Я снова потеряла счет времени, но сейчас это было не из-за моего пребывания во тьме. Туманные сны и видения, навеянные препаратами, сменялись вспышками боли, когда те переставали действовать. Я больше не воспринимала реальность и не могла отличить ее от сна. Несколько раз я видела маму. Она постоянно плакала и звала меня. Еще вокруг меня постоянно были люди в больничной одежде, но чаще всего я видела Тейта. Странно, но осознание того, что он сидит рядом, успокаивало меня. Будто он был моим защитником, вот только я не понимала, от чего меня нужно защищать.
Иногда мне хотелось кричать, так как боль становилась невыносимой, и тогда я чувствовала, как его рука крепко сжимает мою ладонь. Это, конечно же, не могло утихомирить боль, но все же как-то помогало. А затем мне снова вкалывали обезболивающие, и я отключалась, так и не спросив у Тейта, что он тут делает.
— Черт,- выдохнула я, в очередной раз придя в себя. Но на этот раз все было немного по-другому. Ноющая боль разливалась по всему моему телу, и это обостряло мое восприятие всего, что было вокруг. Впервые за долгое время я пришла в себя по-настоящему.
— Знаю, — раздался голос совсем рядом со мной. — Они почти полностью сняли тебя с обезболивающих. Наверное, им надоело, что ты постоянно посылаешь всех к черту.
Я повернула голову и наткнулась на серый взгляд Тейта. В палату сейчас проникал мягкий зимний свет, и поэтому парня было видно особенно хорошо. Его волосы напоминали мне снег, а взгляд грозовое небо.
— Что ты здесь делаешь? — спросила я, покраснев от осознания того, что могла взболтнуть чего-нибудь ненужного, пока была под действием лекарств.
Тейт усмехнулся одной из тех улыбок, которые не предвещали ничего хорошего.
— Как же я мог пропустить такое? В течение двух дней слышать от тебя, насколько я сексуален, было очень приятно, — самодовольно проговорил он.
Я скривилась так, будто только что проглотила лимон.
— Надеюсь, ты все очень хорошо запомнил? — сухо спросила я. — Потому что больше я этого никогда не повторю.
Тейт придвинул кресло, в котором сидел, поближе к моей кровати.
— Черт, — с притворной досадой проговорил он. — Так и знал, что нужно было снять тебя на камеру.
Я состроила ему рожицу, и парень усмехнулся. Мне было ужасно неловко из-за того, что я могла ему наговорить, но еще хуже было осознание, что Тейт теперь не упустит возможности посмеяться надо мной. Думаю, именно это он и хотел сделать, но дверь в палату открылась, и я увидела маму.
Она была бледной, под глазами залегли тени. Увидев меня в сознании, мама тут же бросилась к кровати, и в ее глазах блеснули слезы. Тейт с несвойственной для него тактичностью отошел в сторону и очень скоро вышел из палаты, оставив меня и маму наедине.
— Мэри, — прошептала она, осторожно поглаживая мою руку. Только сейчас я осознала, что мои запястья привязаны к койке. Сказать, что мне это не понравилось, значит, ничего не сказать.
— Все нормально, — пробормотала я, не сводя взгляда со своих оков. — Я в норме.
Мама поджала губы, и по ее щекам потекли молчаливые слезы.
— Это не норма, Мэриан, — прошептала мама, силясь справится со слезами. — Разбиться на машине и пробыть два дня в полукоматозном состоянии ненормально. Тебе сделали переливания крови, и ты приходила в себя только, когда обезболивающие переставали действовать.
Я не помнила практически ничего с момента аварии. В сознании остались какие-то нечеткие картинки, но они больше были похожи на бред наркомана, чем на реальность.
— Мне закатить истерику? — осведомилась я, взглянув на маму. Возможно, я впервые попала в настолько серьезную переделку, но ведь и раньше я бывала на грани жизни и смерти. Хотя, отчасти я понимала маму. По крайней мере, пыталась понять. Она потеряла мужа и сына. Я последний родной человек, который у нее остался, и неудивительно, что она переживает за меня.
— Как Мэтью? — спросила я, желая сменить тему.
Мама отвела взгляд, посмотрев на свои худые руки, сложенные на коленях. По ее глазам я поняла, что все очень плохо.
— Он мертв? — спросила я без должного беспокойства или страха.
Почему я была такой? Почему не испытывала жалости к этому парню? Ведь он не был плохим, просто ему не повезло. К тому же, он предал меня ради сестры. Он хотел вернуть ее, хотя сама я не верила в то, что она жива. Разве я не пошла бы на все на свете, чтобы защитить свою семью? К тому же, невозможно предать того, кому никогда не был верен.
