Она выпрямляется, бросает растерянный взгляд в окно, за которым все еще вспыхивают молнии, затем качает головой.
— Нет, — тихо произносит она, затем садится в кресло.
— Должно быть, я задремал, — говорю я. Мне трудно говорить, потому что в горле словно застрял ком. Тянусь за своим стаканом, который оказывается пуст.
Тесса смотрит на меня виноватым взглядом.
— Я выпила его. Не знала, захочешь ли ты допивать.
Она встает и наполняет для меня стакан, вручает его мне и садится снова, складывая руки на коленях, выглядя очень подавленной. Мне хотелось бы отвлечь ее от печали, вероятно, моя отключка была не лучшим способом добиться этого.
— Как долго вы с Роуз были знакомы? — спрашиваю я.
Тесса устало улыбается, затем подтягивает ноги под себя и мечтательно смотрит на меня, как будто моментально погружется в давно минувшее время.
— Около двух лет. Я думаю, что она была моей лучшей подругой. Роуз пыталась помочь мне, когда дела у нас с Марком становились все хуже и хуже. У него было бесконечное количество интрижек, и он пил все больше и больше. Марк погрузился в одно расследование, о котором не хотел мне рассказывать. И чем дольше он искал решение, тем больше пил. Я тогда чувствовала себя довольно одинокой. И я боялась потерять его. После смерти моей матери я была сама не своя. Ее потеря сделала меня маниакально контролирующей. Я хотела контролировать все и всех, кто был важен для меня, чтобы не потерять их. Поэтому хотела контролировать и Марка. Но он не желал, чтобы его контролировали. Чем больше я пыталась отвлечь его от алкоголя, тем больше отдаляла его от себя.
Тесса тяжело вздыхает и делает глубокий вдох, затем встает, наливая себе стакан бурбона и опирается на камин. Она, не моргая, смотрит в окно и снова глубоко вздыхает.
— Я считала, что если смогу заставить его бросить работу шерифа, все вернется на круги своя. Но Марк не хотел останавливаться. Вот почему у нас возникали скандалы. — Она делает еще один глубокий вдох, потягивает напиток и хмурится. — Потом я пыталась заставить людей в городе нанять другого шерифа. Его отец был против, а он мэр. Поэтому я обратилась за помощью к окружному судье, что в глазах местных жителей было все равно, что предательство. Против Марка было возбуждено служебное расследование.
Я громко втягиваю воздух сквозь зубы и с сочувствием смотрю на Тессу.
— Вот почему все злы на тебя.
Тесса кивает. И как бы мне не хотелось это признавать, теперь, по крайней мере, я понимаю реакцию людей. Доставить одному из их круга такие проблемы — хреновое дело. Они не простят ее так скоро. Они предпочли бы принять пьяного шерифа, чем предательство одного из своих кем-то из пришлых. Тесса хотела как лучше, и я прекрасно понимаю то отчаяние, которое привело ее к этому. Ее брак, должно быть, был для нее адом.
— Твоя бабушка была тогда единственным человеком, который поддерживал меня. Она забрала меня на ранчо и тщательно прочистила мне мозги, посоветовав подать на развод. Какое-то время эта мысль меня слишком пугала, но потом поняла, что не нуждаюсь в Марке, и мне не нужно боятся потерять его, потому что я уже потеряла. Только твоя бабушка показала мне, каково это иметь дом, кого-то, кто помогает чувствовать себя в безопасности.
— А что с твоей матерью, она же не всегда болела? У вас никогда не было дома?
Тесса горько смеется.
— Моим дом был трейлер, где моя мама напивалась каждый день с тех пор, как отец бросил ее.
— Мне жаль. Тем более, что тебе нужно было больше заботиться о ней, когда она заболела.
— Она была моей матерью, — говорит Тесса, как будто это все объясняет.
Я мог бы указать ей, что это не обязывает ее автоматически жертвовать собой ради человека, который, вероятно, никогда не делал этого для нее. Но я предпочитаю ничего не говорить. Иногда нужно оставить все как есть.
