Она кивнула.
— Хорошо, поскольку грядет Рождество, у меня есть специальная бумага, — добавил он с улыбкой, — которую мы не всегда используем. Я сделаю небольшой сверток.
Вскоре он его сделал и еще закрепил край бумаги воском, а потом вручил ей сверток со словами:
— Я думаю, что тот, кому это предназначено, будет доволен.
Она замешкалась. Затем, медленно подняв руку, она протянула ее ему, а он так же медленно взял ее в свою и легонько пожал. Не было сказано ни одного слова, они просто смотрели друг на друга. Затем она повернулась и вышла из ломбарда. А он, глядя на нее, испытывал совершенно новое для него чувство, но просто не мог найти слов, чтобы выразить его.
Снег с дождем перешел в снег. Он падал крупными хлопьями и оседал на машинах и пешеходах, словно накрывая их белым чехлом. Только улицы выглядели темными и грязными.
Она шла уже в течение пятнадцати минут, когда наконец дошла до первого настоящего торгового центра. Она помнила, что бывала здесь раньше, и скорее интуитивно чувствовала, что именно она ищет. Она остановилась перед витриной, в которой были выставлены разнообразные зимние шерстяные изделия, от шапочек с помпонами и больших шарфов с бахромой до шерстяных джемперов, и даже был вязаный костюм на манекене. Она не стала задерживаться, чтобы рассмотреть все эти вещи, расположенные в витрине, а прошла прямо в магазин. Однако, войдя внутрь, она остановилась, а таявший на ее шляпе и плечах снег стекал по ее пальто. Постепенно привыкнув к яркому свету, она подошла к изогнутому прилавку, возле одного конца которого возвышалась длинная стойка с надписью «Половина цены. Освобождаем место для новой коллекции».
В магазине было очень мало покупателей, и девушка за прилавком внимательно посмотрела на появившуюся перед ней фигуру. Она не обратила внимания на длинное пальто и странную шляпу женщины, так как они все еще были в некоторых местах покрыты снегом. Она улыбкой поприветствовала Айрин и спросила:
— Да, мадам, чем я могу вам помочь?
Когда покупательница обвела рукой вокруг шеи, показывая, что ей нужен шарф, продавщица подумала: «Бедняжка, она глухонемая!»
Девушка сразу же повернулась к стойке и достала два шарфа.
Айрин видела, что они были длинные и связаны из толстых шерстяных ниток, а стоили они по пятнадцать шиллингов каждый. Она стала быстро подсчитывать в уме: ей нужны четыре шарфа, а еще у нее должны остаться деньги на подарки Белле и Джо. Она отрицательно покачала головой и жестами показала, что ей нужен более короткий шарф, а на шарфе показала, что и половины его длины будет достаточно.
Снег на головном уборе женщины и на ее плечах быстро стаял, и продавщица увидела, что пальто, хотя и было плотным и, очевидно, теплым, довольно грязное.
Айрин перевела взгляд на стойку, на которой увидела несколько шарфов, а продавщица, проследив за ее взглядом, сказала:
— Да, мадам. Они уценены более чем вдвое, но на некоторых из них бахрома есть только на одном конце. — И добавила с улыбкой: — Недоработки изготовителей, знаете ли.
Айрин кивнула и, подойдя к стойке, взяла один шарф, который был около восьмидесяти сантиметров в длину и пятнадцать-двадцать сантиметров в ширину, и да, бахрома была только с одной стороны. К этому шарфу был прикреплен ярлык, на который она взглянула. Заметив это, продавщица вышла из-за прилавка и сказала:
— Он стоит меньше половины отпускной цены, поскольку, как я уже сказала, здесь допущен брак. Эти шарфы идут по очень хорошей цене — по пять шиллингов.
Айрин положила шарф на прилавок рядом с дорогим шарфом. Он был на треть короче дорогого и уже, но по качеству был абсолютно таким же. Она удовлетворенно кивнула и указала на него, а потом на остальные три шарфа, остававшиеся на стойке.
