолжающихся несколько дней и недель далеких движений приводят его в тыл противника и притом с превосходством в силах. И тогда он атакует неприятеля, охватывая оба его фланга, или, еще лучше, он позволяет сначала атаковать себя более слабому врагу, чтобы, истощив его, перейти к уничтожающему контрудару. Решительная гасдрубаловская атака в тыл противника, так же как под Цорндорфом и при Торгау, с самого начала становится главной задачей; неприятель атакуется с тыла и с обоих флангов, но фронт, обращенный к Франции, остается и для австрийцев, и для пруссаков свободным: они могут двигаться туда, преследуемые превосходными силами противника. Под Маренго и Ульмом это приводит сейчас же к разгрому, но при Иене разгром достигается лишь после томительного преследования. Сражение, которое началось атакой селения «Четырнадцати святых» {58} только у Пренцлау и Раткау приводит к трагическому концу. Точно так же только Березина накладывает на Московский поход печать ужаснейших Канн, а прорыв у Ганау является заключительным актом гигантской борьбы 1813 г.
В Прейсиш-Эйлауской кампании обход ведется не против тыла, не против фланга противника, которому путем небольшого загиба фронта удается уклониться от гибельного удара. Наполеон стоит прямо против более слабого врага. Массированная атака против фронта, слабый удар во фланг, сильные, сохраненные в тылу резервы должны дать разрешение простой задачи. Эта задача рещается противником в обратном смысле: слабый, фланговый удар Наполеона он со своей стороны фланкирует. Фридриху II в некоторых случаях не удавалось разгромить противника, так как его силы были слишком слабы, и тем не менее он дерзал достигать высших результатов. Наполеон сорвался у Прейсиш-Эйлау, так как он слишком много сил потратил на бесплодную фронтальную атаку, слишком много сохранил на всякий случай в резерве и слишком мало дерзнул применить для решительного флангового удара.
Во всяком охвате и обходе заложен риск. Это должны были познать также и враги Фридриха и Наполеона. Они тоже иногда хотели создать разгром, обойти противника превосходными силами и напасть на его тыл или фланг. Этот план не удался при Росбахе, Лигнице и Аустерлице, так как обходимый переходил, со своей стороны, в атаку превосходными силами, обрушиваясь на голову обходящих колонн.
Еще раз Наполеону почти удалось дать сражение на уничтожение. Противник у Фридланда сам себя ставит в положение, необычайно удобное для того, чтобы быть разбитым на-голову. Он располагается тылом к Алле, имея перед собой неприятеля с двойным превосходством в силах, и, кроме того, сжигает мосты, которые одни только и могли, казалось, сохранить для него выход. И все же разгром в полной мере не удается, так как Наполеон ограничивается атакой фронта и одного из флангов, а другой фланг оставляет свободным, чтобы на всякий случай сберечь возможно более сильные резервы. Эти сильные резервы в дальнейшем не решают его сражений, но несомненно наносят ущерб его победам.
Основная форма Канн выражается в наступлении широкого боевого порядка против более узкого, но, большей частью, и более глубокого боевого порядка. Нависающие крылья охватывают фланги, двинутая вперед кавалерия заходит в тыл. Если фланговые части по какой-либо причине оторваны от центра, нет надобности притягивать их к нему и только после этого совместно осуществлять наступление с охватом: они могут сами по себе ближайшими дорогами двигаться против флангов или тыла. Это то, что Мольтке называет «сосредоточением на поле сражения отдельных разъединенных ранее частей» и что он считает высшим достижением стратегии. Оно является наиболее действительным, но, как утверждают, и наиболее дерзновенным актом. Большинство полководцев и почти все младшие начальники боятся опасности быть разбитыми по частям до соединения и изо всех сил стараются осуществить соединение разрозненных частей, но не на самом поле сражения, а как можно раньше до сражения. Этим они выпускают из рук решительный результат и отдают предпочтение более скромному, если даже не нулевому. Первое, для вразумления человечества, пришлось узнать Наполеону у Регенсбурга, второе у Грос-Гершена; и то, и другое пришлось бы изведать Мольтке, если бы он последовал советам своих современников и последующей критики и у Кениггреца сосредоточил все три армии, как это подобало сначала