– Цель и миссия в жизни.
– Моральный кодекс.
– Альтруизм, бескорыстное служение другим.
– Социальная поддержка.
– Вера в Бога и другие трансцендентные источники поддержки.
– Умение переформулировать стрессовую ситуацию.
Помимо жизненной цели, еще один залог жизнестойкости – это социальная поддержка. Она особенно важна для детей: здоровые отношения со взрослым человеком или попечителем служат буфером, смягчающим резкое воздействие травмы. Хотя мать Шибвон отвергла девочку и заставила ее ощущать себя чужой и ненужной, лишив чувства принадлежности, все же Шибвон компенсировала этот недостаток любви, получая тепло от отца и его сестры, жившей поблизости. По словам девушки, отношения с тетушкой для нее были особенно значимы, хотя видеться с ней удавалось редко. Однако Шибвон отчетливо помнит, что тетушка «всегда» навещала ее, а также братьев и сестер, когда дети оказывались в приюте, и водила пообедать. Пока дети находились дома с матерью, тетушка приносила им одежду и еду, а когда Шибвон бывала у нее в гостях, она создавала вокруг девочки атмосферу надежной гавани и помогала ощутить, что ее ценят, оберегают и любят. «Она делала так, что я чувствовала себя кому-то нужной», – вспоминает Шибвон. Любовь и забота тетушки придали ей сил, чтобы справиться с тяжелыми семейными обстоятельствами и своевременно преодолеть их.
Справиться с травмой помогают и трансцендентные источники смысла. Например, Саутвик и Чарни исследовали ветеранов войны во Вьетнаме, которые провели определенное время в плену, некоторые – целых 8 лет. Этих людей пытали, морили голодом, содержали в ужасных условиях. Но не сломаться и остаться на плаву им, кроме прочего, помогла и вера в Бога. Кто-то из пленников регулярно молился у себя в камере, кто-то черпал силу в размышлениях о том, что Господь не оставил его, а потому «поможет справиться с этим, ведь мы с Ним вместе», – это слова одного ветерана Вьетнама, бывшего военнопленного. Кроме того, узники по возможности собирались вместе на религиозные и патриотические службы. Так происходило в печально известном лагере для военнопленных, который называли Ханой Хилтон. Далеко не все пленники были истово верующими, но, как установили исследователи, многие из них нашли опору в духовности, которая помогала перенести эти испытания. По словам одного из узников, «если ты не сумеешь отыскать источник силы и могущества, который больше тебя самого, то ты долго не продержишься».
Исследования показали, что некоторые люди от природы являются более жизнестойкими, у них выше сопротивляемость тяготам, чем у других. Теперь ученые знают, что наша способность сопротивляться отчасти обусловлена генетикой и ранним жизненным опытом. Но есть и хорошие новости: сопротивляемость – не только врожденная и неизменная черта. Ее можно в себе выработать! Хотя некоторые люди от природы чувствительнее других к стрессу, все мы способны закалиться и научиться адаптироваться к стрессу, если будем развивать в себе набор таких психологических приемов, которые помогают справиться с травмами и стрессовыми событиями.
То, что сопротивляемость можно выработать, а жизнестойкости – научиться, было обнаружено в двух исследованиях, опубликованных в 2004 году. Их провели Мишель Тагаде из Вассаровского колледжа и Барбара Фредриксон из Университета Северной Каролины. Ученые пригласили исследуемых в лабораторию и записали их рабочие показатели кровяного давления, пульса и другие физиологические параметры. Затем участникам было дано стрессовое задание: каждого попросили быстро подготовить и произнести трехминутную речь о том, почему он или она – хороший друг. Исследуемых предупредили, что их выступления будут записаны на видео и оценены.
Хотя участников эксперимента подвергли не столь серьезному стрессу, как в случаях, описанных в этой главе, тем не менее они встревожились – у них резко участился пульс и повысилось давление. Однако у некоторых пульс и давление пришли в норму быстрее, чем у других. Исходя из данных о нормализации физиологических параметров, исследователи выявили, кто из участников эксперимента показал большую сопротивляемость, а кто – меньшую. Затем они проверили, как более стойкие и менее стойкие участники подошли к поставленной задаче и справились с ней. Более стойкие от природы продемонстрировали иной подход к задаче: они восприняли задание сочинить речь не как угрозу, а как вызов, как задачу, требующую сил и умения.
