Наконец, она сказала: «Вы и раньше действовали под тем же предлогом – “безопасности”. Я на это не поведусь».
«Каждый из нас выполняет свою работу, мисс. И кроме того, я должен проверить готовность подводного корабля».
«Вы в состоянии в этом разобраться?»
«Просто доложу то, что увидел».
«Да, просто доложите». Сара повесила на плечо седельный мешок и открыла люк из досок в полу. «А это мое новое кольцо? Боюсь, у меня плохое предчувствие, что это ваших рук дело».
«Теперь оно у вас в кармане, так что, полагаю, вы вправе это услышать».
Мастон посторонился, и у его сапог показались ступени выдвинувшегося трапа, ведущего в подводный бункер. «Снабдить это кольцо ядом выразил желание Президент. Именно это, а не какое-то другое, и он хотел, чтобы оно было передано оперативнику-женщине».
Сара сказала: «Не надо меня так называть».
«Я добровольно вызвался приложить свои навыки в дизайне кольца, независимо от того, кто будет им пользоваться».
Сара стала спускаться по стальному трапу: «Эти ваши таланты, вот из-за них-то во всем мире такой бардак».
Мастон улыбнулся самому себе: «Возможно, однажды вы скажете мне спасибо».
Он остановился у подножия трапа. В своем ремонтном доке качался на волнах растущего прилива Наутилус. Его носовые швартовы натянулись, готовые к тому, чтобы их обрубили. Обшитый металлом корпус субмарины теперь снова был бронированным, на своем месте находилась и новая носовая часть с острыми зубьями, смотровые иллюминаторы были застеклены, а расплавленная боевая рубка восстановлена.
«Ничего подобного в мире нет», сказала Сара.
Мастон даже отступил на шаг назад, чтобы оглядеть гигантский корабль: «В полной мере можно то же самое сказать и о самом Немо».
Сара направилась к лестнице, ведущей на палубу, демонстративно встряхнув седельным мешком, в котором зазвенели золотые слитки. «Так значит, Немо может что-то украсть? Мы дадим ему золото для его корабля, и он тут же скроется, выйдя в открытое море?»
«Я здесь не из-за воровства».
Мастон вынул из кобуры пистолет, держа его длинный ствол направленным вниз. «Мы хотим быть уверенными в том, что он будет помнить о полученных им приказах, когда снимется с якоря. Напомнить Немо о том, что он должен сделать – это вовсе не так плохо, мисс. Особенно для вас. Оперативник вы или нет, но вряд ли вам захочется оказаться в этой ловушке в лапах бешеной собаки, которую вам придется усыпить».
Мастону на руку, посередине, упал красный луч. Сначала небольшое пятнышко света, которое затем прожгло ему одежду до мышц. Вскрикнув, он развернулся, подняв пистолет, и тут его поразил второй луч, более мощный: как ударом молнии, он сбил его с ног. Опалив ему кожу и плоть, воспламенив плащ.
Пистолет Мастона выстрелил в пол причала, вверх взлетели деревянные щепки. Он упал и покатился, вырываясь из загоревшегося плаща. Сара бросила его в воду, и последний лазерный луч подпалил доски на потолке очень высоко над ними.
Красным, ослепляющим светом.
Сара опустила голову, но продолжала чувствовать жар луча – хвост кометы, идущий снизу, из-под ватерлинии дока подводной лодки, он шел откуда-то от руля Наутилуса. Небольшой участок океана, сквозь который он проходил, кипел, нагретый лучом, выпущенным вверх, с песчаного океанского дна.
Лазер стал менять направление, поражая разные участки стоянки субмарины, он прожег отверстия в бочках и расплавил связку свинцовых труб. Сара поспешно попятилась, но тут размер луча стал сужаться, превратившись в нечто похожее на почти тонкий провод, он стал двигаться осторожно и точно, как скальпель хирурга, по деревянным сваям, выжигая вокруг Мастона круг в досках.
А затем он остановился. Щелчком выключателя.
