Контроверза цивилизации и культуры в понятиях 1 глава

ISBN 966–534–104–9

Светлой памяти Учителей, стоявших у истоков моего становления: Фролова Ивана Тимофеевича; Жданова Дмитрия Александровича; Шарпило Бориса Антоновича. Искренняя благодарность Шулико Валерию Петровичу, Суханцевой Виктории Константиновне, Деревянко Константину Васильевичу за неоценимую помощь в создании этой книги.

Содержание

I. ВВЕДЕНИЕ.
ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ

9 {номер предшествует странице}

В 1952 году Б.П.Вышеславцев провидчески писал: "Преодоление индустриализма есть задание будущей истории; "Закат Европы", предсказанный Шпенглером, есть несомненный закат индустриальной цивилизации. Но социально-психологический и философский анализ индустриализма еще не выполнен и творческий выход не указан. Больше того, проблема еще не осознана и не выстрадана. … Одно можно сказать сейчас: спасение заключается в восстановлении иерархии ценностей, в полном изменении духовной установки, в постоянной духовной революции"… [1]

Это было справедливо для середины двадцатого века и еще более справедливо это сейчас, в начале двадцать первого, когда мы и "выстрадали", и должны осознать, и должны спастись.

О чем и рассказ в этой книге…

Кажется, сегодня особую актуальность приобрели известные слова Гегеля о том, что: "… Во всемирной истории благодаря действию людей получаются еще и несколько иные результаты, чем те, к которым они стремятся и которых они достигают, чем те результаты, о которых они непосредственно знают и которых они желают; они добиваются удовлетворения своих интересов, но благодаря этому осуществляется еще нечто дальнейшее, нечто такое, что скрыто, содержится в них, но не осознавалось ими и не входило в их намерения[2]". Не о том ли задолго до Гегеля писал Гераклит: "Не лучше бы было людям, если бы исполнялось все, что они пожелают", - речь идет не о том, что не все исполняется из наших желаний, а том, что исполняется значительно больше; результаты наших действий значительно богаче наших целей и стремлений. Применительно к нашей теме можно сказать, что цивилизация и культура есть не только овеществленные цели, реализованные желания и действия человеческие. Цивилизация и культура – нечто большее, они включают нечто большее, чем того желаем мы. Феноменологически цивилизация и культура включают в себя трансцендентное по отношению к человеку, и не только в сакральном, но и в профанном смыслах. Сегодняшние происходящие в мире события дают возможность содержательно сопоставить феноменологию человека и в культуре, и в цивилизации. Не

случайно именно сегодня одновременно обостряются такие разновекторные проблемы, как, например, гуманизм и формирование рыночных отношений, проблемы поиска смысла жизни и экологические (глобальные) проблемы. Этика и искусство, наука и мистика, религия и ее модернистские варианты, "Война и Мир" - все смешалось в человечестве к концу двадцатого века и во всей этой мешанине идей и усилий рефреном звучит заклинание: ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ДОЛЖНО ПОЙТИ ЦИВИЛИЗОВАННЫМ ПУТЕМ. Поэтому разговор о человеке сегодня очень остро ставит проблему: а что же такое этот самый цивилизованный путь?

Эпоха Просвещения установила традицию полного отождествления цивилизации и культуры. С тех пор цивилизация рассматривается как разумное общество, а разум как сущность, сердцевина культуры. Вот как патетически описывал это тождество Лейбниц: "К довершению красоты и общего совершенства божественных творений надо признать, что во всей Вселенной совершается непрерывный и свободный прогресс, который все больше продвигает культуру. Так цивилизация с каждым днем охватывает все большую и большую часть Земли"[3]. Словом, получилась формула: "Цивилизация = культура = прогресс". Именно с тех пор, наверное, и появилась у человека возможность говорить одно, а подразумевать другое.

