Тот очень спокойно ответил:
- Я просто прикинул - если бы я готовил сложное, высшего класса преступление, то у меня бы это заняло десять дней. У «него», полагаю, выйдет примерно столько же.
- О… - только и произнёс спросивший.
Цзянь Яо, кажется, единственная из всех без вопросов поверила высказанной оценке. Выводы профессора всегда отличались большим зазнайством, но обычно бывали точны. Девушка просто записала к себе в блокнот: «10-20 дней».
И тут Ань Янь, который всё время речи Бо Цзиньяня тихо сидел в углу и клацал по клавишам, неожиданно заговорил:
- Есть зацепка.
Все, включая профессора, разом повернулись к нему.
Программист взял со стола пульт, нажал кнопку, и на белом экране на стене появилось изображение.
На размытом изображении, сквозь ветви, виднелась серая дорога, а на ней - чёрный джип. Номер машины угадывался с большим трудом. Ань Янь пощёлкал мышью и пояснил:
- Мне удалось увеличить резкость, и вот что вышло…
Изображение номера увеличилось и стало более чётким: «Т-n05893».
Один из полицейских, узнав местность, воскликнул:
- Это же дорога у пиротехнической фабрики!
Ань Янь кивнул:
- Это подъездная дорожка к цеху, где был взрыв. Там висело три камеры, и все три были уничтожены. Но оставалась ещё одна, её установили несколько лет назад, она оказалась загорожена ветками, и потому изображение на ней есть не всегда. Тем не менее именно она зафиксировала этот автомобиль в три часа ночи. Я уже пробил номер - автомобиль взяли в аренду на вымышленное имя. И самого клиента в лицо никто не видел.
Воцарилась тишина. Хоть и невозможно было установить, кто именно брал в аренду данную машину, но само её изображение уже было большим прорывом.
В этот момент Бо Цзиньянь задумчиво глянул на Цзянь Яо. Та, чуткая к каждому его движению, вдруг поняла, о чём он размышляет. Неужели…
Похоже, о том же подумал и пожилой полицейский:
- Возможно, Ли Сюньжань намеренно заманил преступника на фабрику. Когда расследовалось дело «машины-убийцы», Ли Сюньжань был в числе тех, кто отвечал за установку видеонаблюдения в этом районе. Уж он-то точно знал, где находится каждая камера…
Все молчали. У Цзянь Яо защемило сердце.
Девушка не знала точно, что произошло в ту ночь, но наверняка Ли Сюньжань, рискуя жизнью перед лицом опасного преступника, сделал всё возможное, чтобы оставить им зацепку.
- А где эта машина сейчас? - поинтересовался Бо Цзиньянь таким тоном, словно был уверен, что Ань Янь в два счёта сумеет её найти.
И тут, впервые за эти несколько дней, все увидели, как улыбается Ань Янь. Оказалось, что у него при этом появляются ямочки на щеках, и в сочетании с блестящими глазами и белой кожей это выглядит вполне себе мило.
Программист покрутил колёсико мышки, и на экране появился ещё один слайд.
На нём оказался изображён съезд на шоссе. Поздней ночью машин там было мало, и среди них находился тот же самый внедорожник. Тонированные окна не позволяли разглядеть, кто сидит за рулём, однако номер машины был виден очень отчётливо.
- Это шоссе между портом Гуандун и Гонконгом, - пояснил Ань Янь.
Все удивились, даже Бо Цзиньянь чуточку растерялся.
Если уж «он» бросил вызов Бо Цзиньяню, то зачем же сбежал в Гонконг?
***
Пятнадцать дней спустя, тюрьма в Заливе Пеликана, США.
Сумерки скрывали серой пеленой окрестные леса, равнины и пустоши. Охранники на вышках бдили за порядком внутри обширной тюрьмы.
Цзянь Яо и Бо Цзиньянь стояли на лужайке у внешней стены тюрьмы вместе с несколькими представителями китайской и американской сторон и ожидали устроенной для них встречи с Томми.