Одним быстрым атлетическим движением из воды на корму Наутилуса поднялся Немо, державший в руках какую-нибудь необычную винтовку сложной конструкции, приклад которой был выполнен из костей какого-то морского существа; как и все остальное на Наутилусе, это оружие казалось полностью органичным для Немо, словно продолжением его тела. Он снял с себя дыхательное устройство, небольшую раковину с гибкой трубкой, и сказал: «Я назвал бы это успешным испытанием».
Сара воскликнула: «Что эта за штука – вы же могли нас сжечь живьем!»
«Подводное оружие, использующее концентрированный свет, гораздо мощнее любой пули, и тебе никакая опасность не грозила. Я всегда точно целюсь».
Немо поправил ударный механизм винтовки: призматический объектив на медном движке, смонтированные на стволе вместе с несколькими светочувствительными фотоэлементами, формировавшими единый концентрированный луч-пучок. Питание шло от аккумуляторной батареи на поясе его водолазного костюма.
Он сказал: «Предназначено для борьбы с чрезмерно агрессивными видами Elasmobranchii [пластиножаберные] ––»
«С акулами», сказала Сара.
«И другими хищниками».
Мастон, держась за грудь, оттолкнулся от выжженного на полу круга: «Полагаю, вы имеете в виду меня, но я вовсе не нуждаюсь в подобной демонстрации».
«Благодарите мисс Дункан. Это оружие находилось в одном из Вулканийских шаров, в собранном состояния, но из него еще никогда никто не стрелял. Мне нужно было проверить управление лазером, от самой широкой до самой резкой точки».
«От дробовика до Дерринджера».
Немо ответил: «Грубое сравнение, однако не совсем неточное. За исключением того, что мощность его несопоставима с любыми вашими калибрами».
Затем, Саре: «Вы получили топливо, как договаривались?»
«Да», сказала Сара, все еще не избавившаяся от потрясения, «но не уверена, что теперь передам его вам. Конечно, вы все равно сможете просто отобрать его силой».
Немо поднялся на лестницу. «Могу, но не стану. Извиняюсь, если оружие вас напугало, но вы еще многого не знаете».
Он нажал на курок, выстрелив лазером в точку на расстоянии какого-то дюйма от Сары, и разрезал напополам гремучую змею, ползшую к ней по полу. У ног ее клубками завертелись сожженные края частей змеи.
Сара, поморщившись, отдала Немо седельный мешок.
Немо заглянул внутрь, увидев слитки: «Единственно чистое из всего, что связано с нашим правительством», сказал он. А затем обратился к Саре: «Это позволит нам далеко забираться. Можете сообщить отцу, что вы закончили свою работу, и я ее одобряю, но эта ваша нелепая самонадеянность на то, что вы отправитесь в плавание вместе со мной, ничего ошибочнее этого предположения не бывает».
Сара сказала: «Подождите – я заслужила это, капитан».
«За все, что вы, по вашему мнению, заслужили», Немо показал стволом винтовки на змею, «я вас только что отблагодарил. Наутилус не место для женщин».
«А мне кажется, что место. По крайней мере, они здесь были. Когда-то».
Немо холодно посмотрел на Сару: «Вы переходите границы. Самым серьезным образом».
Немо снова выстрелил. Выстрел был коротким. В Мастона, поднявшегося на ноги и потянувшегося за пистолетом здоровой рукой. Он отшатнулся от луча, упав на сваи.
«Агент Мастон, ваши цели мне известны и мною презираемы», сказал Немо. «Пистолет останется здесь, а вы убирайтесь. Уверен, Грант охотно выдаст вам новый».
Мастон поднялся на ноги: «Он будет очень этим недоволен, а также тем, что вы выгоняете мисс Дункан».
Немо сказал: «Президента заботит одно – чтобы мы вышли в море, что и произойдет на рассвете».
Он подошел к люку, с золотом в седельном мешке, и бросил Саре раковину с трубкой. «Мое дыхательное устройство. Гораздо эффективней всех ваших».
* * *
В Наутилусе Немо прошел через библиотеку с опустевшими полками, за исключением «Энциклопедического исследования глубоководных существ» Пьера Арронакса и его поврежденных водой записей и рисунков.