— Бедный мальчик умер еще до приезда скорой, — проговорила мама, а затем задрожала всем телом. Мне захотелось прикоснуться к ней, чтобы хоть как-то успокоить, но мои руки все еще были привязаны к кровати, и мое раздражение по этому поводу взлетело до нового уровня. — Господи, Мэри, если бы не Тейт, то ты…
Я нахмурилась. Было как-то странно слышать имя Тейта из маминых уст. Будто он был чем-то настолько неприличным, о чем обычно родителям не рассказывают. К тому же, то, что он был в больнице, вызывало у меня неловкость. Какое впечатление он произвел на мою маму?
— О чем ты? — спросила я, слегка приподнимаясь на локтях, из-за чего все тело заныло, а вспышка боли пронзила левый бок. Должно быть, именно там была самая серьезная рана. — При чем тут Тейт?
Впервые с тех пор, как я увидела маму в этой чертовой палате, она улыбнулась. Только это не принесло мне никакого облегчения, так как улыбка эта была коварной.
— Почему ты не рассказывала мне о нем? — спросила она, и ее глаза неодобрительно сузились. — Такой милый мальчик.
Милый мальчик? Тейт? Да скорее сам сатана сойдет за ангела, чем Тейт за “милого мальчика”.
— Ты сейчас уверена, что не ошибаешься? — спросила я подозрительно.- Тейт – это.тот парень со странным цветом волос, высокий и слегка ненормальный?
Мама посмотрела на меня с упреком. У меня чуть челюсть не отвисла. Да что случилось за то время, пока я была не в себе? С каких пор они стали лучшими друзьями?
— Этот парень спас тебе жизнь. Именно он вытащил тебя из машины, прежде чем она взлетела на воздух, — проговорила мама, и ее лицо снова осунулось, а единственный проблеск света погас в глазах. — Тейт сидел рядом с тобой все время, что ты пробыла тут. Он лишь один раз за все это время домой съездил, но вернулся спустя час. И это при том, что ты в больнице уже несколько дней!
Я тупо пялилась на маму, не веря ни единому слову. Зачем Тейту делать все это для меня? Но, вспомнив ту ночь, когда в мой дом ворвался Себастьян со своими приспешниками, я осознала, что он не впервые спас мне жизнь. Откуда он знал, когда и где нужно появиться, чтобы вытащить меня из дерьма? Ведь в ту ночь он уж точно не грибы в лесу собирал. И в день аварии я не говорила ему, где находилась. Откуда он обо всем узнал?
— Думаю, — прервала мама мой поток параноидальных мыслей. — Что этот парень как раз, то, что тебе нужно.
Я посмотрела на маму так, будто она была не в себе.
— Ты знаешь его всего несколько дней, а уже готова нас поженить? — спросила я сухо.
Мама как-то натянуто улыбнулась, а ее глаза затуманились. Складывалось впечатление, что она провалилась в какие-то свои собственные воспоминания, и они были не самыми худшими. К своему собственному недовольству я вспомнила отца. Я знала, что мои родители любили друг друга, но всегда считала, что было бы лучше, если бы мой отец никогда не встретил мою мать. Он разрушил не только наши с Калебом жизни. Он разрушил и мамину жизнь тоже.
— Никогда не стоит отвергать человека, который готов на подвиги ради тебя, Мэри, — проговорила мама, и я не до конца поняла, о ком именно она говорила. О Тейте или о моем отце?
Без ответов
— Ты уверена, что тебе ничего не нужно? Как ты себя чувствуешь? — спросила мама, носясь по нашей гостиной.
Я подавила вздох. Я знала, что в течение трех дней, которые я провела в больнице, мама отлаживала очень важную деловую поездку, от которой зависела вся ее карьера, и теперь, когда меня выписали, я убедила ее уехать на целых три недели в Россию. Мама чувствовала свою вину за то, что бросала меня в рождественские праздники и не заботилась обо мне, и поэтому теперь, перед своим отъездом, решила наверстать упущенное. Мне, конечно, было в определенной степени приятно, что за семнадцать лет моей жизни она впервые решила проявить такую заботу, но, честно говоря, по большому счету, это раздражало. Ранения, травмы, переломы — все это было частью моей жизни, и я настолько к этому всему привыкла, что любая забота казалась глупой и неуместной. Но если бы я сказала об этом маме, то нарвалась бы на ее очередной горестный взгляд. Только ради нее я старалась делать вид, будто мы действительно ушли от прошлой жизни, и поэтому мне приходилось корчить из себя обычного подростка. Иногда я даже жалела, что мое притворство не может стать правдой.
— Все в порядке, — успокоила я ее и покрепче сжала чашку горячего чая. — Тебе не о чем беспокоиться.
