ПРАВА И СУБЪЕКТИВНЫХ ПРАВ 4 глава

¹ Более развернутая попытка объяснения причин использования юри­дических форм, созданных в древнем Риме, в буржуазном обществе предпринята мной в статье— Вопросы собственности в рукописи Маркса «Формы, предшествующие капиталистическому способу производству», «Советское государство и право», 1940, №11.

Эти права и обязанности вытекают из общей для Всех участников данного союза деятельности, приобретающей поэтому самостоятельное значение. В качестве юридических лиц в буржуазном обществе выступают не только союзы лиц (корпорации), но и учреждения, преследующие культур­ные, лечебные, благотворительные и иные цели и обслужи­вающие неопределенный круг лиц (больницы, музеи и т. д.). Но и в основе деятельности учреждения как юридического лица лежит обособление определенного вида деятельности людей, объединяемых общей целью.

Сказанное выше относится и к деятельности государства как организации господствующего класса, ибо для выполне­ния своих функций и государство должно иметь соответ­ствующую материальную базу, а поскольку оно существует для поддержания существующих условий производства, оно включается в господствующую систему имущественных отно­шений в качестве юридического лица. Различного рода куль­турные объединения и общества, наконец, рабочие союзы в буржуазно-демократическом государстве являются осо­быми субъектами гражданского права потому, что для дости­жения общих для членов данных объединений целей они обособляют соответствующее имущество и совершают иму­щественные сделки.

Обособление определенной группы людей в целях обеспе­чения и осуществления тех или иных, продиктованных дан­ными общественными условиями интересов должно вылиться в надлежащую организационную форму. Эта организацион­ная форма создает необходимые для данного общественного образования единство и порядок в его деятельности, делает его организацией.

Государство всегда решало и решает вопрос о том, при каких условиях степень обособленности тех или иных об­щих интересов, выражающих общественные, в первую оче­редь производственные, отношения людей, является осно­ванием для признания за тем или иным общественным об­разованием (организацией) возможности быть самостоя­тельным носителем прав и обязанностей.

Разумеется, решающее значение в этом процессе играют интересы господствующего класса. Поэтому бур­жуазное государство, признав на заре своего развития капиталистические объединения (торговые товарищества) юридическими лицами, долго отказывалось признать право­способность за рабочими союзами, за культурными ассо-

циациями и иными, преследующими не хозяйственные, а «идеальные» цели, общественными образованиями. Энгельс в письме к Бебелю от 30 декабря 1884 г. отметил, что в из­бирательной программе рабочего класса Англии должно также содержаться требование полной свободы для про­фессиональных союзов (трэд-юнионов) и '«...признание их в качестве юридических лиц со всеми правами послед­них» '.

Таковы общие «сходные положения, от которых надо отправляться при уяснении сущности юридического лица. Юридическое лицо—общественное образование. Основой или «субстратом» его являются люди, находящиеся в опре­деленных отношениях между собой. Будучи субъектом права, юридическое лицо способно формировать и изъявлять волю, составляющую необходимую предпосылку механизма действия права. Эта воля определяется и направляется целью, ради которой создано юридическое лицо. Психологи­ческая воля и в данном случае является той предпосылкой, без которой немыслима юридическая воля общественного образования как объективированной и независимой от от­дельных волений сферы возможного и осуществляемого поведения человеческого коллектива. Единство поведения этой группы людей является следствием общих для них ус­ловий материальной и духовной жизни, определяется общей целью, поставленной перед ним государством, и т. д.

Изложенные выше положения, совпадающие с теорией реальности юридического лица как социального явления, защищаемой многими буржуазными юристами, справедли­вы не только по отношению к союзам лиц (корпорациям), но и пригодны для обоснования юридической личности учреж­дений. Единое понятие юридического лица должно отразить единство общих условий его образования. Для обоснования правильности этого утверждения необходимо в кратких чер­тах ознакомиться с историей развития учреждений и с тео­риями учреждения в буржуазной науке права.

