— Я серьезно. — Я знаю, что мое лицо отражает это чувство.
Она качает головой, ее правая рука скользит по щетине на моей щеке.
— Как она могла не обратить на тебя внимание? Она была молодой, милой и наивной... А ты… это ты.
— Что, черт возьми, это значит?
Девушка улыбается, опуская руку на сено, на котором мы сидим.
— Это значит, что ты как кошачья мята для такой девушки, как она. У нее не было ни единого шанса.
— Говоришь так, будто я большой злой волк.
Эверли улыбается.
— Она хотела тебя. Конечно, хотела. И, конечно, ты хотел ее.
— На что ты намекаешь? — Что бы это ни было, мне уже это не нравится.
Эверли встает, теперь ее глаза темно-серые.
— Плохой мальчик и хорошая девочка. Ну же. Это история стара как мир. Я имею в виду, вы, ребята, были идеальным совпадением.
Я сглатываю желчный привкус во рту. Плохой.
— Я не плохой.
Я встаю, и она, кажется, слегка озадачена.
— Я не имею в виду, что ты плохой. — Она хмурит брови. — Я имею в виду плохого мальчика. Неприятности.
— Я не доставляю неприятности.
Эверли смотрит на меня с удивлением.
— В этом нет ничего плохого.
— Чушь собачья. Итак, кем это делает тебя, а? Если ты была с Лиамом? Ты плохая девочка?
Она смотрит на меня, и ее презрение возвращается в полную силу.
— Нет. Мы не были такими. Мы были просто собой... обычной парой.
Девушка понятия не имеет, что их отношения были далеко неидеальны. И я не могу ей сказать.
— Значит, вы двое были просто идеальной скромной парой. Но кем тогда были мы? Шуткой? Плохой мальчик и хорошая девочка? Почему? Потому что это я?
Она смотрит мне в глаза, и я ненавижу это.
— Боже мой, не все должно быть борьбой. — Эверли всплескивает руками. — Я имею в виду... Впрочем, с нами так постоянно происходит, не так ли? Вот почему ты прав, я действительно сделала правильный выбор. Ты и я... — Она жестикулирует между нами. — Мы были бы катастрофой.
— Не то слово. — Так бы и было. Мы и двух минут не можем обойтись без ссоры. Она сводит меня с ума.
— Вот именно. Ты и Ария, вы двое никогда не ссорились. — Это правда. — Как и мы с Лиамом. Все просто. Так, как и должно было быть.
Держу пари, они бы поссорились, если бы она узнала правду.
Однако не позволяю этой правде выскользнуть. Я не могу. Лиам ушел и не может ничего объяснить. Не мое дело говорить ей об этом.
— Отлично. Ты права. Итак, что теперь? А? Как нам сохранить хоть немного мира, пока мы застряли здесь вместе?
Эверли садится на сено.
— Я не знаю. — Она смотрит на меня снизу вверх. — Может, нам просто не говорить о прошлом. Об Арии и Лиаме.
В ее глазах печаль, когда она это говорит, и я знаю, что это причиняет ей боль. Но думаю, что она права.
— Хорошо.
Она оглядывает сарай.
— Почему бы тебе не рассказать мне, откуда ты все это знаешь.
— Это? — Я поднимаю бровь и снова сажусь рядом с ней.
— Как развести огонь. Что такое погреб. И все такое прочее. Я думала, ты городской парень, до мозга костей.
Я киваю и встаю, подхожу к куче дров и собираю их в здоровую руку. Она следует моему примеру.
— Да, но у родителей моей мамы была ферма примерно в двух часах езды к югу отсюда. Я проводил там каждое лето и большинство рождественских каникул. — Улыбка растягивает мои губы, когда я думаю о своих бабушке и дедушке.
— Они жили на ферме?
Я киваю, и мы несем дрова в дом.