— Я буду звонить тебе каждый день, — пообещала мама.
«Нет, не будешь», — уверенно возразила я в своих мыслях. Как всегда, маму полностью захватит ее работа, и она будет звонить мне только тогда, когда вспомнит о моем существовании. Такова была наша семья, и я не помнила ничего другого. Разве что осколки самых ранних детских воспоминаний, но они настолько туманны, что кажутся нереальными.
Мама была уже полностью собрана и на улице ее ждала служебная машина, которая должна была отвезти ее в аэропорт. В сотый раз извинившись за то, что она бросает меня, мама, наконец, уехала, и я осталась одна в большом и холодном доме. Поначалу я пыталась смотреть телевизор, но, если честно, я всегда ненавидела этот зомби-ящик. Затем я поднялась в свою комнату и почти до самого наступления ночи просидела в интернете. Я не была поклонницей социальных сетей или еще чего-то в этом роде. Обычно интернет был для меня источником музыки, фильмов и какой-то информации. На этот раз я искала конкретную информацию о конкретном человеке.
— Дерьмо, — проговорила я, принимая две таблетки адвила. Эти пилюли никак не приглушали боль, которая распространялась от глубокой раны в левом боку, но все же я свято верила, что они мне хоть как-то помогут.
В очередной раз открыв гугл, я ввела имя Тейта, но все, что мне выбивал поиск, было связано лишь с его теской Тейтом из Американской истории ужасов. От такого совпадения я лишь мрачно рассмеялась. У Тейта Рида не было ни аккаунтов в социальных сетях, ни каких-либо блогов. Вопреки моим ожиданиям, он не упоминался ни в одной из криминальных новостей. Складывалось такое впечатление, что этот человек ни разу не заходил в интернет.
За все то время, что я провела в больнице после того, как окончательно пришла в себя, он больше не попадался мне на глаза. Я знала, что он заходит в больницу, так как мама постоянно намекала на это, но в палату он не заходил. Лежа на больничной койке, я то и дело прокручивала в голове почти каждое сказанное им слово за то время, что мы были знакомы. Я не понимала, как ему удается всегда быть в нужное время в нужном месте. Где он научился стрелять? Умел ли он драться? Где были его родители и почему их никто никогда не видел? Этот парень был одной большой загадкой, и как бы долго я не ломала голову, я понимала, что, пока он сам того не захочет, я не смогу о нем ничего узнать. Это пугало и злило одновременно.
Но хуже всего было то, что я скучала по нему. Как это произошло? Возможно, после аварии мой мозг пострадал куда сильнее, чем предполагалось? Или все дело было в том, что в течение того времени, когда я была под кайфом, он был рядом со мной? Я очень плохо помнила те дни своей жизни, но совершенно точно знала, что он был рядом. И даже дело не в том, что мама рассказывала мне об этом, а медсестра ей подпевала. Я просто помнила его теплое прикосновение руки к моим пальцам. Помнила его теплый и успокаивающий голос, хотя и не помнила смысла его слов. Как я могла доверять и не доверять человеку одновременно? Я видела в нем опасность. Я чувствовала, что он не такой, как другие, и прежде, чем подпускать его к себе, я должна была узнать, что с ним не так. Но при этом я хотела, чтобы он был рядом даже со своей идиотской манией величия и самоуверенностью.
Сидя в своей комнате поздним вечером, я тупо пялилась в экран ноутбука, совершенно не вникая в слова, которые были на нем выведены. Все это было очень плохим предвестником и сулило мне еще большие проблемы, чем те, которые я имела на данный момент.
— Знаешь, если ты пыталась найти фотки, где я полуголый, то могла бы напрямую ко мне обратиться, — послышался насмешливый голос прямо за моей спиной. — Если будешь хорошей девочкой, я, возможно, разрешу даже себя сфотографировать.
От неожиданности я так резко подскочила, что рана полыхнула адской болью, и я не смогла сдержать резкого ругательства на нескольких языках. Обернувшись, я увидела в свете экрана ноутбука Тейта. Он был одет в темное пальто и простые черные джинсы. В его серебристых волосах медленно таяли снежинки, а большие серые глаза поблескивали.
— Какого черта ты делаешь в моей комнате? — выкрикнула я, моментально забыв о том, что еще секунду назад скучала по нему. Может, все еще не так плохо?
Уголки губ Тейта слегка приподнялись, отчего его лицо приняло почти дьявольское выражение.
— Я стучался, но мне никто не открыл. Твоя мама просила меня присмотреть за тобой, и поэтому я решил войти без разрешения, — пояснил парень надменным тоном.
