– Поаккуратнее выражайтесь! Не то привлеку за клевету! – озлился генеральный, пытаясь перекричать поднявшийся шум. Скажите спасибо, что еще зарплату рабочим выплачиваем, – кругом, сами знаете, какой бардак!
– Ишь напугал! Я тебя почище напугаю! – угрожающе поднялся бородач. – Как же! Будет прибыль, когда у руководства запредельные оклады, а все доходы утекают через посредническую фирму, которую возглавляет твоя супруга. Пора привлекать прокуратуру!
Поднялся жуткий гам – Петру показалось, что собрание вышло из‑под контроля. Положение исправил опытный председатель совета директоров – пожилой, осанистый, из бывших крупных партруководителей.
– Прошу всех успокоиться! – перекрикивая шум, зычно призвал он к порядку. – Так мы ничего не решим! Хотите, чтобы закрыли завод?
Чувствуя, что переломил настроение зала, постучал для порядка по столу; когда немного стихло, резко бросил докладчику:
– Можете сесть, с вами все ясно! Шуметь не надо, господа! – обратился он к акционерам. – Мы и собрались здесь для того, чтобы переизбрать членов совета, которые не оправдали ваше доверие.
Докладчик понуро уселся на место, а председатель, подождав, пока установится тишина, солидно объявил:
– Сейчас нам надо избрать новый совет директоров. Документы у всех имеются. Но прежде хочу вам представить нового главного акционера, которому принадлежит контрольный пакет, а следовательно, решающий голос.
В зале наступила вдруг полная тишина.
– Зовут его Петр Михайлович Юсупов. Несмотря на молодой возраст, это умный, предприимчивый и, главное, удачливый бизнесмен: открыл на Алтае золотой прииск, который приносит огромную прибыль. Верю, что во главе с ним и наш завод начнет наконец приносить вам дивиденды.
|
|
«А что? Похоже, Яневич не ошибся, поручив ему провести это собрание, – подумал о председателе Петр, направляясь к трибуне. – Человек опытный и весьма полезный». Он уже осознал главное, чем озабочены акционеры, и это вполне совпадало с его собственными мыслями и целями.
Обилие устремленных на него из зала любопытных глаз поначалу слегка смутило, но Петр был не из робких – не растерялся.
– Буду предельно краток, так как еще не полностью вошел в курс дела, – спокойно и серьезно обратился он к собравшимся. – Надеюсь, мы теперь будем регулярно встречаться и обсуждать дела. А пока скажу лишь главное – то, что вы все хотите от меня услышать.
И твердо заверил акционеров:
– Чтобы вывести наше производство на современный уровень, требуются реконструкция и модернизация, обещаю: несмотря на это, приложу все силы, чтобы завод давал как можно больше прибыли!
Строго посмотрел в зал и без пафоса, так что ему сразу поверили, добавил:
– И не только для того, чтобы мы больше заработали, а еще потому, что от уплаты налогов зависит благосостояние всего общества и, значит, наше с вами будущее!
В одном из самых популярных и роскошных ночных клубов города, казино «Монако», как всегда, царила атмосфера азарта и веселья. На подиуме под томную музыку демонстрировали свои прелести обнаженные красотки. Глазея на них, публика накачивалась спиртным. Вокруг игорных столов толпились возбужденные болельщики и зеваки.
Особенно много их сгрудилось вокруг рулетки – шла крупная игра. Весь потный от азартного пыла Кирилл, казалось, поймал фортуну за хвост. Стоящая у него за спиной болельщица – Инна то и дело восторженно взвизгивала, когда он, ставя на интуитивно выбранные черные и красные номера выигрывал и крупье подвигал к нему стопку фишек.
|
|
Прошло не так уж много времени с того момента, как Кирилл «сел на иглу», но разрушительное действие наркотиков сказывалось: он сильно похудел, на лице появилась болезненная желтизна, под глазами мешки. На его давнюю подругу Инну вообще страшно было смотреть: и так худощавая, она превратилась в ходячий скелет. Ни роскошный туалет, ни дорогая косметика уже не спасали.