— Вы возьмете их все, мадам? И остальные три? — спросила продавщица. — Это действительно удачная покупка. Я упакую их для вас.
В это время Айрин потрогала что-то похожее на шелковую блузу, а девушка сказала:
— О, мисс, она не подойдет вам. Очень жаль, потому что материал очень приятный, к тому же она залежалась, и на нее тоже снижена цена. Дело в том, что она пошита в ателье, здесь, наверху, но клиентка не забрала ее. Знаете, мадам, бывают и такие люди.
Ей тут же пришла в голову мысль, что она обращается с этой особой как с настоящей леди. Но было в Айрин что-то такое, что требовало соответствующего обращения. В любом случае, если ей удастся продать что-то еще, то хуже от этого не будет. К тому же день был такой тоскливый — люди не выбирались за покупками в такой день. Она сняла плечики с блузкой со стойки и разложила ее на прилавке. Блуза была довольно странного фасона, и продавщица заметила, что женщина, заказавшая ее, была, похоже, довольно толстой и с очень высокой талией. Затем она приподняла блузку и чуть просунула руку в один из рукавов.
— Это настоящий шелк. Красиво, правда?
Айрин смотрела на многоцветную блузу странного фасона и уже видела ее на Белле. Что-то подсказывало ей, что потребуется внести в нее некоторые изменения, но материал был действительно красивый. Она посмотрела на ярлык.
На нем стояла цена в десять шиллингов и шесть пенсов, а когда она стала его внимательно рассматривать, продавщица сказала:
— Хотите верьте, хотите нет, но ее первоначальная стоимость — до того, как ее повесили на эту стойку, — была семь фунтов, и с тех пор ее уценивали три или четыре раза. Это просто даром для тех, кто умеет пользоваться иглой.
На это Айрин утвердительно кивнула, потом положила блузу к шарфам и снова подошла к стойке. Там она начала рассматривать вязаное изделие и повернулась к продавщице за помощью. Девушка пояснила:
— Это настоящий жилет, мадам. Как видите, у него нет рукавов и он довольно большой. Но это не шерсть, этот материал можно назвать смешанным. Он очень подойдет джентльмену. Видите, на каждом боку пришиты по два коротких кожаных ремешка, которые можно застегнуть спереди. — Она показала, как это можно сделать. — Одно время такие жилеты были очень модными, хотя шились обычно из замши или кожи. — Она улыбнулась и продолжила: — Не каждый в состоянии позволить себе замшу или кожу, но этот жилет может стать хорошим рождественским подарком для... э... — она замешкалась, —...для джентльмена. Если, конечно, он достаточно крупный. Вы знаете кого-нибудь, кому он может подойти?
На эти слова Айрин энергично закивала: она подумала о Джо.
Продавщица сказала:
— Хорошо, теперь подсчитаем все... Один фунт восемнадцать шиллингов, — сказала она наконец. — Вас это устраивает, мадам?
Айрин не кивнула, а, сунув руку за полупальто, достала из внутреннего кармана два фунта.
Передавая Айрин сдачу и чек, продавщица наклонилась и воскликнула:
— У вас нет с собой сумки, мадам? О, я могу предложить вам сумку и сделаю это с удовольствием.
Она была слегка удивлена, когда клиентка мягко коснулась ее рукава, а затем указала на узорчатые пакеты, лежавшие на прилавке, и выдавила из себя одно слово — «пожалуйста».
Голос звучал хрипло, но продавщица, посмотрев на странную даму с необычным, красивым, но бледным лицом, спросила:
— Вы хотите, чтобы я все упаковала?
На это Айрин опустила голову, и на ее губах появилось подобие улыбки, которая вызвала ответную улыбку у девушки, и та сказала:
— С удовольствием, мадам, — и она поместила каждую покупку в праздничный пакет, заклеив его с помощью наклейки с изображением Санта-Клауса. Затем она извлекла из-под прилавка красивую бумажную сумку, достаточно большую, чтобы в нее поместились все покупки Айрин. А когда девушка наконец передала сумку Айрин, та все еще улыбалась.
