Дестабилизирован потребительский рынок. Республиками принимаются решения в нарушение союзных законов. Даются необоснованные обещания, гарантии, неоправданно растет зарплата, снижается выпуск товаров. За 5 месяцев союзный бюджет недополучил 39 млрд руб. Необходимо решение ВС о порядке приватизации и разгосударствления, так как уже идет стихийный процесс.
Назрела реформа труда, его оплаты. Ожидаемой мотивации труда не происходит. Неоправданно снижается внимание к социальным объектам: строительству жилья, больниц, школ.
Ожидаемый эффект от конверсии оборонных предприятий не получен. Более того, требуются дополнительные затраты на реконструкцию и организацию нового производства на них. Внешнеторговый оборот сокращен на одну треть. Деловой престиж нашего государства падает. Бартерные сделки — прячут выручку за рубежом.
Затем В.С. Павлов обратился к Верховному Совету с просьбой предоставить Правительству дополнительные полномочия. «Я не могу по каждому вопросу бегать к Президенту за решением. Кабинет министров должен иметь право в решении оперативных вопросов и нести за этоответственность».
По требованию депутатов выступают Язов, Крючков, Пуго.
Д.Т.Язов информирует о том, как идет выполнение соглашения по ликвидации PCД, подготовка к переговорам по РСН. Говорит о проблемах, связанных с выводом войск из Венгрии, Чехословакии, Германии и размещением их в Союзе. В ряде республик идет открытый саботаж призыва в армию (Прибалтика, Армения, Грузия). Нагнетается негативное отношение к армии, разрушаются памятники Великой Отечественной войны. Верховный Совет должен сказать свое слово. При такой ситуации, когда командуют все республики, армии не будет.
|
|
В своем выступлении В.А. Крючков говорит о том, что Отечество на грани катастрофы. Мы об этом пишем Президенту. Если не удастся остановить разрушительных процессов, то наши самые худшие предположения могут оправдаться. Осуществляется глобальная линия на изменение общественно-политического строя, на развал Союза. В ряде регионов обостряются террор и насилие. Внушается мысль о том, что развал государства — это благо. Западные экономисты прогнозируют сокращение ВНП на 10—12%, объем производства на 15%. Средства массовой информации в руках антисоветских, антиконституционных сил. Всему есть предел, говорит он, надо употребить власть.
Наряду с внутренними силами действуют и внешние. Мы располагаем документами, что в 1979 году разработаны планы ЦРУ о разложении советского общества, подрыве экономики, создании агентуры в системе управления, науки, в том числе преподавании методов управления и т.п. С нами сейчас говорят как со второсортной державой. Обещания всяческих кредитов,150 —200 млрд —
это наивные сказки, в которые нельзя верить. В ответ на туманные обещания мы значительно сократили расходы на оборону, пошли на уступки в Прибалтике. Наша страна может спасти себя только сама. Недружественные тенденции в сопредельных странах усиливаются. Они считают, что развал страны предрешен. Обостряется обстановка на границе. (Вчера в Румынию перешло 225 тысяч человек, правда, большинство утром вернулось.) Мы постоянно даем Президенту подробную и своевременную информацию по всем вопросам. Без действий чрезвычайного характера сейчас уже не обойтись. От вашей мудрости зависит — быть или не быть нашей державе. Сейчас все должно быть подчинено сохранению Союза.
|
|
Коротко выступил Б.К. Пуго. Охарактеризовал обстановку в стране как чрезвычайно серьезную. Распространяется организованная преступность. В республиках не выполняются союзные законы, указы Президента. Идет состязание лидеров суверенных республик, кто вольнее и смелее.
Такими, глубоко озабоченными, тревожными, даже трагическими по своему содержанию прогнозами поделились с Верховным Советом СССР Председатель Правительства, руководитель КГБ, министры обороны и внутренних дел.
Это было практически за два месяца до известных августовских событий. Анализируя сейчас их выступления и реакцию депутатов Верховного Совета, я вспоминаю, что эти слова задели нас, заставили задуматься. Но, честно говоря, многие депутаты, в том числе и я, хотя и доверяли этим опытным и уважаемым людям, однако предполагали, что они все-таки сгущают краски. Не может, не должно дойти дело до развала Союза, что-то предохранит наше великое государство. Неужели не хватит мудрости, силы, патриотизма, наконец, у руководства страны и республик, чтобы не допустить этого краха, этой катастрофы.