— Ты сильная женщина, — восхищенно говорю я. — Ты ухаживала за своей матерью и все равно поступила в колледж.
Тесса пренебрежительно смеется.
— Это была не только моя заслуга. Деньги на учебу в колледже были единственным, что оставил мне мой отец, единственным, что моя мать не могла пропить, потому что у нее не было к ним доступа.
— Тем не менее, ты сделала это. Ты должна научиться принимать комплименты от других. У тебя есть привычка выставлять себя хуже, чем ты есть. — Я встаю и поворачиваюсь к двери. — Мы поработаем над этим завтра, — говорю я, подмигивая ей.
— Попробуй, — сухо отвечает она, как будто ей все равно, что я только что сказал.
Я даже опасаюсь, что это ничего для нее не значит. Мне не нравится, но у Тессы низкая самооценка. В какой-то момент в ее жизни кто-то, должно быть, вбил ей в голову, что она ничего не стоит и никогда ничего не добьется.
Глава девятая
Тесса
Проснувшись утром, чувствую себя разбитой. Должно быть в какой-то момент ночью я заснула в гостиной внизу, и Лиам отнес меня наверх в мою кровать. Мысль, что он уложил меня в постель, кажется очень интимной. Я качаю головой на это, в конце концов, я уже провела ночь в его постели. Я потягиваюсь с удовольствием, и снова вспоминаю Трикси.
Торопливо выпрыгиваю из кровати, мимоходом осознавая, что на мне только футболка и нижнее белье, и открываю окно. Из него открывается вид на часть двора перед домом, конюшню и загон. Я зову Трикси, но она не отвечает. Вместо этого из конюшни выходит Джордж, смотрит на меня и качает головой.
— Она не появилась, — говорит он с грустью. — Я был с лошадьми этим утром на выгуле и проехал вдоль границ фермы. Шторм вырвал одно дерево с корнем, но, к сожалению, Трикси не нашел. Когда все снова успокоится, она вернется.
Я разочарованно киваю, закрываю окно и иду в душ. Чуть позже, прежде чем заняться приготовлением завтрака для нас, я снова проверяю снаружи и в саду.
— Она еще не вернулась? — спрашивает Лиам, отодвигает стул и устало садится за стол. Он выглядит даже хуже меня.
— Ничего пока, нет. Плохо спал? — интересуюсь я, предлагая ему чашку кофе.
Он благодарит меня, но не отвечает.
— Ты отнес меня в кровать, спасибо, — говорю я, выкладывая яичницу на три тарелки, а затем усаживаюсь на свое место напротив него. Когда вытягиваю ноги, наши ступни соприкасаются. Лиам поднимает на меня глаза, а в них — снова то выражение, которое простреливает прямо между ног. Я вздрагиваю всем телом, и это не ускользает от него.
— Мы действительно не должны этого делать, — начинает он, отодвигая тарелку с яйцом, к которому даже не прикоснулся. — Ссора между мной и Марком не завершена. Если мы допустим что-то между нами, все повторится снова. А этого не должно случится, — серьезно произносит он, глядя прямо в глаза, словно подчеркивая своим взглядом то, что только что сказал.
Я убираю свои ноги, потому что они все еще касаются его и сглатываю комок в горле.
— Между нами ничего нет, — говорю я, зная, что лгу сама себе.
Потому что все-таки что-то есть. Я чувствую это очень ясно, и жажду этого. Я уже давно не испытывала подобных ощущений вблизи мужчины. Но понимаю, что не имею на это права. И знаю, что Лиам прав. Марк никогда бы этого не позволил. Ему удалось заставить своего заместителя Джейсона Хэттрика покинуть город только потому, что того тянуло ко мне, и он пытался помочь мне. Думаю, что ревность Марка не знает границ.
— Я сегодня починю забор, а потом поищу Трикси. Друг предложил пожить у него. Он живет в Хестер-Фолс.
