Провожу рукой по его животу и еле дышу от ощущений – от восторга, что это из‑за меня он такой твердый, от неожиданной власти. В ответ на мое прикосновение он подается всем телом, а я кладу ногу ему на бедро, чтобы прижаться еще ближе. Мы двигаемся – руками, бедрами и ртами – в этом жадном до ощущений тандеме.
Я вмиг забыла о своей прошлой лихорадочной беспомощности, когда позволяла кому‑то другому прикасаться к себе, и об отчаянной надежде, что у этого кого‑то получится доставить мне удовольствие. Потому что не прошло много времени, прежде чем я поняла: Картер сумеет и со всей уверенность уже на полпути. Когда напряжение нарастает, я стараюсь держать глаза открытыми, но он смотрит на меня с такой интенсивностью во взгляде, что я закрываю их и отгораживаюсь от всего остального, кроме ощущения его пальцев на моем клиторе и его члена в моей руке, и… распадаюсь на части.
Звуки, которые он издает, усиливают удовольствие в разы – тихие и хриплые стоны, в то время как он начинает двигаться быстрее, трахая мой кулак и становясь еще тверже. Обессиленно застонав, он кончает, пульсируя в моей хватке и изливаясь теплом на мою кожу.
Засмеявшись снова, Картер поглаживает мои бедра такими движениями, будто уже делал так не раз. Между ними так мокро, а от интимности момента, от того, что он только что прикасался ко мне – и от того, что заставил меня кончить – меня снова охватывает болезненное желание.
Какое‑то время мы молчим в темноте.
Картер наклоняется и целует меня с такой красноречивой и пресыщенной леностью.
– Все по‑прежнему хорошо? – спрашивает он. Его голос глубокий и сиплый.
– Ага. А у тебя?
– Шутишь? Великолепно! Не придется делать это позже самому.
|
|
Я начинаю хохотать, но он тут же наклоняется и сцеловывает этот звук.
– Кажется, я устроил беспорядок на твоем покрывале.
Немного отстранившись, я смотрю вниз, между наших тел.
– Моя кровать сейчас такая: «Это что еще за субстанция?»
Картер хрипло смеется, прижавшись лицом к моей шее, и только я собираюсь начать волноваться, что мои слова прозвучали чересчур… одиноко, как он отвечает:
– Да, очень понимаю.
– Ты сногсшибательно сексуален. Ни за что не поверю, что у тебя давно никого не было.
– А ты великолепна. Но у нас нет личной жизни не потому, что нет возможностей.
Кивнув, я смотрю на него.
– Могу предположить, потому что я придирчивая. И еще немного помешана на работе.
Картер смеется в ответ и целует меня.
– Думаю, мы оба каждый день просто нуждаемся в чем‑то большем.
– глава шестая –
Картер
Субботним вечером мы с Майклом Кристофером готовим ужин, а по факту это означает, что готовлю я, в то время как он оттаскивает Морган от каждой имеющейся в доме кастрюли и сковородки. Пока он сидит за столом, она радостно закидывает его кукурузными хлопьями.
Входит Стеф, принеся с собой с улицы аромат свежескошенной травы и порыв прохладного ветра. Несмотря на выходной день, она ездила на работу, потому что один подающий большие надежды актер оказался в тюрьме. Это напомнило мне, как Иви говорила, что она замужем за работой, и я отлично понимаю, что именно она имела в виду: пропущенные ужины и поздний приход домой.
Стеф ошарашенно смотрит на нас и на готовый ужин.
– Ого, – она даже не спрашивает, как все эти тарелки материализовались перед ней. – Ты молодец, Картер.
|
|
– Приятно готовить на нормальной кухне с нормальной посудой.
Стеф мне сочувственно улыбается, в то время как взгляд МК скорее завистливый.
– Как у тебя дела? – интересуется она.
– Занят. Эмиль Шепард переехал в мой список клиентов, что создало головняк и немало бумажной работы.
Она морщится.
– Боже. Блейк, что, с ума сошел?
– Похоже на то. Но на самом деле он даже ухом не повел, – пожав плечами, я цепляю на вилку кусочек курицы. – Может, он спит с кем‑нибудь. Потому что прежний Блейк ноги бы мне поотрывал и ими же поколотил.
– Тогда, наверное, что‑то в воздухе. А у меня сегодня был такой дерьмовый день, – поморщившись, она смотрит на Морган. – Упс. Где твои наушники, детка?