Покупательница протянула руку и коснулась пальцами рукава платья девушки; это ее удивило, но еще больше она удивилась, когда Айрин, которой, казалось, не хватало воздуха, с трудом произнесла:
— Спасибо.
— Для меня это удовольствие, мадам. Счастливого вам Рождества.
После этого Айрин два-три раза кивнула, повернулась и вышла из магазина. Продавщица, глядевшая ей вслед на ее длинное, покрытое пятнами пальто, никак не могла понять, кто же эта клиентка или кем она была раньше. А дело было в тех нескольких словах, которые та с трудом произнесла. Потому что то, как она их выговорила, указывало, что она не из простонародья. А ее лицо... Продавщица никогда не видела подобного лица, а ведь за годы, проведенные за прилавком магазина, она видела сотни лиц. Но выражение этого лица было таким потерянным, что такое трудно даже представить. Какой странный случай! И она подумала, что если расскажет об этом дома, то ей никто не поверит.
У Прыщавого перехватило дыхание, когда сквозь пелену снега он увидел знакомую фигуру — он сразу же узнал Рини. Она была более чем в десяти минутах ходьбы от дома. Нет, ему она не привиделась, и он не ошибся, да и разве это возможно, принимая во внимание ее пальто? Он поспешил за ней и вскоре догнал, стараясь подстроиться под ее шаг.
— Вы ходили за покупками? — спросил он.
Она резко повернула голову, и после слабого испуганного возгласа ее губы обозначили его имя, но вслух она его не произнесла.
— Вы выбрали не очень подходящую погоду для прогулки, а? Ой, осторожно! — воскликнул он, схватив ее за руку и довольно грубо оттащив от кромки тротуара, когда грузовик, попав колесами в сток, выплеснул в воздух массу грязного мокрого снега.
— Послушайте, — сказал он, — давайте я понесу вашу сумку.
Но она энергично затрясла головой и еще крепче ухватилась за сумку, держа ее перед собой.
— Хорошо, хорошо, — засмеялся он, — я не собираюсь отбирать ее у вас, мисс.
Он заметил, что при этих словах на ее губах появилось подобие улыбки, но не мог видеть ее глаз, потому что она наклонилась вперед, защищаясь от падающего снега. Он весело сказал:
— Вам известно, Рини, есть такая поговорка насчет того, знает ли ваша мама, что вы не дома? Могу поспорить, Белла не знает, что вы ушли из дому. Не знает?
Айрин не повернулась, чтобы взглянуть на него, а покачала головой.
— Тогда берегитесь скандала, потому что шума будет много. Она сойдет с ума, сдается мне, раздумывая, куда вы пропали. Полагаю, вы в курсе, что она очень любит вас.
Никогда не встречал никого, кто беспокоился бы о ком-то гак, как она о вас. Послушайте, — он взял ее за руку, — давайте срежем путь, пока мы совсем не покрылись грязью.
Он провел ее по нескольким боковым улочкам, и они оказались в районе улицы Джинглс, прошли мимо магазина Джинни и пивного магазина, мимо мясной лавки и сапожной мастерской и наконец оказались, как говорил Прыщавый, перед парадным входом.
Он громко постучал в дверь, а когда Уилли открыл ее, сказал:
— Ты не очень-то спешишь, а? Предполагается, что лакеи должны стоять возле двери, всегда готовые открыть ее. Я поговорю с вами позже, сэр.
— Ты, идиот, — сказал Уилли почти шепотом, — она уже совершенно дошла. О, мисс! — И он подошел к Айрин, чтобы помочь снять пальто.
Она отстранилась, однако уголки ее губ были приподняты.
