— Я не могу ее убить за то, чего она не делала.
— Как ты не могла мне позволить убить для тебя Хэвена. Ты сожалела, что затрахала мне мозги, а с Хэвеном недостаточно трахалась.
Я посмотрела на него со злостью:
— Спасибо, ты умеешь сказать что-то приятное. Мне сразу стало лучше.
— Либо тебе надо отправить маленькую В. к другому мастеру, который будет снабжать ее жертвами, либо убить ее, чтобы она уже точно не мучила никого из твоих. Но будет у нее разрешение или не будет, а рано или поздно она кому-нибудь такое устроит.
— Я видел, что она умеет делать, Анита, — сказал Дамиан.
— Мы не можем ее убить за то, что она может сделать.
Никки еще постучал по клавишам, и изображения на экране стали сливаться в кровавую кашу — испуганные лица одно за другим.
— Анита, она сидит в темноте и смотрит вот это. Единственный вопрос — только смотрит, или еще и мастурбирует на это?
Я уставилась на него, не на компьютер.
— Это... это болезнь. Это... я думать про это не хочу, не хочу знать. Черт возьми, Никки, какого...
— Я хочу, чтобы ты поняла, Анита: это ее страсть. Я не шутил. Это для нее секс, или настолько близкое к сексу, насколько возможно.
— Отключи.
— Ты не хочешь ее убивать, потому что тебе ее жаль. Натэниел тоже с ней говорит, Анита. Они говорят не об одном и том же. Он нижний для нее — верхней, но разрешает ей говорить о том, что бы она с ним сделала. Разрешает проговаривать, какие у нее о нем фантазии, потому что он понимает: она только с виду дитя. Что ты будешь делать, если она застанет Натэниела одного? Что ты сделаешь, если она вот это сделает с ним?
— Не надо, перестань.
— Я люблю Натэниела, и если с ним что-то случится, это тебя убьет. Сожаления о решениях, которые не были приняты, а ты знала, что их надо принять. Не нужно еще одного позднего сожаления.
— Я не могу ее убить за то, что она только могла бы сделать, Никки.
— Я мог бы.
— Но тебе она нравится.
— Да, и я ее лучше понимаю, чем ты. Если бы ты не замылила мне мозги, не сделала из меня Невесту, меня тоже нельзя было бы подпускать к твоим, Анита. Я не сексуальный садист, мне не нужны боль или страх, чтобы получать радость от секса, но я наслаждаюсь властью над другими. Причинять боль — это для меня значило наслаждаться своим искусством и добывать информацию. Я умел ломать сильных так, чтобы они становились слабыми. Это мой пунктик, но ломаются все, Анита. Если у тебя есть умение и достаточно времени, то нет таких, кого нельзя сломать.
— А умение у тебя есть.
Он пожал плечами — насколько позволяли мышцы торса.
— Да, есть. Но она умеет лучше. Ты понимаешь, Анита? Маленькая В. куда искуснее, потому что практиковалась последние восемьсот лет.
— Анита, — сказал Дамиан, касаясь моих плеч, заставляя меня повернуться к себе, как раньше Жан-Клод. — Ты знаешь поговорку, что упражнение ведет к совершенству?
— Да, — ответила я, но это был едва слышный шепот.
— Валентина совершенства достигла.
Глава тридцать первая
Тему Валентины я в конце концов прикрыла, но мысль о том, что Натэниел пытается облегчить ей жизнь, выслушивая ее фантазии серийного убийцы, была в такой непростой день уже лишней. Мне хотелось на обоих наорать, что сегодня мне уже не надо новых проблем, тех, что есть, хватило вот так. Если Валентина его ранит, я ее убью, но убить после того, как она его изувечит, — утешение хилое.