Однако ни Кирилл, ни она этого не замечали – оба в состоянии кумара, когда у наркоманов перед очередной ломкой временный подъем духа. Явное везение особенно опьяняло Кирилла, при катастрофичном состоянии его дел.
Как и следовало ожидать, проходимцы, ставшие после гибели отца у руля Горного банка, совершенно разорили Слепнева младшего. Якобы по причине задолженности перед клиентами все личные счета покойного Виталия Михеевича по суду были заблокированы – и его семья не могла ими пользоваться.
В довершение всех бед Кирилла с матерью выселили из особняка в Мамонтовке: ловкачам удалось на суде доказать, что он построен банком как дом приемов и Слепнев оформил его на себя незаконно. Любовь Семеновна переехала в городскую квартиру; существовали в достатке лишь потому, что у нее оказался солидный счет в Сбербанке, – покойный муж о нем не подозревал.
Привыкший ни в чем себе не отказывать Кирилл, лишившись родительской кормушки, выбрал наиболее скорый путь пополнения кармана – игру в казино. Того, что он мог заработать обычным способом, не только на наркотики – на жизнь не хватило бы. Теперь он оказался на краю пропасти: из‑за серии крупных проигрышей задолжал казино крупную сумму – пять тысяч долларов.
|
|
И вот сегодня, похоже, сумеет отыграться. Положительный итог все нарастал – около него скопилось фишек более чем на три тысячи долларов. Однако интуиция игрока подсказывала – счастье начинает отворачиваться…
«Что делать? – мелькало в его возбужденном мозгу: он заметил, что снова стал ошибаться. – Может, самое время завязывать?» Но с другой стороны, чтобы отдать долг казино, надо рисковать…
– Как думаешь, Иннуля, не пора ли нам отвалить? – полуобернувшись, бросил он подруге. Похоже, фортуна нам изменяет!
– Верно, Кирочка! Давай уйдем, пока не поздно! – поддержала она. Сам знаешь – жадность фраера сгубила!
«Но я знаю и другую мудрость: колеблешься – спроси совета у женщины и сделай наоборот! – скептически подумал Кирилл, боясь упустить шанс отдать долг. – Эх, была не была! – И решил все же пойти на отчаянный риск. – Всё или ничего! Трусы в карты не играют!»
Долго выбирал момент вступления в игру, чутко прислушиваясь, – что подсказывает интуиция… Но внутренний голос, который до сих пор приносил ему успех, как назло, молчал. Наконец, напряженно всматриваясь в кружащееся поле рулетки, он по наитию выбрал счастливый номер.
– Три тысячи на красную девятку! – задыхаясь от волнения, объявил Кирилл и отодвинул от себя жетоны.
Игра крупная – толпа плотнее обступила рулетку; подошли любопытные и от других столов. «Ничего страшного, если и проиграю! – с замиранием сердца успокаивал он себя, стараясь посмотреть на вращающийся круг. – Возьму взаймы. В самом крайнем случае – у матери что‑нибудь стащу…»
Не успел Кирилл открыть глаза, как по общему стону болельщиков и воплю Инны за спиной с ужасом понял: все проиграл!.. С трудом соображая, словно боксер в нокдауне, наблюдал, как крупье спокойно сгребает его жетоны… Болельщики смотрят сочувственно, переговариваются тихо…
Посидев еще немного, собравшись с духом, в сопровождении плачущей Инны, пошатываясь как пьяный, он поплелся к выходу.
Был уже первый час дня, когда Кирилл проснулся у себя дома от тяжелого сна. После проигрыша не хотелось оставаться ночью одному. Но как ни уговаривал он подругу, как ни напрашивался к ней в гости, Инна ему наотрез отказала – слишком расстроил проигрыш, и в особенности что он ее не послушал, подвел их обоих.