В гражданском законодательстве некоторых капитали­стических стран (например, в германском и швейцарском гражданских кодексах) и в буржуазной теории различают два вида юридических лиц: а) корпорации (союзы лиц) и

¹ Маркс и Энгельс, Соч., т. XXVII, стр. 442.

б) учреждения (установления). В литературе, однако, нет единого мнения о критериях разграничения понятий «корпо­рация» и «учреждения». Различными авторами на первый план выдвигается один из следующих критериев:

1) Корпорация — это союз лиц, который существует и действует в интересах этих лиц, непосредственно связанных между собой и корпорацией членскими правами и обязанно­стями; учреждение — общественное образование, действую­щее в интересах пользователей (дестинатаров), не свя­занных непосредственно между собой и учреждением в качестве его членов (больницы, музеи и т. д.).

2) Состав членов корпорации заранее известен и опре­делен, между тем как круг лиц, пользующихся услугами учреждения, является неопределенным (больница обслу­живает больных, которые по выздоровлении уступают свое место другим больным, неопределенным является круг лиц, пользующихся различными культурными, бла­готворительными учреждениями, и т. д.).

3) Основой (субстратом) корпорации являются люди, основа же учреждения — это так называемое целевое имущество, предназначенное для удовлетворения тех це­лей, ради которых учреждение создано.

4) Цель и содержание деятельности корпорации опре­деляются общей волей самих членов корпорации, учреж­дение же организуется по воле лица, стоящего вне учреж­дения, а возможно, уже и переставшего существовать: цель здесь привнесена извне (создание библиотеки, больницы или иного учреждения в силу акта завещательной воли
учредителя); поэтому органом, вырабатывающим волю учреждения после его образования, является назначенная либо учредителем, либо органами государственной власти
администрация, высшим же органом корпорации считает­ся общее собрание членов или аналогичный ему орган '.

Указывают также, что между корпорацией и учрежде­нием существуют образования переходного типа: имеются учреждения с корпоративным устройством и корпорации,
сближающиеся по своему устройству с учреждениями. В качестве примера можно указать на университеты. По­следние в средние века являлись корпорациями, затем в новое время стали учреждениями с корпоративным уст-

'О теориях корпорации и учреждения см. Sа1еilles, указ, соч., р. 116-126, 231-233.

ройством. Тип корпоративного учреждения или корпора­ции, близкой по своему устройству к учреждению, возни­кает главным образом из корпораций, преследующих так называемые идеальные, т. е. культурные, научные, воспи­тательные и тому подобные цели, сходные с целями, осуществляемыми учреждениями.

Не все иностранные законодательства знают деление на корпорации и учреждения. Например, оно неизвестно английскому праву. Английское право все юридические лица считает корпорациями.

Понятие учреждения было чуждо римскому праву. Поскольку речь идет о целокупности, выступающей вовне как единство, уподобляемое лицу, римские юристы гово­рят об universitas или corpus. Если кто-либо предназначал имущество для какой-нибудь общеполезной цели, он пере­давал его или физическому лицу или корпорации sub modo. Учреждения в собственном смысле начали разви­ваться в древнем Риме лишь с того момента, когда офи­циальной религией было признано христианство. Христи­анская община постепенно превратилась в учреждение. Произошло это тогда, когда община накопила достаточное количество имущества, предназначенного для рели­гиозных, а затем и нерелигиозных щелей, и это имущество стало рассматриваться как собственность церкви, а цер­ковь — как особое установление, через которое осуще­ствляется божье попечение о верующих на земле. Обособ­ление церкви от ассоциации верующих сделалось воз­можным и по той причине, что в связи с обращением в христианство больших масс людей и превращением христианствa в господствующую религию, непосредственное участие рядовых верующих в управлении делами церкви значительно уменьшилось, а затем и вовсе было сведено на нет. Церковь перестала быть коллегией верующих, она получила вневременное, отчужденное от воли и интересов верующих существование; ее имущество принадлежит не коллективу верующих, но божественной и вечной цели. Сами верующие суть только дестинатары этого имуще­ства. «Институтная идея (т. е. идея учреждения. —С. Б.), — говорят Суворов, — выросла на основе развития церковных учреждений» ¹.