Но когда включилось видео, нам всем стало совершенно пофиг, что может сделать Валентина в будущем — слишком нас взволновало то, что сделали прошедшей ночью другие вампиры. Сидя в компьютерных креслах, подтянутых к плоскому монитору, мы смотрели фильм ужасов в приятных цветах высокого разрешения. Некоторые подробности не предназначены для высокого разрешения — от него намного хуже. Логово вампира находилось под землей, и туда вел короткий пролет каменных ступеней. Кое-где по стенам сочилась влага.
Первый труп лежал у подножия лестницы, и на него частично падал солнечный свет, пробивающийся сквозь верхние ступени. Первые тела явно были жертвами вампиров, с аккуратными следами укусов по обе стороны горла, на запястьях, локтевых сгибах, внутренней поверхности бедер, подколенных сгибах. Единственное, что нехорошо было в этих укусах — слишком их было много. Ни один человек не может за одну ночь накормить столько вампиров и остаться в живых.
— Столько же укусов, сколько у тебя и у некоторых наших оборотней, — сказал Никки. — Отчего мы не умерли?
— Помимо всего прочего, оборотней убить труднее, — ответила я.
Остальные тела валялись возле стен или посередине туннеля, там, где упали. Никто никак их не укладывал — убили и бросили ради следующей жертвы.
— Они хотели осушить этих людей, — сказал Дамиан. Он сидел рядом со мной, очень неподвижно. Не знаю, знал ли он, что чувствовала я от его прикосновения, когда мы это смотрели, или же просто все эти укусы его возбуждали, и он не хотел, чтобы я об этом знала.
— Так все-таки, отчего мы живы? — спросил Никки.
— Жан-Клод включил ardeur на питание нас всех энергией, так что Любовник Смерти не мог бы напитаться от нашей гибели.
— Укусы становятся грязнее, — сказал Дамиан голосом таким же застывшим, как он сам рядом со мной в кресле.
Он был прав. Укусы уже не были аккуратными колотыми ранками. Вокруг них были разрывы кожи, у следующего мужского трупа шея разорвана сбоку, кровь из него должна была хлестать волной. Она и хлестала, застыв на земле узором.
— Останови здесь, Никки.
Он мышкой остановил проигрыватель.
— Они даже пить не стали, — сказал Дамиан.
Я наклонилась вперед и показала на экран:
— Вот это — следы коленей? Будто тот, кто разодрал ему горло, стоял здесь на коленях и, кровь его заливала?
— Я думаю, что так, — ответил Дамиан.
— Может быть, — согласился Никки.
— Прокрути еще раз.
— Все сначала?
— Нет, только вот это.
Снова поехали по коридору изображения. Внутренняя поверхность чьего-то разодранного бедра, кровь выплеснулась из раны и застыла между ногами в жуткой пародии на роды. Кровищи море, а когда камера сдвинулась, я увидела еще одну женщину с разорванными бедром и шеей, так что кровь обеих женщин смешалась в узком коридоре. Абсолютно было невозможно, чтобы полицейские или криминалисты, осматривающие место преступления, не влезли в кровь. Либо стой на месте, либо ты в нее вступишь.
Наступил момент, когда оператор камеры замялся в нерешительности. Камера смотрела вниз, потом вдоль коридора, где прожектор камеры высветил еще несколько бледных и голых тел, куда только доставал луч. Оператор прокладывал себе путь через мешанину крови и тел и видел примерно одно и то же, пока коридор не стал расширяться.
Я перестала затаивать дыхание, и сделала вдох. Видеть «обратную эволюцию» жертв вампиров мне не хотелось, а именно ее мы и видели. В следующей комнате вряд ли будет лучше. Единственный плюс — я не присутствовала там лично. Как ни страшен фильм, в реальности было бы еще хуже. Приятно, что маршалам хватает истребителей вампиров, и мне позвонили за консультацией, а не позвали главным стрелком. Очень хорошо, что можно это кому-то передоверить.
