Очень взволнованно выступил Е.К. Лигачев. Сказал, что он рекомендовал Ельцина в ЦК и несет ответственность за это. Объяснил свои подходы к перестройке и дал оценку прошлой работы.
(Кроме него, никто из состава Политбюро на конференции не выступал.)
В большинстве выступлений, несмотря на обилие критических замечаний, звучало согласие с основными положениями доклада.
Приняли ряд резолюций.
Заключительное слово М.С. Горбачева.
Конференция показала, как за период после апреля 1985 г. вырос уровень демократизма. По всем вопросам выработана принципиальная позиция. В центре — о роли партии, как политическом авангарде общества. Партия располагает четкой программой действий, она не допустит отката перестройки. У нее есть рычаги воздействия через 20 млн коммунистов в условиях гласности и демократизации.
Важно не затянуть реализацию принятых сегодня решений. Немедленно приступить к работе. На осенней сессии 1988 года — обсудить вопросы реорганизации Советов. В апреле 1989 — провести выборы народных депутатов. Осенью 1989 года — в Верховные Советы союзных республик. Реформа политической системы — новый импульс перестройки, обеспечивающий ее углубление. Таким образом, с главной задачей конференция справилась.
Затем Горбачев остановился на выступлении Ельцина.
В определенной части оно совпало с положениями доклада и дискуссии. Он здесь критиковал тезисы за поспешность, а на Пленуме промолчал. Мы рекомендовали его в МГК — был необходим требовательный, энергичный работник. На первых порах многое делал. Но на определенном этапе, когда надо было выполнять решения, обещания, ситуация обострилась. Стал сбиваться на окрик, на команды, на перетасовку кадров - замены по второму, третьему кругу. Сделали замечания. Обиделся. Драма в том, что сбился на громкие фразы, а практическая работа тормозилась. Мы продолжали его поддерживать. Вдруг в августе 1987 года присылает мне письмо (в отпуск). Поговорил с ним и решили обсудить его проблемы после празднования 70-летия Великого Октября. (Затем Горбачев объяснил ситуацию на октябрьском (1987 г.) Пленуме ЦК и результат.) Это урок для всех нас. Необходимо возрождение ленинских принципов работы с кадрами.
|
|
Я подготовил выступление, но выступать не стал. Осмыслив еще раз доклад, слушая выступления, все в большей степени сомневался в правильности принятого нами решения — именно сейчас, в столь сложной ситуации, идти на такие коренные политические реформы. Ведь то, что намечено, вздыбит страну, народ. Этот мой вывод не соответствовал и подготовленному тексту, и настрою большинства на конференции. Хотя, может, я и не прав!
Что сказать сейчас. Целевая задача, которая закладывалась в основу XIX партконференции ее инициаторами, это — радикальное изменение хода перестройки. Не все удавалось сделать так, как хотелось по существу и срокам. Эйфория от успехов, хотя и небольших, в развитии экономики страны, социальной сферы проходила. Процесс перестройки стал притормаживаться, выявились определенные противоречия в оценке правильности выбранного пути. Они звучали справа и слева. Все более проявлялось нетерпение и недоумение народа. В чем же дело? Прошло три с лишним года, а где обещанное благополучие? Горбачев стал нервничать и искать выхода, чтобы подтолкнуть буксующий локомотив перестройки. Здесь ему «подбросили», или он сам додумался (скорее первое), на вид отличный стимул расшевелить экономику, двинуть по обновленному, скоростному (как тогда многим казалось) пути перестройку — форсировать реформу политической системы. Вырваться из пут экономического консерватизма. Через политику потянуть и экономику. Это был рискованный, ошибочный и, как потом оказалось, гибельный путь не только для экономики, но и для всей общественно-политической системы, для социализма.
|
|
Конференция вызвала большой интерес - была нова, необычна. Проходила она после длительного перерыва и по своему значению «перекрывала» съезд. Опубликованные заранее тезисы к XIX партконференции многим представлялись как «новые, мудрые шаги партии, продиктованные заботой о благе народа...» Но было немало возражений, сомнений, обеспокоенных высказываний, опасений за судьбу истинной перестройки. Эти настроения принесли делегаты и на конференцию.