Мы все напряженно молчим, ожидая, что Морган начнет с воодушевлением повторять слово «дерьмовый». Такое уже случалось с «ублюдком», «сволочью» и «черт побери».
Но в этот раз она молчит.
Облегченно вздохнув, Стеф поворачивается ко мне.
– Как твое свидание?
МК тут же оживляется. Я не спеша жую, думая, что ответить, и надеясь, что мое лицо меня не выдает. При воспоминаниях о вчерашнем биение сердца каждый раз заметно учащается. Много лет у меня не было такой реакции на женщину.
– Замечательно, – говорю я. – Она просто… Она охр… – остановившись на полуслове, я смотрю на Морган. – Очень замечательная.
– Замечательно, значит, – медленно повторяет Стеф с улыбкой. Она ждет, что я расскажу подробности, но, если честно, что еще я могу сказать? Я хочу, чтобы мои отношения с Иви куда‑нибудь продвинулись, и серьезно считаю, что на это есть все шансы. Вот почему я сказал ей, что не хочу, чтобы мы вчера занялись сексом, хотя очень, очень того хотел.
|
|
– Она была примерно в той же степени откровенна по части подробностей, – воткнув вилку в кусок курицы, замечает Стеф. – Паршивцы вы оба.
– Типа надо рассказать про наш первый поцелуй, пока вместе делали уроки?
Она резко поднимает голову; ее глаза сверкают.
– Вы целовались!
– Ладно, безумица, – Майкл кладет руку ей на локоть. – Давай‑ка не пугай милого мальчика. Когда захотят, они сами обо всем нам расскажут. И остается только надеяться, что они не забудут, кто их познакомил и кого назначить шафером.
– Вот, значит, что случается с людьми, когда они женятся и заводят детей, – я с ухмылкой смотрю на них. – Вам больше нечем заняться, кроме как сводить всех подряд?
Они отвечают хором:
– Мы не успокоимся.
– У нас сумасшедшая жизнь!
Решив, что их одновременные выкрики – это повод для праздника, Морган начинает дуть в трубочку, вспенивая молоко в стакане.
– Да‑да, – говорю я. – Молодость и все такое. Конечно же. Но при этом вы как бы… остепенились.
– «Остепенились»? – хмурится Стеф. – Да ладно. Мы, – она показывает на себя и Майкла, – чокнутые. И общаемся с не менее чокнутыми. Уж поверь.
– По‑прежнему ходите в клубы? – ободряюще закивав, спрашиваю я.
– Ну а то, – она показывает на свою руку, и после секундного замешательства я понимаю, что она имеет в виду свою татуировку в виде цветка и что в ее картине мира люди с татуировками, конечно же, посещают клубы. – Есть одно местечко, называется «Лисий хвост». Тебе нужно сводит туда Иви.
– Или в «Орхидею», да, Стеф?
– Да, тоже отличное место, – соглашается Стеф. – Фирменные коктейли, м‑м. Или это, как там, – она щелкает пальцами, пытаясь вспомнить название.
– «Ареола», – подсказывает Майкл. – Вот там, – он присвистывает, – там кру‑у‑у‑то, – протяжно добавляет он.
Стеф кивает.
А я не могу не уточнить:
– Клуб с названием «Ареола»?
– Ага. Типа самое стильное заведение Лос‑Анджелеса, – говорит она. – Ой, – подумав, добавляет Стеф. – Нет, детка, кажется, не «Ареола». Это же про соски. Вроде бы «Ариэла».
– Ну да, разница в названиях довольно заметная, – кивнув, со всей серьезностью отвечаю я.
– Точно, «Ариэла», – избегая смотреть на меня, со смехом говорит Майкл.
– Вы были там?
– Мы? Что за вопрос! – со смешком, будто шастают туда каждый день, восклицает МК. – Мы… хм… не были. Хотели пойти, но они не открываются раньше девяти, кажется. Да, детка? – занятая извлечением из волос Морган нутовой пасты, Стеф кивает. – А для нас это… очень поздно. Ну, то есть не для нас. Для Морган.
– Она с няней не хочет засыпать, иначе бы – господи – мы давно бы пошли в этот клуб, – широко улыбаясь и пританцовывая на стуле, говорит Стеф. – Это был бы полный улет.
– Полный улет, да, – соглашается Майкл. – Угар и всяческие неприятности.
