Однако, здесь дело шло вовсе не о бригадном ученьи, а об атаке неприятельской позиции Сен-Прива — Ронкур, которую, раз не хотели поджидать 12-го корпуса, приходилось атаковать на всем протяжении ее. Если атаковать только левый фланг, то неприятельский правый фланг совершит захождение влево и засыплет атакующую колонну фланкирующим или хотя бы косоприцельным огнем, в то время как огонь с фронта тоже будет уже достаточно сильным.
Чтобы выполнить указанную атаку, самым простым решением было бы: авангардом, составляющим правое крыло, наступать от Сент-Мари вдоль шоссе, а с 2-м и 4-м гвардейскими полками, стоящими в деревне и западнее ее, и с 1-й гвардейской пехотной бригадой, стоящей к юго-западу, развернуться влево, оставив в случае необходимости часть сил в качестве второго эшелона, следующего за первым. Для артиллерии (корпусная артиллерия 10-го корпуса, артиллерия 2-й гвардейской дивизии и 47-й бригады) было бы также целесообразно обстреливать в первую очередь не Сен-Прива, но неприятельские стрелковые линии и помогать пехоте на всем том пространстве, на котором эта пехота будет находиться под огнем ружей Шасспо, не имея возможности применить свое игольчатое ружье. Но о подобном развертывании генерал фон-Папэ и знать не хотел. Авангард с места был назначен охранять на всякий случай Сент-Мари, 2-й и 4-й гвардейские полки должны были выполнять роль резерва. В этом плане изменять было уже нечего. Оставалась, таким образом, одна 1-я бригада, чтобы пересечь ближайшим путем шоссе и затем попросту двигаться на самые высокие дома Сен-Прива.
Бригада раньше стояла укрыто тз Гомекурском овраге, но затем, из-за стремления все собрать в одну красивую массу, ее выдвинули на высоту в сфере дальнего огня ружей Шасспо и артиллерии. Здесь люди пластом легли на землю и вынуждены были насчитывать солидные потери. Поданные после двухчасовой передышки команды «встать», «идти вперед» и «свернуть вправо» были восприняты как выход из создавшегося невыносимого положения. Для продолжительной атаки из глубины двинулись вперед: тонкая линия стрелков, четыре ротных колонны, два полубатальона, четыре полубатальона второго эшелона и два батальона третьего эшелона.
Как только был достигнут восточный край Сент-Мари. бригада, сделав полуоборот или почти полный оборот влево, переходит глубокие рвы шоссе, проходит, чтобы не идти позади 4-й бригады, еще некоторое пространство дальше и затем по-батальонно или по-ротно заворачивает вправо. Скоро обнаружилось, что наиболее высоких домов Сен-Прива, как объектов атаки, недостаточно. Бригада вынуждена развернуться против длинной линии белого дыма, простирающейся от Сен-Прива до Ронкура.
Потери, которые в продолжение двухчасового перерыва в движении были еще относительно невелики, возрастают, как только бригада начинает двигаться, достигают ужасающих размеров при переходе через шоссе и не убавляются во время флангового движения. Огромная туча пыли окутывает густую колонну, которая справа обстреливается непрерывным беглым огнем; рвутся гранаты, и их осколки поражают парадирующих солдат потсдамского Люстгартена, которые, невзирая на окружающий их ужас, под команду «левой — правой» двигаются дальше, шагая все время в одинаковом ритме.
«Лишь бы только от этого обстрела со всех сторон могло уцелеть столько людей, чтобы они могли вступить в бой со своим игольчатым ружьем! Вперед, вперед!» — постоянно напоминает бригадный командир генерал фон-Кессель; «вперед!» — бьют барабаны, играют горнисты, и вперед устремляются гренадеры. Фатально то, что непрерывное падение людей вызывает все новые и новые задержки, вновь приходится сосредоточивать внимание на том, за кем идти в затылок, и возобновлять чувство локтя. Но, наконец, к противнику, занимающему главную позицию, удается подойти на дальность выстрела. Можно открыть огонь и дальше продвигаться перебежками.
