Перед моим отлетом домой мы устроили в «Броуди секьюрити» совещание с участием Наразаки, Ноды, Джорджа, Мари и Тору. Входная дверь по‑прежнему находилась на запоре. Трое сотрудников несли дежурство снаружи, и еще трое патрулировали периметр здания. Кроме того, мне было обеспечено сопровождение на всем пути в офис Хары и обратно.
– Как прошла встреча? – спросил Наразаки.
Я рассказал, с трудом сдерживая раздражение.
Наразаки понимающе кивнул:
– В нашем деле клиенты порой едва ли не хуже тех, от кого мы их спасаем.
– А с таким клиентом, как Хара, проблем еще больше, – заметил Тору.
– Почему? – удивился Нода.
– Он будет отслеживать все перемещения Броуди и остальных участников операции.
– Вы имеете в виду, что его люди взломают сайты авиакомпаний? – спросил я.
– Располагая огромными возможностями, для него взломают сайты авиакомпаний, системы кредитных карт, сведения о бронировании отелей – то есть получат любую интересующую его информацию. Если станете путешествовать под своим именем, Сога узнает о вас быстрее, чем успеете произнести слово «хакер».
– В таком случае давайте намеренно оставим им след, – предложил я. – Вроде бы очевидный, но ложный.
– Для этого достаточно один раз засветить свою кредитку, – усмехнулся Тору.
Я обратился к Наразаки:
– Как считаешь? Не пора ли нам попытаться выйти из окружения и вступить в активную игру?
– У тебя хорошо развита интуиция. Но только дело стало таким опасным, что я вынужден отстранить тебя от дальнейшего участия в расследовании.
Услышав это, я недоуменно уставился на него.
– Не пойми меня неправильно, Броуди‑кун. Все, что ты до сих пор делал, отвечало нашим самым высоким стандартам, но ты по‑прежнему остаешься новичком. Ты справлялся, но лишь с помощью Ноды. Предоставь остальное профессионалам. И к тому же тебе пора возвращаться к дочери. Присмотри за ней, пока все не закончится.
Нода подался вперед и резко возразил ему:
– Лично я не вижу причин отстранять его. Он хорошо проявил себя.
Наразаки покачал головой:
– Ради памяти Джейка я чувствую своим долгом уберечь его сына от опасности. Ты помог нам выйти на след врага, Броуди, и славно потрудился. А теперь команда наших самых опытных экспертов доведет дело до конца.
Но Нода упорствовал:
– Такой вариант уже не прокатит. У Броуди на спине нарисована мишень. Как и у меня самого.
– Но я это и имею в виду, – сказал Наразаки. – Если мы сейчас уберем Броуди с передовой и спрячем вместе с дочерью, то, вероятно, сумеем спасти их обоих.
Нода издал свое обычное подобие рыка.
– Ничего хорошего не получится!
Я благодарно улыбнулся старому партнеру Джейка.
– Во многих отношениях вы заменили мне отца, Наразаки‑сан, и я всегда прислушивался к вашим советам. Вот только прятаться от Соги не входит в мои планы. Эти мерзавцы убили мою жену.
Выражение его лица смягчилось.
– Я все понимаю, но риск слишком велик. И это идет вразрез с правилами «Броуди секьюрити».
– Совладельцем которого я пока являюсь.
Бывший партнер Джейка какое‑то время пытался определить степень моей решимости, а потом поник в своем кресле, отчаявшись переубедить меня.
– Ты даже не представляешь, сколько раз мы вступали в подобные споры с твоим по‑ослиному упрямым отцом, черт побери! Я всегда сравнивал его с капитаном рыбацкой шхуны, который безрассудно не прекращает лов до последнего момента, какие бы тучи ни сгущались над горизонтом. – Он глубоко вздохнул и повернулся к Ноде. – Хорошо, парни, поступайте как знаете. Но только у меня к тебе просьба, Кей‑кун. Нужно отправить в Америку наших людей, чтобы они прикрывали вас, если с этим не справится полиция Сан‑Франциско.
Нода кивнул.
– Твой американский друг позаботится о тебе? – снова обратился ко мне Наразаки.
– Несомненно.
– Отлично. Тогда вот как я предлагаю распределить наши силы. Лондон – престижное место. Пусть Кей‑кун прощупает офис компании «Гилберт Твид», поскольку город ему знаком, а Джордж займется Лос‑Анджелесом. Так мы сможем вести наблюдение на двух континентах сразу. Если в Лондоне ничего установить не удастся, оттуда уже не так далеко до Нью‑Йорка. А Броуди отправится в Сан‑Франциско, установит надежную связь с властями и присмотрит за Дженни‑чан.
– Сначала Нью‑Йорк, затем Лондон, – бросил Нода.
– Согласен, – поддержал я. – Проникнуть в сердце Нью‑Йорка – их самый неожиданный ход. Неуловимая Сога там окажется на виду.
