― Я не собираюсь уходить, пока ты не поговоришь со мной.
Его голос был напряженным и злым.
Ну, да пошел он! Я тоже была чертовски зла!
Я сунула ключ в замок и открыла дверь.
― Входи! ― зло сказала я. ― Пока кто-нибудь не увидел тебя!
Он прошмыгнул мимо меня, и я захлопнула за ним дверь.
― Ты не можешь здесь находиться! ― повторила я.
Он не ответил, но внезапно схватил меня за талию и притянул к себе. Без предупреждения, он яростно поцеловал меня, обрушив свои губы на мои.
Мое тело начало отвечать, но злость и страх одержали верх. Я сильно толкнула его в грудь. Он отпустил, его руки опустились по бокам, на его лице было выражение шока.
― Каро!
― Я серьезно, Себастьян. Я хочу, чтобы ты ушел. Сейчас же!
Его голос стал умоляющим.
― Мне нужно поговорить с тобой, Каро. Ты просто исчезла. Я не знал, где ты. Я знаю, как это, должно быть, выглядело... с Брендой... но ничего не было. Я уверяю тебя. Она была расстроена, и я не мог проигнорировать ее.
Да, ты мог! Я хотела накричать на него.
― Почему ты просто уехала? Почему не поговорила со мной? Ты могла позвонить мне! Пожалуйста! Я люблю тебя!
Я не знала, чему верить. Но я знала, что видела.
Свет от сине-белых фар автомобиля внезапно наводнил коридор, и я услышала звук универсала Донны снаружи.
― Ради всего святого, Себастьян! Просто уходи!
― Когда я увижу тебя? Каро, пожалуйста!
― Я не знаю, просто уходи. Просто убирайся! ― прокричала я.
Он еще один, последний раз, посмотрел на меня с болью, затем повернулся и побежал на кухню. Я слышала, как он возится с замком на задней двери, когда я быстро включала свет по дому.
Мое сердце так громко стучало в груди, что я едва услышала резкий стук в дверь.
Не дыша я открыла ее.
― Ты здесь, Кэролайн. Я начал задаваться вопросом, вернулась ты или нет.
Его тон был резким. И мне нужно было это услышать ― мой страх ушел.
― Я не была там долго, мне пришлось отвезти несколько пленок с фото, которые я сделала, в «Сити Бит». Как прошел твой полет? Сделать тебе кофе?
― Ты знаешь, что я не пью кофеин так поздно, Кэролайн.
― Тогда бокал вина?
― Мне не нужно пить каждый день, в отличие от тебя.
Я моргнула. Это было новое и интересное развитие событий. Теперь я стала алкоголичкой? Я почти рассмеялась. И затем у меня было прозрение: я больше не боялась его.
― Ну, рада видеть, что полет не повлиял на твое хорошее настроение, Дэвид. Я собираюсь выпить бокал вина. Дай мне знать, если тебе понадобится что-нибудь.
Я оставила его с открытым ртом в коридоре.
В конечно итоге я услышала, как он поднимается наверх со своими сумками. Мой уровень адреналина подскочил, и я чувствовала, что немного дрожала. Я не ела много на пикнике, но теперь была голодная.
Покопавшись в холодильнике, я нашла банку арахисового масла. Я купила его для Дэвида, не для веселья, но прямо сейчас я нуждалась в ней. Я нашла десертную ложку и погрузила ее в масло.
Я вспомнила, что только этим утром Себастьян говорил мне, что любит арахисовое масло. Это, правда, было только этим утром? Казалось, что это было так давно.. В каком-то смысле так и было.
Я начала чувствовать себя плохо из-за того, как говорила с ним. Я думала, что он вел себя безрассудно, настаивая на том, чтобы прийти в мой дом, и поставив нас под такой риск. Да, это было глупо, но по правде говоря, я была единственной, кто повел себя плохо. На его лице было столько боли, когда он уходил. Нет, черт побери! Я была права, что злилась!
Мои эмоции кружили вихрем, переходя от печали к гневу. Некоторое время спустя я поняла, что Дэвид был необычно тих.
Я поднялась наверх и увидела, что он уже под одеялом, его грязная одежда разбросана на моей стороне кровати.
Когда я увидела это, то должна была признать, что Дэвид обскакал Себастьяна в детском поведении.