В кухне стояла Белла, совершенно потрясенная и потерявшая дар речи. Она не произнесла ни слова, даже когда Айрин приподняла ярко раскрашенную сумку и с трудом сказала:
— Покупки.
Белла медленно опустилась в кресло и, опершись локтем о стол, закрыла лицо рукой. Она не взглянула ни на красивую сумку, ни на Рини, а, повернувшись и поглядев на двоих мужчин, которые стояли и смотрели на нее, сказала:
— В один из дней это произойдет. Обязательно. У меня будет сердечный приступ, а вы найдете меня лежащей на полу. Похоже, никому нет дела до того, что происходит со мной, и никто не думает, к чему может привести его поступок.
— О, Белла! — воскликнул Уилли. — Но все, что сделала ваша милая подруга, стоящая здесь, — он указал рукой на Рини, — это просто пошла за покупками. Могу прозакладывать свою жизнь, что в этой сумке полно подарков. — Потом он повернулся к Рини и сказал: — Надеюсь, вы и для меня что-нибудь купили.
Она по-настоящему улыбнулась ему, потом развернулась, вышла из кухни и начала подниматься по лестнице.
Белла обратилась к обоим мужчинам:
— Ну, вы ее понимаете? Можно ли ее вообще понять?
Ответил ей Прыщавый:
— Я могу только сказать, что ее переполняет любовь. Ей хочется всех одарить, но есть определенные барьеры, останавливающие ее. Однако в такое утро она смогла их преодолеть, пошла и купила нам рождественские подарки. Возможно, именно они в ее сумке. Я обнаружил ее совершенно случайно: она шла по улице так, будто привыкла каждый день выходить из дома и гулять по Брэндли-стрит.
— Это же далеко, рядом с Холборном!
— Да, и я полагаю, что именно там она была. И могу поспорить на шиллинг, что мы до Рождества не узнаем, что там, в этой сумке. И если вы разрешите мне дать вам совет, Белла, то на вашем месте я бы вел себя так, будто ничего не случилось. Во всяком случае, пожалуйста, не надо ругать ее.
Белла взглянула на Прыщавого, внимательно смотревшего на нее. Лицо с обтянутыми скулами и запавшими глазами, испещренное шрамиками от ветрянки. Но это странное лицо принадлежало человеку мудрому, с острым умом, в груди которого билось самое доброе сердце из сердец всех знакомых ей мужчин. Она имела в виду и Джо, когда эта мысль пришла ей в голову...
Наступил рождественский сочельник. На землю ложился снег. Все подопечные Беллы, кроме четверых, получили билеты на тот или иной обед, чаепитие или развлечение на Рождество. Эти мероприятия проводились в церковных трапезных или в залах, арендованных несколькими заботливыми деятелями, чтобы в этот и последующий дни обеспечить безработных и бездомных хотя бы двухразовым питанием.
Когда Белла узнала об этом, то попросила Джо передать этим четверым, что они могут остаться в доме на рождественский обед. А четверо мужчин, живших в прачечной, были приглашены наверх — на обед в маленькой гостиной. 'Гуда был перенесен кухонный стол, за которым могли разместиться восемь человек, хотя четверым пришлось бы сидеть на скамье. Более того, маленькая гостиная была украшена ветками остролиста и бумажными гирляндами, растянутыми над каминной полкой.
В сочельник Прыщавый даже не отлучался из дома, а помогал Уилли с готовкой и разными приготовлениями к следующему дню. Помимо огромного рождественского пудинга нужно было еще приготовить рождественский пирог и украсить его розовой глазурью и листьями остролиста.
Когда Белла ушла за последними покупками, Рини поднялась наверх, а когда вернулась, положила фунтовую банкноту на разделочный стол и посмотрела на Прыщавого, затем на Уилли и снова перевела взгляд на Прыщавого. Потом, показав три пальца, медленно произнесла слово «вино».
— Вино? — спросил Уилли. — Вы хотите, чтобы купили вина?
