Я возбуждён так же, как и она.
— Ты тоже жаждешь меня.
Я трусь между её бёдер.
— Хотя как и ты, я мог бы иметь кого угодно.
Произнося это, я пытаюсь показать эмоциональное безразличие, которого вовсе не испытываю.
— Мы оба знаем, что это не так. Ты можешь получить всё, но редко находишь то, что полностью тебя удовлетворяет, — без колебаний заявляет она.
Я не отвечаю и пытаюсь поднять палец зажатой руки, мучительно желая поскорей проникнуть в неё. Валентина трепещет.
«Твою мать, я хочу её и немедленно».
Обхватываю ладонями её лицо и целую. Подталкиваю к кровати, завлекая в ловушку. Рывком, почти разрывая, стягиваю с неё шорты, но Валентина не бунтует, она позволяет мне делать всё, что я хочу.
Приподнимаю её, открывая молнию на брюках.
— Посмотри на него, твоя вина, что он в таком состоянии, — говорю ей, направляя член к лону.
Не давая времени на ответ, вхожу в неё одним толчком. Валентина напрягается, но я не намерен её отпускать.
— Ты влажная, а это значит, ты завелась.
— Разве я сказала обратное? — спросила она, задыхаясь и принимая всю мою длину.
Я хватаю Валентину за ягодицы, увеличивая темп и теряясь в её глазах. Это такая загадка, что иногда мне страшно до усрачки попасть в замкнутый круг, из которого не смогу выбраться.
Она вздыхает, когда я срываю с неё майку, освобождая прекрасную грудь.
Между нами лишь грубая потребность, рождённая исключительно для получения немедленного удовольствия без чувств, без прелюдий. Валентина кладёт руки мне на грудь, выгибает спину навстречу толчкам, наслаждаясь каждым движением.
— Смотри на меня.
Она повинуется, глубоко проникая в душу своим взглядом — временами пустым и безжизненным.
— Я смотрю на тебя. — И своим голосом, возможно, более эффектней чем телом, она доводит меня до края.
Я толкаюсь мощными ударами, как мне нравится, и выхожу, кончая на неё. И только в этот момент осознаю: я совершил беспрецедентную ошибку. Я не использовал презерватив, а она ничего не сказала, чтобы остановить меня.
— Когда ты в последний раз была с мужчиной? — резко спрашиваю.
Валентина смотрит на меня, но, похоже, не удивлена.
— Это было давно. Если сожалеешь, что не принял меры предосторожности, могу тебя заверить — болезней у меня нет.
Наблюдая за ней, я ложусь на кровать. Валентина стоит неподвижно рядом, ожидая распоряжений. Странно и одновременно удивительно, но она никогда не жалуется.
— Тебе следует принять душ.
Валентина нагибается и собирает одежду.
— Ангел, — окликаю я, и она тут же поворачивается, — ты можешь использовать мою ванную комнату.
Ненадолго Валентина выглядит удивлённой. Как всегда, надевает маску отрешённости, и подчиняется.
Чувствую себя особенно расслабленным, и по какой-то странной причине мне хочется пойти за ней в душ. Я никогда не делал этого с другими, но сейчас мне интересно, каково это — делить с ней своё пространство.
Отталкиваясь руками, я поднимаюсь и решительно направляюсь в ванную. Зайдя внутрь, вижу её со спины в попытке отрегулировать воду. У неё идеальное тело.
«Дерьмо, я снова хочу её».
— Оставь, я сам, — нетерпеливо говорю ей, становясь рядом.
Наши тела соприкасаются, и она инстинктивно отступает. Наблюдаю за ней краем глаза, пока регулирую струю воды, а затем вхожу в душ.
— Иди сюда, — приглашаю спокойно.
Мгновение Валентина колеблется, затем тихо вздыхает, словно не хочет, чтобы её услышали, но при этом смотрит на меня так, как будто жаждет моей смерти.