Камера прошла через открытое место, и было это как смесь «Дракулы, князя тьмы» с садистской порнухой и слэшерским фанфиком. Столько тел, что они сперва казались темной массой, и разум отказывался воспринимать реальность. Как Валентинины картинки, которые мозг не хотел видеть. Человеческий мозг отлично умеет себя защищать, и иногда отказывается обрабатывать данные в тщетной попытке защитить разум от того, что глаза пытаются ему показать. Но моя работа — смотреть.
— Bay, — тихо сказал Никки.
Дамиан встал с кресла и отошел от экрана. Я его отлично понимала, сама бы тоже отошла, пока мозг еще не осознал, если бы имела на это право. Но я смотрела, пока не разглядела все тела, раскиданные по полу, как поломанные куклы. Тела были разорваны — не когтями или зубами, а чисто силой. Вампиры отрывали им руки и ноги, разбрызгивая кровь и внутренности. Я была рада, что не приходится вдыхать запах. Дело в том, что когда пробиты нижние отделы пищеварительной системы, то пахнет не только кровью и сырым мясом, а еще и отхожим местом. Смерть такого рода ничего романтического не содержит. Как скотобойня.
Груды тел валялись вокруг центрального гроба, стоящего на возвышении между двумя большими канделябрами, где еще горели свечи, хотя воска оставалось мало. От них падал свет в углы помещения, свет безжалостный, отражающийся от все еще не засохшей крови, кровавых внутренностей.
Кучи растерзанных тел громоздились почти до края открытого гроба. И на разорванных телах валялись целые трупы, будто их нарочно туда положили.
— Останови, — попросила я.
Никки остановил ленту. Мы оба наклонились к экрану, пытаясь понять, что там.
— Господи, — сказала я. — А вот это вампиры.
— Откуда ты знаешь?
Мне было понятно, почему он спросил: нетронутые тела были так же измазаны кровью и слизью, как и растерзанные.
— Они не разорваны на части, и вот смотри: у одной изо рта клыки торчат. Как будто они свалились спать на своих мертвецов. И еще: если бы это были жертвы настолько неповрежденные, их бы увезли на «скорой» на случай, если они не мертвы.
— Ты когда-нибудь что-нибудь подобное видела?
— Нет.
— Хочешь, чтобы я дальше пустил ролик?
— Не хочу, но ты пусти.
Он даже не стал спрашивать объяснений. Похоже, что моему новому ручному социопату зрелище тоже радости не доставляло.
Камера поднялась и показала лежащее в гробу тело. Вокруг стояла лужа крови, будто оно плавало в ней. Как им удалось столько крови налить в гроб? Разве что вешали мертвецов над гробом, но непохоже, чтобы здесь кто-то был способен на такие организованные действия.
— Понятие «бессмысленное убийство» получает новое значение, — сказал Никки, и в его голосе был оттенок, которого я за год, что он с нами, ни разу не слышала: потрясение и страх.
Труп в гробу казался старым — будто для укладывания в кровь нашли сильно разложившееся тело. Потом я увидела выпирающие клыки и поняла, что это — здешний мастер. Его разорвало выстрелом из ружья, и верхней части головы не было, но челюсти остались. Грудь тоже была прострелена, и густеющая кровь влилась в ошметки сердца.
— Я не думал, что вампиры так разлагаются, если их застрелить. Даже когда погибают.
— Как правило, это не так, — ответила я.
— Так гниют только потомки Любовника Смерти, — сказал подошедший сзади Дамиан.
— Когда уже мертвы, — уточнил Никки.
И тут у меня возникла очень, очень неприятная мысль.
Вытащив из заднего кармана телефон, я набрала номер маршала Финнегана. Он ответил с первого звонка.
— Быстро же вы, Блейк.
— Я знаю, что вы должны были заснять все улики до того, как сжечь логово, но я хотела бы услышать, что ваш истребитель вампиров его уже сжег.