Взаимоотношения между полициями разных стран всегда были вопросом сложным. Прошло полмесяца с тех пор, как было подана заявка на организацию данной встречи. За это время Бо Цзиньянь успел войти в контакт с полицией Гонконга, но вести расследование на чужой территории было нелегко, и дело за всё это время едва продвинулось.
А «он» теперь мог совершить преступление в любое время - словно бомба с часовым механизмом, спрятанная где-то в Гонконге.
Ночной ветер нёс с собой холодную морось. Цзянь Яо поплотнее закуталась в пальто. Бо Цзиньянь, одетый в чёрный плащ, возвышался в стороне. Он посмотрел на девушку и произнёс:
- Подожди снаружи, пока я буду говорить с Томми.
Секунду помолчав, она ответила:
- Конечно. Будь осторожен.
Наконец, охранники открыли ворота и пригласили всех внутрь.
***
В комнате с бетонными стенами не было окон, а на жёлтой металлической двери красовался кодовый замок.
Все представители закона находились в соседнем помещении за стеклом, лишь Бо Цзиньянь сидел внутри, в свете слепящей белой лампы, по обыкновению безразличный и невозмутимый. В дверях, на случай критической ситуации, наготове стояли два охранника.
Послышали медленные, тяжёлые шаги, и в комнату вошёл молодой белый парень в жёлтой тюремной робе.
Цзянь Яо чуточку напряглась.
Он выглядел совсем не таким, как в материалах по делу Цветочного Каннибала - несколько бледнее, несколько утончённее. Томми, хоть и сидел в тюрьме строгого режима, выглядел чистым, опрятным. На его лице даже не было щетины.
Однако если бы вы взглянули в его глаза, вы бы испугались.
В этих голубых, как озеро, глазах читалась отчасти ухмылка, отчасти безразличие, но больше всего в них было бездушного холода. Поистине это были глаза маньяка-убийцы.
Томми сел за столик напротив Бо Цзиньяня. Сделав заключённому внушение по-английски, его конвоиры вышли за дверь. В комнате остались только профессор и Томми.
Бо Цзиньянь посмотрел на него чистыми, как вода, глазами:
- Привет.
Томми продемонстрировал радушную улыбку:
- Привет.
Оба замолчали. Профессор, кажется, совершенно не торопился заговорить.
- Ты изменился, - неожиданно произнёс Томми по-английски.
Бо Цзиньянь молча посмотрел на него.
- На тебе запах женщины, - внезапно улыбнулся Томми.
У Цзянь Яо за стеклянной стеной в этот момент сжалось сердце.
- Я хочу её увидеть, - произнёс заключённый. - Покажешь её - и я расскажу тебе, кого ты ищешь.
СЦЕНКА-ПОСТСКРИПТУМ: Его пение
Через две недели после того, как исчез Ли Сюньжань, Цзянь Яо, хоть и уходила с головой в работу, обнаружила, что ей стало ужасно трудно засыпать. Она подолгу ворочалась в кровати, а когда всё-таки засыпала, сон приходил тревожный и беспокойный. Часто её метания во сне будили Бо Цзиньяня, и он разглядывал нахмуренные брови любимой женщины, желая хоть немного облегчить её боль.
Однажды ночью Цзянь Яо сквозь сон услышала какой-то звук - показалось, что кто-то поёт. Голос звучал знакомо, но в дремоте девушка не сразу поняла, кому он принадлежал. Зато мотив она опознала - это была популярная песенка, только перевранная донельзя - человеку удалось сфальшивить едва ли не в каждой ноте.
Этот звук, подобно дьявольскому наваждению, проникал в сон, от него нельзя было избавиться, и там, во сне, Цзянь Яо захотелось проснуться и сказать певцу, что его пение - боль, что оно терзает её уши…
На следующее утро, когда Цзянь Яо проснулась совершенно разбитой, она обнаружила, что Бо Цзиньянь, уже одетый в рубашку и брюки, стоит у кровати с едва заметной улыбкой, словно прекрасное изваяние.
- Хорошо спалось?
Девушка села на кровати и печально покачала головой:
- Ужасно. Мне снился Цветочный Каннибал.