Мебель в этом зале была теперь разномастной и не совпадала с его оформлением, как раньше, орган скулил, а позолоченные детали светильники были поправлены наспех и грубовато. Вся обстановка здесь была теперь лишь слабой тенью прежнего Наутилуса, но этот корабль теперь уже больше не был полузатопленными обломками, и Немо чувствовал гордость, пробираясь по главным коридорам к трюмам и к электростанции.
Небольшой лифт спустил его в абсолютный мрак заглохшей теперь электростанции. Сердце корабля, не бьющееся. Холодное. Немо положил золотые слитки в центр топливного лотка, а затем запер люк, когда они начали нагреваться.
Большие герметичные ячейки тут же засветились, накаляясь, настраиваясь и генерируя, чистый металл в камере начал распадаться, превращаясь в расщепляющиеся материалы, подавая питание турбинам Наутилуса.
Отсек озарился слабым, затем мягким светом.
В раненом плече Немо снова вспыхнула боль, когда он взглянул вниз, на следы пуль, высветившиеся на полу, когда свет вокруг него начал усиливаться. Он опустился к ним на колени. Это были лишь борозды и вмятины в железе, оставленные пулями, выпущенными солдатами правительства, ворвавшимися на его корабль и перебившими весь экипаж.
Отметка на память, постоянно и навсегда.
Склонившись там над ними, Немо дотянулся до автономного пульта управления, установив на нем регулятор напряжения из своей лаборатории на Вулкании, размерами не больше 50-центовой монетки с фигурой Свободы.
И корабль ответил. Его сердце забилось.
Немо почувствовал такой же ритм и у себя в груди, словно бившийся в унисон с Наутилусом. В механизмах послышалось внутреннее рычание, оно стало подниматься, усиливаться, превратившись затем в уверенный рев возродившейся силы, когда вокруг него ожили батареи, ослепляя все вокруг светом и энергией.
* * *
Бесконечные мили воды, с плывущей по ней спасательной шлюпкой, испепеляемой жестоким солнцем. Фулмер стоял в центре шлюпки, стараясь сохранять равновесие на сиденье и, бережно подняв Рэда к борту, погрузил его в небольшие, непрерывно плещущиеся о лодку волны. Последние несколько дней были особенно мучительными: мышцы Рэда превратились в высохшую бумагу под тем, что осталось от его лица и рук. Он пытался говорить. Шутить.
Фулмер некоторое время еще смотрел на волны, а затем отвернулся, еще до того, как тело опустилось под воду и исчезло.
Он откинулся на окровавленное сиденье, где лежал до этого Рэд, и вытряс несколько оставшихся капель свежей воды себе на язык, закрыв глаза на ослепительно яркое солнце, с абсолютной пустотой вокруг.
* * *
Немо поставил лазерную винтовку на специальную стойку, вмонтированную в стену его каюты. Нажатием изумрудной кнопки он открыл потайной гардероб, в котором висела его форма, тщательно отглаженная, с вышитым золотом девизом «Mobilis in Mobile» на нагрудном кармане. Он положил ее на кровать, перед тем как побриться над переносной раковиной.
Вытирая остатки пены и пар дыхания с зеркала, Немо в своем отражении уже больше не был заключенным.
Он подошел к большому чертежу Наутилуса у себя на столе, ослабив напряжение плафонов верхнего освещения, переключив их с одного цвета на другой, ослабив освещение схем субмарины и вновь водрузив на свое место портрет своей жены и сына.
Немо сказал им: «Я не забуду своей клятвы».
* * *
Джесс спрятался, забившись в темный угол жилого отсека, наверху последней койки в ряду, свернув в руках гарроту [прочная веревка, шнур, струна для удушения]. Он напряженно замер, увидев огромную фигуру китобоя, вошедшего боком в люк.
В слабом свете в руке китобоя мелькнул конец медного кастета с шипами-зубьями. Он пнул ногой койку, заглянув под нее, и проговорил: «Haere mai i roto i iti kirera!»
