ЭПОС ГОРСКИХ НАРОДОВ О ЛЕНИНЕ

Сулейман Стальский, прославленный певец горских народов, рассказывал однажды о том, как в 1924 году он сложил свою первую песню на смерть Ленина.

Холодным январским днем в аул прискакал гонец. То был гонец с недоброй вестью. Весь народ, потрясенный скорбью, стекался к площади. На площади царила тишина. Горе, охватившее всех, было настолько грозным, что всякие слова теряли перед ним свою силу. Никто не выступал с речами. Однако люди не расходились, словно в ожидании чего-то, что должно было объединить их думы...

— Тогда я поднялся на ступеньки, — рассказывал Сулейман. — Я повернулся к сельчанам и хотел прокричать им одно четверостишие, которое, я слышал, кружилось у меня на душе. Но, покуда я читал одно, набегали все новые. Народ слушал меня, опустив головы. Песня рождалась сама собой, из общих дум:

Мы все проходим мир невзгод, Как путь проходит пешеход. Наш вождь оставил свой народ, Его уж нет, товарищ. Он другом был для бедняков, Для нас вздувал он пламя слов И пламя дел. Надень покров, Покров беды, товарищ. Гляди вперед, гляди назад, Беда затмила всем глаза.. Гремит великая гроза, Трясет весь мир, товарищ. Могучий дуб скосила смерть, Не жить нам надо — умереть. Но думать так не сметь, не сметь: Бессмертен вождь, товарищ!..

С тех пор каждую годовщину смерти Ленина Сулейман встречал новыми стихами о нем, и, несмотря на годы, горечь утраты не ослабевала в нем, но оставалась все такой же чистой и глубокой.

В тот же год, когда в далеком Ашага-Стале читал Сулейман перед народом свою скорбную песню о Ленине, веской двенадцать лучших певцов Куртатинского ущелья Осетии, на-

дев траурные одежды, пошли по селеньям и аулам «о Ленине! несню петь». Этот замечательный, возникший сам по себе, ни-Т кем не организованный ансамбль прошел по всем городам и; аулам Северной Осетии, распевая песни о Ленине, который

В памяти не сгинет никогда: Высвободил он народы из-под гнета Для радостного нового труда.

Ой вы, высокие сосны,

Голоса ваши стали певучи,

Спойте, высокие сосны,

Что Ленин сказал: — Не оставьте братьев моих лучших По далеким бедным селениям среди скал...

И вот совсем недавно, года три назад, мне случилось как-то быть в Лакии, в ауле Варай, на празднике урожая. Уже подошло к концу тринадцатое славословие плодородию. Пели о солнце, пели о первой борозде и о самом старшем в ауле сеятеле, «чья рука оказалась щедрой». Народ сидел под широким навесом во дворе правления колхоза. Чауш' разносил брагу в огромном глиняном кувшине, как вдруг наступило молчанье. Тогда из среды столпившихся в стороне женщин вышли вперед две нарядные девушки, после чего весь народ — и седобородые старики, и маленькие дети — разом встал на ноги. Девушки запели:

Кладов бесценных открыватель для

бедноты, Истины жемчуг доставший со дна

морского, Печалясь о тебе, льют слезы горные

родники, Славя тебя, воркуют золотошеие

голуби...

Это была песня о Ленине, где-то слышанная или, может быть, сложенная самими девушками, и в том, как слушал ее народ,— стоя в глубоком молчании, сказывалась великая любовь и благоговение его перед именем вождя.

Живое и могучее слово «Ленин» творит народную поэзию. В прекрасной лезгинской легенде сам народ поэтично рассказывает о том, как рождается эпос о Ленине.

...Сейра и Сужи — две подруги, молодые ковровщицы из Дербента, решили соткать ковер, какого еще не видел мир. Они ткали, каждая стараясь думать только о самом лучшем на свете — о своей юности, о весне...

Чауш — глашатай. Здесь — помощник предводителя пира.

