С наступлением темноты определили по звёздам долготу и широту, она соответствовала их курсу, а вскоре проснулся и задул ветер. Захлопали паруса, суда качнулись и устремились вперёд. Василий плыл на старом корабле за «Пиратом», решил пригнать его в свой порт, так как он был уже недалеко.
Фактория радостно встретила охотников лаем собак, криком людей и выстрелами из ружей. Василий видел, как она разрослась, появились новые загоны, отловлены новые животные, два вида даманов. Один, древесный, который лазает по деревьям, другой горный. Но больше всего хозяин обрадовался двум котятам пумы. Был уже построен каменный дом в два этажа.
Хасан-заде обзавёлся большим хозяйством, заставил высадить кофейные деревья и фиговые пальмы и засадить небольшие поля просо и огород для овощей. Люди племени его слушались лучше вождя, хотя тот иногда приезжал в гости, жил в большом доме, курил на балконе трубку, а люди его племени сидели на солнцепёке и ждали, когда он закончит эту процедуру.
Было много коз и коров, кабанчики бегали прямо по улице. Да и сам Хасан-заде обзавёлся сразу двумя жёнами. Приготовлена и убрана комната для хозяина, даже сплетена новая мебель — кровать, кресло и стол из тростника. Но узнав, что у Хасана-заде остался порох и небольшой запас мелких товаров: ткань, бусы, ножи, ракушки и одеяла, хозяин даже и не думал отдыхать, хотя Хасан-заде и попросил:
— Хозяин, хоть несколько дней отдохните.
— И так на корабле больше месяца валялся, рука и глаз просят размяться. Поедем к вождю Чомбо, поохотимся, за это время зверь в те места вернулся, а может и дальше, пройдём, как вода позволит.
Подремонтировав найденный пиратский корабль, поставив туда пару новых пушек и подняв на мачту свой вымпел с двумя дельфинами, Василий сделал из него крепость перед Факторией. Старшим оставил Милаша с двумя неграми, дав ему указания подавать сигнал колоколом и стрелять, если покажется незнакомое судно. Название оставили старое, пиратское, выгравированное на колоколе: «Сокол».
Разгрузив «Пирата», поднялись вверх по реке. Вместе с ними отправился Хасан-заде, оставив больных матросов: Мурата — у него началась лихорадка — и Дмитруса с переломом руки, который рвался со всеми. Хозяин урезонил его, сказав:
— Останешься здесь старшим, упакуешь груз для отправки, да корабль приведёшь в порядок.
До главной деревни племени, где жил старший вождь, доплыли быстро, но Василий решил подняться выше по реке. Остановились в том месте, где жили их друзья пигмеи тва, но, как выяснилось, они уже покинули эти места, и, как показала Луку по лишь ей знакомым знакам, ушли на север. Охотникам тут тоже было нечего делать, поднялись ещё выше по бурной реке, минуя пороги и небольшие водопады. Здесь раскинулись девственные леса и попадалось мало племён африканцев, некоторые просто не выдавали себя пришельцам, думая, что это враги, мусульмане или португальские завоеватели.
В болотах наткнулись на немногочисленное племя банва, которое ловит рыбу, охотится, собирает корни, водяные лилии, молодой тростник и едят слизняков. Живут на островках прямо в болотах. Но такие места охотники избегали, и они углубились ещё дальше, в более сухие леса, по возможности, на возвышенности.
…Пора было возвращаться. Возможно, уже пришёл корабль. Так оно и случилось, к ним на встречу спешила лодка, посланная Дмитрусом, с известием о том, что пришёл корабль. «Князь Василий» уже разгружался, все радостно поздоровались со старыми знакомыми. Капитан доложил хозяину, что встретился с «Малышом» в Гвинее-Бисау, получил от него инструкцию, где что разгружать и карты баз.