Она кивнула, не отрывая глаз от Прыщавого, и, вытянув два пальца, указала на маленькую гостиную. Затем большим пальцем она указала на лестницу и комнату внизу.
Через мгновение именно Прыщавый спросил:
— Вам нужны три бутылки вина, две наверх для нас, а одну для тех ребят, которые останутся на рождественский обед?
Она кивнула два-три раза, а затем кончики ее губ приподнялись. Он широко улыбнулся в ответ и спросил:
— У вас есть какие-то конкретные предложения, мисс, относительно вина, которое вы хотели бы приобрести?
Она отрицательно покачала головой, а потом посмотрела на Уилли, и тот медленно сказал:
— Бутылка сухого для... — он указал в сторону лестницы, —...и для нас бутылка красного вина, а для дам одна бутылка «Муската».
— Откуда ты столько знаешь о винах, Уилли? — спросил Прыщавый.
— Оттуда, сынок, — игриво сказал Уилли, — что когда-то я работал еще и официантом в ресторане высокого класса. Это продолжалось недолго, всего год, и тем не менее я многому научился. Но тебе не удастся раздобыть такие вина в пивном магазине на этой улице.
— Конечно нет, я знаю об этом, — согласился Прыщавый, — но всего в пяти минутах ходьбы отсюда есть очень хороший винный магазин. Я чую это по запаху каждый раз, как прохоясу мимо него.
Теперь они оба смотрели на Рини, которая постукивала пальцами по фунтовой банкноте, пытаясь выдавить из себя слово «достаточно?», и парни вместе воскликнули:
— О да, достаточно!
— Даже много... Это очень мило с вашей стороны, — продолжил Уилли, — вы так добры, мисс.
Прыщавый молча взял банкноту, свернул ее и положил в нагрудный карман. Затем, посмотрев на Рини, он мягко сказал:
— Я прослежу, чтобы все было так, как вы запланировали. Точно так же, как в случае, когда вы запланировали то, что теперь находится внизу. — Затем он повернулся к Уилли. — Ведь ты знаешь, что это она придумала все то, что вы теперь обслуживаете. Именно она начертила все это на листке бумаги.
Рини отвернулась от них и направилась к столу с разделочной доской. Там она села и занялась своей ежедневной работой. Но на ее лице было такое сияние, какого они до сих пор никогда не видели.
Рождество. Они все были на ногах с раннего утра и уже позавтракали. А теперь, пока Тони и Энди занимались уборкой большой комнаты и туалетов с помощью четверых мужчин, оставшихся на Рождество, Уилли трудился у разделочного стола, а Прыщавый ему помогал. На одном уголке стола м своем большом пальто с закатанными рукавами у своей доски работала Рини. Но сегодня она занималась не резкой овощей, а готовила их к варке и обжарке в качестве гарнира к индейке, которую Белла принесла накануне вместе с остальными покупками.
Когда время приблизилось к обеду, Белла велела своим музыкантам, как она называла четверых помощников, а также Джо и Прыщавому помыться и почиститься и через полчаса явиться к ней в маленькую гостиную.
Услышав этот приказ, Рини оставила свою доску и отправилась наверх. Белла прошла в маленькую гостиную, сказав себе, что она и так достаточно чистая и нарядная; и там она сидела, задумчиво глядя на огонь. У нее никогда не было такого рождественского праздника, никогда. «Это похоже, — подумала она с улыбкой, — на первую в жизни любовь». Она никогда не была влюблена, никогда. Ей не нравились мужчины. Однако сейчас она была окружена мужчинами, каждый из которых относился к ней с любовью — в определенной степени. Можно назвать это уважением. Однако помимо них ей было дано счастье — эта девушка, которую она считала не иначе как своей дочерью, потому что именно дочерью стала для нее Рини, любимой дочерью. Она не могла теперь представить свою жизнь без нее. И она совсем не расстроится, если Рини никогда больше носа не высунет за дверь, потому что она чувствует: однажды, если Рини кто-то заметит в округе и узнает, ее могут забрать отсюда. Кто-нибудь обязательно ее узнает: увидевший это лицо однажды не забудет его никогда.
