Вэл проследила за моей рукой и я быстро отдернула ее. Она отпустила дочь, подошла ко мне и обняла, но ее живот мешал. Когда она отстранилась, ее глаза были теплыми.
— Рада снова тебя увидеть, но ты не должна быть здесь. Это слишком опасно.
— Тетя Ария? — сказала Анна своим высоким голосом, наконец узнав меня, несмотря на парик.
Вэл быстро повернулась и приложила палец к губам.
— Тише, Анна. Никто не должен знать, что Ария здесь, ясно? Она играет в прятки, и мы не хотим, чтобы ее поймали, верно?
— Верно, — кивнула Анна, подходя ко мне. Я опустилась на уровень ее глаз и обнял ее. — Ты становишься больше с каждым днем.
— Скоро я стану старшей сестрой, — гордо сказала она.
— Я понимаю. Уверена, ты будешь отличной старшей сестрой.
Она кивнула с еще большим энтузиазмом.
Раздался стук в дверь, и низкий мужской голос произнес.
— Миссис Кавалларо, там все в порядке?
— Да, Энцо, дай мне еще минутку. Мне нужно было снять свитер, чтобы почистить его. Анна тоже все испачкалась.
Я усмехнулась, зная, что она сделала. Ее телохранитель не войдет, если есть риск увидеть жену Данте полуголой.
Когда Вэл повернулась ко мне, я посерьезнела.
— Я пришла повидаться с Фабиано, Вэл. Это единственная причина, по которой я здесь.
Она бросила на меня извиняющийся взгляд. — У нас мало времени, пока Энцо не заподозрит неладное.
— Я понимаю. Может, встретимся вечером?
— Будет трудно избавиться от моих телохранителей. Поскольку я снова беременна и объявлена война, Данте более осторожен.
Через мгновение она бросила на меня решительный взгляд.
— Но я уверена, что смогу что-нибудь придумать.
— Я буду там.
Я еще раз обняла ее и Анну, прежде чем проскользнуть обратно в кабинку, и через мгновение услышала, как Вэл и Анна вышли из комнаты. Я подождала несколько минут, пока не вошел еще один посетитель, затем вышла из туалета и вернулась к своему столику. Вэл разговаривала с Бибианой как ни в чем не бывало. Она станет хорошей актрисой в браке, но так же как и я. Я заплатила и покинула ресторан, прежде чем телохранители Вэл узнал меня в конце концов. Чикагский холод охватил меня, когда я шла по улицам. Я знала, куда хочу поехать, в мой старый дом, посмотреть, там ли Фабиано, но я не могла рисковать. Если отец узнает меня, он отдаст меня без раздумий.
Мне придется найти кафе, где я смогу подождать до встречи с Вэл, но сначала я куплю нож на всякий случай.
Глава 16
Ария
Я приехала в Санта-Фе на полчаса раньше и выбрала столик у окна, чтобы следить за улицей. Я доверяла Вэл, но не была глупой. Она была моим другом, но более того, она была женой Данте. Я не думала, что она расскажет ему о нашей встрече, но предпочла быть особенно осторожной.
Официант принес мне чай. Я могла сказать, что ему показалось странным, что я пила мятный чай на ужин, но это было единственное, что я могла переварить в данный момент. В ожидании встречи у меня возникло искушение зайти в аптеку и купить тест на беременность, но я решила этого не делать.
Беременная женщина в длинном черном пальто привлекла мое внимание, когда вышла из такси. Она поспешила к ресторану, и через мгновение Вэл появилась внутри без Фабиано, но я боялась, что так и будет. Она заметила меня и жестом пригласила официанта присоединиться.
Вэл скользнула в кабинку напротив меня.
— Ария, — сказала она с мягкой улыбкой, но я видела, что она напряжена.
Она не взяла с собой дочь. Конечно, нет. Это была не наша война, но мы были частью его. Подошел официант и, прежде чем уйти, принял у нее заказ.