– А не лучше ли покрыть все точки одновременно? – упорствовал Наразаки.
– Я бы тоже начал с Нью‑Йорка, – сказал Джордж, но сразу смутился. – Если кому‑нибудь интересно мое мнение.
Трое против одного.
Наразаки хотел что‑то возразить, но лишь поднял руки вверх, будто сдаваясь.
– Ладно, пусть будет Нью‑Йорк. В конце концов вы глубже вникли в детали дела, чем я.
Вечером я уже находился на борту лайнера, возвращавшего меня в Сан‑Франциско. За стеклом иллюминатора быстро закатилось солнце, и на всем пути нас сопровождала турбулентность.
Прежде чем наша встреча завершилась, мы успели в деталях обсудить свой план.
И вопреки всем страхам Наразаки мне была отведена в нем роль «подсадной утки».
День седьмой
Сога заговорила
Глава пятьдесят пятая
Сан‑Франциско, 14:30
Самолет произвел посадку, я получил свою сумку, забрал со стоянки старенький «катласс» и помчался на север в сторону города, свернул западнее, а от Сан‑Бруно снова взял курс к северу. Так я миновал Серрамонте и Дали‑Сити, непрерывно посматривая в зеркальце заднего вида. Нервы у меня расшалились. Я остро чувствовал свою уязвимость, не имея при себе оружия и лишенный прикрытия с тыла.
Дважды столкнувшись с Согой, мы с Нодой прекрасно понимали, что только усугубим свое положение, если станем делать резкие движения. Нода на время вообще ушел в подполье, а мне предстояло осторожно пройти по кругу: дом – магазин – полицейское управление Сан‑Франциско. Значит, подтверждая худшие опасения Наразаки, я оставался практически беззащитен до встречи с Ренной. При том, какую агрессивность проявляла в последнее время Сога, мое одиночное путешествие выглядело рискованным. Но наши руки были связаны. Если бы мы приняли повышенные меры безопасности, это мгновенно насторожило бы Согу и отчасти выдало наши истинные намерения. Сейчас нам даже нужно было, чтобы я отвлек все внимание на себя.
В разгар рабочего дня транспортный поток не был особенно плотным ни на шоссе, ни на улицах города. У бульвара Джунипер‑Сьерра я съехал с магистрали вслед за «фордом‑мустангом». Увидев старую спортивную машину, я невольно улыбнулся.
Когда началась Девятнадцатая авеню, водитель «мустанга» перехватил в зеркале мой взгляд, перестроился в соседний ряд и чуть притормозил, чтобы я мог поравняться с ним.
Я с опаской покосился на него. Маневр оказался совершенно неожиданным, а я не мог сразу определить, был за рулем обычный фанат старых автомобилей или некто, преследовавший иные цели. Зато у меня возникло ощущение, будто меня зажали на дороге. Впереди я заметил большой разрыв во встречном потоке машин и решил, что, если возникнут проблемы, я успею сделать быстрый разворот через двойную сплошную линию разметки.
– Какая у вас красавица! Какого года? – окликнул меня водитель.
Это был белый мужчина в коричневом берете, с рыжей бородой и красноватым лицом. Прежде ничто не указывало на то, что Сога прибегала к услугам людей не из своей деревни и вообще не японцев. Но одновременно у нас не было оснований полностью исключать такую возможность. Водитель держал руль обеими руками. Если бы он опустил одну из них вниз, я бы мгновенно отреагировал и бросил свой автомобиль в разворот.
– Семьдесят седьмого, – ответил я.
– Неплохо. А моя малышка – семьдесят третьего.
– Еще лучше!
Затем он отсалютовал мне двумя пальцами, переключил передачу, и его машина умчалась вперед. Скоро она скрылась из виду за поворотом.
Ложная тревога. Я отругал себя, чувствуя, как медленно спадает напряжение во всем теле. Джордж и Нода вылетели из Токио более ранними рейсами, но им предстоял длительный перелет. Оба заранее обо всем договорились с нашими помощниками на месте и должны были приступить к работе немедленно.
Я немного проехал в северном направлении, свернул влево на Слоут, миновал несколько кварталов по Пайн‑Лейк‑парк и вырулил на Сансет. Через минуту я смогу обнять Дженни, и все тревоги, пережитые в Японии, на время забудутся. Да, Сога все еще представляла серьезную угрозу, но оказаться вновь у себя дома вместе с дочерью казалось мне сейчас важнее всего. Я мечтал взглянуть в ее доверчивые карие глаза, увидеть щербатую улыбку. Как только мы доберемся до дома, вступит в силу мой новый план обеспечения ее безопасности. Нашей общей безопасности.