Только половина, треть, четверть сил достигла этого рубежа, 2-й гвардейский полк попал в самое опасное место — между шоссе и правым флангом 1-й бригады (схема 86). 4-й гвардейский полк удлиняет левый фланг. Батальон полка Александра, полки королевы и Франца, 2-й, 3-й, 1-й и 4-й гвардейские полки образуют общую массу стрелков, простирающуюся от левого фланга 25-й дивизии до Ронкура. Эта деревня захвачена крайним левым флангом. Вся линия от высоты 321 до Ронкура в руках гвардии. Части оказываются построенными не по ранжиру и совсем не в безупречном порядке; наоборот, они сильно между собою перемешаны. Во многих местах обнаруживаются промежутки, не заполненные войсками. Позади — немногочисленные части поддержки и вторые эшелоны.
Противник потрясен уже сражением 16 августа, он потерял веру в себя и в своих командиров. Умно придуманный способ уничтожать противника непрестанным беглым огнем раньше, чем он в состоянии будет пустить в ход свое менее совершенное оружие, не удался. Теперь игольчатое ружье стало равноправным по сравнению с Шасспо, а в руках хорошо подготовленного стрелка даже выше Шасспо. Такому противнику нельзя долго оказывать сопротивление. У артиллерии снаряды почти вышли. Да и у пехоты обнаруживаются результаты продолжительного беглого огня. Стрелки один за другим расстреливают свои патроны и покидают окопы. Маршал Канробер при таких условиях считает уже невозможным удержать позицию; известие, что со стороны Монтуа и из кустарников от Обуэ двитаются новые массы, ускоряет решение. Отдается приказ об отходе. Лишь деревня Сен-Прива, с удлинением фронта вправо вдоль дороги на замок Жомон, должна удерживаться сильным арьергардом. Два батальона и одна кавалерийская бригада, оставленные сначала у Ронкура, после потери этой деревни отходят в Жомонский лес.
Гвардейская пехота двигается на Сен-Прива. Каменные стены в рост человека, за ними дома с забаррикадированными окнами, бойницами и слуховыми окнами, впереди них стенки, по колено высотой, среди садов и полей, окопы в открытых промежутках образуют непреодолимую крепость. За несколько сот метров перед ней атака задерживается и обращается в упорное огневое состязание между прикрытыми и открыто лежащими солдатами. Но Сен-Прива будет захвачена в кольцо, если оба немецких фланга двинутся вперед. Однако, на это гвардия, после понесенных ею ужасных потерь, уже неспособна.
Между тем, имеются сильные подкрепления. Влево от Обуэ двигается 12-й корпус, вправо стоит наготове у Сент-Эля 10-й корпус. При этом, благодаря отходу одной части французов на Сен-Прива и Маренго, а другой — к высоте 322, во французском боевом расположении возле железной дороги образовалась зияющая трещина. 10-й корпус может ворваться, проникнуть в эту трещину, расширить ее, одну часть противника оттеснить к северу на 12-й корпус, другую совершенно отбросить на юг. К сожалению, 10-й корпус назначен быть только резервом. Резервы же держатся позади не для того, чтобы сомнительную победу сделать очевидной, но чтобы сохранить себя нетронутыми и невредимыми при всех превратностях и переменах боя. Таким образом, вся надежда была на 12-й корпус.
Сначала немногими выстрелами он поддерживал продвижение 1-й гвардейской пехотной бригады (см. схему 85). Затем 47-я бригада двинулась в кустарники у Обуэ, за 45-й бригадой, 46-я — за 47-й. 48-я бригада по пыльному известковому шоссе лишь медленно продвигалась через Обуэ и Монтуа (см. схему 86). По ту сторону этой деревни бригада развернулась, примкнула к 45-й бригаде, также развернувшейся, и обстреляла Ронкур, уже занятый гвардией.