Джесс подумал, что ему послышалось слово «белка» («kirera») на этом языке, и он крепче растянул шнур между кулаками. Застыв неподвижно на месте и дав возможность китобою подойти к следующей койке, на которую он набросал подушек, укрыв и подоткнув их одеялами.
«Kierra?»
Китобой наклонился, подняв кулак с шипами, намереваясь сокрушить череп спящего Джесса. Он ударил. В подушки, из которых взметнулись лишь перья. Джесс выскочила из угла, набросив шнур на толстую шею китобоя из-за спины и затянув его.
Китобой бешено схватился за гарроту, с трудом стараясь взглянуть на пальцы Джесса и пытаясь ухватиться за них. Локтями он стал резко и сильно наносить удары Джессу в ребра. Схватившись, как борцы в жестокой драке, они оба упали.
Джесс растянулся на полу, китобой оказался на нем, всей своей массивной тушей угрожая раздавить ему грудь в пыль. Китобой сунул кастет под шнур, поймав его, и стал пытаться его разорвать, а Джесс тем временем хоть и задыхался, но продолжал сжимать концы удавки, услышав, как китобой стал выдыхаться. Высунув свой обезьяний язык.
Джесс почувствовал мокроту изо рта китобоя у себя на руках, когда тот взвизгнул: «Каатау!»
Каатау, его брат-близнец, появился в люке с мачете в руках. Неуклюже ввалившись, он сделал два шага вперед. А затем остановился. Лицо его брата стало превращаться в маску смерти.
Джесс еще крепче затянул гарроту, подчеркивая свои слова: «Он сюда заявился, искал меня, а теперь ты с этим своим ножом! Брось его, или голова у него отлетит от туловища быстрее, чем пробка от виски! Все понял?»
Каатау увидел, как от нехватки кислорода из вены на шее его брата выползает фиолетовый цвет, покрывая щеки, а глаза его закатились.
«Ты ничего не сможешь сделать!», вскричал Джесс.
Через корабельную внутреннюю связь приливной волной по всему Наутилусу разнесся командный голос: «Это капитан Немо. Всему экипажу доложить со своих постов. Приготовиться отдать швартовы! »
Каатау посмотрел на Джесса и сказал: «Я понял», а затем выронил мачете.
Джесс дождался, когда оно грохнулось на пол, после чего снял шнур, который теперь был залит кровью изо рта и носа китобоя. Он ногой отшвырнул китобоя от себя, массивная туша которого повалилась головой вперед, задыхаясь и глотая ртом воздух, что есть мочи.
«Вы намерены и дальше маяться этой херней?», спросил Джесс, вырвав из рук китобоя кастет, а затем схватив мачете.
«E kore ahau e matau» [«Не знаю»]. Каатау ухмыльнулся.
Джесс надел кастет на свой кулак: «Значит, снова попытаетесь перерезать мне глотку, правильно?»
Голос Немо: «Всей команде доложиться!»
«Я вернусь, за этим кинжалом», сказал Каатау, по-прежнему скаля зубы.
* * *
Океан вокруг спасательной шлюпки теперь превратился в нескончаемые мили мрака, разбавленного бриллиантами, рассеявшимися на поверхности: накатываясь, течения смешивались друг с другом, в них отражалось ночное небо, и дробился тусклый свет луны.
Фулмер, щурясь в этих слабых искорках света, пытался отыскать флягу, которую он швырнул под опору уключины весла, подальше от самого себя, чтобы у него не возникало соблазна выпить все оставшееся. Он пошарил у края, и нашел там флягу, влажную со всех сторон.
Фулмер вытащил ее оттуда, и вода из дыры на дне капнула ему на руки. Он выпил то, что оказалось у него в ладони, хлюпая, все, что смог.
Он перевернул флягу, перебравшись туда, где лежал раньше Рэд. Там до сих пор лежали клочья его окровавленной рубахи. Он уселся там, заняв его место, и поднял флягу надо ртом, чтобы поймать последние капли. Грубый мешок, крепко завязанный, лежал у его ног, механическая тварь внутри него до сих пор еще двигалась. Хотя и еле-еле.