21 июня. На сессию Верховного Совета пришел М.С. Горбачев.
Депутатам раздали проект постановления Верховного Совета:
«О социально-экономической и общественно-политической ситуации в стране».
Слово берет М.С. Горбачев. По требованию Верховного Совета премьер-министр доложил обстановку в стране. Ситуация действительно сложная, но Кабинет действует. Идет поиск форм работы в новых экономических условиях функционирования республик (рост их правового статуса). Никакого кризиса в отношениях Президента и премьера нет. Это нормальный процесс. Я вижу поддержку Кабинета и комитетов ВС — давайте действовать. Здесь появилось предложение Павлова о дополнительных полномочиях. (Так примитивно Горбачев объяснил уныло слушавшим его депутатам повод, по которому Павлов попросил дополнительные полномочия.) Я говорил с премьером, он поторопился, не очень подумал. Условились — в этом нет никакой необходимости, есть силы, которые дестабилизируют обстановку в обществе. Эти силы есть как в обществе, так и на Пленуме ЦК и в Верховном Совете. Нужно придерживаться реальностей, укреплять отношения с республиками.Нельзя накалять страсти вокруг отношений Президента и Верховного Совета,Президента и премьер-министра. Он еще что-то продолжал говорить о печати, но его уже не слушали.
|
|
Обстановка в зале по мере его выступления накалялась. Нарастал шум, раздавались хлопки. Стали бросать реплики, перебивать, возмущаться. Потом посыпались вопросы. Он отвечал резко, нервно. Горбачев отмел обвинения в том, что «его политика делается в США», заявив — «не могу категорически с этим согласиться. Буду проводить ту внешнюю политику, которую начали при перестройке».
Павлов и другие члены Правительства «проглотили» пилюлю Президента. Никто из них не выступил, не возразил, не возмутился. С замечаниями и дополнениями приняли постановление. Дополнительных полномочий, права законодательной инициативы премьер-министру не дали.
Ситуация сложилась парадоксальная. Депутаты недоумевали, что происходит. Накануне премьер-министр и трое «силовых» министров как будто убедили их в необходимости принятия мер по защите Закона, Конституции, правопорядка в стране. Доходчиво раскрыли серьезные провалы в социально-экономическом положении, обеспокоенность общественно-политической ситуацией в государстве. Призывали Верховный Совет к адекватным действиям. И вот на сессии выступал Президент, отмел доводы и тревоги Правительства, обвинил часть депутатов в предвзятости, попытках дестабилизировать обстановку в стране и т.п. В то же время заявил, что между ним и премьер-министром полное согласие. Что все идет нормально, обычный процесс, новые условия, новые реальности... их надо учитывать.
Что же произошло? Вероятно, Горбачев имел с ними нелицеприятный разговор и или убедил, или напугал, или доказал им, что владеет ситуацией и не надо ему мешать, он знает, что и как надобно делать, чтоб вывести страну из кризисной ситуации. Это, конечно, мои домыслы. Но что-то в этом духе, видимо, произошло. Нейтральную позицию занял и наш спикер А.И. Лукьянов. Тоже в очередной раз уверовав в недюжинные способности Президента.
Я уходил с сессии Верховного Совета потрясенный. Как же удалось Горбачеву обломать или убедить своих министров? Если они поверили Президенту, а раз так, то, возможно, и мы, депутаты, были неправы, резко и возмущенно наваливаясь на главу государства. Ведь не может же, в самом деле, Горбачев желать развала страны? Значит, есть у него какой- то план действий, чтобы выйти из кризисной ситуации.
Меня поразил грубый окрик, обвинения, брошенные Горбачевым в адрес ряда депутатов-«консерваторов», которые-де пытаются дестабилизировать обстановку.
Так М.С. Горбачев в очередной раз подтвердил, что он придерживается радикальных экономических и политических реформ, отбросив регулируемый, поэтапный переход к рыночным отношениям. Такая позиция еще больше ослабляла объединяющую роль Союза в политических и экономических преобразованиях.
Упования, надежды, что вот, мол, скоро заключим Союзный договор, по меньшей мере были наивны.