Это не даёт мне покоя. С момента нашей встречи Валентина смотрит на меня со злобой, и я не могу понять почему. Я ублюдок, который каждый день горит в аду, и искушение узнать загадку её взгляда такое сильное, что я захотел быть рядом с ней.
Осознаю, что я затеял извращённую и опасную игру просто чтобы попробовать то, что заставляет меня чувствовать себя живым. Жизнь оставила на мне глубокие отметины, и до сих пор я просто существовал. И вот удовольствие, которое испытал, когда впервые трахнул её стало откровением. Оно показало мне, что я не так мёртв, как думал.
Валентина перемещает внимание на татуировку, покрывающую обе мои руки, и когда пробегает взглядом по рисунку, то это ощущается, словно прикосновение. Я её чувствую.
— Что означает коленопреклонённый ангел у тебя на спине? — спрашивает она, глядя мне в глаза.
Я не отвечаю, но её любопытство мне нравится. Это первый раз, когда кто-то спросил меня, что символизирует эта тату. Встаю под душ, повернувшись к ней спиной.
«Минутку: что за хрень творится у меня в голове?»
Обычно я ненавижу любопытных людей, и Валентина вряд ли может быть исключением.
— Это из-за шрамов? — спрашивает приближаясь.
Я быстро поворачиваюсь и мрачно смотрю на неё.
— Это не твоё дело.
Она не вздрагивает. Прикасается подушечками пальцев к моей спине и медленно проводит по одному из утолщающих кожу шрамов.
— Я не хотела тебя расстраивать, — шепчет она.
Я упираюсь лбом в плитку и глубоко дышу. Проклятые шрамы — это то, что я не смогу стереть точно так же, как и постоянно пожирающие меня плохие воспоминания.
Двадцать семь лет назад.
— Pide perdón! (Проси прощения!) — приказывает он, нанося ещё один сильный удар по моей спине. Я с силой сжимаю цепь вокруг запястий и закрываю глаза. Кожа горит, рёбра ноют, но я молчу.
Слышу его тяжёлые шаги, он сменил позицию, перешёл на другую сторону.
— Ты просто глупый юнец, изображающий из себя крутого парня. Немедленно проси прощения, Карлос! — гремит он в бешенстве.
Слышу свист бамбуковой палки, а затем резкий удар по спине. Я скрежещу зубами и сжимаю каждую мышцу в теле, мне не хватает дыхания.
— Mátame si quieres!(Убей меня, если хочешь!) Я не буду просить прощения.
Он хватает за волосы и тянет мою голову назад, чтобы посмотреть в глаза. Его огромная как лопата ладонь шлёпает по затылку так сильно, что у меня звенит в ушах.
Я не могу уступить.
— Тебе ещё восемь месяцев жить здесь, и я позабочусь о том, чтобы они показались тебе адом, malparido (сволочь).
Я смотрю вниз и вижу густые красные капли, падающие на пол. Этот ублюдок разбил мне губу. Я провожу языком по ране, и вкус крови напоминает мне, почему я оказался в этой ситуации.
— Ты ещё не знаешь этого, но ты уже мёртв, — говорю ему, улыбаясь и нагло уставившись в глаза.
Удивлённый моими словами, он отступает на шаг, но затем приходит в себя и снова становится прежним чудовищем.
— А ты знаешь, что, когда ты выберешься отсюда, я буду каждый день трахать твою Кас? Кто меня остановит, говнюк? — Плюёт смеясь.
— Гори в аду, мудак.
Его ответ — это ещё один удар палки.
Я убью его, это точно.
Ещё один шлепок.
Кожа горит, боль усиливается.
Я порву его на тысячу кусочков, даже если это будет последнее, что сделаю.
Палка снова рассекает воздух, а затем обрушивается на мою израненную спину.
Я кусаю кровоточащую губу и мысленно подсчитываю удары…
Один, палка диктует ритм боли.
Два, моя живая плоть, как колокол, звонит о смерти.
Три, прячу голову между руками. Страдание подпитывает мой гнев.