Офицер-ординарец генерал фон-Папэ выехал навстречу 12-му корпусу, чтобы просить поддержки батарей для 1-й гвардейской бригады. По собственной инициативе он добился того, что от передовых бригад пять с половиной батальонов были посланы на Сен-Прива. Остальные части продолжают движение на Ронкур. Но и задние бригады, и масса артиллерии мало-помалу принимают первое направление. По издавна известному закону, части, предназначенные для самостоятельного, но легкого флангового удара, при первой возможности вновь поворачиваются к главным силам, чтобы плечо к плечу с ними преодолевать трудности фронтальной атаки. Так и здесь. Большая часть 12-го корпуса сталкивается с гвардией перед сильным фронтом Сен-Прива, а гораздо меньшая часть поворачивает для флангового удара на Ронкур, сменяет здесь гарнизон гвардии и, к своему удивлению, не только видит перед собой противника, развернувшегося севернее дороги Сен-Прива — Жомон, но и чувствует угрозу для своего левого фланга со стороны леса и каменоломен Жомона. Эти части не фланкируют, но сами фланкируются противником и оказываются слишком слабыми, чтобы без промедления устранить подобное фланкирование.
От шоссе до Жомонского леса стоят друг против друга два фронта. Справа французский фланг выдвинут вперед, слева другой фланг загнут назад и держит в своих руках южную часть Сен-Прива. Немногочисленные роты полков королевы и Франца не могут преодолеть этой преграды.
Сен-Прива уже давно обстреливается корпусной артиллерией гвардии и саксонцев. Во многих местах вспыхивает пожар. Положение сильно стесненного гарнизона, состоящего из 14 батальонов, становится невыносимым. Много групп солдат покидают деревню. Долго удерживать ее будет невозможно, а если противник двинется вперед слева и справа, то гарнизон пропадет. Канробер приказывает постепенно отходить, сначала из южного и западного кварталов. Высоко вздымающееся над Сен-Прива пламя пожаров действует, как сигнальная ракета, призывающая к штурму. Роты полков королевы и Франца первые следуют зову, бросаются на менее защищенную южную околицу и врываются в деревню. Батальон и полк Франца на шоссе не хотят оставаться сзади, устремляются с запада и свои отдельные группы продвигают до выхода из деревни по пути на Маренго. Южная часть деревни в руках немцев. Северную часть, отрезанную от шоссе, удержать уже не удастся. Теперь генерал фон-Папэ приказывает дать сигнал: «Быстро вперед!» Среди гор трупов поднимаются немногие, которых пощадили пули. Все, как пруссаки, так и саксонцы, бросаются вперед. Западная часть захвачена почти налетом. Против высоких оград, крепких домов, кладбища в северо-западном углу деревни и северной части борьба ведется еще долго. Некоторые из штурмов отбиты. Батареи, в похвальном рвении оказать посильную помощь, поражают в сумятице боя и обороняющихся, и атакующих. И только когда наиболее упорно обороняемые дома оказываются окруженными, стойкие защитники принуждены прекратить отчаянную борьбу. Взяты бесчисленные пленные. Однако, под прикрытием этих боев 6-й французский корпус отходит довольно беспрепятственно и лочти без потерь.
Теперь, казалось, наступил момент пустить в дело задержанные позади резервы. 20-я дивизия от Сент-Эля двинулась вперед (схема 87). Незнакомая с положением дел, она хочет идти в северо-восточном направлении, чтобы затем через Ронкур нанести решительный удар против фланга и тыла. Обстановка толкает дивизию к Сен-Прива. Одна бригада продвигается через деревню и на высотах у Маренго выставляет охранение перед отступающим противником. Между тем вся артиллерия выдвигается вперед. Вправо у леса Кюсс, севернее железной дороги, располагаются гессенские батареи. К ним примыкают все гвардейские батареи, перемешанные с некоторыми батареями 10-го корпуса на захваченной «неприступной позиции» южнее Сен-Прива. Севернее деревни до каменоломен Жомона располагаются некоторые прусские и все саксонские батареи. Чудовищная артиллерийская линия, которой ничто не могло бы противостоять, если бы ее создали раньше, теперь едва ли наносит вред врагу, но наверняка приносит его выдвинутой вперед собственной пехоте и получает самым реальным образом ответ со стороны французских батарей армейского резерва, расположенных у каменоломен Аманвиллера, которые находят удобную цель в виде горящей и светящейся деревни Сен-Прива.
