Итак, мы знали, в каком месте и времени находимся. Храм отправил нас сюда, или это была воля Прозрачного? В любом случае теперь нужно было выбирать: или выполнить его волю, или двинуться на другой конец мира, к острову Оук, чтобы вернуться домой. Мне хотелось отомстить тем, кто прислал Стрелка, но играть втемную было просто унизительно. Я пока не могла определиться. А раз я сама не знала, куда стремлюсь, то и дельфин не приманивал ветер к парусам «Ла Навидад». Мы медленно дрейфовали к югу.
Все мы немного нервничали. По словам Устюжина, корабли в его время были и вооружены лучше, и быстроходнее, чем наш. Все изменилось. Мы больше не были сильнее всех – наоборот, с точки зрения какого‑нибудь пирата представляли легкую добычу на устаревшем судне. Конечно, наличие в моем распоряжении дельфина и кобры многое меняло, но не все. Особенно если учесть, что «Ла Навидад» нес предельный груз золота. Ради этого богатства какой‑нибудь монарх мог бы отправить за нами весь свой флот!
Чтобы немного отвлечься от невеселых мыслей, я затащила друзей в каюту и показала всем карту, которую мы с Джоном отпечатали со стенок шкатулки.
– Что вы об этом думаете?
– Там, наверное, какой‑нибудь клад зарыт! – предположил Роберт, разглядывая испещренный пометками остров. – Или много кладов… Вон, по всему побережью какие‑то значки.
– Зачем нам клад? – Джона, кажется, карта мало интересовала. – У нас и так золота столько, что все Береговое Братство может гулять год без перерыва. Ко мне приходил Прозрачный. Он сказал, что ты тоже знаешь о Джеймсе Куке.
– Знаю, знаю! – ворчливо согласилась я. Вот же гад, этот Прозрачный! Не поверил мне, сказал еще и Джону. Значит, не доверяет. – Ласковый такой был… Это и смущает. Чтобы доверять, надо проверять. А как его проверишь?
– Кристин, он помогает людям! – уверенно заявил Джон. – Неужели ты не чувствовала? Он не враг!
– Может быть, у него предмет есть, который умеет внушать доверие к своему обладателю? Ты же понимаешь, что им, Прозрачным, слишком просто обмануть нас.
– А я говорил об этом! – напомнил Клод. – Рад, что и ты поняла: нам никто не скажет всей правды.
В каюте повисла тишина. Джон хмуро поглядывал на Клода, да и Роб тоже, а француз то ли делал вид, то ли и правда увлеченно изучал карту.
– Но есть еще одно, – продолжила я, чтобы Джон правильно меня понял. – Я хочу избавиться от предметов. И раз уж мы здесь… Почему бы не начать с того, чтобы отдать Куку дельфина. Вот только это наверняка будет непросто. А в трюме полно золота, и команда хочет домой.
– Точнее, в кабак! – уточнил Клод, отрываясь от карты. – Бесполезно ее рассматривать. Единственный человек, который бывал в тех краях, откуда пришла к нам шкатулка, и достаточно грамотен, чтобы хоть что‑то понять, это Бартоломеу. Может быть, показать карту ему?
– Почему бы нет. Он, кажется, заслуживает доверия, и болтать не станет. Заодно надо спросить его, наконец: чего он сам хочет? Вернуться в свое время или остаться с нами?
– На Ключе осталось не так уж много «поворотов»! – напомнил буканьер. – К тому же, как выяснили немцы, Подземелье может и ошибиться. Вообще, там все выглядит довольно древним, и если механизм острова постепенно разрушается, то сейчас он в худшем состоянии, чем был в 1650‑м, к примеру, я бы не тратил свойства Ключа на одного человека. К тому же, не на Оуке же его оставлять? Придется еще куда‑то его доставить.
– Да, – согласилась я. – И не только с Бартоломеу предстоит решить некоторые вопросы…
Я выпроводила их из каюты, попросив каждого еще раз все обдумать, и отправилась на поиски Моник. Сколько можно откладывать этот разговор? Я нашла ее в трюме, сидящей на своем прежнем месте. Выглядела Моник неважно, будто за нее вдруг взялась морская болезнь.
– Давай‑ка поговорим! – я уселась рядом. – Что ты собираешься делать дальше?
– Я… – Моник явно была не готова к прямому вопросу и заметно встревожилась. – Я не знаю. То есть я знаю, чего хочу, и хотела бы тебя попросить кое о чем, но мне кажется, теперь не время. Мы можем поговорить об этом потом?