Настрой депутатов Верховного Совета, их обеспокоенность социально-экономической и общественно-политической обстановкой в стране, критическое отношение к ново-огаревскому процессу подготовки проекта Союзного договора не остались незамеченными. Они, конечно, всколыхнули общественное мнение.
Горбачев и его окружение, особенно с учетом того, как бурно прошел апрельский Пленум ЦК КПСС, расценили эту ситуацию, как наступление консервативных сил. Думаю, что тогда и родилась у него идея о возможности введения какого-то особого чрезвычайного положения, чтобы еще более упрочить президентскую власть, опираясь на республики.
Своеобразным ответом на позицию Верховного Совета и на то, что произошло на апрельском Пленуме ЦК, стало опубликованное 2 июля «Заявление» девятки (Вольский, Петраков, Руцкой, Собчак, Силаев, Попов, Шаталин, Шеварднадзе, Яковлев) об образовании в стране движения демократических реформ — ДДР. 9 июля к ним примкнул и десятый — Лаптев.
11 июля. На сессии Верховного Совета СССР.
«О проекте Договора о Союзе Суверенных Государств».
(Так в Ново-Огареве сформулировали наименование документа. Не Союзный договор, а Договор о Союзе. Государство — ССГ, а не СССР.)
В работе сессии участвовали М.С. Горбачев, Г.И. Янаев, В.С. Павлов. Пришел после болезни и Н И.Рыжков.
Сообщение по проекту сделал Р.Н. Нишанов.
Его позиция, упрощавшая принципиальные вопросы формирования будущего нашего государства, не понравилась депутатам. Обсуждение было активным и критическим. Горбачев отмолчался. Приняли постановление. В основном проект поддержать, но приложить к нему перечень принципиальных замечаний, основанных на конституционном праве и волеизъявлении народа на референдуме 17 марта с.г. Поручили делегации Верховного Совета в составе Лукьянова, Лаптева, Нишанова эти предложения отстаивать на заседании Подготовительного комитета с руководством республик и страны.
Это заседание сессии было последним, депутаты разъезжались на каникулы до 16 сентября. Итоги работы сессии Верховного Совета СССР подвел А.И. Лукьянов и закрыл заседание.
В июле месяце работа над проектом в Ново-Огареве продолжалась. Возникли дополнительные проблемы, связанные с правовым положением союзных и автономных республик. Говорили, что есть разногласия между руководством отдельных республик. Но сущность их не была известна. Публикаций, детальной информации не было. Телевидение, радио, печать периодически информировали лишь о том, что идет активная работа.
Лидеры же некоторых республик в интервью, выступлениях заявляли, что и этот проект им не подходит, требовали более радикальных изменений, в противном случае — не подпишут документ.
Наконец Горбачев объявил о том, что он принял решение 20 августа открыть Договор о ССГ для подписания. (А сам 3 августа отбыл на отдых в Крым.) Как можно было тогда объяснить этот отчаянный, иначе не скажешь, шаг Президента? Ведь было очевидно, что ряд союзных и некоторые автономные республики не согласны с проектом Договора. Более или менее в его поддержку высказались лишь пять-шесть республик.
Особенно удивляло и то, что окончательный вариант Договора не был представлен и, естественно, не обсуждался в Верховном Совете СССР. Такое неуважительное, а по существу, противоправное отношение к высшему законодательному органу страны было необъяснимо. Казалось, кто-то умышленно подталкивал Президента к такому решению, заранее зная, что подписание Договора будет сорвано, а это еще быстрее приблизит страну к распаду.
Анализируя сейчас сложившуюся тогда обстановку, приходишь к выводу, что на момент принятия решения — открыть Договор для подписания — он еще окончательно не был отработан. Именно этим можно объяснить, что лишь 16 августа текст Договора был опубликован в печати. За четыре дня до подписания!
Депутаты на каникулах. Мы с женой с начала августа находимся в подмосковном санатории «Барвиха». Проходим медицинское обследование, курс лечения.
Утром 19 августа узнаем из сообщений радио и телевидения, что Президент М.С. Горбачев тяжело заболел. «В связи с невозможностью по состоянию здоровья М.С. Горбачеву выполнять обязанности Президента» обязанности и.о. Президента принял на себя Г.И. Янаев. Это сообщение поразило нас! Сразу возникла масса вопросов. Что же случилось?!