Штурманом на «Князе Василии» был Сиур-бей, он рад был видеть друзей и земляков. Долго беседовал с Сармаком эль Луби и с другими охотниками. Рассказывал о встрече с Мули-агой, который далеко пошёл. Рад был за друга Хасана-заде, ставшего начальником базы.
— Вас с Рабих-айя хозяин сделал теперь большими людьми, кстати, тебе от него привет и посылка с какими-то растениями, посади.
— Хорошо, ему также поклон передай и от меня посылку. Как, он там ещё не женился?
(Потом они будут ездить друг к другу в гости и делиться опытом.) Время не теряли, грузили корабль день и ночь, корабль был исправен, и лишняя стоянка была не нужна.
Василий решил сам плыть до Габона — второй базы и там дожидаться Малыша, и туда же отправить Пирата с грузом, уже для «Малыша». Руководя разгрузкой и погрузкой, читал на ходу письма от матери, сына, Оий и даже от Насти, присланные газеты, книги, словари и изучал новые карты. Попивал присланные напитки: шербет, кофе, вино. Закусывал привычными продуктами; сыром, мясо копчёным, сладостями — халвой, изюмом, финиками. Мать знала, что послать.
Предложил команде, тем, кто устал или хочет домой, смениться. Ими оказались турки, которых ждали семьи. Это больной Мурат с сыном Хусейном и Тархан.
Вместо них остались четверо: турок Абдулла, Саид, а также старые знакомые Амон-бен-Нага и Халефа. Вернулся и хаким Сёма Хаврам, он также с кораблём «Князь Василий» намеревался послать собранный груз. Мимо встретил его как родного и познакомил учителя с Луку. Теперь они втроем собирали нужные материалы. Им в этом очень помогала Луку, хорошо знающая местные растения, иногда к ним присоединялась и Качуто.
Вскоре эскадра отошла в океан. Найденный в океане «Сокол» провожал их салютом. Корабль обследовал врач Сёма Хаврам, он взял образцы для исследования, велел даже поймать несколько крыс. Его мнение было схожим с мнением Василия: на корабле произошёл бунт, пираты погибли, и лет тридцать корабль носило по волнам. Как правило, встречающие его суда из боязни заразиться не подплывали к судну близко.
В океане «Пират», шедший ближе к береговой линии, быстро отстал. Капитаном на нём оставался Николос, помощником друг его Дмитрус, а также Лимбоко, Хайф, Макви и его люди, и ещё несколько человек. Василий не стал его дожидаться и на всех парусах пошёл к Габону, а точней, к своей базе в устье Огове.
Он почти не отходил от штурвала, соскучившись по настоящему плаванью, а парусник, словно почувствовав руки хозяина, ускорял свой бег по волнам. Ветер трепал белые, как снег, волосы Василия, над головой скрипели снасти и гудели наполненные ветром паруса. В небе кричали чайки и альбатросы, впереди выпрыгивали из воды дельфины, летали рыбы, плавали на горизонте киты и мелькали акулы, подбирая вылитые помои.
Возвращение в Габон
До устья Огове дошли за неделю, нигде не останавливаясь. Правда, Василий занимаясь письмами не дал команду вовремя и, плывя вдалеке от берега, чуть его не проскочили. Пришлось вернуться.
На фактории всё было в порядке, Хайф вёл хозяйство исправно и приумножал его состав. У него появилась коллекция попугаев. Этих краснохвостых птиц он приучал говорить. Хозяина радовало, что больных животных не было, но хаким всё равно их осмотрел.
Василий сам выбирал, что нужно погрузить. При большой вместимости корабля свободного места оставалось мало, а ещё кое-что надо было взять на борт Гвинее-Бисау. Хозяин подробно рассказал капитану и клерку, что там оставить, а что взять с собой.
Пока грузили корабль, подошёл и «Пират». Возвращающийся домой хаджи Мурат назначил старшим над мусульманами хаджи Карима, так как он был глубоко верующий, и к тому же племянник шейха всех правоверных татар, посетивший святыню, совершивший хадж в Мекку. Все отнеслись к этому с пониманием, только кок Омар сварливо ворчал:
— Вот ещё, татарин будет мной управлять.