Я направилась в гостевую комнату. Там было прохладно и спокойно и не было никаких ассоциаций с Дэвидом или Себастьяном. Прежде чем я поставила будильник на утро, я на мгновение задумалась о сообщении для Себастьяна, но не была уверена, что хотела сказать.
Я засыпала, а перед глазами стояло выражение его лица, искаженного от боли.
Глава
Во время завтрака Дэвид был угрюмым. Что за глупое поведение?
Без слов я положила ему бекон, блинчики и яйца, показала приведенную в порядок униформу и спокойно села с ломтиком тоста за свой лэптоп.
Я ощущала на себе его взгляд ― тихое порицание. Ну, пока это сопровождалось тишиной, меня это устраивало.
Как обычно, он вышел из дома, не говоря со мной. Я заметила, что он взял свою парадную униформу, поэтому, если мне повезет, я не увижу его до самого утра. Я определенно могла использовать двадцать четыре часа отсрочки.
Перед разговором с Дэвидом мне нужно взять себя в руки и поговорить с Себастьяном. Я была чертовски уверена, что не буду извиняться за то, что сказала вчера, нам нужно поговорить. По крайней мере, я думала, что нужно. Что бы между ними с Брендой случилось или не случилось, как он утверждал... как бы прав или не прав он не был, когда подверг нас риску разоблачения, придя ко мне вчера ночью, предполагалась, что я взрослая в наших отношениях. Я решила, что позволю ему уйти с несколькими клочками моего неповрежденного достоинства.
Я вытащила свой телефон, чтобы написать ему.
Сообщения были не столь эффективны: они могли сказать так много и так мало ― и все же они помогали избежать всех ужасных эмоций от встречи лицом к лицу. Я понимала, почему решения проблем посредством сообщений было таким популярным: это был метод общения трусов. Ну... тогда это идеально подходило для меня.
Я собиралась напечатать сообщение, когда услышала легкий стук в дверь. Оказалось, что Себастьян опередил меня. По крайней мере, он не собирался бросить меня по смс. Я предполагала, что это хороший знак.
Боже, он был так красив. Я не смогла сдержать один последний, поглощающий взгляд.
Даже если это было прощанием, я чувствовала себя счастливой, что встретила его. Понимает или нет, но он стал катализатором для изменения моей жизни. Я всегда буду благодарна ему за это.
― Привет. Зайдешь?
Он безмолвно кивнул, и я толкнула дверь шире, чтобы дать ему войти.
― Я как раз собиралась пить кофе, ты хочешь?
― Почему ты ведешь себя так? ― прошептал он.
― Как? ― сказала я холодно.
― Вот... так! ― он беспомощно махнул рукой.
Его голос пронзил мой тщательно выстроенный фасад ― он звучал так повержено. Я села за стол, обхватив холодными руками кофейную чашку. Я начала свою предварительно подготовленную речь.
― Мне жаль, что я ушла не попрощавшись. Я не хотела заставить тебя беспокоиться. Я видела тебя с Брендой... И подумала, что для меня будет лучше уйти.
― Я знал это! Я знал, что это из-за этого! Черт, Каро!
Он сел напротив меня и потер руками лицо.
― Ничего не было с Брендой. Ничего! Почему ты ведешь себя так?
Ох, нет, он не будет потерпевшей стороной.
― Это не выглядело как «ничего», ― зашипела я, мой контроль полетел ко всем чертям. ― Ты говоришь, что любишь меня, и так просто уходишь с Брендой? Есть ли у тебя хоть малейшее представление, насколько это больно? Есть? Ты начал отношения со мной, зная, что я замужем. Но для тебя нормально злиться на моего мужа, для тебя нормально дуться, когда Билл флиртует со мной, и ты сказал, как тебе грустно, что ты не можешь быть со мной на публике в этот глупый развлекательный день... но знаешь что, Себастьян? Ты подписался на это. Со мной. Я уверена, что не подписывалась на то, чтобы видеть, как ты уходишь с другой девушкой. Ты правда думаешь, что это было красиво с твоей стороны, прогуливаться вдоль пляжа с твоей бывшей девушкой, у которой явно есть чувства к тебе, и которая хочет вернуть обратно? Ты так думаешь? Потому что это ненормально. Это, правда, ненормально.
― Ничего себе. Ты... ты, правда, злишься. Каро...
Ни черта подобного!