Дальнейшее развитие событий известно. Публикуется Заявление о введении чрезвычайного положения с 19 августа в отдельных местностях страны на срок — 6 месяцев, о создании Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП). В его составе: Бакланов, Крючков, Павлов, Пуго, Стародубцев, Тизяков, Язов, Янаев. От имени ГКЧП по радио зачитывается Обращение к советскому народу.
Что произошло в Форосе? Где Горбачев, каково состояние его здоровья? Неизвестно.
Руководство РСФСР не признает образование ГКЧП правомерным, считает действия его — реакционным, антиконституционным переворотом. Принимается постановление о созыве 21 августа сессии Верховного Совета РСФСР. Организуется защита Дома Советов, или, как его стали называть, Белого Дома, около которого, как и у ряда других важных государственных объектов, расположились введенные в Москву танки и бронетранспортеры. На площади у Белого Дома собираются толпы возмущенных и просто любопытных людей, идут митинги, сооружаются баррикады.
Ходят разные слухи. Все больше одолевают сомнения в истинных причинах передачи власти.
Они не рассеиваются и после состоявшейся днем 19 числа пресс-конференции членов ГКЧП. О сессии Верховного Совета СССР ничего не известно. Где А.И. Лукьянов? Говорят, он в отпуске, в санатории «Валдай». В «Барвихе» несколько членов Президиума Верховного Совета. Им тоже мало что известно.
Газета «Правда» в номере от 20 августа дает только официальные материалы ГКЧП, там же опубликована короткая заметка (от 16 августа) А.И. Лукьянова, где дана критическая оценка проекта Договора о Союзе Суверенных Государств. Она, по сути, отражает позицию Верховного Совета. Но почему ее дали в газете только 20 числа? Непонятно.
В обществе, в политических партиях, в Верховном Совете РСФСР, в ряде республик нарастают требования сообщить, что с М.С. Горбачевым. Требуют встречи, информации врачей, публикации его заявления.
Буквально уже утром 19 августа, после официальных сообщений ГКЧП, а затем 20 числа Президент РСФСР издает ряд указов, выходят распоряжения Российского правительства, обращение к народу и другие важные, хорошо отработанные документы, в противовес невразумительным решениям ГКЧП.
В ночь с 20 на 21 августа при движении военной техники по Садовому кольцу происходят трагические события. Погибло трое молодых парней из числа тех, кто выражал протест против ввода войск в город. В народе растет возмущение.
Введенный в Москве накануне вечером комендантский час утром 21 августа отменяется. Воинские части уходят из города.
В этот же день начинает работу сессия ВС РСФСР. Она поддерживает все предпринятые Президентом Российской Федерации действия, одобряет все его указы. Принимает решение направить в Форос делегацию. Во второй половине дня Руцкой, Силаев и другие вылетают в Крым.
Днем собирается заседание Президиума Верховного Совета СССР. Председатель ВС А.И. Лукьянов отсутствует. Он вылетел с В.А. Ивашко в Форос. Ведет заседание И.Д. Лаптев.
По рассказам его участников, заседание проходит бурно, возбужденно. На нем присутствует много депутатов, членов различных фракций ВС. Принимается решение считать отстранение Президента СССР Горбачева от исполнения его конституционных обязанностей и передачу их вице-президенту незаконным. Решают рассмотреть на внеочередной сессии Верховного Совета 26 августа вопрос об образовании комиссии для расследования всех обстоятельств событий 18—21 августа с.г.
Политбюро ЦК КПСС молчит. Лишь 21 числа публикуется заявление Секретариата ЦК КПСС.
В конце дня передают сообщение, что М.С. Горбачев в ближайшие сутки приступит к выполнению обязанностей Президента СССР. Значит, он не болен! В ночь на 22 августа он прилетает в Москву. У трапа самолета Горбачев делает заявление. Дает короткое интервью.
22 августа своим указом Горбачев отменяет антиконституционные акты «организаторов переворота».