Фулмер прислушался. Лишь одна плещущая вода билась о спасательную шлюпку, иногда наклоняя ее, погружая в воду или набрасывая небольшую волну. Небо прояснялось, тучи рассеивались, и за ними на небе появлялось все больше звезд.
«Да славят Господа отправляющиеся на кораблях в море».*
- - - - - - - - - - - - - - - - -
* Ветхий Завет, Псалом 106: «Отправляющиеся на кораблях в море, производящие дела на больших водах, видят дела Господа и чудеса Его в пучине». – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - - - - - - - -
Фулмер рассмеялся, сначала тихо, а затем громче, перевернув опустевшую флягу. Он всегда считал эти слова бессмысленными. Просто какими-то пустыми фразами, чтобы было что сказать над усопшими, и теперь он вынужден был произнести их над самим собой. Он снова засмеялся, дождавшись, когда голос его разнесется над водой и исчезнет, чтобы затем подумать о чем-то другом. Прежде чем опустить голову на окровавленное место, где до этого лежал его друг.
* * *
Восходящее солнце уже залило окрестности оранжевым цветом, когда всадники на флангах погнали по причалу своих лошадей, гремя копытами по доскам. Скача во весь опор и снимая на ходу с плеч винтовки, они подъехали к старой конюшне, где уже стоял Президентский экипаж.
Они соскочили со своих лошадей и заняли позиции вокруг пирса, когда Грант с Дунканом уже миновали последним сваи, где стояла Сара, бросавшая хлеб чайкам. Мастон, с перевязанной рукой и без пистолета, стоял и следил за происходящим из-за сваленных в кучу якорных цепей.
Солнце поднялось еще выше, стирая ночь и озаряя ярким светом ряды шхун с высокими мачтами и небольших рыбацких лодок, уже выходивших в море.
Рыбаки, показывая пальцами на Гранта, замахали ему шапками, когда он зашагал к Саре и прокричал ей, еще не дойдя до нее: «Ты должна быть на борту; что с запуском?»
Сара бросила последний хлеб, глядя на то, как чайки стали за него драться: «Немо заявил, что я для плавания не гожусь. Запуск должен произойти теперь в любую минуту».
Грант сказал Дункану: «Твоя чертова схема уже начала срываться».
«Кстати, у него новое, неизвестное доселе оружие», сказала Сара.
* * *
Немо стоял на мостике, ключ в виде морского конька был уже вставлен в положенное место, все индикаторы горели, на всех шкалах росли цифры. Он занял свое место, он стоял на своем посту, на капитанском подиуме.
Рули лодки управлялись специальными рукоятками, а не корабельным штурвалом. Установленные под углом, по конструкции они были очень чувствительны к прикосновениям, позволяя почти мгновенно менять направление движения Наутилуса. Придерживая эти рычаги левой рукой, Немо сунул правую руку в углубление, по форме очень похожее на перчатку, под главными индикаторами перед собой.
Ее ткань, вся сплошь пронизанная проводами, позволяла управлять скрытыми переключателями, эта перчатка реагировала на определенную длину и ширину развода исключительно только его пальцев. Электрические импульсы подтвердили его личность, и Немо стал регулировать тягу рулей, поток подачи мощности и управление курсом плавными движениями рук, словно играя концерт на органе. Электрические нервы Наутилуса теперь стали его нервами, направлявшими каждый механизм подводной лодки; человек и машина срослись воедино.
Джесс крикнул ему с лестницы: «Разрешите войти на мостик, сэр!»
«Разрешаю».
Джесс, на котором красовалась теперь форма из морских джинсов, восхищенно кивнул Немо, после чего подошел к приборам панели управления, всем им были заданы изначальные параметры. Он прищурился, глядя на шкалы: «Похоже, мне тут делать нечего, капитан!»
«Ответственный пост даруется, его нужно заслужить. У тебя большой талант в драчливости, и ты прилично разбираешься в механизмах, но чтобы стать Старшим помощником, нужно гораздо больше. Но необходимость диктует, чтобы ты им был. На данный момент».
«Ну это даже и лучше; я раньше никогда еще не плавал на черепахах».
