С. К. Росовецкий
Русский фольклор
Главы из учебника для филологов Украины
Киев 2003
Рекомендовано к печати Ученым советом Института филологии
Киевского национального университета
имени Тараса Шевченко
Русский фольклор рассмотрен в широком контексте современной фольклористической теории. Впервые осмыслены такие понятия, как "русский фольклор метрополии" и "русский фольклор диаспоры", очерчена специфика русского фольклора Украины.
Пособие предназначено для студентов специальности "Русский язык и литература" университетов Украины и может быть использовано как учебник по нормативному курсу "Русское устное народное творчество".
© С. К. Росовецкий, 2003 г.
К читателю
И студенты-руссисты, и преподаватели, читающие в университетах Украины курс русского фольклора, в последнее десятилетие оказались в сложном положении. Российские учебники по фольклору в университетские библиотеки Украины вообще не поступают, поэтому студентам недоступны, преподавателям же приходится самостоятельно переосмысливать материал еще советских, явно устаревших изданий. Однако следует заметить, что и до обретения Украиной государственной независимости использование учебников, изданных в Москве, было невозможно без существенной коррекции, ибо они не учитывали ни своеобразия ситуации в украинской гуманитарной науке, ни специфики русского фольклора на Украине, с которым студенты встречались на фольклорной практике.
Учебник, подготовленный автором, читающим в Киевском национальном университете имени Тараса Шевченко курс русского фольклора вот уже в течение тридцати лет, призван заполнить лакуну, возникшую в учебной литературе Украины. Для напечатания в предлагаемом пробном издании выбраны принципиально важные главы теоретико-методологического характера, поскольку материал описательный, отражающий, например, жанровый состав фольклора, в советских учебниках, которыми поневоле приходится пользоваться студентам и преподавателям, изложен более приемлемо. В качестве иллюстраций к теоретическим положениям используются записи фольклорных экспедиций кафедр истории русской литературы и фольклористики Киевского национального университета имени Тараса Шевченко. Ориентироваться в материале пособия поможет система перекрестных ссылок и терминологический указатель. Студенту, самостоятельно работающему с пособием, должны также помочь помещенные после каждого раздела "Вопросы". Чтобы проверить правильность ответа или найти подсказку в тексте, следует обратиться ко "Ключу к "Ответам"" в конце пособия. Следует иметь в виду, что в пособии рассматриваются и дискуссионные проблемы изучения русского фольклора, порой предлагаются нетрадиционные решения сложных вопросов, поэтому читатель-студент приглашается к сотворчеству и полемике с автором.
Наиболее целесообразно использовать пособие в комплексе с двумя другими типами учебных книг – с какими-либо из имеющихся в библиотеке вузовской хрестоматией произведений русского фольклора (в крайнем случае, возможно обращении и к антологиям) и хрестоматией по русской фольклористике (например: Минц С. И., Померанцева Э. В. Русская фольклористика. Хрестоматия. Изд. 2-е, испр. и доп. – М., 1971; Хрестоматия по русской фольклористике / Сост. Ю. Г. Круглов. – М., 1986), содержащей подготовленные для студентов тексты фольклористических исследований. Научные тексты цитируются по наиболее доступным для студентов переводам и изданиям, а вошедшие в указанные хрестоматии по фольклористике, – по возможности, по этим хрестоматиям.
Глава первая
Специфика фольклора как вида духовной деятельности
1.1. Три современных понимания фольклора
Сам термин "фольклор" появился только в середине XIX в., когда явление, стоящее за ним, в мире не только записывали, но и изучали (если начинать с Аристотеля) уже на протяжении не менее двух с половиной тысячелетий. Придумал этот термин англичанин В. Томс, напечатавший под псевдонимом А. Мертон в журнале "Атенеум" (1846, № 982) статью "The Folklore". "Folk" он понимал как народ, "lore" – как мудрость, а целое определил как "неписаную историю, фиксирующую остатки древних верований, обычаев и подобного в современной цивилизации". В наше время мало кто из фольклористов сомневается в существовании и современного фольклора, однако в остальном специалисты к согласию не пришли.