Старшая мастерица Айна, глядя на причудливый рисунок ковра, сотканный девушками, задумчиво проговорила:

— Вот слушайте, я объясню, что изображено на вашем ковре. По этой крайней дорожке идут мохнатые буйволы. Ноги у них короткие, рога загнутые вовнутрь. Буйволы идут один за другим. Их целое стадо. Некоторые из них подняли головы: они мычат! А вот другая дорожка, по которой идут навьюченные зерном ослики. У них головы такие же огромные, как и туловища. Они переходят мост. И наконец на последней дорожке, огибающей зеленое поле, красивые, тонконогие, с изогнутыми шеями, кони. Они несутся, гордо подняв головы, один обгоняя другого. Здесь же, на зеленом поле,— стадо белых курчавых баранов. Видите, как много их! Они покрыли собою почти все поле. Вокруг поля — виноградные сады. Вот возвышаются густой листвой лозы. Здесь широкие листья и гроздья винограда. * За густыми садами — голубые реки, за реками — горы, покрытые серебром снега. Дальше синий, а затем желтый простор. Это море, а за морем — пустыня. Ваш ковер — это ваша земля... Но только где же тут тот, кто заставил цвести нашу землю? Я не вижу его здесь, где Ленин?..

Девушки растерялись.

— Пусть его могила будет стоять здесь, среди всей земли, на ковре,— воскликнула Сужи, показывая на середину ковра.

— Зачем ты хочешь выткать мавзолей? — возразила Айна.— Ты его никогда не видела. Вытки живого Ленина, который так же живет на земле, среди гор, рек, лугов, как жил раньше.

...Девушки взяли пряжу и, глядя на висящий на стене портрет, начали вязать узлы. Они повторяли приходившие им на ум, шедшие от сердца слова. Каждая новая нить рождала новый узор на ковре, каждое новое слово рождало-новую строку в песне. Сейра и Сужи пели:

Наша жизнь — ковер,

Сотканный твоими руками, Ленин,

Ты разбросал по ковру белые цветы —

И это наши дети, Ленин.

Ты разбросал по ковру розовые цветы —

И это ты сам, Ленин.

Ты провел по ковру голубые узоры —

И это наши реки, Ленин.

265

Ты сделал посреди него зеленое поле —

Это наши нивы, Ленин....Ты все это сделал для нас,

А самого тебя нет с нами, Ленин, Ты лежишь в мавзолее,

Сложенном из цветных камней, Ленин... Тебя нет с нами, Ленин, Но ты вечно жив, Ленин.

Так, вместе с ковром, воспевавшим нашу жизнь, сама собой родилась песня о Ленине.

Горячей, постоянно обновляющейся любовью народа проникнута тема «Ленин» в народной поэзии. «Ленин дал право певцам петь о чем угодно, и они все запели о нем...»

Если бы написать историю советской литературы народов Кавказа, она начиналась бы с песни о Ленине. Горцы, в большинстве своем не имевшие в прошлом письменной литературы, приобрели ее вместе с советской властью, вместе с именем «Ленин». Ленин был первым, кто разбудил истинно всенародное вдохновенье и навсегда вошел в эпос народов как отец существовавших до него во все времена истории любимейших героев человечества. Величавым и светлым встает образ вождя в песнях Кавказа. Его именем олицетворена сама живая жизнь.

Кто сказал, что умер Ленин! —

он живет, В каждом новом поколенье — он живет, В наших стройных дней цветенье —

он живет,

В пролетарском единенье — он живет,

В Конституции победной — он живет,

В революции всесветной — он живет,

В нашей правде беззаветной —

он живет...

Эти строки из даргинской песни разве не говорят о том, что и дело и имя Ленина неотделимы от самой жизни народа, о том, что идеи его бессмертны. Потому-то так задушевны и горячи песни, говорящие о нем, потому-то никогда не померкнет, но вечно будет жить и обновляться в устах народа слово «Ленин».

ОБРАЗ ГЕРОЯ

(Заметки о героическом эпосе горцев)

Есть в горах Кавказа старинная прекрасная легенда. В ней рассказывается о том, как в трудные для народа дни из-за гор являлся певец со своим чунгуром и обогащал людские сердца мужеством и отвагой. Он пел на языке, доступном лишь для героев. С его песней поселялась в народе всепобеждающая честность. Слушая эту песню, безоружные обретали мечи, герои— коней, старики — зрение. Народ объединялся, осознавал свою силу. Но тот, у кого совесть была нечиста, говорит легенда, бледнел перед лицом этой песни, и тогда презрение народа обращало его в камень.