Я чуть было не задохнулась от негодования и стыда. Как моя мама могла поручить ему быть моей нянькой? Неужели она видела в Тейте милого и приличного юношу, с которым можно оставить свою несовершеннолетнюю дочь на целых три недели? Или же она была уверена, что я порублю его на фарш, если он вздумает позволить себе лишнее? В любом случае, это был странный поступок для любой матери. Даже для моей.
— Мне не нужен присмотр, — сухо ответила я.
Тейт злорадно усмехнулся и стал расстегивать свое пальто.
— Смотри на это более оптимистично, — заявил парень. — Теперь тебе не придется удовлетворятся лишь своими фантазиями обо мне и ты сможешь пускать на меня слюни в живую.
Наглость этого сукиного сына просто ошеломляла. Мне захотелось врезать ему чем-то тяжелым, но под рукой ничего подходящего не оказалось. Жаль.
— Вали из моей комнаты! — приказала я.
Тейт стащил с себя пальто и бросил его в кресло у окна. Совершенно не обращая внимания на мои протесты, он быстро сел за стол, где стоял ноутбук, и с интересом вперился в экран. Я понятия не имела, что он ожидал там увидеть. В поиске было вбито лишь его имя и все ссылки, которые выдавал гугл, не несли в себе никакого смысла.
— И что конкретно ты пыталась найти? — спросил Тейт задумчиво, глядя в экран. — Мою автобиографию?
Я присела на кровать, раздраженная его появлением, и скрестила руки на груди.
— Типа того, — пробурчала я.
За окном ярко светила луна, но в комнате единственным источником света был зажженный экран ноутбука. Тейт повернулся ко мне, и теперь его лицо оставалось в тени, из-за чего вид у парня был зловещий.
— Зачем? — спросил он с каким-то настороженным интересом.
Я пожала плечами, ожидая его новых насмешек, но Тейт молча смотрел на меня, ожидая нормального ответа.
— Я ничего о тебе не знаю, — вздохнув, ответила я. — Ты постоянно появляешься в нужном месте в нужное время, и тебя совершенно не смущают некоторые из моих знакомых. Ты убил человека в ту ночь в лесу и ни о чем меня не спросил. Ты знаешь гораздо больше, чем показываешь, и это меня напрягает.
Даже во тьме я видела, что глаза Тейта опасно блеснули. Мы были совершенно одни в доме, и практически оторванном от цивилизации. Здесь и сейчас он мог устроить все, что угодно, и никто ему не помешал бы. Я не знаю, что именно натолкнуло меня на такие мысли, но почему-то они казались мне правильными. Вот только почему? Почему я видела в Тейте угрозу, хотя все, что он делал, так это спасал мне жизнь? Но, собственно, именно это и заставляло меня не доверять ему. А еще то, что он никогда не задавал вопросов.
— Ты права, — медленно проговорил Тейт, будто тщательно подбирал слова. — Я о многом знаю.
Я попыталась сосредоточиться на каждой черте его лица, чтобы не упустить ни малейшей перемены. Сейчас он казался спокойным, но одновременно в его серых глазах читалась настороженность.
— О чем именно ты знаешь? — спросила я.
— О многом, — резко ответил Тейт.
— Это не ответ, — тем же тоном ответила я.
Тейт подался вперед, и его лицо оказалось совсем близко от моего. Мне нужно было отстраниться, но я не сдвинулась с места, даже когда теплое дыхание Тейта коснулось моего лица.
— Но этого достаточно, — убеждающим тоном проговорил он, глядя мне прямо в глаза.
— Ошибаешься, — с вызовом проговорила я.
Тейт отстранился от меня, и где-то в глубине моей обезумевшей души что-то разочаровано вздохнуло. Парень закрыл ноутбук, и теперь мы остались практически в кромешной тьме. Я не знала, что он задумал, но во мне не было и тени страха. Возможно, виной всему была самоуверенность в собственной способности к защите или же я все-таки не боялась Тейта, хотя надо бы.
— Тебе нужно отдохнуть, — сказал парень, и я увидела его силуэт у окна.
Я смотрела на него в бессмысленной попытке разглядеть лицо, но в комнату поступал лишь жалкий тусклый лучик лунного света, которого было явно недостаточно.
— А ты что собираешься делать? — спросила я с опаской.
Хотя я и не видела Тейта, я каким-то образом почувствовала его улыбку.
— Я очень серьезно отношусь к поручению твоей матери и поэтому не смогу оставить тебя одну, — проговорил он, присев на противоположную от меня сторону кровати.
Я услышала, как тяжелые ботинки падают на деревянный пол, а затем увидела, как Тейт стаскивает с себя свой свитер. Интересно, он остался в рубашке или без?
— Ты мог бы устроиться на диване в гостиной, — предложила я с напускным недовольством. На самом деле я слишком хорошо помнила, как мы спали вместе в его постели. И, хотя я понимала, что это неправильно и граничит с безумием, я хотела повторить тот опыт. Да что со мной не так, черт возьми?