Днем Президент СССР выступает по телевидению. Старается держаться бодро. Но это плохо получается. Перед нами уже надломленный человек. Он дает краткое изложение хроники событий. 18 августа «заговорщики» явились в Форос (Бакланов, Болдин, Варенников, Шенин). Предъявили ему ультиматум. Либо добровольно отречься от поста, либо подписать Указ о введении чрезвычайного положения в стране. Довод — иначе страна, Союз ССР, развалится. Президент отверг эти требования. Трое суток он и его семья «находились в осаде». Связь с внешним миром была прервана.
Горбачев заявил в итоге, что заговор сорван, авантюристы арестованы. Впечатление от этой телевстречи не в его пользу. Говорит Михаил Сергеевич напряженно, каким-то оправдывающимся тоном, держится суетливо, нервничает.
В народе возникают недоуменные вопросы. Они касались как действий «заговорщиков», так и поведения Президента. И заговор, и реакция на него Горбачева выглядели наивными, наигранными, а действия ГКЧП — неорганизованными, спонтанными. Создавалось впечатление, что многое недоговаривается.
22 августа. Указом Президента СССР Д.Т. Язов, Б.К. Пуго и В.А. Крючков отстранены от занимаемых должностей, В.С. Павлов освобожден от обязанностей премьер-министра. Сняты с работы также В.И. Болдин и Ю.С. Плеханов (начальник управления охраны). Против членов ГКЧП возбуждено уголовное дело.
Указом Президента РСФСР приостановлен выпуск шести газет (издательства КПСС) — «Правда», «Советская Россия», «Рабочая трибуна» и др. Отстранены от работы директор ТАСС и председатель правления информационного агентства «Новости». Упразднены военно-политические органы в Вооруженных Силах, в КГБ и МВД на территории РСФСР. Накануне Верховный Совет РСФСР передал Президенту РСФСР полномочия — отстранять от должности председателей областных и краевых Советов, которые высказывались в поддержку ГКЧП. Что Ельцин и сделал в отношении восьми председателей. Принято решение установить должности глав администрации в областях и краях РСФСР, как руководителей исполнительных органов, назначаемых Президентом.
Во второй половине дня 22 августа продолжилось заседание Президиума Верховного Совета СССР. Его ведет Р.Н. Нишанов.
А.И.Лукьянов выступает с сообщением. Он рассказал, что прибыл в Москву из санатория вечером 18 августа. Ему туда позвонил В.С. Павлов и попросил срочно приехать в Москву. Признает, что решение об образовании ГКЧП застало его врасплох, он не согласился войти в его состав. В первый день был действительно растерян, сбит с толку сообщением о болезни М.С. Горбачева. Требовал связи с ним. Велпереговоры с руководителями других республик, руководством РСФСР (Руцким и Силаевым), принимал делегации депутатов и т.д. Имел разговор с военными, чтобы не допустить никаких насильственных акций. Обсуждал ситуацию с председателями палат ВС. По его настоянию коллегия Минобороны приняла решение о выводе войск из Москвы. И наконец после категорических требований ему была предоставлена вчера возможность вылететь в Форос. Он имел беседу с Президентом СССР. Говорит, что совесть его чиста.
По ходу обсуждения Ю.Х. Калмыков — председатель Комитета ВС по законодательству — сообщил, что Президиум Верховного Совета получил представление Генерального прокурора СССР о том, что им, Генеральным прокурором, 21 августа с.г. возбуждено уголовное дело по факту заговора с целью захвата власти в стране... Учитывая изложенное и руководствуясь статьей 37 Закона о статуте народного депутата СССР, прошу согласия на привлечение к уголовной ответственности и арест народных депутатов СССР: Бакланова, Стародубцева, Болдина, Варенникова, Шенина.
Нишанов спрашивает: «Президиум Верховного Совета дает согласие?» С места: «Да». Нишанов: «Все, принимаем решение».
Поступает информация, что с санкции прокурора РСФСР Степанкова арестованы: Крючков, Язов, Янаев и Тизяков, а Павлов находится в больнице.
23 августа. На сессии Верховного Совета РСФСР появляется Горбачев. Он выступает с объяснениями о том, как развивались события 18—21 августа. Благодарит руководство РСФСР за поддержку. Обстановка на сессии крайне нервная, порою истеричная. Депутаты не удовлетворены объяснениями, забрасывают Горбачева вопросами, выдвигают обвинения, в зале шум, крик... Он пытается отвечать, его перебивают. Выглядит Президент СССР на трибуне «мокрой курицей».
