- Но я смогу за себя постоять! - возмущаюсь я.
- Ага, сможешь, если это будет один-два бандита, а если шайка? - резонно замечает бабушка. - Поэтому много денег я тебе тоже не дам, только необходимую сумму. И вот еще что - никаких ночных путешествий!
- Постарайся добираться до ночлега к восходу Двойной луны. И никаких безумных поступков, слышишь?
- Слышу, - бодро отвечаю я: несмотря на удручающее обстоятельство, поджидающее меня в конце пути, две недели самостоятельной вольной жизни и путешествий будоражили душу, пробуждая тихо дремавший доныне дух нездорового авантюризма.
- Ифрит, - обращается она к хранителю, - я очень надеюсь, что ты присмотришь за ней как следует!
- Будет сделано! - докладывает джинн, на всякий случай строго посмотрев на меня.
- Ну, в путь, - бабушка крепко обнимает меня на прощание, - и да благословят тебя светлые звезды...
Что-то вздрагивает и сжимается у меня в груди при мысли о том, что я нескоро увижу ее родное светлое лицо. И только сейчас до меня доходит то, что возврата в прежнюю жизнь уже нет. Больше не будет ночных побегов из окна, теплых встреч с городскими друзьями на концертах и полуночных ярмарках, долгих прогулок по лесу и легкой бесшабашной жизни под крылышком у родителей... Мне придется самой заботиться о себе и самой отвечать за себя. Как нескоро я теперь увижусь со всеми и... с Максом. А вдруг он приедет на каникулы, а меня здесь уже нет?..
- Я обязательно все ему расскажу, - тихо вмешивается в поток моих мыслей бабушка, - Не волнуйся.
- Да, пожалуйся, - прошу я, еще раз обнимая ее и взбираясь в седло, - до встречи.
- До встречи, моя милая, - прощается она, мимолетно смахивая прозрачную слезинку.
Ветер, словно почувствовав свободу, резво устремляется по дороге, указанной бабушкой. Но на холме я останавливаю его, чтобы еще раз взглянуть на старинный, увитый плющом замок, спрятанный в самом сердце леса, и маленькую светлую фигурку, замершую на поляне с поднятой в жесте прощания рукой. Пока, бабуля, обещаюсь не опозорить тебя и вытрясти из Звездочета титул ученика. Так что не переживай!
- Ифрит, ты запомнил дорогу?
- Разумеется, - каким-то чересчур серьезным голосом отвечает он, и тихо добавляет: - Я еще никогда так далеко не уходил от родового поместья... Не думал, что это будет так тяжело...
- Не переживай, - пытаюсь утешить его я. - Ведь я с тобой!
- Вот это меня больше всего и беспокоит, - с сарказмом замечает джинн.
ГЛАВА 3
Беспокойная ночь
- Лекс, не выпендривайся, ешь, - увещевал меня ифрит, пока я с явным отвращением ковыряла вилкой остывшие котлеты.
Я кинула на него мрачный взгляд, попробовала пожевать один маленький кусочек, но тотчас же тихонько выплюнула его, так и не проглотив.
- Фу, какая гадость! - сморщилась я, отодвигая тарелку.
- Чтоб тебя черти съели, избалованная девчонка, - пробормотал раздосадованный хранитель. - Ну что тебя здесь не устраивает, а?
- Мясо, - бурчу я, - я ненавижу мясо!
- Нет, вы только посмотрите на нее! - простонал он. - Мясо она ненавидит, видите ли! Ну а раз нету здесь ничего другого, так что, ты с голоду пухнуть будешь, да?
- Буду! - гордо вздернула подбородок я. - Буду, только убери от меня это ужасное мясо!
- А ну ешь, я сказал! - потеряв последнее терпение, рявкнул джинн, грохнув кулаком по столу так, что вся стоящая на нем посуда с жалобным звоном посыпалась на пол.