Четыре, ублюдок устал, удар слабее. Я с силой натягиваю блокирующую мои руки цепь, и если бы она оторвалась, я бы убил его сейчас.
Пять, палка попала в точку, которая чудом оставалась нетронутой.
Я лично закопаю его тело.
Шесть, вокруг меня повсюду брызжет кровь. Я корчусь, а он удовлетворённо смеётся.
Буду считать дни, планируя его конец.
Семь, не сопротивляюсь. На этот раз кричу, выпуская из лёгких весь воздух.
— Проси прощения, Карлос, или я не остановлюсь, — грозит он, приблизившись к моему лицу.
Страдая и полный гнева, я смотрю ему в глаза и отвечаю:
— Не в этой жизни, ни у тебя и ни у кого другого. — Делаю выпад вперёд и бью его головой. Он шатается и падает, прикрывая руками лицо.
— Сукин сын, я тебя уничтожу! — орёт он, приближаясь как фурия. Он сжимает руки вокруг моей шеи и трясёт меня. — Проси прощения, маленький ублюдок!
Издеваясь, я улыбаюсь ему. Он ни хрена обо мне не понял. Если бы только знал, что это ничто, по сравнению с тем, что я перенёс в прошлом, он бы не тратил силы зря.
— Я убью тебя, обещаю, — говорю я, а затем плюю ему в лицо.
Он отпускает мою шею, берёт в руку палку и снова начинает бить. Я закрываю глаза, отдавая тело на волю судьбы. Боль смешивается с ненавистью, которая разрастается во мне всё больше и больше. Я убью его и испытаю огромное удовольствие от этого. Я родился в аду, и это моя жизнь…
— Падший ангел, — шепчет Валентина, возвращая меня к реальности.
Резко поворачиваюсь, зажимаю её лицо ладонями и целую.
Я хочу забыть, а она, похоже, способна заставить меня позабыть даже собственное имя.
Валентина сжимает мои предплечья, а я продолжаю пожирать её рот.
Мне нужно отвлечься, подумать о чём-то прекрасном пока не поздно, пока меня снова не поглотила тьма. В этот момент она — тёплое и уютное солнце, которое окутывает меня, заставляя ощутить себя живым.
— Хочу войти в тебя.
Я хватаю Валентину и прижимаю к кафелю, продолжая целовать, поднимаю ей ногу. Она цепляется за мои плечи, и я ощущаю, как в кожу впиваются ногти. Это похоже на выброс адреналина.
Я проникаю, и у неё сокращаются мышцы на животе. Со сбившимся дыханием Валентина прижимается ко мне.
— Карлос.
Своим голосом Валентина затрагивает мою душу. Он проходит через тело и устремляется прямо к члену. Она чувствует это, словно мы настроены на одну волну. Что-то выходит за рамки секса.
Бля!
Я кусаю её полные губы, а она пожирает мои. Наши дыхания соединяются, ритм мощный и яростный. Мы как два диких животных, готовых уничтожить себя ради удовольствия. Чувствую, как её тело вибрирует только для меня, словно это инструмент, на котором могу играть только я. Её взгляд ловит меня на мысли, слишком сладкой, чтобы принадлежать мне.
Задыхаясь, она поддаётся, позволяя себя увлечь.
Наслаждение нарастает, становится неконтролируемым, и я отпускаю его, потому что вот-вот взорвусь. Я быстро выхожу из неё и освобождаюсь. Дерьмо! Где моя голова? Я снова её трахнул без презерватива.
«Грёбаный идиот».
Завтра заставлю её начать принимать эту женскую дрянь. Не могу рисковать и плодить на свет подобных мне ублюдков.
Решено. Завтра отправлю Валентину к гинекологу, вернее, приведу того сюда.
Я решил оставить Валентину у себя подольше, а это значит, что единственный член, входящий в её киску, будет моим.
Должен сказать ей прямо сейчас: куда входит Карлос Гардоса, не входит больше никто.
Не произнося ни слова, Валентина поворачивается ко мне спиной и встаёт под струи воды, склонив голову.