Отправив «Князя Василия», хозяин на маленьком судёнышке вновь поднялся по Огове вверх. Габон его очень привлекал, так как был малозаселён и имел огромные леса, в которых обитало множество зверей. Но теперь плыли по другому пути, отвернув от притока Ивиндо по Огове на север. Это была страна Лоанго, расположенная между реками Огове и Конго и протянувшаяся до Замбии.
Охотники плыли до Замбии по реке. По пути им встретился небольшой городок Франсвиль, но в нём задерживаться не стали. В городе нечего было делать, да там к тому же стояла французская военная экспедиция.
Поплыли дальше. Леса менялись, но иногда трудно было распознать, что там, за береговым кустарником и камышом. А вот плотника и некоторых охотников интересовало легко подающееся обработке дерево аукумей Клайна с мягкой древесиной, не такое, как эбеновое дерево и кайя.
Приходилось останавливаться и заходить за береговую линию или высматривать звериную тропу к водопою. Чаще всего непроходимые заросшие леса оказывались вдоль реки, дальше, в глубине, за полосой леса были более сухие и проходимые, иногда простирались небольшие равнины. В этих малонаселенных местах встречались довольно приветливые люди с очень тёмной кожей, в носу и в ушах у них торчали кольца. За подарки они могли указать места охоты, если позволял вождь племени. Это были в основном племена банту.
Встречались тут и посевы просо, сорго, земляного ореха, манники. Попробовали здесь охотники и сладкий картофель — батат.
Видел Василий прирученных быков и даже слонов, выполнявших роль охранников, которые трубили и отгоняли от деревни непрошенных гостей.
Встречались печи для плавки железа, воины использовали железа: местные из него делали наконечники для стрел и дротиков, изготавливали мотыги, ножи и даже подобие топора. Видны были каменные хижины, с оконными проёмами затянутые слоновым или бычьим пузырем. В некоторых окнах поблёскивали покрытия, похожие на слюду.
В одном месте обнаружили развалины большого здания или даже крепости, но местные жители сюда не ходили, боялись духов предков.
Известно, что здесь имелось и золото, но люди племени не добывали его в земле, боялись своего бога, а вели поиски в речках.
Здесь не убивали змей, это считается нарушением законов предков. А ядовитая гадюка, как узнал от хакима Василий, даже после дойки может ещё раз укусить, так как в её железах ещё сохраняется яд.
У некоторых африканских племён змея, заползшая в хижину, не вызывает страха, а иногда наоборот, даже радость, они принимают её за вождя деревни. Другие считают змей посланием духов обеда, а некоторые племена впускают их в свои хижины и живут с ними рядом. Змеи ловят насекомых, грызунов и охраняют хижины от врагов.
…Прошли дожди, с гор понеслись потоки воды, уровень реки повысился и унёс лодки. Пришлось их искать, одну зацепило за опрокинутое дерево, другая попала в запруду, а третью так и не нашли, пришлось выменивать у африканцев две пироги, да сооружать плоты. Став с помощью туземцев умудрился соорудить плот-клетку, с бортами из брёвен.
После дождей образовались лужи и в некоторых из них плавали рыбы, двоякодышащие и умеющие передвигаться по суше, на вкус их мясо было похоже на обычную рыбу.
Лес после дождей преобразился, за сутки распустились новые цветы, их резкий, сильный аромат распространялся даже днём, а ночью просто можно было от него задохнуться. Распустились новые листочки и побеги. Весь лес наполнился гомоном, пчёлы жужжали, птицы на ветвях деревьев пели, свитстели и пощёлкивали, громко кричали обезьяны. Василий хоть и привык к этим звукам, но вслушивался, стараясь найти новые не известные ему. Тут пролетела райская птица со своим длинным, сказочным хвостом. Убивать её жалко, но поймать надо, хотя у него уже было два экземпляра.