Песня певца была испытанием совести, и говорила она на языке, доступном лишь для героев, потому что в глазах народа герой есть воплощение беззаветной прямоты, отваги и благородства. Герой — это носитель лучших качеств своего народа. Он наделен волей и полномочиями родины и верен ей каждым делом своим и словом, и горе ему, если когда-нибудь слово его не разойдется с делом.

Образ героя, подлинного сына и защитника народа,— любимейший образ горской поэзии. На протяжении всей своей истории угнетаемые и подавляемые, но несгибаемые народы гор взрастили не одно поколение таких героев и, как славу свою, сберегли их имена...

В семнадцатом веке в горах Аварии восстал против могущественного хана Нуцала отважный покровитель бедноты ги-датлинец Хочбар. В блестящей и вдохновенной песне о нем поется о его неподкупной честности, о том, как много раз справедливо карал он хунзахского деспота за его произвол над крестьянами, как держал он в страхе всю его стражу и как, наконец, коварством завлеченный в крепость, погиб на костре за свой народ.

Замечателен допрос Хочбара палачами, прислужниками Нуцал-хана:

— Скажи-ка, скажи, гидатлинский

Хочбар,

Ты много ль увел у Нуцала быков?

— Вы сами считайте, как много увел,

Но ими дарил я одиннадцать сел.

— Скажи-ка, скажи, гидатлинский

Хочбар, Ты много ль угнал у хунзахцев овец?

267

— Вы сами считайте, как много угнал,

Но я беднякам их без счету давал!..

Даже бесславную гибель свою от рук предателей, а не J на поле битвы, Хочбар превращает в славу свою, ибо, умирая, | увлекает за собой в огонь и двух сыновей, наследников Нуцал-; -хана. Эта песня, исключительная по силе социального протеста, бытует и по сей день почти у всех народностей Дагестана. У даргинцев «Холчвар», у лакцев «Батыр-Хучилау» — одинаково любимые и незабвенные имена этого героя.

Братом Хочбара по духу является вольнолюбивый чеченец Али-Сурхо. В сказании о нем говорится, как доведенные непосильными налогами до отчаяния и разоренные князем Мусо-стом крестьяне посылают к герою почетных стариков с просьбой о помощи. Опоясавшись оружием, Сурхо тотчас же идет к Мусосту требовать правды, но разгневанный князь отвечает ему бранью. Тогда;

Старцев возглавив, Сурхо их повел

К землям Мусоста. Там рыли канавы,

Там, измеряя веревкой, делили

Тучные земли надменного князя...

Прежде чем знойный полдень настал,

Земли Сурхо справедливый раздал.

В дележе этом, как насмешливо добавляет песня, не был обойден и князь, которому старики «божески выделили вдовий надел». Так земли Мусоста перешли обратно к законным хозяевам их — крестьянам, а герой Сурхо с тех пор бдительно охранял народ от новых покушений князя, охотясь со своими соколами на «вольных землях крестьян».

С окончательным покорением Кавказа царским самодержавием к песням, воспевающим героев, борющихся против «своих» насильников-феодалов, присоединяются новые песни о храбрецах, выступающих против «белого» царя и его порядков. Порою эти песни звучат, как безутешный плач по героям, гибнущим в неравной борьбе с царизмом:

Ой, как львы, неустрашимым, Чьи сердца стремились вширь, На спине связали руки — Гонят в дальнюю Сибирь.

Но зато сколько и таких, которые полны гордости и восторга перед железной решимостью и отвагой храбрецов.

Ни одна из песен, упоминаемых здесь (несмотря на широкую их распространенность), разумеется, не пелась в свое время полным голосом. Больше того, они были под запретом. Так, например, песня о Хочбаре была преследуема в резиденции аварского хана Хунзахе, песня о Сурхо имела несколько вариантов, дозволенных и не дозволенных к исполнению. Сочинители этих песен нередко платились за них своей головой, терпели гонения и ссылку. Табасаранскому певцу Сайду Кочхорскому по приказанию хана выкололи глаза, гениальный певец кумыкского народа Казак был брошен на многие годы в Сибирь, лакский поэт Будун был убит, даргинский певец Батырай умер в нищете, забитый и затравленный аульской знатью.

