- Добрый день, - пропела незнакомка.
- Шли её к дьяволу, - брезгливо посоветовал Демон.
Вирджин повернулся к ней, чтобы так и сделать, но, увидев лицо девушки, лишился дара речи, проглотив обидные слова.
- Что с тобой? - обеспокоенно спросил Демон, видя смущение на бледном лице юноши.
Вирджин и сам не знал, что с ним. Чем эта девушка отличается от остальных?
- Да чего ты пялишься на эту девчонку, как идиот? - взревел Демон.
Вирджин молчал. Он был обезоружен улыбкой девушки. Его обычно полные презрения глаза с восхищением рассматривали красивые черты её лица, робко пробегались по каштановым кудрям и снова упирались в эти блестящие, карие глаза. В них и растворялась его злоба. Он почему-то не мог грубо обойтись с этой девушкой, в глазах которой было не видно ни капли презрения, насмешки, безразличия. Ничего, кроме мягкости и доброты.
Видя его растерянность, девушка засмеялась.
- Что с вами такое? - спросила она. - Почему вы весь в черном?
- Не смей говорить с ней! - закричал Демон, но Вирджин мысленно попросил его заткнуться.
- Мне холодно, - ответил Вирджин и почувствовал себя ещё хуже. Неужели у него всегда такой отвратительный, грубый голос? Как он может отвечать ей таким голосом?
Боже мой, в страхе подумал Вирджин. Да я ведь своей речью буду очернять её кристально чистый голосок... Как можно?
- Холодно? - незнакомка вздернула брови. - Может быть, вам ещё и солнце противно?
- Это действительно так, - выдавил Вирджин. - Мне противен солнечный свет. Я ненавижу солнце.
Вирджину потребовалось немало усилий, чтобы оторвать взгляд от прекрасного женского личика и посмотреть на плавящийся диск солнца, висящий в голубых небесах.
- Не было бы ничего плохого, если б солнца не было вовсе, - сказал Вирджин. За его спиной Демон одобрительно хмыкнул. - Этот жестокий мир должен лежать под покровом тьмы, а на черных небесах вместо солнца будет сиять белоснежная луна.
|
|
Вирджин покосился в бок и с удивлением обнаружил, что девушка до сих пор сидит рядом и наблюдает за ним.
- Неужели вы не боитесь меня? - спросил Вирджин, не решаясь посмотреть девушке в глаза. В эти прелестные глазки, дарящие ласку и теплоту, разливающуюся по венам.
- А я должна? - удивилась незнакомка и придвинулась поближе. - Вы мне кажетесь весьма интересной личностью.
- Интересной личностью! - прыснул Демон. - Ты ублюдок, Вирджин, запомни это! Избавься от этой надоедливой девчонки, она нарушает твоё святое одиночество.
Но Вирджин не мог этого сделать. Часть его противилась общению с девушкой, пока вторая половина наоборот, стремилась к этому прекрасному созданию. Он одновременно желал и боялся одиночества. Очарованный, Вирджин сидел и не мог сделать выбор.
- Вот только у вас очень странное виденье мира, - продолжала девушка. - Я бы даже сказала, пессимистическое виденье.
- Реалистическое, а не пессимистическое, - парировал Вирджин. - Я вижу мир в его реальных цветах. Дураки придумали кучу воздушных замков, чтобы подсластить пилюлю, но они обманули лишь самих себя. Мир причинит больше боли тому, кто верит во всю эту чушь вроде любви, дружбы, счастья... Всего этого не существует, неужели не понятно?
- Вы неоправданно жестоко смотрите на мир, игнорируя прекрасное...
- Я так не считаю. В мире нет ничего прекрасного. Он - настоящий ненасытный зверь, пожирающий в первую очередь глупцов. Мы живём в подлом мире, советую понять это как можно скорее. Здесь быстрее всего умирают именно влюбленные и счастливые люди. Мир высасывает из них души, разбивает сердца.
|
|
Вирджин заметил, как непонимание заволокло ровные черты лица его собеседницы, поэтому поспешил добавить:
- Вот представьте... Сейчас вы, наверное, счастливы. Но что будет потом? Что станет с вашим хрупким, выдуманным раем? А я скажу вам...