Увидев мускусную кошку (ньгава), чёрную с белыми полосками, хозяин непременно захотел её поймать. На это ушла почти неделя, так как местные жители отказывались помогать, у них она считалась неприкасаемой, приносящей беду. Но все же некоторые за подарки решились показать место её обитания. Когда вскоре они увидели во многих местах содранную кору дерева — это кошка точила свои когти — поняли: она где-то рядом. И кошка попалась в сети. Царапалась и кусалась она отчаянно. Её поместили в клетку, а потом нашли котят и подсадили рядом к матери. Кошка стала менее агрессивной, а котята через некоторое время стали почти ручными. Размером она была с небольшую рысь.
Теперь у хозяина появилось желание поймать каракала. После поимки гепарда, фахада по-арабски, Василий понял, какого зверя он не убил в первой поездке в Африку. Поймать каракала очень сложно, да не то чтобы поймать, просто увидать. Он живет и прячется в глухих лесах, и даже некоторые племена о нём не слышали. Но охотники племени нгола, относящегося к банги уверяло, что знают такого зверя, встречается он в этих лесах. Вождь племени разрешил проводить белых людей на охоту.
Разбились на несколько групп, чтобы обследовать лес. Группу Василия сопровождал опытный воин Галулу. Он бесшумно шёл впереди, полураздетый, лишь набедренная повязка прикрывала его тёмное тело. Василий удивлялся, как не тревожат воина ни шипы колючек, ни насекомые, вот ведь Василию шипы разорвали всю рубашку, насекомые искусали шею.
В лесу по деревьям и по земле скакали зелёные белки, летали пчёлы и золотистые жуки, порхали между деревьями пёстрые бабочки и птички с мизинец, но с длинным носом. Быстро летали дикие голуби, по стволу бегала маленькая ящерица, досаждали мухи и шмели.
Вот воин остановился, подняв вверх пику, теперь и Василий понял, зачем его заставили взять пику, и осторожно поднял её над собой, как делал при охоте на леопардов. Если зверь прыгал, то сам натыкался на остриё. Подняв голову, он увидел: на дереве, на суку лежала большая кошка и жёлтыми глазами следила за охотниками. Это и был каракал. Они бесшумно удалились, но вскоре место огородили плетёными сетями из лиан и верёвок.
Через три дня кошка попалась. Но связать её было не так просто, она царапалась и кусалась, хорошо хаким умел усыплять таких зверей, брызгая какой-то жидкостью. Ею воспользовался и Мимо.
Кажется, уже все виды кошачьих были пойманы, не хватало всего двух-трёх видов, так казалось Василию. Но чем больше он их ловил, тем больше их оставалось непознанных. Котят пантеры и гепарда он приручал. Они жили прямо у него в каюте, и когда он с ними играл, они то кусались и царапались. А когда подросли, брал с собой на охоту, ведя за поводок, отпускал, если впереди оказывалась жертва.
Началось песчаное плато Батеке, очень жаркое, звери встречались редко. Решили повернуть и, спустившись, вошли в небольшой многоводный приток.
Глубоко углубились в Заир, разбив новую стоянку. Василий решил отдохнуть в палатке, а затем возвращаться. Ивдруг его разбудил прибежавший и испуганный Лимбако, как всегда ходивший за дровами для костра. От волнения он не мог точно рассказать, что его так поразило:
— Сиди, там люди, люди!
Все вскочили, похватали кто ружья, кто пики и побежали за молодым негром. Вскоре они увидели ужасающую картину: на небольшой поляне лежали убитые негры, у некоторых были огнестрельные раны, другие зарезаны и порублены саблями. У многих мужчин рогатки из брёвен зажимали шею. Женщины и дети были связаны за шею верёвками. Обнаружили одну молодую женщину, полуживую, рядом с ней лежал мёртвый ребёнок. Ей дали попить и она пришла в себя.