У меня не получается её расшифровать. Она слишком послушная, слишком тихая. Создаётся впечатление, что её тело и разум живут отдельно друг от друга. Если бы это не было смешно, я почти начал её бояться, потому что она ужасающе похожа на меня.
ГЛАВА 7
Валентина
Я надела выбранное для меня Карлосом короткое платье огненно-красного цвета, расшитое по бокам, и подобрала к нему лёгкий макияж. Прежде чем выйти из комнаты, в последний раз оглядываю себя в зеркале и провожу пальцами по усыпанному драгоценными камнями ожерелью. Его Карлос подарил мне вместе с платьем. Это прекрасное украшение, и думаю, что всё-таки оставлю его себе.
«Я готова к новому раунду!»
В холле Карлос внимательно меня рассматривает. Его взгляд ласкает кожу, и меня охватывает напряжение. Иметь с ним дело — работа не для слабонервных. Видеть перед собой причину моей боли и позволять ему делать, что ни пожелает — убивает меня снова и снова.
Карлос смотрит на часы на запястье и бормочет:
— Нам пора.
Оказавшись перед своим Range Rover, он не открывает мне дверь, вместо этого жестом призывает быстрее забраться внутрь. Затем машет своим людям и заводит мотор.
Мы оба молчим. Тишина царит до тех пор, пока не добираемся до клуба Diablo. По бумагам владельцем заведения является некий Гонсало Перес, но на самом деле он всего лишь подставное лицо. Настоящий хозяин — Карлос (такое прикрытие используется для большей части его деятельности). Как человек может иметь такую огромную империю, и при этом никто не сумел доказать, насколько прогнил его бизнес?
— Ты отдохнула? — неожиданно интересуется Карлос, как только мы выходим из машины.
Я ошеломлённо смотрю на него и киваю.
— Что ж, сегодня мы играем, куколка.
Меня пожирает ненависть, сразу возрастает желание убить его. Необходимо дышать и успокоиться. Ведь я осознавала, что задача будет изнурительная, и прямо сейчас, когда заметны успехи, я не могу, не должна сдаваться.
Оказавшись внутри, я следую за продирающимся сквозь толпу Карлосом. Он пересекает клуб, пока не достигает похожей на чёрный ход двери, за которой приглядывают два мощных охранника.
— Добрый вечер, сеньоры, — приветствует нас один из амбалов, открывая перед нами дверь.
— Всё в порядке, парни?
— Как обычно, — отвечает другой.
Карлос берёт меня за руку и ведёт за порог.
Мы заходим в зал, где вокруг шестов танцовщицы пытаются привлечь внимание немногочисленных клиентов у стойки бара и проходим через дверь с надписью «только для персонала». Выход ведёт к нескольким пролётам лестницы с полной звукоизоляцией, которая заканчивается ещё одной безымянной дверью. Не говоря ни слова, Карлос открывает её, и я вижу роскошное (и, очевидно, незаконное) подпольное казино.
Не могу поверить, что власти не знают об этом месте. Как далеко простираются когти эль Дьябло?
Если не считать другое, теперь я знаю, откуда берёт начало один из неиссякаемых источников грязных денег Карлоса.
Зал, хотя и переполненный, сохранил свою элегантность в первозданном виде. Хрустальные люстры излучают золотой свет, заставляя сиять белый мрамор полов и кремовый атлас сидений. Справа от меня звенят несколько игровых автоматов, но доминирует над всем рулетка, расположенная точно в центре этой паутины азартных игр.
Пересекая помещение, я смотрю налево и за столом для игры в блэкджек с удивлением узнаю судью Наварро. На прошлой неделе заголовки газет сообщали о его оправдательном приговоре Ромеро Адезу, известному наркоторговцу. А все так надеялись, что Адеза навсегда отправится в тюрьму.
— Давай выпьем.
Голос Карлоса выводит меня из оцепенения, а его глаза продолжают наблюдать за мной, пока мы устраиваемся на табуретах у стойки бара.