– Ну ты и упрямый осел! зло упрекнула она его (самое мягкое, что сказала ему на прощание). Как мы теперь расплатимся с Аликом за товар? «Товаром» она стыдливо называла героин. – Не говорю уже о твоем долге казино – обдерут как липку или убьют!
Пришлось Кириллу остаток ночи провести в одиночестве; заснул он под утро – все сокрушался по поводу проигрыша и неотвратимо грозящих ему бед, если вовремя не вернет что задолжал.
Заглянув в спальню к матери и убедившись, что дома ее нет, он обрадовался. «Безутешная вдова умотала наводить красоту, – подумал язвительно. – Хорошо бы подольше там проторчала. Надо шурануть в ее шкатулке!» Ключ от ларчика с драгоценностями Любовь Семеновна с некоторого времени от него прятала, но находчивый сынок приобрел специальный набор отмычек.
Наскоро приняв душ и кое‑как позавтракав, Кирилл деловито принялся за вскрытие ларца, но отпереть хитрый замок никак не удавалось – ни одна из хваленых отмычек не подходила. Увлекшись этой трудной работой, он не услышал, как хлопнула входная дверь – мать застала его на месте преступления…
– И не стыдно тебе мать обкрадывать?! – подбоченившись, завопила Любовь Семеновна. – Был бы жив отец – задал бы тебе, негодяй!
– Ладно, не надрывайся! – ничуть не смущаясь, обернулся к ней неудачливый взломщик. – Знаю – там у тебя почти ничего нет Где‑то еще прячешь.
И, рассвирепев от новой неудачи, заорал на мать:
– Не смей упоминать отца! Он, не в пример тебе, человеком был! Если б не погиб, не пришлось бы мне из‑за денег идти на преступление!
– Можно подумать, ты при нем не забирался в мой ларец, – украл ведь бабушкино кольцо с бриллиантом! – попомнила Любовь Семеновна, но уже более спокойно. – Знаю твои повадки драгоценности поместила в банковский сейф. Напрасно силы тратишь!
Кирилл отлично изучил холодную, себялюбивую и вместе сентиментальную натуру матери, с детства привык играть на ее слабостях. «Надо вызвать к себе жалость, иначе ничего не добьюсь. Неужели не обману? У нее же куриные мозги!» И сменил тактику.
– Ну как ты не понимаешь, мама: раз я решился на такое, меня толкнули к этому чрезвычайные обстоятельства! – театрально заломив руки, со слезой в голосе произнес он. – Неужели ты спокойно переживешь, когда вслед за мужем убьют и твоего единственного сына?
– Брось заливать! – грубо оборвала его Любовь Семеновна. – Кому ты нужен? Воруешь из дома, чтобы наркотики покупать!
– Зря не веришь! Ты горько пожалеешь об этом, мама! – с пафосом начал Кирилл – и вдруг пришел в неподдельный ужас при воспоминании о своем неоплатном долге; неожиданно для себя самого открыл ей правду: – Меня убьют за долги в казино… нечем расплатиться.
Любовь Семеновна знала о пристрастии сына к игре в рулетку, как и к наркотикам; пристально посмотрела ему в глаза, прислушалась к тому, что подсказывал ей материнский инстинкт и решила на этот раз ему поверить, сменила гнев на милость:
– Ладно, Кирюша, разрешаю тебе продать машину отца, оформлю на тебя доверенность. Надеюсь, этих денег хватит, чтобы рассчитаться с долгами?
– Может и не хватить, если бандиты из казино «включат счетчик». Мне срок установили – десять дней.
– Это что еще за «счетчик»? – не поняла Любовь Семеновна.
– Проценты с суммы долга, – коротко ответил сын. – Чем больше просрочишь, – тем они выше. Могут последние штаны снять! Но все равно – машина, пожалуй, меня спасет.
Немного подумал и объяснил матери:
– Тебе надо поскорее оформить на меня нотариальную доверенность с правом продажи. Тогда под нее я смогу получить деньги взаймы. Найти покупателя на шикарный отцовский лимузин нелегко.