С учетом этого различия исследователи провели дополнительный эксперимент, чтобы проверить, можно ли превратить менее стойких участников в более стойких. Они пригласили в лабораторию новую группу испытуемых и повторили предыдущий эксперимент, но с небольшой корректировкой. Одной группе испытуемых исследователи сообщили, что задача представляет собой угрозу, а другой – что это вызов, трудное задание.
Результат эксперимента должен порадовать и менее, и более стойких читателей. От природы более стойкие участники приходили в себя одинаково быстро, независимо от того, как им предлагали задачу: как угрозу или как вызов. Однако менее стойким переформулировка помогала успокоиться: их показатели приходили в норму, когда задачу представляли как трудное и ответственное задание. Такая формулировка стирала разницу между менее и более стойкими: физиологические показатели становились одинаковыми. Менее стойкие люди, таким образом, «сгибались, но распрямлялись обратно».
Хотя исследователям сложно изучать воздействие стресса в лабораторных условиях, у них есть возможность понять, как люди справляются с долгосрочным влиянием стрессообразующих факторов, наблюдая за ними в течение длительного тяжелого периода в жизни. Именно так поступили Грегори Уолтон и Джеффри Коэн из Стэнфордского университета, предприняв исследование, которое было опубликовано в 2011 году. В течение 3 лет они наблюдали за группой студентов, чтобы посмотреть, как те справляются с трудным, но важным переходом от школьной жизни к взрослой. Результаты исследования показывают, как опоры смысла в жизни помогают людям более успешно переносить испытания.
Когда первокурсники приходят в колледж, их словно резко выбрасывает в новый мир, отчего они порой дезориентируются и теряются. Нужно решить, на какие курсы ходить, в какие группы вступать, зачастую есть необходимость находить новых друзей. Как указывают Уолтон и Коэн, особенно трудно такой переход дается афроамериканским студентам. Хотя все студенты-новички беспокоятся о том, как впишутся в новую обстановку и круг общения, все же темнокожие обычно чувствуют отчуждение острее. Будучи меньшинством в большинстве студенческих городков и мишенью расовой дискриминации, темнокожие студенты больше беспокоятся о том, понравятся ли они, может ли темнокожий студент вписаться в общие ряды, примут ли его другие люди. Потребность в сопричастности зачастую делает их уязвимыми, ставит под угрозу и, как отмечают исследователи, меняет то, как сами темнокожие студенты интерпретируют полученный опыт. Например, получив плохую отметку или негативную реакцию, они склонны думать, что с ними что-то не то – с ними лично и с темнокожими в целом. Хотя просто необходимо понять, что подобные препятствия – нормальная и естественная часть студенческой жизни.
Исследователи пригласили группу темнокожих и белых студентов в лабораторию и разделили их на две группы, в каждой из которых были представители обеих рас. Одной группе предложили прочитать несколько рассказов, в то время как другая эти рассказы не читала и не слушала. Рассказы были написаны более старшими студентами и призваны укрепить у испытуемых чувство сопричастности. Суть всех сюжетов сводилась к тому, что испытания и тяготы для новичка, еще только приспосабливающегося к студенческой жизни, – обычная, но преходящая часть этой жизни. Если студент сталкивается с препятствием или ощущает себя чужим, то участники эксперимента, читая рассказы, узнавали о том, что это нормальная и естественная часть адаптации к колледжу. Их личные сложности не означают, что они в чем-то ущербны или что окружающие не принимают их из-за расовой принадлежности или происхождения. Рассказы были призваны изменить ту историю, которую сами студенты рассказывали себе о колледже, и переформулировать их восприятие.
Через три года исследователи вновь вернулись к этой группе испытуемых – ближе к выпуску из колледжа. Они обнаружили, что эксперимент с зачитыванием мотивирующих рассказов, которые меняли восприятие учебы, себя и студенческой среды, имел значительные последствия – но только для темнокожих студентов. Исследователи сравнили успехи темнокожих студентов из двух групп: той, которая читала рассказы, и той, которая не читала. У первых студентов успеваемость за эти три года неуклонно повышалась, а у вторых успеваемость не изменилась.
У студентов, читавших рассказы, рывок успеваемости был настолько значительным, что вполовину уменьшал разрыв в уровне успеваемости, который вызывался принадлежностью к этническому меньшинству. Теперь втрое больше темнокожих студентов вошли в 25 % лучших на курсе. Они также сообщили, что стали счастливее, здоровее и реже обращаются к врачу.
