Cи Кортни ДЖОЙНЕР
НЕМО ВОССТАВШИЙ
NEMO RISING
by
C. Courtney JOYNER
A Tor Book
Published by Tom Doherty Associates
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
ПЕРЕВОД:
СЕВЕРНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ
(Апрель 2018 г.)
На моем сайте «Северный корреспондент»
https://sites.google.com/site/severkorrespondent/
вы можете прочесть переводы западных триллеров о Джеке Бауэре (на основе американского сериала «24 часа»), о Терминаторах, Годзилле, графе Дракуле, Шерлоке Холмсе.
Все переведенные мною книги лучше всего читать на моем сайте «Северный Корреспондент», так как все они снабжены большим количеством иллюстраций и гиперссылок, проясняющих текст.
Роман «Немо Восставший» читайте здесь:
Https://sites.google.com/site/severkorrespondent/kompas/nemo-vosstavsij
ТАКЖЕ вы можете прочесть текст романа Си Кортни Джойнера «Немо Восставший» в традиционном «черно-белом» варианте: черный текст на белом фоне, со всеми иллюстрациями и работающими гиперссылками ЗДЕСЬ.
Полный текст романа, но без картинок и без действующих гиперссылок есть на Прозе.ру.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
«НЕМО ВОССТАВШИЙ» – стимпанк-роман американского режиссера, сценариста и писателя Си Кортни Джойнера, вольное продолжение ряда произведений Жюля Верна. У Атлантического побережья США, лежащих в руинах после только что закончившейся кровавой Гражданской войны, гибнут корабли разных стран, уничтоженные морскими чудовищами. Америке грозит объявление войны несколькими мировыми державами, возмущенными гибелью своих кораблей. Президент Улисс С. Грант вынужден обратиться за помощью к капитану Немо, брошенному в американскую тюрьму за военные преступления и приговоренному к повешению. Грант возвращает Немо его подводную лодку – легендарный «Наутилус», поразительный шедевр викторианской эпохи, обещая полное президентское помилование, если Немо обнаружит и уничтожит источник нападений морских монстров. В сопровождении молодой племянницы главного советника президента капитан Немо отправляется в море на поиски ответов. К сожалению, враг оказывается гораздо ближе, чем они думали… Крайне динамичный, насыщенный действием и стимпанк-техникой текст романа написан на основе сценария так и не снятого в 2012 году Джойнером фильма «Возвращение Немо».
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
Посвящается моей замечательной и удивительно отзывчивой семье
И самой красивой женщине в моей жизни
А также Майлзу Худу Суортауту – спасибо, Майлз, за неусыпный контроль
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
ДЬЯВОЛ С НЕБЕС
Стремительным потоком воздуха, резким ударом рассекшим белый пар, гигантское существо вырвалось из облаков, спускаясь вниз, а затем пролетело на средней высоте последние пятьдесят километров над океаном. Встречного ветра, способного оказать ему сопротивление, не было. Луна ярко отражалась в постоянно движущихся волнах внизу, что позволяло твари прекрасно ориентироваться и отыскать цель.
Изогнув крылья, она набрала скорость и ринулась вниз, к грузовому судну, шедшему на всех парах на горизонте.
* * *
Письмо было детским, некоторые буквы выведены вместе в попытке изобразить стройное написание, но иногда они сливались, а остальные были написаны крупно и жирно, заглавными буквами, включая дату: April 20, 1870 (20 апреля 1870 года), с буквой «р» в английском слове, развернутой в неправильную, обратную сторону.
Хорст не смог удержаться от улыбки, прочитывая это письмецо уже пятый раз, гордо останавливаясь глазами на тех словах, которые были написаны правильно, и прощая те, которые были с ошибками.
«Wievielen Malen können Sie das lesen?» [«Сколько можно его читать?» (нем.)]
Криг закашлялся, задав этот вопрос, и потянулся к кофейнику, стоявшему на невысокой железной печке, а затем продолжил уже на английском языке, таком же гортанном, как и его немецкий: «Ты читаешь его уже целый день сегодня. И ты не единственный такой дед в мире».
«Это ее первое письмо, и оно не Санта-Клаусу адресовано, да к тому же она пытается писать по-английски».
Криг фыркнул: «Фигня это всё, пустая трата времени», сказал он, наливая остатки варева, которое с трудом можно было назвать кофе, в погнутую кружку, с его именем, нацарапанном на боку.