Оформление доверенности у нотариуса, снятие машины с учета – это не заняло у Кирилла много времени. Зато с получением денег в долг ничего не получалось: никто не желал давать ему пять тысяч баксов даже под такой мощный залог, а продавать за бесценок шикарный лимузин, стоивший по меньшей мере раз в десять дороже, просто абсурдно.
Вместе с тем срок возврата долга истекал, а Кирилл уже испробовал всех, кто потенциально способен одолжить эту сумму, – за исключением Петра и Даши. Обратиться к Петру не позволяла гордость и свежее воспоминание о том, как сам отказал ему в подобной просьбе. Перед Дашей очень стыдно, – не утратил еще надежды, и не желал признаться в своем банкротстве.
Однако узнал от Инны, что Даша недавно вернулась в Москву после большого турне по Европе и наверняка хорошо там заработала, – и дрогнул. Страх перед бандитами из казино взял верх; не выдержав, Кирилл позвонил Волошиным. К телефону подошла Анна Федоровна.
– Это ты Кирилл? – удивилась она. – Куда же ты запропастился? То прямо жених, а потом вдруг перестал у нас бывать… Смерть отца – не причина.
– Конечно, нет, – согласился Кирилл. – Не бываю и не звоню, потому что ваша дочь меня сторонится. Похоже, кто‑то перешел мне дорогу, – искренне пожаловался он. – Разве не так, Анна Федоровна?
– Сам знаешь, что не так! – рассердилась она и упрекнула: – Не больно ты, парень, настойчив!
– Я исправлюсь, – полушутя пообещал Кирилл, чтобы закрыть бесполезную тему. – Только разберусь с финансовыми проблемами, возникшими после смерти отца. Вот закончатся у Даши гастроли…
– А она уже вернулась! Ты разве не знал? – удивилась Анна Федоровна. – Вот пойми вас, молодых! Дашенька со мной не делится, – посетовала она.
– Так она дома… А вы не могли бы попросить ее к телефону? Мне очень нужно с ней поговорить!
– Даши сейчас нет, вышла в магазин. Но она скоро вернется. Если хочешь – можешь приехать. Думаю, вам не вредно повидаться.
Разумеется, Кирилл согласился. Когда он, с неизменным букетом цветов, хотя и не таких дорогих, как обычно, появился в дверях квартиры, встретили его Анна Федоровна и Даша; хозяина дома не было: снова в отъезде по своим экологическим делам. Обе женщины заметили, конечно, как похудел и обрюзг Кирилл, но из деликатности промолчали, – он понял по тому, как они переглянулись.
– Что, сильно изменился? К сожалению, горе человека не красит, – изобразив на физиономии глубокую скорбь, намекнул он. – У меня сейчас в жизни полоса сплошных неприятностей.
– Все равно – рада тебя видеть! – приветливо улыбнулась ему Даша (она‑то выглядела бесподобно). – Пойдем ко мне, расскажешь, как вы с мамой живете, о чем хотел со мной поговорить.
– А потом прошу ко мне на кухню, чай пить! – любезно пригласила Анна Федоровна. – Я тоже хочу знать, что у вас изменилось после смерти отца.
«Не буду я посвящать их в наши неурядицы. Это глупо, тем более многое у нас наладится, когда разблокируют отцовские счета, – решил про себя Кирилл, следуя за Дашей в ее комнату. – И про Мамонтовку ничего не скажу – суд‑то еще не закончен».
– У меня неприятности, и ты можешь мне помочь, – не церемонясь, сообщил Кирилл, когда они уселись на диван. – Тебя это удивляет?
– Вообще‑то да, – честно призналась Даша. – Что же это у тебя за дела, в которых я могу тебе помочь?
– У нас с мамой временный напряг с наличностью, – схитрил он, решив перемешать правду с ложью. – Отцовские счета пока заблокированы, мы не можем ими пользоваться, а текущие расходы, как ты знаешь, у нас огромные. Поэтому возникают проблемы.