Я зыркнула на него, и он опустил глаза на стол, тяжело вздохнув.
― Мне жаль, правда. Просто... Бренда... она... я полагал, что она будет там вчера. Ее отец ― приятель Митча. Я должен был сказать что-то... сейчас я понимаю это... но я не знал, что сказать... я имею в виду, я порвал с ней несколько месяцев назад, еще до того, как встретил тебя снова, поэтому не думал, что будет иметь значение, если она будет там... но я не знал, что она собирается... Она не интересна мне, поэтому это не то... что ты могла подумать...
Он сделал глубокий вдох.
― Каро, я снова и снова тебе повторяю, что люблю тебя. Ты никогда не говоришь... почему ты не веришь мне? Почему не доверяешь? Я никогда, никогда не причиню тебе боль. Я люблю тебя.
― Ты причинил мне боль, Себастьян, ― сказала я серьезно. ― Очень сильно. Ты сказал, что никогда не сделаешь это, но затем пройдет время, и это случится. Мне будет больно.
Я думала, что он собирается потянуться ко мне, но он закрыл глаза, медленно покачав головой.
― Боже, Каро, прости. Я не хотел обидеть тебя. Я просто... Я не знал, что Бренда собирается сказать, и не хотел, чтобы ты сидела там и слушала это. Я подумал... подумал, что будет правильно увести ее от тебя. И... она была расстроена, и я полагаю... я чувствовал, будто должен ей что-то. Ей действительно нелегко пришлось с того момента, как...
Он остановился. Возможно, из-за моего взгляда. Я не хотела слышать, как он говорит мне, что в долгу перед своей шлюхой бывшей, и что он еще достаточно заботится о ней, чтобы не желать расстроить ее. Но меня расстроить было нормально.
Я вздохнула. Я знала, что он сделал это ненамеренно. Он, очевидно, думал, что увести ее от меня подальше будет лучшим решением на случай, если она начнет просить его вернуть их отношения. Иногда он бывает чертовски милым, заботясь о других.
― Каро, мне жаль. Пожалуйста, пожалуйста. Не злись на меня. Я люблю тебя.
Его голос дрожал, а глаза умоляли поверить. И я поверила. Я просто не была уверена, что верю в нас.
Я взяла его за руку, моя решимость немного угасла от его заявления.
Но это было ошибкой: тепло его кожи, прикосновение плоть к плоти ― все мое тело вспыхнуло от желания. Приготовленная речь застряла у меня на языке.
― Вы так хорошо смотрелись вместе, ― выдавила я признание.
Он медленно покачал головой, его напуганные глаза уставились на меня.
― И затем... другие говорят, какая она милая и красивая, и что из вас получается хорошая пара... я не могла спорить с ними. И я увидела, как она вела себя с тобой. Она сделала чертовски очевидным, что она хочет вернуть тебя. Я полагаю, что не могу обвинить ее. Или тебя. И… ты не нуждаешься в этом... моем эмоциональном багаже. Ты должен быть с Брендой ― или с кем-то вроде нее... с кем-то твоего возраста. И... я видела тебя! Я видела тебя с ней, как ты вел себя с ней, как держал ее.
Он притянул мою ладонь к своему лицу и нежно поцеловал ладонь.
Затем медленно он всосал кончик каждого пальца. По моему лицу он мог видеть, что это делало со мной.
― Я хочу заняться любовью с тобой, ― прошептал он.
Я попыталась высвободить свою руку, но он удержал.
― Не отказывайся от нас, Каро. Потому что я не могу.
Я потянула свою руку, и на этот раз он отпустил ее.
― Себастьян, я буду честной с тобой ― я не знаю, что лучше всего сделать, поэтому я хочу двигаться дальше. Но... все это... это сумасшествие ― мы уничтожаем все на своем пути. Заниматься любовью с тобой ― удивительно: я никогда, никогда в жизни так себя не ощущала. Но это неправильно для меня... начинать эти отношения с тобой ― я имею в виду не из-за того, что говорит закон, хотя это, конечно, проблема... а потому, что это несправедливо по отношению к тебе.
Он пытался прервать меня, но я была намерена закончить.