Ренна согласился дать мне адрес явочного дома, поскольку ФБР собиралось через месяц отказаться от его использования по истечении срока аренды. Я выехал на нужную улицу, и у меня мороз пробежал по коже. В том месте, где, по моим прикидкам, находился дом, были наспех припаркованы три полицейские патрульные машины. Оказавшись немного ближе, я увидел, что на лужайке стоит Мириам Ренна, обхватив голову руками.
О нет!
В противоположном конце улицы показалась «скорая помощь» и подкатила к дому. Сирена молчала, вероятно, медикам торопиться было уже незачем. Картины кровавой бойни живо нарисовались в моем воображении. Дженни – безжизненное тельце с посиневшими губами. Кристина и Джоуи – окоченевшие трупы рядом с ней. Мириам, вероятно, приехала, чтобы забрать домой своих детей, которые почти каждый день навещали мою дочь.
Впрочем, я поддался эмоциям. Все будет хорошо. Должно быть хорошо. Мы же обеспечили безопасность Дженни. Ее укрыли в тайном месте, принадлежавшем ФБР. Охраной занимались профессионалы. Трое лучших людей Ренны присматривали за Дженни. Сога не посмела бы атаковать целое подразделение полиции. Или все же посмела?
Я выскочил из машины, едва она успела остановиться. Женщина‑полицейский начала допрос Мириам, а несколько ее коллег занимались сдерживанием толпы зевак, начавшей скапливаться рядом с домом.
– Мириам! – крикнул я, пробегая сквозь толпу и мимо одного из патрульных.
– Куда вы, сэр? – раздался его возглас у меня за спиной.
– Мириам!
Жена Ренны была брюнеткой с зелеными глазами и с грубоватой, но розовой кожей уроженки Монтаны. Когда, откликаясь на голос, она повернулась в мою сторону, двое полицейских встали между нами, загородив ее собой и потянувшись к оружию. Мириам чуть отклонилась в сторону и встретилась со мной взглядом. Мое появление удивило ее, хотя черты лица исказили страх и боль.
Коп, появившийся у меня за спиной, приказал мне замереть на месте. Двое других тоже направили на меня стволы.
– Все в порядке. Не трогайте его. Это ее отец, – вмешалась Мириам.
«Это ее отец»? Не‑е‑е‑е‑т!
Я схватил Мириам за плечи.
– Только не Дженни! Скажи мне, что они не добрались до Дженни!
Обмякнув, она буквально упала в мои объятия. Слезы заструились по щекам. В ее обычно столь уверенном взгляде теперь читались смятение, сожаление и глубокая печаль. У меня же в груди словно разверзлась огромная дыра.
Глава пятьдесят шестая
Во всем был виноват лишь я сам. Ведь в тот момент, когда направлял на меня острие своего ножа, «китаец» недвусмысленно предупредил о последствиях. В своей деревне Сога напала нас, чтобы безжалостно уничтожить. В Токио престарелый теневой властитель не зря советовал проявлять повышенную осторожность. И как же я реагировал на это? Очертя голову бросился вперед, попросив выделить для Дженни дополнительную охрану. Рядовых полицейских. Против изощренных бойцов Соги.
У меня свело все внутренности, словно их завязали тугим узлом, хотя одновременно мной начинала овладевать бесконтрольная ярость.
– Прости нас, Джим, – услышал я шепот Мириам.
Сначала Миеко, а теперь и Дженни. Только сейчас я действительно проникся пониманием, с каким монстром столкнулся, когда пошел наперекор Соге. В последнюю неделю я настолько увлекся преследованием убийц Миеко, что позволил им уничтожить последнюю родную душу, оставшуюся у меня в этом мире. Боже, что же я натворил?!
Мириам сбивчиво пыталась что‑то объяснить:
– Все произошло мгновенно. Я на минуту зашла в гараж, и она исчезла.
Я вскинул голову и снова вгляделся в затуманенные зеленые глаза перед собой.
– Исчезла?
– Да. Ее кто‑то похитил, но я не знаю, кто это был.
– Значит, она не погибла?
– Нет, ее выкрали.
– А Кристина и Джоуи?
– Им вкололи сильные дозы снотворного, но оба живы.
Больше я ее уже не слушал. Мой мозг лихорадочно работал. Дженни жива. Дети Ренны не пострадали. У нас оставался шанс.
Я взял себя в руки, чувствуя облегчение.
– Но зачем тогда здесь «скорая помощь»?
– Для няни‑охранницы. Она погибла.
Люси Купер, офицер полиции под прикрытием, стала единственной жертвой нападения.
Между тем другая женщина из полиции, которая уже начала допрос, вновь встала между мной и Мириам. На форменной рубашке была прикреплена табличка с ее фамилией: Спилсбери.
– Сэр, я вынуждена попросить вас отойти пока в сторону.
– А что же дополнительная охрана? – спросил я.