Однако из песни, точно тщательно скрываемые от недобрых взоров самоцветы, украдкой передавались в наследство из поколения в поколение, хоть и не часто в той глухой ночи свободно и с полным блеском сверкали их кристальные грани. А между тем время ковало новый, резко отличный от фигуры прежнего одинокого бунтаря, мстителя за народ, образ героя — водителя и организатора масс. Его создали возросший гнев и великая, до конца осознанная ненависть народа к своим палачам. Гражданская война, поднявшая на подвиги широчайшие массы, выдвинула тысячи имен, закаленных и решительных, смелых и беззаветных героев. Они становились под боевые знамена большевистской партии, они руководили в горах отрядами красных партизан, и о лучших из них, как всегда, складывались в народе песни и сказания.

Уже самое слово «партизан» становилось синонимом героя. Существует множество песен, посвященных именно этому собирательному образу партизана, наделенному лучшими качествами воина и храбреца:

Сколько ласточек в Чечне,

Столько буйных скакунов

Ты объездил, партизан.

Сколько листьев на айве,

Столько воинских одежд

Износил ты, партизан.

Сколько молний по весне,

Столько сабельных клннков

Иступил ты, партизан.

Если надо, ты, как лев,

Выйдешь подвиг совершить!

Новым революционным песням о героях органически чужды те мотивы скорбной обреченности, которые нередко прони-

зывали даже самые прекрасные и воинственные из песен прошлого. Герои отныне перекликаются друг с другом и служат одному, уже воочию победившему делу народа, а на место павших встанут другие, готовые ко всему богатыри. В песне о дагестанском большевике, руководителе партизанских отрядов Махаче Дахадаеве, сложенной в горах еще в 1920 году, так выражена эта мысль:

Орлиные крылья твои опустились, Орлиные очи твои не глядят, Орлы-партизаны вперед устремились, Они победят, все равно победят!

Боевые навыки и традиции, в течение долгого времени культивировавшиеся в горах, отныне нашли себе новое, достойное применение. Вооруженные не только винтовкой и саблей, но и непобедимым оружием идей пролетарской революции, люди отличались небывалой сплоченностью и отвагой. Герои гражданской войны были героями подлинно общенародными. Эта подлинная народность и организованность революционного героя и была тем принципиально новым, что дал Октябрь горскому эпосу. Ярко и наглядно сказались эти новые качества в песнях о Серго Орджоникидзе. Великий полководец революции, непосредственный организатор и руководитель гражданской войны на Кавказе, Серго вошел в песни всех народов гор как лучшее воплощение революционного героя. Величавым встает его образ в народной поэзии. Самыми дорогими чертами знаменитых героев прошлого наделяют его певцы, подчеркивая тем самым его кровное родство с историей своего народа, со своими столетними думами и чаяниями. Серго — вождь и водитель масс. Более того, он — водитель героев, и без их окружения немыслим, «как немыслима луна, не окруженная звездами...»

Как гордый лев собирает своих

детенышей, Когда на вершинах горных

поднимается буря, Так и ты пришел к нам, Орджоникидзе, Когда по нашей земле Разлился огонь войны...

В отличие от песен прошлого, которые в большинстве сво-

ем повествовали о судьбах отдельных героев или ограничивались романтически приподнятым перечислением и восхвалением подвигов и достоинств, новые, обогащенные революционной идеологией песни звучат как призывы к победе и мобилизуют волю народа.

Сказители и певцы создают монументальные произведения большой социальной остроты и мастерства. Используя лучшие, бессмертные традиции поэзии прошлого, искользуя богатейший опыт братских народов, развивается новый, советский героический эпос горцев Кавказа.

ПРОГРАММА

ЛИТЕРАТУРНОГО ВЕЧЕРА

«КАЗАКИ —НАШИ ЗЕМЛЯКИ

В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОИНЕ»

1. Вступительное слово о Великой Отечественной войне советского народа с фашистскими ордами.

2. Два эпизода из жизни Сулеймана Стальского, характеризующие новые черты советского человека.

3. Фронт и тыл (люди, работа, впечатления).