- Я не очень хочу думать, что будет потом, - перебила его девушка и мило улыбнулась. - Я просто наслаждаюсь моментами. Наслаждаюсь солнцем, наслаждаюсь общением. Я беру от мира лучшее и стараюсь не отравить себя болью. Очень опасно обращать внимание только на всё плохое и жить во тьме. Глупо губить в себе добро и презирать любовь. Вот что для вас значит любовь?
- Ничего, - повторил слова Демона Вирджин. - Любовь - это выдуманное наивными людьми чувство. Мазохизм, медленный и сладостный способ умереть.
- Это всего лишь слова, - уверенно сказала девушка. - Вы верите в любовь, даже если думаете, что её нет. Просто боитесь признаться в этом. Без любви жизнь серая, ординарная, скучная, а любить и быть любимым - единственная истинная потребность человека с самого рождения и до самой смерти. Любовь рождается в нас, а когда её становится много, то мы готовы дарить её, не думая, что получим что-то взамен. Любовь окрыляет, вдохновляет, оживляет. Тебе хочется дышать полной грудью!..
- Чушь! - заорал Демон на ухо впечатленного словами девушки Вирджина.
- Вы... вы не правы, - промямлил Вирджин неохотно. - У вас нет истинного представления о любви, а уж тем более обо мне.
|
|
Девушка покачала головой.
- Истинная любовь всегда скрытна, - сказала она. - Она прячется в глубинах человеческого сердца, покрываясь коркой ненависти из-за отсутствия должного внимания. Человек любящий никогда не станет открыто заявлять о своих чувствах. Объект его обожания будет жить и не догадываться, что любим. Любовь не терпит криков и громких признаний. Она цветет в сладостной тишине, крепчает в тайне от объекта обожания. Бедному влюбленному остается лишь томно вздыхать, то и дело поглядывая на свою любовь, боясь встретиться с ней взглядом. На помощь приходят лишь символы и туманные намеки - верные признаки настоящей любви. Страх питает любовь, заставляет измученное сердце биться чаще. Поэтому внимательно смотрите по сторонам и ищите человека, разрываемого двумя желаниями: одновременно спрятать свою любовь к вам и открыто признаться в своих чувствах. Внутренняя борьба этих двух стремлений и заставляет человека влюбленного творить добро, прикидываясь злым.
После этого они долго смотрели друг на друга, не слыша тяжелого дыхания разозленного сентиментальностью Демона. Девушка с улыбкой наблюдала, как зрачки Вирджина то расширяются, то сужаются без всяких причин.
Вирджин облизнул пересохшие губы и собрался уже что-то сказать, но Демон опередил его.
- Убирайся, - приказал он. - Брось ее и беги, пока она окончательно не испортила тебя. Беги, идиот, беги!
Вирджин вскочил на ноги. Взгляд его вновь сделался равнодушным ко всему. Женские чары рассеялись.
- Благодарю за содержательную беседу, - сказал он. - Как вас, кстати, зовут?
- Лэйси, - улыбнулась девушка.
- Уходи отсюда! - взревел Демон.
- Тогда я Вирджин. Всего хорошего, - бросил он и быстрым шагом, подгоняемый гневом Демона, направился к выходу из парка, обливаясь потом.
- Ненавидь её! - шипел Демон до самого дома.
- Я не могу ненавидеть её, - отвечал Вирджин. - Я могу ненавидеть кого угодно, но только не этого ангела.
Его слова привели Демона в еще большую ярость.
- Я не позволю какой-то девчонке лезть к тебе, - орал он на Вирджина, который и сам не понимал, что с ним происходит. - Ты должен глотать собственные слезы, а не думать о хорошем! Слышишь меня?
До самого позднего вечера Демон старательно забивал в голову Вирджина две аксиомы: он бездарность, девушку нужно забыть, он бездарность, девушку нужно забыть...
- Но я не могу, - молвил Вирджин, закрывая лицо руками.