Хорст сказал: «Ведь твой внук написал это на кружке. И ты никогда не с ней не расстаешься».
«Yah» («Да», нем.) Криг отпил из кружки, как обычно, неаккуратно, капая. «Потому что я ей пользуюсь».
Он стряхнул с бороды капли кофе, затем бросил серебряный сигнальный свисток, болтавшийся у него на цепочке, и пистолет Кольт на небольшой деревянный стол рядом с печью. Он грузно опустился на матросскую скамью, и складки мяса у него на бедрах поглотили большую ее часть.
Скамья застонала, но не настолько громко, чтобы заглушить океан, плескавшийся о железный корпус корабля. Эхо бьющихся волн не прекращалось никогда, но за годы, проведенные старыми морскими волками Кригом и Хорстом в океанах, они стали к нему глухи.
Вестовой, не говоря ни слова, принес ему только что вскипевший кофейник со свежим кофейным варевом, а Хорст тем временем сунул письмо своей внучки в один карман, пистолет – в другой, и повесил на шею свисток. Криг, как обычно, пробурчал ему предупреждение быть осторожней, ныряя под перекладиной, когда тот будет подниматься по лестнице на верхнюю палубу.
Хорст всегда под ней пригибался.
«Брумгильда» была самым новым кораблем, на котором когда-либо ходил Хорст, и для него вахта на палубе означала прямо-таки время восхищения этим судном, особенно когда она шла полным ходом, на всех парах, вот как сегодня.
У него была привычка проходить по судну с кормы к носу, еще со времен, когда он был простым сопляком-матросом, чтобы, зайдя за поручни, за этот последний элемент оснастки судна, взглянуть вниз, на ватерлинию, увидеть, как корабль разрезает океан, почувствовать качку судна.
Руками он чувствовал дерево и сталь, он помнил каждую деталь, инстинктивно чуя, когда они функционировали надежно. И такая почти интимная связь Хорста с кораблем позволяла ему почуять, когда судно должно было попасть в болтанку килевой качки; а когда грозила какая-то реальная кризисная ситуация, он ощущал ее собственными нервами, жалившими его, как иглами.
Двигаясь к корме и проверяя надежность крепления спасательных шлюпок, Хорст подумал, что ни о чем лучше «Брумгильды» и мечтать нельзя. Она была точно такой, какой и должна быть, в десять склянок, со свернутыми якорными цепями, тщательно запертыми грузовыми трюмами.
Он зажег свою глиняную трубку, прислушавшись к сердцебиению механизмов двигателей «Дей, Саммерс & Компани» [британская судостроительная компания паровых двигателей]. Он знал, что будет сильно скучать по этому пульсу, когда оставит море. Он вновь коснулся кармана, нащупав в нем драгоценное письмецо, и двинулся дальше, к поручням на противоположной стороне, но тут вдруг остановился, вскинув голову.
Он что-то почувствовал. Там что-то было, где-то там, во мраке. Он прислушался, встревожившись. Чувствуя, как нервы его напряглись, их кольнуло.
А затем он услышал скрежет.
Звук этот был низким и механическим. Словно стон металла по металлу, изгибающегося перед тем, как быть разрезанным, он рос и усиливался, становясь все громче. Хорст посмотрел на трубы корабля. Из них вздымался вверх пар, ровно и без разрывов. Никаких вроде бы неполадок.
Стон превратился в стальной визг.
Он схватил латунный корабельный рупор и дунул в него в свисток в сторону машинного отделения. Визгливый скрежет, исходивший откуда-то вокруг него, усилился, как будто молотя по воздуху и разрезая барабанные перепонки горячим, невидимым лезвием. Он зажал руками уши и зажмурился, словно пытаясь защититься, как-то отгородиться от этого. Непонятно чего.
Звук скрежета стал просто подавляющим.
Он распахнул люк, ведущий в трюм, и крикнул Кригу: «Notfall! Alle Mann an Deck!» [«Полундра! Все на палубу!» (нем.)]
Хорст бросился к поручням, выхватив пистолет. Экипаж кинулся вверх по лестницам, мчась на палубу, натягивая сапоги и штаны, с криками, которые невозможно было толком расслышать из-за этого звука.
Некоторые стали хватать в оружейке винтовки, лихорадочно вставляя в них патроны. Другие похватали пожарные топоры и ведра с песком.