— Анна такая красивая, Вэл. Я буду ужасно скучать по ней, — сказала я. — Когда родится ваш сын?
— Примерно через три недели, если он решит прийти вовремя, — сказала она с улыбкой. — А вы с Лукой хотите детей?
Я отвернулась и, не думая об этом, положила руку на живот.
— Я хочу. Но Лука не станет втягивать детей в войну.
Она кивнула, но в ее глазах было понимание.
— Вот почему Данте не хотел второго ребенка, но никогда не бывает подходящего времени, чтобы привести детей в наш мир. Наши мужчины иногда настолько погружены в наркотические войны и игры власти, что забывают о том, что действительно важно.
— Семья, — закончила я, и она кивнула. Мы посмотрели друг на друга. Это было уже больше информации, чем наши мужья, вероятно, хотели, чтобы мы делились. Вэл должна была быть моим врагом.
Словно вспомнив об этом, она напряглась. — Почему ты здесь, Ария?
— Я же сказала, из-за Фаби. Я беспокоюсь за него. Рождество, и он один.
Вэл не возражала, потому что знала моего отца.
— Как у него дела? — с тревогой спросила я, вспомнив свой последний разговор с ним, который все еще разрывал мне сердце.
Вэл слегка пожала плечами.
— Он все еще в процессе адаптации. Кажется, он в порядке, физически, это то, что я могу сказать.
Одежда могла скрыть многое, мы оба это знали.
— Как ты думаешь, я могу его увидеть?
В ее глазах мелькнула неуверенность.
— Он часть команды. Я не уверена, что это хорошая идея.
— Но он еще и мой брат, моя кровь, Вэл. Я практически растила его, пока мне не пришлось уехать в Нью-Йорк. Я хочу защитить его, как мать своего ребенка.
Я не была уверена, что это правда, поскольку у меня еще не было детей, но я знала, что Вэл поймет. Она коснулась своего круглого живота, ее темные брови сошлись на переносице.
— В этой войне нет необходимости, — пробормотала она.
— Наши мужья не согласились бы. Или есть способ убедить Данте вернуться к перемирию?
Вэл вздохнула.
— Гордость и честь. Они помешают Луке и Данте заключить еще одно перемирие. Мы оба знаем, что они никогда не любили друг друга.
— Хотела бы я, чтобы это было не так, - тихо сказала я. Мои глаза были прикованы к входу, потому что дверь открылась.
Я застыла, когда увидела высокого мужчину, вошедшего в ресторан. Светлые волосы, холодные глаза, серый костюм-тройка.
Вэл проследила за моим взглядом и побледнела.
— Я ничего ему не говорила, Ария. Я бы никогда...
Он остановился возле нашей будки. Данте Кавалларо.
— Она этого не делала, - подтвердил он опасным голосом, от которого у меня по спине побежали мурашки. Он посмотрел на Вэл холодными голубыми глазами. — Но в такое время я никуда не отпущу тебя без моего ведома.
—Ты выследил меня, — сказала она, глядя на свой мобильный, лежащий на столе.
— Да, и Энцо узнал знакомое лицо сегодня утром во время твоего завтрака с Бибианой, но он не был уверен, и когда он прислал мне фотографию Арии, я сказал ему схватить ее, но она уже исчезла.
Энцо удалось меня сфотографировать? Боже, я была идиоткой. Данте удивил меня, когда проскользнул в мою кабинку, а не Вэла. Мне пришлось отодвинуться в сторону, чтобы дать ему возможность сесть. Таким образом, он преграждал мне путь к отступлению. Мой пульс удвоился.
Глаза Вэл расширились, на лице отразилось беспокойство. Она переживала за меня.
— Данте, — сказала она успокаивающим голосом.
— Выйди на улицу. Двое моих людей ждут тебя. Они отвезут тебя домой.
— Данте, — снова попыталась она.
— Валентина, — сказал он резко, и взгляд, который он послал ей, заставил меня вздрогнуть. Я положила дрожащие руки на колени.