Лицо профессора самую чуточку выдало беспокойство. А Цзянь Яо продолжила:
- Мне снилось, что он пел мне на ухо. Я так испугалась!
Бо Цзиньянь, практически не изменившись в лице, спросил отстранённым тоном:
- И что, хорошо он пел?
На лице девушки отразился непреходящий ужас:
- Выражаясь твоим языком: это была катастрофа.
Бо Цзиньянь несколько секунд молчал, а щёки его внезапно едва заметно заалели. Профессор немедленно вышел из комнаты в коридор и уже оттуда сказал:
- Я тебе гарантирую - ты его больше не услышишь.
ГЛАВА 63
Ещё по пути в Штаты, в самолёте, Цзянь Яо спросила у Бо Цзиньяня:
- Как бы ты описал Томми?
Тот ответил:
- Хитрый, жестокий, сумасшедший, безумно любит убивать и имеет в запасе огромное количество способов убийства.
Девушка задумалась:
- Получается, Цветочный Каннибал №1 - это философ от убийства, а Томми - это эксперт-практик?
Профессор покосился на неё:
- Что за желание им польстить? Один - психопат с маниакальным психозом. А второй - тоже психопат, но обычная бешеная собака.
***
Они сидели за столом под слепящей белой лампой, друг напротив друга - опрятно одетый Бо Цзиньянь и Томми в тюремной робе, закованный по рукам и ногам.
Когда Томми озвучил своё неуместное требование, все взгляды устремились к Цзянь Яо. Маленькая китаянка была на удивление спокойна. А просьба-то, в конце концов, исходила не от кого-нибудь, а от знаменитого маньяка! Причина её спокойствия, однако, была проста - там присутствовал Бо Цзиньянь. А он всегда принимает правильные решения.
Да и потом, ну встретится она с Томми - и что с того?
После короткой паузы Бо Цзиньянь встал, отодвигая кресло, и поправил пиджак. Лицо совсем ничего не выражало, как у нефритовой статуи.
- Рад был поговорить с тобой. Прощай.
Не глядя на Томми, он взял бумажную папку со стола и уверенным шагом направился на выход.
За стеклом воцарилось молчание.
Томми уставился в стену, словно его это всё не касалось.
С металлическим лязгом дверь отъехала в сторону.
- Уже закончили? - спросил охранник.
- Да, спасибо, - ответил Бо Цзиньянь и поспешил прочь.
- Ладно, ладно! - в последний момент Томми, наконец, засмеялся. - Саймон, ты всё такой же зануда! Я же пошутил!
Профессор остановился, обернулся:
- Не испытывай моё терпение. Или ты забыл, что никогда в этом не преуспевал?
Томми продолжал улыбаться, но в глазах появился холодок.
Сердце у Цзянь Яо задрожало, как задетая струна.
И снова прошлое. В какие смертоносные игры в те полгода играли Томми, таинственный «он» и её Бо Цзиньянь?
Профессор не спеша передал Томми папку и вернулся на прежнее место.
Все за стеклом облегчённо вздохнули.
- Понятное дело, - сказал один из агентов ФБР, - мы хотим выведать информацию у Томми, а самому Томми до смерти хочется узнать, как обстоят дела у номера первого. Саймон ловко его зацепил.
Цзянь Яо посмотрела на безразличное лицо Бо Цзиньяня и тоже слегка улыбнулась.
Разве кто-то может состязаться с профессором в самоуверенности или в психологических манёврах?
В первой папке, которую Бо Цзиньянь показал Томми, находились материалы по делу «машины-убийцы».
Тот взял в руки фотографию костей, и на его лице появилась усмешка.
- Грубо, - критически оценил он.
- Что есть, то есть, - кивнул Бо Цзиньянь.
Когда очередь дошла до фото кровавых цифр, Томми замер и не произнёс ни звука.
Это перемена выражения лица не укрылась от Бо Цзиньяня.
- Ты уже видел такой шифр?