– Это понятно, – нетерпеливо отозвалась Даша. – В чем нужна моя помощь?
– Я залез в долги, и мне срочно надо отдать пять тысяч баксов, – открыл ей правду Кирилл, и торопливо пояснил, вытащив из кармана нотариальную доверенность: – Ненадолго и под твердую гарантию. Вот она, посмотри! – И передал документ ей в руки. – Я продаю лимузин отца.
Даша машинально взяла бумагу, повертела в руках и не чигая вернула.
– Незачем, я тебе и так верю. И, не задумываясь, выручила бы тебя, Кир! Мне удалось заработать почти десять тысяч долларов. Но ты опоздал! – огорченно вздохнула она. – Я их только сегодня уплатила за машину.
– За машину? – вытаращил на нее глаза Кирилл. – Разве ты водишь?
– Осуществила давнюю мечту – купила «пежо», – счастливо улыбнулась Даша. – А научил меня водить… еще Игорек. Хотя права получила недавно.
– Во‑от, зна‑ачит, ка‑ак? – протянул Кирилл, с трудом скрывая охватившее его отчаяние. – Ну что ж, очень рад, Дашенька, что хотя бы у тебя дела в большом порядке. Поздравляю!
Боясь, что не сумеет долго держать себя в руках, встал и попрощался:
– Прости, но мне надо бежать. Сама знаешь: спасение утопающего – дело его собственных рук! Очень рад был с тобой повидаться.
От чая он отказался и ушел, проклиная свое невезение.
Покупателя на дорогой лимузин отца Кириллу найти не удалось; за день до истечения срока уплаты, он все же отважился обратиться к Петру. Совесть его нисколько не мучила, но он страдал от унижения, – одалживаться у человека, которого считает ниже себя и люто ненавидит, – это и ему тяжело.
«Ну ничего! Настанет время, и я снова буду на коне! Уж постараюсь, чтобы ты, как я сейчас, пресмыкался передо мной, умоляя о помощи! – В таких мыслях находил он утешение. – Лишь бы удалось тебя, сейчас провести, а там у меня еще хлебнешь горюшка!»
Позвонил вечером Петру домой, сказал медоточивым голосом:
– Привет, Петя! Только вот узнал, что ты побывал в больнице, выручая своего компаньона. Восхищен и поздравляю! Ты верен себе, дружище! Я ведь не забыл, как когда‑то ты выручил меня.
Он и правда все помнил, но, кроме злобной зависти к Петру, которого много раз предавал, ничего не испытывал.
– Да брось ты меня нахваливать, не то зазнаюсь! – остановил поток его красноречия Петр, пытаясь сообразить – что Кириллу от него понадобилось. – Как твои‑то дела? Вступили уже с матерью в права наследства?
– Вот то‑то и оно, что нет! Это жулье нас здорово околпачило! – с неподдельной горечью поделился Кирилл. – И сейчас у нас возникла неотложная проблема.
«Теперь понятно, что ему от меня нужно, – иронически подумал Петр. – Вот почему он пел мне дифирамбы». Сухо предложил:
– Давай, Кир, по существу! В чем состоит ваша проблема и что тебе от меня нужно? Но предупреждаю: делами банка заниматься не буду.
– Речь совсем не об этом! – торопливо заверил его Кирилл. – Нам с матерью срочно нужны наличные, так как счета отца пока заблокированы. Ты должен нам помочь, Петя!
– Короткая же у тебя память, Кир! – холодно произнес Петр, возмущаясь в душе его эгоизмом и наглостью. – Если кто из нас кому и должен, так только не я! И тебе не совестно обращаться за помощью, после того как сам отказал мне в том же?
– Но я же был не в состоянии, а у тебя есть такая возможность! – чуть не плача, крикнул Кирилл. – Да разве я унижался бы перед тобой, если бы вопрос не шел о жизни и смерти?