Сидящий за соседними столиками народ дружно изменился в лице и вытаращился на меня. Ну да, для них-то посуда вдруг сама по себе подпрыгнула в воздухе... Я сладко улыбнулась уставившимся на меня вытянутым физиономиям и сквозь зубы прошипела притихшему ифриту:
- Угомонись-ка, солнце мое. Разошелся тут. Лучше пойди и поищи что-нибудь путное поесть.
- Что, например? - угрюмо поинтересовался он.
- Все, что найдешь, но только не животного происхождения.
- Слушаюсь, - уныло возвестил хранитель, испарившись, а я, вытянув ноги, принялась с рассеянным видом таращиться куда-то в сторону.
За десять дней пути я уже успела всякого насмотреться, в том числе и на завсегдатаев постоялых дворов подобного типа, которые (в смысле, люди) являли собой некую серую безликую массу, деловито снующую по делам и выклянчивающую у управляющих скидку на ночлег или обед. Хотя и среди них встречались весьма примечательные личности, за которыми я наблюдала с любопытством. Все-таки почти всю свою сознательную жизнь я провела в окрестностях родового поместья, и чужие нравы и обычаи были для меня в диковинку. Например, молча есть. Собьется в кучу, большое семейство и поглощает себе ужин, и даже приятного аппетита друг другу не пожелают. Мы вот за едой всегда что-нибудь обсуждали...
Мои размышления прервал чей-то гневный вопль:
- Где мой рис?!
Я усмехнулась: джинн взялся за дело. Бедняга, я его за эти дни совсем загоняла. Но кто же виноват, что по бабушкиному письму мне выдавали исключительно дежурное блюдо, в которое непременно входило что-нибудь мясное? Мясо я тихонько выкидывала, а хранителя посылала за чем-нибудь другим. Он ворчал, рычал, вопил, но я ничего не могла с собой поделать. С детства ненавижу мясо. Я выросла в лесу, среди зверюшек и птичек, и просто не могла себе представить, как таких чудесных милых созданий можно поедать! Для меня это было сродни людоедству. А самый сильный шок в связи с этим пережила тогда, когда однажды папа взял меня на охоту. Кода я увидела несчастного загнанного олененка, окруженного злобными собаками, у меня случилась сильнейшая истерика и я рыдала до тех пор, пока зверюшку не отпустили в лес, а папа клятвенно не пообещал мне, что не только сам перестанет охотиться, но и другим запретит.
- Держи, чудовище. - Ифрит, воровато оглядевшись по сторонам и убедившись, что за нами никто не наблюдает, опустил на стол поднос, на котором стояла чашка с дымящимся рисом и тарелка салата.
- Спасибо, ты настоящий друг, - с чувством поблагодарила я, принимаясь за еду.
- Да ладно, чего уж там, - буркнул он, как-то странно наблюдая за тем, как я активно поглощаю еду, и добавил: - Подкормить бы тебя надо, а то совсем в дороге отощала.
Я едва не поперхнулась салатом, прыснув:
- Кто?! Я?! Да я всю жизнь такой была!
- Родителей твоих пороть надо! - авторитетно заявил хранитель, неодобрительно качая головой. - Заморили ребенка голодом!
Меня начал разбирать смех. Фыркнув пару раз, я низко склонилась над тарелками, чтобы не обижать заботливого джинна, а он продолжал ворчать себе под нос все время, пока я заканчивала ужинать.
- Кстати, Лекс, - вдруг перешел на серьезный тон ифрит, - ты не находишь, что вон тот тип за противоположным столиком за тобой наблюдает?
- Гм? - удивилась я, замерев с поднятой кружкой. - Кто?
- Во-о-он в том темном углу, - показал мой хранитель на какого-то странного человека, который сидел в дальнем углу зала. - Да нет в том, в правом. И не надо так таращиться на него! Хочешь, чтобы он обо всем догадался?
Я поспешно приняла ничем не заинтересованный вид и рассеянно осмотрелась по сторонам. Точно. Наблюдает. Физиономию разглядеть, как ни пыталась, не смогла, зато почувствовала на себе чей-то тяжелый взгляд. Собственно место, откуда на меня так настырно пялились, было полностью скрыто тенью, так что не видно было даже столика.