– «Ареола», – с ухмылкой бормочу я. – Надо же было такое придумать.
***
Когда поворачиваю направо на бульвар Санта‑Моника, на лежащий на переднем сиденье телефон приходит сообщение. Не обратив на него внимания, я пропускаю перед собой еще одного спешащего в понедельник на работу и жду зеленого сигнала светофора, чтобы все мы снова начали движение и смогли бы одолеть расстояние аж в четыре метра, прежде чем снова включится красный. Наверное, я никогда не перестану удивляться, что семь километров приходится преодолевать целый час.
Только я собираюсь включить радио, как на телефон снова приходит сообщение. А потом еще, еще и еще. Глянув на него, лежащего на сиденье экраном вниз, я мысленно подсчитываю оставшееся расстояние. В Калифорнии пользоваться телефоном за рулем запрещено законом, поэтому читать и отправлять любые текстовые сообщения во время езды нельзя. Почти убедив себя, что могу подождать, я слышу, как сигнал раздается снова.
И снова.
Когда загорается красный, я осторожно кладу телефон себе на колено. Разблокировав экран, вижу множество сообщений и пропущенных звонков от Бекки.
«Мой пропуск заблокирован, и я не могу попасть в здание».
«Охрана говорит, что впустить меня они не могут».
«Так. Тара и Кайли тоже не могут войти».
«Что происходит?»
«Я не могу войти в рабочую почту!!!»
«КАРТЕР!»
«911. Пожар! SOS! »
«ПЕРЕЗВОНИ МНЕ! СРОЧНО!»
Включив Bluetooth, я набираю.
– Картер.
– Привет, – я жму на газ и еду через перекресток. На душе странно неспокойно. – Что случилось?
– Понятия не имею, – потом кто‑то что‑то говорит ей на заднем плане, и она отвечает: – Хорошо, – после чего Бекка добавляет, уже обращаясь ко мне: – Зайди к себе на почту. У нас встреча где‑то в Западном Голливуде. Увидимся там.
И отключается. Порядочно сбитый с толку, на следующем светофоре я захожу в почту и нахожу распоряжение о встрече всего «CTM», адрес и инструкции быть на месте в половине десятого.
И больше ничего. Вместо того чтобы ехать прямо, я сворачиваю направо, на бульвар Ла‑Сьенега.
***
Оставив машину на подземной парковке, я выхожу и смотрю на здание из стали и стекла. Оно выглядит как любое другое современное офисное здание – никаких названий или логотипов на фасаде.
Единственное, что могу себе вообразить, – это что мы переехали или с нашим офисом произошло что‑то ужасное… но ничего подобного в новостях я не слышал. А Бекка – уравновешенная, собранная и в девяноста девяти процентах случаев сразу же берущая трубку – не ответила на мой контрольный звонок.
Когда я вошел внутрь, меня ударило в лицо потоком охлажденного воздуха, а в сочетании с бурлящем в крови адреналином, это разбудило во мне что‑то типично нью‑йоркское.
Как ни странно, это ощущение по‑прежнему со мной.
Идя по выложенному мрамором полу холла, я еще раз проверяю телефон и снова убираю его в карман. Прямо передо мной оказывается круглая стойка ресепшн с большим логотипом «Прайс&Дики» и постерами фильмов, с актерами которых они работали.
Остановившись, мой пульс застревает где‑то в глотке.
«П&Д» недавно переехали. Значит, они тут теперь располагаются?
Рядом с небольшим временно поставленным столиком с табличкой «СТМ» стоит красивая блондинка с двумя охранниками в форме.
Мы с «П&Д» теперь будем работать в одном здании? Происходит что‑то странное, достаточное для того, чтобы замедлить мои шаги; в небо словно выпущена красная сигнальная ракета.
Осторожно подхожу к столику, и меня замечает блондинка с головной гарнитурой. Внутренне дергаясь, я надеваю свою лучшую улыбку.
– Здравствуйте, это, наверное, прозвучит странно, но я…
– Вы из «СТМ»? – деловым тоном спрашивает она.
Я киваю.
Она смотрит на список перед собой.
– Ваше имя.
– Аарон, – назвав фамилию, я тут же добавляю: – Картер Аарон.
– М‑м, – листает страницы девушка. – Вот. Аарон Картер, – она протягивает мне планшет с несколькими прикрепленными к нему листами бумаги. – А вы знаете, что вас зовут так же, как и парня из Backstreet Boys?