― Пожалуйста, мне нужно сказать это. Много лет я чувствовала себя неполноценной, недостаточно хорошей ― мне не нужно обрисовывать картину, думаю, ты догадываешься из-за чего. И каждый раз, каждый раз, когда я вижу тебя с женщиной моложе, независимо от обстоятельств ― это разрывает меня. Я не хочу, чтобы лучшее, что когда-либо было со мной, испортила моя неуверенность ― я не вынесу этого. Ты вернул меня к жизни ― и ты никогда не поймешь, в каком долгу я перед тобой из-за этого. Но ты только начинаешь свою жизнь. Это несправедливо обременять тебя мной. Ты заслуживаешь лучшего, чем это. Я должна отпустить тебя.
Он безмолвно смотрел на меня несколько секунд, как будто ему нужно было убедиться, что я на самом деле закончила. Он сделал глубокий вдох ― и я задержала свой.
― Ты хочешь честности? Ну, ответь мне: если бы мне было двадцать пять, а тебе тридцать восемь, у нас был бы этот разговор?
Я беспомощно пожала плечами.
― О том, что ты уходишь со своей бывшей? Да. Определено.
Он нетерпеливо покачал головой.
― Нет, я о возрасте.
― Может быть, ― сказала я осторожно.
― Нет, я так не думаю, как и ты на самом деле. Вот о чем я говорю, Каро. Это не будет иметь значения. Это не имеет значения. Ты не думаешь, что я чувствую то же самое, что я недостаточно хорош для тебя? Черт, что я могу дать тебе? Дерьмовую квартирку и две работы, пока ты пытаешься отправить меня в колледж? Ты думаешь, я нормально чувствую себя насчет этого? Потому что это убивает меня! Я хочу заботиться о тебе, мне... Мне плевать на колледж, мне плевать, что нужно уехать из Сан-Диего. Имеют значение только наши отношения. И этот гребаный спор возникает у нас снова и снова. Ты сводишь меня с ума! Я люблю тебя! Если ты оставишь меня сейчас...
Но он не смог закончить свои слова. Он смахнул слезы со своих щек и опустил взгляд.
― Каждый раз, когда что-то не так, ты отказываешься от нас. Ты убиваешь меня, Каро.
Я прижала руку ко рту, не в состоянии двигаться или говорить, потрясенная тем, что сделала с ним.
Он поднял взгляд.
― Ты хочешь честности? Ну, я не знаю, что случится... как и ты. Может, у нас получится... может, нет. Но ты уже отказываешься, прежде чем мы попытались. Я не понимаю. Почему ты не рискуешь?
Это я делаю? Я нашла еще один способ быть трусихой? Я думала, что освобождаю его, но он видел мой отказ рискнуть... с ним, с нами, с любовью и даже с самой собой.
― Что ты хочешь, чтобы я сделала? ― спросила я тихо.
― Попытайся. Просто попытайся.
Да. Я могла это сделать.
― Ладно.
― Ладно?
― Да, я попытаюсь.
― Ты должна иметь в виду именно это, Каро. Обещай мне.
― Я обещаю, что попытаюсь.
Его плечи опустились от облегчения.
― Я скучал по тебе прошлой ночью, ― сказал он.
Я пыталась улыбнуться, но мое лицо все еще было напряжено от нашей недавней ссоры.
― Может, пойдем в нашу любимую кофейню? ― предложила я, подумав, что нейтральная территория будет хорошей идеей.
Он покачал головой.
― Я не хочу делиться тобой.
Мы уставились друг на друга через кухонный стол.
― Можем мы пойти в кровать? ― спросил он. ― Мне... Ты, правда, нужна мне, Каро. Прикасаться к тебе... показать тебе, как сильно я люблю тебя. Пожалуйста.
Это разрушало все мои тщательно выстроенные планы. Что, если кто-то увидит мою машину на подъездной дорожке и подойдет? Что если кто-то видел, как приходил Себастьян? Что если кто-то увидит, как он уйдет позже? Что, если? Что, если? Но я устала бояться, и прямо сейчас мне было плевать. Я тоже нуждалась в нем.
Я встала и протянула руку. На мгновение он продолжал пялиться на меня, затем огромная улыбка осветила его лицо.
Мы поднялись по лестнице рука об руку, каждый шаг уменьшал расстояние от нашей ссоры.
Он был удивлен, когда я повернула налево в гостевую комнату, послав мне вопросительный взгляд.
― Теперь я сплю здесь, ― сказала я.
Я видела, как он пытался подавить торжествую улыбку. Он почти справился с этим.