¹ Суворов, Об юридических лицах по римскому праву, изд. 2-е, 1900, стр. 46.

Идея учреждения распространяется и на другие, зависящие от церкви благотворительные общественные обра­зования — госпитали, богадельни, приюты, убежища и т. д. Эти организации в своем развитии превращаются в субъек­тов имущественных прав и обязанностей, обладающих са­мостоятельным:по отношению к дестинатарам существова­нием. Сначала имущество этих учреждений считалось либо собственностью Христа, либо собственностью церкви, либо собственностью бедных. В дальнейшем имущество, заве­щанное для благотворительных целей, управляемое специ­ально назначенной завещателем администрацией, становит­ся автономным по отношению к 'церкви, хотя епископы и осуществляют контроль за расходованием этого имуще­ства и над деятельностью благотворительного учреждения¹.

Однако римские юристы не создали теории учрежде­ния. Различные благотворительные общественные обра­зования трактуются ими как universitas, но не personarum a rerum. Была создана персонификация по признаку той цели, для достижения которой выделено имущество. Бед­ные, больные, бесприютные и т. д. рассматривались как personae incertae².

Не создали понятия учреждения и средневековые юри­сты, изучавшие, пропагандировавшие и применявшие рим­ское право. По-прежнему всякое общественное образование трактовалось как universitas.

Канонисты впервые назвали корпорацию лицом; вна­чале наименование лица применялось только по отноше­нию «церкви. У легистов корпорация—это всякое челове­ческое соединение. Имущество легистами не олицетворя­лось. До Савиньи понятие юридического лица совпадало с понятием корпорации. Однако уже канонисты вкладывали в

¹ О развитии понятия учреждения в связи с деятельностью церкви и церковных благотворительных организаций см. Sa l e i 11 es, p. 135—151; Суворов, стр. 30—36, 45, 47.

² В конечном итоге Салейль приходит к выводу, что римское право поздней империи знало настоящие учреждения, действующие под контролем публичного церковного права, хотя само понятие учреждения и не было выработано римскими юристами (указ, соч., р. 151), Суво­ров также считает, что юриспруденция эпохи христианства не оказалась в Силах сконструировать понятие учреждения:...«она (юриспруденция.— C.B.) решительно оставалась на прежней римской точке зрения, что юридическим субъектом гражданского права, кроме отдельных лиц, может быть только союз людей» (указ, соч., стр. 32—33).

понятие корпорации (поскольку речь шла о церковных ор­ганизациях), по выражению Суворова, институтное содер­жание '.

Понятие учреждения не привилось во французском праве. Во Франции юристами было затрачено много уси­лий для того, чтобы создать понятие, адэкватное немецкому понятию Stiftung, »о эти усилия оказались напрасными. То, что во Франции называют établissement d'utilité publique, есть либо признанная общественно-полезной (d'utilité pub­lique) ассоциация, преследующая так называемые идеаль­ные или альтруистические цели, либо) связанная с опреде­ленным материальным субстратом (здание госпиталя, школы, музея и т. д.) организация, могущая быть образо­вана актом воли одного лица (путем пожертвования) в том случае, если она также признается d'utilité publique Государственным советом. Хотя такое решение вопроса и не является последовательным, ибо, как правильно заме­чает Салейль, правосубъектность не воплощается в зда­ниях, однако французское право не знает понятия частного учреждения (Stiftung), образованного за счет пожертвова­ния для достижения постоянно действующей общеполезной цели. В этих случаях приходится удовольствоваться по­жертвованиями и возложениями (libéralités и legs sub modo), не создающими новых субъектов права².