Я задумчиво отпила кофе. Бабушка, что ли, решила меня подстраховать и послала какого-нибудь слугу? Да нет, зачем ей это? Ладно бы один день проследить, но все остальные?.. Это просто глупо, а моя бабуля была женщиной мудрой. Тогда кто? Я терялась в догадках.
- Странный товарищ, - заметил джинн, - готов побиться об заклад, что я его уже где-то встречал.
Я едва не поперхнулась. Вспомнила! Два последних дня меня повсюду преследовали глюки - мне казалось, что за нами кто-то едет, а позавчера один довольно странный тип зашел на постоялый двор следом за мной. Я еще внимание на него обратила, потому как он очень выделялся из толпы: на постоялых дворах собирался народ простой, открытый, а этот, едва успел зайти, так сразу прошмыгнул за такой вот темный столик, даже не снимая шляпы и не опуская воротника длинного черного плаща.
- Как думаешь, это не бабушкины проделки? - осведомилась я у своего хранителя.
- Вряд ли, - хмыкнул он, - я же с тобой, а мне она доверяет. Нет, что-то тут нечисто...
- Ладно, ну его, - встала из-за стола я, - утро вечера мудренее. Не знаю, как ты, а я хочу спать.
- А я бы на твоем месте поступил по-другому, - с осуждением заметил ифрит.
- Вот и поступай, - посоветовала я. - А мне сейчас катастрофически нужен отдых.
Я демонстративно зевнула и, обогнув столик, не спеша, отправилась наверх, чувствуя, как таинственный взгляд буквально буравит мой затылок. Хранитель, пробормотав что-то про разведку боем, заявил, чтобы я двигала спать, а он пока побудет здесь и покараулит того типа.
Поднимаясь, я пожелала спокойной ночи «случайно» оказавшемуся в этот момент на лестнице хозяину постоялого двора и, увильнув от разговора, насколько мне понравился ужин, поспешила в свою комнату.
На постоялых дворах все комнаты были стандартными. Кровать, столик, кресло, шкаф, ковер и две двери, кроме входной, - одна в ванную комнату, вторая на балкон. Зайдя к себе, я первым делом настежь распахнула окно, впустив в душную спальню прохладный сумрак южной ночи, а потом занялась сумками. Любимое занятие по вечерам, угу. Мой ифрит, отвечавший за сохранность имущества, имел отвратительную привычку с утра пораньше, с восходом Светлой звезды, начинать лазить по сумкам в поисках возможной пропажи, а приводить все в порядок после него было сущим наказанием, не говоря уже о том, что он совершенно не давал мне спать.
Время было еще не позднее, так что я решила в очередной раз разложить все по местам, а, разбирая, обнаружила, что у меня уже нет ни одной чистой вещи. Зашибись. Ну да, десять дней в дороге по пыли и грязи сделали свое черное дело. Наверно, завтра придется немного притормозить и сделать привал, если, конечно, одежда не успеет высохнуть за эту ночь. Додумав, я решительно засучила рукава и пошла устраивать генеральную стирку, от которой меня отвлек появившийся хранитель.
- Ты чего тут затеяла на ночь глядя? - полюбопытствовал он.
- Стирку, как видишь, - отозвалась я, кинув ему только что прополосканную рубаху. - Развесь на балконе, будь добр.
Ифрит одобрительно покивал и, покряхтывая, подхватил таз с чистой одеждой, утащив его на балкон. С его помощью я закончила все дела раньше, чем предполагала, и, приняв ванну, надела единственное чистое, что у меня осталось, - голубую пижаму с розовыми мишками. Правда, спать, как это ни странно, совсем расхотелось, читать бабушкину нудистику - тоже не было совершенно никакого желания, и я, натянув тапки (которые, к слову, имели вид милых пушистых котят с длинными хвостиками), отправилась на улицу немного подышать свежим воздухом, а джинн, так и не уговорив меня остаться в комнате, вздыхая, увязался следом.