на одной основной линии. Опасность, что одна часть войск будет разбита в отдельности или, по крайней мере, оттеснена, конечно, существует. Это показывают самые Канны: это же показывают осенью 1813 г. Блюхер у Левенберга и Шварненберг у Дрездена: наконец, это показала бы, может быть, и 1-я прусская армия под Кениггрецом, если бы Бенедек ранним утром 3 июля двинулся вперед, чтобы всеми своими силами обрушиться на принца Фридриха Карла. Но результаты сводились и должны были во всех этих случаях сводиться к тому, что победитель очень скоро оказывается вынужденным покинуть побежденного, чтобы повернуть против одного из врагов, которые угрожают его флангам, а в этом случае отступающий противник вновь перейдет в наступление, и в результате кажущаяся победа явится существенным этапом, если не предпосылкой, полного окружения и разгрома. Всему этому поучают нас осенняя кампания 1813 г. и войны 1815 и 1866 гг. Чтобы одного изолированного врага разбить сосредоточенными силами, остальные должны быть, как у Праги в 1757 г., настолько далеко, что от них нельзя ожидать помехи предприятию. А раз они подошли ближе, сосредоточенная масса должна разделиться на части для отражения ударов. Часть борется против части. Находящийся в центре более слабый противник нигде не будет иметь превосходства в силах и погибнет, если удастся расположенные на периферии части сильнейшего противника — под Лейпцигом, Ватерлоо или Кениггрецом — соединить на поле сражения. Так же и Фридрих под Бунцельвицом, как более слабая сторона, был бы разбит, если бы русские и австрийцы, наученные предыдущими испытаниями, не отказались от наступления, которое всегда бывает тяжелым.
Для всякого вида Канн, само собою разумеется, желательно иметь превосходство в силах. Мольтке в 1870 г. должен был его обеспечить в первую голову. Была угроза, что против Германии сформируется большая сокрушительная коалиция. Мольтке крепко держался положения, которое он отстоял уже в 1860 г.: никаких обсервационных корпусов, никаких армий там, где еще нет врага. Все 16 корпусов предназначаются против Франции. Французская армия сосредоточилась в Лотарингии и Эльзасе, чтобы перейти Рейн выше Карлсруэ и вторгнуться в южную Германию. Для немцев было соблазнительно преградить на реке неприятельское вторжение. Но как Наполеон в 1806 г. быстрыми маршами обошел справа фронт немецких армий, сосредоточенных севернее Тюрингенского леса, так и Мольтке, используя железные дороги, обошел французский фронт на верхнем Рейне и появился на его среднем течении между Карлсруэ и Кобленцом. Обход Наполеона притянул пруссаков к Заале, обход Мольтке притянул французов к рр. Саар и Лаутер. Обе обходимые армии, вспоминая Росбах, хотели во время захождения противника броситься на обходящие колонны. Эта смелая мысль, приведенная по необходимости в исполнение в 1800 г. при Заалсфельде, имела печальный конец, а в 1870 г. она привела бы к тому, что французская армия, двинутая вперед в общем направлении Майнц — Маннгейм, подверглась бы нападению со всех сторон и едва ли вернулась бы назад через Саар. Однако, Наполеон III отдавал себе ясный отчет в том, что могло бы получиться, и немецкие армии могли продвинуться до Саара и Лаутера, Если бы немцы в 1870 г. перешли Мозель с выдвинутым вперед правым флангом и оттеснили французов, — безразлично, принимали ли те сражение или не принимали, — в южном направлении до Рейна и швейцарской границы, это отвечало бы наполеоновской стратегии 1806 г. Но несовершенная железнодорожная сеть за сорок лет до нашего времени делала подобные передвижения невыполнимыми. Приходилось в ущерб правому флангу делать очень сильным левый фланг, и этот фланг должен был сыграть решающую роль. 3-я армия двинулась вперед двумя днями раньше и имела задачей отбросить назад сосредоточенного в Эльзасе противника, а затем, сделав захождение вправо, атаковать во фланг и тыл главные французские силы, в то время как 1-я и 2-я армии наступали бы с фронта. План не удался: 1-я и 2-я армии атаковали слишком рано, а 3-я слишком поздно. Французская армия в Эльзасе была совершенно разбита, но Лотарингская, немного потрепанная, смогла отойти к Мецу. При большом превосходстве в силах для немцев было бы, конечно, самым простым преследовать противника и обоими своими флангами охватить его фланги, после того как прорвавшаяся