– На самом деле, его зовут Ник Картер, – говорю я. – А Аарон Картер – его младший брат. Меня же зовут Картер Аарон. Не Аарон Картер.
Она уже явно потеряла ко мне интерес и едва смотрит на меня сквозь неподвластные гравитации наращенные ресницы. Да и кто ее станет в этом винить? Мне не к лицу знать имя участника Backstreet Boys. А знаю я это потому, что подобный разговор в моей жизни возникал не меньше десятка раз, и приходилось объяснять.
Взяв планшет, я незаметно просматриваю список имен. Кое‑кого я знаю: Кэмерон из литературного отдела, Салли из коммерческого зарубежного права и еще нескольких.
– Вы можете сказать, зачем я здесь? – спрашиваю я.
– Заполните эти формы, – кивнув на планшет у меня в руках, говорит она, – и поднимайтесь на второй этаж. А, и вот тут подпишите.
Девушка дает мне бейдж с уже написанным моим именем, и я нехотя делаю, что от меня ожидают. С вежливой улыбкой она показывает в сторону лифтов. Охранник впускает меня по своему пропуску, я вызываю лифт, и, войдя в него, нажимаю на кнопку второго этажа.
Вытащив телефон, я быстро набираю несколько сообщений Иви.
«Я почему‑то в твоем здании».
«Происходит что‑то странное».
«Перезвони».
Спустя мгновение, громко звякнув, лифт останавливается, открываются двери, и меня с улыбкой встречает средних лет женщина вместе с еще одной командой одинаково одетых охранников.
Ну, допустим…
Я получаю инструкции найти себе место в холле и заверения, что скоро получу ответы на все свои вопросы. Помещение яркое и просторное, с несколькими группками мягких кресел у окон, выходящих на бульвар Беверли.
В холле уже толпится народ; нескольких я узна ю. Складывается впечатление, что никто из присутствующих не в курсе, зачем мы здесь. Народу постепенно прибывает, но зловещая тишина непонятным образом остается. Кто‑то входит, нечаянно скрипит стулом по полу или издает еще какой‑нибудь звук, привлекающей всеобщее внимание, после чего снова воцаряется тишина. Меня не отпускает ощущение, что мне тринадцать, и я жду, что меня вызовут к директору.
– Картер.
Обернувшись, я вижу идущего ко мне Курта Элвуда, ерошащего волосы и с обычным для него мрачным выражением лица.
– Кажется, я видел твое имя внизу, – я оглядываю его с ног до головы. – Ты как, нормально? – у него нездоровый цвет лица и капельки пота над верхней губой.
Он достает пачку какого‑то антацидного средства и, кинув одну таблетку в рот, морщась, жует.
– Знаешь, на что это для меня похоже?
Я окидываю взглядом холл. Все в замешательстве, но никто не паникует.
– Нет…
– На широкомасштабное сокращение штата. Нам не дали войти в здание, а там наши компьютеры и доступ к файлам.
– Что? – его предположение застигает меня врасплох, и я снова оглядываю помещение. Я‑то решил, что мы всего лишь переезжаем. Нанять всех нас была та еще задачка, поэтому мысль о сокращении мне даже в голову не пришла.
– А ты что, считаешь, они так не могут поступить? – спрашивает Курт. – Features‑отдел давно не платит по счетам. Люди стали меньше ходить в кино. Пиратство растет, а доходы падают. Даже вы, парни, с TV‑Lit не в безопасности – «П&Д» те еще монстры, – он смотрит на меня с вытаращенными глазами. – А что? Думаешь, они нас тут подарками одаривать будут, а потом отпустят по своим делам? Нет. Они разделили нас с остальными, чтобы свести скандалы до минимума. Почему, по‑твоему, тут не все?
Он достает еще одну таблетку, изучает ее взглядом, бросает в рот и начинает пережевывать.
– Все признаки были заметны уже несколько последних недель.
Я разрываюсь между нежеланием созерцать розовые от антацида зубы Курта и желанием услышать больше. Наряду с вопросом, как много правды в его словах, в памяти всплывают все странные и необъяснимые события последнего времени. Эмиль Шепард был не в большом восторге от «СТМ». Если он о чем‑то пронюхал, то после попытки поработать со мной и после моего увольнения он так же мог бы уйти. Без каких‑либо скандалов он был бы совершенно свободен. И если об этом знал и Блейк, то это объясняет его необычное спокойствие насчет Эмиля.