– Сэр…
– Оставьте его. Это отец похищенной девочки. Он только что прилетел из Токио.
– Я все понимаю, мэм, но мне необходимо побеседовать с вами, пока все свежо в памяти, а потом мы побеседуем и с ним тоже. Можем продолжить в доме, если там вам будет комфортнее.
Мириам снова задрожала и обхватила себя руками.
– Нет, останемся тут. Вдруг Дженни вернется, и тогда я сразу увижу ее.
– Ладно, но необходимо закончить наш разговор, мэм. А вас, сэр, я все же настоятельно попрошу оставить нас.
– Пусть кто‑нибудь объяснит мне сначала, где находились остальные? – настойчиво повторил я свой вопрос.
Спилсбери окинула меня жестким взглядом и произнесла:
– Сэр, если я отвечу на ваш вопрос, вы отойдете, чтобы я могла закончить работу?
– Да.
– Их срочно вызвали по сигналу об ограблении дома в шести кварталах отсюда.
Меня охватила ярость.
– Но это же отвлекающий маневр! Неужели никто этого не понял?
– Вы правы, сэр, – сказала Спилсбери. – Теперь все выяснилось. Прошу вас удалиться.
– А где Ренна? Почему его нет?
– Он скоро будет здесь.
– Но держите меня в курсе. Речь идет о моей дочери.
– Хорошо, сэр, но вы не свидетель. Вы не сможете нам ничем помочь, если только не располагаете информацией непосредственно о похищении. У вас есть информация?
– Нет, но…
– В таком случае отойдите к границе оцепления и позвольте нам допросить единственную свидетельницу.
Я закрыл глаза, размышляя, как лучше поступить, но пришел к выводу, что Спилсбери права. В такой момент я лишь становился помехой. Хотя мне не верилось, что полиция Сан‑Франциско сумеет чего‑нибудь добиться. Мы имели дело с Согой, та смогла выкрасть Дженни не откуда‑нибудь, а из засекреченного и охраняемого явочного дома ФБР. Моя дочь находилась уже далеко отсюда. Ее усыпили и бросили в микроавтобус, фургон, а может, уже и на борт частного самолета, чтобы доставить в одно им известное место. Я встал в паре ярдов от толпы зевак, которая разрослась уже человек до сорока.
Спилсбери вновь обратилась к Мириам, и в ее голосе звучала озабоченность:
– Хорошо, миссис Ренна, давайте вернемся к описанию, о котором я вас попросила ранее.
Та вытерла слезы.
– Как я вам уже сказала, я их не видела. На меня напали сзади.
– Их? Значит нападавших было по меньшей мере двое?
– Думаю, да. По крайней мере у меня сложилось такое впечатление.
– Но вы не уверены?
– Нет.
Как долго Дженни будет оставаться им нужна? Не причинили ли ей боль? Обычно при похищении несовершеннолетних жертв убивали. Оставленный в живых ребенок превращался на суде в важного свидетеля. Любое жюри присяжных вынесет обвинительный приговор тому, на кого укажет пальчиком малыш.
– Вы видели что‑нибудь? – продолжила Спилсбери.
– Нет. Меня запихнули в открытый багажник и захлопнули крышку.
– Это произошло в гараже?
– Да, я заехала на машине внутрь и сразу заперла ворота, как меня проинструктировали… Но это слишком затягивается. Разве вам не пора вызвать подкрепление? Я же дала вам фотографию девочки.
– Ее снимок с пометкой «Срочно в розыск» уже нами распространен, но нам нужны подробности. Они что‑нибудь говорили вам?
– Нет. Просто затолкали в багажник и заперли. Дженни окликнула меня: «Миссис Ренна!» Больше я не слышала ничего.
Я сообразил, что Мириам осталась в живых только благодаря удаче – открытый багажник позволил изолировать ее. Не будь он в тот момент открыт, на «скорой» сейчас увозили бы два трупа. Мы с Ренной посчитали отличной идеей, чтобы его дети приезжали навещать Дженни под присмотром опытного детектива. Теперь становилось понятным, насколько бездумно мы подвергли риску членов его семьи.
Спилсбери сделала паузу, обдумывая ответ Мириам. Она, безусловно, тоже понимала, что жена Ренны находилась на волосок от смерти, но умела скрывать свои эмоции.
– Вы не слышали шепота? Голосов с иностранным акцентом?
– Нет, я ничего не слышала.
– Ни приглушенных команд, ни шарканья, ни звуков борьбы?
– Нет.
– А что насчет руки, которая толкнула вас, миссис Ренна? Вы успели увидеть ее? Не обратили внимание на цвет кожи? Может, заметили кольца или перстни?
– Нет, не успела.
– А звук шагов? Были они тяжелые, легкие, поспешные?
– Я ничего не слышала. Просто почувствовала, что кто‑то встал у меня за спиной, но даже обернуться не смогла, как оказалась запертой в багажнике.