– Когда это «потом»? – возмутилась я. – На этом корабле ты пролила кровь моего отца! Тебе здесь не место!
– И что ты собираешься делать? – Моник отчаянно испугалась и постоянно сглатывала слюну, будто борясь с тошнотой. – Ты ведь не бросишь меня там, где мне просто не выжить?
– Нет, на необитаемый остров я тебя не высажу, хотя стоило бы. Но как только мы найдем место, где европейка может выжить, то там ты и останешься. Насколько я тебя знаю, не пропадешь. Поэтому если у тебя есть какие‑то пожелания – говори, только я не обещаю, что стану их учитывать.
Моник часто закивала, но прежде чем ответить, напилась из фляги. У нее тряслись руки.
– Может быть, мне не стоит даже об этом говорить… Но Кристин, я готова сделать для тебя что хочешь, если ты поможешь мне! Я готова убить, украсть – все, что прикажешь! Но мне очень нужно попасть в двадцатый век.
– Это еще что за глупости? – опешила я. – Постой… Ты за Отто там долги отдавать собираешься или не пустить его в плавание? Зачем?
– Нельзя не пустить его в плавание, Я обреченно покачала головой Моник. – Есть вещи, которые нельзя изменить. Ведь тогда мы не встретимся, а это сделает всю мою жизнь бессмысленной. Кристин, Отто предал свое отечество, свой фатерланд ради меня и тем погубил себя самого. Я должна оказаться там, чтобы хоть чем‑то помочь его родине. Тем, кому он верил. У Отто были идеалы, Кристин! Он был порядочным человеком, человеком долга. Не таким, как я. И я хочу помочь его делу. А еще там осталась его мать, которую он очень любил и часто вспоминал. Он говорил, что был бы счастлив познакомить меня с ней… Но все вышло не так! Бенёвский меня просто использовал.
– И мне тебя ни капельки не жаль, – честно призналась я. – А этот фатерланд, насколько я понимаю, принес людям немало бед. Да и что ты сможешь для него сделать? Я уже не говорю о том, как была бы счастлива мать Отто тебя увидеть и выслушать твою историю. Думаю, на порог бы не пустила, приняла за мошенницу. Кем ты, в общем‑то, и являешься.
Моник поникла головой, а потом вдруг запустила руку в карман и извлекла маленькие золотые часы на ремешке.
– Это их семейная реликвия. Все мужчины в семье были моряками, и все носили эти часы. Я хотела бы вернуть матери Отто хотя бы их. Кристин, ведь ты можешь для меня это сделать! Он говорил, что остров Оук в его время находится недалеко от города! Я бы добралась, мне только оказаться там – и все!
– Забудь и думать! – я поднялась и пошла прочь. – Ты с нами до первой стоянки, где я смогу тебя оставить с чистой совестью!
У нас и, правда, осталось не так уж много «поворотов» на Ключа, Дюпон прав. И в двадцатом веке Подземелье стало еще старше, пользоваться им опаснее. Это не говоря уж о том риске, которому я подвергну корабль и команду, отправившись в век железных подводных кораблей и летающих по воздуху машин!
– Кристин! – она пошла за мной. – Есть еще кое‑что, если это тебя не убедит, то…
– Не убедит! – крикнула я, не оборачиваясь. – Не хочу тебя видеть и слышать!
Поднявшись на палубу, я встретила Клода. Он смотрел насмешливо, и я поняла, что была еще одна причина, по которой я хотела избавиться от Моник. Когда‑то они с Клодом были слишком близки, в самом простом смысле. И мне это не нравилось.
– Где Бартоломеу? – нашлась я, чтобы не заводить разговора на опасную тему. – Я подумала, что и правда лучше показать ему карту. Может быть, вспомнит что‑то интересное. Легенду какую‑нибудь, или еще что‑нибудь.
– Так вот зачем ты ходила в трюм? Бартоломеу на баке, пьет с Моррисоном ром и травит байки.
Я позвала португальца, и вместе с Клодом мы вернулись в мою каюту. Бартоломеу внимательно выслушал историю шкатулки, а потом рассмотрел карту.
– Нет, я ничего не знать и не вспоминать. Но я могу показать, где мы брать шкатулка, на какой остров. Только надо сначала к остров Оук. Мне рассказывать, как вы сюда попадать.
– Ты что же, предлагаешь нам плыть к Оуку, возвращаться в твое время и опять плыть к индийским островам? – Дюпон рассмеялся. – Бартоломеу, у нас полный трюм золота, ты знаешь. Зачем нам еще гоняться неизвестно зачем? Мы интересуемся просто так, из любопытства.