– Господи, мне сорок два года, – врывается в мои мысли Курт. – В наши дни агенты средних лет и средних способностей вообще никому не нужны. Всем подавай акул бизнеса. И чтобы агенты выглядели так же хорошо, как и актеры. Я не смогу конкурировать! О боже, – стонет он. – Я недавно лодку купил!
– Так, давай лучше дыши, – я надеюсь, мои слова звучат более успокаивающе, нежели мои мысли. – Мы даже не знаем, что происходит на самом деле. Так что давай не будем делать поспешных выводов. Зачем нас притащили в «П&Д», если бы хотели всех поувольнять? Почему бы не сделать это в холле нашего офиса?
Я стараюсь держать его подальше от основной группы людей, но, хлопнув меня по плечу, он смеется.
– Молодой, полный надежд наивный Картер. Думаю, тебе тоже стоит принять, – он поворачивает мою руку ладонью вверх и кладет таблетку. – Попомни мое слово: к обеду у всех у нас не будет работы.
– глава седьмая –
Иви
Прижимая телефон к уху, я иду по парковке и попутно роюсь в сумке в поисках своего бейджа. Я страшно опаздываю, а этот звонок сильно затянулся, но если я все улажу, потом точно не пожалею.
– Так. Давай серьезно, – говорю я, наконец обнаружив на дне сумки бейдж. – Я без проблем организую тебе встречу с Тайлером, но ты должен пообещать, что будет присутствовать и режиссер. Тайлер вернется не раньше ноября; помимо работы у него плотный график, и он хочет больше времени проводить с женой и ребенком. Поэтому если это не просто посиделки, я забронирую время.
Войдя в стеклянные двери, я иду прямиком к лифтам.
– Хорошо, – говорю я и провожу картой по считывающему устройству рядом с постом охраны. – Проанализируй тогда свое расписание. А сегодня днем я проинструктирую Джесс, – моя ассистент обычно молча присутствует на каждом рабочем звонке, но этим утром куда‑то пропала.
Пропуск не срабатывает, и я снова несколько раз провожу им по слоту. Лампочка не загорается, звуковой сигнал не раздается.
– Поговорим позже. Спасибо, Нев.
Сунув телефон в сумку, я иду через все лобби к главному посту охраны, опасливо поглядывая на временно поставленный рядом с ним столик с двумя охранниками.
Перегнувшись через широкую мраморную стойку, я замечаю сидящего тут знакомого охранника.
– Привет, Джейк. А что это за стол?
Джейк поднимает голову и смотрит мне за спину в сторону лифтов.
– Мисс Эбби, ваш пропуск не сработал?
Трясущейся рукой я протягиваю ему его.
Линзы его очков поблескивают, когда он смотрит на монитор компьютера, после чего встает.
– Ваш пропуск заблокирован. Вам нужно подняться на второй этаж.
– Заблокирован? – на второй этаж? Там основное лобби «П&Д» и конференц‑зал. В общем‑то, там не работают.
– Это все, что я могу сказать, мисс Эбби, но пропуск заблокирован не у вас одной. Давайте я провожу вас наверх, – он обходит стойку и кивает другому охраннику, что скоро вернется.
– Бессмыслица какая‑то, – говорю я и снова достаю телефон. – Сейчас позвоню Амелии, она узн а ет, что происходит.
– Думаю, мисс Бейкер уже на месте, – отвечает он, пропускает меня по своему бейджу и вызывает лифт. – Не беспокойтесь. Думаю, все будет в порядке.
Уже в лифте я едва не швыряю телефон о стену, увидев, что он все утро почему‑то был на бесшумном режиме, и я пропустила сообщения от Дэрил и Картера, и еще одно от Стеф. Самое последнее – от Джесс, капсом, что она делает крайне редко:
«ИВИ, ЧТО ТВОРИТСЯ?»
Трясущейся рукой закрываю сообщения и, открыв браузер, перехожу на Variety.com, зная, что обо всем происходящем в городе Variety – как и Твиттер – обычно узнает первым. Ну и, конечно же, ссылка только начала загружаться, когда с громким звяканьем открылись двери.
Этот звук эхом прокатывается по большому лобби, сейчас заполненному людьми, которые обернулись и смотрят на меня.
Стоящая ко всем лицом женщина улыбается мне и говорит:
– Пожалуйста, присаживайтесь. Мы только начали.