Чтение мотивирующего нарратива о сопричастности помогло им более успешно встроиться в жизнь колледжа и справиться с ней. Когда темнокожие студенты, не читавшие рассказов, сталкивались с препятствиями, они сомневались в себе и в том, стоит ли им продолжать учебу в колледже. Когда с таким же стрессом сталкивались студенты из группы, читавшей рассказы, они не ощущали, что их сопричастность под угрозой. И это помогало им легче и успешнее преодолевать трудности.
Уолтон и Коэн не обнаружили подобного эффекта среди белых студентов. По сути, успеваемость таковых в обеих группах в период с первого курса и до выпускного возрастала равномерно, независимо от того, читали они поддерживающие рассказы или нет. На их самочувствие и настроение факт чтения рассказов тоже никак не повлиял. Будучи этническим большинством в колледже, белые студенты не приписывали свой стресс тому, что они чужаки и не сопричастны к колледжу, а потому им не требовалось вмешательство, которое помогло бы изменить восприятие препятствий. Темнокожим студентам такое вмешательство требовалось, и, по-новому взглянув на препятствия, они во всех отношениях ощутили себя лучше и увереннее. Когда они смогли изменить историю о своем существовании в колледже, которую они рассказывали самим себе, эффект этой переформулировки продолжал положительно влиять на них еще не один год.
Такое вмешательство не послужит панацеей от расового неравенства. Оно не даст людям тех возможностей, которых у них нет, однако эксперимент показывает, что изменение настроя и точки зрения способно помочь группе, которая традиционно считалась маргинальной.
Обретение смысла, который становится опорой, помогает человеку исцелиться от травмы насилия, тюремного заключения, расизма, дискриминации. Но трудности, с которыми сталкиваются люди, не ограничиваются этим перечнем тягот и бед. В повседневной жизни существует множество стрессообразующих факторов, как крупных, так и мелких, – например, переезд в другой город, поиск работы, трудная задача в учебе или на работе. Как и в случае с травмой, кто-то оказывается более приспособленным к борьбе с этими источникам стресса, а кто-то меньше. И здесь обретение смысла тоже играет важную роль.
В исследовании, опубликованном в 2014 году, группа ученых под руководством Джеймса Абельсона в Мичиганском университете решила выяснить, как настрой на осмысленность жизни влияет на успех человека во время такого стресса, как трудное собеседование при приеме на работу. В ходе эксперимента исследователи давали участникам по три минуты, чтобы подготовиться к пятиминутной беседе с отборочным комитетом. Каждому испытуемому предстояло доказать, что он – наилучшая кандидатура. Перед началом псевдособеседования исследователи сообщили некоторым участникам, что им нужно сосредоточиться не на демонстрации своих лучших качеств, а на том, что эта работа позволит им помогать другим людям, выполняя свое высшее жизненное предназначение. Эксперимент показал, что, когда интервьюируемый сосредоточивался на смысле жизни и высших целях, физические признаки стресса у него уменьшались.
Когда человек усваивает мировоззрение, сосредоточенное на осмысленности жизни и высших целях, это во всех отношениях идет ему на благо. Такой вывод подтвержден не только краткосрочными результатами в лабораторных условиях, но и долгосрочными в реальной жизни. Исследования, проведенные Дэвидом Игером и Марлоном Хендерсеном из университета штата Техас, показывают следующее: у школьников, написавших в сочинении, что учеба помогает им выполнять жизненную миссию, через несколько месяцев заметно повысилась успеваемость по математике и естественным наукам. В ходе того же исследования были проведены наблюдения над студентами колледжа. Студенты, уделявшие внимание жизненным целям, более успешно решали сложные математические задачи. При этом им был предоставлен выбор: в ходе эксперимента они могли в любое время отвлечься и поиграть в компьютерные игры. В чем причина упорства и прилежания? Как установили Игер и Хендерсон, она заключалась в том, что у студентов сложилось понимание «смысла учебы». Они видели в ней высшее значение и осознавали ее важность.
Во всех описанных экспериментах, будь то сложный урок или нервное собеседование, люди, которые помнили о своих жизненных целях, сумели сами для себя переформулировать происходящее, изменить отношение к нему и увидеть в стрессовой ситуации важный шаг, необходимый для реализации жизненных целей, а также смогли соблюсти свою систему ценностей. В то же время люди, не понимающие смысла своей жизни, восприняли эти стрессовые ситуации лишь как источник страха и раздражения.