– Любопытства? – повторил толстяк и обиженно запыхтел. – Басим Смертоносный – вот мое любопытства! Надо возвращаться, чтобы его убивать! Вот зачем! А шкатулка, карта, мне наплевать!
– Куда еще возвращаться, Бартоломеу? – он все‑таки был очень забавным. – Мы сейчас в том времени, когда Басим уже давно умер и истлел, даже если жил долго. Забудь о Басиме.
– Ты бы забыла о Басим, который твоя команда вся убивать?! – тут же вскипел Бартоломеу. – Ты бы забыла, кто твой корабль топить, тебя мучить?!
– Месть – хорошая штука. Но зачем отправляться туда, где Басим жив, и убивать его, если здесь он уже мертв? – я говорила и понимала, что сама начинаю запутываться. – Убьешь его, и окажется, что на год раньше он еще жив. Снова на Оук, снова назад во времени, и снова убить?
– Хоть тысячу раз убивать! – уверенно заявил Бартоломеу. – Я Басим убивать тысячу раз с удовольствием! И это мало ему!
Мы с Клодом переглянулись, не зная, что ответить, но тут закричал марсовый. Впереди была земля. И если в этом мире, хотя бы моря и суша всегда остаются на своих местах, это был какой‑то остров. Что ж, если есть возможность пополнить запасы воды – это было бы очень кстати. В несколько предназначенных для воды бочонков мои жадные пираты положили золото, тем самым уменьшив наш запас.
– Договорим потом! – обещала я Бартоломеу. – А пока помалкивай, так всегда лучше. Клод, спрячь карту!
В бинокль я увидела, что островок совсем небольшой, и почти весь покрыт скалами. Ни одного дымка, ни одного следа присутствия людей обнаружить не удалось. Зато я заметила ручеек. Что ж, и ручеек может дать нам достаточно воды.
– Готовьте шлюпку, – приказала я. – Только пусть сперва произведут разведку. Тут нужно быть очень осторожными. Моррисон, ты готов побродить по суше?
– Позволь мне! – попросил Клод. – Похоже, что остров необитаем. Что ж, тогда поохочусь немного на птиц, разнообразим немного меню.
Я согласилась, взяв с Дюпона слово, что он будет осмотрителен. Неожиданно из трюма высунулась бледная Моник и попросилась на остров.
– Кристин, прости, но мне нездоровиться. Хотя бы почувствовать твердую почву под ногами!
– А не боишься, что там я тебя и оставлю? – спросила я и увидела, каким ужасом наполнились глаза Моник. – Обойдешься, сиди в трюме. Я же сказала, что не хочу тебя видеть.
– Пусти ее, – вдруг попросил Клод. – Посторожит шлюпку, в конце концов. Стрелять‑то она умеет. И ей действительно скверно.
Я даже зашипела от злости. Давай, Клод, показывай мне, как ты заботлив по отношению к бедняжке Моник! Но капитан должен уметь скрывать свои чувства.
– Да как хочешь, мне наплевать. Бери ее. Можете и уединиться там где‑нибудь, если решили вспомнить старое.
Дюпон положил руку мне на плечо, собираясь что‑то сказать, но я сбросила ее и отвернулась. Отвернулась, чтобы увидеть преданные и немного радостные глаза Роба. Ну конечно! Я рассердилась на Клода, и Роберт решил, что у него теперь больше шансов. Что за глупости! Будто забот других нет.
Шлюпка отправилась к берегу, и вскоре матросы с оружием в руках рассыпались по скалам. «Ла Навидад» в любой момент был готов поддержать их пушечным огнем, но этого не потребовалось. Вскоре наши люди вернулись, и Клод трижды помахал мне шляпой. По нашему уговору это означало: остров необитаем, все спокойно. Моник сидела на борту шлюпки с мушкетом в руках, и в бинокль я могла за ней наблюдать. Похоже, никаких подлостей с ее стороны пока ждать не приходилось. Матросы занялись наполнением бочек, что заняло некоторое время – маленький ручей не мог дать много воды сразу. Дюпон, как и собирался, отправился охотиться.
Время тянулось медленно, и от безделья я все чаще поглядывала на берег. Мне тоже хотелось прогуляться, но капитану следовало оставаться на борту. Что делать, если вдалеке покажется парус, а я буду среди скал стрелять птиц? Приходилось терпеть.