Следует заметить, что в контексте советского менталитета, от имени марксизма, вместо традиционно рассматриваемого разума как основания отождествления цивилизации и культуры в качестве такого основания было предложено считать практику. Цивилизация, будучи деятельным пространством человеческой жизни, предстала полем для усилий человека по изменению мира. Пожалуй, нигде эта подмена основания, на котором базировалась идея тождества цивилизации и культуры, не была обозначена так предельно точно, как в известной формуле Ф. Энгельса: "Разум человека развивался соответственно тому, как человек научался изменять природу"[4].

Дело, конечно, не в том, что нет основания для такого отождествления и, даже, такой подмены одного понятия другим. Основание как раз есть, и это основание – человек. Дело в том, что такая подмена напрочь элиминировала из

области рефлексии вечное в человеке, а в качестве "побасенки" - свободу человека. Культура и цивилизация составляют вместе, конечно, единство и оно, это единство, ежесекундно осуществляется бытием каждого человека. Мы видим свою задачу не в том, чтобы по полочкам разложить цивилизацию и культуру со всеми их компонентами, а как раз в другом: обнаружить в бытии человека стороны, адекватные цивилизации и культуре, избегая, по возможности, подмены оснований.

В предлагаемом нами подходе, конечно, неизбежно теоретическое разведение цивилизации и культуры, но такое разведение, которое не содержало бы желания найти в них контраверзу. Цивилизация и культура, как мы их здесь рассматриваем, – это способ в сегодняшних исторических обстоятельствах поставить вопрос: что такое человек, рассмотреть человека как единство цивилизации и культуры. Цивилизация и культура – это два измерения жизненного пространства человека, ковер его жизни, где уток – цивилизация, а основа – культура. Изготовление такого ковра – это жизнь каждого конкретного человека (личности, персоны): разные узоры – один ковер. Эта работа (жизнь!) делает бытие человека внутренне противоречивым в этом единстве, делает человека существом активным. Цивилизация и культура – это наша и нам данная данность, как два полушария человеческого мозга или Земли, как вдох и выдох, как Ветхий и Новый завет.

Из совокупности выпавших на конец ХХ века событий сложилась возможность по-новому и, главное, глубже, чем это было возможным до сих пор, взглянуть на калейдоскоп исторических событий. С позиций начавшегося ХХI века, минувший век теперь складывается в некую новую, иную, чем привычная, комбинацию вещей и событий: обнажается их более глубокая сущностная основа. Основу эту составляет, на наш взгляд, все то же, традиционное для философии, проблемное поле "Человек – Мир", но в уже новой, обогащенной философскими исканиями, исторической конфигурации. Выделяя именно это поле, следует подчеркнуть значимость именно персоналистского его толкования, когда взаимодействие "Человек – Мир" понимается как значимое взаимодействие каждого человека с миром. Значимое для каждого человека, значимое и для всего мира. Под миром мы понимаем совокупность всех обстоятельств жизни человека и общества. Философская традиция накопила много способов

структурализации мира: деление мира на реальное и нереальное, на объективное и субъективное, на человека, природу и общество, деление мира на имманентный и трансцендентный мир. Сосредоточим свое внимание на очень давних традициях структурирования мира, по принципу выделения в нем цивилизации и культуры.

1.1. Понятия "цивилизация" и "культура" в их историческом аспекте

Употребление понятий "цивилизация" и "культура" в философии, культурологии может стать самостоятельным объектом самостоятельного исследования и дать очень много интересных наблюдений для понимания глубины и многомерности этих понятий. Но такая проблема выходит за рамки нашей работы. В этой связи мы можем отослать читателя, например, к работам Р.Г. Апресяна[5]. Здесь культура рассматривается как набор практик в соответствии с каким-то социальным стандартом. На наш взгляд, здесь речь идет о цивилизационных практиках, потому что, как мы увидим далее, стандарт есть важнейшее проявление именно цивилизационных отношений. Более обстоятельный обзор проблем понимания культуры приводит Г. Померанц в статье «Никакая культура не одинока»[6]. Примечательно, что он вводит в качестве важнейшего признака культуры науку как важнейший элемент структуры культуры. А вообще-то, употребление понятий «цивилизация» и «культура» имеет несколько методологических подходов. Во-первых, понятие культуры употребляется как характеристика определенного состояния общества, противоположного (диалектически противоположного) природе. Это наиболее традиционное и широко употребляемое понимание культуры. Понятие цивилизации, несмотря на то, что оно исторически более молодое, чем понятие культуры, употребляется в следующих значениях: цивилизация как противоположность варварству (исторический аспект); цивилизация как противоположность культуре (гносеологический аспект); цивилизация как определенный этап развития общества, который