В голосе его прозвучало неподдельное отчаяние, и сердце Петра оттаяло.
– Неужели обстоятельства сложились так скверно? – уже мягче проговорил он.
– Хуже не бывает! Если завтра не отдам долг, меня наверняка убьют и матушка одна пропадет, – на этот раз сказал сущую правду Кирилл.
– А сколько ты должен? – Петр ему поверил.
– Пять тысяч баксов наличными.
– Нема‑алая сумма… – раздумчиво молвил Петр, – и, по‑чес‑ти, ты не заслуживаешь, Кир, чтобы тебя спасать… – Он как бы прислушивался к происходящей в нем борьбе противоречивых чувств; переломил себя, добавил: – Но и жизнь человеческая чего‑то ведь стоит…
– А я не милостыню у тебя прошу! – приободрился Кирилл, осознав, что лед тронулся. – Можешь взять в заклад лимузин отца, а еще лучше – купи его у нас.
– Ладно, это не главное. Зачем мне покупать подержанную машину? Не престижно, – спокойно ответил ему бывший друг.
По его доброжелательному тону Кирилл понял готов согласиться! Петр прикинул что‑то в уме и заключил:
– Но я, пожалуй, возьму у тебя ее в аренду на полгода. Думаю, тысяча долларов за месяц аренды достаточная плата и тебе хватит чтобы рассчитаться с долгами. Деньги получишь вперед.
Радостный Кирилл, позабыв в тот миг о постоянно душившей его завистливой ненависти к бывшему другу, рассыпался в изъявлениях благодарности Петр его снова спас.
Глава 34. Новая беда
Летние месяцы пролетели для Петра незаметно – в напряженной работе, постоянных хлопотах. Сначала его захлестнули проблемы, связанные с вступлением в должность генерального директора и начавшейся реконструкцией завода. К тому же надо ликвидировать учебную задолженность в институте.
Не успел он войти в нормальную рабочую колею, как пришлось заняться покупкой квартиры. Несмотря на усталость и занятость, ему недоставало Юли; она тоже очень скучала, звонила из Барнаула почти каждый день, торопила с подготовкой к свадьбе. Приобретение квартиры, где им предстояло свить семейное гнездо, – первое и самое главное дело.
Ни мать, ни отец, загруженные работой, помочь ему в этом не могли; старый профессор постоянно на даче, и только неутомимая бабушка Вера Петровна содействовала ему, изучая рекламные проспекты и выбирая подходящие предложения. Иногда даже, чтобы не отрывать его от работы, сама моталась по городу, знакомясь с тем, что имеется в действительности.
С деньгами проблем у Петра не было. Хотя «Цветмет» пока приносил ему лишь убыток, доходы от прииска непрерывно росли и Яневич требовал, невзирая на затраты, купить лучшее из того, что предлагают. Однако выбор чрезвычайно велик самостоятельно решить, что из понравившегося предпочтительнее, он затруднялся.
В конце концов, получив одобрение родных, Петр остановился на двух отличных квартирах: обе – в новых домах, отвечают самым высоким требованиям и уже полностью сданы в эксплуатацию. Чтобы решить окончательно, он пригласил срочно прибыть Юлю и Раису Васильевну – Яневич по горло загружен работой на прииске.
Вместе с мамой, в этот день свободной, он поехал встречать их в аэропорт на шикарном лимузине, арендованном у Слепнева как служебная машина с водителем, – сам он уже ездил на собственном «джипе»: приобрел совсем недавно и уже успел накатать много километров в поездках на дачу к деду и бабушке. Но просторный лимузин удобнее.
– Вот, мамочка, я уже второй раз собираюсь жениться, а никак не могу себя представить в роли семейного человека, – удобно откинувшись на заднем сиденье и обнимая мать, признался Петр. Да и Юлю в роли хозяйки – тоже. Дома‑то ей самой ничего делать не приходилось.