Решили убитых похоронить. Обнаружили ещё молодого негра с лёгкой раной, его также удалось спасти, хаким на практике применил свои новые мази.
Это происшествие до глубины души поразило Василия. Видно было, что это произошло совсем недавно, день или два назад. Посоветовавшись с людьми, он решил, не теряя времени, напасть на отряд поработителей, никто не сомневался, что это были португальцы. Надо освободить людей из плена и отомстить за убийства невинных чёрнокожих людей, решили охотники и сопровождавшие их африканцы.
Отряд с рабами шёл медленно тащили грузы. Охотники налегке должны были его быстро догнать. Не теряя времени, вперёд с Василием двинулись Чако, поправившийся Димитрус, Абдула с Саидом, Макви с Таку, Аута с Сугутой, проводник Галулу и Мимо. Хотя вполне хватило бы и пятерых опытных охотников, чтобы уничтожить отряд из тридцати-сорока человек — их наверняка было не больше.
С отрядом увязалась и Луку. Посланы были за припасами и порохом Лимбако, Мукате с Кабанта, а старшим был, конечно, Сайф, которому Василий объяснил, что надо взять. Вскоре собрав всё нужное, они нагнали основной отряд. Принесли припасы, оружие и порох с пулями.
Шли по хорошо виднеющимся следам, примятой траве, сломанным веткам, мусору, а ближе к вечеру по пути обнаружили ещё двух убитых негров.
Отдохнув часа три, пустились в погоню и наткнулись на сожжённую деревню. Из кустов им навстречу выползли старый негр и мальчик. Негр объяснил, что португальцы только вчера ушли из деревни, сколько их было, он не мог сказать, но забрали всех людей, кто не успел убежать. Это была деревня немногочисленного народа санту.
Идя по следам захватчиков, наткнулись на больного и брошенного португальца. Его звали Хуандо, он был зол на своих товарищей, за то что они бросили его одного умирать в джунглях, и всё рассказал.
В отряде португальцев осталось тридцать два человека, трое из них были, как и он, больны. Идут они к реке Ниаре, где их должны ждать лодки и часть людей.
Василий знал, что в коробе у пигмея есть каломень, доверовы порошки и хинин. Он велел Мимо дать португальцу хинина, тот нехотя, но послушался хозяина, отсыпал чуть-чуть порошка в руку солдата.
Поспешили дальше, оставив больного, не причинив ему вреда, так как это был простой солдат, а вот выживет он один в джунглях, это его дело. Надо было догнать отряд до реки. Теперь охотники знали, у португальцев есть свежие силы и лодки: бороться будет трудней.
Ночью хозяин приказал всем выспаться. На карауле стоял Чако. Василий знал, что тот мог спать на ходу или вообще не спать по три ночи.
Ещё не рассвело, как кинулись в погоню. Застали покинутый лагерь португальцев с тёплыми углями и дымящегося кострами. А дальше в лесу ранили негра, следящего за их отрядом. Он был послан в разведку, так как они может быть, чувствовали погоню или кто-то их предупредил. Тот и сам всё рассказал. Его привязали к дереву и оставили.
Теперь шли ещё осторожней, вот-вот покажется отряд. И тут посланная из маленького лука стрела Мимо воткнулась в горло замыкающего группу солдата, тот, хрипя, упал замертво. Никто, кроме своих, этого не заметил.
Василий удивился, как этот малыш оказался впереди всех, хотя сам же отдал приказ стрелять, пока их не обнаружат, только стрелами из луков, чтоб португальцы думали, что на них напали негры. Даже Чако и тот взял лук. Второго солдата как раз убил он, а третьего подстрелила маленькая Луку, незаметно подкравшаяся в зарослях. Следующими стреляли оказавшиеся впереди Аута, Сугуту, Мускате и Кабанта, за ними Лимбоко. Мавры были с копьями, но Макви, подкравшись, удавил одного португальского солдата прямо руками. Опомнились португальцы только когда убито было с десяток их людей. И то только потому, что один из португальцев, пронзённый копьём, успел перед смертью громко вскрикнуть.