Расположенные в одной линии и по количеству близкие к 250, стреляющие орудия представляют достойную заключительную картину наступления. Если бы это наступление велось тремя имевшимися в распоряжении корпусами против фронта и флангов, оно подействовало бы на неприятеля разрушительно и уничтожающе; предпринятое же двумя бригадами (из них одна совершенно без артиллерии) и прямо в лоб да еще на сильнейший пункт вообще сильной позиции, это наступление, несмотря на все последующие подкрепления, не привело ни к чему другому, как только побудило противника на несколько часов раньше приступить к уже намеченному отходу. Но такой исход, касалось, куплен был дорогой ценой чудовищных потерь, которые у пяти гвардейских полков, принимавших наибольшее участие в бою, исчислялись, в среднем, по 35 офицеров и 1 000 солдат. И все же несравненная храбрость войск, которые, несмотря на все ошибки и недочеты командования и первоначальное превосходство противника и в людях и в вооружении, выполнили задачу, обеспечила здесь такую победу, которая выдвинула немецкую армию на одно из первых мест среди европейских армий. Это был главнейший результат Сен-Прива. Другой, не столь ценный, заключался в том, что не только 6-й корпус, но и вся французская армия была принуждена к отходу с ее «неприступной позиции».
Положение 9-го корпуса (см. схему 85) около 5 час. пополудни, несмотря даже на подкрепление его корпусной артиллерией 3-го корпуса, оставалось, по сравнению с прежним, без особых перемен. На правом фланге у Шантренна четыре-пять батальонов и четыре батареи отбивали попытки к охвату со стороны дивизии Монтодона (1-я дивизия 3-го корпуса). Десять батарей с небольшим количеством пехоты защищали возвышенности в центре против дивизий Гренье и Лоренцеза (2-я и 3-я 4-го корпуса). На левом фланге в лесу Кюсс была сосредоточена 25-я дивизия, получившая задачу перейти в наступление против дивизии Сиссея (1-я дивизия 4-го корпуса), как только гвардейский корпус начнет движение. Длившийся часами артиллерийский огонь заставил 25-ю дивизию потерять значительную часть своих сил. И тем не менее 9-му корпусу не приходилось много тревожиться из-за того врага, который до сих пор не использовал ни одной возможности, чтобы перейти в настоящую атаку. Все же генерал фон-Манштейн начал просить о поддержке. Она была оказана ему в виде 3-й гвардейской бригады, но этим было значительно ослаблено прикрытие левого фланга. По уходе этой бригады атаку на сильную возвышенную позицию южнее Сен-Прива должна была вынести на своих плечах одна 4-я гвардейская бригада. Если бы эта атака была отбита 1½ дивизиями обороняющегося, и последние вместе с дивизией Сиссея перешли бы в контратаку, левый фланг 9-го корпуса оказался бы под самой серьезной угрозой. Поэтому было бы разумнее оставить 3-ю гвардейскую бригаду на левом фланге, на ее прежнем месте. Как показали последующие события, эта бригада совместно с 25-й дивизией, вероятно, разбила бы дивизию Сиссея и обошла бы 4-й корпус.