заканчивается крахом цивилизации (речь идет о шпенглеровской концепции), где под крахом цивилизации понимается, на самом деле, как раз культура: культура как важнейший этап в закате Европы.

Говоря о цивилизации и культуре, нам бы хотелось исключить из контекста рассмотрения две возможных ассоциации: во-первых, этот разговор во всех случаях (за исключением специально оговоренных) неизбежно взвешивает цивилизацию и культуру на ценностных весах. Мы не исключаем такого подхода, но должны подчеркнуть, что в данном исследовании речь всегда идет о том, что цивилизация и культура для общества, для человечества, для мира человека на этих весах уравновешены. Во-вторых, мы должны иметь ввиду, что цивилизация и культура, несмотря на их постоянное теоретическое разведение, в реальности вовсе не составляют традиционную оппозицию друг к другу. Если мы будем рассматривать цивилизацию и культуру как единство противоположностей, то такая логика сразу приводит к проблеме поисков ведущей противоположности, отношений между ними как источнику движения в схеме самодвижения общества как взаимоотрицания цивилизации и культуры и т.д. до бесконечности. Нет, нет и нет! Если цивилизация и культура и составляют оппозицию, то такую, которая создается человеком, которая имеет источник самодвижения в человеке, а не в цивилизации или культуре. Это скорее такие два измерения пространства и человека, как высота и ширина. Две пространственные координаты, масштаб и ориентированность которых образуются, опять-таки, человеком. Мы стараемся показать, что в такой реальности взаимоотношений цивилизации, культуры и человека нет ни "худшего", ни "лучшего", ни единства, ни противоположности – это такая же данность, как два полушария человеческого мозга. Но это такая данность, которая каждый раз приводит в движение органическое и социальное тело человечества. Так что, на самом деле, в эти характеристики цивилизации и культуры надо вводить третий термин этой оппозиции – это Человек. Исторически сложилось так, что в треугольнике «цивилизация, культура, человек» (см. рис.1) просматривалось обычное понимание и цивилизации, и культуры как их взаимодействие, их связь, их взаимоопределяемость одно через другое, целое через часть или часть через целое.

(рис. 1)

Такое понимание цивилизации и культуры в истории, конечно, было плодотворным и позволяло открывать все новые и новые аспекты. Иногда главные, иногда второстепенные, иногда сущностные, иногда феноменологические. Не случайно поэтому в настоящее время насчитывается около 300 определений и цивилизации, и культуры.[7] Каждое из них имеет право на существование, так как открывает какую-то сторону, какой-то аспект цивилизации и культуры. Такое традиционное понимание цивилизации и культуры оставляло в стороне третью вершину этого треугольника – человека. В ХХ веке все чаще и чаще стала рассматриваться цивилизация и культура в соотношении с человеком, когда в основание рассуждений бралось отношение культура – человек (см. рис. 2).

(рис.2)

В случае, изображенном на рис. 2, мы имеем модель, когда первичным здесь является человек в его трисоставном бытии: душа, тело, дух. Человек здесь переходит свои границы взаимодействия с культурой, а через культуру с цивилизацией, оставаясь собой. Это правая, "одесная" модель взаимоотношений человека, цивилизации и культуры. В

случае, изображенном на рис.3, мы имеем левую, "шуйную" (от шуйца) модель.