— Это два часа отсюда, — мрачно говорю я, и мое сердце сжимается. Но я не могу ничего возразить, потому что это его собственное решение, и потому что понимаю, что Лиам прав. Я не хочу стать свидетелем тому, что сделает Марк, если подумает, что между нами что-то может быть.
Джордж, шаркая ногами, заходит на кухню и усаживается за стол.
— Завтрак — самый важный прием пищи за день, — говорит он, указывая вилкой на наши нетронутые тарелки. — Никто никуда не идет, пока эти тарелки не опустеют.
Лиам тихо смеется, берет свою тарелку и начинает есть. Я смотрю, как он толкает вилку в рот, а его губы двигаются, когда он жует. Знание, что больше никогда его не увижу, вызывает у меня в груди щемящее чувство. Его присутствие здесь вызывало теплые чувства. Своего рода безопасность. Визиты Марка уже не так пугали с тех пор, как здесь появился Лиам.
Я придвигаю тарелку и начинаю есть после того, как Джордж бросает на меня предупреждающий взгляд. Значит, только Джордж и я, снова. Я замечаю, что Джордж задумчиво наблюдает за мной. Когда смотрю на него вопросительно, он хмурится и продолжает есть.
— Трактор снова пыхтит, — говорит он, и я знаю, что он лжет, поэтому с трудом сдерживаю улыбку. Он не хочет отпускать Лиама так же, как я.
— Тракторы всегда пыхтят, — жуя говорит Лиам.
— Но не так. И куры бегают повсюду. Тесса боится кур, если ты уйдешь, мне, вероятно, придется самому строить курятник. Я давно собирался. Ну да что ж, — рычит он.
Лиам смотрит на него, сузив глаза.
— Ты знаешь, я должен уйти. История с Мией не должна снова повториться.
Я до сих пор не знаю, что именно произошло, но то, что Джордж при упоминании об этом полностью напрягается и отталкивает от себя свой любимый завтрак, пугает меня.
Я вопросительно смотрю на Лиама, но не успеваю его об этом спросить. Снаружи звучит сигнал автомобиля. Я сразу узнаю этот звук. И он вызывает тахикардию и потливость. Он снова здесь.
Лиам
Я с тревогой смотрю на Тессу, когда она напрягается рядом со мной. Она кривится и затем с траурным выражением лица встает из-за стола, чтобы пройти к входной двери. У нее на лице такое страдальческое смирение, что мое сердце сжимается, и мне интересно, откуда взялось это смирение. Когда слышу грохочущий голос Марка, я знаю, откуда.
Я следую за Тессой к двери, которую она как раз открывает, пока Марк ворчит ей снаружи, чтобы она быстрее шевелилась. Я становлюсь рядом с ней, потому что чувствую необходимость защитить ее от моего бывшего лучшего друга. И я чувствую потребность начистить ему рожу за то, что он сделал эту женщину такой несчастной.
— Трикси, — хрипит Тесса, ее лицо озаряется, когда собака начинает прыгать вокруг нее, вырывая из рук Марка веревку, которую он привязал к ее шее.
— Твоя собака почти бросилась под машину, когда я ехал сюда, — рычит он, укоризненно глядя на нее.
— Спасибо, что вернул ее, — дружелюбно говорит Тесса, освобождая Трикси от грубой веревки.
Трикси подходит ко мне, доверчиво обнюхивает мою руку и затем бежит на кухню, где находится ее еда. Я слышу, как она радостно поскуливает, а потом что-то лепечущего Джорджа.
Марк мрачно смотрит на меня, затем обматывает веревку вокруг предплечья и заправляет узел, чтобы петля больше не смогла распуститься.
— Значит, он все еще здесь, — тихо говорит он, ни на секунду не выпуская меня из виду.
Тесса придвигается ближе ко мне, так близко, что наши руки почти соприкасаются, заставляя Марка морщиться.