Хорст приказал матросам занять места по обе стороны корабля, они приставили ружья к плечам, целясь в спокойное море вокруг.
По поверхности воды стали рыскать стволы, выискивая цель. Хоть какую-нибудь. Звук же становился все громче.
Криг с капитаном судна последними поднялись по лестнице наверх и схватили Хорста за грудки: это была его вахта. Что, черт подери, происходит? А тем временем металлический грохот, этот скрежещущий град, достиг своего крещендо. У Крига разбились очки.
В Хорста брызнула кровь капитана, будто обдав его всплеском волны с кровавой океанской пеной. Капитана подняло с ног и выдернуло вверх чем-то с палубы – каким-то остроконечным штырем или крюком, пронзившим ему грудь со спины.
Капитана отшвырнуло на добрую сотню футов по воздуху, а затем он, как безвольная тряпичная кукла, с поджатыми ногами, так что каблуки его даже оказались у шеи, рухнул в черную воду. Где и исчез.
Матросы отступили от поручней, некоторые попадали на колени. Хорст выругался и тут же взмолился, увидев громадную тварь, похожую на гигантского ската – морского дьявола манту. Она с ревом пронеслась над кораблем, бешено хлеща своим раздвоенным, словно у дракона хвостом, и гигантскими крыльями заслонив небо.
Затем она развернулась и направилась обратно к ним.
Люди почувствовали скорость твари и жар, исходивший от нее. Подкосились ноги у еще нескольких матросов, едва успевших открыть огонь.
Морской дьявол ринулся к кораблю, правя своими плавниками по раскаленным, как при взрыве, потокам воздуха. Кожа твари блестела, словно полированная сталь, а из открытых ран вокруг горла и жаберных сеток лилась солоноватая жидкость.
Глаза ее казались светящимися лабиринтами цвета: в глазных яблоках красные оттенки сталкивались с зелеными, разбиваясь друг о друга и превращаясь в ослепительно-белое сияние, осветившее палубу.
Засверкали винтовки, пуля за пулей с искрами вонзавшиеся в брюхо морского дьявола, а затем рикошетом отлетавшие от него обратно в экипаж. Пронзенные свинцовыми пулями в грудь, люди падали, словно подкошенные огнем из пулеметов Гатлинга.
Одни стали отползать в стороны, как попало, все в крови, некоторые катались по палубе, испуская последние в своей жизни крики. Другие продолжали стрелять, а тварь хлестала хвостом, сметая на куски дымящие у них за спиной трубы, и они рушились, сталью складываясь внутрь.
Хорст бросился в сторону, пытаясь увернуться от рухнувших на палубу труб, рваные края которых пробили деревянную обшивку палубы к трюмам внизу. В машинном отделении раздались взрывы, и оттуда повалил пар, срывая обшивку корпуса судна и наполняя воздух вращающимся раскаленным металлом, укрыться от которого экипажу было негде.
Огонь и острый, как бритва, металл.
Криг протянул к Хорсту руки, ног у него уже не было, их отрезало, умоляя его о чем-то, чего Хорст не расслышал, но понял. Хорст прижал ствол пистолета ко лбу своего товарища. Звук, издаваемый морским скатом, превратил выстрел в почти неслышную вспышку.
Люди побежали, толкая друг друга, к спасательным шлюпкам, или стали прыгать в воду. Паника. Плавники твари смяли мачты, как палочки, выбросив их за борт словно выстрелом, и они уже ненужными бревнами стали крушить моряков, падая сверху на тех, кто отчаянно пытался отплыть подальше от корабля.
Несмотря на хаос, непокорный Хорст отважно стоял у разбитых поручней, глядя на морского дьявола, вынырнувшего на него прямо из-под Луны. Обеими руками прочно схватив пистолет, так, чтобы оружие не тряслось, он прицелился чудищу в глаз, вращавшийся калейдоскопическими белыми, оранжевыми и красными цветами.
Пуля вонзилась в этот светящийся глаз, извергнув из него какую-то жидкость, и голова морского ската задергалась и стала корчиться, словно пытаясь избавиться от гарпуна.
Тварь врезалась в останки корабля, прорвав центр судна и хвостом разбрасывая в стороны огромные куски стали, отшвырнув фрагменты двигателя, паруса и тела людей в океан – все это погрузилось в воду почти одновременно.