- Можешь, - сказал Демон. - Я тебе помогу. Закатай-ка рукав.
Вирджин исполнил приказ, оголив кожу, изуродованную порезами.
- А теперь режь, - сказал Демон. - Режь, как ты делал это раньше. Режь безжалостно, со всей ненавистью к себе, мерзавцу. Ты заслужил это, помни.
Вирджин посмотрел на свою покрытую кровавыми полосами руку и уже собрался взять лезвие, как вдруг у него в ушах раздался мелодичный голосок Лэйси. Он вспомнил её голос, и это заставило его вскочить с места.
- Почему ты не делаешь себе больно? - ошарашенно спросил Демон.
- Отвали от меня, - огрызнулся Вирджин и, завалившись в кровать, забылся сном.
***
На следующий день любой случайный прохожий мог увидеть в парке одиноко сидящего под тенью тополей юношу, облаченного в черное и имеющего невероятно унылое или даже измученное выражение лица. И совершенно никто не заметил гигантскую черную тень, пляшущую вокруг него.
Юношей, разумеется, был Вирджин, пришедший в парк, надеясь вновь увидеться с Лэйси. А черной тенью рядом был его Демон, всеми силами старавшийся заставить Вирджина уйти.
- На кой черт она сдалась тебе? - кричал он. - Ты соскучился по её нелепым историям о любви? Так я тебе их сотнями придумаю.
- Не в этом дело, - помотал головой Вирджин. - Я просто хочу снова услышать ее чудесный голос.
- Не смеши меня! Пришел послушать голос девчонки... Тебя должно от нее тошнить! Ты должен ненавидеть всех, в том числе и себя самого.
К счастью для себя, Вирджин ничего не успел ответить, поскольку заметил приближающуюся Лэйси. Вернее, сначала он заметил улыбку на ее прекрасном лице, сияющую ярче солнца.
- Сегодня ты выглядишь лучше, чем вчера, - похвалила она его, усаживаясь между ним и Демоном.
- Почему ты пришла? - спросил Вирджин.
- Вот именно, - буркнул Демон.
Лэйси пожала плечами.
- Ты единственный, с кем я могу побеседовать вот так по душам, - сказала она.
- У меня нет души.
- Не ври. Откуда вообще в тебе столько самобичевания? Мне с тобой понравилось, но... Почему ты с таким трагизмом смотришь на мир?
- Потому что он слишком много раз передавал меня.
- Неужели это заставило тебя упиваться печалью?
- Это что, допрос? - раздраженно спросил Вирджин.
- Злись, злись, злись на неё, - рычал Демон.
- Нет, - спокойно ответила Лэйси. - В конце концов, это ведь твоя жизнь. Не хочешь рассказывать - не надо.
Испугавшись, что она может оставить его, Вирджин поспешил извиниться.
- Не злись на меня, ладно? - примирительно сказал он. - Мне довольно тяжело живется, а характер у меня и вовсе отвратительный. Не знаю, как ты меня терпишь.
- Но это вовсе не дает тебе права быть таким грубым, верно?
- Не знаю... Я уже ничего не знаю! - обреченно сказал Вирджин. - Просто чувствую, что мне невероятно плохо. И не прошу тебя понять.
- Будто бы мне легко, - тихо сказала Лэйси. Её слова дернули тот самый рычаг, впускающий неловкое молчание в беседу.
Демон воспользовался этим, чтобы зашипеть на ухо Вирджина:
- Видишь? Ты ей не интересен! Кому ты вообще можешь быть интересен кроме меня? Оставь эту девчонку, пусть сидит себе и верит в чудеса. У тебя есть более важные дела.
Вирджин потерял интерес к его словам, когда вновь услышал мягкий голос Лэйси.
- Чем ты обычно занимаешься? - спросила она.
- Пишу, - бездумно ответил Вирджин.
- Пишешь? Художник?
- Пишу рассказы...
- Ага, выходит, канцелярия в чистом виде. И как получается?
- Не очень, - скривился Вирджин.
- Это мы еще посмотрим, - улыбнулась она. - Принеси в следующий раз что-нибудь, мне интересно почитать.