Как уже указывалось выше, английское право также не знает понятия учреждения. Оно довольствуется поня­тием корпорации и понятием trustee, т. е. доверенного упра­вления чужим имуществом. Trustee — это те, кому имуще­ство передается in trust, т. е. в доверенное управление; trustees становятся формальными собственниками этого имущества (trust property), но управляют им исключи­тельно в интересах другого лица, подлинного собственника, именуемого бенефициантом. На правах доверительной соб­ственности осуществляется управление имуществом, пред­назначенным для благотворительных или культурных це­лей, т. е. институт trustee заменяет собой учреждение. По общему правилу trustees не приобретают прав юридиче­ского¹ лица. Для того чтобы принять форму юридического

¹ Суворов, указ, соч., стр. 45; см. также Л. Л. Герваген, Развитие учения о юридическом лице, СПБ, 1888, стр. 18—24.

² Planiol, Traité élémentaire de droit civil, t. I, 1937, p, 1061; см. также Saleilles, указ, соч., p. 117, 128—131.

лица, о«и должны быть организованы в форме корпорации '.

Из вышесказанного вытекает, что учреждение выросло из корпорации, что субстратом и учреждения и кор­порации являются люди. И корпорация и учреждение — общественные образования, охватываемые единым поня­тием юридического лица.

В отличие от физического лица необходимой предпо­сылкой (или условием (возникновения юридического лица является сознательная волевая деятельность людей — орга­нов государственной власти, определенной группы или, наконец, одного физического дееспособного лица. Те юридические отношения, которые связывают определенный или неопределенный круг лиц при наличии поставленной ими «ли перед «ими единой щели, общих интересов, (вызы­вающих одинаковое поведение, а стало быть, одинаковые права и обязанности, обособляясь от физических субъектов этих отношений, приобретают новое качество: участником правоотношения является новый субъект права — юриди­ческое лицо. Юридическое лицо является носителем новых субъективных прав, отличных от субъективных орав людей, создавших организацию.

Процесс образования и деятельности юридического лица невозможен вне государственной воли в той или иной форме ее проявления. Но этот процесс немыслим и вне проявления воли определенной группы людей или даже воли одного че­ловека. В этом и заключается отличие юридического лица от общественного класса, как и от всякой иной, независимо от воли людей объективно сложившейся однородной чело­веческой группы, члены которой занимают одинаковую позицию в общественном разделении труда или в иных от­правлениях общественной жизни.

Конечно, юридическое лицо не есть телеологический продукт деятельности людей. Право, субъект права, в част-

¹ О доверенном управлении по англо-американскому праву см. А. В. Венедиктов, Правовая природа государственных предприя­тий, стр. 90—96 и Jenks, The Book of english law, fourth, revised, edition, p. 379. Английское право признает и так называемую едино­личную корпорацию (corporation sole), состоящую не из группы едино­временных членов, но из последовательно сменяющих друг друга едино­личных членов, из которых в каждую данную минуту существует только один; например, каждый епархиальный епископ и каждый насто­ятель прихода представляет единоличную корпорацию (см. § 17 Свода английского гражданского права, под ред. Э. Дженкса, перевод Л. А. Лунца, стр. 22, и Jenks, указ, соч., Юриздат, М., 1940, р. 146—147).

ности юридическое лицо, — это социальная реальность, не­обходимый продукт развития общества. Но история делается живыми людьми, жизнь общества немыслима вне воли людей. Вне волевой деятельности немыслимо и право. Та цель, для достижения которой объединяется группа людей или которая ставится перед «ими государством и поэтому обособляется от других целей, (Продиктована общественны­ми условиями и поэтому общественно необходима. Но дости­жение этой цели требует соответствующих волевых усилий людей, их интересы, предопределенные (классовым инте­ресом, общностью условий производства и т. д., должны быть осознаны. Цель, будучи объективно обусловлена, в со­знания людей, которые хотят ее достичь, выступает в каче­стве фактора, определяющего их деятельность. Поэтому не только воля данной группы людей или отдельного человека определяет цель юридического лица, но и сама цель, по­скольку она возникла, определяет и направляет деятель­ность этой воли.