Когда вы фокусируете ум на смысле жизни, это также помогает защититься от вредоносного влияния стресса. Келли Макгонигал из Стенфордского университета, подводя итоги масштабного исследования, пишет: «Стресс повышает риск болезни, если только ты не служишь миру и обществу. Стресс повышает риск смерти, если только ты не руководствуешься высшим смыслом своей жизни и знанием, что живешь ради какой-то цели. Стресс повышает риск депрессии, если только ты не рассматриваешь свою борьбу как шаг к чему-то лучшему».
В своем классическом труде, посвященном скорби и гореванию, под названием «Когда с хорошими людьми случается плохое» рабби Гарольд Кушнер пишет о том, как сложно найти в происходящем смысл, когда вы переживаете беду. Он рассказывает о том, как духовно вырос после смерти маленького сына, и объясняет: «Жизнь и смерть Арона способствовали моему росту больше, чем какое-либо другое событие: я стал более чувствительным, стал лучше как священнослужитель, стал более сострадательным как консультант; и, не случись со мной этой беды, я бы так не вырос. Конечно, я без колебаний отказался бы от всех этих достижений, если бы мог вернуть сына. Будь у меня выбор, я бы отказался от всех духовных высот и глубин, полученных благодаря этому горестному опыту, и охотно стал таким, каким был пятнадцать лет назад: заурядным раввином, равнодушным консультантом, который кому-то способен помочь, а кому-то нет, – и отцом умного и счастливого мальчика. Но выбора у меня нет».
Как бы нам ни хотелось, никому не удастся прожить жизнь без страданий. Именно поэтому нам так важно научиться переносить страдания мудро и правильно. Те, кому удается закалиться и вырасти благодаря испытаниям и тяготам, достигают этого потому, что нашли свой смысл в жизни и сумели мудро распорядиться отпущенным временем. Смысл жизни служит им надежной опорой и поддержкой, и после перенесенных тягот эта опора становится еще крепче.
Кое-кто этим не ограничивается. Убедившись на собственном опыте, какой великой силой наделены сопричастность, высшие цели в жизни, рассказывание историй и трансцендентность, эти люди начинают нести свет и смысл окружающим: ученикам, коллегам, пациентам, друзьям, близким, случайным встречным, подопечным по волонтерской работе и так далее. В конечном итоге они надеются с помощью малых дел сделать наш огромный мир лучше. Ради этого они и создают сообщества, которые основаны на высших целях и смысле. О таких сообществах и пойдет рассказ в следующей главе.
Глава 7
Общества, где культивируется осмысленность
Интерьер «священного ящика», как иногда в шутку называют собор святого Марка в Сиэтле, чрезвычайно прост и скромен. Белые оштукатуренные стены давно посерели от времени и местами облупились; в некоторых светильниках недостает лампочек. Здесь не увидишь витражей, украшенных библейскими сценами, или барочного распятия на алтаре. В то октябрьское утро, когда я пришла в собор на воскресную службу, в нем пахло сыростью, словно от промокшей собаки. В это самое воскресенье праздновался день святого Франциска Ассизского, средневекового монаха, горячо любившего природу. В его честь собор устроил день благословения животных и предложил прихожанам привести с собой на мессу домашних питомцев. Поэтому в проходах между рядами сидели собаки, они же сновали у выхода из собора, и время от времени какая-нибудь из них звонко лаяла.
Однако к вечеру под сводами собора воцарились молчание и покой. Когда я вошла и уселась, в соборе стояла полнейшая тишина. Горели несколько тусклых лампад, у алтаря мерцали свечи, а все остальное пространство было погружено во мрак. Неподалеку от меня сидели женщина со служебной собакой, монах, подпоясанный веревкой, и несколько семей с детьми. В соборе, что называется, яблоку было негде упасть: все места, все ряды были заняты, люди сидели на скамьях, а кое-кто даже на полу, некоторые просто лежали. Нашлись и такие, кто устроился за кафедрой. Все мы собрались, чтобы в благоговейном молчании послушать древнее богослужение, которое называется «повечерие» (то есть молебен, который служили после «вечери», монастырского ужина). Этот вид службы сложился еще в IV веке и состоит из псалмов, молитв, гимнов и песнопений, которые принято произносить и петь перед отходом ко сну. Повечерие завершает строго расписанный по часам цикл церковных служб, которые монахи проводят каждый день с утра до ночи. Повечерие представляет собой просьбу к Богу о защите от неведомых и незримых ужасов ночи, а также мольбу о спокойствии перед лицом смерти.