— Ты был на пути сюда? — спрашиваю я, чтобы как можно скорее покончить с его визитом. Я чувствую, как Тесса снова напрягается рядом со мной. Кажется, она никогда не ожидает ничего хорошего, когда речь заходит о появлении Марка у нее. Я бы предпочел взять ее за руку и ободряюще сжать ее, но это только излишне спровоцирует Марка. Воздух от напряжения настолько густой, что становится трудно дышать. Ситуация напоминает мне о времени, когда Миа и я сообщили Марку о нашем браке, потому что мы больше не могли играть в прятки.
7 лет назад
Миа, хихикая, тянет меня за одну из полок в супермаркете, и толкает к ней. Она прижимает свое мягкое тело к моему и вздыхает, когда я даю волю рукам и скольжу ими по ее спине, по талии, затем протискиваю их между нами и кладу на крошечный животик, который потихоньку уже начинает округляться. В Атланте мы не только поженились, но также зачали это крошечное существо в ее животе. Неумышленно, но я уже люблю его.
Мы играем в прятки уже в течение четырнадцати недель, и я не могу дождаться, когда наконец переедем в колледж. Подальше от этого города и от Марка, который все более и более подозрительно на нас смотрит. Я думаю, что он что-то подозревает, потому что все больше отирается поблизости и все чаще требует, чтобы мы что-то делали вместе. Я даже не уверен, продолжаю ли любить его как брата или ненавижу как врага. Периодически мне его жаль, и я ненавижу, что мы так его обманываем, но иногда Марк тупо действует на нервы, и мне наконец-то хочется перестать скрываться с Мией. Колледж — наш лучший шанс, хотя мы даже не имеем понятия, как все будет работать с малышом. Параллельно с колледжем мне придется много работать, чтобы мы смогли позволить себе съемную квартиру. Но, тем не менее, я в радостном предвкушении.
Я поглаживаю живот Мии и пристально вглядываюсь в ее глаза. Мое сердце все еще начинает бешено колотиться, когда мы оказываемся так близко. До сих пор не могу поверить, что она принадлежит мне. Что я в праве держать ее в объятиях и провести с ней остаток своей жизни. Я наклоняюсь к ней, обхватываю лицо руками и целую. Миа прижимается ближе и тихо стонет мне в рот. У нас практически нет возможности побыть наедине. Чаще всего я тайно забираюсь в ее комнату ночью, просто чтобы побыть с ней несколько часов. Чтобы вдохнуть ее аромат, ощутить ее волосы на моей груди, когда она сидит на мне, улавливать своими губами тихие звуки, которые она издает перед тем, как кончить.
Миа гладит меня по лбу.
— Я люблю тебя, — говорит она. — Перестань беспокоиться.
Улыбаюсь ей и снова целую, как вдруг рядом с нами раздается громкое покашливание. Я смотрю в сторону и вижу потрясенное лицо старой Молли. Сплетница!
— Чем вы оба здесь занимаетесь? — наезжает она на нас, с негодованием глядя на наши сплетенные в объятьях тела. — Это супермаркет, найдите для этого другое место.
Миа отрывается от меня и с испугом смотрит на старуху. Она выглядит напуганной, поэтому я ищу этому объяснение. Все в городе догадываются, что между мной и Марком существует своего рода соглашение.
— Мы прятались от Марка, — поспешно выпаливаю я, но ее недоверчивый взгляд просто кричит, что она не верит мне. По ее глазам я вижу, что она думает, что мы предали Марка. Я беру Мию за руку и спешу с ней прочь из магазина.
— Мы должны поговорить с ним, — тихо говорю я, взяв Мию за вторую руку. Она испуганно смотрит на меня, нам обоим не нравится эта идея. До сих пор мы верили, что сможем это дело замять, пока все не покинем город.
— О чем поговорить, — интересуется Марк, прислоняясь к вешалке с одеждой, что стоит снаружи, рядом со входом. Я испуганно оборачиваюсь, но не отпускаю руки Мии, а притягиваю ее ближе к себе. Марку это не по душе.
Он отталкивается от стены и мрачно смотрит на нас.