…Ночь капитан Дамингас спал очень плохо. Какие-то странные предчувствия ему не давали заснуть. Не вернулся из разведки воин племени, с которым они были в сговоре, да и вождь вёл себя неспокойно. Почему-то оживились рабы, они громко что-то обсуждали. Людям казалось, что за ними кто-то крадётся, поэтому капитан дополнительно отправил в конец колонны опытных и здоровых солдат. А когда начался переполох и раздались беспорядочные выстрелы, он ещё думал, что на них напали африканцы, и даже не разобрал, что оружейные выстрелы раздаются и с другой стороны. Понял он лишь тогда, когда был ранен в плечо. Но уже больше половины отряда было перебито, а живые собрались вокруг него. Один из наёмников сказал:
— На нас напали белые охотники, наверно, хотят отнять нашу добычу.
— Сколько их?
— Не знаю точно, но много. Они вместе с неграми.
— Придётся всё бросить и поспешить к лодкам, а то они перебьют нас, как куропаток. Пороха у нас почти не осталось.
— А как же добыча? — возмутились наёмники.
— В следующий раз возьмём. И не надо вам было уговаривать меня идти так далеко.
Но в это время раздался залп, в них полетели пули, стрелы и пики. Кто оказался проворней, нырнул в лес, с ними и капитан, четверо остались лежать на месте. Спасшиеся бежали сломя голову, не разбирая дороги. Но чувствовали за спиной преследователей. В конце остались трое, капитан и двое наёмников. На день они залегли в болоте под кустами и, не шевелясь, пролежали там до ночи. Только эти трое добрались до стоянки лодок через несколько дней, раненные и измученные.
Капрал, находившийся там с двумя десятками человек, злился, лишившись, прибыли и людей, но не решился идти на поиски напавших, да и время было упущено. И неизвестно, сколько их, раз уничтожили такой большой отряд. Капитан не очень-то и настаивал. С кем он тогда останется, роптали только наемники, оставшиеся ни с чем и ещё потерявшие людей. Работорговцы несли большие убытки.
Как только португальцы скрылись, Василий дал команду развязать пленных. У многих головы были засунуты между рогаток, а рогатки из брёвен привязаны друг к другу. На кострах уже готовилось мясо, но люди племени, это были занде, ели его сырым.
Пленные были очень благодарны белому «шаману» и его людям. А охотникам досталась неплохая добыча, десяток ружей, ножи, сабли, несколько корзин золота и драгоценных камней, а также бивни и камедь (сандарусе).
Африканцы сняли с убитых солдат и наёмников всё, не оставив и нитки, так голых и оставили на съедение зверям. Изловили и вождя-предателя, его привязали к дереву и оставили в лесу, не внимая его мольбам о пощаде и объяснениям. Хотя люди и просили у «вождя» белых:
— Мо пире. (Застрели его).
Плевались, кидались в него палками и землёй, выкрикивали проклятия.
Освобождено было около семидесяти человек. Они решили уйти подальше от этих мест. Охотники подсказали им такое место, а новый выбранный вождь решил подумать, так как было предложение старого охотника поселиться у большой пещеры, которую он знал. Хотя шаман предупреждал его, что ночью из пещеры выходят духи предков. А он отвечал ему:
— Зато португальцы там нас не найдут.
Теперь к ним присоединилось и племя сожжённой деревни, которое тоже хотело уйти с этого проклятого места.
Тем временем Мимо и Луку ухаживали за ранеными и больными. В знак благодарности за освобождение люди племени, те, кто был здоров, помогли охотникам донести груз до лодок. Большинство из них были люди племени санту, они пробыли в плену совсем недолго и оказались вполне здоровы. Остальных же, старых и больных, оставили в деревне подлечиться.