Повечерие редко можно услышать за пределами монастырей. Именно поэтому собор святого Марка и несколько других храмов, где регулярно проводят эту службу, уникальны и хорошо известны прихожанам. Когда в 1956 году в соборе святого Марка впервые отслужили повечерие, это был первый случай публичного вечернего молебна на всю страну – прежде таковые никогда не служили для мирян. Поначалу необычная служба привлекала лишь несколько прихожан, но к 1960-м годам слух о ней распространился – и сотни хиппи, которые жаждали прямого и непосредственного общения с высшими силами, стали стекаться в собор воскресными вечерами. Как и месса, повечерие проходит в строго установленном порядке, хотя проповедей и священников здесь нет, только хор наполняет собор звучным пением.
Со времен эпохи хиппи прошло почти полвека, но контркультурный дух в соборе святого Марка еще жив. Кое-кто из слушателей повечерия щеголяет волосами, покрашенными в немыслимые цвета. Кто-то украшен татуировками или пирсингом. Многие – совсем юные, а ведь воскресным вечером в епископальной церкви крупного города не ожидаешь встретить молодежь. Эти ребята пришли со своими одеялами, подушками, а то и спальными мешками, и улеглись на пол, глядя прямо в потолок, расчерченный строгим узором старинных деревянных балок. В таком положении они ждали начала службы. Один молодой человек с жидкой бородкой уселся, скрестил ноги и, опустив голову на грудь, погрузился в медитацию. Девушка, по виду студентка, расположилась на полу: она прислонилась спиной к одной из массивных белых колонн, колени подтянула к подбородку, охватив их руками, и задумчиво озиралась по сторонам.
Хор, полностью мужской, стоял в дальнем конце храма, скрытый от глаз прихожан. Наконец молчание нарушил голос: «Господь да ниспошлет нам ночь мирную и безгрешную. Благодарение Господу за начало ночи, за успокоение от трудов дня и ради воспоминания смерти, которая должна постигнуть каждого, – да не застанет нас неготовыми». Затем подхватил хор, пропевший: «Хвала Отцу и Сыну и Святому Духу. Как было в начале, так и есть сейчас, и так пребудет вовек до самого конца». Казалось, голоса хора бестелесны – ведь хор таился в тени. «Что такое человек, чтобы помнить о нем? – пел хор из псалма восьмого. – Сын человеческий, чтобы его искать?» Хор также пропел таинственный гимн, сочиненный современным композитором ХХ века Франсуа Пуленом на слова святого Франциска Ассизского: «Господь мой Создатель, да наполнится душа моя любовью Твоей, жгучей, но нежной; да очистится душа моя от всего, кроме любви небесной. Пусть приму я смерть от любви ради любви Твоей, как и Ты принял смерть от любви ради любви моей».
К концу повечерия в храме воцарилось полнейшее молчание. Кое-кто из слушателей на цыпочках удалился. Другие молча сидели на своих местах. Мужчина и женщина, расположившиеся у самого алтаря, встали и, прежде чем скатать одеяла и удалиться, молча обнялись. На выходе из храма слушатели собирались маленькими группами и тихо беседовали. Повечерие продолжалось всего полчаса, но было заметно, как оно преобразило слушателей: они вышли из храма успокоенными, с кроткими, сияющими и задумчивыми лицами.
Подобно хиппи, стекавшимся на повечерие в 1960-е годы, многие сегодняшние слушатели этой службы – тоже неформалы.
В числе публике были и христиане, но также присутствовали атеисты и агностики, откровенно враждебно настроенные против религии. Тем необычнее эта вечерняя служба, привлекающая столь разных людей. Каждое воскресенье в стенах собора происходит событие такой духовной мощи, что оно объединяет и верующих, и неверующих.
«Эта служба выносит меня за пределы сознания, – признается Эмма, двадцатилетняя студентка колледжа, когда мы заговариваем на ступенях собора. Эмма ходит на повечерие уже несколько лет, более или менее регулярно. – Меня воспитывали в традициях иудаизма, поэтому с основной мыслью службы я не согласна. Однако в самой музыке есть нечто, возносящее меня в духовные сферы. Это словно омываться духовностью. С меня смывает мелкие сомнения и тревоги. Я ощущаю присутствие высшей силы, и это помогает мне осознать, насколько надуманны мои мелкие проблемы».