Томми, не отрывая глаз от фото, слегка улыбнулся:
- Он любит разные ребусы с цифрами. У него их полно. Не знаю точно, видел ли я именно этот.
Невзирая на такой туманный ответ, Бо Цзиньянь объяснил детально:
- Ответ представляет собой комбинацию цифр. Для них вычисляется сумма квадратов, разность квадратов, квадрат суммы и квадрат разности. Полученный набор сопоставляется с буквами английского алфавита, что ведёт к очень простой расшифровке: «Привет, Саймон».
- Такой простой, но совершенный шифр, - усмехнулся Томми.
- Почему он использовал квадраты? - посмотрел на него профессор. - Это что-нибудь значит?
Цзянь Яо за стеклом ощутила дрожь.
Всё это время и она, и все остальные пытались решить этот цифровой ребус, но никто никогда не предполагал, что выбор метода шифровки тоже может что-то означать. Об этом подумал только Бо Цзиньянь.
В ясных глазах Томми появилась улыбка. Если бы сторонний наблюдатель не знал, кто он, то запросто мог бы принять его за милого интеллигента.
- Ему нравится концепция квадрата, потому что она представляет его и меня. Это мы оба, Саймон, поздоровались с тобой.
Тогда Бо Цзиньянь протянул папку второго дела - убийства в компании Инь Цзыци. На этот раз на фото была изображена проекция на стене - короткая надпись на английском: «Я так скучаю по тебе, приятель».
Томми прочёл её безо всякого выражения на лице, а потом его губы медленно растянулись в улыбке.
И, наконец, две фразы из дела поджигателей: «Передай привет Дженни» и «Теперь начинается».
На лице Томми играла всё та же улыбка, делающая его неожиданно обаятельным молодым человеком.
Бо Цзиньянь пристально смотрел на него, ни слова не говоря.
Прочитав все материалы, Томми поднял глаза:
- И что тебя интересует?
- А что ты можешь мне сказать?
Тот неожиданно протянул руку, нажал на кнопку, чтобы вызвать охрану, а потом встал.
- Что я могу сказать? Он хочет убить тебя, чтобы отомстить за меня.
Бо Цзиньянь не ответил, лишь выражение лица чуточку изменилось. У Цзянь Яо на душе стало неспокойно.
В этот момент охранник открыл дверь. Томми сам протянул руки, подставляя их под тяжёлую цепь, а потом с улыбкой повернулся к Бо Цзиньяню:
- Спасибо, что принёс мне весточку от него. В знак благодарности дам тебе подсказку. Он такой же, как я, мы оба любим сильную добычу. Это его излюбленный приём - медленно изводить, медленно подстрекать… А когда ты попадёшься к нему в руки, он сожрёт тебя. Удачи, Саймон. Жду не дождусь увидеть на тебе чёрный пластиковый мешок.
***
Молодая луна вставала над бухтой. Неторопливо спускались сумерки, пряча сияющий город, огни которого отражались в воде.
До вылета в Гонконг оставалось ещё восемь часов. Покинув тюрьму, Бо Цзиньянь и Цзянь Яо вместе отправились прогуляться. Девушке город был не знаком, в отличие от профессора, который частенько опрашивал преступников в этой тюрьме. Он привёл её к пристани, и они смотрели на водную гладь, полную яхт, стоящих на якоре, и чаек, летающих над кораблями.
Цзянь Яо потянула его за рукав:
- Здесь мало народу. Надо быть осторожнее.
Бо Цзиньянь искоса посмотрел на девушку, потом на скрытый сумерками пейзаж и усмехнулся:
- Чего бояться? Номер Первый в Гонконге.
Но несмотря на это, она всё ещё слышала жестокое пророчество Томми и не могла отделаться от страха. А Бо Цзиньянь уже взял её за руку и повёл к яхте.
Белая яхта неторопливо вышла из бухты. Сняв пиджак и ослабив галстук, профессор наблюдал, как вращается её штурвал. Цзянь Яо стояла за ним, смотрела на его чёткий силуэт на фоне неба, и на её сердце становилось легче.