– Каким образом им удалось затолкать вас в багажник?
– То есть?
– Не могли же они запереть вас там без борьбы? Багажник не такой вместительный.
– Крышка была открыта. Я склонилась, чтобы достать коробку. Внезапно рука прижала мою голову вниз к самому дну и удерживала в таком положении. Я даже уловила запах резины запасного колеса. Оно у нас совсем новое.
– Значит, вас какое‑то время удерживали склоненной внутрь?
– Да. Я попыталась поднять голову, но рука оказалась слишком сильной. А затем кто‑то обхватил меня за ноги и поднял их.
– И ваша голова все еще оставалась прижатой?
– Да.
Ясно, что Сога прислала группу.
– Значит, их действительно было как минимум двое.
– Очевидно.
Спилсбери работала профессионально. Она пыталась отыскать крупицы золота в куче простой породы. Я поступил правильно, устранившись и позволив ей заниматься своим делом.
– Вернемся к руке, удерживавшей вашу голову. Какие ощущения у вас возникли?
– Что имеется в виду?
– Самые простые ощущения. Она показалась вам большой?
– Даже огромной. Но дело не в размере. Она была очень сильной. Мощной, как пресс.
– Крупнее вашей руки?
– Намного. У меня маленькие руки.
– Крупнее моей?
– Да.
– То есть это была мужская рука?
– Этого я не утверждаю.
– Но если судить по ощущениям?
– Тогда да, безусловно, мужская.
– Вы успели почувствовать что‑нибудь еще? Кольцо? Ремешок часов? Браслет?
– Нет.
– А руки, ухватившие вас за ноги? Они тоже были большими?
– Не уверена.
– Но могли быть?
– Нет, не думаю. Пальцы показались более тонкими. Те, что прижимали мне голову, были длинные и толстые. Хотя «толстые» неверное слово. Скорее – мясистые и очень сильные.
Офицер полиции делала пометки в блокноте.
– Перейдем к запахам. Вы уловили какой‑нибудь запах? Может, одеколон или запах пота?
Мириам оживилась:
– Запах духов! Когда меня забрасывали в багажник.
– Это был одеколон или туалетная вода, мэм?
– Духи. Я, конечно, не смогла различить, какие именно, но точно – духи.
Значит, в паре работали мужчина и женщина.
– Дженни произнесла что‑нибудь после того, как окликнула вас?
– Нет.
Их было трое. Двое обезвреживали Мириам, а третий схватил Дженни.
Спилсбери кивнула в сторону напарника, подошедшего к машине, чтобы по радио передать новую информацию. Потом она закрыла блокнот.
– Вы нам очень помогли, миссис Ренна. Мы разошлем оперативку с фото девочки, которую, вероятно, сопровождают двое взрослых. Или, возможно, взрослых трое, включая женщину.
Женщина. Здесь тоже все тщательно продумано. Двое мужчин с маленькой девочкой могут привлечь излишнее любопытство, а супружеская пара с ребенком не вызовет вопросов.
– Спасибо, – отозвалась Мириам. – Когда можно ждать от вас новостей?
– Мы с вами свяжемся, как только выясним что‑то конкретное. Сейчас вам необходимо отдохнуть, а потом я бы просила вас приехать к нам, и мы побеседуем еще раз. Вы неожиданно можете вспомнить нечто важное.
– Разумеется.
Краем глаза я заметил фигуру, показавшуюся из толпы и неспешно приближавшуюся ко мне. Еще два шага, и он встал прямо у меня за спиной, уперев нечто твердое в позвоночник. Пистолет он прятал в кармане куртки, а встал так, чтобы никто не мог понять, что он делает.
– Не дергайся, старина, – произнес мужчина. Его голос показался мне знакомым. Я ощутил волоски его бороды. Водитель «мустанга»!
– Где она? – спросил я, не оборачиваясь.
– Понятия не имею, мне плевать на это.
– Тогда за каким чертом я с тобой разговариваю?
– Хороший вопрос. Обычно меня нанимают не для пустых разговоров. – Дуло пистолета больнее впилось мне в спину. – Понимаешь, о чем я?
– Вполне.
– Но на сей раз тебе просто просили передать предупреждение. Они заметили, что пара твоих токийских приятелей скрылась с радара, и им это очень не понравилось. Слышишь меня?
Он так надавил на пистолет, что металл болезненно задел нервное окончание.
– Да, – ответил я.