— Морган убил мастера города. Расстрелял ему и сердце, и голову. На нас и так сыплются жалобы адвокатов вампирского лобби, что мы могли обречь всех низших вампиров на верную смерть. Очевидно, что без своего мастера они не очнутся с наступлением темноты, но опыт показывает, что те, которые проснутся, обычно в порядке. Когда вот так сходит с ума мастер города, и его убивают, сумасшедшие умирают вместе с ним. Мы старались пощадить большинство вампиров, участвовавших в бойне, и все равно нас достают их дневные адвокаты.
— Все это потенциально верно, но, Финнеган, этот мастер города — гниющий вампир. Этих расстрел головы и сердца не убивает, никогда. Единственное, почему он не вскочил и не сожрал вашего истребителя, — был белый день, и он не мог встать из могилы. Но если он стар, как большинство гниющих, он встанет под землей еще под вечер, а уж к полной темноте — наверняка. Что того хуже — некоторые нетронутые вампиры могут не гнить, если их не застрелили. У вас может оказаться полный склеп гниющих вампиров.
— Судя по вашему голосу, это плохо?
— Уведите оттуда своих людей, Финнеган.
— Вы помогли написать новый закон, который нас заставляет сохранять жизнь низшим вампирам если мы можем доказать, что сошел с ума их мастер города, — ответил он. — А сейчас вы мне говорите, что от этого мои люди погибнут?
—Я говорю, что сумасшедший мастер города еще жив, и когда достаточно стемнеет, он встанет, и его вампиры вместе с ним, и снова будут убивать людей. Новый закон действует только тогда, когда мастер города реально и воистину мертв.
— Попытаюсь убрать оттуда своих людей. Очень надеюсь, что вы ошибаетесь.
Он повесил трубку.
— Блин, — сказала я. — Кто, он сказал, тамошний истребитель?
— Морган, — подсказал Никки.
— Я с ним однажды работала, разве что есть другой Морган. — Стала пролистывать контакты, молясь про себя, чтобы это имя там было. Нашла, ткнула в экран.
«Ну возьми трубку», — говорила я про себя, пока телефон звонил.
— Я так понимаю, Блейк, что ты посмотрела ленту.
— Морган, ты где?
— В Атланте.
— Нет, где ты сейчас стоишь?
— Возле склепа — на случай, если меньшие вампиры проснутся безумными.
— Техники еще там?
— Еще час будут, потом всех убереги, кроме меня.
— Уводи их, уводи прямо сейчас!
— Я принял меры, Блейк. Он не встанет.
— Он — гниющий вампир, Морган. Они не умирают, даже если выбить мозг и сердце. Даже свет солнца не всегда действует. Единственное верное средство — огонь, и потом пепел надо развеять над несообщающимися водоемами.
— Блейк, он не гнил, пока я его не застрелил. Как только вампир начинает походить на труп, он труп и есть.
— Он не обратился в труп, Морган, он сгнил — это иное дело. Пожалуйста, поверь мне. Убери людей оттуда и пройдись огнеметом по всему склепу.
— Мы все еще вытаскиваем оттуда тела, Блейк. Я не могу сжигать улики. Мы еще даже не начали опознание мертвецов.
Я подавила желание завопить.
— Морган, ну сделай мне одолжение. Притворись, что я права, и хотя бы людей уведи из склепа, ладно? Сделай это, а огненную очистку обсудим позже. Ну ради бога, сделай для меня эту одну вещь.
— Ты действительно считаешь его настоящим гниющим вампиром? Они очень редки в США.
— Я знаю, но на всякий случай, Морган! Ну не будет вреда увести оттуда копов и техников.
— Ладно, но я в отличие от тебя не таскаю с собой огнемет в наборе охотника.
Если честно, я тоже не таскаю.
— Убери из склепа людей и потом вызывай чистильщиков.
— Клопоморов, что ли?
Так называют дезинфекторов, которые занимаются всем — от тараканов до одичавших крысолюдов и гулей. Именно их вызывают, когда видят блуждающего по улице зомби: огонь его наверняка уничтожит, а из аниматоров мало кто мог бы уложить зомби, не зная, из какой могилы он вышел.