В современной мировой фольклористике существует три основных понимания предмета этой науки. Сначала фольклористы разделились тут на два лагеря: одни приняли широкое или универсальное понимание фольклора, другие – узкое или литературоведческое. Известный бельгийский теоретик А. ван Геннеп предложил в 1924 г. самое короткое из западных "широких" определений фольклора: это – "универсальный объект со специфическим элементом, содержащимся в слове "народный"" 1. То же содержание М. Барбью передает описательно, и определение его занимает целую страницу в американском "Стандартном словаре фольклора, мифологии и легенд" (1949, т. 1); вот только фрагмент из него: "Всякий раз, когда во многих профессиях познания, опыт, мудрость, мастерство, обычаи, навыки передаются по примеру или посредством разговорной речи, от старших к новым поколениям, без помощи книги, гравюры или школьного учителя <... > – вот тогда и существует фольклор в его собственных владениях, всегда за работой, живой и переменчивый...".
При таком, "широком" понимании фольклор – это все, что создается народом – от былины и до способа плетения лаптей, а приемы создания или воспроизведения передаются посредством традиции. Известный польский фольклорист Ю. Кржыжановски замечает, что специалисты, принявшие такое понимание фольклора, оказались бы перед двумя непреодолимыми препятствиями. Первое: всем вышеназванным занимается этнография, наука о жизни народа, этноса, так "зачем же заменять "фольклором" этот старый добрый термин?" И второе: "Как-то трудно представить себе ученого, который в степени, отвечающей требованиям науки, сумел бы вникнуть в специфические технические секреты – плотницкие, столярские, ткацкие и сапожного ремесла, в особенности изготовления музыкальных инструментов, в тайны специального языка соответствующей группы людей и в содержание словесных произведений, которые его используют". Это еще не аргумент. Если потребуется, ученый обязан овладеть любым ремеслом. Между тем Ю. Кржыжановски продолжает: "Области, к которым принадлежат перечисленные тут явления, слишком уж далеки друг от друга и различны, требуют таких различных методов сравнения, что неуместно помещать их под крышей общей для них науки" 2. Тогда, быть может, более правильно "узкое" понимание?
В упомянутом "Стандартном словаре..." находим и предложенный Р. А. Уотерменом образец "узкого" определения фольклора: это – "форма искусства, охватывающая разные виды рассказов, пословиц, высказываний, заговоров, песен, формул колдунов и других формул и использующая как способ выражения устную речь" 3. Понимание фольклора как "словесного искусства" отразилось в названиях российских университетских учебников, как, например: "Русское народное поэтическое творчество" (М., 1971). В западной фольклористике за последние полвека приобрело авторитет оксюморонное словосочетание "устная литература". Так, А. Б. Лорд защищает этот термин, исходя из того, что литература – это "тщательно построенное словесное выражение”, в тоже время фольклор для него “устной литературой” не ограничивается 4. Если на Западе популярность "узкого", словесного только понимания фольклора связана, в первую очередь, с традицией чисто литературоведческого изучения его текстов, в советской фольклористике оно конкретизировало идею отождествления фольклора и литературы – один из постулатов сталинской фольклористики 30-х–50‑х гг. XX ст.
В плане же теоретическом понимание фольклора как “народного поэтического творчества” или “устной литературы" вызывает возражение еще более серьезные, чем "широкое". И, прежде всего потому, что оно определяет фольклору место среди явлений искусства. Однако если под искусством понимать сферу эстетической деятельности, в которой создаются объекты с эстетическими качествами (существуют и другие концепции искусства), то возможности отнесения к нему фольклора в целом представляется весьма проблематичной, ибо в некоторых из жанров устной прозы (в исторических преданиях, например) эстетическая функция необязательна, факультативна, а соответствующие произведения могут не иметь художественной формы – знака или сигнала о присутствии эстетической функции. Стоит прислушаться и к мнению таких американских теоретиков фольклористики, как Р. Финеган и Д. Бен-Амос, которые считают, что первичный синкретизм человеческой культуры, то есть слияние в ней еще нерасчлененных религии, философии, искусства, истории, принял в фольклоре более поздних эпох форму синкретического единства знания (в частности, сакрального) и искусства.
Израильский культуролог, автор масштабной попытки глобальной классификации текстов устных, письменных и литературных, Х. Ясон относительно фольклора ("знания (простого) народа") замечает, что в нем "две сущности должны быть внимательно разграничены: собственно знание, которое может или нет передаваться словесно, и словесный текст, который его описывает. Этот последний может как иметь, так и не иметь черты литературности" 5. Поскольку "литературность" для Х. Ясон фактически совпадает с эстетическим качеством, сомнительность тотального отнесения фольклора к искусству освещается и с этой позиции.