Я видела, как Дюпон вернулся и минут десять о чем‑то говорил с Моник. Сердце мое сжалось, но о чем бы ни был разговор, им дело и кончилось. Потом Клод, оставив небогатую добычу снова ушел в скалы. Еще через некоторое время матросы наконец наполнили бочонки и двое из них пошли искать буканьера. Их не было долго, и я начала волноваться. Наконец матросы вернулись и начали о чем‑то совещаться, часто поглядывая на «Ла Навидад». Это было уже слишком.
– Шлюпку на воду! – закричала я. – Роберт, будь у пушек и не забывай о кобре! Джон, ты со мной? Кажется, Дюпон слишком задерживается.
– Не так уж много прошло времени… – Джон смотрел на меня с удивлением. – Впрочем, как скажешь. Давай проверим.
Действительность оказалась еще хуже, чем я ожидала. Матросы нашли шляпу Клода, а его самого будто след простыл. Если он сорвался со скалы, то в этом каменном лабиринте искать его можно было достаточно долго.
– Прежде всего, мы должны быть осторожны! – решила я, хотя сердце сжималось от желания немедленно бежать на выручку. – Будем обыскивать остров. Если понадобится, то весь, но рисковать не станем. Плывите к кораблю, пусть присылают всех свободных людей. Всех, кроме канониров! Моррисон остается за меня. Роберт тоже пусть идет сюда с коброй, я чую недоброе!
Первой в шлюпку забралась Моник. Мне нечего было возразить – пусть убирается! Она первой попала бы под подозрение, но я точно знала, что Моник не удалялась от берега. Я вспомнила, что прихватила с собой волшебную лягушку, достала ее и «послушала» шляпу. Но ее всего лишь сдуло ветром с головы охотника.
– Не переживай раньше времени! – потребовал Джон. – Конечно, случилась какая‑то беда, но людей здесь нет и крупных животных тоже. Наверное, сорвался в какую‑нибудь расщелину, сломал ногу… И наверняка ударился головой, раз не отзывался на крики. Потерял сознание.
– Спасибо, утешил! – заорала я. – Еще мог бы сообразить, что если мы не видели людей, это еще не значит, что их здесь нет! А еще мог бы вспомнить о змеях! О пауках ядовитых, о скорпионах! И…
Я не могла стоять на месте. Уже вырываясь из рук Джона и шагая к скалам, я поняла в чем дело: дельфин! Он знал, где Клод, и готов был отвести меня туда немедленно. Но я – капитан! Чудовищным усилием воли мне удалось снять цепочку с фигуркой. Стало легче и тяжелее одновременно.
– Что они там так возятся?!
– Уже отваливают! – откликнулся Джон. – Первая шлюпка идет к нам, еще две почти готовы – грузят мушкеты.
– Нельзя разделяться! – как заклинание повторяла я себе, расхаживая вдоль линии прибоя. – Нельзя разделяться, нас и так осталось немного!
Наконец вся моя маленькая армия собралась. В последний раз оглянувшись на «Ла Навидад», я повела ее от берега. Дельфин, снова оказавшийся на шее, уверенно указывал путь. Но путь этот был нелегок – Клод исхитрился забраться в самую гущу скал. Оглянувшись в какой‑то момент, я с удивлением увидела среди следующих за мной Монику. Бледная, тяжело дышащая, она упорно шла наравне со всеми. Это было очень странно, но я думала только о Клоде.
– Самбо что‑то хотеть сказать! – сказал мне Бартоломеу, указывая на одного из двух наших негров, решивших плыть на Мадагаскар. – Самбо – охотник!
Я остановилась. Если не считать француза, на моем корабле доводились одни лишь моряки, следы читать никто не умел. Если не считать негров. Прозванный пиратами Самбо, один из них очень быстро выучился неплохо болтать по‑английски.
– Много людей! – размахивая руками, негр прыгал от куста к кусту, показывая какие‑то оборванные листья и сломанные веточки. – Дюпон один там, тут много‑много!
– Он говорить, что мсье Дюпон был сначала один, а в этом месте повстречать многих людей! – добросовестно перевел Бартоломеу, хотя никто в этом не нуждался. – Опасно!
– Всем быть наготове, но без моей команды не стрелять! – приказала я. – Идем дальше, он недалеко, я чувствую.
Теперь дорога пошла вниз. В центре острова находилась низина, вся усыпанная огромными валунами. Это напоминало каменный лабиринт. Я чувствовала, что Дюпон рядом, но не могла его видеть. Более того, я чувствовала, что он движется. Я кричала, даже выстрела один раз, но Клод не отзывался. Двигаясь небольшими отрядами, постоянно перекликавшимися друг с другом, мы уже почти вышли к скалам, когда меня отозвал Бартоломеу.