Обычно полупустой холл сейчас заставлен стульями, две трети из которых заняты. Тихо извинившись, я убираю телефон и быстро иду к первому попавшемуся свободному стулу.
– Еще раз всем доброе утро, – с широкой и немного неестественной улыбкой говорит женщина. Ее рыжие волосы крупными волнами доходят до лопаток. Понятия не имею, кто она такая, но немного похожа на ведущую программы новостей. Ухоженная и выглядящая в точности так, как человек, который рассказывает зрителям, что все будет хорошо… или что пора приступать к эвакуации. – Уверена, большинство уже тут. Меня зовут Лиза, я работаю в HR нью‑йоркского офиса «СТМ».
Что‑что? Где она работает?
Уже решив поднять руку и задать вопрос, какого черта вообще происходит, я вдруг впереди замечаю обернувшееся ко мне знакомое лицо со знакомыми зелеными глазами.
Картер.
Увидев сообщение от него среди входящих, поначалу я оптимистично предположила, что он хочет узнать, есть ли у меня время для еще одного сеанса поцелуев (и не только) в машине во время обеденного перерыва. Но он здесь, среди этого молчаливого недоумения. Я пытаюсь сделать какие‑то выводы, но в моей голове засела всего одна мысль: представитель «СТМ» выступает в лобби «П & Д».
В доказательство его собственного замешательства Картера в ужасе округляет глаза, после чего отворачивается.
Что за херня?
Откинувшись на спинку стула, какое‑то время я сверлю взглядом его затылок, потом смотрю по сторонам в поисках знакомых лиц. Дональд из бухгалтерии; Роуз, которая работает со мной в Features; и еще несколько. Увидев впереди копну темных локонов, возвышающуюся над остальными, я мысленно благодарю всех богов: Джесс здесь. А на последнем ряду наконец замечаю Дэрил.
Она поднимает обе руки вверх, словно говорит: «Ну наконец‑то, явилась!» – и по выражению ее лица мне становится ясно, что она тоже не в курсе происходящего. Она показывает на свой телефон, и в этот же момент наше внимание привлекает стук каблуков.
Лиза протягивает стопку файлов рядом стоящему мужчине.
– Всем вам, наверное, интересно, в чем дело. А может, кто‑то уже слышал, что произошло слияние «СТМ» и «Прайс&Дики».
Она продолжает говорить, но мой мозг завис на несколько секунд, чтобы должным образом обработать эту мысль. В голове возник звук визжащих шин при резкой остановке.
Слияние «СТМ» и «П&Д».
Мы теперь одно агентство.
Одно агентство, в котором деятельность во многом продублирована.
Живот скрутило, от чего под ребрами словно образовалась пустота.
Я смотрю на Дэрил, которая, кажется, пришла к схожим выводам. Потом оглядываю лобби. Несколько человек кивает, но таких меньшинство. В основном все побледнели.
– И если вы не слышали, – продолжает она, встретившись взглядом с несколькими из нас, – то не волнуйтесь. Новость была объявлена всего полчаса назад.
Полчаса назад.
Я вспоминаю все странности, творившиеся в офисе в течение последних нескольких недель, понимая, что такие дела не вершатся в одночасье. Несколько человек из руководства, конечно же, были в курсе и подготовили стратегию поведения. Интересный вопрос – как давно они готовились. Еще более интересный – кто именно из них. Кто знал?
Кажется, меня начинает мутить.
– Откровенно говоря, мы не совсем уверены, что слияние полностью завершено, – говорит Лиза. – Должна осесть пыль, прежде чем будем знать, как именно оно будет выглядеть и как эта новая структура будет работать. Но поскольку новость в скором времени будет известна всем, мы решили собрать всех вас здесь и проинформировать.
Несколько человек ерзают на своих стульях. А парень, сидящий рядом со мной, открывает Твиттер, вероятно, в поисках информации.
– Как многие из вас знают, – продолжает Лиза, – и у «СТМ», и у «П&Д» есть корпоративные офисы как в Нью‑Йорке, так и в Лос‑Анджелесе. «П&Д» выступает как поглощающая компания и объединит персонал из обеих, в то время как кого‑то отправит в Нью‑Йорк, – от таких слов у меня падает челюсть, и я с трудом слышу, что она добавляет: – Эти детали вы обсудите с вашими непосредственными руководителями. Но суть в том – и это хорошая новость – что если вы сейчас здесь, то вполне вероятно, у вас по‑прежнему есть работа в одном из офисов.