— Меня уже давненько не покидает какое-то странное чувство, — мрачно говорит он, сжав кулаки по бокам и дрожа от напряжения.
— Мы женаты, — быстро говорит Миа. Я замираю, когда вижу убийственное выражение лица Марка, и толкаю Мию за спину.
— Женаты? — кричит Марк, и я точно улавливаю момент, когда он теряет самообладание. Марк всегда был тем, кто не может контролировать свои эмоции. С самого начала нашей дружбы мне приходилось вытаскивать его из многих драк. Ослепляющий его гнев принимает такие масштабы, что он не чувствует боли, когда наносит или получает удары.
Он замахивается и врезает мне в челюсть. Я отшатываюсь назад и дергаю Мию за собой. Она цепляется за меня, но я немедленно расцепляю ее руки, чтобы блокировать следующий удар Марка и не дать ей снова споткнуться. Я отталкиваю ее немного дальше от себя руками, и в этот момент кулак Марка бьет меня по животу. Я складываюсь пополам.
— Ты трахаешь девушку, которая в действительности должна была принадлежать мне, — рычит он с побагровевшим лицом.
— Марк… — Я успокаивающе поднимаю руки, но он наносит новый удар. Позади себя слышу, как Миа лепечет мое имя.
— Не смей даже заикаться: «Типа, она любит меня, а я люблю ее». У нас с тобой было соглашение.
— Ты сам никогда не собирался держаться подальше. Ты всегда флиртовал с ней, — обвиняю его. — Мы оба любим ее, но она выбрала меня.
От следующего удара у меня начинает раскалываться голова. Марк попал в висок, и я чувствую, как по моему лицу течет теплая кровь. Я вытираю ее, а Миа громко вскрикивает позади меня. Я должен дать отпор, иначе Марк меня изобьет. Он не прекратит, пока кто-нибудь не остановит его. Этим «кем-то» был всегда я. На этот раз я не могу его оттащить, на этот раз я должен дать отпор.
Я сжимаю руки в кулаки и вмазываю правой в подбородок Марка, а левой в живот. Это злит его еще больше, он наносит удары, заставляя меня отступить. Позади нас сигналит машина, едущая по дороге. Мы игнорируем. На данный момент я могу сознательно воспринимать лишь Мию, которая плачет позади меня и умоляет нас остановиться. Я оглядываюсь на нее через плечо, она стоит менее чем в футе от меня, закрыв лицо руками.
Марк использует момент, когда я отвлекаюсь, и бьет меня ногой в грудь. Я шатаюсь, врезаюсь в Мию и, тяжело дыша, пытаюсь устоять на ногах. Моя рука упирается в одну из коробок с безделушками, стоящих на обочине дороги, и мне удается удержаться от падения.
А затем следует этот звук, который я никогда в жизни не забуду. Приглушенный удар, смешанный с душераздирающим визгом тормозящих об асфальт автомобильных шин и звоном разлетающегося вдребезги стекла. Я, словно парализованный, цепляюсь за коробку и наблюдаю происходящее как в замедленной съемке: расплывающееся лицо Марка с широко раскрытыми глазами, Молли, выходящая из супермаркета и прижимающая руку ко рту, птица, вспорхнувшая с земли. И все это заглушается звуками за моей спиной. Я медленно оборачиваюсь и панически задыхаюсь. На дороге перед машиной лежит Миа и безжизненно смотрит на меня широко открытыми глазами.
Сегодня
— Да, был, — говорит Марк с противной усмешкой. Он опускает глаза на веревку в руках, затем перебрасывает ее через плечо, пожимая плечами. — Веревка сделала бы это тоже, но все должно иметь свой порядок.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Тесса, хмурясь в замешательстве.
Я чувствую желание взять ее руку, чтобы успокоить, но заставляю себя этого не делать. Не перед Марком. Он не должен получить неправильное представление о нас, ревность из него так и прет. Марк не может представить, что мы живем под одной крышей и между нами ничего не происходит. Я, наверное, тоже не смог бы. Не после обмана с Мией.