— Ага.
— Попрошу мое начальство, чтобы разрешили их вызвать в подкрепление, но мне вряд ли позволят тут все сжигать. Низшие вампиры могут очнуться вполне здоровыми, раз он теперь мертв.
— Он не мертв, Морган.
— Почему ты так уверена?
Я чуть не сказала: «Потому что этой ночью Любовник Смерти искал вампиров своей линии», но это я не могла сообщать, не объяснив того, чего вообще копам объяснить невозможно.
— Если ты спрашиваешь, уверена ли я на сто процентов, то ответ — нет. Но я уверена на девяносто восемь процентов, и так близко к вечеру я бы убрала из этой дыры всех своих людей к чертям.
— Гниющие вампиры встают раньше других, но до полной темноты за людей сойти не могут, потому что выглядят до той поры как разлагающиеся трупы.
Это прозвучало как цитата из учебника. Морган — из новых истребителей, набранных для этой работы, а не назначенных на нее сверху, как большинство из нас. Новая порода охотников за вампирами, обученных в аудиториях и на лекциях приглашенных специалистов. Это неплохой способ обучения, и погибших в учебном процессе наверняка меньше, но сейчас меня бы больше устроил охотник старой школы — «сперва стреляем, спрашиваем потом».
— Людей я уведу, Блейк, но это и все, что я могу сделать, не провентилировав вопрос с начальством.
— Я готова удовлетвориться возможным, Морган. Уведи людей.
— Уведу.
— Прямо сейчас.
— Пока мы говорим, я иду к склепу. Этого достаточно?
— Да.
— Блин...
Телефон упал на что-то твердое — резкий звук, мне пришлось отодвинуть трубку от уха.
— Морган, что там у тебя? — Послышалось движение, будто он стоял на гравии, а телефон лежал на земле. — Морган, ты здесь?
Послышались звуки — кто-то поднял телефон.
— Морган, отвечай!
Кто-то сделал глотательное движение, будто в горле что-то застряло. Влажный звук.
— Боюсь, что маршал Морган не может подойти к телефону. С кем я говорю?
Голос был мужской и неразборчивый, будто из-за дефекта речи или ранения рта.
— Маршал Блейк, — ответила я.
— Анита Блейк?
Голос закашлялся, будто прочищая горло.
— Да, кто это?
Но мой взбесившийся пульс уже знал ответ до того, как он сказал:
— Я — Клейтон, мастер города Атланта, Джорджия. Но мои истинные мастера наполнили меня целью. Вам известна эта цель, миз Блейк?
— Истребить как можно больше людей, чтобы твои мастера напитались их смертью.
— Вы в курсе событий.
Он повесил трубку.
Я безмолвно взвыла в замолкший телефон и огромным усилием воли сдержалась, не запустив его в стену. Набрала номер Финнегана. Он ответил, голос его частил:
— Морган не берет трубку.
— Вероятно, он мертв, — ответила я.
— Откуда вы знаете?
Я рассказала откуда.
— Клейтон не был гниющим вампиром. Никогда себя так не проявлял.
— Он скрывался, Финнеган. Человек может мечтать стать вампиром, но не тогда, когда придется проводить вечность в виде гниющего трупа. Не настолько сексуально, чтобы привлечь добровольцев.
— И сколько еще их скрывается на самом виду, Блейк?
— Не знаю.
Послышались сирены — много сирен.
— Я уже почти на месте. Перезвоню потом, расскажу, что тут.
— Финнеган, постойте! Вам нужна команда чистильщиков с огнеметами. Он вышел при дневном свете — ничем, кроме огня, его не убить.
— В комплект стандартного вооружения копов не входит, — ответил он.
— Я знаю.
— Блин. — Он выразился крепче, но извиняться на этот раз не стал. — Буду жив — перезвоню.