Выше было отмечено, что правила поведения, установленные для членов данного общества, являются не сум­мой и не равнодействующей воль одинаково и с одинаковой степенью сознательности болящих индивидов. В действи­тельности (эти правила поведения—результат объектив­ного осознания общих интересов класса его передовыми представителями. G точки зрения механизма образования норм они — продукт психологической волевой деятельно­сти этих представителей. Поэтому юридические нормы обязывают индивида к тому поведению, (которое объективно обеспечивает господство данного класса, хотя с точки 'Зре­ния отдельного члена этого класса, субъективно, его устре­мления и интересы требуют иного поведения.

Нет необходимости доказывать, что сказанное выше справедливо вдвойне по отношению к членам подавляемого класса. Поскольку интересы господствующего класса отождествляются с интересами всего общества, постольку поведение, предписываемое и дозволяемое члену подчинен­ного класса, с точки зрения юриста имеет то же содержа­ние, что и поведение, предписываемое и дозволяемое про­чим гражданам. Однако, как известно, в (буржуазном об­ществе объем действительных субъективных прав трудя­щегося уже объема субъективных прав буржуа. Объек­тивно представленная субъекту юридическая власть для рабочего есть только юридическая возможность, превра-

щаемая в действительность лишь в той мере, в какой это позволяют интересы (господствующего класса, соотношение классовых сил, существующие условия производства и вос­производства материальной жизни.

Оказанное выше mutatis mutandis относится и к юриди­ческому лицу. Далеко не все члены соединения лиц, именуемого корпорацией, в одинаковой мере осознают и пре-дусматривают цель, для достижения которой создается корпорация и вытекающие из этой цели последствия. Лицо, становящееся акционером путем покупки акции, зачастую преследует только одну цель — оно желает вложить в 'цен­ную бумагу свои сбережения; (нередко с уставом и зада­чами акционерного общества новоиспеченный акционер не •знаком, хотя с момента покупки акции он становится чле­ном общества и формально имеет все те права и несет все те обязанности, которые предусмотрены уставом. Чем шире круг лиц, вовлекаемых в корпорацию, чем текучее их со­став, тем слабее становятся связи между членом ее и кор­порацией в целом, тем сильнее обособляется данное обще­ственное образование в качестве особого субъекта права; тем скорее единство поведения данного, все расширяюще­гося и сменяющегося круга лиц, объективируется как сфера субъективных прав постоянного и неизменяемого по своим специальным целям и задачам целого. Однажды образо­вавшееся единство имеет свою логику развития, свое само­стоятельное движение, свое самостоятельное существова­ние. Чем уже круг лиц, составляющих корпорацию, тем сильнее связи между ними и целым, тем яснее те движущие силы, которые создают феномен юридического лица. Тем легче в этих случаях государству отказать в признании правосубъектности за данным соединением лиц.

И все же слагаемые корпорации — люди являются ее членам». Права и обязанности членов корпорации по отношению к ней и друг к другу с юридической точки зрения определяются не посторонней по отношению к ним волей, но их действительной или (предполагаемой волей. Поэтому имеются основания признать именно корпорацию как соединение лиц, образующее по изложенным выше причинам юридическую личность, собственником корпоративного имущества.

Инициатива создания общественного образования, ко­торое смогло бы обеспечить достижение постоянно дей­ствующей общеполезной цели, затрагивающей интересы

неопределенного круга лиц, может принадлежать государ­ству в целом, группе физических лиц или одному лицу. Если призванная к жизни в результате этой инициативы организация те может изменить поставленную цель и упо­требить имущество иным, чем предуказано учредителем, образом,—возникает учреждение. Частные учреждения в буржуазном государстве (Stiftungen, fondations), создавае­мые законодательной волей или в силу пожертвования, по общему правилу выполняют функции, в осуществлении ко­торых заинтересовано государство в целом как организа­ция господствующего класса. Деятельность учреждения по призрению бедных, больницы, школы и т. д. перерастает индивидуальную или коллективную волю лица или лиц, учредивших эти организации. Не случайно поэтому в боль­шинстве буржуазных государств учреждения приобретают правоспособность в разрешительном порядке.