Джордж и Нода вылетели разными рейсами в Гонконг и Сингапур. В эти азиатские города они прибыли под своими именами, а потом совершили пересадки, используя другие паспорта, и прибыли в Лос‑Анджелес и Нью‑Йорк никем не опознанные, чтобы ввести в курс дела наших американских партнеров. Отныне все переговоры велись только лично. Никакой переписки через Интернет, никаких мобильных телефонов. Ничего цифрового, что могли бы перехватить и отследить хакеры Соги. Первоочередной задачей друзей из США стало изучение биографий сотрудников фирмы «Гилберт Твид», чтобы выявить среди них японцев или японо‑американцев, чьи личности подходили бы под предположительные описания, составленные нами на основе визита в Сога‑джуджо. Мы хватались за соломинку, да еще и были благодарны судьбе, что такая соломинка у нас есть. Тору предупредил, что следует проявлять особую осторожность. По его мнению, компьютерный эксперт, работавший на «Гилберт Твид», распознав наше вторжение, принял ответные меры, позволявшие им засекать любые наши ходы. И похоже, он оказался прав.
– Придется отказаться от своих планов и отступить. Пусть смерть так называемой няни послужит для вас хорошим уроком. Только посмей что‑нибудь выкинуть, и на ее месте окажется твоя дочь.
В этот момент двое санитаров выкатили из дверей дома каталку с телом, накрытым бежевым полотняным покрывалом. Толпа заволновалась, зашумела. Мириам охнула и приложила к губам ладонь.
– Считай этот труп частью предупреждения, – заявил он.
При виде закрытого с головой тела Люси Купер во мне с новой силой вспыхнул гнев. Убить офицера полиции, женщину – неслыханная дерзость, которая свидетельствовала о том, что противоборство перешло в новую фазу. Мы нанесли по ним удар в Японии и теперь получили ответный. А если они собирались сравнять счет в игре, то скоро можно ожидать новых убийств.
– Что им нужно? – спросил я.
– Чтобы ты затих. Они сами с тобой свяжутся.
– Не уверен, что исполню их желание.
– Не исполнишь – твоя дочь умрет. Выбор за тобой.
И он отступил в толпу. Выждав несколько мгновений, я посмотрел через плечо. Стоя теперь позади остальных зевак, водитель отсалютовал мне двумя пальцами и исчез.
«Они сами с тобой свяжутся».
Глава пятьдесят седьмая
Держа перед собой кружку горячего, но паршивого кофе из автомата в полицейском управлении, я сидел с Ренной в его кабинете. Время было позднее. Десять вечера в Сан‑Франциско, час ночи в Нью‑Йорке. Я рассказал ему обо всем, что произошло с тех пор, когда мы разговаривали в последний раз. А теперь мы ждали важный звонок. Двери кабинета были заперты. Мы молчали.
Наконец телефон зазвонил. Ренна поспешно схватил трубку.
– Алло! – Он немного послушал и передал трубку мне. – По‑моему, это тебя. Там какой‑то гремлин, и я не понимаю ни слова.
– Нода, это ты? – спросил я по‑английски.
Он проворчал что‑то. Я кивнул в сторону лейтенанта и перешел на японский:
– Дело продвинулось вперед?
– Да, но мне нужен еще день.
– Поторопись!
– Почему?
– Они захватили Дженни.
Произнеся это вслух, я вновь ощутил боль каждой клеточкой тела. До этого момента где‑то в самой глубине моего существа еще таились остатки надежды, что Дженни может просто войти в дверь либо этой же ночью, либо завтра утром. Но теперь я понял, что этого не случится. Дочь не вернется ни сегодня, ни завтра, может, вообще никогда, если мы не проявим исключительную осторожность или нам не будет сопутствовать удача. Наилучшим вариантом было бы сочетание обоих этих факторов. Я почувствовал слабость. Грудь словно с силой вдавили внутрь, и стало тяжело дышать.
– Когда? – спросил Нода.
Ответ застрял у меня в горле.
– Броуди! Когда это произошло?
Нода рявкнул так, что я ответил, словно выплюнул кость, которой подавился:
– Сегодня днем. Подгадали ко времени моего прилета.
– Они уже вышли с тобой на связь?
– Прислали человека, чтобы передать угрозу лично. Они узнали, что вы с Джорджем покинули Токио, но потеряли ваш след. Это и заставило их действовать.
– Мне нужен один день.
– Ладно, но постарайся не засветиться. И предупреди Джорджа. Если кто‑нибудь из вас попадет в поле их зрения, Дженни может поплатиться за это.
– Понимаю.
– Нода! Там, в лесу, ты сказал мне, что они не берут заложников.
– И что?
– А как же… сейчас?
Мой собеседник надолго замолчал.
– Иногда я ошибаюсь, – вздохнул он.
У меня пересохло горло. Я почти физически ощутил, как мучительно размышлял Нода над ответом, чтобы он не прозвучал приговором для моей дочери.
Раздался стук в дверь, и в нее просунулась голова Роберта Деймонда. Он был в костюме‑тройке в тонкую синюю полоску и красном шелковом галстуке. Держался прямо и формально в соответствии со своим чиновничьим облачением. Я с трудом мог представить, что он станет мэром вместо Гурвица. Слишком скован и застегнут на все пуговицы для такого города, как Сан‑Франциско.