— Ты ведь сама этого не хочешь, — проговорил Тейт низким и немного хриплым голосом, а затем я почувствовала, как его теплая рука коснулась моего правого запястья.
Кожу будто огнем обожгло, но это чувство показалось таким знакомым и родным, что я не смогла заставить себя выдернуть руку. Сейчас мне показалось, что я снова попала под действие наркотиков и, находясь в какой-то другой вселенной, лишилась воли. Я позволила Тейту лечь в свою постель и устроилась рядом с ним. В прошлый раз он не прикасался ко мне. По крайней мере, пока мы оба не уснули и не перестали контролировать свои действия. Но сейчас все было иначе. Во-первых, моя узкая кровать не позволяла нам не касаться друг друга, а во-вторых, Тейт намеренно обнял меня, притягивая к себе, и от этого по всему моему телу разбежались мурашки и дрожь.
— Так нельзя, — прошептала я, скорее убеждая себя, чем его. Ему-то, наверняка, было плевать на запреты, не говоря уже о том, что у этого парня сто процентов был большой опыт в разделении кровати с какой-нибудь девушкой. Мысль очень неприятная.
Щека Тейта коснулась моего лба, а его руки покрепче сжали меня в объятьях.
— Давай упустим детали, — ответил он мне тем же шепотом. Наверно, это были его любимые слова, так как я слышала их не впервые.
Не имея ни малейшего понятия о том, который сейчас час, я сладко потянулась. Резкая боль в боку заставила меня выругаться, а воспоминания вчерашнего вечера бесцеремонно ворвались в мое сознание, заставляя его проснуться окончательно. Я села в постели и осмотрела свою комнату, залитую бледным зимним светом, но Тейта в ней не было, хотя его пальто по-прежнему лежало на кресле.
Стоило мне выйти из своей комнаты, как в нос тут же ударил запах тостов, яичницы и бекона. Тейт готовил завтрак? Нахмурившись, я спустилась на первый этаж, но в дверном проходе, который вел в гостиную, ошарашено застыла. Картина, представленная моему взору, была слишком невероятна, чтобы оказаться правдой.
В камине, который до этого момента использовался как ненужная декорация в старом доме, приветливо потрескивал огонь. Посреди гостиной стояла праздничная ёлка, небрежно украшенная старыми игрушками, которых у нас никогда не было. В последний раз я видела рождественскую ёлку в своем доме еще до смерти Калеба. Для Калеба и меня Рождество было особенным праздником. Лишь один раз в году мы позволяли себе забыть все, чему нас учил отец, бросить охоту на нечисть и постоянный риск ради одного единственного праздника, в который мы были настоящей семьей. Но со смертью брата Рождество стало для меня лишним напоминанием одиночества, и я перестала его праздновать, стараясь игнорировать сияющую мишуру, которая мелькала в каждом окне и на каждой улице.
Теперь посреди моей гостиной стояла высоченная ёлка, и разноцветные огоньки медленно погасали, а потом снова загорались. Я стояла, широко распахнув глаза и не до конца осознавая, что все это реально. Чтобы хоть как-то развеять сомнения, я протянула руку и дотронулась до колючек ёлки. Она действительно была реальна.
— Почему у тебя такой вид, будто ты никогда не видела ёлку? — спросил Тейт, выходя из кухни.
Как же по-домашнему он выглядел! Серебристые волосы были взъерошены, простая белая рубашка была не заправлена, а две верхние пуговицы расстегнуты. На нем были простые джинсы, но не было обуви, и поэтому он стоял босиком на деревянном полу. Небрежно прислонившись плечом к дверному косяку, Тейт скрестил руки и посмотрел на меня со своей обычной самодовольной улыбкой.
— Ну, и как тебе? — спросил он, кивнув на ёлку. — Пришлось съездить домой за всей этой фигней. Честно говоря, прогулка на пыльном чердаке была весьма рискованной, но думаю, я не зря рисковал жизнью, вступив в бой с толстенной крысой.
— Красиво, — честно признала я, игнорируя шуточки Тейта, а затем подозрительно взглянула на него. — Вот только зачем тебе все это?
Тейт закатил глаза.
— Почему ты всегда ищешь какой-то скрытый смысл? — спросил парень немного раздраженно.
— Потому что он всегда есть, — уверенно ответила я. — Никто никогда и ничего не делает просто так.
Парень вздохнул, а затем, отлепившись от стены, медленно двинулся ко мне. Я понятия не имела, что у него на уме, и инстинктивно напряглась, готовая к чему угодно. Тейт остановился на расстоянии полушага от меня, и поэтому мне пришлось поднять голову вверх, чтобы посмотреть ему в лицо.