— Удивлена? — спросил он, подзывая бармена.
— Весьма.
Правильнее было бы сказать «шокирована». Я знала, что система прогнила, но даже предположить не могла, что до такой степени.
— Все, кто имеет вес в Гаване, находится здесь. Они знают, я знаю — сделка взаимно удобна, — объясняет Карлос, протягивая мне бокал шампанского.
Я внимательно всматриваюсь в каждое лицо, стараясь запомнить как можно больше и надеясь узнать других, но это трудно, учитывая, что я не местная.
— По сути, они у тебя в кармане, — вырвалось у меня.
— Я даю им то, что они хотят, а взамен получаю бонус «свободы манёвра» в бизнесе. Каждый, если он хочет сохранить статус-кво, должен следовать моим правилам. Валентина, надеюсь, теперь тебе всё ясно?
От меня не ускользает угроза, исходящая от его слов и тона, но я продолжаю.
— А если кто-то не выполнит твои «директивы», что случится?
С намёком на улыбку Карлос залпом выпивает содержимое своего бокала.
Он опускает руку на моё полуобнажённое бедро, поглаживая, продвигается под подол платья и приближает своё лицо к моему.
— В итоге они сгорают в аду, — шепчет мне в губы.
Я выдерживаю взгляд Карлоса, пока рукой он проскальзывает ко мне между ног и кончиком пальца проводит по ткани стрингов.
— Знаешь, я бы не прочь пойти туда, — провоцирую я, касаясь его губ своими, — в конце концов, если ты мёртв, чего ещё бояться?
Я быстро передвигаю руку и касаюсь его эрекции, нашу кожу разделяет только лёгкая ткань брюк.
— Ты вызываешь вихрь возбуждения и не осознаёшь этого, — бормочет Гардоса, набрасываясь на мои губы. Его рот накрывает мой, моя рука обхватывает его стояк, а его продолжает щекотать через ткань моё лоно.
Наше внимание привлекает кашель. Мы оба поворачиваемся в сторону источника и обнаруживаем, что за нами наблюдают двое мужчин.
— Вижу, ты всегда держишь себя в руках, — говорит один из них, обращаясь к Карлосу.
На первый взгляд, ему не дашь больше тридцати, у него короткие светлые волосы и зелёные глаза. Одет буднично, а облегающая рубашка обнажает рельефные мышцы. Широкие плечи придают ему физически угрожающий вид. То же самое нельзя сказать о другом мужчине, который выглядит как финансовый воротила: облачён в элегантный костюм от кутюр, чёрные волосы, тёмные глаза и стройное телосложение. Его лицо не выдаёт никаких эмоций почти так же, как у Карлоса.
— Это Валентина, новый пилот.
Мужчины оглядывают меня со скептицизмом.
— Женщина? Ты уверен в выборе? — спрашивает блондин, скрестив на груди руки.
— Я бы сказал, что его решение очевидно, — бормочет второй, затем хмурится, глядя на дисплей своего смартфона. — Чёрт, нет сигнала. Я буду через минуту, — говорит он и удаляется.
— Я тоже был рад тебя видеть, Крис, — кричит ему вслед Карлос.
Окей, записано. Парня в костюме зовут Крис.
— Не бери в голову, он занят избирательной кампанией, — пытается оправдать его мужчина, имени которого я до сих пор не знаю.
— Это Дамиан… друг.
«Ещё друзья? Моё предварительное расследование трещит по всем швам».
Мужчина протягивает руку, и я поспешно протягиваю в ответ свою, представляясь.
— Любопытно, птичка наболтала, что Карлос называет тебя «Ангелом», — иронически произносит он.
— Птичка должна научиться держать рот на замке, если не хочет, чтобы его заткнули, — раздражённо бормочет Карлос.
— Ну, он эль Дьябло, а я его ангел, выглядит идеально, — говорю я, забавляясь ситуацией.
— Хватит нести чушь, пошли играть! — возмущённо восклицает Карлос.