Один за другим вошли мужчины: сначала Джо и Прыщавый, затем Энди, Тони, Джон и Уилли. Только они расселись, как открылась дверь и перед ними появилась леди, потому что ни один из них не сомневался, что это была леди, настоящая леди. На Рини было ее красное бархатное платье. Верх его, до талии, был абсолютно чистым, и ни один из присутствовавших мужчин даже не посмотрел на нижнюю часть платья, на сильно запачканный подол. Все их внимание было обращено на ее прекрасные волосы. Они больше не были собраны в тугой пучок на затылке, а были уложены в два свободных кольца на задней части головы.
Казалось, что она не заметила наступившей тишины и их удивленных взглядов. Уилли первый опомнился, предложил ей стул, и она села. Это, похоже, развязало языки, и они один за другим произнесли:
— Счастливого Рождества, мисс. Счастливого Рождества.
Она кивнула каждому из них, а затем посмотрела на Беллу, которая сказала:
— Я полагаю, что теперь мне пора объявить о начале праздника. Итак, я не купила никому из вас носовых платков, носков и всякого такого, но вот вам каждому по пять шиллингов. Вы можете делать с ними все что пожелаете, только не напивайтесь, иначе вас сюда не пустят.
После этих слов все дружно рассмеялись, и каждый из мужчин, получая от нее по две полукроны, очень сердечно благодарил ее.
Затем слово взял Энди:
— Ну вот, теперь наша очередь. Возможно, наши подарки крайне скромны, мэм, но в них вложены все наши чувства, — и он передал ей две коробки.
Когда Белла открыла одну из них, то под блестящей бумагой обнаружила круглый кусочек мыла, флакончик туалетной воды, баночку крема для лица и жестяную баночку с тальком, а рядом с ней — о Боже! — маленький пузыречек с красным лаком для ногтей. Рассмотрев содержимое коробки, она рассмеялась и сказала:
— О, спасибо, ребята, большое-большое спасибо, особенно за то, что не забыли о моих ногтях.
И снова все дружно рассмеялись, а Тони сказал:
— Нам не удалось найти ни одного набора без лака для ногтей, Белла, но ведь все всегда бывает впервые.
— Ловлю тебя на слове, парень; но я буду красить им только ногти на ногах.
Потом она открыла вторую коробку и достала из нее тонкую шерстяную шаль, которая, как они заметили, ей очень понравилась. Однако она сказала:
— Зачем же вы потратили на меня свои деньги? Ведь вам нужен каждый пенни, который я даю вам.
— Просто потому, дорогая Белла, — ответил Джон, — что у нас не было бы денег вообще ни на что, если бы не вы и не ваша доброта.
— Чушь! Но, ой, мальчики, спасибо вам огромное. — Она посмотрела на Джо и Прыщавого. — Полагаю, и вы в этом участвовали, да?
— О да, — ответил Прыщавый. — Это они нас заставили. Мы не хотели, но нас заставили. — Теперь все смеялись еще громче.
Потом Уилли вручил две коробки Рини, а она положила руку себе на грудь, словно спрашивала: «Это мне?» Она поставила на пол сумку, которую держала в руках, и открыла первую коробку. Ее содержимое было похоже на содержимое коробки, полученной Беллой. Рини улыбнулась им и потрогала пузырек с лаком для ногтей. Уголки ее губ приподнялись, а потом рот широко открылся — она попыталась произнести одно слово, которое заставило их расхохотаться, потому что это слово было «овощи».
А Уилли сказал:
— Да, и я настаиваю, мисс, чтобы вы всегда красили ногти перед тем, как заняться овощами.