— Да. И они сами себя обеспечивали. Мой отец их терпеть не мог. Им не нужно было ничего особенного. Только самое необходимое. И он определенно этого не понимал. У них были коровы для молока и масла. Они выращивали животных на мясо. У них был огород с овощами. Им ничего не было нужно. Лишь раз в месяц ездили в большой город, который находился примерно в часе езды от них, за припасами.
Я подбрасываю дрова в огонь.
— Где они сейчас?
Я тихо вздыхаю и сажусь на диван.
— Умерли несколько лет назад с разницей в несколько дней.
Эверли садится рядом со мной, поджимая под себя одну ногу, с грустной улыбкой на лице.
— Должно быть, они действительно любили друг друга.
Я улыбаюсь, думая о своих бабушке и дедушке. Как они по вечерам сидели рядом друг с другом взявшись за руки на диване и смотрели свои любимые криминальные сериалы. Как мой дедушка целовал бабушку в лоб, когда возвращался в дом после курения, потому что она ненавидела дым в доме.
— Да, любили и были неразлучны. Они были потрясающими.
— Похоже на то. — Девушка смотрит на огонь. — Значит, они научили тебя всему этому?
Я киваю.
— Да. Я даже знаю, как самому испечь хлеб.
Теперь она улыбается еще шире.
— Жаль, что у нас нет муки. Звучит неплохо.
Я киваю.
— Ага.
— Почему они не нравились твоему отцу?
Я пожимаю плечами.
— Не знаю. Никто по-настоящему не говорил об этом. Моя бабушка сказала, что, когда умерла моя мама, ему было тяжело. Что она делала его счастливым, во что я с трудом верю.
— Ты никогда не видел его счастливым?
Я сглатываю и смотрю в потолок, запрокидывая голову назад.
— Нет. Он всегда был угрюмым ублюдком.
— Мне жаль.
— Все в порядке. — Я пожимаю плечами. — А как насчет тебя? Есть бабушки и дедушки?
Она качает головой.
— Нет. Умерли. И я никогда не встречала их, когда они были живы. — Я чувствую на себе ее взгляд, но не поворачиваю головы. — Ты не говорил об этом с Арией?
Я поворачиваюсь и смотрю в ее красивые глаза.
— Это запрещено. Мы только что установили это правило.
Она кивает, мгновенно отступая.
— Ты прав. Прости.
Я улыбаюсь и снова смотрю в потолок.
— Нет. Мы не говорили об этом.
Мы о многом не говорили. Не о настоящих вещах. Не так, как сейчас.
Однако я не вдаюсь в подробности, просто надеясь, что мы сможем сохранить мир немного дольше.
Глава пятнадцатая
ЭВЕРЛИ
Дела идут напряженно. Не обычный тип напряжения между мной и Купером. Нет, все еще хуже. Фальшивая вежливость сменила обычную неловкость.
Мне понравилось слушать о его бабушке и дедушке, но с тех пор мы почти не разговаривали.
Сегодня я просыпаюсь первой, подхожу к окну и смотрю на унылое пасмурное утро. Земля все еще покрыта снегом.
— По крайней мере, снег не идет, — сонный голос Купера не пугает меня, хотя я не слышала, как парень проснулся и подошел позади меня.
— Да. — Поворачиваюсь к нему лицом. — Ванна?
Он кивает.
— Да. Думаю, что через день нормально. Особенно если снег начнет таять. Это должно пополнить колодец.
Через день.
Я съеживаюсь, мне нравилось принимать душ ежедневно, сколько я себя помню.
— Хорошо.
Идем в сарай, наполняем две больших кастрюли и по очереди несем их на огонь. Я наблюдаю за Купером и знаю, что у него серьезно болит плечо, несмотря на то, что парень упорно не признается в этом. Мы делаем то же самое с двумя ведрами воды, добавляя их в ванну, и я хватаю принадлежности из вещей Арии.
Улыбаюсь, когда кладу клубничный шампунь на выступ рядом с ванной. Полагаю, с этого момента я могу просто оставить его здесь. Ария любила клубнику. В то время как я всегда предпочитала лаванду или ваниль, ей нравились фруктовые ароматы.