(рис. 3)

В этом случае человек переходит свои границы, переставая быть собой. Ибо цивилизация есть опредмечивание человеческих мыслей, идей, желаний и т.д. Цивилизация предстает пространством и одновременно объектом удовлетворения человеческих потребностей. И в случае, изображенном на рис. 2, и в случае, изображенном на рис. 3, понятие человечества входит в качестве важнейшего эталона, важнейшего фактора, задающего масштабы исследований или цивилизации, или культуры. Но такое понимание, такой подход приводит к тому, что цивилизация и культура разводятся, расходятся, хотя бы теоретически, в пространстве, когда цивилизация представляет собой одно пространство для человека, а культура – другое. Такое противопоставление цивилизации и культуры оказалось очень продуктивным по сравнению с тем, что мы имели ранее. Очень четко такой подход к пониманию цивилизации и культуры, как совершенно разных пространств человеческого существования, предложил Михаил Пришвин в своем «Дневнике писателя». В записи от 18 января 1931 года он пишет: «Размножение человека, государство и крупная промышленность – это на одной стороне; личность человека, общество и творчество – это на другой.

Размножение – Государство – Производство – Цивилизация.

Личность – Общество – Творчество – Культура»[8].

А в записи от 1 и 4 декабря 1932 года Пришвин пишет: «Культура – это связь людей, цивилизация – это сила вещей…

Цивилизация действует через стандарт, культура создает детали. Наука первая пошла на службу цивилизации, и потому, в широком понимании, вся наука является как бы отвечающей за стандарт"[9]. Думается, что такое понимание цивилизации и культуры через взаимоотношение одного и другого пространства с человеком очень продуктивно. Это можно назвать одним из главных открытий ХХ века. Другое открытие заключается в том, что была осознана причина действительного разрыва между цивилизацией и культурой, действительного противопоставления цивилизации и культуры. Онтологически можно увидеть, что все чаще и чаще понятия «цивилизация» и «культура» употребляются в совершенно разных смыслах. Все чаще и чаще наблюдается отход от традиций ХVIII-ХIХ веков, когда эти понятия употреблялись почти что как синонимы. Ряд "цивилизация – культура" в ХХ веке был расколот, как орех. И в конце ХХ века, по нашему мнению, как раз было осознано, что причина такого разрыва между цивилизацией и культурой находится в самом человеке, а не в общественных отношениях.

1.2. Человек как «причина» цивилизации и культуры

Философию интересует человек. Мы разделяем именно такое понимание сущности природы философии. Человек интересует философию в том смысле, что он является носителем мировоззрения как способа ориентирования человека в мире. Ориентирования на те или иные ценности. Другими словами, философия изучает человека в том смысле, что он, ориентируясь в мире, осуществляет постоянный выбор целей, средств, идеалов, будучи при этом наделенным свободой воли. Человека же интересует философия как наука в той мере, в какой она представляет способ сознательного формирования и развития мировоззрения. Вот почему человек является главной философской проблемой. Классическим определением основной философской проблемы, в указанном смысле, является постановка Иммануилом Кантом следующих вопросов: «Что есть человек? Что я могу знать? Что я должен делать? На что я смею надеяться?»[10] – эти вопросы составляют сердцевину всякой философии. Ценность философии как

науки именно в том и состоит, что она пытается дать и дает ответы на эти вопросы. Отвечая на них, человек начинает больше понимать и самого себя. Именно потому Платон называл философию беседой души с самой собой. В этом смысле можно сказать, что основной философской проблемой является человеческая душа и способы ее познания. Поэтому философия является своеобразным человековедением, душеведением. Напомним, что Кант писал: «Если и существует наука действительно нужная, то это та, которой я учу, а именно – подобающим образом занять указанное человеку место в мире, – и из которой можно научиться тому, каким надо быть, чтобы быть человеком»[11]. В этом, по-видимому, суть философской мудрости. Каким надо быть, чтобы и ты, и окружающие тебя воспринимали и относились к тебе, как к Человеку. Мы уже говорили, что философский подход изучает отношения человека с миром. Здесь подчеркнем, что это отношение ориентации, когда человек в мире производит выбор целей и средств, и на основе этого выбора совершает те или иные действия. И в этом случае как раз очень важно понять роль и значение человека в мире, понимаемом как единство (и различие) цивилизации и культуры. Мы предлагаем в данном исследовании такой подход к пониманию взаимодействия цивилизации и культуры, который схематически изображен на рис. 4. Целостный подход, когда треугольник отношений Человек – Культура – Цивилизация "состоит из одних оснований", в каждом основании присутствует человек.