Доклад М.С. Горбачева произвел впечатление. Был он размашист, достаточно конкретен, с теоретическими изысками, изобиловал свежими, нестандартными формулировками, открывал заманчивую перспективу. Чувствовалось, что к нему приложило руку острое (в меру) перо. Хлесткие, витиевато оформленные фразы, раздумья и, прикрытая этим туманом, однозначность выводов, что только немедленная коренная политическая реформа спасет перестройку и социализм. Слушали доклад внимательно. Он своей неординарностью, это следует признать, задал тон и выступлениям и определил саму атмосферу конференции. Хотя было достаточно и шаблонных, вялых, привычных речей. Но подавляющее большинство ораторов говорило по делу. Эмоционально, горячо, заинтересованно. Звучали нелицеприятные слова, несогласие по принципиальным вопросам, выдвинутым докладчиком, резкая критика руководства партии и страны, звучала нота недоумения - чем вызвана такая поспешность, скоропалительность в принятии до конца не проработанных политических решений.
|
|
Говорили, что доклад грешит чрезмерной революционной фразой. Что преодолеть все одним махом — это маниловщина. Необходимо разобраться в принципиальном вопросе - какой социализм мы предлагаем? Было много возражений против совмещения постов руководителя Совета и секретаря парткома. В выступлениях звучала озабоченность разрастанием в ряде регионов страны экстремизма и национализма, в их худшем проявлении. Шла речь и о том, что неправомерно отрывать политическую реформу от экономических преобразований, они изложены докладчиком в общей форме. Доклад ставит политическую телегу впереди экономической лошади.
Были претензии и к тому, что в докладе звучит менторский тон, назидательность. Это недопустимо, если мы всерьез говорим о демократизации, гласности и т.п. (Но, думаю, мало кто предполагал, какой заряд был заложен в понятие — демократизация и гласность.) М.С. Горбачев реагировал на критику и замечания нервно, перебивал репликами. Выступал на конференции повторно, разъясняя недопонимающим суть и неоспоримые преимущества предлагаемых реформ, настойчиво убеждал. Главный его довод заключался в том, что экономические законы только тогда будут действовать эффективно, когда в их осуществление включатся массы. И именно для этого, в целях активизации масс и необходимы демократические преобразования — радикальная политическая реформа.
Как потом показала практика, политическая реформа действительно «включила массы», но не в экономические преобразования, а в политическую борьбу, в противостояние. Резкая политизация общества отвлекла людей от решения конкретных экономических задач.
Конечно, пятитысячной аудиторией управлять трудно, но в то же время легче договориться, если умело вести заседания и под мощный голос большинства провести желаемые решения. Коммунисты еще не отвыкли от привычного единодушного отклика на призыв руководства партии. Если говорит Генеральный секретарь, предлагает Политбюро, Пленум ЦК, то, наверное, они все продумали, не хотят же они худого для народа. Значит, надо доверять им. И поддержали. Проголосовали — решение принято.
В предлагаемых реформах были заложены, но не учтены многие проблемы, умалчивалось о принципиальных, истинных, конечных целях этих преобразований. Беда заключалась в том, что политическая реформа на бумаге выглядела, как добротная диссертация, оторванная от реальной жизни. Ее проблематичность и двусмысленность выводов не учитывала не только конкретную экономическую ситуацию в стране, но была оторвана от исторических корней, традиций, специфики нашего многонационального государства. Не принято было во внимание то, как обострились за последнее время межнациональные отношения, как накалилась политическая ситуация в ряде регионов страны. И, наконец, политическую реформу намерены были проводить, в сущности, одновременно с перестройкой, реформированием партии. То есть ослабили основной организационный стержень политической реформы — партию, ее кадры.
Да и в целом страна, народ находились в это время в состоянии нарастающего недовольства, неудовлетворенности, нестабильности. В дальнейшем поспешное вовлечение огромной массы людей в политические процессы, связанные с подготовкой и проведением выборов в начале 1989 года, только еще больше усложнило обстановку. Реформа политической системы отодвинула в сторону все другие дела. И главное — экономику. Организационные проблемы, связанные с реформой, вышли из-под контроля партии. Политические страсти, стихийность, митинговщина охватили людей. В шуме и треске общих критических разглагольствований, призывов, деклараций тонули трезвые, рассудительные голоса. Трибуны собраний, митингов, время на радио и телевидении были в основном безропотно отданы в руки экстремистов, радикалов различных «народных фронтов», которые под лозунгами перестройки, реформ протаскивали свои идеи, свою антисоциалистическую, демагогическую политику.