«И у меня еще никогда не было старпома, кровь которого состояла бы исключительно из рома».
«Значит, мы оба идем в неизведанные воды».
«Просто делайте свою работу, мистер Джесс. Подготовьте двигатели». Немо переключил питание на машинное отделение. «Все люки готовы к тому, чтобы отчалить?»
Джесс широко улыбнулся: «О, да, сэр! Вся команда на борту!»
Китобои бегали по обеим сторонам подводного бункера, перерубая мачете тросы огромного маскирующего брезента, разделявшего Наутилус и океан. Верхний люк начал закрываться. Китобои попрыгали в него, гигантскими ручищами хватаясь за лестницу. Их большой вес помог им спустить в субмарину за несколько секунд до того, как люк захлопнулся.
Остальные члены экипажа перешли на мостик, и весь этот разношерстный сброд стал выполнять свои обязанности. Немо отдал приказ: «Полный вперед, четверть хода, мистер Джесс».
Джесс в точности повторил приказ.
Немо почувствовал небольшой приток энергии, когда запульсировали двигатели, завертелись механизмы, и Наутилус сдвинулся с места. Командная перчатка открыла жалюзи, закрывавшие смотровой иллюминатор купола мостика, убрав со стекла железные пластины, и Наутилус, прорвавшись сквозь занавес, вышел в Норфолкскую гавань. Выйдя из своего укрытия, они оказались окружены кораблями, людьми и океаном, широко раскинувшимся перед ними. Непривычный ранний солнечный свет заструился сквозь иллюминаторы на все палубы, завершая ощущение того, что Наутилус воскрес.
Джесс случайно взглянул на капитана – он стоял с закрытыми глазами, словно благодаря кого-то за услышанную свою молитву. Какие-то несколько секунд; Джесс не мог знать, о чем в действительности думал Немо, и столкнулся с его внезапным яростным взглядом. Он быстро отвернулся к раскрывшейся впереди панораме, готовый выполнять приказы.
* * *
Сара, ее отец и Грант стояли на краю пирса, когда из подводного бункера, взбивая пену, выплыл Наутилус. Рассекая волны и напоминая своей конструкцией гиперболизированную меч-рыбу, он двигался изящно и грациозно, как живое существо, а не нечто неуклюже сколоченное человеком. Его длинная тень падала на каждый корабль, стоявший в гавани, и их экипажи бросились к поручням, чтобы на него поглазеть.
Но Сара смотрела на одного только Немо, защищенного большим стеклянным куполом, он стоял на своем капитанском посту и командовал судном.
Она повторила: «Не подхожу».
Затем она сорвала с себя платье, вставила себе в рот дыхательный аппарат – трубку и раковину – и нырнула в воду.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
ПОД ВОЛНАМИ
Сара погрузилась прыжком в воду под углом, разрезав поверхность воды и глубоко уйдя под нее, и сразу же ринулась наверх, отталкиваясь руками и ногами. Перед тем, как нырнуть, она увидела, как с Наутилуса, шедшего на крейсерской скорости, сходила вода, образовывая за ним след, и поплыла вправо, держась в стороне от этой мощной тяги, одновременно уворачиваясь от плавающих в воде обломков старого разбомбленного пирса.
Она хорошо знала эту гавань за многие месяцы работы на подводной лодке, и плыла с закрытыми глаза, уберегая их от бурлящей соленой воды, но все же умело продвигалась вперёд, по памяти, и ее дыхательный аппарат-раковина работал столь же естественно, как ее собственные легкие.
Она прижала локти к телу, а затем, шевеля худощавыми, но мускулистыми ногами, быстро проплыла довольно значительное расстояние, после чего выскользнула на поверхность. Сара стряхнула с глаз воду, а затем вновь в нее нырнула, оказавшись перед носовой частью Наутилуса, после чего легла на воду плашмя, как бы скользя по ней, пока субмарина проходила мимо, дав ей увлечь себя за лодкой. А затем она снова поплыла, удерживаясь против течения, при этом приближаясь к корпусу.