Этот пейзаж был, без сомнений, прекрасен. Звёзды сверкали над горизонтом, а под ними блестела вода. С моря дул лёгкий ветерок. Девушка, возможно, всё ещё тревожилась, но мужчина был, как всегда, собран и спокоен. В руке он держал бокал красного вина и время от времени отпивал из него.
- Номер Первый действительно хочет тебя убить? - спросила она, не удержавшись.
- Нет. Он не хочет меня убивать, - профессор обернулся и улыбнулся: - Ты поверила Томми? Он врал с первого слова, как мы заговорили.
Цзянь Яо опешила.
Яхта остановилась посреди водной глади. Бо Цзиньянь сел рядом с девушкой. Ночь была тёмной; запах мужчины ощущался неожиданно близко, а его внешность казалась ещё красивее прежнего.
- Каким было его первое предложение? - спросил профессор.
- Если ты позволишь ему меня увидеть, он расскажет тебе, кто такой Номер Первый.
- Номер Первый - его духовный наставник. Он никогда в жизни его не предаст, - голос Бо Цзиньяня звучал суховато. - Он просто меня испытывал.
Цзянь Яо кивнула.
- А следующее, конечно, вообще было полной чушью, - добавил мужчина. - Он никогда прежде не сталкивался с таким шифром, и уж точно этот шифр не представляет их двоих.
- Ты говорил, что статус у Номера Первого выше, чем у Томми. Он не стал бы считать Томми за равного, - согласилась девушка.
Бо Цзиньянь мягко кивнул и продолжил:
- Он был очень недоволен, когда увидел сообщения Номера Первого. Он явно ничего такого не ожидал. А что касается его последних слов… - тут профессор слегка улыбнулся, - будь ему действительно всё равно, он, с его-то изворотливостью, попытался бы извлечь выгоду, обмануть меня, нагородить очередную ложь. А он решил немедленно уйти. Так что как он ни старался скрыть, но я думаю, он был до крайности огорчён.
Цзянь Яо посмотрел на него в замешательстве.
- А почему? Ведь если Номер Первый собирается убить меня, он, напротив, должен быть рад. - Бо Цзиньянь одним глотком допил вино. - Единственное объяснение: он зол, он ревнует. Он боится, что его заменят на меня.
- Ты имеешь в виду… - до девушки стало доходить нечто невообразимое, - что Номер Первый планирует сделать тебя своим новым партнёром?
Бо Цзиньянь слегка кивнул.
Цзянь Яо задумалась.
Ведь Томми - это как раз тот человек, кто знает характер Номера Первого лучше всех…
- То есть Номер Первый хочет превзойти тебя, сломать и взять под контроль? - спросила девушка.
Бо Цзиньянь прав, у Номера Первого и в самом деле маниакальный психоз! Она твёрдо верила, что как бы ни упорствовал Номер Первый, а Бо Цзиньяня ему не сломить, ведь на стороне профессора не только научная подготовка, но и сильная воля.
Но сам мужчина ответил не сразу. Несколько секунд он задумчиво смотрел в сторону волн, а потом усмехнулся:
- У него ничего не выйдет.
Тем не менее настроение у Цзянь Яо стало далеко не безмятежным. Они имеют дело с настоящим сумасшедшим. И теперь этот всемирно известный маньяк желает сделать всемирно известного криминального психолога своим партнёром?
Девушка повернулась к мужчине; тот по-прежнему всматривался в воду. По его лицу было непонятно, о чём он думает, но само лицо в сумерках выглядело выразительно. Видимо, почувствовав, что она пристально смотрит на него, он взглянул на неё, и в его глазах появился совсем другой оттенок:
- Вспомнил вдруг - я уже очень давно тебя не целовал.
Вспышка беспамятства - и вот уже Цзянь Яо сидела у него на коленях, одной рукой Бо Цзиньянь обнимал её за талию, а другой - крепче прижимал за затылок, чтобы углубить поцелуй, страстный, сильный и в то же время изящный. Прохладный воздух стал казаться горячим. Вскоре Бо Цзиньянь подхватил девушку на руки и отнёс в каюту, где стояла большая двуспальная кровать.