Именно в этот период, по моему глубокому убеждению, и произошел надлом в самой сути перестройки. Выдвинутый Горбачевым основной, принципиальный тезис о необходимости радикальной политической реформы, как важнейшей гарантии необратимости перестройки, был обдуманным (или спонтанным?) маневром политика. В этом предстоит разобраться. Во всяком случае это была очередная уступка напору радикал-демократического окружения, ставившего перед собой иную задачу. По словам Яковлева (выступление в январе 1993 года в Тартуском университете) «...в предложенном Горбачевым курсе на демократизацию не было ничего нового. Но развивалась демократизация не через демократические институты... Это в прямом смысле разрушило тогда общество... Мы ставили целью уникальный исторический эксперимент — сделать ненасильственную революцию... в обществе, в котором мы начинали... без всякого внутреннего зазрения».
Вот здесь и возникает вопрос, кто же это «мы»? Входил ли Горбачев тогда, в июне 1988 года, в это «мы» или нет. Думаю, что если не входил, то по существу он уже встал или вставал на путь, прокладываемый ими — этими «мы». То есть на путь отказа от первоначальных идей перестройки, от всех его многочисленных заверений и клятв в верности социализму, Ленину, Октябрьской революции.
Именно отсюда, от XIX партийной конференции, можно вести отсчет его предательства идеалов социалистических преобразований общества. Все остальное, как говорится, стало уже делом техники. В ходе реализации этапа за этапом лозунгов «нового мышления, общечеловеческих ценностей, деидеологизации» и т.п. социалистическая перестройка под «руководством» Горбачева трансформировалась в свою противоположность.
Выше, излагая ход обсуждения тезисов его доклада на Политбюро (20 июня 1988 года), я кратко рассказал о серьезных возражениях по принципиальным вопросам идеи политической реформы, высказанных рядом товарищей. Тогда нас заботили лишь поспешность, радикализм, непроработанность и противоречивость некоторых выдвинутых Горбачевым положений. Мы опасались срыва, неудач в реализации их. Но и мысли не допускали о возможных подспудных, истинных намерениях авторов этой идеи, о чем сейчас уже открыто говорит не только Яковлев, но и сам Горбачев. Обеспокоенность, тревога, сомнения звучали и во многих выступлениях на самой XIX партконференции.
Но... решение было принято.
Фактически работа по реализации политической реформы, реконструкции государственных органов власти, хочу еще раз отметить, совпала по времени с основными процессами реформирования управления экономикой, внедрением нового хозяйственного механизма и принципиальных положений перестройки экономических отношений. Важнейшие экономические проблемы, такие, как коренная реконструкция системы подготовки и принятия планов, финансовые, снабженческие, научные, ценовые, были отодвинуты.
Результаты не замедлили сказаться. Год 1988 стал последним более или менее стабильным в экономическом отношении годом. Подготовка и проведение политических реформ практически полностью заняли партию, ее руководящие кадры, отодвинув на второй план экономику. Перестройка самих партийных структур, разделение власти с Советами оказались чрезвычайно сложными.
Уже в 1989 году начинается экономический спад, который в 1990 углубился, 1991 и 1992 годах он стал еще более обвальным. Ну а в 1993 году нас настиг экономический развал.
К анализу этих лет мы еще подойдем.
А сейчас я хотел бы на нескольких конкретных примерах показать, как «реализовались» заверения о предстоящих позитивных изменениях в экономике, политике, социальной сфере, о которых Горбачев говорил в своем докладе.
«Реформа ценообразования, всенародное обсуждение изменений розничных цен, их индексация» — проведены им не были.
«Новая политическая атмосфера раскрывает возможности научных разработок и исследований. Будет глубокая перестройка науки». Произошло обратное. Советская, российская наука разваливается, влачит жалкое существование, особенно фундаментальная.