4. Казаки на фронте. Боевые эпизоды,

а) Камыши.

б) Операция.

в) Конь.

г) Поликарпов.

д) Песня.

5. Новые характеры, воспитанные Великой Отечественной войной в наших людях, поведение этих людей на фронте, их душа.

6. Читка отрывков из книги «Герои-казаки». а) Разведка.

7. Ответы на вопросы.

* * *

1. Я горец. Теперь напоминают мне об этом. (Мои и ваши предки. Я забыл, хотя на лбу и написано, что я нерусский — и думаю, и говорю, и пишу по-русски.) Теперь напоминают мне фашисты...

2. Мы строили новый мир. Одна семья. Было трудно — говорили не очень трудно, было тяжело — говорили не очень тяжело. Осталась крыша, — или нет, отделка, снять леса.

3. Великан и карлик ножом в спину.

4. Не народ немецкий, а фашизм... (Чертополох и культурные растения.)

5. Фронт стал бытом. (Кино в хате, белье на веревке, голуби, дети на салазках, шахты.)

6. Бываешь в освобожденных селах... (Старик и ребенок в колыбели. Дети—четверо мал-мала меньше—в пустой хате.)

7. Ничто на свете не пропадает. Худо или хорошо, рано или поздно отзовется Весы над земным шаром. Каждая картошка перетягивает... Весна и зима... (Весну нельзя убить — она идет... Так и народ.)

Все наше — марка на письме, фотографии на стенах, песни, березки, газеты, имена людей, могилы.

* * *

Идет жестокая, беспощадная, самая справедливая из всех

войн. Здесь выбора нет. Здесь нельзя оставаться в стороне.

Профессия писателя, считалось, мирная профессия («Когда

говорят пушки — музы молчат»?). Но теперь и писатели в бою...

(Толстой, Шолохов, Тихонов.)

Нельзя оставаться в стороне. И если есть кто-либо: «Я такой хитрый» и т. д.,— он ошибается. (Буря и жуки.)

Над миром покачиваются весы. (Любимый образ Сулеймана.)

ПРИМЕЧАНИЯ

Большинство произведений двухтомника печатается по текстам последних прижизненных изданий. Произведения, не переиздававшиеся при жизни автора, даются по журнальным или газетным текстам.

Поэт

Над книгой «Поэт» Э. Капиев начал работать в 1936 году (этим годом в авторской рукописи датирована ранняя редакция рассказа «Одиссея») и закончил ее в январе 1944 года, написав незадолго до смерти последний

рассказ «Власть».

Творческая история «Поэта» сложна. Вначале писатель задумал книгу как цикл документальных очерков о лезгинском народном певце Сулеймане Стальском. Некоторые из этих очерков в 1937 году были напечатаны в «Комсомольской правде» и других газетах. В процессе работы замысел расширялся, от редакции к редакции становился неизмеримо глубже, значительней. «Поэт» приобретал новые очертания, складывался в книгу о поэзии вообще, о психологии творчества, о своем времени и о родине писателя. Стальский послужил Капиеву прообразом поэта Сулеймана. Но взяв канву жизни Стальского, некоторые события его личной и творческой судьбы, Капиев создал в итоге типический обобщенный образ народного певца, поднятого революцией к вершинам творчества.

Впервые полностью «Поэт» публиковался в журнале «Молодая гвардия», 1941, № 3 и 4. Первым отдельным изданием вышел уже после смерти автора в 1944 году в Ставропольском краевом издательстве в двух книгах.

Издание это было подготовлено, отредактировано самим автором. Оно и легло в основу всех последующих публикаций «Поэта».

О «Поэте» Н. Тихонов писал в предисловии к «Избранному» Э. Каляева (Махачкала, 1946): «В этой книге спел свою песню и Эффенди Ка-пиев. Все сосредоточил он, чтобы самому понять и нам объяснить чудо рождения песенного слова на земле...»

Книга «Поэт» переведена на ряд иностранных языков. Отдельными изданиями выходила в Польше (дважды), ГДР, Чехословакии, Румынии. Новеллу «Вечер» Л. Арагон включил в свой сборник «Введение в советские литературы», вышедший во Франции в 1956 году.