— Думаю, горячая вода готова, — говорит Куп, и я поворачиваюсь к нему лицом, киваю и прохожу мимо него.
Сейчас я чувствую себя странно уязвимой рядом с ним.
После поцелуя.
«Господи, как бы я хотела просто забыть об этом».
Мы наливаем горячую воду в ванну, и неожиданная дрожь пробегает по моему телу, когда я смотрю на воду в ванне. Куперу, похоже, сегодня нечего сказать.
Я наблюдаю, как он снимает рубашку медленными, осторожными движениями. Его глаза встречаются с моими, он хмурит брови.
— Что?
Никаких шуток о том, что я пялюсь на него.
— Тебе больно.
— Я в порядке. У нас не так много времени.
Я киваю, и мы оба скидываем обувь и снимаем носки. Я снимаю рубашку, прежде чем стянуть джинсы и снять их.
Сейчас он наблюдает за мной. Я чувствую на себе его взгляд. Хотя не упоминаю об этом. Мы перешли черту, за которую, похоже, не сможем вернуться обратно. Его взгляд отрывается от меня, когда парень расстегивает джинсы, стягивая их вместе с боксерами.
Я не смотрю. Ничего хорошего не выйдет, если смотреть на его обнаженное тело.
Купер залезает в ванну, и я расстегиваю лифчик сзади, резко вдыхая, прежде чем бросить его на пол. Я хочу вымыться полностью.
Парень не смотрит на меня. На самом деле, могу с уверенностью сказать, что он делает все возможное, чтобы не смотреть. Одним быстрым движением стягиваю и снимаю стринги, и забираюсь в воду, которая уже начинает остывать, чертовски желая, чтобы она была полна воды с роскошными пузырьками. Но спрятаться негде.
Мы оба полностью обнажены в ванне с уровнем воды, который едва прикрывает наши колени.
Что еще хуже, так это то, что я хочу посмотреть. Мне приходится активно напоминать себе, что я не могу, и это расстраивает.
— Почему на этот раз все еще более неловко? — Кажется, его это забавляет.
Я смотрю на другую сторону ванны, встречаясь с Купером взглядом.
— Потому что мы оба совершенно голые.
Его здоровое плечо подпрыгивает вверх.
— Не похоже, что бикини слишком много скрывало.
Закатываю глаза, но не могу игнорировать трепет внизу живота. Ненавижу то, что он вызывает его во мне. Так было всегда?
Хочу сказать «нет», что между нами никогда не было сексуального влечения, но знаю, что это ложь. Даже когда Купер сводил меня с ума и воровал время с моим парнем, он привлекал мое внимание. Скрытые взгляды или прикосновение рук тут и там. Игривые шутки со скрытым смыслом на протяжении многих лет.
Это всегда было.
— И мы целовались.
Его челюсть напрягается при упоминании поцелуя.
— Это было не так уж хорошо.
Мои глаза сужаются, и он ухмыляется, зная, что успешно уколол меня.
— Ты прав.
— Обычно так и есть. — Куп хватает мочалку и наливает на нее немного геля для душа, затем намыливает свое тело, медленно водя кругами по коже, и я загипнотизировано наблюдаю за ним. Не могу перестать смотреть, как пузыри пенятся на его коже. Над каждым бугорком подтянутых мышц. На каждом дюйме чернил на его теле.
— Вода становится холодной. — Его голос хриплый и тихий, похоже, ему все равно, что я пялюсь на него.
Я киваю головой, хватаю шампунь и мою волосы. Вспенив шампунь на волосах, подтягиваю колени. Мои щеки горят, когда я ныряю под воду, делая все возможное, чтобы смыть пену и не показать Куперу каждую интимную часть своего тела.
Когда выныриваю, вижу, что парень тоже подтянул колени, пытаясь освободить мне место.
— Это так чертовски неловко. Я ни с кем не мылась с тех пор, как была маленькой.
Он смеется.