Она открыла вторую коробку. В ней лежали флакон духов и дюжина белых батистовых носовых платков, разложенных вокруг флакона так, чтобы была видна буква «Р» на каждом платке. Она остановила свой взгляд на платках и еще ниже опустила голову. Затем она сглотнула и произнесла слово «спасибо», а потом быстро наклонилась и подняла с пола сумку, которую принесла с собой. Первый сверток она вручила Белле, второй, маленький сверток, — Прыщавому, а третий — Джо. Затем она вручила каждому из четверых оставшихся мужчин по свертку одинакового размера. Никто не сделал попытки открыть свой пакет, а она посмотрела на них и развела руками.
Первым опомнился Тони, который сказал:
— Ну же, Белла. Разверните свой подарок первой.
Белла освободила подарок от упаковки и сразу же обратила внимание на странный фасон одежки. Она подумала, что, скорее всего, это блуза, и сшита она из шелка. Блуза была настолько широкой, что Белла поняла: даже ее плотное тело с большой грудью совершенно потеряется в ней. Она посмотрела на Рини, которая, снова сделав усилие, произнесла:
— Я. Переделаю.
— О да, да, — отозвалась Белла, — это будет самая удобная вещь в мире. Она такая красивая! Прекрасный материал. Что заставило тебя купить ее? Она, должно быть, стоит безумных денег, женщина.
Рини отрицательно покачала головой.
— Спасибо, дорогая. Ты очень внимательна. Я этого просто не переживу. У меня никогда в жизни не было шелковой блузы. — Она повернулась к Джо и сказала: — Ну, давай же, открывай свой сверток, и посмотрим, сколько еще она потратила денег.
Джо развернул красивую рождественскую упаковку, достал вещь, которая оказалась добротным жилетом, и потрясенно воскликнул:
— О, девочка! Где вы раздобыли это? Он просто великолепен. — И он сразу же стянул с себя пиджак и надел жилет. И, хотя пришлось несколько втянуть живот, чтобы застегнуть два кожаных ремешка, ему это удалось. А потом он сказал:
— Просто здорово. А какой он теплый, и закрывает даже низ спины, что мне очень нравится. О, мисс, спасибо вам. Спасибо.
Теперь все посмотрели на Прыщавого. Сверток с подарком для Прыщавого был узким и длинным, в отличие от подарков Белле и Джо. После того как он медленно и осторожно развернул упаковку, он положил подарок на ладонь и стал удивленно рассматривать его. Они все стали рассматривать эту вещицу, а потом Тони с придыханием сказал:
— О Боже! Это флейта. И какая флейта! О, вы только посмотрите на нее!
Прыщавый и смотрел на нее. Затем он отбросил упаковочную бумагу и поднес инструмент ко рту. Но это все, что он с ним сделал: он не стал дуть в него, а только поглаживал. Затем снова заговорил Тони:
— Это настоящая слоновая кость, парень, — пояснил он. — Ты понимаешь, что это настоящая слоновая кость? Боже! Где вы, — обратился он к Рини, — достали ее, мисс? Не могли же вы... купить ее. Она же стоит целое состояние. Я знаю, какова стоимость флейт. Я никогда в жизни не видел флейты лучше этой.
— Не болтай так много, Тони, — прервала его Белла. — Не думаешь же ты, что она пошла и стащила ее.
— О, Белла! Я не хотел сказать ничего такого, но подобные флейты встречаются очень редко. Это же слоновая кость!
Рини посмотрела на Беллу. Затем она покрутила указательным и большим пальцами правой руки вокруг двух пальцев левой руки, будто поворачивала кольцо, а Белла сказала:
— О! О да, я понимаю, девочка. Гомпартс. — Рини кивнула, а Белла повернулась к Тони и объяснила: — Ломбард. Она приобрела ее в ломбарде, где заложила свои кольца.
Прыщавый не сказал ничего, а бросился через комнату к Рини и даже напугал ее, упав перед ней на колени. Взяв ее руку, он поцеловал тыльную сторону кисти, сказав:
— Я сохраню ее до конца жизни, Рини.