Ельцин протягивает ему «стенограмму» заседания Кабинета министров 19 августа (неизвестно кем сделанную). В ней записано, кто из членов Правительства и как воспринял ГКЧП. Горбачев пытается не брать эту бумагу, но Ельцин буквально заставляет его зачитать текст. Это еще больше взрывает зал.
Отвечая на вопросы, реплики, Горбачев говорит о необходимости конституционного подхода к решению возникших в результате «путча» проблем. Подтверждает свою приверженность социалистическим устоям и т.п. Но его слова еще больше возбуждают и так накаленную обстановку на сессии. Ему следовало бы прекратить это позорное судилище. Но он остается на трибуне, выслушивая град обвинений.
Ельцин подливает масла в огонь. «В порядке разрядки», здесь же, за столом, подписывает Указ о приостановлении деятельности Компартии РСФСР. Горбачев пытается слабо воспрепятствовать этому, но потом и сам соглашается, раз «приостановить», а «не запретить». В общем, лицезреть главу государства в таком неприглядном виде было стыдно, больно и возмутительно! Все это действо транслировалось по телевидению. Авторитета Горбачеву его «выход в народ» не только не прибавил, а более того, это был акт сдачи им своих позиций.
На другой день, 24 августа. Сногсшибательное, сенсационное сообщение. Генеральный секретарь ЦК КПСС сложил свои полномочия и рекомендует ЦК КПСС самораспуститься!
Так М.С. Горбачев отмежевался от своей партии. А партия? С ней все ясно — она не может уже действовать на территории РСФСР. Указом Президента России КПСС, как и КП РСФСР, фактически запрещена в республике впредь до определения суда о ее причастности к ГКЧП. Имущество КПСС реквизируется. Опечатываются все помещения партии. Архивы КПСС и КГБ передаются в ведение РСФСР. Как в Центре, так и на местах — в областях, краях и республиках. Вот так!
Отказ Горбачева от двадцатимиллионного отряда товарищей по партии, единомышленников поразил не только коммунистов, но и большинство народа. Такое предательство невозможно было представить даже в страшном сне.
Так Горбачев лишился главной своей опоры - партии.
Все, что происходило потом — его призывы, заявления, обращения, у большинства народа вызывало резко отрицательную реакцию. Крепли сомнения в реальности его форосской изоляции. Так ли он, как представляет, вел себя в Форосе с прибывшей 18 августа делегацией? Не было ли провокации с его стороны? Если так подвел партию, то тем более мог подвести и этих близких ему людей. Говорил, обещал одно, а сделал...
В этот же день Президент СССР образовал Комитет по оперативному управлению народным хозяйством страны. Провел новые изменения в руководстве Министерств обороны, внутренних дел и Комитета госбезопасности. Министром обороны назначил генерал-полковника авиации Е.И. Шапошникова, министром внутренних дел — генерала В.П. Баранникова, председателем КГБ — В.В. Бакатина. Освобожден от работы министр иностранных дел А.А. Бессмертных.
Стало известно, что в своей квартире 22 августа покончили жизнь самоубийством Б.К. Пуго и его жена. В Кремле в рабочем кабинете 25 августа повесился Маршал Советского Союза С.Ф. Ахромеев, а 26 числа — ушел из жизни Н.Е. Кручина, управляющий делами ЦК КПСС.
Они оставили предсмертные записки. Содержание их разное. Но в основном в них боль, что «рушится то, чему отдал все годы своей жизни» — как написал С.Ф. Ахромеев.
Продолжаются аресты лиц, каким-либо образом причастных к «попытке переворота».
События августа раскручивают спираль реорганизации политической системы в стране. Руководство России явочным порядком принимает на себя многие функции Союза ССР. Как будто Президента страны нет, или это происходит с его ведома. Такие действия настораживают другие республики. Процесс суверенизации нарастает, увеличивается угроза раскола государства.
Российская Федерация уже 24 августа признает независимость Латвии и Эстонии. В Грузии укрепляется диктатура З.Гамсахурдиа.
26 августа. Открывается сессия Верховного Совета СССР.
Председательствует на ней И.Д. Лаптев.