— А я-то думал, что мы купались с одним и тем же человеком. — Я собираюсь убить его за предположение, что он купался с моей сестрой, но понимаю, что это не имеет смысла. Купер ухмыляется. — Что? Вы с Лиамом не купались вместе?
Я закатываю глаза в ответ на его дурацкую шутку, но это заставляет меня улыбнуться.
— Если ты скажешь мне, что принимал ванну с моим парнем, я могу тебя убить.
Он смеется, но это немного грустно, потому что все возвращается к нашим корням и к тому, кто мы есть. Я была девушкой Лиама. Он был его лучшим другом, почти братом. И то, что мы сейчас делаем — это полный бардак.
— Нет, ему больше нравился душ.
Я швыряю в него бутылочку с шампунем, и Куп со смехом ловит ее. Этот звучит более реально, больше похоже на Купера, которого я знаю.
— Ты засранец.
— Всегда и навсегда. Не забывай об этом. — Теперь он более серьезен, когда одной рукой намыливает свои короткие волосы и быстро погружается под воду, похоже, совершенно не заботясь о скромности.
В этом весь Купер.
Наношу на волосы кондиционер, быстро ополаскиваю, а затем бреюсь, держа ноги в воде. Нелегко бриться, сжимая ноги вместе. Потом быстро бреюсь под мышками, чувствуя взгляд парня на своей груди.
Делаю глубокий вдох и встречаюсь с ним взглядом, все это одновременно эротично и ужасно.
Парень вылезает из ванны, вытираясь вчерашней футболкой.
— Мы должны постирать одежду сегодня.
— В грязной воде?
— Думаю, мы могли бы использовать только холодную.
Я киваю головой.
— Хорошо.
Он уходит, и я заканчиваю мыться, прежде чем вылезти и вытереться своей вчерашней рубашкой, чертовски жалея, что у нас нет полотенец.
«Что за странное желание в нашей ситуации?»
Надеваю пару черных леггинсов и свитер большого размера, прежде чем выйти в гостиную, и вижу, что Купер одет только в джинсы, низко сидящие на бедрах. Его волосы все еще мокрые, и он смотрит в окно.
— Почему ты не оделся?
Ненавижу то, что сосредотачиваюсь на V-образной линии его пресса, на его татуировках и на его мышцах. Мне действительно нужно, чтобы парень оделся для моего здравомыслия. Он поворачивается ко мне, его лицо слишком бледное.
— Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня.
Купер выглядит чертовски серьезным, и мне это не нравится.
Совсем.
Глава шестнадцатая
КУПЕР
Она выглядит нервной, стоя в противоположном конце комнаты от меня, ее глаза широко раскрыты, а длинные волосы распущены и все еще влажные после ванны.
— Что тебе нужно?
— Тебе это не понравится, — говорю ей, зная, что прав.
Эверли скрещивает руки на груди, с тревогой изучая меня.
— Что?
Я хватаю бутылку виски с бокового столика и делаю глоток, прежде чем посмотреть на нее.
— Мне нужно, чтобы ты вправила мне плечо.
Ее глаза расширяются еще больше, и девушка уже качает головой.
— Нет.
— Эв, ты мне очень нужна. Снимать и надевать рубашку чертовски мучительно. Я не могу полноценно помочь с дровами и ведрами.
— Ты делаешь половину, и я делаю половину. Так и должно быть.
— Мне больно. Все время. Оно пульсирует. Его нужно вправить, иначе будут последствия. — Знаю, что она не хочет этого делать, и я тоже не хочу. И избегал этого с тех пор, как произошел несчастный случай, но больше не могу это игнорировать.
Когда минуту назад я попытался натянуть рубашку, то чуть не потерял сознание от боли. Плечо реально чертовски болит, так что с этим нужно разобраться. Эверли все еще качает головой из стороны в сторону, и было бы смешно, если бы мое сердце не колотилось так безумно быстро.
— Нет. Это должен сделать врач.