После этого она совершенно удивила их всех: она подняла свою вторую руку и погладила его обезображенное лицо, с трудом выдавив из себя вопрос:
— Ваше имя?
— Мое имя? — Его голос перешел в шепот. — Вы хотите знать, как меня зовут, Рини?
Она низко склонила голову в его сторону. Он оглядел всех собравшихся, потом снова посмотрел на нее и сказал:
— Карл.
Она повторила:
— Карл, — и снова: — Карл. — Потом она указала пальцем на его лицо и сказала совершенно четко: — Никогда больше. Никогда. Никогда больше.
— Вы хотите сказать, что никогда не будете называть меня моим прозвищем, а только по имени?
И она снова кивнула.
Он не произнес ни слова, но уронил голову на грудь и застыл на некоторое время. Все молчали до тех пор, пока Энди, оценив ситуацию, не сказал довольно громко:
— Если кто-нибудь хочет узнать, что я получил в подарок, то я разверну свой сверток прямо сейчас.
Реакцией на эти слова был несколько принужденный смех, а он, когда развернул сверток, радостно воскликнул:
— Шарф! Настоящий шерстяной шарф. О, спасибо, мисс. Спасибо.
Затем Тони, Джон и Уилли один за другим развернули свои свертки и так же радостно воскликнули:
— Шарф! О, мисс, вы не могли нам подарить ничего лучше этих шарфов!
Тем временем Карл поднялся и теперь стоял у окна, словно внимательно разглядывал что-то за стеклом, и никто не сделал ему замечания по этому поводу.
Затем Белла сказала:
— Ну а теперь кто-нибудь хочет увидеть, что я купила для нее? Джон, пожалуйста, принеси мне вон ту коробку, которая стоит на сервировочном столе. Держи, девочка, это от всего сердца.
Медленно развернув бумагу, Рини сняла крышку и целую минуту смотрела на нечто мягкое, голубое и шерстяное, а потом достала это из коробки и подняла до уровня глаз.
Она держала эту вещь перед собой, но та оказалась длинной, и ее нижняя часть сложилась на коленях Рини. Она решила, что это похоже на пальто.
— Это симпатичный домашний халат. Его можно носить в любое время дня, и, хотя он не только довольно красивый, он еще и достаточно теплый. Встань, девочка, и я помогу тебе надеть его.
При этих словах Рини словно застыла, но потом она услышала голос Беллы, мягко говорившей:
— Все хорошо, девочка, ты будешь надевать его только тогда, когда захочешь, только когда захочешь, но я хочу посмотреть, подходит ли он тебе.
Джон подошел и взял коробку с колен Рини, а Уилли протянул руку и помог ей подняться. Она замерла, а Белла, стоявшая за ней, сказала:
— Просто просунь свои руки в рукава.
Рини медленно выполнила ее просьбу. И вот она оказалась одетой в очень красивый домашний халат. Спереди он застегивался на пуговицы, обтянутые тем же материалом. Он доходил ей до колен, а на обоих боках было по карману.
Белла протянула руки и поправила воротник, приговаривая:
— Мне сказали, что это лазурный цвет. Я бы назвала его светло-синим, но нет, они называли его лазурным. Только посмотрите, мальчики!
Белла повернулась к мужчинам, и все они воскликнули, каждый в своей манере и не только из вежливости:
— Очень мило, мисс. Он вам очень идет, сверху до самого низа. Я хочу сказать, чуть выше, чем до пят.
— Можно подумать, что его сшили специально для вас.
Комплименты сыпались со всех сторон, а Карл, который
несколькими минутами раньше отвернулся от окна, тихо сказал:
— Ничто не сделает вас более красивой, чем вы есть на самом деле. Но он вам действительно очень идет, и я надеюсь и думаю, со мной согласятся и остальные, что мы будем часто видеть вас в нем.
Рини посмотрела через комнату на Карла и улыбнулась ему. По-настоящему улыбнулась — ее губы растянулись намного больше, чем обычно.