Пока мы спускались по лестнице, хранитель тихо ныл, однако, заслышав доносящиеся из главного зала приглушенные голоса, вынужден был немедленно заткнуться.
- Один голос - это тот самый, - внимательно прислушавшись, проинформировал он.
- Который за мной следил? - встрепенулась я, осторожно заглядывая в обеденный зал.
- Угу. Сидят.
В комнате царил полумрак, однако в том же углу я ясно различила три темных силуэта, которые, склонясь друг к другу, о чем-то усиленно шушукались, видимо, замышляли какую-нибудь гадость. Я, подгоняемая любопытством, присела на корточки и, растворившись в тени, поползла к заговорщикам.
- Лекс, ты чего задумала? - забеспокоился хранитель. - Ты же обещала бабушке не делать глупостей!
- Я еще и не начинала, - усмехнулась я, притаившись под соседним от троицы столиком.
Да, чуть не забыла. Для тех, кто ищет несоответствия в моем рассказе, поясню - мы с джинном переговаривались мысленно, так что могли спокойно общаться безо всяких опасений, что нас услышат и засекут. Мне, правда, приходилось внимательно следить за собой, чтобы в некоторых случаях банально не разораться, но это уже так, лирика.
Итак, удобно устроившись под столом, я принялась старательно прислушиваться к разговору, но так ничего и не разобрала по двум простым причинам: во-первых, заговорщики беседовали очень уж тихо, а во-вторых, дико переживающий за меня ифрит без передышки тараторил, упрашивая меня вернуться в номер.
- А если они тебя поймают, что ты будешь делать? - настырно ныл он, и я, отчаявшись заставить его замолчать, велела ему подлететь поближе и подслушать.
- Иначе, - добавила угрожающе, - мы будем сидеть здесь до тех пор, пока я не разберусь, в чем дело, или пока они не уйдут.
- Лекс, ты больная, - любезно сообщил мне хранитель, но на разведку полетел.
Я насмешливо хмыкнула про себя. Ну и больная, ну и что с того? Зато так жить легче, потому что мир проще кажется. На меньшем заостряешь внимание и не распыляешься по мелочам. Да и вообще - ни стыда, ни совести - жить легко и приятно. Мои размышления прервал шепот вернувшегося разведчика поневоле.
- Все, можем сваливать, - доложил он, - мы им не нужны. Точнее, им не мы нужны.
- А кто тогда? - удивилась я.
- Какой-то таинственный «он», - пожал плечами джинн; в подробности ифрит, как всегда, не вник.
- А зачем тогда один из них на меня пялился весь вечер? - не успокаивалась я.
- Должно быть, любовь с первого взгляда посетила, - ухмыльнулся хранитель. - Или ты просто сидела напротив, а все время смотреть в собственную тарелку ему неинтересно.
- Угу, конечно, - фыркнула я, но поверила.
В смысле, поняла, что ко мне у банды заговорщиков не было никаких претензий. А раз нет - так и мне здесь больше делать нечего, здраво рассудила я и ползком попятилась назад, на всякий случай, не спуская взгляда со стола. Почему-то эта шайка не внушала доверия, и, как выяснилось позже, интуиция меня и на этот раз не подвела.
Дверь я кое-как нащупала спиной. Чуть слышно скрипнула дверная ручка под нажимом ифрита, и, все так же пятясь, я выбралась в коридор, где не без удовольствия выпрямилась и попрыгала, разминая затекшие от долгого сидения ноги.
- Чего стоишь? - опять заторопил меня джинн, - Двигай в комнату, пока не засекли.
- Уже пошла, не ворчи, - пробурчала я и на всякий случай еще раз заглянула в зал. Убедившись, что троица в полном составе сидит за тем же столом, я прикрыла дверь и осторожно попятилась назад, с подозрением оглядываясь по сторонам.
- Что-то не нравится мне все это, - бормотал меж тем мой зануда, - попадем мы из-за тебя в историю, ой, попадем! Это ясно, как день...
- Угомонись, - посоветовала я, - по-моему, так ты просто параноик.