Она бросила вызов кильватерному потоку сильным брассом, в буквальном смысле плывя на месте, чтобы ее не затянуло в массивные гребные винты, но все же маневрируя. Она била ногами, как ножницами, вытянув руку и пытаясь ухватиться за один из иллюминаторов субмарины прямо под ватерлинией. Те, которые она обновляла и знала, где они находятся.
Пальцы ее соскользнули. Поток схватил ее сильнее, оттаскивая ее к двигателю и рулям.
Сара снова ухватилась за другой небольшой иллюминатор, пронесшийся мимо. Она повисла на нем, вцепившись в это окно, крепко схватившись за медные детали, после чего стала подниматься. Найдя, за что ухватиться на клепаной поверхности корпуса, она забралась на него, скатившись на верхнюю палубу, и торжествующе подняла вверх кулак.
* * *
Дункан стоял на самом дальнем конце пирса и, перегнувшись через перила, напряженно вглядывался вдаль, но затем он замахал обеими руками, увидев дочь, стоящую на Наутилусе. Крошечная фигура, а это действительно была Сара, помахала ему в ответ, и в словах Дункана послышались гордость и облегчение: «Вот за такое мужество награждают медалями».
«Учту. А теперь нужно снять ее оттуда», сказал Грант. «Неизвестно, как отреагирует Немо, если ее там увидит».
Голос Дункана упал: «Улисс…»
Наутилус стал опускаться в воду.
Имя Сары в горле Дункана беспомощно заглохло, когда она забралась на рубку, еще остававшуюся над водой, а подводная лодка тем временем продолжала погружаться.
Он сжал руку Гранта.
Сара забралась на самый верхний выступ рубки, держась за выступавший над ним перископ, пенистые гребни волн стали лизать ей колени и подниматься все выше, после чего субмарина лебедем окунулась в бурлящий океан. Сара исчезла под ним, вместе с последними следами подводной лодки.
«Я так и знал, что все полетит к чертям», сплюнув, прошипел Грант.
Он рявкнул Мастону, который уже бросился к небольшим лодкам, стоявшим на стапелях снаружи: «Действуем по плану!»
Рыбаки, а на самом деле военные моряки, только переодетые, попрыгали в свои лодки-скифы и, ударив веслами по воде, стали быстро грести туда, где только что еще была Сара. Они приготовили пробковые спасательные жилеты, выкрикивая ее по имени через мегафоны.
Команда Мастона отчалила, а стоявший на сваях сигнальщик тем временем стал подавать знаки флагами фрегатам и канонерским лодкам, стоявшим на якоре в полумиле от берега, – «приготовиться и зарядить орудия».
С момента отдачи Грантом команды все эти действия были выполнены буквально за несколько минут.
Дункан, тяжело дыша, побежал со всех ног к экипажу, который Оливер, кучер, уже подогнал.
Он с трудом произнес: «Немо, нам нужно вызвать его по связи––»
«И сказать ему, что он подписал самому себе смертный приговор», сказал Грант.
Спасательные шлюпки сформировали широкий круг по краям гавани, носами к кормам, выбросив на воду спасательные круги, а водолазы тем временем погрузились под воду. Ныряя, поднимаясь на поверхность и сформировав поисковый периметр.
У экипажа гвардейцы уселись по коням. Грант и Дункан подошли к карете, Грант поднялся в нее, сказав: «Немо сумасшедший, и всегда им был».
Оливер щелкнул упряжку хлыстом, и они помчались, в окружении кавалерийской охраны со всех сторон.
* * *
Сара прижалась к Наутилусу, как рыба-прилипала к брюху кита, она чувствовала вибрацию воды, втягиваемой в балластные цистерны. Подводная лодка быстро набирала вес, а это означало, что она быстро погрузится, по крайней мере, еще на несколько сотен футов, так как мелководье гавани, заканчиваясь, снижалось, и нос субмарины уже нацелился в океанское дно.
Экономя и стараясь соизмерять свое дыхание сквозь медную раковину, она поползла вперед, плотно прижавшись к корпусу, передвигая сначала одну ногу, а затем другую.