— Я просто хочу, чтобы в Рождество тебе не было так уж одиноко, — проговорил он, слегка склонив голову набок.
Мне показалось, что в серых глазах появилось что-то вроде печали. Он жалел меня? Или же он жалел о чем-то, чего я не знала? Любой из вариантов мне не нравился.
— Ты уезжаешь на Рождество? — вырвалось у меня, и я нахмурилась. Почему я это спросила?
Губы Тейта дрогнули в легкой улыбке, но странная печаль не ушла из взгляда. О чем же он думал?
— Нет, — ответил парень.
— Празднуешь с семьей? — снова попыталась догадаться я.
Тейт поджал губы, и мне показалось, что он снова отшутится, но этого не произошло.
— У меня нет семьи, — коротко ответил он без выражения каких-либо эмоций.
Я нахмурилась. Если у него не было семьи, то как ему позволили жить одному? Возможно, у него был опекун или что-то вроде того? И куда делась его семья? Я всматривалась в лицо Тейта, будто это могло помочь мне понять, кто он, но ничего не вышло. Его черты, как всегда, были идеальны, но что-то в них говорило об угрозе, которую он мог представлять для других. Кем был Тейт Рид?
— Кто ты? — тихо спросила я, глядя ему прямо в глаза.
Тейт слегка склонил голову набок.
— Есть предположения? — улыбнулся он.
На самом деле у меня было одно, но я не была уверена, что его стоит высказывать. Если я ошибалась, то мне пришлось бы объяснять слишком много, и это полностью раскрыло бы мои тайны. Но порой мне казалось, что и раскрывать нечего. Это было безумием, но каждый взгляд Тейта, каждое его слово заставляло меня думать, что он и так знал, кто я, и не говорил он об этом вслух, лишь надеясь, что я сама расскажу. Разве такое вообще возможно?
— Нет, — солгала я.
Тейт кивнул, будто именно этого и ожидал.
— Так даже лучше, — проговорил он.
— Почему? — спросила я слишком громко.
Рука Тейта медленно поднялась к моему лицу. У него была бледная, но очень грубая кожа. Длинные пальцы казались изящными и грубыми одновременно. Задержав взгляд на моем лице, Тейт легко дотронулся тыльной стороной пальцев до моей щеки. Мне показалось, что жар в камине ничто по сравнению с тем пламенем, которое разгорелось под его прикосновением на моей коже. Во всем теле, словно электрический ток, пролетело чувство, неведомое мне. Чувство, которое я не могла описать. Глаза Тейта немного расширились, когда он следил за своей рукой, которая едва касалась моей щеки.
— Потому что я хочу хотя бы еще немного иметь возможность прикасаться к тебе, — едва слышно проговорил Тейт неожиданно охрипшим голосом.
Я не успела уловить даже примерного смысла его слов, когда он убрал руку от моего лица и, развернувшись, зашагал к лестнице. Я осталась в гостиной, тупо глядя ему вслед и не имея ни малейшей возможности совладать с собой. Мои мысли крутились безумным вихрем в голове, и я не могла уловить ни одну из них. Взгляд сосредоточился на огне, который пылал в камине, и постепенно вихрь успокаивался, но на смену ему приходила звенящая тишина. Господи, что со мной?
Спустя какое-то время я снова увидела Тейта, только на этот раз он был полностью одетый и обутый. Он собирался уходить? Неожиданный укол обиды заставил меня вернуться в реальность, но я не проговорила ни слова, молча глядя на него. Какое-то время Тейт так же молча не сводил с меня потемневших серых глаз.
— Могу я тебя кое о чем попросить? — спросил Тейт слишком спокойным тоном, а его глаза перестали выражать что-либо.
Не зная, что еще ответить, я молча кивнула.
— Сразу же после Рождества… — проговорил он и слегка запнулся, будто сомневался в правильности своих слов. — Приди ко мне.
Я удивленно взглянула на Тейта. Что за странное желание?
— Почему ты не можешь остаться? — вырвалось у меня, прежде чем я успела подумать.
Я приготовилась к новой атаке саркастических замечаний, полных язвительной самоуверенности со стороны Тейта, но он лишь мрачно взглянул на меня.
— Если ты придешь, то сама все узнаешь, — проговорил он, а затем зашагал к выходу, не сказав больше ни слова.
Рождество не место для подарков
Странно проводить рождественскую ночь на пустынных улицах этого маленького городишки. После смерти брата я никогда не отмечала этот праздник, но всегда отправлялась куда-то, где много людей. Наблюдая за веселыми компаниями, я пыталась забыть о собственном одиночестве. Почему именно в праздники я так остро чувствовала свое одиночество? И почему именно в такие дни одиночество не казалось мне привилегией, а, скорее, было словно нож в спину?