Медленно мы раздели друг друга, давая время, чтобы заново обрести связь.
Он расстегнул мою рубашку, остановившись, чтобы поцеловать мою грудь, немного наклоняясь каждый раз. Он расстегнул манжеты и поцеловал запястья, затем позволил материалу соскользнуть по моим плечам. Я провела руками по его груди, затем схватилась за низ футболки, потянув вверх, чтобы снять ее через голову. Я проводила руками по его коже, зарылась лицом в его грудь, вдыхая его запах. Он пах как солнце и океан.
Он наблюдал за мной, его глаза потемнели, заполняясь желанием, и я медленно расстегнула молнию на его джинсах. Он спустил их по своим ногам и выступил из них, также быстро стянув свои боксеры по ногам, поэтому он стоял голым передо мной, источая любовь.
Он опустился на колени и расположил руки на моих бедрах, его глаза все еще были прикованы ко мне, затем они закрылись, и он поцеловал мой живот, уткнувшись в него нежно.
Я положила руку на его плечо и погладила голову другой.
Он улыбнулся мне и затем снова вернул внимание к молнии. Осторожно, он помог мне избавиться от джинсов и трусиков. Он быстро поцеловал мое тело, затем встал и притянул меня в нежные объятия.
― Ты понимаешь, как много значишь для меня? Как сильно я люблю тебя? ― прошептал он в мои волосы. ― Я ненавижу ругаться с тобой.
― Я тоже ненавижу это. Просто поцелуй меня.
Его рот медленно опустился на мой, и я почувствовала мягкость его губ, когда они задвигались на моих. Его пальцы коснулись моих плеч, затем опустились мне на спину, и обе его руки обхватили меня сзади.
Я проводила руками по его ребрам, затем вверх по его телу, пока мои руки не смокнулись у него на шее, притягивая его голову, чтобы углубить поцелуй.
Здесь, в этой комнате, когда наши тела были сплетены, я чувствовала, что могла доверять этой неистовой любви, которая разбила и по кусочкам заново собрала мою жизнь. Я не знала, будет ли любви достаточно, но я обещала попытаться.
Я ахнула, когда внезапно он наклонился и в буквальном смысле сбил меня с ног, подняв на руки. Он держал меня в своих руках и снова поцеловал.
― Я хочу делать это всю жизнь, ― сказал он, его голос был нежным рокотом.
― Себастьян, ты поднимаешь меня на руки каждую ночь, когда мы вместе.
Он ухмыльнулся.
― Да, но я хочу делать это постоянно с этого времени.
Осторожно, он положил меня на кровать и выпрямился, смотря на меня. В его взгляде читалась любовь и нежность.
― Я хочу поцеловать каждый сантиметр твоего тела, ― сказал он.
― Звучит приятно, с чего ты собираешься начать?
Он слегка рассмеялся.
― Хмм... сложный выбор. Сегодня, думаю, я начну с твоих пальцев на ногах.
― С моих пальцев на ногах?
― Конечно, почему нет? У тебя удивительные ножки.
И чтобы доказать это, он поднял мою левую ногу и всосал мой большой палец, покусывая его игриво.
Я не могла сказать, почему это было так эротично, но это заставляло меня так отчаянно хотеть почувствовать его в себе. Я вытянула руку, чтобы прикоснуться к нему, но он отодвинулся.
― Нет! Ты хотела, чтобы я действовал медленно... твое желание для меня закон.
― Но...!
― Нет... медленно.
Он поцеловал переднюю часть моей ступни и провел языком вверх по моей коже. Затем он поднялся выше и коснулся языком моего колена, наблюдая за мной сквозь ресницы, в его глазах был озорной блеск. Когда я подумала, что он движется к моему бедру, он поставил мою ногу на кровать и начал все заново с моей правой ногой.
Зачем, черт побери, я попросила «медленно»? Это было мучением. Медленным, восхитительным, невероятным мучением. Боже, он был хорошим учеником.
В этот раз он не остановился на моем колене, но перекинул мою ногу через плечо и продолжил свое мучение.
Я выгнула спину и ахнула, когда его язык ударил по моему сладкому местечку, затем кружил по нему.
Я простонала его имя и сжала его плечо, но он просто прижался сильнее, и я почувствовала, как начинает нарастать удовольствие.
― Себастьян, ― я снова застонала. ― Пожалуйста.