- Ладно, принесу, - ошарашенно пролепетал Вирджин. Он не ожидал такой просьбы. Стоящий позади Демон тем более.
- Почему ты постоянно так странно на меня смотришь?
- Потому что ты меня поражаешь, - честно ответил Вирджин и услышал, как Демон взвыл.
Когда пришло время, Вирджин неохотно расстался с Лэйси. Он долго смотрел ей вслед, глядя на ее вьющиеся, сияющие на солнце волосы, пока Демон наконец не заставил его убраться из парка.
До позднего вечера Вирджин копался в своих старых записях. Перечитав десятки собственных произведений, он остался недоволен, поэтому уселся за стол и принялся стучать ручкой по пустом листу бумаги.
- Не трать время на всякую ерунду, - твердил Демон. - Отнеси ей один из своих старых никчемных рассказов и успокойся.
- Они все не годятся...
- А как же та история про сумасшедшего писателя, устроившего резню в отеле? Он мой любимый!
- Сомневаюсь, что ей это понравится.
- Черт возьми! Что ты ради нее так растрачиваешь себя? Давай, пиши, я буду диктовать.
Вирджин кивнул и послушно вывел название рассказа.
***
- "Черная холодная река"?
- Ну да.
Лэйси ещё раз бегло просмотрела только что прочитанный короткий рассказ о мальчике по имени Чаки, из-за неразделенной любви и ревности убившего друга любимой девочки.
- Вирджин, - сказала Лэйси, возвращая ему тетрадь. - Как бы тебе сказать...
- Ты бездарность, - передразнил ее Демон, но Вирджин не услышал его.
-...Ты пишешь очень интересно, - продолжала Лэйси. - Но... У тебя депрессией и некой затаенной обидой пропитана каждая страница.
- А что ты еще хотела? - резко спросил Вирджин. - Я ведь не умею писать о счастье.
- Но ты должен попробовать, - мягко сказала Лэйси.
- Пусть держит карман шире, - усмехнулся Демон.
- Я попробую, - неожиданно для себя сказал Вирджин. Его слова разозлили Демона и обрадовали Лэйси.
- Молодец, - похвалила она. - Гляди на вещи проще. Мир на такой плохой, каким ты его мнишь. Запомни это и тогда все у тебя будет хорошо. Тебе нужно закопать топор.
- Топор?
- Топор. Он торчит в твоей голове и постепенно углубляется в твой разум. Остановить его можешь только ты, пока он не разрубил тебя пополам.
- Что за чушь!
Лэйси спокойно разглядывала собственные ногти.
- Ты не веришь мне? - спросила она. - Но ты должен начать верить, иначе никогда не сможешь побороть одиночество. Понимаешь?
Вирджин взглотнул и кивнул.
- Она лжет! - орал Демон на протяжении всего пути до дома. - Ты ведь не воспринимаешь ее всерьёз, да? Ты ведь понимаешь, что ей наплевать на тебя? Она не знает о том, что мы с тобой пережили, а значит не имеет права рассказывать о любви и счастье.
- Все так, - кивал головой Вирджин, выводя на бумаге название нового рассказа: "День Первый". И пока Демон захлебывался злобой, он принялся писать историю о мальчике, родившегося на планете, где жизнь каждого человека длится всего лишь три дня. В рассказе Вирджин описал первые двадцать четыре часа жизни юноши, равнявшиеся двадцати четырем годам. Написал о его первой любви и мыслях о вечном, навеянных скоротечностью времени. История завершалась фразой, написание которой потребовало огромных усилий от Вирджина: "И на невидимом закате своего первого дня жизни Дэвид, лежа рядом с Мэри, вдруг почувствовал себя счастливым и улыбнулся."
- Это же совершенно другое дело! - радостно воскликнула Лэйси, дочитав рассказ. - Ты делаешь успехи.
Вирджин смущенно покраснел.
- Я бы не был так уверен, - произнес он.
- Зато я уверена. Ты зачем-то принижаешь собственные достоинства.
- Нет у меня никаких достоинств.