«Брумгильда» опрокинулась от взрыва в котельной, выворотившего все то, что от нее еще оставалось. Взрыв из центрального грузового трюма был вулканическим, он смешал черный порошок с топливом и поднял в ночное небо клубы пламени и дыма.
Последовавшие за ним ударные волны силой заставили воздух согнуться, заглушив все звуки на сотни миль вокруг. И в конце концов не осталось ни криков о помощи, ни звуков выстрелов. Не осталось ничего, после того, как последний край кормы – все, что осталось от корабля, погрузилось окончательно в воду.
Морской дьявол, сделав широкий заход, еще немного покружил над водой, вдали от обломков, но близко к воде, а затем поднялся, раненный, к Луне и исчез за катившимися по небу облаками и дымом.
Погибель наступила за пару минут, не дольше. На поверхности воды остались лишь обломки, плавающие трупы, широкие полосы кровавого масла и какое-то детское письмо, качавшееся по волнам и уносимое водой течением вслед за обломками.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
СМЕРТЬ: ДОНЕСЕНИЯ И СВИДЕТЕЛЬСТВА ОЧЕВИДЦЕВ
«Как, черт подери, можно бороться с тем, чего не существует?!»
Этот вопрос, заданный Улиссом С. Грантом*, прогремел даже сквозь дверь его личного кабинета, заставив Эфрема остановиться, в тот самый момент, когда он уже хотел было в нее постучать. Он дважды упал, поранив себе подбородок, пока бежал сюда сверху, с телеграммой в руках, из кабинета телеграфной связи Белого дома.
- - - - - - - - - - - - - - - - - -
* Улисс С. Грант (1822-1885) — американский политический и военный деятель, полководец северян в годы Гражданской войны в США, генерал армии, 18-й президент США (1869-1877 гг.). Портрет Гранта с 1913 года изображается на банкноте в 50 долларов. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - - - - - - - - -
Но Эфрему был слышен и другой, более спокойный голос: «И все равно, эти случаи причиняют нам большой вред».
«Ты хочешь указать мне, черт возьми, на то, что и так очевидно, как день?»
Гвардейцу, стоявшему на посту в коридоре второго этажа, было видно, как колеблется двенадцатилетний парнишка: в руках он держал красный конверт с надписью «СРОЧНО», потирая пораненный подбородок, он был смущен помятыми от падения брюками, но затем он все-таки слегка постучал.
Голос Гранта прозвучал, как выстрел из винтовки, из его кабинета: «Я сказал меня не беспокоить!»
Эфрем взглянул на гвардейца с карабином в руке, который лишь ухмыльнулся в ответ, но тут кто-то подошел к двери кабинета с другой стороны, повернул медную ручку и наполовину приоткрыл дверь.
Эфрем обнаружил перед собой Джона Дункана – того, чей голос казался более спокойным: «Сынок?»
Высокий, ростом во всю дверь, но немного горбившийся от профессорской сутуловатости, на худощавом лице Дункана красовались густая борода и очки с толстыми линзами, которые лишь увеличивали и без того огромные его голубые глаза, над которыми не было бровей.
«Сэр. Специальное сообщение, сэр. Срочное и секретное. Сэр».
Президент Грант стоял у своего стола, в небольшой нише в дальнем конце комнаты в форме буквы «L», доливая почти полный бокал бурбона водой. Эфрему был виден лишь его силуэт, и президент не смотрел в сторону посыльного. «Когда оно поступило?»
Эфрем чуть поклонился в поясе: «Около трех минут назад, господин Президент».
Грант чуть наклонил свой бокал, чтобы жидкости смешались, а затем наполовину его прикончил. Он встал у огромного окна, в которое капали струйки дождя, и Эфрему был теперь виден лишь его затылок, очертания плотной бородки и зажженный кончик сигары.
«Черт, как медленно, и слишком поздно», ответил Грант. «И телеграмма так и не была мне доставлена. Ты понял?»
Эфрем отдал честь, кивнул и снова отдал честь. Он попытался было пролепетать «Есть, сэр», но не смог, так как у него перехватило дух. Дункан жестом указал ему на подбородок, молча посоветовав Эфрему обработать рану, после чего закрыл дверь и сказал Гранту: «Ну вот, вы еще одного перепугали до смерти».
«Если б я был курсантом в Вест-Пойнте [высшая офицерская академия], и на меня так рявкнул бы офицер, я бы наверняка наложил в штаны».
«Это же юноша», сказал Дункан, читая телеграмму: «Который и понятия не имеет, что имеет дело со сверхсекретной информацией».