Марк усмехается еще шире и вытаскивает из нагрудного кармана сложенный лист бумаги.
— Сохраняйте спокойствие, — бормочет он, медленно разворачивая бумагу, чтобы тыкнуть ее мне в лицо. Ордер на арест.
— Что это значит? — спрашиваю я его. Мое сердце почти разрывается от паники, когда я вижу свое имя на судейском постановлении.
— Ты арестован за бродяжничество. Я предупреждал, что так случиться.
Марк снимает наручники с пояса, хватает меня за руку и разворачивает, чтобы сковать руки за спиной.
Меня начинает подташнивать, пульс учащается, в глазах пляшут блики. Я не могу дышать из-за возникающей паники только от одной мысли, что Марк собирается меня запереть. Это не должно произойти, потому что это убьет меня.
— Ты не можешь этого сделать, — вскрикивает Тесса, пытаясь втиснуться между нами.
— Напротив, могу. У меня есть ордер, — рычит Марк, отталкивая ее в сторону. Тесса спотыкается, и мой первый рефлекс — обнять ее, но я не могу сделать это со скованными руками. Тесса удерживается за дверную раму и сердито смотрит на Марка.
— Ты не имеешь права, — настаивает она, широко раскрыв глаза.
— У меня есть все права.
— Ты не можешь делать это с ним. Не после того, через что он прошел.
Она плачет, и это рушит красную стену в моей голове.
Я отстраняюсь от Марка, который положил руку мне на плечо, чтобы забрать меня.
— В чем именно ты обвиняешь меня? Что я помогаю ей на ранчо? Живу здесь? Это был мой отчий дом, — тихо говорю я, мрачно уставившись на Марка.
— У тебя нет постоянного места жительства, это называется бродяжничество. К этому добавляется сопротивление государственной власти.
Марк снова хватает меня за руку и тянет за собой. Я чувствую себя парализованным. Если сейчас начну сопротивляться, то только сделаю хуже. Но он хочет запереть меня. Одна только мысль об этом убивает. Я вырываюсь и пытаюсь убежать. Но не ухожу далеко, разрывающая боль и громкий хлопок заставляют меня упасть на колени. Тесса кричит, когда я падаю.
— Марк! — кричит она и бежит ко мне, обвивает руками мое лицо и панически смотрит на меня.
Я хриплю, но натягиваю улыбку.
— Не волнуйся, у меня бывало и похуже, чем ранение в бедро, — выдавливаю я. Тесса плачет, ее лицо залито слезами, и это пугает меня сильнее, чем мысль быть запертым. Я хотел бы ее утешить, но не могу пошевелить руками.
— Он не может держать меня вечно, — говорю я.
— Ты прямо сейчас уберешь свой пистолет, прежде чем я прострелю твою грязную задницу, — рычит кто-то справа от меня. Я поднимаю взгляд, перед конюшней стоит Джордж с ружьем, нацеленным на Марка.
— Если я должен забрать с собой и тебя, то так и скажи, — смеется Марк, подходит ко мне, тянет меня за руку и толкает в сторону своей машины.
— Нет, не делай этого, — просит Тесса, повисая на его руке.
— Убирайся, прежде чем я разозлюсь, — рявкает он ей.
— Заткнись, черт возьми, — рычит Джордж. — Ты немедленно отпустишь его.
Марк толкает меня в машину, и я стараюсь не потерять сознание от боли, затем он выпрямляется и делает два шага в сторону Джорджа.
— Нет, — кричу я в панике. — Все в порядке. У тебя есть я, оставь Джорджа в покое.
Мысль о том, что Тесса останется одна, если он заберет и Джорджа, заставляет меня вздрогнуть. Этого не должно было случиться. Я знал Марка так долго, но этот, похоже, совершенно другой Марк. Гораздо более непредсказуемый. В этот момент я четко осознаю, что он способен на все. Джордж должен остаться здесь.