- Вот увидишь, я окажусь прав, - зловеще предрек он, и, прежде чем я успела придумать достойный ответ, на меня что-то налетело сзади. Или я на что-то наткнулась... не суть важно.
Так вот. Получив довольно ощутимый толчок в спину, я возмущенно ойкнула, от неожиданности подпрыгнув на месте, и услышала такой же звук сзади. Резко оборачиваюсь и немею от того, что вижу: надо мной высится нечто, завернутое в грязно-серый плащ. С дико помятой, красной, морщинистой физиономии на меня вытаращились вылезшие из орбит белые глаза и оскалились измазанные кровью клыки...
Немею я, правда, лишь на мгновение, после чего вспоминаю, что кроме меня в гостинице есть еще люди, и начинаю громко верещать, как сирена при пожаре. Для тех, кто не знает, сообщу, что голос у меня невероятно громкий и сильный, и в гневе (или от испуга) я могла вопить так, что с потолка начинала осыпаться штукатурка. Серьезно!
Странное существо, чертыхнувшись, подскочило ко мне, сгребло в охапку, зажало ладонью рот и куда-то поволокло, тихо шипя, причем довольно приятным голосом:
- Ну чего ты орешь?! Весь народ перебудишь! А-а-а! Черт возьми!
Это я исхитрилась лягнуть его куда-то в район колена, и существо, скорчившись, выронило меня. Я же брякнулась на пол и, вскочив на ноги, собралась резво задать стрекача, но не тут-то было! Видимо, пока я извивалась и пыталась выбраться, то каким-то образом умудрилась запутаться в его плаще, поэтому, не сделав и пары шагов, снова растянулась на полу.
Нет, не подумайте, что после этого я просто сдалась! Как бы не так! Я, сев на пол, изо всех сил дернула плащ на себя, и с душераздирающим треском (ткань оказалась не очень прочной) тот слетел с фигуры, накрыв меня с головой. И пока я, шипя, из-под него выбиралась, невидимое существо воспользовалось ситуацией, чтобы снова сгрести меня в охапку и куда-то потащить. Я, конечно, и лягалась, и извивалась, и вопила, как сигнальная сирена, но результат от этого был нулевой!
По скрипу ступеней я догадалась, что меня тащат по лестнице и на всякий случай, заголосила еще громче. А вдруг кто проснется и поможет попавшей в беду симпатичной девушке!.. И где, спрашивается, этот ифрит, когда он так нужен? Тоже мне, хранитель выискался! Не успела я о нем подумать, как где-то рядом хлопнула дверь, а меня опустили (довольно грубо, но опустили) на что-то мягкое, в чем я на ощупь опознала кровать. А потом по глазам с непривычки ударил яркий свет и тот же голос хмуро произнес:
- Сама прекратишь верещать или тебе помочь?
Надо сказать, что от неожиданности (в кровати я уже успела, опознать свою) я все-таки соизволила заткнуться и, открыв слезящиеся глаза, узрела перед собой чью-то смуглую физиономию с взъерошенными темными волосами и мрачно горящими серыми глазами. А чуть пониже физиономии, на шее неизвестного типа, обнаружилась та страшная рожица с клыками, которая оказалась всего лишь маской. Некоторое время мы молча таращились друг на друга, после чего дружно открыли рты и так же дружно их закрыли, заслышав на лестнице топот многочисленных ног, который стремительно приближался.
Реакцию на этот топот мы выдали абсолютно противоположную. Если я обрадовалась, что этого нахала поймают (а теперь мне стало понятно, чьи поиски обсуждались той черной троицей), то неизвестный как-то резко помрачнел, задумался, а потом сделал совершенно неприличную, на мой взгляд, вещь: задув свечи, сдернул с кровати одеяло, накинул его на меня, а сам нырнул следом.
- Э-э-эй! - возмущенно завопила я, от души пиная все, до чего дотягивалась. - Что вы себе позволяете, молодой человек?! Это моя постель, и вам здесь не место!