В настоящем издании новеллы «Поэта» печатаются по тексту ставропольского издания «Поэта» (1944 г.), подготовленного к печати самим автором.

Разговор о поэзии. Впервые новелла была опубликована в газете «Молодой ленинец», Пятигорск, 1939, 24 апреля. Затем в книге «Разговор о поэзии», Библиотека «Огонек», М., 1940.

Одиссея. В первоначальной редакции — «Рассказ о себе» С. Сталь-ского. Новелла печаталась в «Правде», 1936, 20 апреля. В данной редакции впервые опубликована в книге «Поэт», Ставрополь, 1944.

Четыре притчи. Впервые опубликована в журнале «Молодая гвардия», 1941, № 3, затем в журнале «Тридцать дней», 1941, № 4. Датирована в авторской рукописи: «27.Х—4.XI.39 г. Пятигорск».

Страда. Впервые под заголовком «Межведиль» новелла опубликована в «Правде», 1941, 14 января. Рукопись датирована автором: «8.IX.38 г.».

Сказка. Впервые напечатана в газете «Дагестанская правда», Махачкала, 1941, 1 января. Перепечатывалась «Курортной газетой», Сочи, 1941, 14 мая. На рукописи авторские даты: «15—26.V.39 г.» и «15—27.V.39 г.»

Шоссе на Дербент. Впервые произведение опубликовано в газете «Дагестанская правда», Махачкала, 1911, 30 марта.

Земля. Впервые под названием «Колхоз» новелла вошла в книгу «Разговор о поэзии», Библиотека «Огонек», М., 1940. В ранней редакции называлась «Поездка в колхоз» и печаталась в газете «Молодой ленинец», Пятигорск, 1939, 18 апреля. На рукописи авторские даты: «23.X1I.39» и «2.1.1940 г.».

Вечер. Впервые опубликована в журнале «Молодая гвардия», 1941, № 4.

Белый город. Впервые отрывок из этой новеллы опубликован под заголовком «Испытание» в газете «Молодой ленинец», Пятигорск, 1941, 19 апреля, полностью — в журнале «Молодая гвардия», 1941, № 4. Затем в альманахе «Литературный Дагестан», Махачкала, 1947. Рукопись датирована автором: «9.1.40 г. и 5.II.40 г.».

Поэт. Впервые опубликован отрывок (заключительная глава новеллы) в газете «Дагестанская правда», Махачкала, 1940, 23 ноября, пол заглавием «Песня». Полностью первый раз опубликована в журнале «Молодая гвардия», 1941, № 4. Рукопись датирована автором: «13.V и 13.VIII.39».

Народ. «Эхо» впервые опубликовано в журнале «Молодая гвардия», 1941, № 3. На рукописи авторская дата: «25.VIII и 10.IX.39». «Власть» — впервые опубликована в газете «Ставропольская правда», Ставрополь, 1944, 6 февраля. Затем оба рассказа в книге «Поэт», Ставрополь, 1944. На рукописи «Власти» авторская дата: «7—9 января 1944 г.».

Песня. Впервые опубликована в журнале «Молодая гвардия», 1941, № 4, под названием «Сад». Рукопись датирована автором: «24.111.41 г. Утро».

Свет жизни. Впервые полностью опубликована в книге «Поэт», Ставрополь, 1944. Отрывок «В дороге» печатался в «Пятигорской правде», Пятигорск, 1938, 23 ноября; «Сулейман в Москве» — в «Орджоникидзевской правде», Ворошиловск, 1941, 30 марта; «Новелла о Сулеймане» — в «Курортной газете», Сочи, 1941, 6 июня, и т. д. На рукописи авторские даты: «3.1.40 г.». и «3.V—27.VII 1940 г.».

АКСАИСКИИ ДНЕВНИК

Работая в 1928 году в Аксае учителем русского языка, Капиев изо дня в день вел дневник, вернее, дневники. В них он записывал впечатления об окружающих людях, о жизни Аксая, свои мысли, наметки будущих произведений, их темы. Очень большое место занимали на страницах этих записей школьные дела и заботы, характеристики учеников, размышления об учительском труде.