Она медленно поднялась, с извиняющимся взглядом остановившись на мне.
— Спасибо, Вэл, что пришла, — сказала я, стараясь говорить спокойно, но у меня ничего не получалось.
Она кивнула, повернулась и вышла.
Данте повернулся ко мне. Я встретила его взгляд, пытаясь скрыть, что он напугал меня, но, несмотря на то, какой хорошей актрисой я стала, я знала, что он видит меня насквозь. Его собственное лицо ничего не выражало. Могу ли я надеяться на милосердие? Из сострадания? Но я знала ответ на этот вопрос. Данте управлял отрядом. Он был похож на Луку во многих отношениях.
— Сейчас я позову официанта и заплачу за ужин. Мы встанем вместе, ты останешься со мной, и мы пойдем к моей машине, и ты сядешь, — сказал он бесстрастным голосом, в его глазах было явное предупреждение.
Я сглотнула и кивнула. Потому что это все, что я могла сделать. Было бы не так, если я действительно имела выбор. Я выдавила улыбку, когда подошел официант. Данте расплатился и встал. Он поднял мое пальто, которое я бросила на спинку сиденья, и протянул мне. Его глаза говорили о другом.
Я встала и позволила ему помочь мне надеть пальто. Я задрожала, когда его руки коснулись моих плеч, и он наклонился ближе, его рот рядом с моим ухом.
— Не пытайся убежать или сделать что-нибудь глупое, Ария. Мне бы не хотелось причинять тебе боль.
Я снова отрывисто кивнула, и он отпустил мои плечи, затем схватил меня за руку. Я напряглась еще больше, но последовала за ним к его "Мерседесу". Он открыл передо мной пассажирскую дверцу, обшаривая взглядом окрестности, пока я проскальзывала внутрь. Когда он закрыл дверь, у меня перехватило дыхание. Сердце бешено колотилось в груди. Мы были на войне. Война.
А я была женой Капо и попала в плен к банде.
Не паникуй.
Чикаго когда-то был моим домом. Данте знает меня всю мою жизнь.
Данте не был известен тем, что причинял боль женщинам, но что если он использовал меня как рычаг? Сильная волна тошноты накрыла меня, и потребовалась вся моя сила воли, чтобы подавить ее.
Данте сел за руль и вывел машину на улицу. — Полагаю, ты одна.
Он был сосредоточен на движении, но я знал, что он знает о каждом моем движении.
— Да, — ответила я.
— Тебе не следовало приезжать в Чикаго, - сказал он, глядя в зеркало заднего вида, как будто ожидал, что кто-то последует за нами. Я боялась, что он прав. Лука был прав. Я действовала не думая, когда дело касалось моих братьев и сестер.
В конце концов, Данте свернул в сторону, напугав меня, и ударил по тормозам. Мы находились в пустынной местности возле железнодорожных путей. Он ничего не сказал. Я закрыла глаза. Это было место, где никто не услышит моего крика, место, где можно избавиться от тел.
Мои пальцы сжались на коленях, когда я вспомнила о ноже, который купила сегодня днем, в моей сумке. Сумка, которая была у меня между ног. Но чтобы добраться до него, мне пришлось бы наклониться и расстегнуть молнию на сумочке. И чтобы выбраться из этой машины живой после того, как я ударю Данте ножом, мне нужно чудо.
Я открыла глаза и посмотрела на свою сумку. Мы с Лукой годами практиковались в самообороне, и против неопытного человека я могла бы защитить себя, но Данте был боссом. Он мог убить, даже не вспотев.
А потом Данте склонился надо мной, высокий и страшный, его рука коснулась моего бедра, и я отпрянула от него, моя голова ударилась об окно.
— Нет. — выдохнула я.
Голубые глаза Данте встретились с моими, понимание отразилось на его лице, но он не сразу отстранился, все еще слишком близко, как будто ждал чего-то. Потом выпрямился, держа в руке мой кошелек. Он потянулся к нему между моих ног. Я вздохнула и быстро вытерла предательскую слезу с лица, надеясь, что моя эмоциональная реакция не была вызвана беременностью. Что, если я рискую этим ребенком? Боже, что я наделала?