Он встаёт и тянет меня за руку, как будто я тряпичная кукла, оставляя Дамиана в недоумении смотреть на нас.
Мы с Карлосом занимаем места за столом для игры в рулетку, где все приветствуют его с уважением. Один из его людей немедленно ставит перед ним полный фишек поднос.
Карлос любит играть, а мне нужна информация.
— Хочешь сделать игру интереснее? — интимно шепчу ему на ухо.
— Зависит от того, во что мы играем, — серьёзно отвечает он, поворачиваясь в мою сторону
— Я скажу номер, на какой поставить. Если выпадет он, ты ответишь на мой вопрос, если проиграю, я отвечу на твой, — объясняю я.
Карлос смотрит на крупье, а потом снова на меня.
— Сделаем пять ставок. Если больше ошибёшься, чем угадаешь, то сегодня вечером ты сделаешь кое-что для меня, — с энтузиазмом говорит Карлос.
Его глаза сверкнули, и этот странный блеск на мгновение пугает меня.
— Договорились. Ставь на 21.
«Дата, когда всё изменилось».
Гардоса смотрит на табло выпавших номеров и улыбается.
— Я собираюсь потерять тысячу песо и не могу дождаться, чтобы поведать, как тебе придётся их вернуть.
Дотрагиваюсь до него рукой, привлекая внимание.
— Ты привык побеждать, но и я тоже, — заявляю убедительным тоном.
Карлос кусает губу, затем наклоняется над столом, ставя на указанный мной номер.
— Пусть победит сильнейший, — комментирую я, проведя ладонью вдоль его руки до затылка.
— То есть я, — парирует уверенно Гардоса.
Рулетка начинает вращаться, и взгляд Карлоса неотрывно следит за ней.
Задерживаю дыхание и молюсь, чтобы выпал мой номер. Ричард часто говорил, что мне везёт, как новичку. В том числе и в тот раз, когда мы поехали в Лас-Вегас, я играла только в рулетку. Мои номера выпадали почти всегда, это было незабываемо.
Шарик начинает свой бег, и моё сердце быстрее отсчитывает удары. Вижу, как он отскакивает сначала от 0, потом от 15.
«Не останавливайся, постарайся ещё немного, я прошу тебя».
Словно услышав меня, шарик снова движется, доходит до 21 и останавливается. В моём теле расслабляются мышцы, я тихо вздыхаю, и массируя затылок Карлоса, придвигаюсь ближе к его уху.
— Я выиграла.
Я довольна, но стараюсь не показать своё ликование.
— Удача новичков, — бормочет он, принимая свой выигрыш.
Внезапно эти слова теряют свою магию.
Ему удалось испачкать даже приятное воспоминание.
Слышать, как их произносит он заставляет мой желудок перевернуться, но я всё равно контролирую ситуацию.
— Что я должна доставить? — спрашиваю я, сразу переходя к делу.
Гордоса не отвечает, берёт фишки и ставит на 5.
— Человек чести выполняет свои обещания, — напоминаю ему.
Он поворачивается ко мне, его лицо касается моего, но я не двигаюсь, остаюсь на месте, выдерживая обжигающий взгляд.
— Будешь перевозить то, что у тебя на шее.
В замешательстве я смотрю на ожерелье.
— Украшения? Бессмысленно.
«Зачем вся эта тайна? Они ворованные?»
— Не изделия, а камни, которыми оно украшено. Много камней... — Карлос придвигается очень близко, жадно глядя на мои губы, — редких и драгоценных, — шепчет мне в губы, затем целует и отстраняется.
Я представляла себе всё, кроме того, что Гардоса имеет дело с драгоценными камнями. Полученная ранее информация оказалась совершенно неправильной, проклятье.
Подвожу итог: Карлос владеет клубом с нелегальным казино, торгует драгоценными камнями и что ещё?
Рулетка останавливается, и он ругается. Выпал не его номер.
— 29, — говорю я.
«Двадцать девять месяцев, как я не живу».