***
Когда они сходили с яхты, весь облик Бо Цзиньянь был, как обычно, наполнен величием нефритовой статуи, но на лице читалась безмятежность, даже улыбка. Щёки Цзянь Яо, которая шла с ним за руку, всё ещё пылали.
Отчего же после такого занятия для взрослых у них было чувство, как у ребёнка, который украл конфетку? Откуда взялись сладкие мысли, о которых не стоило знать посторонним?
Профессор выкрал всего полдня времени наедине, но это время было даже ценнее, чем любые другие утро и вечер.
На улице их встретил представитель китайской стороны, чрезвычайно встревоженный:
- Кое-что серьёзное произошло в Гонконге. Номер Первый прислал нам видео. Очень жестокое… Маниакально жестокое.
***
Два дня спустя они находились в конференц-зале уголовного отдела полиции Гонконга.
За длинным столом в несколько рядов сидели представители китайской и гонконгской полиции. На окнах были опущены шторы, свет приглушён, а на стене висел белый экран, на который проектор передавал изображение с компьютера Ань Яня. Офицер из Гонконга, стоя возле экрана, пояснил:
- Два дня назад нам прислали флешку в конверте. Мы проверили саму флешку, курьера, который её доставил, но преступник не оставил никаких зацепок.
Бо Цзиньянь и Цзянь Яо сидели в первом ряду и внимательно слушали.
Видеозапись начала воспроизводиться.
Поначалу экран был просто чёрным, но потом послышался какой-то шум, женский крик, затем - чьи-то шаги.
Потом внезапно зажёгся яркий свет.
Это оказалась… клетка!
За металлическими прутьями находилось пространство примерно в десять квадратных метров. На кровати сидела девушка, скованная цепью по рукам и ногам. Рядом с кроватью стоял унитаз. От яркого света девушка подняла голову, выдавая панику и отчаяние:
- Нет! Не надо! Умоляю, отпустите меня! Не бейте больше!
Все, кто смотрел видео, не издавали ни звука. Сердце у Цзянь Яо испуганно трепетало.
Девушке - красивой и белокожей - на вид было двадцать с небольшим. Однако в данную минуту на её теле не было живого места. Одежда и бельё висели лоскутами; везде, за исключением лица, виднелись алые и фиолетовые рубцы, узкие и длинные. Многие из них ещё кровоточили.
Перед Цзянь Яо лежал предварительный отчёт местной полиции: криминалисты подтвердили, что все следы - от плети.
Тут дверь распахнулась. Девушка в страхе попятилась назад, но прятаться было некуда. Она лишь забилась в самый угол.
Некто не попавший в кадр принялся свирепо стегать её плетью. Эта пытка длилась около десяти минут, и кожа девушки вновь покрылась вспоротыми следами. К концу жертва, вопя, словно маленькое животное, содрогалась в конвульсиях на земле.
Экран снова потемнел.
Через несколько секунд свет вновь зажёгся, и появилась другая клетка.
На сей раз в ней находился седой старик в возрасте за шестьдесят, тоже в цепях. Его, судя по виду, не пороли, и одежда на нём была цела. Но он был до смерти перепуган - в углу на стене висел динамик, и оттуда доносились стоны той девушки.
Старик какое-то время слушал их, глядя в никуда, а потом закрыл уши руками и хрипло закричал:
- Да кто ты, чёрт побери? Выпусти меня отсюда! Я отдам тебе все сбережения!
***
В третий раз цвет экрана оказался тёмно-красным. Предметы, снятые в режиме ночного видения, выглядели размытыми.
В отличие от предыдущих двух пленников, третий был накрепко прикован к металлической койке. Несмотря на нечёткость картинки, можно было разглядеть, что он изо всех сил старается освободиться, но у него ничего не выходит. Его рот был заклеен скотчем, потому кричать он тоже не мог.
В комнату вошёл мужчина в белом медицинском халате. Шапка-балаклава и очки ночного видения полностью скрывали его лицо.