Данте открыл мою сумку, достал нож и положил его в боковое отделение, затем положил сумку обратно.
Я все еще прижималась к окну, мой пульс учащенно бился.
— Ария, — твердо сказал Данте, привлекая мой взгляд к своим глазам. Они не были мягкими, но, по крайней мере, утратили часть угрозы. — Ты жена Луки, война этого не изменит. И даже если бы ты не была его женой, тебе не пришлось бы бояться этого ни от меня, ни от кого другого в Чикаго. Я клянусь в этом.
— Спасибо, Данте, — прошептала я. Я выпрямилась на стуле, смущенная своими действиями.
— Нет нужды благодарить меня за то, что я уважаю твое тело, — сказал он.
— Что ты тогда со мной сделаешь?
Он смотрел на меня без тени эмоций.
— Вот в чем вопрос, я полагаю. Я должен использовать тебя, чтобы наказать Луку и семью.
Я вздрогнула.
— Или, по крайней мере, использовать тебя как рычаг шантажа.
Этого я и боялась.
— Лука Капо. Он не станет рисковать семьей.
Данте холодно улыбнулся.
— Но ты его жена, и я видел, как он на тебя смотрит. Есть только одна вещь, из-за которой Лука рискнул бы своим положением Капо, и это ты.
О Боже, если Лука потеряет свою территорию или доверие своих людей из-за меня, он никогда меня не простит.
— Мне кажется, ты переоцениваешь мои способности. Первым выбором Луки всегда будет семья.
Данте наклонил голову, рассматривая меня.
— И я думаю, что ты недооцениваешь себя не без причины.
— Вовсе нет. Лука не будет рисковать своей территорией. Ты не знаешь его так хорошо, как я.
— В этом-то и проблема. Если Лука не выполнит нашу просьбу, мне придется попытаться убедить его.
— Причинив мне боль, — ответила я.
Он кивнул.
— Причиняя тебе боль. Я не очень люблю причинять боль женщинам. — но ему придется. — Тем не менее, моя забота это снаряжение. — он сказал это так, будто сделал свой выбор.
— Есть еще Маттео и остальные члены семьи. Лука должен учитывать их желания.
— Лука знает, как заставить людей видеть то, что он хочет, чтобы они видели. Лука-самый сильный Капо, которого Нью-Йорк видел за долгое время. Его люди смотрят на него снизу вверх, то они не знают его слабости.
Я была его слабостью.
Слезы жгли мне глаза. Я никогда не хотела сделать Луку слабым, и я должна была убедиться, что он не покажется таким перед своими врагами, потому что Данте был именно таким. Я сделала глубокий вдох.
— Лука сделает все, чтобы остаться Капо. Это у него в крови. В конечном счете, если ему придется выбирать между мной и властью, он выберет власть, поверь мне.
Я встретила холодный взгляд Данте и надеялась, что он не поймет, что мои слова были ложью.
Данте некоторое время ничего не говорил, только смотрел на меня.
— Возможно. Но, возможно, ты просто пытаешься спасти себя и Луку. Возможно, ты понимаешь,что твоё пребывание здесь может означать конец семьи.
— Что бы ты со мной ни сделал, Лука не отдаст свою территорию. Лука ни перед кем не склонится.
— Но он не отступит и не будет пытать тебя.
Я дернулась в кресле, шок расширил мои глаза, прежде чем я смогла скрыть это, и губы Данте изогнулись в понимающей улыбке.
Черт бы побрал мафию. Черт бы побрал Данте и его манипуляции. Я подавила панику и твердо сказала.
— Он нападет на Чикаго и убьет всех. Он покажет силу, а не слабость. Лука самый безжалостный человек из всех, кого я знаю, Данте. Не принимай его собственнические чувства за что-то другое. Я его собственность, и он разрушит ваш город и ваш дом, чтобы вернуть его.