Он бросает на меня быстрый взгляд, а затем делает ставку.
— Почему Куба? — вдруг спрашивает он.
— Ты не выиграл, — напоминаю я.
Мышцы его лица напрягаются.
— Мне плевать, отвечай на мой вопрос, — угрожающе рычит он.
Его инстинктивная способность не очень-то помогает.
— Перестань думать, что я пытаюсь обмануть тебя. Мне нужно было сменить обстановку, полиция наступала на пятки.
Гардоса морщит нос, но ничего не говорит. Берёт меня за руку, сжимает немного, а затем тянет её к выпуклости на брюках.
— Ты ошибаешься, я просто думаю, как бы хотел трахнуть тебя на этом столе, когда клуб будет закрыт, — говорит, касаясь губами моего уха. От этого жеста по телу пробегает обжигающая дрожь.
— Сеньор, вас ждут, — вмешался голос позади нас. Мы одновременно поворачиваемся к одному из его людей. — В вашем кабинете, сеньор, — уточнил охранник.
Карлос встаёт и поправляет пиджак.
— Продолжай играть, я сейчас вернусь, — говорит он, не глядя на меня.
Я провожаю Карлоса взглядом до конца зала, где он останавливается, приветствует мужчину средних лет и исчезает с ним на лестнице.
«Кто это, чёрт возьми?»
Находясь здесь, я не могу ничего узнать, а если попытаюсь пошевелиться, один из людей Карлоса меня засечёт. Смиренно поворачиваюсь к столу и продолжаю играть. Выпадает не мой номер, и это облегчение, что Карлоса нет рядом, иначе мне пришлось бы ответить на следующий вопрос. Время тянется медленно. У меня больше не получается следить за игрой, и я делаю ставки вслепую, перекатывая фишки между пальцами.
— Сеньор Гардоса хочет видеть вас в своём кабинете, — слышится холодный голос позади меня. Я поворачиваюсь и вижу перед собой спокойного и бесстрастного человека Карлоса.
Оставляю фишки на столе и направляюсь к выходу. По лестнице я поднимаюсь в сопровождении этого подвида роботов, который не теряет меня из вида.
Дойдя до двери в кабинет Карлоса, я дважды стучу и жду.
— Заходите.
Оказавшись внутри, замечаю, что мы не одни. Перед Карлосом стоит полуобнажённая женщина. На самом деле единственное, что её прикрывает это маленькие стринги.
— Заходи, Ангел, — произносит Карлос, поднимая руку в пригласительном жесте.
Я решительно иду к нему, не обращая внимания на женщину, моя цель — он.
— Мне стало скучно без тебя, — говорю, прижимаясь губами к его губам. Карлос слегка ухмыляется, а затем хватает меня, заставляя сесть ему на колени.
— Танцуй для нас, Алисия.
Женщина подмигивает ему, улыбаясь, и начинает двигаться в эротическом танце, медленно лаская своё тело.
Её руки рисуют круги вокруг грудей, а затем обхватывают их, пока бёдра продолжают покачиваться — медленно и вызывающе.
— Тебе нравится то, что видишь? — спрашивает он шёпотом.
— Не особенно, — искренне отвечаю я.
Карлос трётся лицом о мою шею, и я не могу не заметить, что его дыхание пахнет вином. Думаю, Гардоса пьян. Он обхватывает мою талию, а затем запускает руки мне под платье, имитируя ласки танцовщицы и облизывая мою шею.
— Посмотри, как хорошо она двигается, разве ты не хочешь попробовать?
У меня появляется предчувствие, что планы Карлоса на этот вечер предусматривают ménage à trois, и мне это совсем не нравится. Я поворачиваюсь к нему лицом, хватаюсь за края пиджака и прижимаюсь к нему всем телом, а мой рот скользит по его шее до самой мочки уха.
— Отведи меня в твою постель, сейчас же, — шепчу, кусая его.
Карлос медленно качает головой, а потом смотрит на меня затуманенными от алкоголя глазами.