«В духовной сфере складывается атмосфера свободного творческого поиска, соревновательности». Что произошло с культурой, искусством, всеми его формами известно. Радетели культуры поставили ее в безысходное положение. Интеллигенция оказалась самой социально незащищенной частью общества.
«О возвращении к ленинским принципам сотрудничества с социалистическими и другими странами». Социалистическое содружество распалось. Друзей у нас нет.
«Обновление КПСС и демократизация внутрипартийной деятельности». Генсек покинул партию. КПСС — была объявлена вне закона.
«Обеспечить условия для развития наций в настоящем федеративном государстве» — СССР нет. Содружество Независимых Государств (СНГ) не складывается. В ряде мест идет война, тысячи жертв, миллионы беженцев.
«Реально укрепить социалистическую законность». Повсеместно законы игнорируются, преступность захлестнула страну. (Вот и «революционные преобразования в правовом государстве».)
«Укрепить права человека. Обеспечить социальные гарантии». Социальной защиты нет, растет безработица, нищета.
«Возродить полновластие Советов». Идет ярый нажим на Советы, как систему власти. Происходит ликвидация Советов.
И так далее и тому подобное.
Таким образом, политическая реформа, предложенная Горбачевым, одобренная XIX партконференцией и принятая Верховным Советом СССР, стала не просто изменением государственной структуры, а радикальной реконструкцией политической системы. Она негативно сказалась на экономических преобразованиях, подвинула экономику к рынку, что ухудшило социальные условия жизни и разделило общество на богатых и бедных. Еще более осложнила межнациональные отношения. И, в конечном счете, привела к изменению общественно-политического строя и распаду Союза ССР.
Вот реальные результаты «эксперимента ненасильственной революции», к которому приложил усилия Генеральный секретарь ЦК КПСС, а затем Президент СССР. Вот цена, которую заплатила партия и советский народ, поверив этому человеку.
Но вернемся к записям в дневнике.
21 июля. Политбюро.
Некоторые вопросы реализации решений XIX Всесоюзной партконференции. Что предложил Горбачев.
Отчеты и выборы в партии. Сентябрь-октябрь — в первичных парторганизациях. Октябрь-ноябрь — районные и городские конференции, ноябрь-декабрь — областные. Перестройку партийного аппарата завершить до конца 1988 года в ЦК и в местных парторганизациях. Цель – существенно сократить численность, изменить структуру, не дробить аппарат по отраслям и т. п.
Затем Горбачев высказал предложения о практической реализации реформы политической системы.
В октябре 1988 года — подготовить проект Закона о выборах народных депутатов СССР, опубликовать его для всенародного обсуждения. Ноябрь1988 г. — на сессии Верховного Совета рассмотреть вопрос «О необходимых мерах по организации государственного строительства» (проекты законов, изменение Конституции и другие, например — статус судов). Март 1989 г. -выборы народных депутатов. В апреле 1989 года — Съезд народных депутатов. В 1989 году принять Закон о местном самоуправлении и местном хозяйстве. Без него вновь избранные Советы не смогут работать. (Все эти предложения были приняты.)
О мерах по развитию и углублению радикальной экономической реформы и устранению недостатков, выявленных в ходе ее осуществления.
В чем их суть? Интеграция отраслевых систем управления. Отказ от бюджетного финансирования на содержание аппарата министерств. Право Советов Министров союзных республик на формирование республиканского госзаказа. Новая система налогообложения доходов для государственных предприятий.
Готовить предложения. О преобразовании системы планирования и радикальных изменениях распределительных функций (госзаказ, оптовая торговля, самофинансирование). О расширении прав и самостоятельности Советов (полномочия, структура и численность Советов, подчиненность предприятий). Совершенствование системы управления и хозяйственного механизма в АПК. Упорядочение деятельности сети специализированных банков. Радикальная реформа цен и тарифов. Раскрыть истинное содержание понятия социалистической собственности, кооперативной собственности.
Современный внешнеэкономический механизм. Реформа пенсионного обеспечения и др.