Мне пришлось выдавливать каждое слово сквозь комок в горле, сквозь страх. Я должна быть сильной ради Луки, не могла позволить Данте использовать меня против него. Ради Луки я готова на все.
Данте наклонился вперед, его взгляд стал жестким.
— То же самое я сделаю и с Нью-Йорком. Ты выросла, видя мою цивилизованную маску, Ария. Не принимай это за мою истинную природу. Лука носит свое чудовище снаружи, а я хороню свое, пока оно мне не понадобится.
Я в этом не сомневалась. Лука нападет, а Данте отомстит. Люди умрут. Может, мои сестры, может, Фаби. Может, Лука. И я не могла этого допустить. Я просмотрела варианты. Я могла бы попытаться убить себя, но тогда Лука определенно сожжет Чикаго. Я могла бы попросить Данте пощадить меня, потому что я женщина, но его безжалостное выражение лица не давало мне надежды. О том, чтобы попытаться соблазнить его, не могло быть и речи, не то чтобы он казался мне человеком, который позволит своим низменным инстинктам взять верх над логикой, а тут еще Вэл. Не то чтобы я целовала кого-то, кроме Луки. Боже, я начинала сходить с ума. Мой желудок скрутило, и тошнота обрушилась на меня с такой силой, что я потянулась к двери, чтобы выйти, но она, конечно, была заперта.
— Ария, — предупредил Данте.
— Меня сейчас стошнит, — выдохнула я, и один взгляд на мое лицо, и он отпер машину. Спотыкаясь, я выскочила из машины, подбежала к заднему сиденью, наклонилась, и меня вырвало чаем и булочкой, которые я ела днем. Я опёрлась на багажник "Мерседеса", пытаясь отдышаться. Боковым зрением я увидела серые брюки Данте, но даже не смутилась. Я уже прошла этот этап. Слезы текли по моим щекам, пока я цеплялась за машину.
— Вот, — тихо сказал Данте, протягивая платок.
Я взяла его, пробормотав
— Спасибо. — затем вытерла рот. Собираясь с духом, я подняла голову и встретилась взглядом с Данте. Он нахмурился.
— Это страх или что-то другое? — спросил он.
Я посмотрела в его голубые глаза. Данте был отцом, а Вэл снова была беременна. Я должен был верить, что это спасет меня. Я решил пойти на непоколебимую правду.
— Оба. Я никогда не боялась тебя больше, чем сегодня.
Выражение лица Данте не изменилось, но это не означало, что мои слова не произвели на него ни малейшего впечатления. Мне нужно было на это надеяться.
— Но дело не в этом, — сказала я и замялась. Либо признание в беременности спасет нас с Лукой, либо осудит его и семью. — Я беременна.
Данте перевел взгляд на мой живот.
— Ты беременна от Луки?
Я не была уверена, но все указывало на это. Я выпрямилась, несмотря на тошноту и головокружение.
— Да.
— Надеюсь, ты понимаешь, что я не могу поверить тебе на слово, — жестко сказал Данте.
Я моргнула.
— Что ты имеешь в виду?
— Мне нужны доказательства.
— Доказательства? — эхом отозвалась я. — А что, если мои слова подтвердятся?
— Тогда это мне решать.
Лицо Данте превратилось в непроницаемую маску. — Вернись в машину, Ария
Данте отвез меня в аптеку, но мне пришлось сидеть в запертой машине, пока он покупал тест на беременность. Я начала думать, что совершила огромную ошибку, сказав Данте, что беременна. Если тест докажет, что я беременна, у него будет еще больше рычагов воздействия на Луку, а если тест докажет, что я солгала, он будет менее склонен щадить меня в любом случае. Иногда мне казалось, что я могу играть в эти игры власти, потому что я видела, как Лука и Маттео играли в них, но у наших мужчин был многолетний опыт.