Но уму храброго генерала фон-Манштейна не были присущи такого рода мудрствования. Настоящий превосходный фронтальный удар, будь то против слабого или сильного врага, слабой или сильной позиции, он предпочитал всяким другим тактическим маневрам. Поэтому на 25-ю дивизию, усиленную шестью батареями, возложена была атака дивизии Сиссея (1-я дивизия 4-го корпуса), а на 3-ю гвардейскую бригаду, без придачи такого тяжелого обременения, как артиллерия, — атака обеих дивизий Гренье и Лоренцеза на их необычайно крепкой, снабженной многочисленными окопами позиции западнее Аманвиллера (см. схему 86). Атака последовала без предварительного развертывания; оно было выполнено уже в процессе боя. Гвардейский стрелковый батальон, который находился в голове, потерял всех офицеров, а также половину солдат и в последней фазе боя был под командой счастливо уцелевшего прапорщика. Потери остальных батальонов — двух батальонов полка Александра (1-й гвардейский гренадерский полк) и трех батальонов полка Елизаветы (3-й гвардейский гренадерский полк) — если и были значительны, то все же меньше; к правому флангу, в зависимости от степени интенсивности беглого огня ружей Шасспо, они шли на убыль. И все же шесть батальонов, несмотря на все потери, удержались перед неприятельской стрелковой линией (см. схему 87). Когда же с наступлением темноты они вновь двинулись вперед, то к своему удовлетворению нашли позицию очищенной. Она признана была французами безнадежной после того, как 6-й корпус стал отходить и правый фланг 4-го корпуса подвергся угрозе.
1-я армия вела сражение лишь в слабой связи со 2-й армией. 1-я армия имела директиву — 8-м корпусом (см. схему 84) наступать против фронта неприятеля между Фоли и Пуэн-дю-Жур, а 7-м — ударить в левый фланг между Пуэн-дю-Жур и С.-Рюфэн. Последняя задача облегчалась высотами, расположенными к юго-востоку от каменоломен у Пуэн-дю-Жур, но затруднялась лежащим впереди атакуемого фланга лесом Во. Лишь немногие крутые и узкие дороги вели на высоту через густые заросли лиственного леса. Пехота, как сообщалось в донесениях, могла двигаться только в колонне по одному, а артиллерия и совсем не могла использовать сомнительные тропы.
Если бы штаб армии вспомнил о сражении при Иене, о прокладывании путей в Ландграфских горах и о Наполеоне, который с факелом в руках сам руководил работами, то невозможное, вероятно, превратилось бы в возможное. Времени было достаточно, чтобы перещеголять работы Наполеона. Если бы таким путем удалось провести батареи через лес на высоты и при их поддержке предпринять указанное наступление против фланга, одновременно с фронтальным наступлением, то исход сражения на этом фланге был бы решен очень скоро. Но от таких авантюристических предприятий штаб армии был очень далек. И так как атака неприятельского левого фланга сопряжена была с большими затруднениями, штаб ограничился здесь обороной, которую Мольтке рекомендовал только для начала, Шесть батальонов, один эскадрон, одна батарея были оставлены у Арса, чтобы обеспечить немецкие тыловые пути против французского наступления по долине Мозеля, а 5½ батальонов были «высланы к опушке леса Во. Остальная часть 7-го корпуса оставалась на правом берегу Манса южнее Гравелота. Отсюда он мог содействовать фронтальному наступлению, которое должен был предпринять 8-й корпус с линии Гравелот — Мальмезон через глубокий овраг, леса Манс и Жениво, поднимаясь по склону против французской позиции Пуэн-дю-Жур — Лейпциг.
Чтобы встретить подобную атаку, 1-я дивизия (Берже) 2-го корпуса возвела почти непрерывные окопы вдоль большой дороги, начиная от южного изгиба юго-восточнее каменоломен Пуэн-дю-Жур до участка восточнее Сент-Юбера. Позади расположилась 2-я дивизия (Бастуля) того же корпуса, а вправо до Лейпцига примыкали дивизии Эймара (4-я), Метмана (3-я) и Нейраля (2-я) 3-го корпуса. Впереди позиции была выслана пехота в леса по обе стороны большой дороги и к Сент-Юберу. Не было недостатка ни в закрытиях, ни в свободном обстреле, ни в пехоте, не было бы недостатка и в артиллерии, если бы не господствовал прочный взгляд о необходимости сохранить сильные резервы из этого рода войск. Поэтому для артиллерии 7-го корпуса к югу от Гравелота, для артиллерии 8-го корпуса к северу от Гравелота было легко заставить французские батареи на важнейших позициях замолчать и сняться. Указание главной квартиры гласило, что борьба должна была ограничиться артиллерийским огнем, пока 9-й корпус не даст себя почувствовать дальше к северу. Но так как французские стрелки укрыто приблизились к немецким позициям и сильно беспокоили своим огнем батареи, то вольно или невольно пришлось перейти в наступление. Были высланы один, два, три батальона, чтобы наступать по большой дороге и вдоль нее. Подкрепления питали завязавшийся бой и постепенно расширяли фронт. Таким образом, удалось в горячей схватке проникнуть в лес Манс, с большими потерями достигнуть его восточной опушки и там закрепиться, вправо — до каменоломен Пуэн-дю-Жур, влево — на расстоянии 1 000 м. до большой дороги. Затем удалось в кровавой борьбе взять Сент-Юбер, расположенный непосредственно перед неприятельской позицией.