Это была огромная программа. Пока на бумаге. Начались день за днем, месяц за месяцем длительные, изнурительные дискуссии. Комиссии, обсуждения, поправки, предложения... Летело время, а практические дела шли своим чередом. Привычная система, когда такие коренные преобразования находились под контролем и организовывались партией, не работала. Эта система разрушалась. Партийные органы постепенно отходили от экономических задач. Их затянула собственная перестройка, да и вся политическая реформа. Я особенно подчеркиваю это обстоятельство. Намеченные грандиозные планы не были подкреплены конкретной организаторской работой.
28 июля. Политбюро. М.С. Горбачев.
Вопросы очередного Пленума ЦК. Обсуждение замечаний членов Политбюро к докладу. Пленум завтра, а замечания обсуждаем сегодня. Всегда не хватает времени.
Некоторые замечания. Как лучше организовать работу по изменению структуры аппарата партийных комитетов? Надо дать конкретные рекомендации на места. Стоит ли разворачивать работу по реорганизации в партии одновременно с реформой государственной политической системы? Это создаст организационные трудности. Обстановка в сельском хозяйстве дана обзорно. Это вносит неоправданное успокоение, а положение значительно сложнее. Нужны более острые, конкретные оценки и меры.
Вообще, чувствуется, что Горбачев очень торопится. Не все вопросы как следует обдуманы. Идет наступление по всему фронту проблем, а нужны определенные приоритеты. Все завязли в дискуссиях. Такие опасения высказывались на Политбюро. Генсек успокаивал, возмущался — нельзя медлить, терять время и т.п. Короче, все замечания повисли в воздухе. Он уже без обычных уговоров, объяснений стал отметать многие пожелания напрочь. Некоторых товарищей просто обрывал, не давая высказаться. Уверовал в реформу, рвался в реформу, так мне казалось тогда.
Н.И.Рыжков поднял вопрос о необходимости защиты органов управления. Идет волна нападок, давления на кадры. Аппарат министерств пребывает в панике, ждет сокращений и не работает. Авторитет министров надо укреплять, нельзя их постоянно одергивать, поучать, иначе как им работать!
Я поддержал Николая Ивановича, сказал, что он прав, то же происходит и в областях. Секретари обкомов периодически испытывают грубый нажим со стороны прессы.
Наши призывы вызвали резко отрицательную реакцию Горбачева: «Это попытки снизить критический накал, пресса права...» Рыжков эмоционально прореагировал: «Что, теперь и на Политбюро нельзя сказать ничего?» Высказались Громыко, Лигачев, не сдержался вторично и я. Обстановка несколько неловкая. Некоторые члены Политбюро постарались успокоить обе стороны.
К слову. Уже около двух месяцев у меня не было личных встреч с Горбачевым. Кроме дискуссий на Политбюро и короткого обмена мнениями по конкретным вопросам текущей работы. Мартовское Политбюро крепко запало у него в памяти. Да и обсуждение вопросов накануне XIX партконференции, мои резкие возражения по сути политической реформы не прошли, видимо, мимо его внимания.
29 июля. Пленум ЦК КПСС.
«О практической работе по реализации решений XIX Всесоюзной партконференции». Доклад М.С. Горбачева.
Он изложил организационные меры по подготовке и проведению отчетно-выборной кампании в парторганизациях. Рассказал о предложениях по реорганизации партийного аппарата. О перестройке Советов, что потребует принятия ряда правовых актов и изменений в Конституции.
Затем Горбачев повел разговор о текущих проблемах и закончил призывом, что надо работать, продвигать перестройку в свете установок XIX партконференции.
Выступающих было немного. Какое-то безразличие. Страстные речи Генсека уже не производят того впечатления, как раньше.
По всем изложенным вопросам были приняты решения.
18 августа. Политбюро. Вел Лигачев. Горбачев в отпуске.
Об очередных Пленумах. В ноябре — о концепции экономического и социального развития до 2005 года. Февраль 1989 г. — об аграрной политике партии на современном этапе. Июнь 1989 г. — о совершенствовании межнациональных отношений в стране.
Информация Яковлева об итогах поездки в Прибалтику. Удовлетворен поездкой, встречами. «Движение народных фронтов» — в поддержку перестройки. ЦК КП контролируют ситуацию. Есть неоправданные панические настроения. В основном все развивается нормально, демократично и гласно. Информация прошла спокойно, принята к сведению, обсуждения практически не было.