Я закрыла глаза и прижала ладонь к все еще плоскому животу, не зная, на что надеяться. Я открыла глаза, когда открылась дверь и вошел Данте. Его взгляд упал на мою руку на животе, и я отдернула ее.
Он протянул пакет и закрыл дверь.
— Где я должна сделать тест?
— Я не могу взять тебя с собой. Мне бы не хотелось встретить кого-то, кто узнает тебя.
Потому что это заставит его действовать.
Он отъехал от тротуара и отвез нас на заброшенную стоянку у воды.
— Здесь? — спросила я.
— Здесь. Я не могу принять во внимание твою скромность. — он вышел из машины, и я последовала за ним. Я огляделась, дрожа.
— Спрячьтесь за сундук, я подожду здесь. Если ты сделаешь что-нибудь, что вызовет мои подозрения, я буду следить за тобой, понятно? Данте прищурился, и я коротко кивнула, затем обошла машину и расстегнула молнию на джинсах. Данте повернулся ко мне спиной, и я стянула джинсы и трусики, прежде чем присела и неловко зажала тестовую палочку между ног. Прошло некоторое время, прежде чем я смогла расслабиться настолько, чтобы отпустить его, но Данте ничего не сказал.
Я выпрямилась, положил тест на багажник и оделась.
— Все. — сказала я.
Данте повернулся, залез в машину, подошел ко мне и протянул салфетки.
— Ты подготовился, — сказала я с горьким смешком.
— Обычно я смываю ими кровь.
Я вгляделась в его лицо. Он пытался запугать меня или просто был честен? Я не могла сказать, не знала его достаточно хорошо для этого.
Оставшееся время мы ждали в тишине, пока Данте не кивнул. Дрожащими пальцами я потянуласьк тесту и открыла крышку.
Я уставилась на тест и заплакала.
Беременна.
Данте молча наблюдал за мной. Я показала ему тест, но он знал. Снова наступило молчание.
— Лука не знает, — сказал Данте.
Я кивнула в подтверждение. Я ухватилась за край машины. Я была беременна от Луки. Младенец. Я уставилась на себя, и ужас, не похожий ни на что, что я когда-либо знала, охватил меня. Я приехала в Чикаго, на вражескую территорию, с ребенком Луки во мне. Я была так глупа, очень глупа.
—Ария.
Голос Данте стал мягче, чем за весь вечер, и я посмотрела на него, и несколько мгновений никто из нас не двигался. Я не знала, что делать.
— Я знаю, что ты должен подумать об авторитете, — прошептала я, но он заставил меня замолчать, подняв руку.
— Я отпущу тебя. Лука мой враг. Не думаю, что это скоро изменится, но ты невинная женщина и носишь его ребенка. Надеюсь, он сделает то же самое, если Валентина попадет к нему в руки.
Ярость сверкнула в его глазах. Защитник, как Лука. Валентина была слабостью Данте, как и я Луки.
Я не была уверена, что Лука сделал бы на месте Данте. Мне хотелось верить, что он сделал бы такой же выбор.
— Но Ария не ошибайся, если я когда-нибудь встречу Луку, я убью его, и это будет не быстро.
Я вздрогнула, потому что поверила ему.
— Ты не расскажешь об этом Луке,— приказал он.
— Не буду, поверь мне. — если Лука узнает об этом, он сойдет с ума.
Он коротко кивнул.
Я сделала маленький шаг к нему.
— Спасибо, Данте. Огромное спасибо.
Еще один резкий кивок.
— У тебя есть билет на самолет?
— Да, мой самолет вылетает через три часа.
— Я отвезу тебя в аэропорт.”
Мы вернулись в машину, и снова моя рука нащупала живот, все еще не в силах поверить, что внутри меня растет маленький человек. Результат нашей с Лукой любви.
Данте был напряжен рядом со мной, когда он вез меня в аэропорт. Он остановился перед терминалом отправления, затем повернулся ко мне, и хищное выражение появилось на его лице.