«Если теперь совершить обходное движение от леса Во, то высота будет наша», — такова была мысль командира бригады на правом фланге. Но подобные мысли показались генералу фон-Штейнмецу совершенно вздорными. По его мнению, не только была уничтожена французская артиллерия и взят Сент-Юбер, но и вообще весь противник был разбит и вынужден к отходу. Теперь оставалась еще задача преследования. Чтобы ее разрешить, одна пехотная бригада, артиллерия 7-го корпуса и стоящая юго-западнее Мальмезона первая кавалерийская дивизия должны были двигаться вперед через Гравелот и овраг Манс и сбросить бегущего врага в овраг Шатель-Сен-Жермен (см. схему 85). Сквозь толпы войск, пробивающихся вперед по шоссе, лишь четыре батареи достигают другой стороны оврага. Две из них не могут сняться с передков и вновь исчезают. Только батареи Гассе и Гнюгге в состоянии открыть огонь и поддерживать его действительным образом также и против только что появившихся митральез. Однако, конная батарея Гассе несет ужасные потери. В конце концов уцелело только одно орудие, из которого вели стрельбу командир батареи и единственный не вышедший из строя офицер. Когда зарядные ящики стали пустыми, батарея получает из Гравелота приказание вернуться. Этого сделать нельзя, потому что все лошади лежат на земле. Командир дивизиона приводит новые запряжки, после чего удается шагом провести назад через овраг орудия и зарядные ящики, а на них раненых людей. Батарее Гнюгге удается, прикрывшись стенами садов Сент-Юбера, продержаться еще дольше.
Из кавалерийской дивизии только 4-му уланскому полку, шедшему во главе колонны, посчастливилось достичь другой стороны оврага и развернуться южнее дороги. Атака на окопы, изрыгающие огонь, оказалась невозможной. После того, как полк понес потери на очень слабо укрытой позиции, был предпринят отход по обрывистой лесной тропе, и частью вечером, частью ночью полк присоединился к своей дивизии у Могадора. Пехотная бригада не могла совершить нормальное развертывание. Отдельные роты, взводы, даже отделения спешили туда, где они в передовой линии находили себе место, по собственному почину бросались на неприятельские цепи, оказывались отбитыми, преодолевали, тем не менее, значительные пространства впереди опушки леса и, наконец, сильно перемешавшись, залегали в 300 — 400 м перед неприятельскими окопами, В бою наступило после этого затишье.