Я даже не была уверена, о чем умоляла его: о себе, о нем, о нас.
Затем он начал дразнить меня своими пальцами, медленно кружа, массируя меня изнутри и снаружи. Я не думала, что смогу выдержать больше и попыталась оттолкнуть его руки, но он был неумолим. Мое тело дрожало, и он встал. Между своими рваными вдохами я видела выражение удовлетворения на его лице.
― Достаточно медленно для тебя? ― пробормотал он, когда продолжил прокладывать поцелуи вверх по моему телу, наконец, коснувшись моей груди, которую он сосал и дразнил игривыми покусываниями.
Я подтянула свое колено и почувствовала его эрекцию между моих бедер, но он не пытался войти в меня. Я провела руками вверх и вниз по нему, и он закрыл глаза, моментально потеряв свою сосредоточенность.
― Нет, ― сказал он.
― Но, я...
― Ты должна подождать, Каро.
― Почему?!
― Ты хотела медленно, я дам тебе это.
― Я поменяла свое мнение, ― проскулила я. ― Я хочу быстро. Пожалуйста. Сейчас.
Он выгнул спину и улыбнулся.
― Нет. Мне нравится медленно. Кто бы мог подумать?
И чтобы доказать это, он схватил обе мои руки и поднял над головой, чтобы я не могла прикасаться к нему, в это время он оставлял поцелуи на моей груди.
От этого я разозлилась. Мне не нравилось, что я не могла прикасаться к нему.
― Отпусти мои руки!
Он проигнорировал меня, поэтому я укусила его за шею и начала пинать его ногами.
― Вау, ты хочешь бороться со мной? Мне нравится.
― Прекрати дразнить меня!
― Я думал, ты хотела медленно.
― Нет! ― сказала я яростно, и он рассмеялся.
― Тогда что ты хочешь?
Я стряхнула его руки с себя и схватила его твердую эрекцию, располагаю ее у своего входа. Если это не было достаточной подсказкой, я тогда не знаю, что было бы!
Слава богу, он понял намек и проскользнул в меня. Я была так возбуждена, что почувствовала и облегчение, и боль, и удовольствие, когда он, наконец, вошел в меня. И вот тогда его план действовать медленно полностью рухнул.
― Ох, черт! ― прошипел он. ― Ты ощущаешься так чертовски великолепно. Ох, Каро!
Я приподняла свои бедра, и он начал на самом деле двигаться ― длинными, жесткими толчками, что раскачивали кровать, из-за чего изголовье ударялось о стену.
Я сжалась вокруг него, и это привело его к краю. Он жестко врезался в меня в последний раз, его мышцы напряглись, его дыхание было обжигающим и быстрым на коже моей шеи. Он расположил свою голову на моем плече и медленно вышел из меня, рухнув на свою сторону.
Задыхаясь, я переместилась по кровати и расположилась рядом с ним. Он обнял меня, и мы лежали, ничего не говоря.
Наконец, мы были умиротворены. Моя голова лежала на его груди, прислушиваясь к биению его сердца, его грудь поднималась и опадала, и далекие звуки внешнего мира были за окном. Его пальцы медленно гладили мою спину.
Я чувствовала себя настолько довольной, что начала проваливаться в сон, но Себастьян вернул меня обратно в настоящее время.
― Дэвид что-нибудь говорил, когда вернулся домой?
Я вздохнула. Я правда не хотела говорить о нем.
― Не очень много.
― Он, должно быть, сказал что-то.
― Он предположил, что я слишком много пью.
― Что? Почему?
Я безрадостно рассмеялась.
― Я думаю, потому что я предложила ему бокал вина. Я пыталась быть... вежливой.
Себастьян пробормотал ругательства себе под нос.
Ну, теперь, раз он начал задавать свои вопросы... настал мой черед.
― Как ты добрался домой вчера? Я помню, что Ширли сказала, что все будут спать в фургоне.
― Прицепился к одной компании, ― сказал он кратко.
А сейчас важный вопрос.
― Что Бренда говорила тебе, когда вы ушли с ней?
Он выдохнул сквозь зубы. Да, что-то назревало.
― Она хотела, чтобы мы снова начали встречаться.
Я так и полагала. Черт, она не могла бы быть более очевидной, даже если бы написала это в небе красными буквами, затем разорвала свою одежду и повалила его на песок перед всеми.
― И что ты сказал?