«И от того, что он об этом ни сном ни духом не ведает, его следует считать, черт подери, только счастливчиком. И поэтому ему можно доверять. Страна?»
«Германия».
Дункан положил вскрытый конверт с надписью «СРОЧНО» на стопку поверх таких же других: «Никакого пиратства, а корабль уничтожен, и весь экипаж погиб».
«И все это в наших водах, на наших торговых коммуникациях! Это все равно, что водрузить на этих обломках наш собственный звездно-полосатый флаг», сказал Грант. «Еще несколько дней таких формальных протестов, и на нас будут нацелены пушки доброй половины Европы».
«Молю Бога, чтобы до этого не дошло, сэр».
«Тогда молись усерднее. Наш флот не такой большой, чтобы суметь сдержать все их военные корабли – и они все выстроятся в очередь, чтобы открыть по нам огонь, потому что именно нас они считают ответственными за потопления своих судов, якобы мы их потопили, а сами пытаемся прикрыться этими полубезумными выдумками с бредом о морских чудищах».
«Не так просто сбросить это со счетов», ответил Дункан, немного подождав, а затем добавил: «Не так ли?»
«К сожалению, целые страны порой подвергаются наказаниям из-за проступков отдельных лиц».
Грант подошел к длинному столу, явно доминировавшему в его кабинете, полированная поверхность которого была завалена стопками конвертов и пакетов с надписями «СТРОГО СЕКРЕТНО» И «КОНФИДЕНЦИАЛЬНО», и выхватил один из них наугад, взломав его печать с черной ленточкой.
«Ты веришь во все это?»
Дункан ответил, тщательно выбирая слова: «Верю ли я, что это точно зафиксированные донесения со слов свидетелей этих происшествий?»
«Не надо вилять вокруг да около. Ты знаешь, черт подери, о чем я».
«Конечно, не этого вы желали бы от меня услышать, но да, я верю».
Грант отшвырнул большой конверт в сторону, стукнув бокалом с остатками бурбона с водой по столу: «Тогда, значит, и ты тоже свихнувшийся на этом идиот».
«Г-н Президент, вы хотели узнать, верю ли я, что моряки говорят правду. Скажу прямо и официально, я думаю, что да».
«Я тебя прекрасно услышал. Что же касается меня, то официально заявляю, что они, вероятно, все были в стельку пьяны, раз не увидели эту чертову хрень, и в этом мертвецки пьяном состоянии врезались в какую-то несчастную рыбацкую посудину, отчего они обе и затонули!»
«Возможно, это и объясняет один какой-нибудь инцидент», заметил Дункан. «Но такое объяснение очень зыбкое. Сэр».
«Ты напрочь убиваешь доверие к себе, когда встаешь на одну сторону со всей этой кучей бреда».
«Но ведь это предсмертные показания свидетелей. Точно излагающие события, то, как именно они происходили, причем на дюжине языков».
Дункан поймал брошенный на него нахмуренный взгляд Гранта, но сохранил спокойствие духа: «Это донесение, в котором говорится о морском змее-гидре?»
«Какое, черт возьми, это имеет значение?»
«А свидетельство шведского помощника боцмана, с указанием точного времени? Он истекал кровью…»
«Капитан китайского грузового судна утверждает, что это был какой-то чудовищный кальмар». Грант вскрыл еще один пакет, а затем еще один, разбросав по столу страницы из них. «Ну а, греки, конечно же, утверждают, что это был Циклоп, разнесший вдребезги своими кулаками двухмачтовое судно!»
«Сэр, и у всех этих донесений есть общее––»
Грант прервал его: «Хочешь, этим займется военно-морской министр?»
«Думаю, нет».
«Видишь ли, в чем тут твоя загвоздка», сказал Грант. «Даже в самые худшие дни и моменты, когда я был страшно пьян, мне, может, и чудились ползущие по мне пауки, но мне никогда не могло привидеться никакого чертова Циклопа».
Дункан выпрямился, чуть подавшись вперед в своем кресле: «Я верю, что эти люди видели что-то воистину ужасное и перед смертью дали правдивые показания».
Грант сказал: «Я повидал немало умиравших людей на своем веку, слышал, как они перед смертью прощались с женами, исповедовались в совершенных грехах, некоторые верили, что во славе отправятся на райские небеса, а другим было уже абсолютно все равно».