Как можно еще было возобновить и продолжить бой? Одна бригада 7-го корпуса еще стояла в резерве позади Гравелота, Но от нее пришлось один полк послать для обеспечения против французского 3-го корпуса, который мог угрожать как правому флангу 9-го корпуса, так и левому флангу 3-го корпуса через лес Жениво. С последним полком двинулся генерал фон-Гебен до пункта вблизи Сент-Юбера. Но рассчитывать на поворот в обстановке в результате этого не приходилось. Лишь со стороны фланга могло придти облегчение. Впрочем, на самом крайнем правом фланге генерал фон-дер-Гольц с 26-й пехотной бригадой двинулся от Арса, взял Жюси, но, наткнувшись на сильную позицию С.-Рюфэн, Розерьель, дальше продвинуться не мог, хотя бригада первого корпуса на правом берегу Мозеля также продвинула своих стрелков до «Красного дома» против Мулена. Хотя таким образом обе бригады подошли почти вплотную к главному пути отступления на Мец, все же никакого влияния на события у Моску и Пуэн-дю-Жура они не оказали. Чтобы добиться здесь решения, генералу фон-Штейнмецу не оставалось ничего другого, как двинуть 2-й корпус, который в 2 часа-утра выступил из Понт-а-Муссона и в 5 час. пополудни 3-й дивизией достиг Резонвиля.
Пока эта дивизия готовилась продолжать движение, последовала французская контратака (см. схему 86). Ее начали батареи, подтянутые из резерва, потом двинулась пехота. Расположенные впереди немецкие части были отброшены, но огнем с опушки леса и со стен Сент-Юбера атакующий был быстро приостановлен. Однако, в тылу немецкого фронта среди подразделений и отдельных людей, которые без начальников отходили назад и неожиданно услыхали издалека шум боя, произошла паника. Испуганная масса дикой толпой бросилась назад к Гравелоту. Она не достигла еще спасительного убежища, а французы еще не вернулись в свои окопы, как появилась 3-я дивизия и стала пробиваться вперед, сквозь массу людей, лошадей и повозок. Авангард (2-й батальон егерей 54-го полка), прибыв на высоту, продвинулся еще несколько вперед за прежнюю линию и в центре немногими группами приблизился непосредственно к изгибу шоссе восточнее Сент-Юбера, а справа дошел да каменоломен Пуэн-дю-Жура в 150 м от неприятельских окопов. Слева против Моску удалось продвинуться лишь очень незначительно за стены садов Сент-Юбера. Позади этой линии, а частично и в самую эту линию втиснулись главные силы 3-й дивизии. Вскоре же, разбившись на свои мельчайшие составные части, дивизия смешалась с перепутанными частями 7-го корпуса, Между тем наступила совершенная темнота, Позиции противника (см. схему 87) обозначались только заревом горящих построек Пуэн-дю-Жура и Моску. Французы также не могли видеть своих врагов и могли только слышать их. Как только на немецкой стороне начинало чувствоваться движение, вновь вспыхивал огонь обороняющегося, и в ответ на это открывали огонь не только передовые части, но в ущерб им еще более энергично отвечали тыловые части атакующего.
Чтобы создать какой-либо порядок, части 8-го корпуса были возвращены к Гравелоту (схема 88), а когда и это не устранило путаницы, явилась мысль также и 3-ю дивизию сменить 4-й дивизией. Эти передвижения вызвали огонь, который затих еще очень нескоро. Оказалось возможным выставить боевое охранение, линия которого тянулась от Жюси по северной опушке леса Во к юго-западному углу каменоломен, затем проходила в небольшом удалении от шоссе и, огибая Сент-Юбер с севера, тянулась к южной части леса Жениво.
Так как об исходе сражения 2-й армии сведений еще не поступало, то состояние дел в 1-й армии возбуждало в главной квартире немало тревог. Общее мнение сводилось к тому, что 19 августа нужно мужественно ждать на сильной позиции у Гравелота предполагаемой атаки французов. Но Мольтке сумел убедить короля, что необходимо возобновить наступление, если только борьба вообще окажется необходимой. Он судил правильно.
На французской стороне происходило нечто подобное тому, что происходило на немецкой. Как здесь 8-й корпус и 3-я дивизия отошли к Гравелоту, так и французские солдаты, которые так долго защищали окопы у Пуэн-дю-Жура и Моску, с наступлением темноты начали покидать свои места сначала поодиночке, затем все большими и большими группами. Они были заменены новыми частями, которые так же, как и стоявшая против них 4-я немецкая дивизия, ожидали возобновления сражения. Ждать им пришлось недолго.