Он повесил трубку.
Между нами было несколько сотен миль, и я ничем не могла ему помочь.
— Твою ж мать...
Или нет? Я потянулась к Жан-Клоду по той метафизической линии, что есть между нами, и он откликнулся — поднял глаза и прошептал:
— Ma petite?
Я не пыталась ему ничего рассказывать — просто открыла разум, и он сразу знал то же, что и я.
А вслух я спросила:
— Мы отсюда можем что-нибудь сделать? Поможешь мне взять его под контроль?
— Прости, ma petite, но нет. Он — мастер города, как и я. Его связи с землей и с вампирами не дадут нам вмешаться.
— Черт!
— Мне очень жаль, ma petite.
Зазвонил телефон. Я стукнула по экрану, чуть не оря:
— Финнеган, что там у вас?
— К сожалению, я не Финнеган, — ответил мужской голос.
— Кто это?
— Прискорбно тревожить тебя в столь неудачный день, Анита, но это Джейк. Я когда-то дал тебе одно украшение.
Кажется, я на миг перестала дышать. Слишком уж резко разворачивались события.
— Оно сейчас на мне, — ответила я.
— Значит, ты помнишь.
— Да, хотя поразительное количество наших вроде бы не помнят совсем.
— Нам приходится держаться в тени, Анита.
Джейк — волк зова одного из вампиров «Арлекина».
Эта организация в сообществе вампиров ближе всего к полиции. Считается, что там состоят самые лучшие воины, жившие на земле. Или под землей.
— Если бы вы явились нас убивать, ты не стал бы звонить. Тогда зачем ты звонишь?
Господи, мало мне сейчас дерьма на тарелке, чтобы еще и «Арлекин» туда посыпался? Бывает просто дождь, а бывает потоп.
— Твой Нимир-Радж дал знать, что ищет лишенных клана тигров-оборотней. Он хочет почтить всех тигров, а не только кланы.
— Мика очень благородно мыслит.
— Это да.
— И ты хотел бы привести к нам некоторых тигров?
— Еще я хотел бы поработать на вас в охране, — ответил он.
— Отчего вдруг?
— Это означает, что лишний охранник вам не нужен?
— Нет, как раз очень кстати было бы.
— Я хочу оградить котят от опасности, Анита, а здесь становится очень опасно.
— Котят?
— Тигров-оборотней. Кто-то за ними охотится и убивает. Это началось в Европе, но я боюсь, распространится и сюда.
— Забавное совпадение, что мы зовем к себе тигров, а кто-то их убивает.
— Ты правда думаешь, что это совпадение? — спросил он.
— Нет. Когда ты здесь будешь?
— Я стою у вас на парковке в фургоне под присмотром твоей охраны. Если ты попросишь нас пропустить, я буду просить тебя об аудиенции наедине перед тем, как представить тебе моих тигров.
— Наедине только со мной?
— Сначала — да.
— Жан-Клод не позволит мне видеться с тобой наедине.
— Хорошо, выбери охранника, которому ты готова доверить свою жизнь, но чем меньше народу будет знать правду, тем лучше.
— Какую правду?
— Анита, прошу тебя, впусти нас внутрь, где безопаснее, и я тебе расскажу все.
Не то чтобы я полностью поверила в последние слова, но для копов из Атланты я ничего не могла сделать. Я, блин, даже из «Цирка» не могла выйти, пока мы не решили, как разобраться с наемниками, чуть не убившими Ричарда. Я не была уверена, что у них с Жан-Клодом так же хорошо получится исцелить меня, а тогда есть неслабый шанс, что я утащу за собой в могилу Натэниела и Дамиана. На самом деле моя жизнь — уже не только моя.
— Хорошо, я велю охране вас пропустить, но не спускайся со своими тиграми под землю, пока я невыясню, что происходит.
— Если ты настаиваешь. Но если не под землей, где мы увидимся?