вперед сильная кавалерия приостановила бы отход противника. Но снаряжение и вооружение кавалерийских дивизий, казалось, не допускали тогда подобных предприятий, хотя фактически 5-я кавалерийская дивизия 15 и 16 августа у Вионвиля помешала дальнейшему движению французской армии, даже вынудила ее к отходу. Кавалерия могла бы, конечно, выполнить задачу, которую генерал фон-Альвенслебен 10 августа сначала поставил 3-му корпусу, а именно: задержать неприятельскую армию, в случае необходимости постепенно отходить к Вердену, но выиграть время для того, чтобы, немецкие корпуса могли подойти с двух сторон или хотя бы с одной стороны и завершить Канны. Поэтому Мольтке решил обойти отступающего к Мецу противника с юга всеми тремя армиями, гнать его, если понадобится, параллельным преследованием и при благоприятных условиях сделать захождение вправо, чтобы прижать врага к люксембургско-бельгийской границе и таким путем осуществить полное окружение. Этому плану благоприятствовала задержка, которую создали во французском отходе крепость Мец и сражение при Коломбее, но наносили ущерб медленность и нерешительность движений обеих немецких армий, ограниченное количество мостов на Мозеле, неблагоприятная железнодорожная сеть на левом берегу, а также — отнюдь не в меньшей степени — осторожная медлительность Базена, запрещавшая ему терять связь с защищающей его крепостью. Не без основания маршал питал убеждение, что если он совершенно оторвется от Меца и выйдет в открытое поле, он будет атакован со всех сторон и уничтожен. Возможно, что намерение Мольтке все же было бы выполнено, если бы 10 августа генералу Барнекову было позволено двинуться вперед через лес Оньон, а 25-й дивизии наступать через лес Во против дороги Резонвиль — Пуэн-дю-Жур. Едва ли Базен осмелился бы использовать для отхода дорогу, которая, если и не была бы занята неприятелем, то все же находилась бы под его огнем. Он отошел бы в северном направлении, туда именно, куда Мольтке безусловно хотел бы видеть его двигающимся. Но так как части Барнекова по старому обычаю были растрачены на бесплодные фронтальные атаки, а 25-я дивизия лишь очень поздно могла придти на его место, главнейший путь отхода оставался для французов свободным. Немцам пришлось до поры до времени отказаться, от уничтожения врага и предпочесть этому блокаду его в Меце, т. е. надежды на будущее.
Точно так же предполагалось атаковать Мак-Магона с фронта и с правого фланга, прижать его к бельгийской границе и затем разгромить. Но так как ни позиция у Шалонского лагеря, ни позиция у Реймса не представляли для обороны достаточных выгод, Мак-Магон хотел отойти к Парижу раньше, чем он мог бы подвергнуться серьезной угрозе. Затруднительное для немцев положение совершенно изменилось в их пользу, когда Мак-Магону было навязано движение от Реймса через Стенэ к Мецу. Этим для немцев намечалась задача: армию сравнительно небольшой силы, совершающую фланговый марш с запада на восток, атаковать с юга, применяя охват, и прижать ее к близлежащей бельгийской границе. Так как для этого могли быть еще подтянуты находившиеся в резерве два корпуса блокирующей армии, то тем самым создавалась возможность очень быстро перехватить все дороги, ведшие на восток и на юг. Только отход на запад первое время оставался еще открытым. Мак-Магон хотел воспользоваться этим единственным выходом, когда он получил сведения о движении немцев, но из Парижа его тотчас же вновь погнали на явную гибель. Если бы десять с половиною немецких корпусов наступали в одной линии по всем возможным дорогам, направляясь правым крылом через Лонгюйон вдоль бельгийской границы, левым через Ретель, четыре французских корпуса постепенно, но неизбежно были бы прижаты к бельгийской границе и притом независимо от того, двигались ли бы они вперед или назад, вправо или влево. Если они, начнут атаковать или оказывать сопротивление на тех или иных путях немецким корпусам, которые по тем же дорогам будут двигаться им навстречу, то эти корпуса вступят с ними в бой. Остальные же будут продолжать свое движение в первоначальном направлении, во-первых, для того, чтобы убедиться, нет ли и против них неприятеля, а, во-вторых, также и потому, что лишь при таком движении вперед они могут выиграть у неприятеля фланг и оказать завязавшему бой соседнему корпусу действительную поддержку.