20 августа я вылетел на Восток. Побывал в Амурской и Читинской областях. 26-го возвратился в Москву.
8 сентября. Политбюро. Вел Горбачев.
К вопросу о реорганизации партийного аппарата. Обсуждали обстоятельную записку Горбачева. Выступили все.
Лигачев. За кардинальное решение. Аппарат должен заниматься не только политической, теоретической, идеологической, но и организационной работой. Контролем. Свежие силы — да, но они должны знать местную жизнь. В ряде регионов падает дисциплина, проявляются местнические и ведомственные интересы. Что же партийные комитеты — быть сторонниминаблюдателями? Это недопустимо.
Рыжков. Поддерживаю предложения. Требуется четкое определение функций отделов: оборонного, аграрного. ЦК принимает необоснованно большое количество постановлений. Не успеваем прорабатывать, не только выполнять. Вообще, последнее время погрязли в бумагах.
Воротников. Как практически реализовать предложения по реорганизации аппарата. Одни отойдут от дел, а другие — Советы не готовы принять их. Не допустить бы пробуксовки управления народным хозяйством в стране. Готовы ли хозяйственные и советские органы сегодня взять на себя ответственность, которую десятилетиями несла партия? Нужно обеспечить четкую работу. Обновление кадров необходимо, но обдуманно, без спешки. Сейчас кое-где меняем уже по второму-третьему разу.
Яковлев. Партия — политический авангард. Исполнительная власть и хозяйственный механизм должны обеспечить управление хозяйством. Функции Советов. Все это непростые вопросы. Может быть, посвятить этому вопросу сессии — порассуждать? (Я согласен — порассуждать действительно надо. Тогда зачем же сейчас пороть горячку с реорганизацией?!) О газетах на местах — они должны быть органами партии.
Шеварднадзе. Мы мало занимаемся крупными политическими и социальными проблемами. Об этом свидетельствуют факты. Есть сбои. Не приведет ли реорганизация к ослаблению партии? Реплика Горбачева. Скорее к усилению, все зависит от того, как поведем дело.)Да, я согласен, подтвердил Эдуард Амвросиевич, что аппарат требует очищения, обновления. Но работа эта очень деликатная, ее надо вести обдуманно.
В таком плане выступили многие. Сомнения были. Ведь фактически аппарат партийных комитетов находился в «подвешенном» состоянии, зная о предстоящем сокращении, изменении своих функций уже больше года. Стало трудно подбирать работников. Шел отток квалифицированных людей из аппарата.
Горбачев. Таким образом, с предложениями согласимся. О названиях, функциях, структуре можно еще подумать.
19 сентября. Политбюро.
Об обстановке в Республике Афганистан. Мнение Горбачева. Подготовить письмо Наджибулле. Поехать туда Шеварднадзе, Язову, Медведеву. Там развиваются динамические процессы. Главное — северный район. Подкрепить основные точки. Открытие границы с Пакистаном, видимо, это была ошибка. Нарастают оппозиционные силы. Вывод. Подтверждаем нашу линию на политическое урегулирование при выводе войск. Подчеркнуть негативные действия США и Пакистана. Налицо их отклонения от Женевских договоренностей. Обсуждение шло в этом же русле. Согласились.
21 сентября. Вылетел в ФРГ с делегацией РСФСР.
В тот же день беседа и обсуждение планов сотрудничества с Й.Рау. 22 числа в Бонне. Подчеркнуто приветливая беседа у мининдел Х.-Д.Геншера. Затем прием у Федерального канцлера ФРГ Г.Коля. Сначала сдержанный, потом более откровенный разговор. Вечером короткая встреча с председателем СДПГ X.-И.Фогелем.
23 сентября рано утром посетил дом ГКП. Беседа с Г.Мисом, Шредером, М.Каплуком (с ними я знаком с 1971 года). Друзья очень обеспокоены обстановкой в Союзе. Куда вы идете?! Пытался успокоить их. Они возмущены негативными выступлениями нашей печати. («Новое время» — статья В.Загладина. Что их особенно озадачило? Такой был друг, и...) Какой-то был грустный, я бы сказал, обреченный разговор. Г.Мис здорово сдал. А какой был боец! Попрощались, и я уехал.