– Извини, ждут другие дела, – произнес я в трубку. – Ты знаешь, как меня найти.
– Да, – ответил Нода, и связь оборвалась.
– Меня информировали о том, что случилось, Броуди, – начал Деймонд. – Сожалею. Уверен, управление справится с этим. Мириам и твои детишки в порядке, Фрэнк?
– Да, Боб, спасибо. Хочешь к нам присоединиться?
– Не сейчас. Но мне необходимо переговорить с тобой позже. Приказ босса. Гейл тоже желает встретиться. Ей нужно обсудить, как подавать факты в материалах для прессы, чтобы сгладить острые углы.
Деймонд окинул Ренну многозначительным взглядом, кивнул мне и энергично удалился.
– Что это было? – удивился я.
– Мэр пришел к выводу, что дело вышло из‑под моего контроля. Теперь ему нужны при мне свои глаза и уши постоянно. И кажется, выполнять эту роль будет Деймонд.
– Мне эта идея не по душе.
– Ты не поверишь, но если выбирать между ним и Гейл Вонг, я всегда отдам предпочтение ему. Пусть формально она всего лишь пресс‑секретарь, но именно от нее зависит работа офиса мэра. Еще никто не выжил, пойдя наперекор ее воле.
И Ренна вынужден был посвятить меня в закулисные интриги. Его до сих пор не отстранили от ведения расследования только потому, что ни один другой полицейский, находившийся в здравом уме, не высказал желания взять эти обязанности на себя. А после инцидента в явочном доме исчезли последние добровольцы. Никому не хотелось подвергать опасности свои семьи. Все высокопоставленные полицейские города ознакомились с рапортами Ренны о том, что удалось выяснить нам в Японии. Узнав, как беспощадна месть Соги и насколько изощренны ее методы, карьеристы моментально пришли к выводу, что им лучше дождаться другого, более подходящего случая. Но поскольку волнение среди общественности нарастало, мэр принял решение публично объявить, что за ходом расследования станет постоянно следить его представитель. При этом все понимали, что в тот момент, когда давление прессы и публики на власть достигнет известных пределов, голову Ренны придется положить на плаху.
– Тебе не позавидуешь, Фрэнк. Сочувствую.
– Здесь нет твоей вины. Я знал, на что шел, уже когда брался за дело. Кроме того, если уж кому и извиняться, то мне перед тобой.
– За что же?
– Хотя бы за действия того идиота, который отозвал двоих парней от дома Дженни. Только болван мог купиться на такую дешевую уловку.
– Может, даже к лучшему, что их не оказалось на месте, – произнес я.
– Скажи мне, что ты это не всерьез, – удивленно посмотрел на меня Ренна.
– Всерьез. Сога – профессионалы экстра‑класса.
От уязвленного самолюбия у Ренны мелькнули в глазах злые искорки.
– А мы, по‑твоему, кто? Кучка дилетантов?
– Нет, конечно. Но убийства и похищения людей для тех парней – рутина. И если бы двое патрульных никуда не отлучились, Сога оставила бы за собой три трупа вместо одного.
– Ни за что не соглашусь.
– Скажи тогда: ты хотя бы успел задуматься, что могло случиться с Мириам, не подвернись столь удачно открытый багажник?
И впервые за все годы нашего знакомства я увидел, как лицо Ренны буквально помертвело. Серые со стальным оттенком глаза растерянно заметались. Но продолжалось это не более секунды.
– Понимаю, о чем ты. Мы действительно недооценили их.
– Вот именно.
– К этому делу никакие общепринятые правила не применимы.
– И с этим не поспоришь.
Ренна откинулся в кресле. Желваки играли, словно камушки перекатывались во рту.
– Но я убежден, эти сволочи окажутся у нас в руках, как любые другие гады, которых мы всегда рано или поздно прижимали к ногтю. Мы начиним твой дом и магазин «жучками», расположим снайперов на соседних крышах, пустим патрули в штатском по всем прилегающим улицам и возьмем их за задницу.
– Ничего не получится.
– Я пошлю своих самых лучших людей!
– Сога сумеет их вычислить. Им известны все ваши приемы.
– У тебя есть идеи получше?
– Да. Пусть Сога явится ко мне и выложит карты на стол.
– Слишком опасно.
– Они похитили Дженни, а потом один из них приставил ствол к моей спине рядом с явкой ФБР и практически на глазах толпы зевак, не говоря уже о полицейских. Они раскусят любые трюки, и тогда Дженни несдобровать.
Желваки на лице Ренны снова заходили ходуном, а на лбу прорезались хмурые морщины.
– Не мой стиль работы, но в конце концов ты знаешь этих подонков лучше, чем все мы, вместе взятые.