Базен уже возвратился в помещение штаба, когда адъютант Канробера донес ему об отходе 6-го корпуса. Удрученного вестника несчастья Базен утешил уверением, что неудача его начальника лишь ускорила на 12 час. уже решенный отход армии. Немедленно рассылаются уже с утра разработанные и заготовленные генеральным штабом распоряжения. Смысл их сводится к тому, чтобы отвести армию на «вторую позицию», а именно: 2-й корпус к Лонгвилю между С.-Кантеном и Мозелем, 3-й—к Сею, Лесси и Лорри, 4-й—к Пляппвилю и Ле-Сансоннэ, 6-й — отсюда до форта Мозель, гвардию, кавалерию и артиллерийский резерв — в тесное пространство, охватываемое корпусами. Доступ к Мецу был открытым. По ту сторону только 1-й корпус преграждал путь на свободу. Как полагал генерал фон-Гебен, опрокинуть это препятствие могло бы быть нетрудным делом, однако, при наличии позади всех немецких войск, включая и 3-ю армию, этот прорыв на свободу привел бы только к окружению самое позднее на Рейне.
Отход 2-го и 3-го корпусов был начат еще ночью. Когда наступил день, на местах оставались только слабые отряды. Между ними и немецкими передовыми частями у Пуэн-дю-Жура и каменоломен произошли только короткие столкновения.
Итак, в результате одного из наиболее кровопролитных сражений произошло лишь ускорение на 12 час. уже решенного отхода. За то, что отход все равно наступил бы раньше или позднее, надо благодарить Базена, его генералов и его армию, которые были убеждены, что даже на «неприступной позиции» нельзя оказать упорного сопротивления «зверской атаке» противника.
Поколение 1870 г. жило наполеоновскими традициями. Однако, то, что оно позаимствовало из походов великого мастера военного искусства в качестве стратегической драгоценности, это было взято не из периода его больших побед от Маренго до Фридланда, а из периода его заката после похода в Россию. Что Ульм был выигран посредством великолепнейшего обхода. Иена — движением широкого охватывающего фланга, Аустерлиц и Фридланд — атакой на один фланг, Маренго — атакой на оба фланга, — на это не было обращено внимания. Напротив, воображение было сильно захвачено гигантской атакой при Лейпциге против неприятельского центра и повторными попытками под Ватерлоо прорвать английский фронт. Что именно эти атаки не удались и повлекли за собой трагический конец корсиканского героя, это забывалось вследствие их величия. С тех пор признавалось неизменным условием победы массирование войск перед сражением. Двигаться надлежало глубокими плотными колоннами, армии должны были собираться в узкие глубокие массы.
То, что в этом отношении было достигнуто в 1870 г., достойно удивления и уже тогда вызывало восхищенное признание Гебена. 8 корпусов 1-й и 2-й армий, четверть миллиона солдат, двигаются к реке Саар узким фронтом, тесно сосредоточенные. Казалось, что грозной пятой этой чудовищной фаланги все, что осмелится ей противостоять, будет раздавлено.
И несмотря на это, французский корпус не покидает высот левого берега. Чтобы наказать подобную дерзость, авангард 1-й армии переходит в наступление. Но позиция слишком сильна, беглый встречный огонь слишком разрушителен, чтобы атака могла удаться. Приходится подтягивать подкрепления. Однако, от узкого массированного фронта удается отломить для этой цели лишь небольшие куски, которые и подводятся один за другим для фронтальной атаки, но мало могут помочь в разрешении этой трудной задачи. Один командир корпуса за другим принимают на себя главное командование, но каждый оказывается перед лицом этой задачи довольно беспомощным. И только поздно вечером на фланге и в тылу противника появляется дивизия, руководимая скорее случаем, чем планом; невольно она учит собравшихся полководцев, как со времен Леонида нужно овладевать сильными позициями. Для всякого, кто хотел видеть, было ясно: массирование войск приводит лишь к фронтальным атакам, к движению в затылок друг другу, к все более и более ослабевающим ударам, которые остаются почти безрезультатными.