Лос-Анжелес всегда был неугомонным. Даже в такой праздник, как Рождество, а ведь его считали семейным, на улицах было много людей, и повсюду были слышны их голоса и смех. Но этот город почему-то казался мне таким же одиноким, как и я сама. Старые фонари, которые, видимо, остались на улицах города еще со времен его основания, отбрасывали желтоватый свет на снег. Милые двухэтажные домики были всячески украшены новогодними гирляндами и мишурой, но улицы были пустыми и тихими. Идя по городу, я не встретила ни одного прохожего. Все немногочисленные магазинчики и закусочная были закрыты. И хотя из домов выглядывал приветливый и теплый свет, я не услышала ни единого звука чьего-то смеха. Мне даже стало казаться, что в городе не осталось ни одного человека.
Не особо разбирая дорогу, я прислушивалась лишь к хрусту снега под моими ботинками и редким завываниям ветра. Я не сразу заметила, что дома остались позади, и впереди я видела лишь темный лес.
Поначалу мне захотелось развернуться и уйти обратно, но что-то привлекло мое внимание. Сразу же насторожившись, я застыла, словно статуя, и стала напряженно вглядываться в темноту леса. Поначалу это был яркий огонек света где-то в глубине лесной чащи, но постепенно он стал отдаляться. Кому взбредет в голову гулять в такое время в лесу? Разве что только Тейту. Но если это Тейт, то что он задумал? Возможно, именно поэтому он не стал оставаться со мной на Рождество? Чувствуя, как под кожей распространяется колючий холод, я без колебаний вступила в чащу леса. Если я была права, то это был мой шанс узнать хоть что-то об этом парне.
Стараясь не терять из виду маленький огонек, который все дальше отдалялся, я бесшумно шла вдоль заснеженных деревьев. Чем глубже я заходила в лес, тем меньше становилось деревьев. Уже одно это казалось мне странным. Но вскоре я поняла, что к чему.
Я почувствовала давно забытое покалывание в затылке и волосы на моей голове практически встали дыбом. Поднявшись на небольшую насыпь земли и снега, я поняла, где нахожусь.
Старое городское кладбище.
Этот город со всех сторон окружали леса и горы, и, наверное, именно поэтому его жители посчитали, что сделать кладбище в лесной чаще будет весьма уместным. Я же, глядя на старые, местами треснутые, местами перекошенные, надгробья, чувствовала, как все внутри меня холодеет. Как же я ненавидела такие места! Наверное, ни один нормальный человек не будет испытывать комфорт ночью на старом кладбище, но, в отличие от других людей, я действительно знала, чего нужно бояться в подобных местах. Люди боялись неизвестного, я же знала слишком много.
Стражи Энохиана всегда имели тесную связь с потусторонним миром. Это и неудивительно, учитывая, что мы еще в детстве сталкиваемся с призраками, а в последствии и с другой нечистью. Хотя, не все призраки нечисть. Нечистью становились лишь те, кто мог навредить людям, но таких было очень мало. В основном, каждый призрак был привязан к своей могиле или же к месту, где он умер. Люди были неспособны видеть призраков так, как их видели мы. И именно поэтому я ненавидела кладбища.
Повсюду были души, которые не нашли покой после смерти. И я видела их. Видела полупрозрачные силуэты в одеждах, которые были на них в день смерти. Видела, как они скитаются по кладбищу. Многие души столетиями не осознавали своей смерти. Они постоянно что-то искали, звали кого-то, задавали вопросы. И что самое странное, на этом кладбище заблудших душ было больше, чем я видела на любом другом в мире. А ведь мне приходилось бывать на многих кладбищах. Почему их было так много? Почему именно в этом тихом, Богом забытом мелком городишке? И почему их голоса были такими громкими?
Они говорили. Постоянно что-то бормотали, и это навевало воспоминания о моем посвящении в стражи Энохиана. Страх был чужд мне большую часть жизни, но сейчас я задрожала и попятилась назад, готовая бежать сломя голову, как можно дальше от этого места. Один шаг назад, другой, и вот какая-то злосчастная ветка заставила меня споткнуться и полететь спиной на промерзшую землю.
Из моего горла вырвался крик боли, когда рана на левом боку полыхнула адским пламенем от удара об землю. На глаза навернулись слезы, и мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не дать им вырваться наружу. Я перевернулась на живот и попыталась встать, и в этот самый момент чьи-то вполне материальные руки помогли мне подняться на ноги. Я вскинула голову и чуть было не упала, снова резко отпрянув от человека, который помог мне.
— Мэтью? — прошептала я в ужасе.