Обратно решили идти напрямик к лодкам, сократив путь, по волнистой местности. Насколько хватало взгляда, лежал зелёный ковёр, на невысоких холмах и в низинах, поросших сочной травой, паслись стада антилоп.
Попадались участки и с жёлтой, высохшей травой, но небольшие. Недавно в этих местах прошли дожди. Среди долины встречались местами бамбук и редко — баобабы. Много паслось животных, Василий отстреливал их прямо на ходу. После чего африканцы останавливались и начинали трапезу, и пока не съедали всё мясо, в путь не трогались.
Хозяин понял, что убивать зверя надо перед его привалом или остановкой на ночлег. Если животное долго не попадалось, то люди шли и терпели, пока не убивали животное, будто у них с собой не было пищи, но всем хотелось свежей. Теперь Василий пользовался этим приёмом и другим охотникам запретил стрелять без надобности. Его удивляло, как много могли африканцы съесть, но и как долго могли обходиться без пищи, несколько дней, питаясь лишь подножным кормом.
С полпути хозяин послал Хаифа и Лимбако в оставленный лагерь и велел забрать оставшихся там людей и вещи и идти к лодкам.
Добытого груза на этот раз было слишком много. Пришлось опять делать плоты. Хорошо, что у плотника уже был заготовлен лес и собран плот-клетка с рулём, так что по течению он мог плыть самостоятельно.
Вскоре пустились в обратный путь. Часть людей из сожжённой деревни попросились плыть с ними. Хозяину как раз нужны были помощники и он охотно их взял с собой. В том числе и Кувало, которого нашли раненым. Благодаря мазям хакима он быстро поправился.
По пути виднелись усыпанные цветами верхушки мимоз, вились лианы с роскошными цветами, цвела акация. Попадались гигантское камедное дерево, моле, из которого африканцы изготавливают луки. Встречались пальмы разного вида, баобабы, заросли бамбука и манговых деревьев. Время на охоту не тратили, лишь на стоянках отходили недалеко, подстрелить какое-либо животное, чтоб на ужин было свежее мясо. Иногда это удавалось, особенно у водопоя. Порой Василий наблюдал за животными и насекомыми: война идёт не только между людьми, он видел, как муравьи сируфу нападали на чёрных муравьёв чунгу, разоряя их жилища.
В лесах рос асканит, его лучше было обойти — шипы асканита вцепляются в одежду и кожу, а эссоник и того хуже — колосья его ещё крепче пристают к одежде, их просто нельзя отодрать. Эти растения рвут одежду и царапают кожу.
Выкупавшись в водоёме или реке, Василий надевал чистую рубаху, а грязную отдавал на стирку Качуто или дарил кому-нибудь из африканцев, хотя порой от неё оставались одни клочки, и Качуто рвала её на ленточки, а их раздавала землякам.
Сидя уже в лагере и поджидая корабль, он видел, как залетают в окно скворцы и клюют крошки. Некоторых он приручил, они стали совсем ручными, теперь не нужно было даже сетки от комаров, скворцы склевывали их на лету.
Пока было свободное время, он писал или рисовал, а у ног лежали пантера и пардус, оба урчали, мурлыкали, терлись головой о ноги хозяина, ласкаясь. Иногда они возились, друг с другом и так начинали шуметь, что хозяин криком их одёргивал:
— Перестаньте!
Они на миг замолкали, потом начинали снова возиться, потихоньку покусывать друг друга, пока кто-нибудь из них, переусердствуя, не причинял боль напарнику. Тогда вновь начиналась возня и снова слышался окрик хозяина. Зато безумно ходили Качута и Аунук, принося хозяину пищу и другие вещи. У гепарда когти не вытяжные, но он и не царапает ими.
Часто вспоминал Василий, как чуть не погиб в пустыне Египта из-за такой кошки, самого быстрого зверя пустыни и саванн Африки и Азии.
Иногда он брал пантеру и пардуса на охоту и с интересом наблюдал, как осторожно они крадутся, а потом срываются и мчатся, кидаются на жертву, переворачивают её лапой, вцепляются в горло зубами…
В КРЫМУ
Лукавый служитель,
надеющийся всех обмануть.