– Этому быстро научится! – заверила его Светлана Ивановна. – Я ведь тоже росла, не зная никаких забот – мама не работала, все делала сама. А потребовалось научилась. По‑моему, вы с папой на меня не в обиде? – И с улыбкой взглянула на сына.
– Я тоже думаю, Юля справится, улыбнулся в ответ Петр. – Она любит готовить, часто помогала матери. А уж пельмени делает – пальчики оближешь! – с удовольствием вспомнил он. Самая моя любимая еда!
– Вот видишь, голодная смерть тебе не грозит, – пошутила Светлана Ивановна. – Наоборот, опасайтесь растолстеть, раз любите вкусно покушать.
Рейс из Барнаула прибыл по расписанию, долго ждать не пришлось, но Петр был огорчен – Юля прилетела одна.
– А что помешало Раисе Васильевне? – Он выпустил ее из объятий после горячей встречи. – Там у вас все в порядке?
Радость на лице у Юли сразу померкла.
– С мамой плохо, Петенька. – В глазах ее блеснули слезы. – Похоже, тяжело больна. Подозревают лейкемию.
– Не может этого быть! – поразилась Светлана Ивановна. – Она так прекрасно выглядела!
– Только внешне, а чувствовала себя неважно. Переволновалась из‑за папы, все у нее обострилось… Не привыкла жаловаться, долго ничего не говорила. Но за день до вылета ей стало намного хуже и пришлось лечь в больницу на обследование.
– Очень жаль, но будем надеяться, что все не так страшно, – только и нашел, что сказать ей в утешение Петр и подхватил чемоданы. – Пойдем в машине обсудим это более подробно!
Молча проследовали к ожидавшему их лимузину; когда все уселись, Светлана Ивановна убежденно сказала:
– Необходимо, Юленька, немедленно переводить маму в московскую клинику. Дело серьезное, нужен консилиум лучших специалистов.
– Но и у нас отличная клиническая больница, прекрасные специалисты. Так считает папа, а он все знает, – возразила Юля. – Закончат обследование, тогда и решим, что делать дальше.
– Если это лейкемия, нельзя терять ни одного дня! – настаивала Светлана Ивановна. – В Москве много светил в этой области и оборудование более современное. – Обняла Юлю, успокаивающе сказала: – Уверена – здесь мы поможем маме выкарабкаться! Муж моей тети профессор Никитин, сам он детский хирург, подскажет, как никто другой, что надо делать.
– Мне тоже кажется, так лучше, – уверенно поддержал мать Петр. Нужно немедленно перевозить Раису Васильевну в Москву!
Единодушное мнение, столь горячо высказанное, убедило Юлю.
– Вы правы, наверное. Сегодня же позвоню папе, поговорю с ним. Надо им переехать на время обследования сюда.
Помолчала, раздумывая, и оживилась.
– Вот что пришло мне в голову! А не могли бы мы поселиться в квартире, которую покупаем? Это реально?
– Вполне! – ответил Петр. – Как внесем деньги – сразу можно вселяться. Надо только купить мебель и все необходимое для обихода. Но это не проблема, раз ты здесь!
– Тогда давайте сразу поедем смотреть квартиры! – предложила Юля. – Не будем терять времени!
Не прошло и недели, как новая квартира в элитном кирпичном доме у Зубовской площади, выбранная в связи с близостью к мединституту, где предстояло доучиваться Юле, была куплена и обставлена самой современной мебелью. Конечно, оставалось еще многое из предметов быта, но это уже дело второстепенное.
– Все это приобретем, как поселимся, – сказала Юля Петру, когда привели квартиру в более или менее жилой вид и установили телефон. – Теперь можем лететь в Барнаул.
Вопрос о временном переезде Яневичей в Москву был решен. Исполнилась между тем первая годовщина основания «Алтайского самородка», и Раиса Васильевна как будто чувствовала себя лучше; решили устроить банкет – особо на этом настаивали местные власти, сотрудники предприятия и деловые партнеры.