Эмма ходит сюда с двумя друзьями, Диланом и Джейком. Дилану двадцать пять лет, он фрилансер, носит длинные волосы, завязанные в хвост. Как и Эмму, его привлекает на повечерие музыка.
– Музыка теперь не так объединяет людей, как в былые времена, – рассуждает он. – Раньше, чтобы послушать музыку, нужно было собраться вместе, а теперь каждый слушает свое в наушниках. Но сюда приходишь и оказываешься под одной крышей с кучей народу, где все слушают одно и то же. И голоса хора так резонируют…
– Как будто весь собор поет, – подхватывает Джейк.
– Ага. И голоса у них звучнее, чем у обычных людей, – добавляет Дилан. – Сразу вспоминаешь, что музыка – за пределами личности.
– И собственное «эго» умаляется и не заглушает все остальное, – отмечает Джейк.
В соборе святого Марка происходит нечто уникальное. В нашем обществе люди все больше и больше отчуждаются от мистических и трансцендентных источников смысла. Пол Пифф и Дашер Келтнер, исследующие благоговение, пишут: «Взрослые тратят все больше времени на работу и на дорогу с работы домой и обратно – и все меньше проводят времени на воздухе с другими людьми. Походы, пикники, ночные прогулки забыты: мы теперь чаще работаем по выходным и допоздна вечером. По имеющимся данным, люди все меньше ходят на концерты, в театр, на выставки». И даже когда мы стремимся к таинственному на церковной службе, в музее или в лесу – не важно, чтобы испытать трансцендентность, нужно сосредоточиться, напрячь внимание, побыть в тишине и покое – а эти качества в наш рассеянный век, где все постоянно на что-то отвлекаются, культивировать в себе очень трудно.
Это стало ясно однажды в 2007 году, в пятницу, в Вашингтоне, когда знаменитый виртуоз-музыкант Джошуа Белл вошел в метро в час пик и, встав посреди станции, начал играть самые сложные и эффектные скрипичные пьесы из классического репертуара, от «Аве Мария» Шуберта до «Чаконы» Баха. Скрипача подбил на этот эксперимент журналист газеты «Вашингтон Пост», который хотел выяснить, остановятся ли прохожие послушать прекрасную музыку, замедлят ли торопливый шаг в спешке на работу или же потрусят дальше, как обычно. Разумеется, большинство пассажиров, спешивших на работу, даже не остановились, все были слишком заняты своей жизнью. В то утро мимо Белла прошли больше тысячи человек. Лишь семеро остановились послушать музыку[7].
Повечерие в соборе святого Марка привлекает тех, кто ищет убежища от белого шума будничной жизни. Эти люди обретают смысл, собираясь вместе и погружаясь в музыку, в тишину, в божественное. «Повечерие позволяет ощутить связь с чем-то неизмеримым, но более глобальным и важным, чем ты сам, что бы это для тебя ни значило», – говорит Джейсон Андерсон, руководитель хора.
Прежде эта книга рассказывала в основном об отдельных людях, о том, что каждый из нас в силах совершить, чтобы придать своей жизни больше смысла. Однако искатели смысла не встречают понимания в нашем обществе и, напротив, наталкиваются на сопротивление и осуждение. Менталитет «заработай и потрать», столь характерный для современной жизни, по замечанию писателя Грега Истербрука, отворачивает нас от того, что по-настоящему важно. Социальные связи ослабевают – между коллегами, между соседями и другими. Стремительный темп современной жизни со всеми ее отвлекающими факторами, которые рассеивают внимание, делает интроспекцию практически невозможной. Кроме того, в мире, где научное познание стоит на первом месте, трансцендентный опыт воспринимается с подозрением и недоверием.
Эти современные веяния заставляют многих страдать от неудовлетворенности и жажды чего-то большего. Теперь такие люди начинают сопротивляться давлению современности: они ищут иные, более глубокие пути жизни. По всему миру врачи, предприниматели, преподаватели, священники и обычные люди ищут и находят смысл, а затем, опираясь на него и преследуя высшие цели, преобразуют социальные институты, в которых мы живем и трудимся. Они собираются в общества, где ценят и создают связи, служат высшим целям, дают возможности рассказывать истории, оставляют шансы и место для таинственного. Объединенные усилия этих людей знаменуют важную перемену в нашем обществе – шаг к обретению смысла. Как пишет Истербрук: «Переход от материальных желаний к потребности в смысле прогрессирует с размахом, какого история человечества никогда раньше не видела. В этот процесс вовлеклись сотни миллионов людей и, возможно, в конечном итоге он окажется главным культурным и общественным достижением нашего века».