Напомним, что произведения, создававшиеся в первобытном обществе, как правило, тогда не имели эстетической функции, однако в наше время, когда их анализирует искусствовед, их форма представляется ему художественной. И хотя многие из русских фольклористов, получивших образование еще в советские времена, предпочитают относить фольклор к искусству 6, думаю, и они согласятся, что неправомерно сводить фольклор к сумме словесных только текстов – ведь народная песня не существует без мелодии, а песня обрядовая – еще и вне ритуала, в контексте которого она исполняется. Иными словами, ограничивать содержание фольклора "устной литературой" не позволяет очевидная синтетичность его реального существования – в звуках не только речи, но и музыкальных, в мимике и жестах исполнителей и участников ритуала, в их костюмах, "реквизите" и "декорациях" (в частности, и природных ландшафтных). Все это вызывает разнообразные зрительные впечатления как самих участников исполнения произведения или ритуала, так и более пассивных его наблюдателей.
Можно говорить и о физиологически-перцептивной стороне переживания фольклорного произведения его исполнителем (и восприятия "естественным реципиентом"), где есть аспекты тактильный и одоративный. Пример: исполнение ритуальной песни под хоровод на празднике Ивана Купалы. Девушка, пусть даже сама не поющая, а только принимающая участие в хороводе, обязательно испытывает тактильные ощущения от венка на голове, от прикосновения рук, держащих ее руки, от ритмических контактов ступней с землей под ногами, утомление от танца, а то и от пути, пройденного к месту игрища. Одоративный аспект составляют тут цветочные ароматы, запахи от костра, речной води и т. д. Напомним, что участники древних ритуалов принимали галлюциногены: ели, например, ядовитые грибы – мухоморы, ближе к нашему времени пили пиво, потом водку. Все это придавало особенный, скажем, "шлейф" восприятию фольклорного текста. Типичное ж восприятие литературного текста (и вообще текста современной профессиональной культуры) если и имеет соответствия этим особенностям восприятия текста фольклорного, то весьма ослабленные. Тут скорее складываются какие-то традиции – индивидуальные и коллективные. Одна девушка почитывает романы только на излюбленном диванчике, другая только с раскрытой коробкой конфет; на киносеансе в русском селе лузгали “семечки”, в Америке едят сладкую кукурузу и т. д.
Выходит, "широкое" понимание фольклора уж слишком широко, а "узкое" – чересчур узко? Болгарский фольклорист П. Динеков предложил коллегам использовать одновременно и "широкое" ("не только область народного искусства, а и народные верования, знания и обычаи"), и "узкое" ("словесно-художественные произведения, созданные трудовым народом и живущие в его среде") 7. Однако такое решение проблемы может только усложнить ситуацию, ибо, приняв предложение П. Динекова, специалисты, используя термин "фольклор", были бы вынуждены всякий раз указывать, какое из двух его пониманий они имеют в виду.
Наконец, с 70-х гг. XX в. среди представителей так называемого "контекстуального" направления в американской фольклористике (Д. Бен-Амос, А. Дандис, Р. Джорджес), перенесших центр изучений фольклора с самого текста на его исполнение (performance), возникло и соответствующе представление о самом предмете этих изучений. В то время как Р. Джорджес усматривает в фольклоре явление "социального поведения и бытия человека 8, для Д. Бен-Амоса фольклор – это "артистическое общение в малой группе" 9. Последнее определение приходится признать односторонним и весьма ограниченным: оно не отвечает, например, контексту исполнения эпоса, принятому у тюркских народов.
Цитата раздела: "Вопреки усилиям установить объем слова фольклор и ограничить его значение народной словесностью, оно живет в нескольких значениях " Я. Йех, чешский фольклорист.
Вопросы Посмотрим, как ты понял...
Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия (2001) к слову "фольклор" дает отсылку: "см. Народное творчество". Тем самым его составители разделяют представление о…
1. …"узком" понимании фольклора.
2. …"широком" понимании фольклора.
3.… фольклоре, предложенное Д. Бен-Амосом.
4 …фольклоре, предложенное А. Динековым.
Найдите правильное, по вашему мнению, завершение фразы.