А.И.Лукьянов отстранен Президиумом ВС от руководства, но на сессии он присутствует.
Слово предоставляется Президенту СССР М.С. Горбачеву.
Он поддерживает решение о безотлагательности созыва внеочередного съезда. Повторяет свое заявление, что он сложил с себя полномочия Генерального секретаря ЦК КПСС и предложил ЦК самораспуститься. Считает необходимым осуществить меры по стабилизации обстановки, не допустить взрыва реваншизма. (Вот, оказывается, что его беспокоит в первую очередь.) Говорит, что переворот не грянул неожиданно. Его предвестники были в выступлениях в печати, на Пленумах ЦК, на съездах. Заговор зрел. Однако необходимых мер по защите конституционного строя не было принято. Мы проявили либерализм и снисходительность. Я это отношу прежде всего к себе. Причина в том, что мы долгое время колебались, не перешли по-настоящему к решительным демократическим преобразованиям в экономике. Мучительный характер проведению реформ придало промедление с ликвидацией партийной монополии на власть. Старая система мешала движению вперед.
Затем он выразил благодарность тем, кто поддержал Конституцию: москвичам, российскому парламенту, Президенту РСФСР Б.Н. Ельцину. Сейчас главное, — продолжал Горбачев, — возобновить процесс подписания Договора, определить позиции республик, безотлагательно решить вопросы управления страной. Четко определить роль Верховного Совета и его Президиума. Выработать необходимый конституционный контроль за деятельностью Вооруженных Сил и МВД. Определить конкретные экономические меры для стабилизации обстановки.
Обсуждение доклада шло неторопливо, но весьма настороженно. Подчеркивалось, что события 18—21 августа осложнили ситуацию в стране. Тон выступлениям задали представители республик: Хасбулатов, Назарбаев, Кафарова, Щербак, Акаев, Шаймиев. Приняли решение о созыве внеочередного Съезда народных депутатов СССР 2 сентября.
27 августа. Сессия продолжала работу. Заседания проходили на редкость спокойно, зал сидел тихо, не было обычного шума, раскованности, чувствовалась какая-то напряженность. К микрофону и на трибуну выходили в основном с обличительными речами те, кому было ясно, «кто виноват и кто прав». Большинство же депутатов мучили сомнения, и они отмалчивались.
В заключение выступил Горбачев. Его возмущение и упреки были адресованы руководству Верховного Совета и депутатам. Если бы Верховный Совет собрался 19 августа (?!), то путч был бы остановлен. Сейчас речь идет о судьбе Союза. Мнение многих руководителей республик, с которыми я имел встречу, —
сохранить Союз как Союз Суверенных Государств. Нужен договор. Конечно, в него необходимо внести изменения. Надо решить вопросы обновления союзных структур.
Было заметно, что Президент стал отступать, отходить от управления страной, отпускать рычаги, ослаблять связи, скреплявшие Союз. Говоря об объединении, сразу же представил карт-бланш республикам на еще более радикальные шаги по разъединению страны. На наших глазах Горбачев терял позиции лидера государства. Главная причина этого, на мой взгляд, не только «форосское заточение», а то, что он лишил себя основной опоры — партии. И вот сейчас искал, на что и на кого опереться. Оставалась только возможная поддержка республик. С ними он и заигрывал. Это уже был не Президент страны с огромными полномочиями, а человек, стремившийся добиться для себя мало-мальски достойного места наверху пирамиды власти.
Заседания сессии 28, 29, 30, 31 августа проходили более оживленно, иногда даже бурно, депутаты раскачались.
С довольно обстоятельной речью выступил А.И. Лукьянов. Подробно рассказал о хронике всех событий. Отмел обвинения в принадлежности к ГКЧП, в том числе и грубый выпад Горбачева. Его возмутили слова «идейный руководитель заговора» и «спасал шкурные интересы». Признал — виноват в том, что не созвал своевременно сессию Верховного Совета.
Вечером 31 августа утвердили все комиссии, приняли нужные решения и сессия ВС СССР завершила работу.
2 сентября. Открылся Пятый внеочередной съезд народных депутатов СССР.
Задача организаторов съезда была, по-моему, такова: провести его скоро, в темпе, не дать депутатам опомниться.