Дункан возразил: «Но они же не тратили эти последние секунды на то, чтобы поведать какую-то чудовищную бредовую ложь». Он взял со стола красную телеграмму. «Судно “Брумгильда”, вся его команда погибла, от лап гигантского летающего ската. Морского дьявола».
«И кто же это утверждает?»
«Вестовой, выловленный траулером, он умер от шока через полчаса после спасения. И это девять судов с экипажами из пяти разных стран, и все это на наших морских путях. Что бы они ни утверждали, нам приходится вытаскивать кучу трупов из наших вод».
Грант сказал: «Весь мир считает, что мы нашинковали их для акул, как приманку – и не надо меня цитировать».
«Я этого никогда не сделаю». Дункан встал. «Это не какие-нибудь бредовые истории необузданной фантазии, сочиненные для газет. И это не военные корабли».
«Знаю, куда ты клонишь», раздался голос Гранта, с оттенком предупреждающего рычания, «все это происходило в глубоководных районах».
«До сих пор нам пока что удавалось утаивать от прессы наиболее ужасные подробности, но надолго ли? Когда-нибудь одна из этих жертв перед смертью расскажет обо всем какому-нибудь репортеру. Вы понимаете, что это повлечет за собой».
«И все эти страны ждут и следят за нами, как мы поступим, а у нас ничего нет, мы с пустыми руками! Если в Конгрессе что-нибудь пронюхают про весь этот бред и ту пургу, которую мы тут несем об этих морских монстрах, они скрутят меня и наденут на меня смирительную рубашку, которую, впрочем, половина из них хочет нацепить на меня и без этого», сказал Грант, размахивая сигарой. «Караул! Спившийся деспот!»
Дункан рассмеялся, чтобы разрядить напряжение: «Я представляю, некоторым депутатам это доставит удовольствие».
«Карл Шурц от радости будет отплясывать миссурийскую джигу».
Грант вернулся к небольшому письменному столу, стоявшему в нише, и положил ладони на его кожаную отделку, покрытую чернильными пятнами. «Линкольн называл его «Конторкой», потому что он мог сидеть за ним, а сенаторы вокруг него пороть всю ту чушь, которая занимала им мозги, а затем, выслушав их, он мог отыскать во всем этом конечную истину. Решить, казалось бы, самые неразрешимые в мире проблемы, и всё это здесь, за этим стареньким столиком».
«С вашей компетентной помощью».
«Черт меня подери, не только с моей». Грант задумался, прежде чем произнести следующие слова: «Но честное слово, что же там происходит, в море?»
«Хотите новых версий и теорий, которые вы с презрением отвергнете? Этим я вдоволь могу вас обеспечить, равно как и каждый, наверное, инженер и биолог, работающий у нас по контракту на наш военный флот».
Грант поднял графин с виски над стаканом, но передумал и не стал наливать: «Я должен принять какое-то решение и выступить с неким заявлением по этому вопросу».
Дункан сказал: «Есть один человек, которому больше всех других знакомы тайны океана».
«Могу предположить, что это ты, но ты же утверждаешь иное?»
«Черт, я салага в сравнении с ним».
Грант достал из кармана сюртука половину сигары и зажег ее длинной спичкой, чиркнув ею по камину. Огонь в нем теперь представлял собой лишь тлеющие угли и никак не согревал при такой сырой погоде. Грант глубоко затянулся, а затем выпустил клубы дыма. Не глядя на Дункана.
«И слышать не хочу это имя».
Дункан возразил: «Вспомните, пять лет назад, первые страницы газет только и были заполнены одними рассказами о морских чудовищах, топящих военные корабли по всему миру. И люди гораздо больше знали и читали именно об этом, чем об Аппоматтоксе*, и именно он несет ответственность за то безумие и панику, которые эти события вызвали».
- - - - - - - - - - - - - - - -
* Последнее крупное сражение, положившее конец Гражданской войне, 9 апреля 1865 года, в ходе которого после длинного ряда упорных сражений Грант принудил генерала Ли сдаться со всей армией при Аппоматтоксе. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - - - - - - -
Грант ответил: «Да, черт, смятение было блядским».
«Все флоты мира стали его жертвами. Сколько фрегатов мы потеряли, сколько людей?»
Грант взглянул на Дункана, задумавшись, сжав и прикусив губы. Он словно замер на месте.