- У каждого человека они есть, - Лэйси наконец удалось поймать его взгляд. Ее глаза обожгли темное нутро Вирджина. - Ты вовсе не такой плохой, каким себя считаешь. Просто старайся смотреть на мир... иначе.
- Легко сказать, - буркнул Вирджин.
- Я знаю, что ты чувствуешь. Знаю, как иногда бывает тяжело. Я знаю, какого это - чувствовать разрывающую тебя изнутри боль. Я тоже сдерживала слезы.
Вирджин помотал головой.
- По тебе этого не скажешь, - сказал он. - Если б ты чувствовала боль, то не могла бы радоваться солнцу. Не понимаю, зачем ты все это говоришь... Меняться я не намерен.
Они посидели молча, прежде чем Лэйси положила тетрадь с рассказом на колени Вирджина и без лишних слов ушла, оставив его наедине с собственным Демоном.
- Ты все правильно сказал, - прошипел Демон. - Я же говорил, что эта девчонка лжет.
- Тогда почему же я чувствую себя так... отвратительно?
***
На следующий день Вирджин оделся в белое. Он хотел загладить свою вину перед Лэйси, доказать ей, что он действительно не такой уж плохой, и что ее слова кое-что значат для него. С такими намерениями он шел в парк, пока Демон всячески старался остановить его.
- Глупец, что ты творишь? - кричал он. - Подумать только - ради какой-то девчонки предавать свои принципы! Она тебя погубит, идиот! Твои порезы на руке уже зажили, а ты не делаешь новые. Действительно, зачем? Лучше вырядиться в белое, чтобы покрасоваться перед девчонкой. Ты спятил! Ты должен слушать меня, а не ее! Меня!
То, что Вирджин и Демон увидели в парке, помешало случиться перебранке.
На скамейке в привычном месте под тенью деревьев сидела Лэйси и, обняв себя за колени, плакала. Крупные соленые капли стекали по ее личику и падали под ноги, сверкая в лучах солнца.
Вирджин подбежал к ней и, упав на колени, затряс за хрупкие плечи.
- Лэйси, что с тобой? - обеспокоенно спросил он.
Она посмотрела на него мокрыми от слез, но оттого не менее прекрасными глазами и произнесла тихо:
- Ничего... Со мной все хорошо.
- Если б все было действительно так, то ты не сидела бы здесь и не плакала. Говори же, ну!
Вместо ответа Лэйси всхлипнула, подняла глаза к голубому небу и прошептала:
- Как же прекрасно солнце.
- Как ты можешь плакать и при этом радоваться солнцу? - удивленно спросил Вирджин. - Разве слезы не заставляют тебя ненавидеть все живое?
Лэйси плотно сжала губы, помотала головой и уткнулась лицом в ноги. Ее плечи содрогались от рыданий.
Вирджин смотрел на нее удивленно, не в силах что-либо сделать. Он даже подумать не мог, что эта улыбчивая, красивая, жизнерадостная, верящая в любовь девушка умеет плакать. Но именно это она и делала.
- Её пожирает ужасная боль, - задумчиво сказал Демон.
Вирджин и сам это чувствовал. Только боль способна стереть с лица человека улыбку. Боль душевная, но не физическая.
Но парадокс был в том, что боль Лэйси была чиста: она не очерняла мир вокруг, хоть и вырывалась наружу вместе со слезами. Боль не отравляла ее сердце, не уродовала душу. Именно поэтому, страдая, она продолжала видеть мир в светлых тонах, радоваться солнцу и не позволять ненависти овладеть собой. Возможно поэтому она и оставалась чистой, свободной от всяких Демонов.
Вирджин впервые видел человека, боль которого не убивает душу. Это вызвало в нём самые странные эмоции: страх сменялся удивлением, жалость шла за восхищением. Стоя на коленях перед рыдающей Лэйси, он вдруг почувствовал себя невероятно слабым, настоящим ничтожеством по сравнению с ней. Как он смеет жаловаться на собственную жизнь, глядя, как столь чудесное создание успешно борется с личной болью? Как он смеет злиться на весь мир и писать о плохом, когда в нескольких футах от него сидит девушка, не позволяющая боли превратить мир в серое пятно? Если она находит в себе силы противостоять несправедливому горю, то что же с ним, слабаком, не так? Кто дал ему право убиваться по пустякам? Что такое его боль по сравнению с ее кристальными слезинками?