В архиве Капиева сохранилось несколько объемистых (конторских), большого формата книг, а также общих тетрадей, исписанных его характерным мелким почерком: «Дневник учителя», «Дневник юного педагога», «Мемуары юного педагога». «Дневник учителя» и «Мемуары юного педагога» он ведет параллельно, не повторяя при этом записей и не дублируя их.

В этом томе приведены лишь отдельные (по возможности сюжетно законченные) выдержки из обширного текста дневников 1928 года.

Печатаются впервые.

Стихотворение в прозе «Начало» написано Калиевым на лакском языке. Опубликовано в альманахе «Ипкилабрал шаттирду» («Шаги революции», Махачкала, Даггиз, 1932. Публикуется в переводе Магомед-Загида Аминова.

Статьи и речи

Публицистическая и литературоведческая деятельность Э. Капиева мало известна. Между тем он немало сделал и в этих областях, активно участвуя в процессе складывания молодых литератур (особенно в период тридцатых годов).

Будучи ряд лет ответственным секретарем дагестанской писательской организации, Э. Капиев выступал с трибуны и в печати как один из первых дагестанских критиков. Его перу принадлежат первые обзоры дагестанских литератур в целом и многие статьи об отдельных поэтах и прозаиках, об устном творчестве горцев. Материалы эти не являются лишь памятью прошлого, архивными документами. Интерес и значение их в том, что принадлежат они перу человека, умевшего смотреть вперед, человека, для которого литература была любовью и высокой целью жизни.

МНОГО СТИХОВ О ЛЕНИНЕ

Отрывок из статьи Э. Капиева «Ленин в дагестанской поэзии».

Напечатана статья была в № 1 литературно-художественного и публицистического журнала «Штурм», выпущенного на русском языке Оргкомитетом ССП Дагестана в Махачкале в 1933 году.

Цитата в тексте — из стихотворения Абуталиба Гафурова «Ленин»,

ПИСАТЕЛЬ И ЧИТАТЕЛЬ

Напечатано было в однодневной газете «Литературный Дагестан», выпущенной Оргкомитетом Дагестанского союза писателей в Махачкале 3 июня 1934 года к I Дагестанскому писательскому съезду,

ФАКТ И ВЫВОДЫ

Печаталось в газете «Дагестанская правда» 15 июня 1934 года. Номер газеты был посвящен открытию I Дагестанского съезда советских писателей.

Публикуется с небольшим сокращением.

РЕЧЬ НА I СЪЕЗДЕ СОВЕТСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ ДАГЕСТАНА

Первый съезд писателей Дагестана проходил в Махачкале в июне 1934 года. Выступление Э. Капиева состоялось 17 июня.

Р. Нуров, о котором упоминается в выступлении, даргинский поэт и драматург,— бывший в то время управляющим Даггосиздатом.

Цитируемые стихи принадлежат поэту М. Курбанову (перевод П. Панченко).

Речь печатается с небольшими сокращениями по стенограмме, хранящейся в архиве Дагестанского союза писателей.

27S

ТЕРСКАЯ КАЗАЧЬЯ ПЕСНЯ

Статья опубликована в газете «Орджоникидзевская правда» 12 ноября 1939 года.

Печатается с незначительными сокращениями,

ЭПОС ГОРСКИХ НАРОДОВ О ЛЕНИНЕ

Статья была напечатана в «Литературной газете» 22 апреля 1940 года. Здесь — с небольшими сокращениями.

ОБРАЗ ГЕРОЯ

Заметки печатались в «Литературной газете» 19 февраля 1941 года. Здесь даны с незначительными сокращениями.

ПРОГРАММА ЛИТЕРАТУРНОГО ВЕЧЕРА

Весной и летом 1942 года Э. Капиев и С. П. Бабаевский по заданию Орджоникидзевского крайкома партии выезжали в колхозы Орджоникид-зевского (Ставропольского) края и Черкесской автономной области. В колхозах, совхозах, в поле, в бригадах во время обеденного перерыва или вечером после работы они проводили антифашистские литературные выступления на тему о Великой Отечественной войне, о фронте, о подвигах советских воинов. Эта программа —- конспект, сделанный Э. Капиевым для одного из таких выступлений.

Печатается по книге Эффекди Капиева «Неизданное», Махачкала,, Даггосиздат, 1959,