В душе Цзянь Яо появилась уверенность - это он!
Наконец-то всем удалось увидеть его - но каким образом!
Он взял скальпель, махровое полотенце и подошёл к койке.
Пленник часто задышал. Видно было, что лицо, хоть и смутно различимое, исказилось мукой - «он» не торопясь сделал надрез на левой руке прикованного.
Вскоре он, раздражённо сопя, словно дикий зверь, вырезал кусок плоти размером примерно с яйцо. Этот кусок мяса он подержал в руках, затем подбросил в воздухе, поймал и неспешно вышел.
От вида четвёртой клетки сердце у Цзянь Яо сжалось болезненнее всего. Там находился мальчик, на вид лет семи-восьми, милый, но очень бледный. Одетый в школьную форму, он сидел на кровати, весь сжавшись от страха, потому что в комнате, помимо него, находилось животное на цепи - огромная чёрная собака, едва ли не в пол человеческого роста. Шерсть у собаки была выдрана клоками, виднелись раны. Она тяжело дышала, высунув язык.
Собака и человек располагались друг напротив друга.
Вдруг в нижней части экрана появилась мужская рука в резиновой перчатке и просунула за решётку кусок сырого, кровоточащего мяса.
Взгляды ребёнка и чёрной собаки одновременно устремились к нему. Собака рванулась вперёд! Ребёнок, совершенно перепуганный, закрыв глаза, тоже спрыгнул с кровати и первым успел схватить пищу, после чего собака яростно укусила его за лодыжку…
Четыре совершенно разных по сути своей пытки.
На этом месте видео поставили на паузу.
Многие из зрителей сидели в холодном поту; сердце у Цзянь Яо колотилось, как сумасшедшее. Один только Бо Цзиньянь оставался совершенно бесстрастным.
- Личности жертв установлены, - сообщил представитель полиции Гонконга. - Перед вами лежит отчёт…
Цзянь Яо наскоро просмотрела его.
Хуа Сяо, женщина, 25 лет, проживала в Сайгоне, менеджер по продажам. Исчезла пять дней назад. В последний раз её видели по пути с работы домой.
Чжоу Линьпу, мужчина, 64 лет. Проживал в Абердине, госслужащий на пенсии. Пропал шесть дней назад. В последний раз его видели, когда он отправлялся навестить родных.
Ян Юйчжэ, мужчина, 29 лет. Жил на острове Ламма, архитектор. Пропал четыре дня назад - уехал за город на выходные.
Ли Кайсюань, мальчик, 8 лет. Жил в Тхюньмуне. Школьник. Исчез семь дней назад по дороге из школы.
Четыре абсолютно разных жертвы. На первый взгляд, между ними не было совершенно никакой связи.
***
Видео запустилось вновь.
На экране появилась последняя сцена - четыре статичных картинки одновременно.
Цзянь Яо смотрела на них и чувствовала, что на ладонях проступает холодный пот.
На первой женщина лежала на земле неподвижно. Вся её кожа была содрана с тела.
На второй старик лежал с перерезанной глоткой. Вокруг него разлилось целое море крови; её было столько, что казалось, что абсолютно вся кровь вылилась из его мертвенно-бледного тела.
На третьей мужчина неподвижно лежал на металлической койке. Всё его тело было словно в кратерах от вырезанных кусков плоти. Самая большая дыра зияла у сердца - оно было вырвано.
На четвёртой картинке мальчик также лежал на кровати, и у него были отрублены руки.
Четыре совершенно различных кровавых расправы.
***
Вдруг в тишине зазвучал хрипловатый механический голос, явно обработанный какой-то программой:
- Привет, Саймон. Вот и я.
Все разом обернулись к Бо Цзиньяню. Цзянь Яо, ощущая себя так, словно на сердце ей упала каменная глыба, тоже посмотрела на него.
А выражение лица профессора нисколько не изменилось, он всё так же холодно смотрел в экран.
Стало быть, «он» объявил войну.
- Саймон, твой ход, - хихикнул голос в записи. - Давай, составь мой портрет.