…вполне вероятно, у вас по‑прежнему есть работа в одном из офисов.
Ну то есть… Это хоть что‑то, верно?
Большинство присутствующих с облегчением выдыхают. Я смотрю на Картера. Насколько могу судить со спины, он сидит неподвижно.
– Простите, можете пояснить? – напряженным шепотом говорит он. Ему приходится откашляться, прежде чем продолжить: – Кого‑то переведут в Нью‑Йорк, а кто‑то останется здесь? И когда это будет решаться?
Лиза поворачивается к нему и так улыбается, словно он спросил о чем‑то отвлеченном, например, в автоматах будет Пепси или Кока?
– Кто останется – а кого переведут – будет решаться в ваших отделах.
Она говорит это почти с журналистским равнодушием, и это совершенно не помогает мне укротить нарастающую панику. Я зажимаю ладони между коленей, чтобы никто не видел, как они дрожат. Ощущение, словно кто‑то вырвал ковер из‑под ног.
Холл начинает заполнять всеобщее тихое бормотание – на грани злости.
– Я честно хотела бы рассказать больше, – не вовлекаясь в разговоры, увещевает Лиза, – но как вы видите, мы по‑прежнему не знаем всех деталей.
Боковым зрением я вижу, как Картер немного ссутулился и наклонил голову. Он выглядит в точности, как я себя чувствую: словно хочет наклониться ниже и опустошить желудок.
Снова встретившись взглядом с Дэрил, я гадаю, не об одном и том же мы думаем: мы работаем в поглощающей компании. Значит, у нас есть преимущества, да?
Сегодня непременно заем стресс коробкой печенья – такой большой, какую еще белый свет не видывал.
***
Спустя короткое время нас отпустили, вручив предварительно по пачке документов и сказав, куда обращаться за дополнительной информацией. У каждого присутствующего в этом холле график плотно забит настоящей работой – у меня так точно – но все внесли в него изменения и никуда толком не расходятся. Все мы ждем, когда руководители отделов выяснят наконец, какого черта теперь делать.
Картер один на один беседует с Лизой, а я двинулась прямиком к Дэрил.
– А где Амелия? – спрашивает она, и я понимаю, что этим утром я ее не видела.
– Не знаю, – я снова окидываю взглядом лобби. Амелия работала здесь дольше, чем мы с Дэрил. Они ее не уволят. Правда ведь? – Погоди, – вспомнив, говорю я, – Джейк внизу мне сказал, что она уже здесь.
– Уже пишу ей, – набирая сообщение, отвечает Дэрил. – Она не могла просто взять и не сказать нам… – она делает паузу, и я понимаю, какой оборот принимают ее мысли.
– Даже если бы она и знала, у нее могло не быть возможности нам сказать, – говорю я, и плечи Дэрил опускаются.
– Ну и хрень творится, – она теребит кончик косы и оглядывает холл. – Сейчас вернусь. Там Эрик, а я хочу понять, знает ли он что‑нибудь. Сомневаюсь, конечно, но ведь его дядя – наш чертов босс.
Остановившись на полпути, она поворачивается ко мне.
– Если только это не означает, что теперь мы избавлены от Брэда.
– О боже. Это… – глянув по сторонам, я наклоняюсь к ней. – Это вообще возможно? – я не могу скрыть надежду в своем дрожащем голосе.
– А почему нет? О подобном лично я не догадалась бы и за миллион лет. А сейчас возможно вообще что угодно. Вернусь через секунду.
Едва она уходит, меня тащит в сторону Картер. И мой пульс снова ускоряется.
– Какого хрена тут происходит? – его рука крепко обхватывает мое плечо, и спустя несколько нервных секунд происходящее кажется почти комичным.
– Понятия не имею, – говорю я. – Я все утро была на телефоне, а потом просто не смогла пройти к лифтам. И если ты заметил мое не сильно изящное появление, я только что пришла. Моя подруга Амелия работает в HR, и мы хотим знать, была ли она в курсе, но… Не уверена, что она имела возможность нам рассказать.
– Это полный дурдом. Слияние означает сокращение штата.
– Знаю, – на своей должности в «П&Д» я чувствую себя в относительной безопасности, но в этот момент, даже с учетом всех побед, перечисленных в моем резюме, в голове оглушительно протрубил тот самый мой «Знаменательный день».