Маасская армия не думала столь простым образом решать поставленную ей на 30 августа задачу. Она имела перед собой трех противников: на дороге Соммаут — Ля-Безас, у Бомона, на дороге Музон — Стенэ и, вероятно, также у Кориньяна. Если бы оба баварских корпуса были оставлены на первом пути и если бы Маасская армия послала 4-й корпус к Бомону, а гвардейский и 12-й корпуса перебросила на правый берег Мааса, то она погнала бы перед собою трех или четырех врагов и, — что было еще важнее, — преградила бы им выход к востоку и югу. Но штаб армии не хотел разбрасывать своих сил и решил сосредоточить перед Бомоном пять корпусов — три в первом и два во втором эшелоне. В результате по меньшей мере два врага получали свободу, и они — без всякого злого умысла с их стороны, но просто в результате мероприятий и упущений немцев — буквально вынуждены были атаковать их фланги и, по крайней мере, показать, что могло бы произойти, если бы на месте французов был сильный, решительный и предприимчивый противник. Так как наступление против неприятеля у Бомона могло быть осуществлено не мощным ударом всех двадцати бригад, как предполагалось, но, ввиду ограниченности пространства, лишь одной-двумя бригадами, то борьба пяти против одного слагалась очень неудачно и, пожалуй, окончилась бы плачевно, если бы один командир дивизии, охваченный желанием дойти до противника, не удлинил фронт, не заставил обойденного противника податься назад и тем до некоторой степени не ускорял планомерного отхода французов. Этим ускорением их отхода и ограничивается весь результат, купленный ценою относительно крупных потерь. В остальном противник, который должен был бы быть без всякой пощады окружен, был на самом деле освобожден от всяких пут и мог спокойно и беспрепятственно отойти в двух направлениях. К счастью, противник отказался от тех преимуществ, которые ему предоставлял великодушный враг, и после короткого передвижения, покорный своей судьбе, вновь остановился, чтобы подставить себя под уничтожающий удар, и, к счастью, тут был Мольтке, который до некоторой степени вновь расчленил гигантскую массу, в которую слились обе немецкие армии, и осуществил наступление с трех, а в конце концов и с четырех сторон.
Численное превосходство немцев было настолько велико, что они могли осуществить окружение и в то же время могли на восточном фронте удовлетворить свою склонность нагромождать массы на самом тесном пространстве. Осуществить подобную группировку сил было бы делом неисполнимым, если бы противник распространился несколько более, а именно — занял бы участок Мааса между Седаном и Мезьером. Тогда оказалось бы необходимым удлинение левого немецкого фланга за Мезьер. Но имевшихся налицо сил было все же достаточно, чтобы при организации движения назначить на каждую дорогу по одному корпусу и тем самым достигнуть той средней нормы, которую Мольтке по опыту 1870 г. хотел дать походным колоннам, стремясь обеспечить им возможность своевременного развертывания. Вопрос о том, продолжал ли бы Мольтке держаться этой нормы, после того как длина походной колонны корпуса без обозов возросла с 15 до 29 км., остается нерешенным.
Совершенное воплощение сражения при Каннах лишь очень редко встречается в военной истории, ибо для него необходимы, с одной стороны, Ганнибал, а с другой — Теренций Варрон, которые оба по-своему содействуют достижению великой цели.
Ганнибал обязан если и не обладать превосходством в силах, то во всяком случае уметь его создать. Для этого желателен полководец, который имеет в себе что-то от Шарнгорста, от Фридриха-Вильгельма I или Вильгельма I располагающих прочной армией, что-то от Мольтке, сосредоточивающего силы исключительно против главного врага, от Фридриха II, который приводит в действие все орудия и ружья, от Фридриха II или Наполеона, наносящих главный удар против фланга и тыла, от Фридриха II или Мольтке, которые заменяют недостающего Гасдрубала естественным препятствием или границей нейтрального государства. Наконец, нужны младшие начальники, которые были бы дисциплинированы, являлись бы знатоками своего дела и обладали бы пониманием замыслов полководца.
Теренций Варрон располагает большой армией, но он не принимает самых настоятельных мер, чтобы ее увеличить и целесообразно обучить. Он не сосредоточивает своих сил против главного врага. Он не ищет победы, организуя подавляющий огонь с четырех сторон, но тяжестью массы, узкой и расчлененной в глубину, старается атаковать неприятельский фронт как сторону, наиболее способную к сопротивлению.