(рис. 4)

Проблема человека является ключевой для характеристики цивилизации и культуры. Именно в масштабах

человеческого бытия мы пытаемся выделить и проанализировать те или иные аспекты цивилизации и культуры. Поэтому следует специально оговорить, в каком смысле мы понимаем человека в характеризуемом нами пространстве взаимодействия цивилизации и культуры, или в каком смысле мы понимаем человека как центр, как узел пространства цивилизации и культуры.

Еще в середине нашего века Г.Федотов писал: "За человека идет борьба". И это правда. Только в сущности этой борьбы не всегда легко разобраться. Конечно, если эта борьба проявляется во внешних обстоятельствах, противостоящих человеку, то содержание ее становится прозрачным для любого: будь то борьба с фашизмом, будь то борьба с коммунизмом или будь то борьба за фашизм или коммунизм. Но когда в продолжение этой борьбы человек получает результаты прямо противоположные тому, к чему он стремился, прозрачность начинает исчезать. Мы думаем, что дело как раз не во внешних обстоятельствах, хотя они конечно очень важны. Дело в том, что борьба за человека давно идет внутри нас. И главным врагом в этой борьбе является наше «я». Мы боремся сами с собой, а внешние обстоятельства – только бледный отблеск зарева этой битвы. Эта истина давным-давно дарована нам: «Исходящее от человека оскверняет человека; ибо изнутри, из сердца человеческого исходят злые помыслы, прелюбодеяния, убийства, кражи, лихоимства, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство. Все это зло изнутри исходит и оскверняет человека» (Мк. 7,20).

Так что давно и враги определены, и средства, ведущие к победе человека в этой борьбе, известны, вот только борьба продолжается: христианство не только открыло нам человеческую историю, смысл человеческой истории, но и показало, что содержание этой истории не только борьба со злом, но и история приумножения этого зла: «Ибо Иисус сказал ему: выйди дух нечистый из сего человека. И спросил его: как тебе имя? И сказал он в ответ: Легион имя мне, потому что нас много» (Мк. 5, 8-9). Для искренне верующего человека, для христианина, человеческая история в том числе есть история отношений человека с этим легионом. И для него одновременно совершенно ясен путь победы над этим легионом, над всей его историей. Потому что для каждого человека, он, его личность и вся история – вещи соразмерные. Но это, конечно, только в рамках воцерковленного бытия.

Каждый человек может быть вне этих рамок, а большинство из нас только так и живут. Поэтому борьба приобретает свои бытийные очертания, в которых личность каждого человека и история человека есть история борьбы человека чаще всего с внешними обстоятельствами: человек винит в неудачах то коня, то дорогу, а не самого себя. А исход этой борьбы определяется тем, насколько адекватно человек может выразить структуру своей истории, основываясь на том, как он прожил в историческом потоке жизни, и что в этом потоке ему досталось от этой борьбы. Речь идет о светском взгляде на светскую историю этой борьбы, о таком взгляде, когда мы уже знаем их подлинную сущность и истинную тайну. В этом случае очень уместной представляется идея о том, что мы живем вперед, но познаем мы назад. История интересна только в том случае, если она персоналистична, когда человек в этой истории находит такую позицию, которая бы позволила ему сказать: моя история. До сих пор в исторических исследованиях неизбежно и обязательно возникали массы, классы и другие, не менее конструктивные и продуктивные понятия. Так что человек, обращаясь к ней, мог со спокойной душой сказать – это не моя история. Именно поэтому мы так радуемся афоризму: единственный урок истории состоит в том, что она ничему нас не учит. Но в истории есть одна сторона, которая делает нас персоналистами. Это смена поколений, потому вхождение в историю и выход из нее для каждого человека происходит персонально.