Из-под одеяла сверкнула острая сталь холодных глаз, и я невольно поежилась, словно меня окатили ледяной водой. Из соседних комнат донесся странный шум и возмущенные вопли, что и вывело меня из некого оцепенения, в которое я была погружена этим странным взглядом.
- Обыск, - пробормотала я. - Чего они ищут? Тебя?
- Меня, - буркнул охамевший незнакомец, чертыхнувшись и прижав к матрасу мои пинающиеся ступни. - Но если они меня найдут, то и тебе тоже достанется.
- За что? - возмущенно вытаращилась я.
- За помощь мне, - ухмыльнулся наглец.
- Но я не собираюсь тебе помогать! - отрезала я.
- А у тебя нет другого выхода, - спокойно ответил он. - Или вместе выберемся, или вместе погорим. А виновата будешь ты.
- Я?! - Моему праведному возмущению просто не было предела! - Это почему это?!
- А кто полчаса кряду завывал в коридоре? - иронично приподнял бровь парень (честное слово, я бы его с удовольствием лягнула, но сила была не на моей стороне, увы и ах). - Неужели я?
- Да ты бы еще не так заголосил, если бы посмотрел на себя со стороны! - защищалась я. - В следующий раз не будешь подкрадываться из-за угла, и пугать приличных людей!
- Приличные люди в это время уже давно спят, а не разгуливают по всему постоялому двору в такой безумной пижаме! - не растерялся он.
- Нормальная у меня пижама!
- Ага, конечно, нормальная, но для маленького ребенка, - насмешливо заметил нахал.
Я покраснела от негодования, но ответить не успела: в дверь моей комнаты тихонько поскреблись.
- Ложись! - Беглец снова нырнул под одеяло, утащив за собой и свой кошмарный плащ.
Я поспешно улеглась, очень натурально притворяясь спящей, когда тишину нарушил громкий стук и громовой голос:
- Именем Януса, открывайте!
- Добрались, двуликие, - донеслось из-под одеяла. - Слышь... э-э-э... Тебя как зовут?
- Лекс, - немного растерянно ответила я (вот ворвутся они сейчас и что дальше?..).
- А меня Вэл. Не дрейфь, Лекс, - Он, высунувшись, внимательно посмотрел на меня, - Главное - не показывай им своего страха, поняла?
- Угу, - хмуро киваю в ответ, думая о другом.
Вэл снова испарился под одеялом, а я, немного повозившись, «сонно» поинтересовалась:
- Что-то случилось?! Пожар?!
- Никак нет, дей-ли, - почтительно ответили из-за двери, - но здесь объявился опасный жулик, которого нам велено захватить любой ценой. Не могли бы вы открыть нам дверь, чтобы мы могли произвести обыск?
- Э-э-э-э... Не могла бы, простите, - придав своему голосу очаровательное смущение, пролепетала я. - Дело в том, что я... гм... не одета...
Из-под одеяла донесся сдавленный смех, а я, воспользовавшись положением, сильно пнула «опасного жулика». За дверью тем временем отчаянно зашушукались, после чего тот же голос еще более почтительно произнес:
- И все-таки, с вашего разрешения, мы зайдем.
Они бы все равно вошли, так или иначе. Пусть уж лучше так, хоть шума меньше будет... В ход пошел запасной ключ, и через полминуты три фигуры в черном уже активно копошились в моей комнате, что-то обсуждая. Все это время я сидела, с видом смертельно оскорбленной королевы, по уши, завернувшись в одеяло, и смотрела на них гневно-обиженным взором. Естественно, ничего не найдя (вообще ничего - ни преступника, ни ценностей) они, сладко улыбаясь, приблизились ко мне.
- Дей-ли, мы просим прощения, - вкрадчиво заговорил главный, - но в этой комнате осталось еще одно необследованное место...
У меня от такого цинизма все внутри передернуло, а Вэл под одеялом напрягся, как дикий зверь, готовящийся к прыжку. Я на мгновение замерла, лихорадочно соображая, как бы выкрутиться, когда мой взгляд упал на столик, где лежали все походные бумаги. Ну конечно же!..