- Извини, - услышал он приглашенный слезами голос Лэйси. - Мне лучше уйти.
- Нет, останься, я помогу тебе...
Но Лэйси уже решительно встала на ноги.
- Ты себе-то помочь не можешь, - бросила она и медленно пошла прочь, продолжая глотать слезы.
Она права, подумал Вирджин, падая на скамейку. Она всегда была права.
Чтя-то черная рука легла ему на грудь.
- Что это? - дрожа от ярости спросил Демон. - Это что, сердце?
Вирджин тоже приложил руку к груди и почувствовал под слоем огрубевшей кожи какое-то движение. Где-то там, в глубине его черной плоти, скрываемое костями, билось сердце: тук-тук, тук-тук, тук-тук...
***
Вирджин приходил в парк снова и снова, но Лэйси более не появлялась. Он ждал ее, сидя на скамейке в тени деревьев, но она не приходила.
- Она больше никогда к тебе не придет, - злорадствовал Демон.
- Это ты виноват, - сквозь зубы сказал Вирджин. - Ты меня такими сделал.
- А ты и не особо сопротивлялся. Наоборот, ты наслаждался своей болью, но вот появилась девчонка, и ты размяк. Теперь всё вернется на круги своя. Без неё тебе будет лучше.
- Без неё мне только хуже.
Демон пожал плечами.
- Смирись, - сказал он. - Ты ей не пара. Она слишком солнечная, а для тебя вреден солнечный свет. Ты сам отпугнул ее своей натурой. Ты никому не нужен, ты раб своей меланхолии.
- Может быть, я хочу быть таким же, как она, - тихо произнес Вирджин. - Может, я тоже хочу быть сильным.
- Забудь, ты мой.
- А может быть я не хочу быть твоим?
- Бесполезно, ты никогда не исправишься, а девчонка эта тоже обречена.
- Закрой свою пасть!
- Ты идеализируешь ее...
- КАК Я МОГУ ИДЕАЛИЗИРОВАТЬ СВОЙ ИДЕАЛ? - закричал Вирджин не своим голосом. - Как, скажи мне, как?
Вечера напролет Вирджин теперь проводил в комнате, исписывая страницу за страницей и не слушая советов Демона. Он исправлялся, старался писать так, как учила его Лэйси. Он вспоминал ее прелестный голос, рассказывающий о красоте мира, и писал все лучше и лучше, постепенно изгоняя тьму из головы. Он представлял, как однажды они встретятся, и Лэйси прочтет все то, что он написал благодаря ей и похвалит его. Скажет, что теперь он заслужил право хотя бы общаться с ней. И пусть это были всего лишь мечты, но именно они помогали Вирджину дышать спокойнее.
Он поклялся, что если она все-таки вернется, то он никогда не причинит ей боль, никогда не посмеет расстроить ее. Он больше никогда не позволит ее улыбки потухнуть. И если он заметит рану на ее душе, то поспешит залечить порез. Он отдаст себя целиком, лишь бы она никогда не стала таким же, как он. Ей не место во тьме. Она больше никогда не должна плакать.
Уснув однажды, Вирджин увидел сон.
Во сне этом он находился вместе с Лэйси в комнате, разделенной по центру стеклом. Он стоял на одной стороне, а она - на другой. И пока Лэйси спокойно с улыбкой на лице смотрела в зеркало, Вирджин, как обезумевший зверь, бил с обратной стороны по стеклу руками и звал ее. Но Лэйси не слышала его и даже не видела. Не видела, как он старается разбить стекло, бросаясь на него всем телом, но лишь отлетает назад, снова и снова падая на пол. Рикошет за рикошетом. От отчаяния он принялся биться об стекло лицом, продолжая звать Лэйси. А затем сполз на пол, издавая душераздирающий крик и закрывая обезображенное, залитое кровью лицо руками.