— Никогда не возвращайся в Чикаго, Ария. На этот раз я отпускаю тебя, но в следующий раз я сделаю то, что необходимо, чтобы обеспечить победу в этой войне.
— Неужели снова не может быть мира? Для ваших и наших детей. Для Фаби и всех остальных, кто пострадает в этой войне.
Данте холодно улыбнулся.
— Если Лука отдаст Ромеро и Лилиану и извинится, тогда, возможно, наступит мир.
Лука не сделал бы ни того, ни другого, и мы оба это знали. Двое мужчин, которые ненавидели друг друга, и еще больше мужчин, жаждущих разорвать друг друга, затянули нас всех во тьму, детей и женщин, и мой ребенок родится в этом темном мире.
Рожденный в крови. Приведен к присяге в крови. Я вхожу живой, а выхожу мертвой.
— Уходи, — сказал Данте, и я ушла. Направляясь в аэропорт, я ни разу не оглянулась. Я больше никогда не увижу Чикаго, никогда не увижу Фаби. Я прижала ладонь к животу, ища утешения. Я должна была верить, что Фаби достаточно силен, чтобы выжить в экипировке. Я не могла рисковать снова, не с ребенком, растущим внутри меня, не если я хотела защитить Луку и нашу семью.
Садясь в самолет, я снова подумала, сделал бы Лука то же самое. Позволил бы он Вэлу уйти?
Лука
Мой контроль висел на волоске, пока я слушал своих людей. Маттео тоже выглядел так, словно собирался освободить наших дядюшек от бремени жизни.
Дядя Готтардо и дядя Эрмано, казалось, о чем-то молча спорили, но держу пари, что они собирались свергнуть меня за закрытыми дверями. Эрмано был трусом, а Готтардо лишь немногим лучше, но рано или поздно они начнут действовать. Возможно, Готтардо пошлет своего законного сына убить меня.
— Война была неизбежна, — проворчал я. — Вы знаете, так же, как и я. Не притворяйтесь, что вы все не ждали шанса пролить кровь снова.
Мои подчиненные кивнули, как и большинство капитанов. Но не Готтардо и Эрмано.
Мои глаза поднялись к высокому потолку электростанции. Я выбирал его для каждой встречи моих капитанов и подчиненных за последние три года, чтобы напомнить им о моем кровавом заявлении. У меня было чувство, что их память нуждается в освежении.
Готтардо стукнул кулаком по столу, заставив меня снова посмотреть на него, и оттолкнул успокаивающую руку Эрмано.
— Хватит, — пробормотал он. — Ты слишком рисковал, притащив сюда младшую дочь Скудери и сделав ее капитаном.
Готтардо снисходительно фыркнул и кивнул Ромеро.
Ромеро напрягся в кресле, но Готтардо повернулся ко мне.
— И все потому, что ты позволил блондинке шлюхе Скудери водить себя за член.
Я оттолкнул массивный стол, схватил дядю за горло, поднял его со стула и швырнул на пол. Я прижал его к стене, схватил обеими руками за шею и сжал так сильно, как только мог. Его голова покраснела, глаза вылезли из орбит. Он царапался и царапался, но я не ослаблял хватки. Никто не осмеливался прийти ему на помощь, пока он боролся за свою жизнь.
Я смотрел ему в глаза, как много лет назад, когда убил его сына. Кости не выдержали, пронзили сонную артерию и пищевод. Он поперхнулся, кровь хлынула у него изо рта. Он закашлялся, захлебываясь собственной кровью. Кровь ударила мне в лицо и рубашку, когда он захрипел. Я не ослаблял хватку, пока свет не исчез из его гребаных глаз, затем ослабил хватку и позволил его трупу упасть на землю у моих ног. Вокруг меня воцарилась мертвая тишина. Я повернулся к своим людям. Мои руки, лицо и рубашка были в крови. Лицо Маттео выражало шок и болезненное восхищение.