- Послушайте-ка, вы, - ледяным голосом обратилась я к главарю. - Да, да, вы, и не делайте такое изумленное лицо. Вы хоть знаете, с кем сейчас разговариваете?
- С принцессой Южной, по меньшей мере? - насмешливо поинтересовался он, а остальные двое неприлично захохотали.
- Вам бы еще повезло, если бы только с принцессой, - нахмурилась я. - Видите, на столике лежат бумаги? Возьмите их и посмотрите, не найдется ли там что-нибудь знакомое. Читать, надеюсь, вы умеете.
- Соплячка! - аж побагровел главарь, схватив бумаги с явным намерением их разорвать, когда его прихвостень выхватил из стопки одну, с серебристо-лунным отливом и яркой колдовской печатью.
Надо было видеть, какой испуг появился тогда на их самоуверенных лицах! Мерзавцы все, как один, дружно побледнели, поспешили принести мне свои глубочайшие извинения, вернули бумаги и убрались восвояси, со скрипом закрыв за собой дверь.
Спасибо, бабушка! Я выбралась из кровати и, подобрав все бумаги, бережно спрятала их в сумку, после чего начала собирать остальные вещи. Тем временем и опасный жулик, раскрасневшийся от жары, тоже вылез на свет божий, с облегчением переводя дух. Я повернулась и в упор посмотрела на него.
- Ну? - поинтересовалась я.
- Чего «ну»? - не понял он.
- Ты ничего не хочешь мне сказать?
- Хочу, - широко улыбнулся нахал. - Прощай! И искренне надеюсь, что мы с тобой больше никогда не встретимся. Ни в этой жизни, ни в последующих.
- И это вместо благодарности?! - возмутилась я.
- О какой благодарности может идти речь, когда из-за тебя и начался весь этот бардак? - ухмыляясь, возразил Вэл. - Не-е-ет, милая, это ты еще мне спасибо скажи за то, что подал тебе такую прекрасную идею загладить свою вину передо мной! И не забудь, что я не бросил тебя в коридоре, а, в ущерб себе, доставил в твою же комнату. Знаешь, что было бы, поймай они тебя? Нет, лучше тебе этого не знать, - подвел он итог своим нравоучениям, самодовольно улыбаясь.
От такой наглости я просто потеряла дар речи! А эта сволочь меж тем, совершенно не обращая на меня внимания, снова завернулась в свой серый плащ, напялила маску и отправилась на балкон, явно собираясь спуститься вниз по моему же, простите, белью! Нет, я этого так оставлять не собиралась и, издав боевой клич древнего человека, вышедшего на тропу войны, сломя голову ринулась следом.
Но. Было одно «но». В пылу погони я совершенно забыла о тапках, благоразумно оставленных у дверей столовой (чтобы не шуршали в разведке), так что до конюшни мне пришлось бежать босиком по острой гальке. Ладно. Где наша не пропадала. Мы люди тренированные! Скрипя зубами и подпрыгивая, я добежала до угла, притормозила, но, заслышав, издали жалобное ржание лошадей, припустила на всех парах. Но все равно опоздала. Потому что когда я подбежала, конюшня была уже почти пуста, и никого там не обнаружилось, кроме какой-то жалкой клячи, которую успел оседлать Вэл.
- Ветер!!! - в отчаянии закричала я, озираясь по сторонам. - Ветер, ты где?
- Они угнали всех лошадей, - хмуро проинформировал меня сероглазый жулик. - Кроме этой. Пожалели, наверно. Ну, я тут с тобой заболтался. Пора мне. - И он вывел клячу на дорогу.
- Подожди, подожди! - Я схватила лошадь под уздцы. - Ты что, не возьмешь меня с собой?!
- С какой это радости? - удивился он. - Нет уж, милая, кляча всего одна, и нас двоих она не выдержит, сама видишь. Да и не по пути нам. Раз ты опоздала, то я тут ни при чем.
- Да ведь ты!.. - задохнулась от ярости я, - Да ведь я только что тебе помогла!..