– Капитан, ваш Роб пошел туда! – он указал за обломок скалы, и я сразу почувствовала, что именно там сейчас Клод. – Мне показаться, его кто‑то позвать. Но мы все тут, а там кто тогда?
– Я знаю, кто!
Стараясь не бежать, я направилась в указанном направлении, но Клод вышел мне навстречу раньше. Не в силах себя сдерживать, я обняла его. За моей спиной начали собираться повеселевшие товарищи.
– Кристин, ты догадалась взять с собой лягушку? – тихо спросил меня Клод. – Да! Но где Роб, что с ним?
– Дай мне ее. С Робертом все хорошо, он сейчас придет. И достань дельфина, я тебе кое‑что покажу. Ни о чем не спрашивай, сама увидишь.
Я послушно вручила ему лягушку и вытащила из‑за воротника цепочку с дельфином. Клод сложил предметы вместе, а потом вдруг сорвал с меня цепочку и отступил на шаг.
– Какого дьявола!! – закричала я, потирая шею. – Мне больно!
– Мне тоже! – Клод выхватил пистолет и направил его прямо мне в лицо. – Мне тоже больно, Кристин. Нехорошо предавать тех, кто тебе верит.
Мое сердце просто остановилось, так же как и мысли. Я не желала, просто не в состоянии была даже попытаться понять, что происходит. Рядом со мной мгновенно оказался Джон с мушкетом.
– Отдай предметы!
– Не делай глупостей, Джонни! – ответил Клод, глядя мне в глаза. – Все уже решено. Оглянись.
За его спиной появились вооруженные люди в черной восточной одежде. Двое вытолкнули к нам Роба, потиравшего затылок в полном недоумении. Его глаза были одинакового цвета – значит, Клод оглушил его и забрал кобру. Но зачем? Кого мог он встретить на этом проклятом клочке суши? Между тем люди в черном оказались и на валунах вокруг нас. Они целились из мушкетов и, учитывая выгодность позиции, могли перебить всех в течение пары минут.
– Ты должна меня помнить! – возле Дюпона остановился сухощавый смуглый человек, и я сразу вспомнила его костистое лицо. Вот только когда мы виделись последний раз, его правый глаз не был зеленым, а левый голубым. И еще он не говорил по‑английски. – Меня зовут Басим Смертоносный. В прошлом слуга Аллаха, но, как метко заметил мсье Дюпон, я поменял хозяина. Как ты видишь, Кристин, сопротивление бесполезно. Впрочем, мне не нужны ваши жизни. Хотя кое‑чего я еще не получил.
Моник, протолкавшись через столпившихся матросов, подошла к арабу. Она вытащила из‑за пазуху какой‑то свиток, и протянула ему. Басим развернул его, и я узнала карту. Карту, которую спрятал в моей каюте Клод. Она возвращалась на «Ла Навидад», чтобы стащить ее из каюты! Дюпон сказал ей, где искать, а уж справиться с дверным замком для воровки не проблема. Моник что‑то заворковала, кокетливо поправляя волосы. «Опять за старое, – безразлично подумалось мне. – Давай, покажи свой талант обольщения». Басим спрятал бумагу, посмотрел на нее с усмешкой и вдруг приставил пистолет к ее животу.
– Бум!! – крикнул он и расхохотался. – Бум!
Моник в ужасе отшатнулась, и только теперь я поняла, что на моем корабле плыл человек, о котором я не знала. Между тем Басим принял от Клода волшебные предметы, убрал в карман и снова обратился ко мне.
– Капитан Кристин, я получил все, что хотел. Шкатулка, видишь ли, оказалась для меня недосягаема, поэтому очень хорошо, что у тебя есть эта карта. Теперь, полагаю, мы можем расстаться. Не пытайтесь меня остановить – я забрал все козыри. Прощайте!
– Прощай! – из‑за моей спины выскочил Бартоломеу и выстрелил Басиму в грудь. – Убираться к свой Сатана!
Пуля вошла прямо в сердце. Басима подхватили под руки, но стрелять в нас отчего‑то не начали. Бартоломеу гордо отшвырнул пистолет в сторону и сложил руки на груди. Араб, умирая, рванул воротник своего халата, и на его смуглой груди я увидела прочный ремешок, на котором висели серебристые фигурки, целая гроздь. Басим что‑то шептал на ухо своему человеку, хотя глаза его уже закатывались.
– Опрометчивый поступок! – сказал Дюпон, обращаясь к португальцу. – Басим человек злопамятный, да к тому же бессмертный. Опасное сочетание, дон Бартоломеу!
Я покачнулась и поняла, что падаю в обморок.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