24 сентября. Перелет в Штутгарт.
Продолжительная, обстоятельная беседа в резиденции Л.Шпэта. О внутреннем рынке ЕЭС. Он убежден, что вхождение в его рамки для СССР нереально. (Я подумал, а как же идея Горбачева об общеевропейском доме?!) Поговорили о необходимости прямого сотрудничества предприятий и мелких фирм. Вечером — в Москве.
26 сентября. В ЦК КПСС. У Горбачева.
Обстоятельно рассказал о поездке, беседах с Г.Колем, Х.-Д.Геншером, Й.Рау, Л.Шпэтом, Х.-Й.Фогелем. Об интересе Г.Коля к предстоящему визиту в СССР. Хочет непринужденной, откровенной обстановки (приватный чай у М.С. Горбачева, программу супруге и т.п.). Затем о встрече с Г.Мисом. О его обеспокоенности развитием событий в мире и, особенно, у нас. Выслушав меня, Горбачев уточнил ряд моментов по ФРГ. Завел разговор о реализации решений XIX партконференции, практических шагах, проблемах. Потом, без перехода, повел речь о кадровых перестановках, новой структуре Советов, партийных органов. Какие изменения в кадрах он наметил. Стал их излагать, собственно, не советоваться, как ранее, а информировать о своем решении.
1.А.А. Громыко, М.С. Соломенцева, П.Н. Демичева, В.И. Долгих, А.Ф. Добрынина — на пенсию. Настало время. Они, в основном, понимают (говорил он с ними или нет - я так и не понял).
2.Перевести В.М. Чебрикова из КГБ — секретарем ЦК. Он будет курировать административные и правоохранительные органы. (Я знал, что Горбачев был недоволен, что в свое время по линии МВД — Федорчука, частично якобы и КГБ, шла проверка отдельных моментов его работы в Ставрополе. Он как-то с возмущением упоминал об этом. Как-де они могли? Значит — помнил.)
3.А.П. Бирюкову — заместителем Председателя Совета Министров, Н.В. Талызина — на место А.К. Антонова, а того на пенсию. А.И. Лукьянова — вместо П.Н. Демичева в Верховный Совет, избрать его кандидатом в члены Политбюро.
4.В.А. Медведева избрать членом Политбюро и поручить идеологию, А.Н. Яковлеву — международные вопросы. Е.К. Лигачеву и В.П. Никонову — аграрный комплекс, «там обоим работы хватит», подчеркнул он.
5.В.И. Воротникова — Председателем Президиума Верховного Совета РСФСР. «Останешься членом Политбюро. Сам понимаешь, как возросла роль Советов. Председателем Совета Министров РСФСР — может быть, Власова А.В., избрав его и кандидатом в члены Политбюро. Вот такие дела».
Разговор шел в спокойном тоне. Горбачев держался свободно, уверенно. Говорил серьезно, без обычного юмора. «Ты должен правильно понять». (Я, конечно, не имел предлога для отказа.) «Если так надо, то буду работать».—«Ну и хорошо. Все это следует обговорить и на Пленуме».
Определенный осадок от разговора и предложений у меня остался. Я привык к оперативной, хозяйственной работе в Совете Министров, да и секретарь обкома — это тоже работа, отличающаяся от законотворческой деятельности в Верховном Совете. Но поскольку шла перегруппировка сил, может быть, так и надо? Даже тогда я не придавал значения его фразе — освободить меня от обеспокоенности, сказанной 25 марта 1988 года.
Не были мне понятны также мотивы отставки В.И. Долгих и А.Ф. Добрынина. Была совершенно ясна причина переброски Е.К. Лигачева «на ответственный участок - сельское хозяйство». Так Горбачев фактически давал ему второстепенную роль. Предполагал я, что он отправит в отставку и Никонова. Тот последнее время, преодолев рубеж покорности, часто и остро, нервно спорил с Горбачевым по сельскохозяйственным делам, в которых был истинным специалистом, да и человеком глубоко порядочным.