Лишь Швейцарский гражданский кодекс допустил сво­бодное образование частных учреждений. Контроль, осу­ществляемый государством над деятельностью учрежде­ний, по мнению буржуазных ученых, находит свое объяс­нение в том, что государство опасается сосредоточения имуществ «мертвой руки» и отставания деятельности учрежде­ния, определяемой раз навсегда застывшей волей учреди­теля, от изменившейся социальной обстановки '.

Во Франции, например, еще в XVIII в., в 1749 г., был из­дан эдикт, направленный против сосредоточения имуществ в распоряжении «мертвой руки», т. е. против сосредоточения в учреждениях иммобильного, находящегося вне оборота имущества. Было разрешено предоставлять имущество для общеполезной цели только уже существующему учрежде­нию. Но и в этом случае предоставление имущества путем завещательного акта было исключено. Более того, требо­валось специальное разрешение (lettre patente) в качестве необходимого условия приобретения имущества уже суще­ствующим учреждением. Новый режим распространил этот принцип и на прочее имущество. В силу ст. 910 Француз­ского гражданского кодекса «распоряжения между живыми или завещательные распоряжения, сделанные в пользу приютов, в пользу бедных какой-либо коммуны или в пользу учреждений, представляющих общественную пользу, могут

¹ См. например, M i с h o u d, La théaris de la personnalité morale. t. I, p. 210—211; Sale il les, p. 232—233.

получить действие лишь поскольку они будут утверждены декретом президента республики». Завещательные пожерт­вования недвижимостей независимо от целей, которые пре­следовал завещатель, были запрещены. Французский закон об ассоциациях 1901 г. воспринял принципы эдикта 1749 г.¹ Эти данные, о методах государственного регулирования деятельности учреждений во Франции показывают, на­сколько ревниво государство относится к тому, в какой форме и для каких целей создано данное учреждение. Деятельность учреждения должна быть согласована с обще­государственными интересами и допускается лишь в той мере, ib какой она восполняет осуществление функций, ле­жащих на самом государстве. Это понимают и буржуазные ученые. По словам Салейля, воля учредителя — индиви­дуальна, но цель, на достижение которой направлена эта воля, социальна. Создание учреждения означает выход за пределы индивидуального интереса. Любопытен ход рас­суждения Салейля, который привел его к этому заключе­нию. Если бы признать, рассуждает Салейль, что благотво­рительность должна быть уделом всех и что для выполне­ния этой и других общеполезных функций необходима ассо­циация, то каждый гражданин должен был бы сделаться членом бесконечного количества ассоциаций, преследующих цели призрения бедных, распространения образования среди населения, лечебные цели, научные цели и т. д. Конечно, все граждане путем уплаты налогов становятся участни­ками строительства школ, больниц и т. п., а также расхо­дов, связанных с деятельностью этих учреждений.

Но этого недостаточно. Справедливо возложить часть бремени и на богатых, а для этого существует лишь один

¹ Деятельность благотворительных учреждений абсолютной монархии еще в XVIII в. подверглась сокрушительной критике со стороны физиократа Тюрго. Тюрго считал эти учреждения вредными, во-первых, потому, что бедность они не могут уничтожить; вместо того, чтобы заставить бедняков работать, они лишь порождают паразитизм, во-вторых, потому, что они отстают от жизни, последняя требует изме­нения цели, между тем как эта цель не может быть изменена — учреж­дение окостеневает; в-третьих, потому, что отсутствует орган, который мог бы регулировать расходование имущества учреждения в меру его социальной полезности. В качестве идеолога стремящейся к власти буржуа­зии Тюрго противопоставляет учреждению свободную ассоциацию инди­видов, объединение частных лиц, идущих в ногу с требованиями жизни, свободно творящих и выражающих свою волю в ассоциации. См. Sa Ici lies, p. 248 — 266.