Именно в этот момент Вирджин в страхе открыл глаза.
Он проснулся.
***
— Ты всегда до смерти боялся высоты, - сказал Демон Вирджину.
Вместе с ним они стояли на крыше пятнадцатиэтажного дома и смотрели на город, столь неприятный сердцу Вирджина. Погода была замечательная: тёмно-синие слоистые тучи, застывшие и скрывшие за собой всё небо, постепенно серели. Дул шквальный ветер, трепавший полы одежды, заставляя раскачиваться и скрипеть прогнившие деревья.
— Будет гроза, - с удовольствием сказал Демон. Он только что пришёл и теперь стоял прямо позади Вирджина, наблюдая за ним и ожидая, какие эмоции возникнут на его бледном лице. Конечно же, он ждал только одного - проявления подлинного страха.
— Знаешь, - сказал Вирджин, пристально глядя на горизонт, - я никому не позволял называть себя идиотом, но теперь, стоя здесь и вспоминая всё то, через что прошёл и что описал, я сам себя называю идиотом.
Демон пожал плечами.
— Твоё право, - сказал он. - Самобичевание - это часть тебя, ты никогда не избавишься от него, всегда будешь говорить, что ты хуже других. В этом весь ты. Словом, я ведь тоже часть тебя.
Его слова вызвали у Вирджина смех.
— Запомни, - сказал он, не поворачиваясь к нему лицом, - нет никаких "мы"! Есть только я, всегда был лишь я один.
— Ты подтверждаешь право называть себя идиотом. Ты не принадлежишь сам себе полностью. Я всегда был рядом с тобой, прожил с тобой много лет. Мы едины и будем жить вместе вечно. В отличие от тебя, я понимаю суть вещей. Я понимаю, что сначала родился ты, а затем породил меня. Думаешь, я хотел быть с тобой? Но ты сам меня призвал и сделал таким, каким хотел. В конце концов, это именно я оберегаю тебя от твоего безумия и порой от гибели. Без меня ты никто.
— В какой момент ты стал моим хозяином, а?
Вирджин повернулся к нему. Теперь они стояли с лицом к лицу, а пронзительные порывы ветра обдували их со всех сторон, норовя сбросить с крыши.
— Когда это я потерял контроль и позволил тебе командовать над собой?
— Да почти сразу, - усмехнулся Демон. - Ты патологические трус. Я твой худший враг, но одновременно и лучший друг. То, что ты дал мне столько власти, твоя ошибка, которая доказывает твою слабость.
— Но ведь несмотря на это я смог побороть тебя! - крикнул Вирджин. - Не такой уж ты и крепкий, обычная злость побеждает тебя.
Демон покачал головой.
— Во-первых, ты не поборол меня, не смог справиться со мной. Оглянись! Ты стоишь на крыше, на высоте 1600 футов над землей, хорошо. Но рядом с тобой стою я, а ты, - вот уж по-настоящему сумасшедший, - общаешься со мной как с врагом, хотя нам суждено уживаться вместе вечно. А во-вторых, это я порождаю твою злость.
— Что ж, поэтому-то я ещё больше склонен считать, что ты лишь моя прогнившая часть, в которой я более не нуждаюсь.
— Мы все составлены из таких частей, - отмахнулся Демон.
Вирджин криво улыбнулся.
— Ты превратил мою жизнь в настоящий кошмар, - медленно сказал он. - Я чувствую себя так, будто нахожусь в колодце, который постепенно наполняется дождевой водой. Я ненавижу то, каким ты меня делаешь. Я устал от самого себя, долго не понимал, что за болезнь прогрессирует в моей голове, но этой раковой опухолью оказался ты! Мне надоело, что люди видят во мне монстра из-за тебя. Я не хочу, чтобы на моем могильном камне написали: он был злым человеком, без сердца и души... Ты отравляешь мне жизнь, находясь рядом. Какие могут быть тёплые чувства, если меня пожирает мой собственный страх?
— Смотри не задохнись, - с насмешкой посоветовал Демон. - Нравится мне, когда ты говоришь столько пустых слов ради меня. Это приятно.