— Ты знаешь, где в «Цирке» кабинет Ашера?
— Конечно, я же работал здесь охранником однажды.
— Вот там и увидимся.
Я закончила разговор и стала искать номер кого-нибудь из крысолюдов, кто не был ранен и сейчас может быть на смене. Кажется, это будет Бобби Ли, который наконец вернулся из мест отдаленных после долгой командировки. Деталей я не знала, а для некоторых дел, которыми заняты в этом мире крысолюды, не особенно хотела бы знать. Когда играешь в команде с уголовниками, имея на груди значок, надо оставить себе возможность чистосердечного отрицания.
—Анита, — сказал Дамиан, — так встречаться с Джейком опасно.
— Он мне жизнь спас.
— Он — наемный убийца.
— А кто это? — спросил Никки.
— Он себя называет Джейком.
— Но кто он?
— Так как ты будешь присутствовать при разговоре, то выяснишь. Стой в углу и делай вид, что боишься, если только он не попытается что-нибудь плохое сделать.
— А если попытается?
— Если он на меня нападет, убей его.
Он вытаращил единственный глаз.
— Обычно у тебя пунктик насчет «брать живым».
— Не в этом случае. Если он на нашей стороне, нам дико повезло. Если нет, то он слишком опасен, и тогда только убить.
— Наверное, он сильно тебя отделал в прошлый раз?
— На самом деле он мне жизнь спас и дал вот это.
Я снова тронула амулет.
— Но ты хочешь, чтобы я его убил, если что.
Я кивнула.
— Я чего-то не знаю?
— Ага. И ничего из того, что услышишь там, никому не повторяй. Если только он меня не убьет — тогда рассказывай всем.
— Если он настолько опасен, зачем вообще с ним встречаться? — спросил Никки.
— Потому что, если он действительно хочет встать на нашу сторону, то, быть может, не он один.
— Анита, не надо, — сказал Дамиан.
— Если бы он задумал для нас плохое, звонить бы не стал.
— Если только совет не приказал ему внушить тебе ложное чувство защищенности.
Это могло быть так, но...
— В прошлый раз, когда Джейк был в городе, совет не был слишком рад Дорогой Мамочке. Я думаю, что все случившееся не улучшило отношения к ней.
— Ты честно думаешь, что он может примкнуть к нам? — спросил Дамиан.
— Такая мысль есть.
— Они — это кто? — спросил Никки.
Набирая номер Бобби Ли, я ответила:
— Сам узнаешь.
Бобби Ли не пришел в восторг, узнав, что я хочу встретиться с Джейком, имея на своей стороне только Никки.
Когда здесь был Джейк, Бобби Ли в городе не было, но я тут начальник... точнее, Черная Королева, так как мы снова начали говорить по телефону с кодовыми именами. Я, кстати, заметила:
— Знаешь, нетрудно догадаться, что Черная Королева — это я.
— Предложи кодовые имена получше.
Вот это и было лейтмотивом дня. Я на кого-нибудь собачусь, а мне в ответ огрызаются: «Если можешь лучше, так сделай».
Так я ж и пытаюсь.
Глава тридцать вторая
Дамиана я решила с собой не брать. На самом деле я не думала, что Джейк на меня нападет, но на всякий случай не стала подставлять одновременно себя и Дамиана одному из лучших наемных убийц мира. Мою смерть Натэниел еще может пережить, но точно не переживет одновременную гибель меня и Дамиана. А я несколько часов назад Натэниела чуть не потеряла. Рисковать не стану. Жан-Клод не будет присутствовать по тем же причинам. Я знала, что недавно охранники подобрали Ричарда, все еще в волчьем облике. Один остался у машины ждать буксира и изо всех сил старается, чтобы не стало известно полиции. Трудно будет объяснить столько кровищи на передних сиденьях при невредимом Ричарде. Для мохнатого Супермена по-прежнему проблема — прикидываться Кларком Кентом.