Прииск работал успешно, давал немалый доход в бюджет отказаться от этого общественно полезного мероприятия не представлялось удобным. Льву Ефимовичу пришлось изрядно потратиться, но организовал он все с большим размахом. В лучшем ресторане города был снят зал на двести человек, заказан концерт артистов эстрады.
Загруженный этими хлопотами, Яневич не сумел даже встретить дочь и Петра в аэропорту, – прислал за ними машину. Дома прибывших ожидала радостная Раиса Васильевна; ее бодрый вид несколько их успокоил, вселяя надежду. Для переезда в Москву у нее уже все готово.
– Что ж, рассказывайте о новой квартире! – первым делом попросила она. – Много еще нужно, чтобы там жить?
– Ну, мамочка… обставили, купили посуду, белье, кухонную утварь… Но конечно, тебе придется самой еще многое приобрести, что не сможешь взять из дома.
– А мне кажется, там есть все необходимое. Тем более что вскоре перебираться в клинику, – заметил Петр и достал несколько фотографий. – Вот, посмотрите, – дом, интерьер квартиры…
Раиса Васильевна с интересом разглядывала фотографии и все спрашивала о новой квартире, доме, районе, а Юля все отвечала…
– Так когда вы летите в Москву? – спросил Петр. – Какие дела еще здесь вас держат?
– Только организация завтрашнего банкета. У нас уже авиабилеты есть – на следующий день.
– Отлично! Значит, летим вместе! – обрадовался Петр и спохватившись добавил: – Наверно, Лев Ефимович с ног сбился, организуя банкет. Позвоню, спрошу: может, нужна моя помощь?
– Не беспокойся, Петя! – с улыбкой остановила его Раиса Васильевна. – Ему не привыкать устраивать такие мероприятия. Тем более что финансов на этот раз, слава богу, хватает. Там уже все подготовлено, и сейчас он занимается проверкой, все ли получили приглашения.
– Ну и какова программа? – поинтересовался Петр.
– Тебя во все посвятит Лев Ефимович, когда приедет с работы. Правда… знаешь, он ведь не скоро еще вернется. Ладно, расскажу пока, что знаю. Как бы это получше изложить? Ну вот…
В зале – центральный стол – для руководства компании, учредителей, главных партнеров и отцов города; остальных приглашенных усадят за отдельные столики по принадлежности – производство, средства информации, общественность, культура…
– А что предусмотрено для развлечения гостей? Не один же, надеюсь, стол задуман? Пригласили кого‑нибудь из известных артистов?
– Насколько знаю – нет. Вначале – торжественная часть с вручением адресов, потом небольшое эстрадное шоу ресторана.. и завершится все дискотекой – молодежи много.
– Неплохо, только очень обыденно. Мне‑то кажется, после короткой торжественной части хорошо бы небольшой концерт; потом пусть бы все высказались желающие, а после этого – увеселения.
С сожалением вздохнув, Петр тряхнул головой.
– Да что после драки кулаками махать – не последний, надеюсь, юбилей! Как я понял, моя помощь сейчас бесполезна, Слетаю‑ка посмотреть на прииск, – похоже, мне не скоро удастся там снова побывать.
Петр и не предполагал, что первое свое предприятие, доставшееся ему ценой огромных трудов, с риском для жизни и принесло такой замечательный успех, он увидит в последний раз и на Алтай никогда больше не вернется.
Прошло две недели, как Яневичи поселились в Москве, на новой квартире вблизи Зубовской площади. Раису Васильевну сразу поместили в Центральную клиническую больницу; Юля перевелась в мединститут, и уже приступила к занятиям. Труднее всего пришлось Льву Ефимовичу – он еженедельно летал из Москвы в Барнаул и обратно.
Стояла чудесная осенняя пора: деревья в парках и на бульварах расцвечены золотом и багрянцем; погода сухая и теплая. Но на душе у Петра и Юли царила зимняя стужа, – о свадьбе не шло и речи. Они даже почти не встречались: время после занятий, а тем более выходные дни Юля проводила в больнице у матери.