Тесса стоит перед машиной, заламывая руки. Она все еще плачет, и это причиняет мне больше боли, чем страх быть запертым. Марк захлопывает дверь машины, и я подавляю тошноту, которая накатывается на меня со всей мощью. Это полицейская машина, я здесь заперт. Мне нельзя думать об этом, иначе я сойду с ума. «Дышать спокойно, закрыть глаза», — я стараюсь себя успокоить. Смотрю на Тессу после того, как наконец возвращаю кислород в легкие, и пытаюсь выглядеть спокойным. Но когда Марк встает перед ней, сгребает в охапку ее волосы, что-то говорит ей, прежде чем жестоко прижаться губами к ее губам, я взрываюсь от ярости и громко рычу, прежде чем сообразить, что это было ошибкой. Я ревную то, на что не имею права. Но показывать это — еще хуже, потому что именно так я еще сильнее разжигаю гнев Марка. Тем не менее, я бросаюсь всем телом на двери, когда Тесса пытается освободиться. Она этого не хочет. И я этого тоже не хочу. Видеть, как он целует ее и просто берет то, чего не заслуживает, заставляет меня забыть о моем страхе перед закрытыми помещениями.
Затем звучит выстрел, и я резко съеживаюсь. Джордж! Мгновение я болтаюсь между паникой и надеждой. Паникой — из-за того, что Тесса получила травму. Надеждой — из-за того, что Марк может быть мертв. А потом мне становится стыдно, потому что он — мой друг, когда-то был. Я обидел его, поэтому не должен желать ему смерти.
Глава десятая
Тесса
Словно парализованная, я смотрю вслед машине шерифа, которая медленно удаляется по длинной дороге между пастбищами. Марк делает это снова. Очередной мужчина должен опять страдать от его ревности, его собственничества по отношению ко мне. Марк никогда не позволит другому мужчине ко мне приблизиться. Он держит меня в своих путах и наказывает за то, что наш брак потерпел неудачу. И я бессильна. Возможно, было ошибкой остаться здесь, а не найти новый дом где-то вдали от него. Если бы не любила это ранчо так сильно, я бы не осталась. Я смирилась с Марком и его собственничеством. Последние несколько месяцев все было спокойно. Он иногда появлялся, присматривался, пытался убедить меня вернуться к нему и снова исчезал. Я почти забыла, насколько опасным он может быть.
— С тобой все в порядке? — спрашивает Джордж, обхватив меня за предплечья.
Я отвожу взгляд от узкой подъездной дороги и киваю.
— Что он собирается делать с Лиамом?
— Он запрет его. У них двоих старые счета.
— Вот поэтому-то я и волнуюсь, — признаюсь я.
Джордж морщится.
— Я должен был отпустить Лиама, когда он говорил об этом.
— Он просто взял и увез его с собой. Он имеет на это право?
В замешательстве и беспомощности я потираю лицо руками. Трикси сидит рядом со мной и так же, как мы смотрит в пустоту, словно и в правду не понимая, как все это воспринимать.
— Ты же знаешь, что он сам себе закон, — говорит Джордж. — Мы должны идти к Уиллу.
— Ты действительно думаешь, что он поможет нам? Он подписал документы.
Уилл — окружной судья и друг отца Марка. Но также он дружит и с Джорджем. Уже много лет.
— Я не оставлю парня с Марком.
Я кладу руку на голову Трикси, мой пульс все еще не унимается. Последнего мужчину, который слишком заинтересовался мной, Марк в прямом смысле кулаками выгнал из города. Что же он сделает с Лиамом, на которого он и так зол?
— Мы должны вытащить Лиама, — бормочет Джордж, потирая подбородок. — В прошлый раз Лиам потерял свою жену, когда они сцепились друг с другом. Ее толкнули на проезжую часть, когда она пыталась их разнять, и ее сбила машина.
Я шокировано хватаю ртом воздух.
— Вот почему Лиам ушел?