— Встань и потанцуй с ней, — приказывает он.
«Я убью тебя, ублюдок, и ты не представляешь, какое удовольствие получу от этого».
Я встаю и неохотно подхожу к женщине, которая, не смущаясь, продолжает плавно двигаться.
— Хочу тебя обнажённой, — требует он.
При этом смотрит на меня с вожделением, и когда я позволяю своему платью соскользнуть на пол, пожирает глазами.
Карлос ослабляет узел на галстуке и закуривает сигару, ни на миг не разрывая зрительный контакт между нами. Снимаю последний кусочек ткани, а затем поворачиваюсь к нему спиной. Ко мне приближается танцовщица. Она улыбается, лаская мои плечи. Стараюсь выглядеть естественно, но это непросто.
— Валентина, прикоснись к ней, пока смотришь на меня.
Женщина двигается передо мной, и я начинаю ласкать её, стараясь следовать ритму.
Карлос встаёт, снимает ремень, подходит и руками толкает тело женщины ко мне. Он оборачивает ремень вокруг моей талии и пристёгивает нас друг к другу, застёгивая пряжку у неё на животе.
— Так лучше. Теперь вы единое целое, — самодовольно шепчет он.
Потом скользит руками по бёдрам Алисии и срывает с неё стринги. Женщина стонет, когда рука Карлоса пробирается к ней между ног. Она толкает ко мне ягодицы и трётся о живот.
— Чувствуешь, как я прикасаюсь к тебе, Алисия? А теперь будь хорошей девочкой и сделай то же самое с Валентиной. Трахни её пальцами.
«Извращённый, безумный, пагубный».
Свободной рукой он берёт руку женщины и направляет к моему лону.
Карлос пронзает меня взглядом.
— Раздвинь ноги, — приказывает он, медленно проникая в меня пальцами женщины.
Чувствую себя растерянной, беззащитной и сбитой с толку. Я уничтожила своё достоинство, но это уже слишком.
Он продолжает проникать в Алисию пальцами одной руки, а другой, переплетя свои пальцы с её, работает внутри меня.
«Это безумие. И так же безумно думать, что эти пальцы должны касаться только меня».
Женщина стонет, я не дышу. Мой взгляд прикован к взгляду Карлоса, и, кажется, что-то зашевелилось в глубине его глаз. Внезапно соприкосновение их пальцев у меня внутри исчезает, и женщина недовольно хнычет.
— Карлос, прошу тебя, трахни меня, — возбуждённо бормочет она.
Он не отвечает сразу. Освобождает наши тела от ремня, и только после этого обращается к ней.
— Дорогая, ты трахаешься со всеми подряд, ты же не можешь думать, что я в тебя вставлю.
Всё это говорится резким тоном, но Алисия не выглядит обеспокоенной. Окружение Гардоса привыкло к его грубому отношению.
— Думал, ей понравится, но она решила испортить мне веселье, — говорит он, убирая прядь волос Алисии за ухо. — Теперь иди удовлетвори другого клиента.
Алисия улыбается ему и, подхватив разорванные стринги, выходит из кабинета, не глядя на меня.
Дерьмо, кажется, у меня проблемы. Я должна действовать.
— Зачем ты её отослал?
— Думаешь, ты можешь прикалываться надо мной? — спрашивает с раздражением. — Как бы ни был обезоруживающе управляем твой разум, тело постоянно тебя предаёт.
Я слежу за тем, как Карлос обматывает ремень вокруг своей руки и сжимает кулак. Он зол, очень зол.
— У меня никогда не было секса с женщиной, — пытаюсь защититься я, но сильная пощёчина прерывает меня.
— Мне похрен! Ты делаешь то, что я говорю, когда говорю, и как я хочу.
Он захватывает мой подбородок, а затем жестоко целует. Запах алкоголя, смешанного с табаком, вызывает у меня тошноту. Положив руки на грудь Карлоса, я пытаюсь оттолкнуть его, но мне удаётся лишь заставить его отступить на шаг.