Рональд Инглхарт, политолог из Мичиганского университета, возглавляет Мировое исследование ценностей, в ходе которого с 1981 года отслеживались мотивации, убеждения и система ценностей разных людей. В процессе своей работы Инглхарт обнаружил, что постиндустриальные общества, такие как американское, находятся в середине глобальной культурной трансформации. В них постепенно смещается фокус: с «материалистических» ценностей, сосредоточенных на экономической и политической безопасности, на ценности «постматериалистические», в которых главное значение придается самовыражению, осмысленности и целенаправленности жизни. Покойный Роберт Уильям Фогель, лауреат Нобелевской премии по экономике, сотрудник Чикагского университета, говорил о сходной тенденции. Он писал, что наше общество находится в разгаре «четвертого великого пробуждения», для которого характерен острый интерес к духовным категориям, таким как высшая цель, знание и сплоченность – в противоположность ценностям материальным, таким как деньги и товары потребления.
К сожалению, далеко не все общества, построенные на высших целях и призванные заполнить экзистенциальную пустоту, можно назвать достойными восхищения. Ведь такие общества могут быть и плохими, и хорошими, в зависимости от сути их ценностей и целей. Как и положительные, отрицательные общества тоже опираются на свой смысл, чтобы привлечь людей, которые стремятся к чему-то большему. К таковым можно смело отнести культы, секты, сообщества ненавистников и так далее. Ярким примером такого отрицательного общества служит Исламское государство – оно предлагает своим адептам компанию собратьев по вере и цель, которую считает ниспосланной свыше, а именно возможность сыграть роль в героическом сюжете и шанс как можно сильнее приблизиться к Богу. Идеология Исламского государства привлекает многих образованных представителей западного общества, и они вступают в его ряды. И люди будут искать духовного удовлетворения в подобных сообществах, если мы не предложим им альтернативы лучше.
Целенаправленные общества, о которых рассказано в этой книге, держатся за четыре опорных принципа смысла, чтобы воплотить положительные ценности и задачи. Те, кто состоит в их рядах, признают и уважают достоинство каждого отдельно взятого человека. Представители этих сообществ поощряют и развивают такие добродетели, как доброта, сострадание и любовь, а не страх, ненависть и гнев. Они стремятся помогать другим людям, а не вредить им. Они не сеют разрушение и хаос, но, напротив, стараются сделать мир лучше.
Положительные сообщества, основанные на высших целях, помогают духовно расти всем нам, но, пожалуй, особенно важны они для подростков. Многие из них еще не определились, каким путем хотят пойти в жизни, поэтому они особенно уязвимы и падки на заманчивые посулы преступных группировок и других источников негативного влияния. Если подростку есть во что верить и ради чего трудиться, он надежно защищен от подобной опасности.
Именно эта идея лежит в основе «Проекта будущего». Он был основан Эндрю Манджино и Каньей Балакришной. Задача организации – открыть «безграничный потенциал каждого представителя нашей молодежи». Чтобы выполнить свою миссию, Манджино и Балакришна собрали великолепную команду консультантов, состоящую из настоящих звезд своего дела, в том числе таких исследователей, как Уильям Дэймон и Кэрол Двек из Стэнфордского университета, а также Анджела Дакворт из университета штата Пенсильвания. Эти трое ученых известны новаторской работой в области целеполагания, жизнестойкости и настроя на духовный рост. Благодаря их научным открытиям основатели проекта помогают молодежи отыскать цель в жизни и работать над ее достижением.
Плоды работы в рамках этого проекта стали очевидны зимним субботним утром 2014 года в Бальном зале Эдисона на Таймс-сквер в Нью-Йорке – популярном и просторном помещении для различных мероприятий. Здесь собрались почти семьсот подростков, которые при свете неоновых огней отплясывали под музыку модных исполнителей, вдохновляемые обаятельным диск-жокеем. Подростки стояли на стульях, взбирались на сцену, свешивались с балконов и двигались в такт ритмичной музыке, которая гремела из динамиков по всему залу. Двое мальчишек с дикарскими прическами танцевали брейк, двигаясь как роботы, а девушка в хиджабе копировала движения Элвиса Пресли. От музыки тряслись стены. Казалось, танцевальный зал превратился в ночной клуб.