— Я учусь на медицинском и смогу провести тебя через это. Кроме того, ты — ребенок хирургов. Все будет хорошо. — Я сам себе не верю, но стараюсь казаться уверенным, потому что мне нужна ее помощь. — Я не могу сделать это сам.
— Я не врач.
— Я проведу тебя через это. — Мои глаза умоляют ее. Я не хочу просить ее о помощи. Не хочу выглядеть таким чертовски слабым, но больше не могу этого выносить.
Девушка медленно кивает, осторожно приближаясь ко мне, когда я делаю еще один глоток. Она протягивает руку за бутылкой.
— Черт, нет. — Я тяну ее назад. — Врачи не могут проводить процедуры пьяными.
— Отдай мне эту чертову бутылку, если тебе нужна моя помощь. — Я вздыхаю, сдаюсь и протягиваю ей виски. Эверли делает большой глоток, и мне приходится оторвать бутылку от ее губ.
Ее глаза встречаются с моими.
— Как мне это сделать?
Делаю еще один глоток виски, позволяя ему прогореть до конца, и ставлю бутылку на стол. Затем ложусь спиной на пол.
— Что ты делаешь?
— Я собираюсь провести тебя через это. Все будет хорошо, но ты должна меня слушаться. — Я улыбаюсь ей, несмотря на боль, пронизывающую мое плечо и бок. — Мы оба знаем, что это не твоя сильная сторона.
— Придурок, — выпаливает она, но я слышу беспокойство в ее голосе, когда та опускается на колени рядом со мной.
Я указываю ей на место рядом со мной.
— Стой здесь. — Она перемещается. — Держи меня за запястье обеими руками. — Ее дрожащие руки обхватывают мое запястье. Эв выглядит бледной, но сохраняет невозмутимое выражение лица, глядя на меня сверху вниз. — Хорошо. — Я делаю глубокий вдох. — Теперь отведи мою руку от тела, пока она не станет примерно под углом сорок пять градусов.
Она делает это, и я стискиваю зубы.
— Вот так?
Я киваю.
— Хорошо, возьми меня за руку и тяни к себе. Не дергай, но тебе придется сильно потянуть. Если тебе нужно больше рычагов, упрись ногами мне в бок.
— Куп...
— Ты должна. Все в порядке. — Я делаю вдох и смотрю ей в глаза. — Просто сделай это.
— Я не хочу причинять тебе боль.
— Ну, это очень неожиданно. — Я улыбаюсь, и она тоже, качая головой.
— Заткнись.
Я смеюсь.
— Просто потяни сильнее. Ты должна его вставить. Это лучший способ сделать это. Ты справишься.
Эверли выглядит бледной и чертовски обезумевшей, но в то же время очень, очень сильной.
— Хорошо. — Она стряхивает с себя неуверенность. — Ты готов?
Киваю один раз, но я лгу. Мы оба это знаем.
— Сделай это.
Девушка тянет, и я чувствую это движение. Стискиваю зубы, стараясь не дать вырваться своему крику, но даже сквозь мой закрытый рот Эверли чувствует его и отступает, опуская мою руку.
— Блядь! — Я перекатываюсь на бок, обхватываю себя за руку и изо всех сил стараюсь держать себя под контролем. — Черт!
— Купер. — Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, стараясь не блевануть от боли. Последнее, что мне нужно, это выглядеть перед ней полной размазней
— Все хорошо.
— Вставили? Получилось?
Я качаю головой и пытаюсь контролировать свое учащенное дыхание. Если я не успокоюсь, она тоже не успокоится, а мне нужна ее помощь.
— Нет, но почти.
— Что? — Она выглядит испуганной.
— Эв.
— Нет. — Она встает, снова качает головой и смотрит на меня сверху вниз. — Я не буду этого делать. Ты не можешь заставить меня. Ты засранец, Купер, но я все равно не хочу причинять тебе боль. Ты бы видел свое лицо. У тебя был такой вид, будто ты сейчас упадешь в обморок или тебя стошнит.