Но сейчас меня куда больше интересовал вервольф на той стороне стола, чем тот, что в подземелье. Кабинет Ашера находится наверху кресел одной из арен «Цирка Проклятых». Оборудован почти как ложа прессы на стадионе, но вдоль стеклянных стен шторы, а дверь выводит прямо в спальню. Внешний кабинет все так же прост: письменный стол и кресло, два кресла для клиентов и небольшой диванчик вдоль стены. Шторы совершенно черные, за столом, закрывают вход в заднюю комнату. Точно так же, как когда я сюда вошла много лет назад, и здесь был кабинет Жан-Клода. Ашер ничего от себя не добавил, и это меня печалит.
Никки прислонился к стене, ближе ко мне, чем Джейк, так что тому пришлось бы миновать Никки, чтобы достать меня. Джейк выглядел так, как мне запомнилось: короткие темные волосы, смугловатое лицо, карие глаза, суровая мужская привлекательность, но и в этом почти слишком ординарный. Неприметный. Даже рост у него средний. Он сливался с любым фоном, а так как «Арлекин» занимается шпионажем, он для своей работы наверняка подходит. Оборотни-тигры, которые приехали с ним, выглядели совсем иначе: высокие, красивые, иногда неземной красотой, будто только недавно их выпустили из клеток.
Джейк плюхнулся в одно из кресел для клиентов, глядя своими карими глазами на все вокруг и ни на что в отдельности.
— Ты уверена, что хочешь говорить в его присутствии? — спросил он.
— В Никки я не сомневаюсь.
Я не видела нужды объяснять, что он — моя Невеста и никому не сможет пересказать наш разговор, если я ему не велю.
Джейк пожал плечами:
— Приходится доверять твоему суждению, раз уж я доверяю тебе этих котяток.
— Ты — вервольф. Откуда ты раскопал себе столько тигров?
— Этих котят я знаю с тех пор, как они на свет появились. Думаю, что здесь, с тобой, им будет безопаснее.
— Не знаю, Джейк. Может, ты просто привел своих агнцев на бойню.
Я ему рассказала о покушении на Ричарда.
— Любители, — заключил он.
— Согласна, но они его едва не убили. Если бы второй пулей они попали ему в сердце, не думаю, что мы могли бы его спасти.
— Я думаю, что Жан-Клод сумел бы сохранить вам жизнь, но на одного волка у вас бы стало меньше.
Я сдвинула брови:
— Ты так говоришь, будто это ерунда.
— Я не имел такого в виду, Анита.
Он протер глаза, как от усталости, и я поняла, что у него вокруг глаз морщины, которых я не запомнила по прошлому разу.
— Зачем ты здесь, Джейк? Зачем привез мне тигров? Только правду.
— Я действительно думаю, что здесь им будет безопаснее. Но ты спроси меня, почему я так думаю.
— Считай, что спросила. И ответь.
Он улыбнулся:
— Прямолинейно. После всех этих старых вампиров мне даже приятно. Они никогда прямодушными не бывают.
— Так ответь мне тоже прямо.
— Они — не выжившие после нападений. Они чистокровные тигры.
— Ты говорил, что они бесклановые. У чистокровных у всех есть кланы.
— У одного цвета клана нет.
Я нахмурилась:
— У нас только один синий тигр, так что Синрик клана не имеет, но у всех других кланы есть.
— Нет, — покачал он головой. — У желтых нет.
— Потому что последняя желтая тигрица погибла в Сент-Луисе, убив одного из наших и очень постаравшись убить еще нескольких.
— В том числе тебя.
— В том числе меня, — кивнула я.
— Она принадлежала члену «Арлекина», — тихо сказал он.
Я заморгала:
— В последний раз, как я об этом слышала, правила запрещали произносить это слово вслух, если к тебе не обратился ни один член этой организации. Насколько я помню, произнесение этого слова в открытую — смертный приговор.