— Я ваш Капо. Я правлю восточным побережьем. Я правлю вами. Если у кого-то проблемы со мной, тогда подойдите и скажите мне это в лицо, и я дарую вам быструю смерть. Но клянусь небом и Адом, что перелом горла моему дяде будет выглядеть как милосердный конец для следующего ублюдка, который посмеет оскорбить мою жену. Я не потерплю никакого неуважения.
Многие кивнули в знак согласия, другие выглядели так, будто обделались. Мне было насрать.
— Эта встреча окончена.
Я махнул рукой в сторону людей моего дяди, затем указал на его оставшегося сына, который не выглядел особенно печальным из-за смерти отца.
— Забери его труп домой. Надеюсь, однажды ты не разделишь судьбу отца и брата.
Я повернулся, и пошёл. Маттео следовал за мной по пятам, когда я вышел из силовой установки и направился к своему "Астону-Мартину".
Маттео встал передо мной прежде, чем я успел сесть за руль.
— Думаю, мне лучше сесть за руль. Ты сейчас не совсем в своем уме.
Я сунул ему ключи.
— Ты так думаешь? — пробормотал я.
Он направился к багажнику, вернулся через мгновение и протянул чистую белую рубашку.
— Возможно, тебе стоит переодеться. Я не хочу объяснять это полиции, если они нас поймают. Не все из них у нас на жалованье, помнишь?
Я снял рубашку и вытер лицо и руки, но розовый оттенок остался. Ромеро вышел вслед за нами, и я протянул ему рубашку.
— Ты можешь сжечь это?
Он кивнул, забеспокоившись, и взял мою рубашку. Я не нуждался в их гребаном беспокойстве. Я был в порядке.
Я сел в машину, а Маттео сел за руль. Мы ехали молча, но он продолжал смотреть в мою сторону.
— Ты в порядке?
Я нахмурился.
— Я убил так много людей. Ты думаешь, что я по-прежнему забочусь об этом?
— В прошлый раз, когда ты раздавил кому то горло, ты был немного не в себе. Ты все равно был на грани, учитывая все, что происходит.
На грани странный способ выразить это. С тех пор как разразилась война, голоса в семье, которые хотели, чтобы я ушел, стали громче. Они все еще были в меньшинстве, но это осложняло мне жизнь. Возможно, сегодняшняя ночь заставила замолчать нескольких врагов, или, возможно, я заработал себе новых. Пока трудно сказать. Мне придется заменить моих дядей более надежными, более молодыми помощниками. Я терпел их достаточно долго. Им пора было уходить, пока мне не пришлось убить еще одного.
— Обратно к нашим женам? Или тебе нужно дополнительное время, чтобы остыть? — спросил Маттео.
— Мне не нужно время, чтобы остыть. Я в порядке. Все, чего я хочу, это иметь под собой обнаженное тело Арии.
Маттео бросил на меня еще один косой взгляд. Я почти никогда не упоминал о сексе с Арией. Я ненавидел делиться даже этой крошечной частью Арии с кем бы то ни было. Остаток пути мы провели в молчании. Обычно после убийства мой пульс быстро замедлялся, но на этот раз нет. Когда мы подъехали к особняку, я все еще был на взводе. Вскоре приехал Ромеро, и мы вместе вошли в дом. Когда мы вошли в гостиную, было тихо. Оставшиеся рождественские украшения повесили женщины. Рождественская елка светилась красным и серебряным. Мне нужно было мирное Рождество, я не могл дождаться нескольких дней тишины с моей настоящей семьей.
Мой мобильный запищал, сообщая о письме. Я достал его из заднего кармана. Письмо было от журналиста, и в строке срочно стояло около дюжины восклицательных знаков. Я сделал паузу и щелкнул по электронной почте.
Я получил это от коллеги в Чикаго.
Я щелкнул по трем прикрепленным фотографиям.
Глава 17
Маттео
Я всегда подозревал, что для нас с Лукой настанет момент, когда тьма в нас поднимется слишком высоко, так высоко, что затопит весь свет, все хорошее, что осталось. Я боялся, что этот момент настал для Луки.