— Вот что я чувствую каждый гребаный раз, когда мне приходится раздеваться или что-то поднимать. Мгновенная боль того стоит, Эверли.
— Нет.
— Пожалуйста?
Девушка смотрит на меня сверху вниз, опускаясь на колени.
— Ненавижу это.
— Я знаю.
— Все это несправедливо. — Я знаю, что она говорит не только о моем плече.
— Это я тоже знаю. Но не могу позволить всему этому разрушить меня. Мне нужна твоя помощь, чтобы полноценно пользоваться своим плечом.
— Хорошо.
— Не могла бы ты сделать мне еще один бандаж, потому что после того, как оно встанет на место, мне нужно какое-то время поддерживать ее. — Она кивает и хватает сумку Арии, делая еще одну поддерживающую подвязку из ярко-розовой рубашки.
Я смотрю на нее.
— Не могла выбрать более мужественный цвет?
— Разве ты не знаешь, что сильные мужчины носят розовое? — говорит она со своей вечно уверенной улыбкой.
— Я сейчас не чувствую себя слишком сильным.
— Ты сильный, Куп. — Она кладет ткань рядом с моей головой и перемещает мою руку, держа меня за запястье обеими руками и упираясь ногой мне в ребра. — Еще одна попытка.
Я киваю головой.
— Сделай это. Ты тоже сильная.
Девушка делает глубокий вдох, и я следую ее примеру. Затем Эверли использует всю свою силу и сильно тянет, ее нога упирается мне в бок. Я издаю вопль, но на этот раз девушка не колеблется и не отпускает. Она тянет, и я чувствую, как мое плечо возвращается на место.
— Эв, ты сделала это.
Она смотрит на меня сверху вниз, ее глаза широко раскрыты.
— Серьезно?
Я киваю.
— Бандаж.
Мне уже лучше, даже несмотря на тупую боль. Она хватает повязку и закрепляет ее, прижимая мою руку к животу, и я медленно сажусь.
— Спасибо.
Она остается на месте, на коленях рядом со мной и, выдыхая с облегчением, смотрит на меня.
— Не думала, что смогу это сделать.
— Ты справилась.
Вижу, как что-то мелькает в этих неистовых глазах, и узнаю это. Огонь. Прямо перед тем, как ее губы встречаются с моими с голодом, к которому я не был готов, но не борюсь с ним. Целую ее в ответ, потому что это все, о чем я думал с прошлого раза.
Эверли прижимаются своими губами к моим, а я свободной рукой убираю ее волосы с лица. Поцелуй становится интенсивным, и внезапно она оказывается у меня на коленях. Мы сидим на полу, моя рука в ее волосах, а ее на моей груди.
Девушка прикусывает мою нижнюю губу, тянет ее и засовывает свой язык мне в рот. Я посасываю ее язык и пытаюсь поглотить ее. Не хочу, чтобы это когда-нибудь заканчивалось, но и не хочу замедляться.
Оттягиваю широкий ворот ее свитера в сторону и целую ее в шею.
Видеть Эверли голой раньше было чертовски тяжело. То, что она помогала мне с плечом, было уже слишком. А еще тот поцелуй прошлой ночью. Мы одни в заброшенном доме. Страх перед будущим. Все это смешалось в один безумно разрушительный, взрывной момент, который никто из нас не собирается останавливать.
Она стонет мое имя, пока я посасываю ее шею и покусываю кожу обнаженного плеча. Эверли снимает свитер и бросает его за спину. Я отодвигаюсь достаточно, чтобы посмотреть на ее полные груди с красивыми розовыми сосками и облизываю их. Втягиваю один в рот, и девушка пальцами скользит в мои волосы, ее ногти впиваются в кожу, когда я особенно сильно сосу, а затем использую зубы, чтобы подразнить затвердевшие бутоны.
— Черт возьми, Купер.
Эверли откидывает голову назад, когда я двигаюсь к ее другой груди, делая то же самое.
— Скажи мне, чего ты хочешь.