О нападение русских на Крым Осман-паша узнал на диване из уст великого визиря Порты Эльхаджи Бешир-аги. Русские войска под командованием Миниха и Лисси взяли Азов и вторглись в пределы крымской земли, разгромив Газлев, вошли в Бахчисарай и сожгли дворец крымских ханов. От народа это известие о нападение московитов было скрыто.
Обсуждались причины поражения. Капудан-паша не доставил вовремя пушки и сам не успел на помощь. Не позаботились углубить и прочистить ров у крепости Ор на перекопе. При встрече в Ялынгыз–Агаче с несколькими таборами неприятеля сами татары в страхе разбежались. Также не все колодцы с питьевой водой были засыпаны.
Хорошо Капудан-паша подошёл к Кафе, а то неприятель занял бы и города Карасу-базар и Кафу, да вовремя Аллах покарал гяуров, послав на их хворь, чуму и холеру.
Вопрос стоял о снятие хана Каплан-Гирея и ссылке его на остров Хиос. Лукавый служитель, надеющийся всех обмануть, подал султану записку, а тот вручил её визирю и вопрос был решён.
Новым крымским ханом был назначен калга Фетхе-Гирей II. Для переговоров он был приглашён в Исакчи, где размещалась турецкая армия. Там его торжественно встретили и угощали 15 дней. Он общался и совещался с хотинским комендантом Колчак-пашою и молдавским воеводой Лигуром, разговор шёл о пограничных укреплений. Возвращаясь, хан сам осматривал местность и не зря.
Собрав огромное войско зимой Фетхе-Гирей, не задумываясь, пошёл в набег, оставив за себя калгу*. Перейдя через Днепр, он напал на Украину и произвёл ужасное опустошение, в отместку за нападение Миниха на Крым. Добычи награбленной в этом набеге было так много, что арбы, повозки, скот гнали днём и ночью, непереставаемым потоком. Рабы на рынках Кафы и Стамбула подешевели втрое, так их было много. Вернувшись в Крым, хан Фетхе-Гирей остановился в Карасу, так как Бахчисарай ещё не восстановили.
Народ восхвалял хана, всё войско получило достаток от награбленного.
Как-то у любимого ханского коня заболели глаза. Об этом узнал цыган, который видел в детстве, как его дед лечил лошадей, и пошёл к хану с предложением вылечить его коня. Хан сказал.
— Хорошо врачуй, но если погубишь коня, отрублю тебе голову.
Цыган набрал голубиного помёта, перемешал его с глиной, добавил сок ягод и привязал своё лекарство к глазам коня. Через три дня повязку сняли и увидели, что глаза у коня заплыли пеной. Тогда хан велел отрубить цыгану голову. Но ещё через три дня пришёл конюх и сказал хану.
— О! Великий повелитель, зря цыгану отрубили голову, конь поправился.
На что хан возразил.
— То была воля Аллаха, значит у цыгана было много других проступков.
В 1738 году русские войска под командованием Ласси вновь вторглись в Крым и разграбили Карасу-базар. Хан же с войском стоял за перекопом, а сераскер османского войска наблюдал за Арабатом. Войско русских прошло по гнилому морю в отлив. Хан обижался на Ласси.
— Не как рыцарь поступил, а как шакал.
Обратно русские войска вышли через Джунгар, ведя много пленных мусульман. Лесси встретился с войском хана и гнал его 15 вёрст до самых гор, где татары и сумели укрыться. Помогали калмыки, перешедшие на сторону русских. Уходя из Крыма, Ласси велел взорвать крепость Ор капу.
За эти события был снят великий визирь Силяхдар-Мухаммед-паша и назначен Мухсин-Оглу-Абдулла-паша. Смещён был и хан Фетхе-Гирей II, на место которого назначен Менглы гирей хан.