– И Дженни все‑таки моя дочь.
– Да, о ней следует думать в первую очередь, – кивнул он.
В Токио я заявлял, что в Америке всегда смогу положиться на защиту Ренны. Но похищение Дженни в корне изменило ситуацию. Наразаки бы это очень не понравилось, однако ставки в игре значительно повысились.
– И еще… – проговорил Ренна.
– Что?
– Если они пошли на столь агрессивную акцию, как похищение, то свяжутся с тобой в любой момент. Постарайся подготовиться к этому.
День восьмой
Сога диктует условия
Глава пятьдесят восьмая
Они вошли ко мне в магазин на следующее утро, размахивая одинаковыми «глоками», видимо, чтобы сразу дать понять – их интересует не антиквариат. Явились двое. «Китаец» и лощеный мускулистый мужчина лет тридцати пяти.
Я сунул руку за оружием, которое прятал под стойкой, но его там не оказалось. Нажал кнопку сигнализации, однако ее отключили. Мы с Эберсом стояли за стойкой при входе в магазин, оказавшись в ловушке. Нас захватили врасплох. Что подтверждало мою правоту: полиции Сан‑Франциско эти люди не оставили бы ни шанса.
Незнакомец сразу приставил дуло пистолета к моему лбу.
– Если хотите прожить дольше следующих тридцати секунд, мистер Броуди, вам лучше замереть на месте.
Я замер.
«Китаец» поднял свой пистолет и нажал на курок, выпустив пулю куда‑то в глубину магазина, а потом повел стволом вправо и опять выстрелил.
Я не двигался. Незнакомый мужчина взял на мушку Эберса.
– Можете теперь осмотреться по сторонам, мистер Броуди, но стойте на месте.
Немного развернувшись, я посмотрел на стену слева и чуть дальше. Двумя образцово точными выстрелами «китаец» превратил в гору черепков вазу XVIII века из Шигараки и продырявил подвесной рукописный свиток, относившийся к периоду Эдо. Это были две самые дорогие вещи, выставленные на продажу. Сога намеренно демонстрировала мне свою осведомленность относительно не только моей частной жизни, но и бизнеса. Они взяли под контроль все – пистолет, сигнализацию, магазин, дочь.
– Надеюсь, теперь мы сумели полностью завладеть вашим вниманием? – У него были красивые ухоженные руки, а взгляд карих глаз пронизывал насквозь. Черный пиджак слегка топорщился от спрятанной под ним кобуры.
Я молча кивнул.
– Вот и хорошо. Пойдем дальше. Если вы хотите пережить следующую минуту, то сядете вот туда. Мой коллега пристегнет вас наручниками. Потом поговорим.
Он сделал шаг назад, направив дуло «глока» мне в грудь. Его движения отличала элегантная плавность. А по‑английски он говорил без акцента. Оружие держал так, словно оно было продолжением руки, и это подсказывало, что передо мной даже не просто хороший стрелок, а мастер своего дела. Подобная грация давалась только годами отработки приемов восточных единоборств. Не приходилось сомневаться, что и ими он владел превосходно. На что был хорош «китаец», от которого мне с огромным трудом удалось отбиться, но его напарник не оставил бы от меня и мокрого места.
Эберс сразу сел, куда ему указали, а я остался на прежнем месте, пытаясь найти хоть какой‑то выход из положения.
– Дермотт, мне кажется, мистер Броуди что‑то замышляет. Развейте, пожалуйста, его иллюзии.
Дермотт направил ствол на Эберса и нажал на спуск. Пуля впилась в стену в двух дюймах над плечом старика, он вздрогнул, а глаза округлились от страха. Я поднял руки, показывая готовность подчиниться, и занял стул рядом со своим помощником.
– Поскольку, мистер Броуди, как мне показалось, свою собственную жизнь вы не цените, я буду держать под прицелом мистера Эберса, пока мой коллега не прикует наручниками вас обоих. Если попытаетесь напасть на Дермотта и даже ухитритесь сделать это успешно, я сразу же пристрелю мистера Эберса, а затем разберусь и с вами. Дермотт рассказывал мне, что вас отличают превосходные рефлексы. Увы, но подобные таланты порой развивают в человеке излишнюю самонадеянность и толкают на безрассудные поступки, и потому спешу вас заверить: стоит вам лишь сделать лишнее движение, как я всажу в вашего друга три пули подряд. Стреляю я неплохо, и его смерть станет мгновенной. В лучшем для вас случае вы сможете совладать с нами обоими, но мистер Эберс отправится на тот свет. В худшем – получите сильный удар по голове, а мистеру Эберсу все равно не жить. Поэтому любой ваш порыв приведет к одинаковому результату, а именно – к смерти мистера Эберса. Ясно?
Я кивнул. Он говорил тоном человека, привыкшего отдавать распоряж<