путь — образование соответствующего учреждения. Далее Салейль защищает необходимость государственного конт­роля «ад деятельностью учреждения. Контроль, осущест­вляемый государством, должен исправить несовершенную организацию учреждения и приспособить ее, равно как и самую деятельность учреждения, к требованиям жизни. В качестве образца, достойного подражания, может быть взята система регулирования деятельности учреждения в Англии, где благодаря институту commissioners of charités допускается изменение цели и устройства учреждения. На­конец, учреждение, потерявшее свое значение, по мнению Салейля, может быть государством упразднено '.

Те же мысли развивает и Суворов. Лишь государство, давая санкцию на создание учреждения, (призывает его (институт или заведение — по терминологии Суворова) к
жизни. Устав заведения поддерживается не волей учреди­теля, но волей (государства. Этим объясняется характер правомочий администраторов заведения: это — правомочия
общественные, а не гражданско-правовые. Государство, признавая учреждение, принимает на себя известные га­рантии постоянного достижения поставленной учредителем
цели².

По мнению Салейля, учреждение — это дань, которая уплачивается обществу богачом за то, что оно позволило ему сделаться богатым. Государство, утверждает Салейль, заботится лишь о самом необходимом и неотложном. Все остальное предоставлено благородной и разумной инициа­тиве частных лиц ³.

Функции, осуществление которых является необходимым условием сохранения и поддержания развитого буржуаз­ного общества (функции воспитательные, лечебные, функ­ции по призрению бедных и т. д.), выполняются не только государством, но и отдельными частными лицами или их объединениями. Кроме того, эти функции децентрализуются государством, возлагаются на исторически сложившиеся или созданные самим государством общественные образо­вания (например, местные самоуправления — коммуны, му­ниципалитеты, земства и т. д.), которые поэтому также ста­новятся учреждениями, хотя в своем первоначальном виде

¹ Sa lei lies, р. 272—282.

² Суворов, стр. 161—163.

³ Saleilles, p. 41.

они могут выступать и выступают в качестве ассоциаций. "По правильному замечанию Суворова, закон имеет для го­родской общины то же значение, что и учредительный акт для администраторов учреждений. Городовое положение не делает, однако, излишней волю городских администраторов, управляющих городским хозяйством.

Административно-территориальные образования в со­временном буржуазном государстве лишь с большой натяж­кой можно считать корпорациями. Хотя при выборности органов местного самоуправления в (буржуазно-демокра­тическом государстве конституирующим элементом его деятельности является воля избирателей, однако самоупра­вляющаяся единица отнюдь не является продуктом воли только избирателей. Она объединяет и обслуживает своей деятельностью не только избирателей, но и всех лиц, жи­вущих на данной территории, включая и недееспособных.

Неопределенность круга лиц, обслуживаемых муници­палитетом, превращает самоуправляющуюся единицу в учреждение с корпоративным устройством. Точнее говоря, самоуправляющаяся единица с точки зрения характери­стики ее юридической личности есть то переходное от кор­порации к учреждению общественное образование, которое, как в фокусе, отражает в себе и корпоративные и институтные черты, что еще раз подтверждает принципиальное единство обоих видов юридических лиц.

Итак, в основе деятельности учреждения лежит не только воля учредителя и администраторов, реализующих эту волю, но и государственная воля, ибо в конечном счете интересы дестинатаров обеспечиваются учреждением в той мере, в какой они не противоречат общегосударственным интересам. Конечно, при отсутствии пользователей стано­вится бесполезным существование учреждения. Но точно так же отпадает необходимость и в государственном учре­ждении в связи с тем, что потребности, для удовлетворения которых оно было образовано, отпали. Но подобно тому, как за государственным учреждением стоит господствую­щий класс, организованный в государство, а не те или иные граждане, обслуживаемые учреждением, за частным учреждением стоят не конкретные пользователи, а бур­жуазное общество в целом.