А Дункан продолжал: «Кто же лучше него сможет разобраться в этих нынешних событиях, господин Президент? И, возможно, их прекратить?»
«Подстрекаешь меня, черт подери?!»
Дункан согласился с ним, кивнув, и все же сказал: «Он, именно он вам и нужен».
Грант схватил графин с бурбоном, налил себе на два пальца, осушил стакан и сказал: «Будьте вы все прокляты!»
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
БЕЗУМЕЦ МОРЕЙ
В бумажной гильзе лежало два тонких металлических стержня. На ней имелся штамп «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО: СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫАМЕРИКИ. ЗАКЛЮЧЕННЫЙ № 3579», и ее президент Грант дал Дункану час назад, со словами: «Может, что-нибудь узнаешь отсюда полезного для себя».
И когда Дункан вернулся в свой небольшой кабинет в Белом доме, его уже ждал ящик – мини-сейф из вороненой стали, с таким же серийным номером.
Он приблизился к этому ящичку, словно к бомбе, которую нужно было обезвредить, взяв эти тонкие иглы и отыскав отверстия на полированных стальных его боках, а затем одновременно вставил их внутрь. Все стороны ящика упали, и он раскрылся, словно механический цветок.
Внутри находились поврежденный морем журнал профессора Пьера Аронакса, завернутый в прочную защитную бумагу для консервации; большой, высшего качества, с золоченым обрезом конверт; и гильза от патрона.52-го калибра.
Дункан выдвинул полку своего чертежного стола и поставил в специальное углубление, предназначенное для светильника, керосиновую лампу. Из ящика с ложным двойным дном появились объектив и подставка «Волшебного Фонаря», завершавшие проектор.
Он взял в руки патрон и осмотрел через сильную лупу эту латунную гильзу, после чего вставил ее в проектор с помощью специального зажима. Дункан бросил в дымоход лампы пару гранул йодистого кальция. Она загорелась, и он стал поправлять объектив, настраивая резкость микро-слайдов, скрытых внутри переделанного патрона. Первым появилось изображение первой страницы газеты «Пионер и демократ» от 12 марта 1865 года, спроецированное на стену его кабинета:
ПРОСЛАВЛЕННЫЙ ВОЕННЫЙ КОРАБЛЬ
СНЯТ С БОЕВОГО ДЕЖУРСТВА
Как сообщили в Военно-морском министерстве, боевой шлюп военно-морского флота США – сторожевой корабль «Созвездие» выведен из эксплуатации, после столь славной его службы своей стране во время вооруженного конфликта между штатами. Корабль водоизмещением тысячу четыреста пятьдесят тонн будет поставлен на постоянную стоянку в порту Норфолка, штат Вирджиния, где он будет превращен в плавучий штаб обучения новых военно-морских кадров.
Нужно было покрутить свинцовый сердечник, чтобы в миниатюрной капсуле появились следующие слайды. Вторым было сообщение, написанное в виде многочисленных человеческих фигурок, выстроившихся в ряды. Дункан отложил в сторону очки и прочел это послание, состоявшее из «пляшущих человечков», так и не открыв для этого экземпляр «Правил и стандартов кодов и шифров Союза*», лежавший рядом с ним, у локтя.
- - - - - - - - - - - - - - - -
* То есть Северных штатов, противостоявших рабовладельческой Южной конфедерации. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - - - - - - -
Нет никаких сомнений в том (говорилось в этой записке), что ответственность за это несет изгой и морской разбойник, террорист Немо (он же Даккар). Потопление и уничтожение военно-морского корабля США «Авраам Линкольн» раскрыло его истинные намерения, продемонстрировав его способность уничтожать наши самые грозные военные корабли, что, несомненно, вызовет неконтролируемую панику и придаст смелости нашим врагам.
Поскольку войска нашего Союза еще заняты ведением боевых действий с войсками Конфедерации, крайне важно сосредоточить все наше внимание и все наши усилия на достижении нашей победы, но также и на то, чтобы этот террорист–разбойник, его подводное судно и все его действия были бы как можно скорее стерты из общественного сознания и памяти народа.
С этой целью сооружена точная копия военно-морского корабля США «Конститьюшн», в деталях повторяющая оригинал. Она пришвартована в Норфолке вместо оригинала, тем самым развеивая любые возможные в дальнейшем спекуляции об уничтожении «Конститьюшн», а также о Немо/Даккаре, его подводной лодке и ее боевых возможностях.