- Ты не мне помогла, ты исправила свою собственную оплошность, - назидательным тоном, строго заметил Вэл и слегка стукнул по моей ладони рукояткой хлыста.
Я непроизвольно отдернула руку, освободив ему путь, чем негодяй и воспользовался, обдав меня на прощание тучей пыли. А я как стояла, так и села, кипя от бешенства. Никто, никто еще не смел так со мной поступать!.. Предатель! И ведь за что? За то, что не выдала его двуликим! А стоило бы!.. Ладно, зараза, попадись мне только... а ты мне попадешься! Все равно когда, все равно где, но попадешься, а там и посмотрим... по пути нам или нет!
Итак, преисполнившись мечтами о сладкой мести, я решительно рванула в конюшню. Не может быть, чтобы там совсем никого не осталось! Ведь отрыл же он где-то клячу! Я рыскала от стойла к стойлу, внимательно всматриваясь в темноту, но с каждой минутой мрачнела все больше и больше. Пока не дошла до последнего стойла, где обнаружила некую серую массу. И, присев, опознала в ней милого серого ослика, спящего сном праведника. Ну, ослик это, конечно, не лошадь, но и не совсем ничего. И я, воровато оглядевшись по сторонам, недолго думая, забросала мирно сопящую скотинку сеном, чтобы никто не увел его из-под носа, после чего поспешила в свою комнату собираться.
К моей досаде, все вещи были еще насквозь мокрые, в том числе и единственная пара полусапожек. Наспех растолкав все по двум сумкам (благо, влажные они утрамбовывались лучше), проверив сохранность всех бумаг и денег, я взвалила на плечи вещи и отправилась к своему ослику, поминая недобрым словом куда-то запропастившегося хранителя. И этот тоже свое получит. Дайте только возможность добраться. По пути, кстати, я благополучно выловила свои тапочки, так что теперь мне не приходилось думать о пораненных галькой ступнях.
Надо сказать, что ослик не выказал безмерного счастья, когда я разбудила его, заставила встать и повесила сверху две тяжелые сумки. Да, конечно, бабушка велела мне опасаться путешествовать по ночам, но я теперь больше всего боялась не разбойников, а кражи своей живности. Одна я бы никогда не дотащила эти сумки до следующего городка, а денег у меня было не так уж и много, чтобы на них и до города добраться, и купить новую лошадь, и продержаться еще неделю в пути. И так, если повезет найти коня подешевле, придется жить в условиях жесточайшей экономии... Н-да. Нерадостные перспективы. Особенно если учесть то, что до ближайшего городка нужно топать примерно полдня. На Ветре. А не пешком, с осликом и сумками под мышкой.
Я, чуть не дымясь от ярости, вывела полусонную живность на дорогу и потащила его за собой, ругаясь сквозь зубы. Допутешествовалась. Видела бы меня сейчас бабушка...
- Умерла бы от стыда, - ехидно прокомментировал невидимый ифрит - А вернее всего, от смеха.
- Тебя не спросили, - огрызнулась я, - тоже мне, хранитель! Сбежал, бросил на произвол судьбы в самый ответственный момент!.. Ну, да чего от тебя еще можно было ожидать!..
- А не мое дело тебя из передряг вытаскивать! - объявил он, материализовавшись на холке ослика. - Мое дело тебя об опасности предупреждать, давать советы, как ее избежать, а послушаешь ты меня или нет - это уже твои проблемы. Я ведь предупредил тебя там, в коридоре? Предупредил. Ты меня послушалась? Нет. Вот и имеешь теперь то, что имеешь, и не вздумай жаловаться!
- И не подумаю! - гордо отрезала я. - Не дождешься!
- Вот и увидим, - ухмыльнулся джинн. - Впереди еще до-о-о-о-олгий путь, а ты, разумеется, с собой не то что перекусить не взяла, но и о воде не позаботилась? А как твой осел захочет пить под утро и заартачится?...
- Ну извиняйте, если что не так! - окончательно взбеленилась я. - Не привыкла, знаете ли, путешествовать и тем более с постоялых дворов удирать на ночь