Не хочу, чтобы она пожалела об этом позже. Мне нужно знать. Девушка отодвигается, вырываясь из моих объятий, но потом я понимаю, что это просто для того, чтобы снять леггинсы и трусики, прежде чем устроиться у меня на коленях и посмотреть мне в глаза.
— Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Хочу, чтобы стер боль.
Вместе мы освобождаем мой член из штанов, стягивая джинсы и трусы вниз.
— На самом деле я не очень нежный любовник. — Не хочу думать о Лиаме и о том, что он, скорее всего, нежно и медленно занимался с ней любовью. Я не такой.
Эверли покусывает мою челюсть, а затем мою нижнюю губу, вырывая меня из моих мыслей, которые почти поглощают меня.
— Хорошо. Мне это не нужно. Я хочу, чтобы было немного больно. Может быть, это заставит боль внутри меня прекратиться.
Я киваю, полностью понимая. Двигаюсь так, чтобы спиной прижаться к дивану, и снова целую ее, рукой нахожу ее сосок и кручу его. Я наслаждаюсь ее стонами, когда Эверли скользит своей влажной киской по моему члену, но не позволяет войти в нее.
— Черт, ты такая мокрая.
Она целует меня в губы, затем прижимается своим лбом к моему и смотрит вниз.
— Ты твердый.
Я снова кручу ее сосок.
— Очень.
Она прикусывает свою нижнюю губу, и я чувствую, как девушка становится все влажнее. Теперь Эв смотрит на мой член, тяжело дыша.
— И большой.
— Не бойся. — Я почти смеюсь. — Ты справишься.
Эверли улыбается и сжимает мой член в своей руке, медленно поглаживая его. Откидываю голову назад от ее прикосновений.
— Могу и сделаю.
Она направляет мой ноющий член к своему входу. Но когда я двигаюсь, чтобы войти в нее, девушка отстраняется, наклоняется вперед и покусывает мою нижнюю губу.
— Дразнилка.
Эверли смеется, что чертовски сексуально, когда смотрит вниз, позволяя головке моего члена скользнуть в нее, растягивая ее и заставляя нас обоих стонать от желания. Я приподнимаюсь, входя еще немного. Одной рукой она тянется к моим волосам сзади, крепко сжимая их.
Мне нравится боль, когда она тянет еще сильнее, и я погружаю член глубже. Претендуя на то, чего так долго хотел. Вскоре я полностью вхожу в нее, и девушка двигает бедрами взад-вперед. Ее тугая влажная киска крепко сжимает меня, заставляя чувствовать себя так хорошо, что я едва могу произнести слова.
— Черт возьми, Эв.
— О, боже, ты так хорошо чувствуешься внутри меня, — стонет она мне в рот, целуя меня и хватая за волосы, ногтями впиваясь в кожу моей головы.
Мы движемся вместе в безумии, оба ищем освобождения и спасения от ада, в котором оказались.
— Я скоро кончу, — говорю ей, просовывая руку между нами, нащупывая ее набухший клитор и поглаживая его. — Но только после тебя.
— Я близко, — выдыхает она, пока скачет на мне. Это немило и неэлегантно. Здесь нет стратегического ритма. Поглаживания торопливы и отчаянны, пока мы ищем экстаз, и это никогда не чувствовалось так хорошо. Никогда.
Чувствую, как ее киска сжимает мой член. Эв откидывает голову назад, продолжая двигать бедрами, с каждым движением принимая мой член все глубже. Затем она кончает, и я кончаю в нее, наши тела двигаются в унисон.
Когда все заканчивается, она все еще держит меня за волосы, и мы оба задыхаемся, когда ее глаза встречаются с моими. Мы оба неподвижны.
«Пожалуйста, только не плачь».
Ее глаза изучают мои. Я не могу сказать, о чем она думает.
— Ух ты.
«Ладно, это не слезы. Хорошо».
— Да.
Мой член все еще внутри нее. И мы просто смотрим друг на друга, не двигаясь.