Оглушительная музыка, танцующие и вопящие подростки, взрослые, которые сновали по залу и держали всех под контролем, – все это было празднованием великого достижения. Подростки, съехавшиеся на праздник, прибыли со всех концов страны, из неблагополучных районов таких городов, как Нью-Хейвен, Ньюарк, Детройт и Филадельфия, – на «Дрим-кон», однодневный «Фестиваль мечты», на котором каждый из гостей рассказывал, о чем мечтает, и показывал маленькую презентацию, посвященную своему личному прогрессу на пути к намеченной цели. Все это происходило перед сотнями юных зрителей и внимательным взрослым жюри.
Подростки проводят большую часть дня в школе. Однако в большинстве школ обучение построено так, что детей учат тому, как решать математические задачи и писать сочинения, но не тому, как открыть свое подлинное призвание. В результате многие оканчивают школу, не имея ни малейшего понятия, чем хотят заниматься, – а следовательно, не ставят перед собой четкой задачи. Другие бросают школу, потому что учеба кажется им пустой тратой времени. Основатели «Проекта будущего» хотят изменить эту ситуацию. Они решили подлавливать подростков, особенно из групп риска, в критический, переломный момент жизни и помогать им отыскать свою жизненную цель.
Основатели проекта считают, что в каждой школе должен быть Куратор мечты, то есть некто вроде консультанта по психологии и профессиональной ориентации, который занимается с каждым ребенком и всячески вдохновляет мечтать о большем, мыслить масштабнее, продумывая, как именно лично ты можешь сделать мир лучше. Затем Куратор мечты помогает каждому ученику создать пошаговый план по достижению намеченной цели. В конце концов, у многих людей есть мечта, но многие ничего не предпринимают для ее воплощения в жизнь. «Проект будущего» уже внедрил своих сотрудников, Кураторов мечты, в десятки государственных школ по всей стране. За годы, прошедшие с момента основания организации, эти консультанты помогли тысячам учеников наметить целенаправленный и осмысленный путь в жизни.
На «Фестивале мечты» я познакомилась с молодой девушкой из Нью-Йорка, которая мечтала работать в полиции, чтобы обеспечивать безопасность и порядок в сообществах, подобных тому, где она выросла. Куратор-консультант предложил ей изучить вопрос о том, как она лично могла бы способствовать исполнению законов и в какой именно сфере. Погрузившись в вопрос, девушка решила, что хочет стать следователем ФБР. И теперь она изучает, какие шаги ей нужно предпринять, чтобы поступить на эту работу: чему дополнительно обучиться, какие документы собрать и так далее. Это пошаговое воплощение плана, индивидуально разработанного для нее Куратором мечты.
Кроме того, на фестивале я познакомилась со старшеклассником из Нью-Хейвена, который оказался отцом-одиночкой. По словам юноши, мама его маленькой дочки «не принимала в ней участия». Он показал мне фотографии дочки и признался, что его мечта – создать сообщество отцов-одиночек, которые поддерживали бы друг друга в этом нелегком деле и учились быть достойными папами. Сейчас он уже организует встречи в родном городе с другими молодыми отцами-одиночками, а следующим шагом планирует расширить сообщество и завести его филиалы в других городах, распространив свою идею по всей стране.
Основатели «Проекта будущего» установили, что, когда школьники ставят перед собой четкую цель и следуют ей, вся их жизнь в целом улучшается. У подростков, работающих с Кураторами мечты, повышается интерес к учебе, улучшается успеваемость и посещаемость. Также растет умение сочувствовать, развиваются лидерские качества. Четверо из пяти курируемых признались, что «достигли чего-то, что раньше считали невозможным», и почти все участники программы говорят о том, как положительно она на них повлияла. Они верят, что преуспеют в колледже, в карьере и в своих предпринимательских проектах. Все участники проекта в один голос подтвердили, что сильнее и отчетливее чувствуют наличие цели в жизни.
На конференции один старшеклассник сказал мне, что стремление к жизненной цели придало ему уверенности в себе. Другой поведал, что, когда он решил состояться как художник под началом Куратора мечты, это удержало его от улицы и от риска ввязаться в торговлю наркотиками. Девочка, мечтающая стать врачом, призналась, что стремление к мечте помогло ей улучшить результаты в учебе, а также вдохновило ее младшего брата на более серьезное <