— Заткнись и слушай меня дальше! - рявкнул Вирджин, потеряв контроль. - Веди себя тихо, я заставлю тебя наконец понять! Меня тошнит от того человека, которым ты меня сделал! Люди говорят, что я воплощение зла и не умею писать о хорошем. Я так бы хотел писать о счастливой любви, которой у меня никогда не было, но ты ведь не позволяешь мне! Я мог бы перестать быть таким хладнокровным, но по твоей вине я продал душу. Я не жесток, нет, но ты делаешь меня таким, а меня это бесит. Мне говорят, что в моих словах нет смысла, но стоит вспомнить, кто командует мной. Ты вогнал меня в сумрак, внутри которого я прожил лучшие годы! У меня был шанс быть лучше, познать краски мира и рассказать о прекрасном настоящим друзьям, но ты всё загубил! Разве я слаб? Нет! Вода прибывает, но я выберусь из колодца, а ты останешься внизу. Ты заточил меня в клетке, но эй - что это у меня такое в руке? Неужели ключи? Неужели мне стоит лишь захотеть?
Совершенно обезумев, Вирджин прыгнул на край крыши и, стоя спиной к пропасти, вновь обратился к своему Демону:
— Легко разговаривать с тобой, когда ничего не осталось, когда я уже всё потерял. Думаешь, я твоя марионетка? Тогда почему же я стою на самом краю? Не говори мне успокоиться, я нашёл причину своих бед. Ещё, кажется, вчера я сидел ночью на полу и позволял тебе утешать меня, пока я горько плакал. Да, я буквально оплакивал всё то, что сгорело в огне, но это далеко не конец моей саги! Я больше не пролью ни единой слезы из-за тебя. Даже не пытайся усмирить меня жалостью к себе. Я не жалок, я не слаб, я, черт возьми, могу быть лучше. Ты заставлял меня любить всех подряд, чтобы потом я убивал сам себя из-за того, что не получил взаимности. Горе любовник! Паршивый сердцеед, во рту оказалось мое собственное черное сердце. Ты внушал мне столько раз, что я хуже других, что у меня ничего не получится. А Я ВСЕ РАВНО УПРЯМО ГНУЛ СВОЮ ЛИНИЮ! Ты лгал, что опасно любить, хотя именно это и было моим лекарством. Я не беспомощен, нет, мне страдается хорошо. Я способен превзойти свое горе и жить счастливо. Многие ли могут общаться с тобой на равных, а? А многие ли способны встать выше тебя? Посмотри - ты больше не мой наркотик! Я чувствую себя свободной птицей в полете. Я слышу, как гремит гром за моей спиной, а порывы холодного ветра вот-вот спихнут меня вниз, но я не боюсь падения, да! Слышишь меня? Не боюсь! Сегодня избавлюсь я от тебя, а завтра от всего остального. Я так далеко ушел и возвращаться не собираюсь. Чего достиг? Какой город построил я из руин? Разве ты помогал мне? Нет, ты лишь отнимал у меня всё! Однажды я уже смог измениться, так что же мешает мне сделать это вновь? Я не из тех людей, постоянно твердящих, что они изменились, оставаясь при этом прежними. Уже тошнит от этой старой истории! Люди молчат и не указывают на мои недостатки, чтобы я мог исправиться, но тогда я прооперирую себя самостоятельно. Я пройду сквозь пламя, поскольку точно знаю, чего желаю. И не говори мне, что я умру!
Где-то слева от Вирджина сверкнула молния, следом раздался раскат грома. Демон с безразличием смотрел на него. Казалось, ему скучно слушать его речь, но успокаиваться Вирджин не собирался.
Соскочив с края, он быстро прошел мимо Демона к лестнице, намереваясь спуститься вниз.
— Ну и к чему столько громких слов? - спросил у него Демон, когда Вирджин уже вернулся на землю. Он вновь стоял позади него и махал руками. - Для кого ты это всё говорил? В твоих словах столько эмоций, но и столько чуши! А смысла я и вовсе не уловил!