― Я сказал, что не чувствую того же... сказал, что встретил кое-кого другого.
Я резко вдохнула.
― Думаешь, стоило это говорить?
Он пожал плечами.
― Я подумал, что это заставит ее отступить.
― Но это не так?
Он покачал головой.
― Поначалу нет. Она продолжала настаивать и спрашивать, кто это.
― И?
― Она продолжала перечислять всех девушек из нашей школы... ― он вздохнул. — Затем она сказала, что то, что случилось с Джеком, было ошибкой... и начала плакать.
Все эти девушки…
Я чувствовала, что он рассказал мне не все. Должна ли я знать? Если он не рассказал мне, я, вероятно, должна представить самое худшее.
― Как ты справился с этим?
― Что ты имеешь в виду?
― Ну, когда она начала плакать, что ты сделал?
― Ты видела, что я делал, ― сказал он раздраженно.
― Да, но Ширли и Донна сказали, что ты ушел на целую вечность.
Он ответил не сразу.
― Мы пошли прогуляться, ― сказал он, наконец. ― Бренда была... смущена. Она не хотела возвращаться к друзьям и выглядеть, как будто плакала.
― Она очень красивая.
Он выглядел так, как будто ему некомфортно.
― Да, наверное.
― Что случилось дальше?
― Это все. Я проводил ее к ее друзьям. Казалось, что она в порядке. Я вернулся к нашей яме, но ты уже собралась и уехала. Я писал тебе, ― сказал он осуждающе.
― Я не проверяла свой телефон.
Я видела, что его не убедили мои слова, но он не стал давить на меня. Я была благодарна за это.
― Почему ты была в центре так поздно?
― Я завозила пленки, которые сделала на развлекательном дне.
― В воскресенье?
― Да, редактор хотел получить их как можно раньше, я не знаю почему. ― Хотя у меня было подозрение, в чем была причина.
Он сделал паузу. Я была рада, что он решил оставить эту тему.
― Билл ― придурок.
Эу. Он не отпустил все так легко. Теперь я ожидала грядущего гнева.
― Ты не должен позволять ему так легко взвинчивать тебя.
― Мне не нравилось то, как он говорил с тобой!
― Я знаю, каково это, ― сказала я спокойно.
Мы лежали тихо несколько минут, позволяя одинаковым признакам нашей ревности утихнуть.
Я подумала, что Себастьян, наконец, решил попытаться и оставить вчерашний день позади, потому что он внезапно сказал:
― Я никогда не спрашивал: ты бывала в Нью-Йорке прежде?
― Да, пару раз. А ты?
― Нет. Мама и папа ездили пару раз, но всегда оставляли меня с соседом.
Его голос был резким. Я задумалась, были ли сплетни Ширли о его происхождении точными.
― Тогда почему ты хочешь, чтобы мы поехали туда?
Он пожал плечами.
― По той же самой причине, по которой ты хочешь вернуться на восток, ― чтобы быть как можно дальше отсюда.
― Что мы должны делать, когда окажемся там? ― спросила я, счастливая от того, что мы пытаемся представить наше будущее. ― Я имею в виду, есть ли что-то специальное, что бы ты хотел сделать?
― Заниматься сексом. Много.
Я закатила глаза.
― Это понятно. Что-то еще? Может, что-то на улице?
― Заниматься сексом на улице.
Я рассмеялась.
― Я не думаю, что в Нью-Йорке много пляжей.
― Да, они есть! Я проверял. Ну, не в самом городе, но в окрестностях есть сообщество серфингистов на Рокуэй Бич. Если мы будем жить в Бруклине или Квинсе, это меньше чем в десяти милях.
Я улыбнулась.
― Ты проводил исследование?
― Конечно! И парень, который, я знаю, привык заниматься серфингом на Лонг Бич, сказал, что это будет довольно «гнарли» (прим. пер. этот термин в серфинге означает: 1. весьма опасные условия для занятия серфингом в данный момент; 2. трудности).
― Я думаю, что ты должен составить мне словарь терминов о серфинге, чтобы я знала, о чем ты говоришь.
― Ну, ты уже знакома с Sex Wax, детка.
― Что?!
― Да, ты втирала его на свою твердость.
― Ладно, у тебя есть пять секунд, чтобы объяснить это, или...
― Или что?
― Больше никакого арахисового масла для тебя!