Неужели это действительно только что произошло?
Глава семнадцатая
ЭВЕРЛИ
Не знаю, что на меня нашло. Я сама накинулась на Купера и хотела бы сказать, что сожалею об этом, но это было бы ложью.
Не жалею ни капли.
Я наслаждалась каждой секундой.
Держу его лицо в своих руках, сидя у него на коленях, смотрю в его глаза и чувствую смесь нашего возбуждения между бедер.
— Итак, это случилось.
И было так чертовски хорошо. Я имею в виду, что мне и раньше нравился секс, но это... это было на совершенно новом уровне. И эта мысль заставляет меня чувствовать себя такой чертовски виноватой.
Купер хихикает, его смех одновременно счастливый и грустный, но он не отводит от меня взгляда.
— Да. Случилось. — В его глазах мерцает беспокойство, когда парень смотрит на меня. — Ты в порядке?
Я пожимаю плечами.
— Вроде... хотя ты вроде как большой.
Он фыркает и качает головой, хотя я все еще держу его лицо в ладонях.
— Это не то, что я имел в виду.
— Я знаю. — Сглатываю, ненавидя его красивое лицо и тот факт, что не могу отвести взгляд, потому что он такой невероятно красивый. Купер всегда был красивым. И притягательным. Как бы мы на это ни смотрели, то, что мы только что сделали — это предательство. — Я в порядке.
Он кивает.
— Спасибо, что вправила мне плечо.
Я улыбаюсь, на самом деле не желая отдаляться от него, но зная, что должна.
— Без проблем. Думаю, нам следует одеться.
Он кивает, глядя вниз между нами.
— Это нормально, что мы не... — Он колеблется, что странно для Купера. Обычно парень говорит то, что думает. Всегда так раздражающе самоуверен.
— Что?
— Не использовали защиту.
Я киваю, прочищая горло.
— Я же сказала, что у меня спираль. — И я не хотела останавливаться. По правде говоря, я знала, что если бы кто-нибудь из нас остановился хотя бы на мгновение, мы бы не прошли через это.
А я хотела этого.
Боже, как я этого хотела.
— Хорошо.
— Я чиста, — говорю я, заглядывая ему в глаза.
— Я тоже.
Киваю, каким-то образом зная, что Купер не подвергнет меня опасности даже в пылу момента. Я пытаюсь пошутить, чтобы снять напряжение:
— Кроме того, я не собиралась использовать презервативы, которые ты взял для моей сестры.
Купер выглядит удивленным, и я понимаю, насколько это не смешно. Он действительно взял с собой презервативы в эту самую поездку, чтобы использовать их с ней. И Ария тоже взяла немного, чтобы использовать с ним. И если бы не произошла авария, именно этим бы они сейчас и занимались.
Убираю руки с его лица. Во мне бурлит так много эмоций, и одна из них побеждает — ревность. Насколько это хреново? Руки дрожат, и я чувствую, что меня может стошнить.
Купер приподнимает рукой мой подбородок, чтобы заставить посмотреть ему в глаза.
— Не делай этого.
— Чего?
— Не говори об этом. Мы договорились.
Я чувствую знакомое раздражение. Чувство, которое обычно испытываю рядом с Купером, и это почти приятно.
— Мы так облажались.
Теперь он тоже выглядит раздраженным. Хорошо. Это то, что мы должны чувствовать друг к другу.
— Мы просто попали в хреновые обстоятельства.
— Точно. — Я хватаю свой свитер и натягиваю через голову, все еще сидя у него на коленях, и понимаю, что веду себя нелепо. Дуюсь, как ребенок, и не знаю, что со мной происходит. Я даже себе не могу признаться в том, что чувствую, потому что это слишком ужасно. — Обстоятельства.
— Эв.
— Нет. — Я слезаю с него, хватаю штаны и пытаюсь не обращать внимания на влагу между ног, когда натягиваю их. Купер остается сидеть и подтягивает штаны. — Ты прав. Мы не должны говорить об этом.