Мое сердце сжимается. Я могу понять, почему он хотел убраться как можно дальше отсюда, хотел оставить тысячи миль между собой и всеми воспоминаниями. Просто для того, чтобы однажды проснуться и не узнать, что в его жизни появятся еще более худшие воспоминания.
— Позвони Уиллу, — говорю я Джорджу. — Я еду за Марком. Может быть, я смогу предотвратить худшее.
— И умереть как Миа? — резко спрашивает он.
— Со мной ничего не случится, — говорю я, хотя сама ни в чем не уверена.
У меня такое ощущение, что Марк периодически впадает в фазы, когда он полностью слетает с катушек. И с тех пор, как вернулся Лиам, он, вероятно, находится посреди такой фазы. Но я должна что-то сделать. Я должна помочь Лиаму, иначе сойду с ума. Я не могу оставаться здесь и надеяться, что Джорджу удастся достучаться до Уилла. Судья может быть «очень упрямым сукиным сыном», как любит говорить Джордж.
Я иду на кухню, чтобы снять свой телефон с зарядной станции и набрать номер офиса шерифа. Слушая гудки, я беру с комода рядом с дверью ключ от машины и выхожу из дома.
— Офис шерифа, вы говорите с Доун Гилберт. Чем могу помочь?
— Доун, это Тесса. Марк арестовал Лиама, — затаив дыхание поизношу я в телефон, усаживаюсь в старый пикап и запускаю двигатель.
— Я знаю, Марк всегда держит меня в курсе того, где он находится. Меры предосторожности, — сухо говорит она, и мне хочется добраться к ней через телефон. Мы с Доун были подругами, пока я не узнала, что она спит с Марком. Во время нашего брака!
Я с трудом переключаю передачу и пикап издает несколько стонущих звуков, затем медленно начинаю ехать, все еще держа телефон в руке.
Я громко вздыхаю в телефон, чтобы Доун это услышала.
— Послушай, ты можешь просто убедиться, что Марк не прибьет его. У Лиама было достаточно травматических переживаний.
— Я постараюсь, — коротко говорит она и вешает трубку. Уверена, что она не приложит никаких усилий, чтобы предотвратить худшее.
Так что мне следует поторопиться. Я покидаю выезд с ранчо, вдавливаю педаль газа, несясь по прямой дороге быстрее, чем когда-либо, пока позади прямо перед въездным знаком в город меня не останавливает сирена.
— Черт, — ругаюсь я, оглядываясь назад. Выруливаю пикап к обочине и зло смотрю на полицейскую машину. Стивен не спешит выходить из машины, затем неторопливо шествует в мою сторону, в то время как мои вены наполняются таким количеством адреналина, что я нахожусь на грани срыва. Насколько я знаю Марка, на счету каждая минута.
— Положи руки на руль, чтобы я мог их видеть, — говорит Стивен, держа руку на служебном оружии.
— Серьезно, Стивен? — нетерпеливо бросаю я через открытое окно. — Ты прекрасно знаешь, что у меня нет оружия.
— По рации поступила другая информация. Нападение на чиновника. Тесса, это не шутки.
— Я ничего не сделала, — сдаваясь, говорю я.
— Ты ехала слишком быстро. Твои документы.
Я разочарованно выпускаю воздух. Я не могу противоречить Стивену, он подчиняется Марку. И, поскольку все в городе знают, кто я и что Марк хочет от меня и ожидает от них, когда дело касается меня, то мне только и остается, что безропотно подчиниться.
— У меня нет их с собой. Я спешила, — объясняю в качестве оправдания, хотя прекрасно понимаю, что это не поможет.
Стивен сжимает губы, как будто разочарован мной, но я уверена, что, по сути, ему совершенно плевать на меня. Он подходит ближе к пикапу и пытается заглянуть в кабину, но он слишком невысок для этого.
— Тогда у тебя есть два варианта: ты выходишь из своей машины и пересаживаешься в мою или следуешь за мной.
Я хватаю воздух и с укоризной смотрю на постового.