Парень, смотревший на меня, нахмурился и поджал пухлые губы. Он не был призраком. Призраки были полупрозрачными с едва уловимым голубым свечением вокруг их фигур. К тому же, они никак не могли воздействовать на живых. По крайней мере физически.
— Арес, — поправил он тоном, который был куда более грубым, чем у Мэтью. Видимо от сигарет.
Присмотревшись повнимательней, я поняла, что ошиблась. Парень, стоящий предо мной, действительно был похож на Мэтью, но выглядел он старше. У него были такие же темно-каштановые волосы, как и у моего одноклассника, но они были более взлохмаченными и чуточку длиннее. Лицо сохраняло те же немного грубоватые черты, как и у Мэтью, но его глаза смотрели куда более осмысленно. Он был выше меня на целую голову и с легкостью мог посоревноваться с Тейтом в количестве мышечной массы.
— Не ушиблась? — спросил парень, явно приняв меня за ненормальную.
Собственно, какая нормальная девушка будет бродить по кладбищу в рождественскую ночь? Хотя, и сам парень делал то же самое. Покачав головой, я сделала один шаг назад. В руках парня мерцал небольшой фонарик, и я поняла, что именно его свет увидела издалека. Что он здесь делал? Хотя, сейчас это уже не так сильно меня волновало. Многие из духов обратили на меня свое внимание и стали наступать, пытаясь задать мне как можно больше вопросов. Я слышала их голоса повсюду, и это становилось невыносимо. Резко развернувшись, я зашагала в сторону дороги, которая должна была вывести меня из леса. Наверное, парень подумал, что я точно ненормальная, но мне было плевать. Пульсирующая боль в висках усиливалась с каждой секундой, и я никак не могла совладать с собой.
— Где я? — спрашивал надломленный женский голос. — Как я сюда попала?
— Это какая-то ошибка, мисс, — говорил мужчина в старомодном костюме и со шляпой-котелком на голове. Я заметила, что прямо на лбу шляпа была прострелена и бледно-алая жидкость струилась по морщинистому лицу полупрозрачного коротышки. — Моя жена ждет меня дома.
— Я хочу к мамочке, — хныкала девочка в розовом платьице и с медвежонком в руках. — Где моя мамочка?
Я застонала, чувствуя, как головная боль становится все сильнее. Духов было слишком много. Пускай они не были такими сильными, как в день моего посвящения, но я все равно чувствовала их. Мои шаги становились все более широкими и вскоре я уже бежала со всех ног.
— Эй! — послышался голос откуда-то сзади. Он был немного громче остальных, и мне показалось, что он принадлежал странному парню, но я не решилась обернуться.
Я бежала так быстро, что легкие начинали болеть. Головная боль становилась все сильнее, и я даже не заметила, как выскочила на дорогу. Я смогла прийти в себя только, когда голоса сотен душ затихли, а головная боль прекратилась. Согнувшись пополам, я уперлась ладонями в колени и стала тяжело дышать, пытаясь прийти в себя. Как же я ненавидела чертовы кладбища!
— С тобой все нормально? — слегка запыхавшись, спросил парень. Видимо, он бежал за мной. Неуверенно положив широкую ладонь мне на спину, парень наклонился, чтобы заглянуть мне в лицо. — Ты так бежала, словно призрака увидела.
Я хрипло и безрадостно засмеялась, а затем выпрямилась. Лицо парня действительно выражало беспокойство, и это удивляло. Он беспокоился о совершенно незнакомой и немного чокнутой девушке? С чего бы это?
— Что ты делала на кладбище? — спросил парень.
Вздохнув, я снова взглянула на него уже в свете дорожных фонарей. Мы стояли прямо посреди шоссе, но беспокоиться о том, что нас собьют, не было смысла. Город словно вымер, и я не думала, что в такую ночь кто-то будет ехать по этой дороге.
— Я увидела твой фонарик и подумала, что мой друг снова бродит по ночам, — ответила я, скривившись в душе от того, что назвала Тейта другом. Я сама не знала, как отношусь к нему, но уж точно не как к другу.
— И часто твой друг гуляет ночами по кладбищам? — спросил парень, слегка улыбнувшись.
На этот раз я усмехнулась по-настоящему.
— Ты будешь удивлен. К тому же, я не знала, что там кладбище.
Парень хмыкнул.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Мэри, — пробормотала я, и взгляд парня стал более пристальным.
Наверняка, он заметил несколько царапин на моей правой щеке, а когда его взгляд остановился на моих руках, еще сильнее нахмурился, увидев мои исцарапанные битым стеклом и все в свежих ранах кисти. Эти следы от аварии заживали не так уж и быстро, но, в конце концов, прошло не больше недели.