Когда мы говорим о единстве человека, цивилизации и культуры, мы имеем в виду именно такое единство, которое устанавливается через человека персонально. На вопрос, что такое человек, нет ничего проще отвечать в диатрибической традиции. Достаточно взять поновее учебник и ответ готов. А там мы найдем набор стандартных признаков и сущностных определений. Человек – это высшая ступень живых организмов на земле, наиболее общее понятие для отдельного представителя или вида "homo sapiens"; человек есть биосоциальное существо, которое принадлежит миру природы. Человек есть совокупность общественных отношений. Но эта совокупность имеет конкретный исторический характер. Определяющим условием становления человека является труд, когда человек создает культуру и некультуру, цивилизацию и нецивилизацию, и т.д. В таком понимании человека все правда, и в то же время все

непонятно и противоречиво. Дело заключается в том, что какой-то одной точки зрения ответа на вопрос: что такое человек, не существует. И в то же время, любая точка зрения вскрывает противоречия, присущие сущности человека. Если это субъект истории, то как быть с вечным и общечеловеческим? Если это только социальное существо, то как быть с его биогенетическими характеристиками и основаниями? Развертывание любой точки зрения в систему умозаключений приводит к тому, что она абсолютизируется, и понимание человека как бы перестает быть противоречивым. Но это лишь в мыслях. В действительности эта противоречивость направляет наши поиски в сторону осмысления самого драматизма жизни человеческой. Как писал Евгений Пастернак о своем отце, по поводу его статьи «Что такое человек?», человек – это «Чудо единственности и драматизма души и личности», на котором Евангелие, противопоставляя обыкновенность и исключительность, хочет построить жизнь наперекор всякому принуждению. Разобраться в таком драматизме не так просто. Здесь возникает необходимость в поисках методов познания человеческой сущности, идущих от феноменологии его драматичности. Конечно, такое познание дело не легкое не только в смысле необходимости напрягать умственные силы, но и в смысле тяжести моральных и физических свойств рефлексии и саморефлексии, тем более над этим драматизмом. В истории мировой философии, в том числе философии русской, есть опыт именно такого понимания человека. В 1937 г. Георгий Федотов писал: «Телесный человек живет звериной жизнью, духовный – ангельской, лишь душевный остается человеком. Таким образом зверь и ангел (демон?) растерзывают человека»[12]. Но об этом же писал и «первый русский философ», по определению Краевского, – Г.С.Сковорода. Приведем это место полностью: «Троякое есть познание себя. Кто не познал себя трояко, тот не знает себя. Ибо кто знает себя только с одной стороны, а не знает себя с прочих сторон, тот все равно ничего не знает про себя, за себя и о себе". Познать самого себя и свое. Сковорода разрабатывает метод познания человеческой сущности как раз способом от феноменологии драматизма.

«Первое познание есть познание себя, как бытия самоличного, самобытного, самосущего, то есть, как человека единого, от всех людей отличного, только на самого себя похожего.

Другое познание есть познание самого себя как бытия общительного, гражданского, народного, государственного. То есть как человека, сличенного с другими истою веры, законов, обычаев, языка и похожего на других людей. Вкупе живущего на одной земле, имя которой - Родина, Отчизна, речь общего: respublika.

Третье познание есть познание себя как бытия сотворенного по образу и подобию божьему, общего со всяким бытием человеческим… Посреди нас живет то, что превыше всего есть… По первому познанию ты узнаешь свое собство: почему ты Еремей? И какой ты Еремей? По второму ты узнаешь свою стать: почему ты рус? И какова Русь? По третьему ты узнаешь свою общность: почему ты человек? И что есть человечество? По всему ты узнаешь себя и отлично и слично, и не слитно, и слитно»[13]. Почему жизнь каждого человека в каждый момент его бытия обнаруживает противоречивость? Какова ее природа. Все многочисленные ответы на эти вопросы, которые давались в истории философии, можно разделить на два класса: